Текст книги "Жар костей не ломит (СИ)"

Автор книги: Артем Углов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц)

Глава 4 – Василий Иванович

Целую ночь полыхали сараюшки в пригороде Полокване, наполняя ноздри запахом гари. Целый день донимала чертова жара. Старенький кондиционер не справлялся – пришлось вставать и открывать окна. Свежий ветерок принес прохладу минут на тридцать, а затем вновь наступила жара.

Кругом все только и говорили, что про осень. Только какая же это осень, когда на дворе самое настоящее лето… бабье, чтоб его.

– Не торопитесь доставать зимние куртки с антресолей, – вещала симпатичная ведущая с телеэкрана, – по прогнозам синоптиков тепло над европейской частью России сохранится до середины ноября.

Старожилы утверждали, что не припомнят такой жары, но на то они и старожилы, чтобы нихрена не помнить.

С моей памятью в последнее время тоже беда. Куда умудрился засунуть новенький аккумулятор от РК-17? Еще вчера лежал на углу стола, в дурно пахнущей полиэтиленом упаковке. Мешался под рукою, все хотел убрать… и вот убрал. Теперь осталось только понять, куда?

Снаружи послышался осторожный стук.

– Открыто, – прокричал я, с трудом поднимаясь на культяпки. И под столом тоже нет. Куда же засунул, чтоб его…

Дверь открылась и на пороге показалась Галина Николаевна, невысокая миниатюрная женщина. Преподавательница русского языка и литературы у старших классов, если не изменяет память, а еще классная руководительница одного известного оболтуса.

– Василий Иванович, к вам можно?

– Проходите.

Ох уж мне эта робкая интеллигенция, будет полчаса на пороге расшаркиваться, а потом любезностями сыпать, а Василию Ивановичу, не до этого. Василию Ивановичу, кровь из носа, аккумулятор найти нужно.

Женщина сделала пару нерешительных шагов и замерла перед кучей железа, оказавшейся потрохами злополучного РК-17 – вчера сгорел, зараза, возле кабинета трудовика. Были у меня стойкие подозрения, почему третью неделю техника барахлит в районе западного крыла. Я уже тонко намекал Аркадию Борисовичу, чтобы пресс свой новенький себе же в задницу и засунул, да поглубже. Только трудовик наш дубовый, к словам разума не прислушался, и отправил с жалобами к директрисе. Зря он это, потому как Василий Иванович не жаловался, а предупреждал.

Миниатюрная женщина уселась напротив, и нарочито серьезным голосом произнесла:

– Я к вам по поводу Никиты Синицына.

Не шел ей этот тон, совершенно: слишком мягкий и добрый человек. Ей бы с малышней возиться в начальных классах или воспитательницей в детском саду – вот там самое место. А она все ходит, за совершеннолетних оболтусов переживает.

– Синицын? А я здесь при чем?

– У вас с ним налажен контакт.

– Не понял?

– Вы же в курсе жизненных обстоятельств Никиты: мальчик растет без отца. Женской заботы ему хватает, а вот мужских наставлений…

– Стоп-стоп, подождите! Вы меня что, в папаши записать пытаетесь? Уж извините, Галина Николаевна, но я в отцы не нанимался, тем более к чужим детям. У пацана есть мать, есть родственники, есть школа в конце концов. Вот пускай они им и занимаются.

– Василий Иванович, восемнадцать лет – это трудный возраст.

– Трудный возраст, это когда тебе семьдесят, а ты жопу самостоятельно подтереть не можешь.

Кажется, переборщил с аргументацией, потому как учительнице сбилась, неловко опустив глаза.

– Галина Николаевна, у нас в школе работает целый штат психологов, а еще профессор имеется из Москвы, который только и делает, что булочки жрет в столовой. Это их обязанности трудными детьми заниматься, а моя вон лежит, – я указал пальцем в сторону груды железа, некогда бывшей роботом-уборщиком. – Если бы вы знали, сколько руководство пеняло Василию Ивановичу за то, что не в свои дела лезет, берется молокососов жизни учить. Грубого слова им не скажи… А то сопляки мата не знают. Тоже мне, устроили институт благородных девиц. Помяните мое слово, наступят времена, когда они гадить по углам начнут, а вы кружить будете рядом, охать и ахать.

– Василий Иванович, вы же не такой.

– Какой не такой, – я с подозрением уставился на собеседницу, и та мягко улыбнулась.

– Не такой, каким пытаетесь казаться. Под оболочкой сурового мужчины кроется добрый человек, который умеет чувствовать и сопереживать. Признайтесь честно, это ведь вы посоветовали Никите не устраивать драку с Костиком?

– Ничего я не советовал.

– Если не вы, то кто? Зная Никиту, уверенна, он бы попытался решить проблему единственным известным ему способом, а именно кулаками, но этого не произошло. Значит кто-то, обладающий непререкаемым авторитетом, вмешался и дал разумный совет. Вы знаете, о ком идет речь?

– Без понятия, – пробурчал я.

– А я знаю! Мальчик к вам тянется, Василий Иванович, и вы, сами того не желая, принимаете активное участие в его судьбе.

До чего же хорошо сказано: «сами того не желая». Надо запомнить…

– Молодым людям нужны правильные ориентиры, нужен человек, с которого можно и, главное, захочется брать пример. Вы и есть тот самый человек, Василий Иванович. И судя по результату, который я наблюдаю, человек хороший.

– Нет.

– Василий Иванович.

– Даже не просите.

– Пожалуйста.

И тут собеседница улыбнулась, по-детски легко и непринужденно. А вот это оружие в ее исполнении било посильнее «Фауста» Гете. Я умел справляться со строгими директрисами, требующими не выходить за рамки должностных инструкций. Знал, как поставить на место навязчивых профессоров, пытающихся проникнуть в мозги. Но вот как совладать с этой маленькой женщиной…

Поэтому тяжело вздохнул и выдавил из себя:

– Хорошо, чего вы хотите?

Следующие пять минут Галина Николаевна рассказывала о роковом плевке на лацкан пиджака.

– Если бы не Зарубина, то конфликт бы удалось замять, но Алевтина Михайловна…

– Это еще кто?

– Это наш завуч, – уточнила женщина, и вопросительно посмотрела на меня.

Подумаешь, не знаю, как зовут второго человека в школе, тоже мне великая потеря. Раньше исключительно по фамилии обращался, а после конфликта двухлетней давности и вовсе никак: она меня избегает, а сам я встречи не ищу.

– Так вот, Алевтина Михайловна настаивает на принесении публичных извинений перед ее дочерью, в противном случае грозится написать жалобу в вышестоящую инстанцию. Ольга Владимировна не хочет выносить сор из избы, ей проще избавиться от ученика с плохой репутацией, чем от собственного заместителя. Поэтому Никита либо извинится, либо уйдет из школы, другого не дано.

– Синицын никогда не извинится, – задумчиво пробормотал я.

– Ну вот видите, вы не хуже меня знаете Никиту. Он мальчик гордый, и считает, что поступил правильно, защищая мать.

– Не в гордости дело, – покачал я головой, – вопрос скорее понятийный. Родителей цеплять нельзя ни при каких раскладах – у парней с этим строго, а вот бабы… кхм, простите, девчонки к этому куда проще относятся. Порою несут всякое, что помелом.

– А как бы вы поступили на его месте, Василий Иванович?

Действительно, как? Опустив взгляд, посмотрел на собственные ладони, что лежали на столе. Темные разводы от масла струились по коже, складываясь в причудливые узоры.

– Не верю, чтобы вам приходилось бить женщину.

Бить не приходилось, только убивать… В воздухе отчетливо запахло раскаленным песком. Где-то неподалеку горел пригород Полокване. Проклятое место полыхало огнем, словно мало ему было жары. Вдоль дороги лежали обугленные тела – уродливые куклы, скрюченные неведомой болезнью. Закопчённые стены, следы сажи на пальцах… Нет, не сажи – это всего лишь остатки технического масла, которым пользовался минут десять назад.

– Теперь думаете, как заставить Синицына извинится? – решил я сменить неприятную для себя тему.

– Ни в коем случае нельзя заставлять, он сам должен прийти к этому выводу. Пугать отчислением из школы бесполезно.

– Бесполезно, – вынужден был согласиться я, – его этим последние лет пять пугают. Так часто, что пацан даже бояться перестал.

– Поэтому я и пришла к вам за советом. Может поговорите с ним, объясните ситуацию.

– Психолог.

– Простите, не поняла?

– Скажите, что оформите официальное направление к мозгоправу.

Сидящая напротив учительница забавно сморщила носик.

– Не понимаю… Нет, разумеется, я слышала, что посещение школьного психолога у молодых людей не в чести, но чтобы настолько.

– Не в этом дело. Парень мечтает стать военным, а с такой справкой в личном деле о кадровой службе можно забыть. Максимум, в хозблок возьмут при арктическом батальоне, белых мишек подкармливать.

– Никита военный? В шестом классе мальчик мечтал о сугубо гражданских профессиях и вдруг служба в армии. Это он сам вам сказал?

Я молча кивнул.

– Удивительно, Василий Иванович, и как вы только смогли его разговорить.

В этом как раз не было ничего удивительного. Мне бы знать, как его заткнуть.

Всю следующую неделю играл. Каждый вечер погружался в вирткапсулу и начинал страдать по полной программе. И ладно бы убивали, как в любой нормальной игре: автоматной очередью или ножом в рукопашной. Я даже готов был к когтям неведомых монстров и клыкам ходячих мертвяков. Но какая-то гребаная паутинка, которую не заметив смахнул плечом? Тонкие нити разрастались до состояния паразита, пуская корни в цифровое тело. Пять минут, и ты окуклившийся труп. У продавцов были антидоты, которые помогали избавиться от твари, но ты сначала поди её обнаружь.

Обыкновенно, я узнавал о наличии паразита, когда начинало темнеть в глазах, а горизонт резко заваливался набок. И коли тогда, ни коли, ни одно чудодейственное лекарство не спасет – добро пожаловать на точку возрождения. А Василий Иванович, между прочим, целый час по пустынным улицам лазил. Целый, мать его, час реального времени и начинать все сначала.

Паутинка была не единственной проблемой в игре. Много хлопот доставляли «растяжки» – перекрученные прозрачные жгуты, перекрывающие улицы. Такие хрен заметишь, только если специально приглядываться не будешь.

– Держи, красавица, пригодится, – протянул мне Кравцов целую пригоршню гаек. Я тогда не понял, к чему подобные изделия, да еще с привязанными обрезками ткани в виде длинных хвостов. Думал, издевается капитан, чудит – с ботами такое периодически случалось. Избавился от странного подарка за ближайшим углом, только кто же знал, что самодельные кометы – важнейший элемент снаряжения сталкера.

Такую кинешь в подозрительные место и смотришь, завис длинный хвост в воздухе или нет. Если завис, значит ждет тебя впереди призрачная мина или другие аномалии, коих здесь туева куча. Порою даже в толк не возьмешь, что за хрень тебя убила. Пробираешься по длинному коридору заброшенного здания – тишина кругом: сам никого не трогаешь и тебя игнорируют. И вдруг резкая темень в глазах – все, крышка. Никаких пояснений, никаких логов – добро пожаловать на точку возрождения. Целый час беготни и все в пустую. Спрашивается, и в чем здесь удовольствие?

К концу недели я одолел «душный» второй уровень, и капитан Кравцов по такому поводу подарил спиннинг – самый обыкновенный, с черной прорезиненной ручкой. На сей раз я не стал торопиться выбрасывать странную вещицу. Залез на любительский форум и почитал, для чего могут понадобиться рыболовные снасти в виртуальном пространстве.

На деле оказалось все легко и просто. Самодельные кометы в виде гаек с хвостами часто терялись, исчезая в завалах и темных углах. И с собою много не унесешь, потому как рюкзак не бездонный. Вот и приходилось игрокам выкручиваться, придумывая разные хитрости на ходу. Банальное привязывание веревки к гайке не помогло: игровые условности ограничивали дистанцию заброса. Тогда особо умные догадались другой конец привязать к палке и вуаля, ограничения сняты. Так в «Маяке-17» появилась первая удочка, вот только вместо привычного крючка на конце болталась импровизированная комета.

Самодельные снасти постоянно рвались, натыкаясь на острые нити аномалий, да и точность порою страдала, но игроки были довольны: во-первых, научились экономить, а во-вторых, в очередной раз утерли нос разработчикам. Правда, последние особо не переживали по данному поводу, добавив в магазин дорогой спиннинг, позволяющий забрасывать груз на сверхдальние дистанции.

Постоянное соревнование игроков и разработчиков, кто кого обхитрит – считалось одной из причин успеха «Маяка». Механика игры предоставляла огромные возможности для творчества, тут главное голову не забывать включать. Чего только не сыщется на улицах мертвого города: начиная от дырявого башмака и заканчивая гоночным LaFerrari, плоским как блин и красным, как спелое яблоко. В магазинах продавалась всякая всячина вроде альпинистского снаряжения, клея-момента, надувных шариков и серной кислоты. Как все это можно скомбинировать и к чему применить, каждый решал сам. Порою рождались столь причудливые гибриды, что по неволе задавался вопросом: «а не проще ли…». Нет, не проще. Игрокам нравилось, и разработчики старались, подкидывая все более сложные задачки для решения.

Мне повезло оказаться под прикрытием премиум-доступа, где полагались дополнительные «плюшки» в виде патронов и оружия. А еще мне благоволил капитан Кравцов… Ну как благоволил, откровенно подкатывал. Все глазки строил, да на свидание приглашал, тупой бот. И если бы он один.

Удружила мне с внешностью Диана Ильязовна, по-другому не скажешь. Девушка воспользовалась расширенным функционалом «кастомайза», положенным ВИП-клиентам, и вылепила из цифрового куска глины самую настоящую красавицу. Этакую диснеевскую принцессу с большими глазами и губками бантиком. Фигуркой настолько тонкой и изящной, что ни под какой мешковатой формой не спрячешь. Глазастые игроки все разглядывали и с настойчивостью озабоченных баранов продолжали зазывать в рейды.

Может разок согласиться ради интереса и посмотреть, что они смогут сделать с компьютерной болванкой без гениталий?

На третьем уровне случился ступор – появились монстры. Приходилось решать сразу несколько вопросов одновременно: как обойти препятствие в виде растяжки, какой коридор проверить первым и что это за тварь, урчащая этажом ниже. А у Василия Ивановича всего одна голова и пара глаз. Пока крутил катушку, зацепил «кометой» пустую банку, ну и громыхнуло знатно. Уродливая образина моментально показалась из нижнего разлома, оскалив зубы, а у меня в руках вместо положенного оружия спиннинг. Рыбачу я здесь, чтоб его… Ну и сожрали Василия Ивановича в тысячный раз.

Выбрался из капсулы наружу, с трудом подавляя желание хлопнуть крышкой на прощанье. Оборудование не виновато, да и Диане обещал быть аккуратным, она у нас лицо ответственное.

Открыл дверь в класс и столкнулся с привычной картиной: девушка сидела за столом, едва слышно шелестя клавишами. Экран ноутбука освещал сосредоточенное лицо: глаза бегали по строчкам, а губы шевелились, беззвучно проговаривая текст.

– Угощайтесь, – произнесла она, не поднимая головы. На углу стола в пластиковой коробке стояли суши. Снова треклятые суши. Ох уж мне эта мода на азиатскую кухню. Говорят, лет пятьдесят назад в каждом крупном городе был японский ресторан, а в суши и роллах народ разбирался лучше, чем в варениках и пельменях. Не знаю, я те времена не застал, а старожилам верить, себе дороже.

– Спасибо, я сыт.

– И где же это вы поужинать успели, позвольте спросить? В виртуальной столовой? Василий Иванович не стесняйтесь, попробуйте. Я свою долю съел – это ваша осталась.

– Снова заказали на двоих?

– Да, на двоих, а вы снова бурчите. Признавайтесь, вы когда-нибудь бываете в хорошем расположении духа? – девушка захлопнула крышку ноутбука, и комната погрузилась в сумрак.

Доковыляв до стула, привычно расположился напротив учительского стола. Яркого света уличных фонарей за окном было вполне достаточно, чтобы разглядеть озорной блеск в глазах Дианы Батьковны. Неужели снова начудила с настройками?

– Что-то не так? – с подозрением спросил я.

– С чего вы взяли?

– Слишком веселой выглядите.

– Разве у меня не может быть хорошего настроения?

– Может, но только не когда сидите на рабочем месте, а на часах десять вечера.

Девушка, не выдержав, рассмеялась. И тут же прикрыла рукой рот, словно стесняясь показавшихся наружу зубов. Ровный красивый ряд и цвет красивый, чего стесняться.

– Забавный вы, Василий Иванович.

«Точно чего-то накрутила», – мелькнула в голове заполошная мысль. Это она только на первый взгляд вся из себя строгая и собранная, а у самой внутри бесенята сидят. Оно и понятно, девчонка молодая, целыми днями на работе торчит. Запал нужно куда-то девать, вот и отрывается на Василии Ивановиче: то в бабу обратит, то суши мерзкие на столе разложит. Знает ведь, что я терпеть не могу всю это японщину и словно специально дразнит.

– Василий Иванович, признавайтесь, вы меня боитесь?

– С чего это… и вовсе не боюсь.

– Ну хорошо, не боитесь, а опасаетесь, – девушка снова рассмеялась. – Вы так забавно из подсобки выходили, словно ждали подвоха: швабру у двери или ведро воды на голову.

– А что, можете?

– Василий Иванович, ну какое ведро. Посмотрите на меня, разве я способна на глупые розыгрыши?

– Чего смотреть, я и так знаю.

Девушка обреченно вздохнула.

– Сколько раз можно повторять: это не моя прихоть, а ваша ошибка, что не заглянули в настройки перед игрой. Ну, что мне сделать, чтобы поверили. Хотите, на мизинчике поклянусь?

– Издеваетесь, над старым больным человеком.

– Прекратите говорить глупости. Вы старше меня всего на пятнадцать лет или тоже прикажете в старухи записаться? Что за манеру взяли.

Понеслось! Как она раздухарилась: в глазах горит огонь, в голосе звенит сталь – настоящая Валькирия, а не учительница средних классов. А ведь всего месяц назад краснела от неосторожно сказанного слова. И вдруг такие перемены в характере. Особенно она раздражалась, когда приходилось упоминать свой возраст. Злилась, а я настолько привык на него ссылаться, что делал это автоматически, не задумываясь.

– Дело не в прожитых годах Василий Иванович, а в болезни, которая называется мизантропия, – продолжала отчитывать меня девушка. – Никому не доверяете, смотрите на окружающих, словно они враги. Но поймите, мир вокруг, он не такой, в нем найдется место и для любви, и для дружбы. Ему просто надо пойти на встречу, довериться и открыться.

– И этому учит человек, который безвылазно торчит в кабинете вместо любви и дружбы?

– У меня есть свои причины.

– Так они и у меня есть, просто вы о них не знаете.

– Расскажите.

Внутри заскребли кошки. В памяти возник образ профессора Гладышева, неприятного скользкого типа в очках, а в ушах зазвучал монотонный голос:

«Василий Иванович, доверие необходимо человеку, как воздух. Перестанете дышать, и задохнетесь в собственной желчи. Нельзя жить в постоянном ожидание подвоха. Дорогой мой, здесь вам не Африка, и мы не враги. Поделитесь, что вас тревожит и удивитесь, насколько легче станет дышать».

– Диана, давайте договоримся на будущее, не заводить разговоры по душам. Я мальчик взрослый, как-нибудь сам разберусь.

Странное дело, но девушка не обиделась. Лишь дерзкий огонек в глазах потух, превратившись в далекие отсветы тлеющих угольков.

– Как у вас обстоят дела с игрой? – сменила она тему.

– Хреново, то на аномалии подорвусь, то образина мерзкая сожрет, не побрезгует. А иногда убивают и в толк взять не могу: кто это или что.

– Дальше будет сложнее, – девушка сочувственно покачала головой, – появится «PvP competition».

– Какой еще компетишен?

– Соревновательный режим с живыми игроками.

– И что, они тоже будут пытаться меня убить?

– Не все, но будут. Некоторые только и ходят в рейды, чтобы остальным жизнь испортить.

– А администрация?

– А что администрация? Пока игроки действуют в рамках установленных правил, карающих мер применять не станут.

– Не понимаю, какой в этом смысл, – почесал я заросший подбородок. – Неужели самим не интересно пройти игру? Тратить свободное время на подлянки.

– Василий Иванович, вы меня спрашиваете? Я всего лишь учительница по программированию, а психологией у нас другие специалисты занимаются.

Не нужны тут психологи, и без того ясно – говнюков в мире хватает. Уж я этого добра насмотрелся с избытком. А что ими двигает? Так говно и двигает.

– Дальше один не справитесь, вам группа нужна.

– Нет, – отрезал я.

– Это общепринятая практика.

– Нет, – повторил я упрямо. В памяти возникли маслянистые взгляды, лапающие каждый сантиметр твоего соблазнительного цифрового тела. Одно дело выглядеть, как соска, и совсем другое, когда к тебе относятся, как к соске. Быть в коллективе в качестве симпотной телочки, нет уж – увольте. Василию Ивановичу гордость не позволит.

– А если я вам предложу другой вариант?

– Какой?

В глазах девушки блеснул нехороший огонек.

– Неужели не догадались? У нас три капсулы с премиум-доступом, и две из них до сих пор пустуют.

Многоэтажки держали в тисках потрескавшуюся полоску асфальта. Дорогу, начинающуюся под нашими ногами и теряющуюся в зеленом массиве городского парка. Если верить карте, выданной капитаном Кравцовым, туда нам и иди. В место, где растут вековые дубы, и где через пруды, заросшие ряской, перекинуты ажурные мосты. По прикидкам путь напрямки должен был занять десять минут реального времени. Но то реального, с виртуальностью же дела обстояли иначе.

– Нельзя нам по прямой, – заявил пацан.

– Это еще почему? – удивился я.

– Неужели не понятно? Самые очевидные маршруты в игре опасны. Разработчики специально расставляют приманки, чтобы игроки клюнули и попали в ловушку

Аналогии с рыбалкой были актуальны как никогда – за спиной Синицына висел спиннинг, а на боку сумка с блеснами в виде хвостатых гаек.

– Ты тут из Василия Ивановича дурака не лепи. И без сопливых понятно, что по улице ходить опасно. Ты лучше другое скажи: как мы обходить будет, когда здания сплошняком стоят и даже на карте просветов не видно.

– Через дома.

Умник, через дома он идти собрался. А то, что весь третий уровень Василия Ивановича драли в этих самых домах, как сидорову козу, это ничего, про это забыть можно.

Достаю из кармашка рюкзака карту и разворачиваю, сверяясь с ориентирами. Все верно, мы на проспекте Ильича, зажатые между седьмым и восьмым домом. Длинные коробки некогда жилых строений преграждают путь на соседние улицы. Кто ж так строит, ни арок, ни проездов во внутренние дворы. Ох уж мне эти хитрожопые геймдизайнеры, выстроили длинную кишку коридора, создав видимость открытого мира. И вроде бы в большом городе находишься, а идти толком некуда: сплошные препятствия в виде домов и расползшихся аномалий.

Поднимаю голову и упираюсь взглядом в стену здания напротив, где зиял чернотой провал. Две панели снесены напрочь: повсюду разбросаны куски бетона, разноцветные тряпки, остатки мебели. Рядом лежит виновник происшествия – старенький «бэтр». Исходя логики, после такого столкновения морду машины должно было смять, а она ничего – целехонькая, только опрокинулась на бок, оставив глубокий след в виде борозды на газоне.

Странная физика в игре, заставляющая задавать массу вопросов. Почему машина не застряла в проеме, и почему отскочила от преграды, словно резиновый мячик? Почему в самом здании серьезные разрушения, словно прилетело кумулятивным снарядом? Понимал, что все это игровые условности, и никакой мехвод не станет таранить бетонные стены без веской на то причины. Понимал, но не думать не мог.

– Хочешь сказать, нам туда? – кивнул я на дыру в стене.

– Ага… Я через нее прошлый раз проходил, когда мы с Кос… с Лощинским играли. У нас тогда в отряде четыре человека было, еще Копытин с параллельного «Б» и Мишаня, его брательник, а Леха из девятого слился на…

– Малой ты когда научишься отвечать по существу? – перебил я пацана. – Меня мало волнует кто чей брат и кто-когда слился. Был задан конкретный вопрос, нам туда?

– Да.

– И что там?

– Мертвяки.

Обиделся пацан… По голосу чувствуются, что обиделся, только мне его обидки по барабану.

– Подробнее.

– Первые две квартиры – чисто, а потом длинный коридор, где водится с десяток ходячих мертвецов и пару аномалий.

– Паутинки были?

– Василий Иванович, вы понимаете, что это все бесполезно: уровни каждый раз по-новому загружаются – одна улица остается без изменений. К примеру, у нас БТРа не было, а дыра в стене оказалась на уровне третьего этажа, пришлось наверх карабкаться. Хорошо, у Копытина с собой…

– Пошли пацан, – перебил я.

И мы двинулись в установленном порядке. Юная красотка впереди, с восьмизарядным карабином наперевес и с болтающейся кобурой на поясе. Сурового вида воин чуть сзади, со стареньким «АКМ», точнее его аналоговой версией.

Не было в игре точной копии боевого оружия. Правообладатели жестко отстаивали свои права, вот и приходилось разработчикам вертеться, придумывая доселе неизвестные миру гибриды. Посмотришь издалека, вроде семьдесят четвертый, а в руке возьмешь: переводчик огня отсутствует, дульного тормоза нет. Хотя какой к черту тормоз в игре, где сплошные условности, а понятие предохранителя отсутствует как таковое. Больше всего местное оружие напоминало игрушечный автомат из далекого детства, с единственным подвижным механизмом в виде спусковой скобы. Знай себе жми и больше ни о чем не думай. Разве что магазин менять не забывай.

Асфальт под ногами закончился и пошел зеленый газон, ровно подстриженный, словно прогуливались по приусадебному участку, а не мертвому городу. Стоп, а это что за странное искажение у самой стены? Воздух нет-нет, да и подрагивал, шел едва заметной волной. Я помахал рукой пацану и тот послушно вышел из-за спины. Потянулся было к спиннингу, но прикинув расстояние, достал обыкновенную «комету» на веревке.

Гайка взмыла воздух и не долетев считанных сантиметров до отмостка, упала в траву. Очередная попытка и снова недолет. Заметно, что парню хочется сделать несколько шагов вперед, но ближе подходить опасно. Подобные аномалии больше всего напоминали морских медуз с длинными нитями отростками, вытянутыми в разные стороны. Настолько тонкими, что невооруженным глазом не разглядеть. Именно они вспарывали кожу острыми лезвиями бритвы, легко отсекая конечности и выпуская наружу кишки. Выпуская условно, с учетом возрастных ограничений на жестокость.

Пацан метнул вновь, и очередная попытка закончилась недолетом.

– Василий Иванович, вот только не надо.

– А что Василий Иванович? Василий Иванович молчит, наслаждаясь действиями профессионала. Сколько уровней прошел до меня, восемь?

– Семь, – неохотно признал пацан. – На восьмом застрял.

– А я думал все сто, вон как ловко метать приучился. Ну-ка, дай-ка я.

– Василий Иванович, вы бы лучше своими обязанностями занимались. Кто тылы прикрывать будет?

Прав пацан, как не крути: пока один кидает – другой дежурит со стволом наперевес. Именно так выглядело первоначальное распределение функционала, но только сил моих не было смотреть на мучения криворукого.

С девятой попытки пацан попал. Медуза вспыхнула и засветилась тусклым серебристым светом. В воздухе обозначились контуры тонких отростков, а одна нить так и вовсе проявилась перед самым носом. Сделай Василий Иванович шаг вперед и всё – не сносить ему головы, точнее её верхней половины.

– Душные создания, – пробормотал я, и пригнулся, пролезая под дрожащим отростком. – Возишься с ними, возишься, а они никак не кончаются.

– Все бы вам ворчать, Василий Иванович. Не нравится, не играйте.

Да я бы и не играл, но уж больно новые ноги хочется.

На кухне царили чистота и порядок: никаких следов разрушений. Так сразу и не скажешь, что внешнюю стену напрочь снес БТР. Через пролом перегнешься и вон он родимый на боку лежит, в груде мусора из кусков бетона. А через плечо посмотришь – готовая картинка для журнала «Домохозяйка»: хоть сейчас фотографируй и в редакцию направляй. Стеклянный столик с кривыми ножками и голубой скатертью, по центру ваза с цветами, тарелки с орнаментом на полочках ровным рядком стоят. Игровые условности, чтоб их…

Пока осматривал местность в поисках интересного, пацан вышел в коридор.

– Василий Иванович, – долетел до ушей шепот.

Ну что там еще приключилось? Перехватив карабин, осторожно ступаю по начищенному до блеска паркету. Крадусь как последний дурак, хотя умом понимаю – не заскрипит он. Не положено полам скрипеть, программным кодом не предусмотрено. И все равно играю в разведку.

Открываю дверь, ведущую в коридор. Замираю на самом пороге.

– Василий Иванович, это мы где?

Хороший вопрос… Мы уже не в жилом здании, а в длинной кишке помещения, напоминающего заброшенный бункер. По серым бетонным стенам струятся жилы толстых кабелей. Оплетку частично содрали, и теперь она свисала змеиной кожей, обнажая серебристое нутро. Неизвестный силач погнул дверцу распределительного щитка, вырвал замок с корнем, а потом заботливо прикрутил на кусок проволоки. Рядом висит предупредительная табличка, заключенная в красный треугольник: «осторожно, высокое напряжение». И совсем уж для дураков красочное изображение черепа с молнией.

Под потолком поочередно замерцали лампочки, заключенные в каркас из металлической решетки. Помнится, когда-то давно я спрашивал лейтенанта Ферапонтова: к чему такие сложности, неужели боятся воровства на военном объекте? На что тот отвечал:

«Представь последствия ядерного взрыва. Пол под ногами ходуном ходит, с потолка куски бетона падают. Народ в панике мечется, с ног сбивает, а тебе на пост бежать срочно. Только как бежать, когда вокруг все лампы покрошило и ни хрена не видно. Это они если без внешней защиты, а если сеткой укрыты, никакой кусок бетона им не повредит».

Что будет, если кусок бетона упадет на голову, лейтенант Ферапонтов пояснить не удосужился.

– Василий Иванович, это что? – снова зашептал пацан, отвлекая от давних воспоминаний.

– На бункер похоже.

– Бункер внутри жилого здания? Разве такое возможно?

– А мне почем знать. Что вижу, то и говорю.

– Ну он же по размерам огромный, как он смог поместиться?

– Малой, тебя только это смущает? Мы находимся внутри виртуальной реальности: может у них система «глюканула». Всякое бывает.

– Такого раньше точно не бывало, – пробурчал пацан и полез руками за спину, доставая спиннинг. Вот это он правильно надумал: впереди огромное пространство, едва освещенное светом тусклых ламп – надо бы проверить.

Снасть со щелчком раскрылась, пацан привычным движением взялся за леску. Отвел руку назад и… тишина. Не понял, а где парящая в воздухе «комета»?

Поднимаю голову – мать честная, под потолком зависла огромная аномалия, прозванная в простонародье амебой. В отличии от медузы с ее острыми клинками-жгутами, эта тварь предпочитала засасывать. Выкидывала длинные ложноножки в сторону жертвы и затягивала внутрь густой, словно кисель, субстанции. После чего начинался медленный процесс пищеварения. Если тварь была голодной, то и туловище её было прозрачным, словно подрагивающий в жаркий день воздух, а вот когда переваривала биомассу, то становилась похожа на пульсирующий кокон, из которого наружу торчали останки жертвы, вроде конечностей с ошметками плоти.