Текст книги "Коглин (ЛП)"
Автор книги: Деннис Лихэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 81 страниц)
– Переберусь? Но я никуда не уезжаю.
Джо встал и сунул руку в карман пиджака:
– Ты ее трахаешь?
– Что? Кого?
Джо ткнул большим пальцем в сторону двери за своей спиной:
– Эту мисс Роу.
– Что? – произнес Смит.
Джо глянул на Диона:
– Он ее трахает.
Дион встал.
– Никаких сомнений.
Джо вытащил из кармана пиджака два билета на поезд:
– Она просто настоящее произведение искусства, эта девочка. Уснуть, пока ты на ней, – это как Бога узреть, наверняка. И после – никаких неприятностей. С гарантией. – Он положил билеты на стол, разделявший их. – В общем, мне плевать, кого ты с собой возьмешь – жену, мисс Роу, обеих или ни ту ни другую. Но сегодня же вечером ты сядешь на одиннадцатичасовой «Сиборд». Сегодня же вечером, Гэри.
Тот рассмеялся. Коротеньким смешком.
– Я не думаю, что вы понима… – начал он.
Джо отвесил Гэри Л. Смиту пощечину, и тот вылетел из кресла и стукнулся головой о батарею.
Они ждали, пока он не поднимется с пола. Он поправил кресло. Сел в него. В лице у него уже не было ни кровинки. Впрочем, капли крови все-таки забрызгали ему щеку и губу. Дион бросил ему в грудь носовой платок.
– Либо ты сядешь на этот поезд, Гэри, – Джо поднял со стола пулю, – либо ляжешь под него.
По пути к машине Дион спросил:
– Ты что, серьезно?
– Да.
Джо снова чувствовал раздражение, не очень понятно отчего. Время от времени на него накатывала мрачность, вот и все. Ему хотелось бы думать, что эти неожиданные приступы дурного настроения появились у него только в тюрьме, но на самом-то деле они с ним случались всегда, сколько он себя помнил. Иногда совсем без причины и без предупреждения. Но сейчас – видимо, потому, что Смит упомянул о своих детях, а Джо не желал думать о том, что у человека, которого он только что унизил, имеется еще какая-то жизнь помимо работы.
– Значит, если он не сядет на этот поезд, ты готов его убить?
А может, это просто оттого, что сам он – мрачный тип, подверженный приступам мрачности.
– Нет. – Джо помедлил у машины. – Его уберут те, кто на нас работает. – Он глянул на Диона. – Я тебе кто – паршивый батрак в поле?
Дион распахнул ему дверцу, и Джо залез внутрь.
Глава двенадцатаяМузыка и оружие
Джо просил Мазо устроить его в гостинице. На первых порах ему не хотелось думать ни о чем, кроме дела, – ни о том, где ему достать еды для ближайшей трапезы, ни о том, как ему будут стирать постельное белье и одежду, ни о том, сколько еще намерен пробыть в уборной тот парень, который стоял перед ним в очереди. Мазо обещал устроить его в отель «Тампа-Бэй», Джо вполне понравилось это название, хотя звучало оно, на его вкус, чересчур обыденно. Он вообразил себе заурядное место с приличными кроватями, плоскими подушками и невыразительной, но сносной едой.
Вместо этого Дион подвез его к настоящему дворцу с видом на озеро. Когда Джо произнес эту мысль вслух, Дион заметил:
– Тут его так и называют – Дворец Планта.
Это здание некогда возвел Генри Плант,[108]108
Генри Плант (1819–1899) – американский предприниматель, известный своими инвестициями в строительство железных дорог во Флориде. В его честь назван флоридский город Плант-Сити, располагающийся близ Тампы.
[Закрыть] как построил он и почти всю Флориду – в надежде заманить сюда торговцев недвижимостью, которые действительно в эти два десятилетия стекались сюда в огромных количествах.
Прежде чем Дион остановился у парадного входа, дорогу им пересек поезд. Не какой-нибудь детский (хотя, Джо был уверен, такие здесь тоже имеются), а настоящий трансконтинентальный состав, растянувшийся на четверть мили. Джо и Дион сидели в машине, совсем чуть-чуть не доехав до стоянки, и смотрели, как поезд извергает из своего чрева богатых мужчин, богатых женщин и их богатых детей. Пока они ждали, Джо насчитал в этом здании больше сотни окон. Над стенами из красного кирпича виднелись мансарды: Джо решил, что там располагаются номера люкс. Шесть башенок вздымались еще выше мансард, указуя в ярко-белое небо: просто какой-то русский зимний дворец посреди осушенных флоридских болот.
Шикарная пара в ослепительно-белой одежде спустилась из вагона. Следом прошли их три няньки и трое шикарных детей. По пятам поспешали два негра-носильщика, толкая тележки, заваленные грудами пароходных кофров.
– Давай-ка вернемся, – произнес Джо.
– Что? – переспросил Дион. – Мы можем здесь и припарковаться, а твои чемоданы отнести пешком. Сначала бери…
– Мы вернемся. – Джо наблюдал, как пара шествует внутрь, словно эти люди выросли во дворцах вдвое большего размера. – Не желаю стоять в очереди.
Казалось, Дион хочет еще что-то сказать на эту тему, но он лишь негромко вздохнул, и они поехали по этой же улице обратно, прокатили по маленьким деревянным мостикам. Пожилая пара восседала в коляске, которую толкал рикша – коротышка-латинос в белой рубахе с длинными рукавами и в белых штанах. Небольшие деревянные указатели сообщали, где находятся залы для шаффлборда,[109]109
Шаффлборд – настольная игра, в которой деревянные кружочки передвигают по специально размеченной доске.
[Закрыть] охотничий заказник, прокат каноэ, теннисные корты и ипподром. Они проехали мимо поля для гольфа, слишком зеленого для такой жары. Большинство людей, встречавшихся им, ходили в белом и с зонтиками-парасолями, даже мужчины. Их резкий смех в здешнем воздухе звучал глуховато.
Они с Дионом проехали по Лафайет-стрит и очутились в деловом центре города. Дион рассказал Джо, что Суаресы то и дело катаются на Кубу и обратно, что про них мало кто знает какие-то подробности. Ивелия, по слухам, была замужем за человеком, который умер во время бунта на сахарном заводе в двенадцатом году. Ходили также слухи, что этот брак служил лишь прикрытием для ее лесбийских наклонностей.
– А Эстебан, – продолжал Дион, – владеет массой всяких компаний, и здесь и там, на Кубе. Он молодой, сильно моложе сестры. Но смышленый. У его отца был бизнес с самим Айбором, когда Айбор…
– Погоди, – прервал его Джо, – что же, этот город назвали в честь какого-то типа?
– Ага, – ответил Дион. – Висенте Айбор. Он был по сигарной части.
– Ну и ну! – восхитился Джо. – Вот это, я понимаю, власть. – Он посмотрел в окно и увидел на востоке Айбор-Сити, вполне славный с такого расстояния. Тот снова напомнил Джо сильно уменьшенную копию Нового Орлеана.
– Ну не знаю, – проговорил Дион. – Коглин-Сити? – Он покачал головой. – Не звучит.
– Верно, – согласился Джо. – А округ Коглин?
Дион фыркнул:
– А знаешь, не так плохо.
– Да просто хорошо, а?
– А страна Коглинляндия – как тебе? Нет, подожди. Коглинский континент. Коглика.
Джо рассмеялся, Дион заржал и шлепнул ладонью по рулю, и Джо вдруг с удивлением осознал, как же он соскучился по своему другу и как же он огорчится, если к концу этой недели ему придется велеть этого друга убить.
Дион провез его по Джефферсон-стрит в сторону правительственных и судебных зданий. Они влились в автомобильные потоки, и жара снова добралась до их машины.
– Что у нас дальше в повестке дня? – спросил Джо.
– Хочешь героина? Морфия? Кокаина?
Джо покачал головой:
– Считай, что у меня пост.
– Ну, если вдруг решишь подзарядиться, то здесь как раз подходящее местечко, попрыгунчик. Тампа, штат Флорида: центр нелегальной наркоторговли американского Юга.
– А Торговая палата знает?
– Знает и очень переживает. В общем, я про это заговорил, потому что…
– Ух, ты начинаешь рассуждать логически, – поразился Джо.
– Иногда и со мной случается.
– Заклинаю вас, продолжайте, сэр.
– Есть такой Артуро Торрес, один из ребят Эстебана. На прошлой неделе его упекли за кокаин. Обычно-то его в таких случаях выпускают уже через полчаса, но тут рядом вертелись федералы. Парни из Службы внутренних доходов нагрянули сюда в начале этого лета вместе со сворой судейских, и дело запахло керосином. Артуро собираются выслать.
– А нам-то какое дело?
– У Эстебана он лучше всех варит зелье. Если в Айборе или рядом тебе попадется бутылка рома с Торресовыми инициалами на пробке, эта бутылочка тебе обойдется вдвое дороже обычной.
– И когда его высылают?
– В ближайшие два часа.
Джо надвинул шляпу на лицо и сгорбился на сиденье. На него вдруг навалилась усталость – от долгой езды в вагоне, от жары, от мыслей, от головокружительного мельтешения белых богачей в их богатых белых нарядах.
– Разбуди, когда мы приедем, – сказал он.
После встречи с судьей они вышли из здания суда и отправились нанести визит вежливости Ирвингу Фиггису, главе Тампинского управления полиции.
Управление располагалось на углу Флорида-авеню и Джексон-стрит. Джо уже достаточно ориентировался здесь и сообразил, что ему придется каждый день миновать это здание по пути от гостиницы на работу в Айбор. Копы в этом смысле как классные надзирательницы: не дают забыть, что они за тобой приглядывают.
– Он просил тебя прийти к нему, – объяснил Дион, когда они поднимались по ступенькам управления, – чтобы ему не пришлось являться за тобой самому.
– Какой он?
– Легавый, – ответил Дион, – а значит, скотина. Во всем остальном – нормальный мужик.
Кабинет Фиггиса был уставлен фотографиями его жены, сына и дочери, рыжеволосых и необыкновенно привлекательных. У детей была такая безупречная кожа, словно за ней ухаживали ангелы. Полицейский начальник пожал Джо руку, пристально посмотрел ему в глаза и предложил сесть. Ирвинг Фиггис не отличался выдающимся ростом или мощным телосложением. Он был изящным, невысоким, с очень коротко остриженными седыми волосами. Он производил впечатление человека, который поступает по справедливости, пока с ним поступают так же, но способен хорошенько прижать того, кто вздумает его дурачить.
– Я не стану оскорблять вас расспросами о природе вашего бизнеса, – изрек он, – чтобы вам не пришлось оскорблять меня ложью. Договорились?
Джо кивнул.
– Это правда, что вы сын капитана полиции?
Джо кивнул:
– Да, сэр.
– Значит, вы понимаете.
– Что именно, сэр?
– Что вот это, – он повел рукой, охватывая пространство между собой и Джо, – то, как мы живем. А все остальное, – он указал на фотографии, – то, почему мы живем.
Джо кивнул:
– И вместе им не сойтись.[110]110
Расхожая цитата из «Баллады о Востоке и Западе» Киплинга.
[Закрыть]
Фиггис улыбнулся:
– Да, я слышал, что вы образованный парень. – Он покосился на Диона. – В вашем ремесле таких немного.
– Да и в вашем, – заметил Дион.
Фиггис улыбнулся и слегка наклонил голову. Доброжелательно глядя на Джо, сообщил:
– Перед тем как сюда перебраться, я служил в армии, а потом – начальником полицейского участка. За свою жизнь я убил семь человек, – добавил он без тени гордости.
Семь, подумал Джо. Бог ты мой!
Взгляд Фиггиса оставался безмятежным и добродушным.
– Я убил их, потому что это была моя работа. Радости мне это никакой не доставило, к тому же, честно вам сказать, их лица меня частенько преследуют по ночам. Но если бы завтра мне пришлось убить восьмого, чтобы защитить наш город и послужить ему, я бы сделал это, мистер. Твердой рукой, не моргнув глазом. Вы меня слушаете?
– Слушаю, – ответил Джо.
Фиггис встал рядом с картой города, висящей на стене за его столом, и пальцем медленно очертил круг с центром в Айбор-Сити.
– Если вы будете вести свой бизнес только в этих пределах – к северу от Второй, к югу от Двадцать седьмой, к западу от Тридцать четвертой и к востоку от Небраска-авеню, – у нас с вами вряд ли возникнут разногласия. – Он глянул на Джо, чуть приподняв бровь. – Как вам это?
– Звучит неплохо, – отозвался Джо, думая: когда же он доберется до своей цены?
Фиггис заметил невысказанный вопрос в глазах Джо, и его взгляд чуть потемнел.
– Я не беру взяток, – сообщил он. – Если бы брал, трое из этих семерых мертвецов до сих пор ходили бы по земле. – Обойдя стол, он присел на его край и очень тихо произнес: – Я не строю иллюзий, мистер Коглин, насчет того, как ведутся дела в этом городе. Если вы частным образом спросите меня, как я отношусь к сухому закону, то я начну закипать, словно чайник. Я знаю, что многие из моих сотрудников берут деньги и за это отворачиваются, когда нужно. Я знаю, что служу городу, который погряз в коррупции. Я знаю, что мы живем в развращенном мире. Да, я дышу воздухом коррупции, я тесно общаюсь с коррумпированными людьми, но это еще не повод думать, что я тоже подвержен коррупции. Не делайте такой ошибки.
Джо поискал в его лице признаки бахвальства, гордости или преувеличивания своих достоинств: он уже понял, что таковы обычные слабости всех этих «людей, которые сами себя сделали».
Но он прочел в этом лице только спокойную решимость и силу духа.
Что ж, решил он, не следует недооценивать полицейского начальника Фиггиса.
– Я не сделаю такой ошибки, – пообещал Джо.
Фиггис протянул ему руку, и Джо пожал ее.
– Спасибо, что зашли. Будьте осторожней на солнце. – Лицо Фиггиса на мгновение стало веселым. – Ваша кожа может легко обгореть.
– Приятно было познакомиться, господин начальник полиции.
Джо прошел к двери. Дион открыл ее перед ним. За порогом стояла запыхавшаяся юная девушка, вся – воплощение энергии. Та самая дочь со всех этих фотографий, прекрасная и рыжеволосая, с золотисто-розовой кожей, настолько безупречной, что она, казалось, сама источает мягкий солнечный свет. Джо решил, что ей лет семнадцать. От ее красоты у него перехватило дыхание, слова замерли на губах, он сумел лишь пробормотать: «Мисс…» Но эта красота была не из тех, что возбуждали в нем плотское желание. В ней было нечто более чистое. Красота дочери Ирвинга Фиггиса, шефа полиции, была не такой, которую хочется присвоить: ей хотелось поклоняться.
– Отец, – проговорила она, – прошу прощения. Я думала, ты один.
– Ничего страшного, Лоретта. Эти господа уже уходят. Поздоровайся, – напомнил он.
– Да, отец, прости. – Она повернулась и сделала легкий реверанс Джо и Диону. – Мисс Лоретта Фиггис, к вашим услугам.
– Я Джо Коглин, мисс Лоретта. Приятно познакомиться.
Когда Джо чуть качнул головой, он ощутил совершенно непонятный порыв – ему захотелось опуститься на колени. Это оставалось в нем до вечера: мысль о том, какая она нежная и чистая. И о том, как тяжело, наверное, быть отцом такого хрупкого существа.
Этим же вечером, позже, они ужинали в «Ведадо тропикале» за столом, расположенным справа от сцены, что давало им возможность отлично видеть и танцовщиц, и музыкантов. Было еще рано, и этот маленький оркестр – барабанщик, пианист, трубач и тромбонист – играл энергично, однако еще не во всю мощь. На танцовщицах не было ничего, кроме крохотных платьиц, прозрачных, как лед, в тон их головным уборам. На нескольких красовались ленты для волос, усыпанные блестками, с плюмажами, вздымающимися над серединой лба. Другие носили на голове серебристые сетки с розетками из матового бисера и такой же каймой. Они танцевали, положив одну руку на бедро, а другую подняв в воздух или указывая куда-то в зал, на зрителей. Они демонстрировали ужинающим достаточное количество нагой плоти, чтобы не оскорбить дам и при этом гарантировать, что их мужья сюда вернутся, попозже.
Джо спросил у Диона, лучший ли это ужин в городе.
Дион улыбнулся через полную вилку lechón asado[111]111
Латиноамериканское блюдо из жареной свинины (исп.).
[Закрыть] с жареной юккой:
– Лучший в стране.
Джо улыбнулся в ответ:
– Я бы тоже сказал – неплохой.
Он заказал ropa vieja[112]112
Бифштекс в томатном соусе, досл. «старая одежда» (исп.).
[Закрыть] с черной фасолью и желтым рисом. Съел все подчистую и пожалел, что порция недостаточно велика.
Подошедший метрдотель сообщил, что кофе ожидает их вместе с хозяевами заведения. Джо и Дион последовали за ним, шагая по полу, выложенному белой плиткой, миновали сцену и проникли за занавес темного бархата. Затем они прошли по целому коридору, отделанному вишнево-красным дубом, какой идет на ромовые бочки, и Джо невольно задумался: не доставили ли несколько сотен таких бочек через Мексиканский залив специально для отделки этого коридора? На самом деле их понадобилось бы гораздо больше: оказалось, что и кабинет отделан тем же деревом.
Внутри было прохладно благодаря полу из темного камня и металлическим вентиляторам, свисающим с потолочных балок, поскрипывающим и позвякивающим. Полоски мощных жалюзи медового цвета были открыты, впуская вечер и неумолчное потрескивание стрекоз.
Эстебан Суарес оказался стройным человеком с гладкой кожей цвета слабого чая. Светло-желтые глаза напоминали кошачьи, а волосы, зализанные со лба назад, совпадали по цвету с темным ромом в бутылке на его столике. На нем был смокинг с черным шелковым галстуком-бабочкой. Он приблизился к ним с ослепительной улыбкой и крепко пожал им руки. Затем он провел их к высоким креслам, расставленным вокруг медного столика. На столике расположились четыре крошечные чашечки кубинского кофе, четыре стакана с водой и бутылка «Бочкового рома Суареса» в плетеной корзинке.
Ивелия, сестра Эстебана, поднялась со своего места и протянула руку. В ответ Джо поклонился, взял ее кисть и слегка коснулся ее губами. Рука пахла имбирем и опилками. Ивелия была гораздо старше брата, кожа туго обтягивала ее лошадиную челюсть, острые скулы и выпуклый лоб. Толстые сросшиеся брови шевелились, словно гусеница-шелкопряд, широко расставленные глаза были выпучены.
– Как вам понравилась еда? – осведомился Эстебан, когда они уселись.
– Превосходная, – откликнулся Джо. – Благодарю вас.
Эстебан наполнил их рюмки ромом и поднял свою:
– За плодотворное сотрудничество.
Они выпили. Джо поразился: до чего богатый вкус и при этом никакой терпкости. Вот какой вкус должен быть у напитка, когда у тебя на перегонку больше часа и больше недели на брожение. Бог ты мой!
– Исключительная вещь.
– Пятнадцатилетний, – пояснил Эстебан. – Я никогда не принимал давнишнего испанского постулата, что лучше всего светлый ром. – Он покачал головой, осуждая этот предрассудок. – Но мы, кубинцы, конечно же приняли его на вооружение, ибо всегда были убеждены, что светлое – волосы, кожа, глаза – всегда лучше.
Сами Суаресы были светлокожие – видимо, происходили от испанской, а не от африканской ветви кубинцев.
– Да, – произнес Эстебан, словно прочитав мысли Джо. – Мы с сестрой не из низших классов. Но это не значит, что нам нравится социальный строй нашего острова.
Он отпил еще рома, и Джо последовал его примеру.
– Будет славно, если нам удастся продавать эту штуку на севере.
Ивелия рассмеялась резко и коротко.
– Когда-нибудь, – произнесла она. – Когда ваши власти снова начнут относиться к вам как к взрослым.
– Не надо спешить, – возразил Джо. – Мы тогда все останемся без работы.
– Мы с сестрой не пострадаем, – заметил Эстебан. – У нас есть этот ресторан, еще два в Гаване и еще один в Ки-Уэсте. У нас есть сахарная плантация в Карденасе и кофейная плантация в Марианао.
– Зачем же тогда заниматься вот этим?
Эстебан пожал плечами, облаченными в идеальный смокинг:
– Деньги.
– Вы хотите сказать – больше денег.
Тот поднял рюмку:
– Есть другие вещи, на которые можно потратить деньги, кроме как на… – он обвел рукой комнату, – на вещи.
– И это говорит человек, у которого столько вещей, – проговорил Дион, и Джо неодобрительно покосился на него.
Джо впервые обратил внимание, что вся западная стена кабинета целиком занята фотографиями: улицы и фасады ночных клубов, лица, пара деревушек – таких ветхих, что казалось, они окончательно разрушатся при очередном порыве ветра.
Ивелия проследила за его взглядом:
– Это снимает мой брат.
– Да? – произнес Джо.
Эстебан кивнул:
– Когда езжу на родину. Это мое хобби.
– «Хобби», – насмешливо повторила его сестра. – Фотографии, которые делал мой брат, публиковались в журнале «Тайм».
Эстебан скромно пожал плечами.
– Хорошие, – похвалил Джо.
– Возможно, когда-нибудь я сфотографирую и вас, мистер Коглин.
Джо покачал головой:
– Увы, в этом отношении я суеверен, как индеец.
Эстебан лукаво улыбнулся. И добавил:
– Кстати, о похищенных душах. Я с сожалением узнал, что ночью не стало сеньора Ормино.
– Неужели с сожалением? – переспросил Дион.
Эстебан чуть слышно фыркнул, но это фырканье практически заглушил вздох.
– Кроме того, – продолжал он, – друзья сообщили мне, что в последний раз Гэри Л. Смита видели в поезде компании «Сиборд лимитед», причем в одном пульмановском спальном вагоне ехала его жена, а в другом – его puta maestra.[113]113
Главная шлюха (исп.).
[Закрыть] Рассказывают, что багаж, судя по виду, упаковывали в большой спешке, но его было очень много.
– Иногда смена обстановки позволяет человеку начать новую жизнь, – заявил Джо.
– С вами произошло то же самое? – осведомилась Ивелия. – Вы приехали в Айбор за новой жизнью?
– Я приехал перегонять, очищать и распределять волшебный ром. Но мне вряд ли удастся делать это успешно при таких беспорядочных поставках.
– Мы не контролируем каждый ялик, каждого таможенника, каждый пирс, – заметил Эстебан.
– Наверняка контролируете.
– И морскими волнами мы не управляем.
– Эти волны не мешают лодкам прибывать в Майами.
– Я не имею отношения к лодкам, которые идут в Майами.
– Знаю. – Джо кивнул. – Этим занимается Нестор Фамоса. И он заверил моих помощников, что море этим летом спокойное и предсказуемое. Как я понимаю, словам Нестора Фамосы можно доверять.
– Тем самым вы намекаете, что моим словам доверять нельзя. – Эстебан налил всем еще по рюмке рома. – И сеньора Фамосу вы упомянули для того, чтобы я забеспокоился о том, что он может перехватить мои маршруты поставок сырья, если мы с вами не придем к согласию.
Джо поднял рюмку, стоявшую на столе, и отхлебнул рома.
– Я упомянул Фамосу – бог ты мой, этот ром просто безупречен! – в подтверждение моего тезиса о том, что моря этим летом спокойные. Мне даже сказали – не по сезону спокойные. Я не лицемер, сеньор Суарес, и не люблю говорить загадками. Можете спросить у Гэри Л. Смита. Я хочу иметь дело напрямую с вами, минуя всевозможных посредников. За это вы можете немного повысить цену. Я буду покупать всю вашу черную патоку и весь ваш сахар. Более того, я предлагаю нам с вами совместно финансировать постройку винокурни более совершенной, чем те, которые у нас сейчас есть и благодаря которым жиреют все грызуны на Седьмой авеню. Я унаследовал от покойного Лу Ормино не только сферу его ответственности. Я унаследовал муниципальных советников, копов и судейских, которых он подкармливал. Многие из этих людей не станут с вами разговаривать просто из-за того, что вы кубинец. Независимо от вашего высокого происхождения. Доступ к ним вы сможете получить через меня.
– Мистер Коглин, сеньор Ормино имел доступ ко всем этим судьям и полицейским только потому, что его представлял сеньор Смит. Эти люди отказываются вести дела не только с кубинцами, но и с итальянцами. Мы для них все – латиносы, темнокожие псы, мы хороши для тяжелой работы, но больше почти ни для чего не годимся.
– Удачно, что я ирландец, – заметил Джо. – Вероятно, вы знаете человека по имени Артуро Торрес.
Брови Эстебана дрогнули.
– Я слышал, его распорядились депортировать сегодня днем, – произнес Джо.
– Я тоже это слышал, – отозвался Эстебан.
Джо кивнул:
– В качестве жеста доброй воли его освободили из тюрьмы полчаса назад. Возможно, сейчас он находится внизу.
На мгновение длинное плоское лицо Ивелии еще больше вытянулось – от удивления или даже от восторга. Она взглянула на Эстебана, и тот кивнул. Ивелия обошла свой рабочий стол и взялась за телефон. В ожидании они выпили еще немного рома.
Ивелия повесила трубку и вернулась на свое место:
– Он внизу, в баре.
Эстебан откинулся на спинку кресла и развел руками, не сводя взгляда с Джо.
– Полагаю, вы хотите получить эксклюзивные права на всю нашу патоку, – проговорил он.
– Не эксклюзивные, – возразил Джо. – Но вы не будете продавать ее организации Уайта или кому-то, кто с ней связан. Любые мелкие операторы, которые не имеют отношения ни к нам, ни к ним, могут работать как работали. В свое время мы приберем к рукам и их.
– И за это я получаю доступ к вашим политикам и вашей полиции.
Джо кивнул:
– И к моим судьям. Не только к тем, которые сейчас у нас есть, но и к тем, которые у нас будут.
– Судья, до которого вы сегодня добрались, назначен федеральными властями.
– И у него имеется в Окале негритянка с тремя детьми. Его жена и Герберт Гувер очень удивятся, если о них узнают.
Эстебан долго смотрел на сестру. Потом снова повернулся к Джо:
– Альберт Уайт – хороший клиент. И уже довольно давно.
– Два года, – уточнил Джо. – С тех пор, как кто-то перерезал глотку Клайву Грину в борделе на Восточной Двадцать четвертой.
Эстебан поднял брови.
– Я сидел в тюрьме с марта двадцать седьмого, сеньор Суарес. Заняться мне было нечем, вот я и готовил домашнее задание. Альберт Уайт может предложить вам то, что предлагаю я?
– Нет, – признал Эстебан. – Но если я откажусь поставлять ему товар, меня втянут в войну, которую я не могу себе позволить. Попросту не могу. Жаль, что я не встретился с вами два года назад.
– Но мы встретились сейчас, – заметил Джо. – Я предложил вам судей, полицию, политиков, централизованную модель производства, при которой мы оба сможем делить прибыль поровну. Я убрал два самых слабых звена в моей организации, а кроме того, избавил вашего хваленого винокура от высылки. Все это я проделал, чтобы вы подумали о снятии эмбарго на торговые операции с Пескаторе в Айборе, поскольку я решил, что этим эмбарго вы подаете мне своего рода сигнал. Я пришел к вам, чтобы сказать: я этот ваш сигнал услышал и понял. И если вы скажете мне, что вам нужно, я это обеспечу. Но взамен вы должны дать то, что нужно мне.
Эстебан снова переглянулся с сестрой.
– Да, вы можете для нас кое-что достать, – произнесла она.
– Идет.
– Только оно хорошо охраняется и не дастся без боя.
– Ничего-ничего, – откликнулся Джо. – Мы это сделаем.
– Вы даже не знаете, что это.
– Если мы это достанем, вы разорвете все связи с Альбертом Уайтом и его помощниками?
– Да.
– Причем даже если это приведет к кровопролитию.
– Это наверняка приведет к кровопролитию, – заметил Эстебан.
– Да, – согласился Джо, – приведет.
Эстебан погрузился в скорбные раздумья. Печаль заполнила комнату. И потом он изгнал ее прочь, словно устроив сквозняк.
– Если вы сделаете то, что я прошу, Альберт Уайт больше не увидит ни капли патоки Суаресов и ни капли готового рома Суаресов. Ни единой капли.
– А ваш сахар-сырец он сможет покупать?
– Нет.
– По рукам, – сказал Джо. – Что вам нужно?
– Оружие.
– Хорошо. Назовите модель.
Эстебан протянул руку назад и взял со стола листок бумаги. Поправив очки, сверился со списком:
– Автоматические винтовки Браунинга, автоматические пистолеты, пулеметы пятидесятого калибра на складных треногах.
Джо глянул на Диона. Оба фыркнули.
– Еще что-нибудь? – спросил Джо.
– Да, – ответил Эстебан. – Гранаты. И ящичные мины.
– Что такое ящичная мина?
– Все это на корабле, – сообщил Эстебан.
– На каком?
– На военном транспорте, – объяснила Ивелия. – У седьмого пирса. – Она кивнула в сторону задней стены. – В девяти кварталах отсюда.
– Вы хотите, чтобы мы устроили налет на военный корабль, – уточнил Джо.
– Да. – Эстебан посмотрел на часы. – И пожалуйста, не позже чем через два дня, а то они уйдут из порта.
Он протянул Джо сложенный листок бумаги. Разворачивая его, Джо чувствовал сосущую пустоту внутри: он вспомнил, как передавал такие же записки отцу. Два года он твердил себе, что отца убила не тяжесть этих бумажек. В некоторые ночи ему почти удавалось себя в этом убедить.
«Сиркуло кубано», 8:00.
– Пойдете туда утром, – продолжал Эстебан. – Встретите там женщину, ее зовут Грасиэла Корралес. Она будет вместе с партнером, выполняйте их распоряжения.
Джо убрал бумажку в карман и сказал:
– Я не выполняю приказов женщин.
– Если хотите вытеснить Альберта Уайта из Тампы, – проговорил Эстебан, – вам придется выполнять ее приказы.
