Текст книги "Эстетика однополой любви в древней Греции"

Автор книги: Антон Сватковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 74 страниц)

Лакомясь на глубине пышной травою морской.

Ныне сладостный вестник Киприды благовенчанной

Спит у меня на груди – нежный малютка Эрот!»

(№ 1482). (№ 55 (АП XVI 6), пер. Ю.А.Голубца [Эпиграмма 1993, с.317])

«Образ орла принял Зевс, представ пред красой Ганимеда,

Мать же Елены увлёк, в лебедя, он, превратясь.

Но совместимы ль утехи? Другим – и другое послаще.

Одновременно люблю то и другое и я!»

(№ 1483). (Аноним (АП V 65), пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.125])

«Тех, кто полюбит меня, полюблю, и возненавижу

Тех, кто меня оттолкнет: опытен в том и другом!»

(№ 1484). (Аноним (АП XII 103), пер. Ю.А.Голубца [Эпиграмма 1999, с.483])

« Что сказал бы, полюбив, Эрот

Пламенем кто загасил мое пламя, лампадой – лампаду?

Кто натянул тетиву и моей тетиве угрожает?

Новый с Эротом Эрот всей силой моею сравнялся».

(№ 1485). (Аноним (АП IX 449), пер. В.Н.Ярхо [ВДИ. 2001. № 2. С.34])

Вариации.

Из стихотворений Константиноса Кавафиса

«Один из их богов»

Когда один из них появлялся под вечер

на рыночной площади Селевкии

под видом статного, безупречно красивого юноши,

с блеском счастливого бессмертия во взгляде,

расточая ароматы иссиня-черных волос,

прохожие замирали в удивлении

и спрашивали друг друга, кто он,

сирийский грек или чужестранец.

И лишь немногие, приглядевшись, понимали

и уступали дорогу.

А он исчезал за колоннадой,

в предвечерней тени, невидимый за желтыми огнями,

углубляясь в кварталы, что живут только ночью

средь хмельного разгула, распутства и оргий,

а прохожие все смотрели, недоумевая,

кто из Них явился им сегодня

и ради каких запретных наслаждений

спустился он на улицы Селевкии

из Высочайших Благословенных чертогов»

(пер. Р.Дубровкина [Кавафис 2000, с.86])

«Могила Лания»

Ланий, которого, Марк, ты любил, вовсе не здесь,

в могиле, к которой ты ходишь и часами льешь слезы.

Ланий, которого ты любил, – дома, рядом с тобой,

когда, запершись, ты глаз не сводишь с его портрета,

он все сохранил, что стоило сохранить,

он все сохранил, что было любимо тобой.

Помнишь ли, Марк, как ты пришел из дворца, от наместника,

с живописцем, прославленным киренейцем, и тот,

увидев твоего друга, тотчас задумал

уловку искусную и старался вас убедить,

что на картине твой друг должен предстать Гиацинтом

(эдак картина имела бы больше шансов прославиться).

Однако твой Ланий свою красоту в наем не сдавал

и, наотрез отказавшись, потребовал изобразить на картине

не Гиацинта и не кого бы то ни было,

а Лания, рожденного Раметихом, александрийца»

(Пер. С.Ильинской [Кавафис 2000, с.87])

«Иудей (50 год)»

Художник и поэт, бегун и дискобол,

красивый, как Эндимион, Ианфий, сын Антония,

был из семьи, где чтили синагогу.

Он часто говорил: «Благословенно время,

когда оставив поиски прекрасного

и вместе с ними строгий эллинизм

с его неудержимым поклоненьем

молочно-белым рукотворным формам,

я становлюсь таким, каким всегда

мечтал остаться – сыном иудеев,

святых и мудрых иудеев верным сыном».

Звучала страстно речь его: «Навек

остаться верным сыном иудеев».

Но это были только лишь слова –

Искусству и Неодолимой Неге

он поклонялся, сын Александрии»

(пер. Е.Смагиной [Кавафис 2000, с.108])

(№ 1486). «И добравшись до Дикеархии, которую италийцы зовут Путеолы, я, подружившись с Алитиром (это был мимический актер, родом иудей, который чрезвычайно нравился Нерону), а через него познакомившись с женой Цезаря Поппеей, упросил ее и устроил так, чтобы священники были как можно скорее освобождены». (Иосиф Флавий. Жизнь 16, пер. Д.Е.Афиногенова [Иосиф 2006– (2006. № 4), с.222])

«Театр в Сидоне (400 год)»

Я сын отца почтенного, а главное – артист,

театра украшенье и публики любимец.

Порой я сочиняю по-гречески стихи,

стихи безумно смелые. Распространяю их,

конечно же, тайком; молю богов о том,

чтоб в руки не попали к блюстителям морали

стихи, где воспевается изысканность и нега

запретной, извращенной, отверженной любви»

(пер. Е.Смагиной [Кавафис 2000, с.134])

«По тавернам»

По тавернам бейрутским, по борделям шатаюсь,

боль глуша, – докатился. Я бежал без оглядки

прочь из Александрии. Я не ждал от Тамида,

что меня променяет он на сына эпарха

ради виллы на Ниле и дворца городского.

Я бежал без оглядки прочь из Александрии.

По тавернам бейрутским, по борделям шатаюсь,

боль глуша, – докатился. В этой жизни беспутной

мне одно помогает, как соприкосновенье

с красотой долговечной, как держащийся запах

на губах и на теле, – то, что целых два года

мой Тамид несравненный, мальчик мой, был со мною –

и не ради чертогов или виллы на Ниле»

(пер. Е.Солоновича [Кавафис 2000, с.149])

«Софист, покидающий Сирию»

Ты покидаешь Сирию, ученейший софист,

и сочинить задумал описанье Антиохии;

так не забудь упомянуть в том сочиненье Мевия.

Достоен славы Мевий – красивейший, бесспорно,

известнейший и самый любимый в Антиохии.

Ни одному из юношей подобного же рода

так дорого не платят. Короткие два-три

дня, проведенных с Мевием, обходятся нередко

чуть ли не в сотню золотых. – Да что там Антиохия –

в самой Александрии и, верно, даже в Риме

найдется вряд ли юноша пленительней, чем Мевий»

(пер. Е.Смагиной [Кавафис 2000, с.151])

«Кимон, сын Леарха, 22-х лет,

изучающий греческую словесность (в Кирене)»

И жизнь моя, и кончина равно счастливыми были.

Рядом был Гермотел, мой неразлучный друг.

В последние дни моей жизни пытался он скрыть тревогу,

но часто я видел его с заплаканными глазами.

Когда ему казалось, что я ненадолго заснул,

в отчаянии безумном припадал он к одру болезни.

Были мы с ним ровесниками, было нам двадцать три.

Судьба так вероломна. Быть может, когда-нибудь

меня Гермотел покинул бы во имя страсти другой.

Конец мой был счастливым – в неомраченной любви».

Эту надпись с надгробья Марила, Аристодемова сына,

умершего в Александрии месяц тому назад,

со скорбью читал я – Кимон, его двоюродный брат.

Надпись прислал мне автор, мой знакомый поэт,

потому что знал: я сродни Марилу. Только лишь потому.

Душа моя полна печали о Мариле.

Вместе мы с ним росли, были мы с ним как братья.

Печаль моя глубока. Безвременная смерть

навсегда погасила злопамятную ревность…

Утихла моя к Марилу злопамятная ревность,

хотя он когда-то увел любовь мою – Гермотела;

хотя и теперь, когда Гермотел хочет ко мне вернуться,

к прошлому нет возврата. Я слишком близко к сердцу

все принимаю. Вечно незримая тень Марила

будет стоять между нами; и вечно мне будет мниться,

будто она говорит: «Ну вот, теперь ты доволен.

Ну вот, ты его вернул – по-твоему вышло, Кимон.

Ну вот, теперь тебе незачем меня бранить и порочить»

(пер. Е.Смагиной [Кавафис 2000, с.164])

«Ксанф, сын Лагорина, прощай.

Я, стела, скрываю Ксанфа, прохожий,

некогда почтительного к отцу, всеобщую гордость юных в отечестве,

искусного в Музах, безукоризненного для всех граждан,

безупречного среди неженатых, звезду красоты,

которого убил завистливый Арес, сражавшегося за отечество,

оставившего [в качестве] почетного дара родителям

погребальные плачи [вместо] этих [достоинств].

Если же Плутон имеет больше наслаждения, чем родители,

то зачем в родовых муках страдаете вы, нежные?»

(№ 1487). (Надпись из Херсонеса Таврического.

Мраморная плита с высеченным изображением двух роз.

Кон. I в. н.э. IOSPE. I.2. 482 [Антология 2000, с.481-82])

4. Римский период

4.1. Раннеримский период (30 до н.э.-68 н.э.)

Парфений

Другие цитаты см. выше

Парфений XXIX. О Дафнисе (по Тимею)

Дионисий Галикарнасский

(№ 1488). «В качестве примера простого и возвышенного стиля я сошлюсь на книгу, которая решительно всем известна, в ней Сократ произносит речь о любви, обращенную к его приятелю Федру, по имени которого и назван диалог...

В этом отрывке мои упреки относятся не к области содержания, а к области стиля, которому свойственна образность и дифирамбичность без всякой меры. Я сужу о Платоне не как о каком-то заурядном человеке, а как о великом муже, который возвысился до природы божественного, и я осуждаю его за то, что он внес в философские сочинения выспренность поэтических украшательств в подражание Горгию, так что философские труды стали напоминать дифирамбы, и притом Платон не скрывает этот недостаток, а признает его» (Дионисий Галикарнасский. Письмо к Помпею (763-764), пер. О.В.Смыки [Риторики 1978, с.226])

Пиндар Нем. VII 52

Разное

(№ 1489). «Угнетающее свойство – коим душа принижается и приводится в состояние ослабления. Такое свойство мелодии будет соответствовать эротическим ощущениям, песням плача и жалобы и тому подобным». (Псевдо-Эвклид. Гармоническое введение, стр.21, пер. Г.А.Иванова [Музыкальная эстетика 1960, с.235])

Деметрий (?)

(№ 1490). «Создавать новые имена нужно или для вещей, еще не названных, так, [некий автор] называет тимпаны и другие музыкальные инструменты женоподобных «орудием кинедии» [п.101]…» (Деметрий. О стиле 97, пер. Н.А.Старостиной и О.В.Смыки [Риторики 1978, с.254])

Псевдо-Кебет

(№ 1491). «Много лет назад приехал сюда иностранец, человек рассудительный, ума недюжинного, и словом, и делом обличавший в себе ярого последователя Пифагора и Парменида … – Смолоду я даже долго был его поклонником, – немало серьезных бесед вели мы с ним. Не раз слыхал я от него и объяснение этой картины». (Псевдо-Кебет. Картина [Кебет 1888, с.7])

Корнут

(№ 1492). «Нет ничего несуразного в том, что если Афродита такова, то вместе с ней почитается и соприсутствует Эрот, причем большинство сообщает, что он – сын Афродиты, будучи: мальчиком, ввиду того, что любящие [ с.691] обладают несовершенной и легко впадающей в обман мыслью; крылатым, с другой стороны, потому, что он делает людей легкомысленными, или потому, что он влетает в ум сразу, как птица; стрелком же потому, что те, кто взят им в плен, страдают от него, как от удара, и только от одного его вида, без приближения к красивым предметам и без прикасания к ним, но путем созерцания их издали. Ему дается и светильник, потому что он, как всем известно, воспламеняет души. Достоверно, что Эротом он называется от разыскивания влюбленных [eromenon], потому что «искательству» [zetein] соответствует erein [разыскивать], как сказано [ Од. XXI 22]. Отсюда же, думаю, получило свое название и eregna [разыскивание]. Кроме того, сообщают, что Эротов много – ввиду хитроумности влюбленных и ввиду того, что Афродита является начальником хора для множества подобных спутников. Еще называют Гимера, получившего имя или от стремления [hiesthai] и склонности вкушать зрелые плоды, или по сходству с потерей ума в минуты поглупения [memorosthai], Потоса же – имея в виду поцелуи … Некоторые же полагают, что и весь мир есть Эрот, будучи прекрасным, прелестным, юным и вместе самым старым изо всего, пользующимся множеством огня и совершающим быстрое движение, как будто в силу стрельбы из лука или благодаря крыльям». (Корнут 25 [Лосев 2005, с.690-691])

Николай Дамасский

Николай Дамасский, фр.37 (об Амиклах) Фр.53, пар.11 (Ардис и Даскил).

Фр. 68 (Периандр и керкирцы: см. Геродот).

(№ 1493). «Магнет был родом из Смирны, красивее всех с виду, искусный в поэзии и музыке. Красоту своего тела он подчеркивал великолепными украшениями; он одевался в пурпур и отпускал волосы, делая при помощи золотой повязки высокую прическу. Он ходил по городам, показывая свое поэтическое искусство. В него влюблены были многие, а особенно пылко Гигес, у которого с ним была любовная связь. Где бы ни был Магнет, он сводил с ума всех женщин, особенно магнетских, и делал их своими любовницами. Их родные тяжело переносили позор; воспользовавшись тем, что Магнет в своих песнях воспел храбрость лидийцев в конном сражении с амазонками, а о них, магнетах, совсем не упомянул, они напали на него, разорвали одежду, остригли волосы и нанесли всяческие увечья. Сильно вознегодовав на это, Гигес стал часто нападать на землю магнетов и в конце концов взял город. Возвратясь в Сарды, он устроил пышное всенародное празднество» (Николай Дамасский. История, фр.71 (Exc. De virt., I, p. 343, 6), пер. А.Ч.Козаржевского [Николай 1960 (№ 3), с.268])

(№ 1494). «Николай Дамасский, философ-перипатетик, в сто десятой книге своих «Историй» упоминает, что и у римлян на пирах устраивались гладиаторские бои: «Зрелищем гладиаторских боев римляне наслаждались не только в театре, но и, как этруски, на своих пирах. … У одного даже в завещании было написано, что он устраивал поединки между самыми красивыми из принадлежавших ему женщин, у другого – то же самое о мальчиках, его любимцах. Впрочем, народ не вынес такого беззакония и завещание было признано недействительным» (Афиней IV 153f-154a [Афиней 2003-, т.1, с.202-203])

Страбон

Б ольшая часть цитат разбита по рубрикам.

(№ 1495). «На острове [ Левкада] находится святилище Аполлона и то место – «Прыжок», которое, согласно поверью, подавляет любовные вожделения. …

Итак, хотя, по словам Менандра, Сапфо первой прыгнула со скалы, но писатели, более него сведущие в древности, утверждают, что первым был Кефал, влюбленный в Птерела, сына Деионея» (Страбон X 2, 9 (стр.452) [Страбон 1994, с.428-429]) О Кефале: [Там же, с.438]

Псевдо-Лонгин

О возвышенном 12, 3; 13, 1.3.4; (о Платоне)

(№ 1496). «(12, 3) С чрезвычайной щедростью, подобно морской пучине, разливается Платон во все стороны с неизменно нарастающим величием. Это происходит потому, что Демосфену, как более патетическому писателю, свойствен сильный и яркий огонь, а Платон же, спокойный в своей важности и величественной гордости, не холоден, но и не воспламеняется, подобно Демосфену» (Аноним. О возвышенном 12, 3, пер. Н.А.Чистяковой [О возвышенном 1966, с.27])

(№ 1497). «(13, 1) Итак, возвращаясь к прерванным рассуждениям, вновь займемся Платоном. То, что Платон, растекаясь в бесшумном потоке, ничего не теряет в возвышенном, ты знаешь, конечно, прекрасно хотя бы из прославленного места "Государства" [IX 586а]: "Те, кто не знают мудрости и добродетели, но проводят жизнь в непрерывных пирах и развлечениях, обычно уносятся вниз и вслепую блуждают по жизни. Такие люди ни разу не подняли очи к истине, не вознеслись до нее, не вкусили постоянной и чистой радости. Подобные скотам, вечно потупив взоры, склонясь к земле и припав к столбам, они пасутся, насыщаясь и совокупляясь. Ненасытность же побуждает их лягать друг друга, бодать железными рогами и затаптывать копытами".

(2) Если мы проявим достаточно внимания, то заметим, что Платон указывает нам, кроме уже названного, еще один путь к возвышенному. Что же это за путь и где найти его? Это подражание великим писателям и поэтам прошлого и следование за ними. Вот об этом-то, друг мой, нельзя никогда забывать.

Многие авторы, подобно Пифии, заражаются чужим вдохновением. Пифия же, как говорят, приближалась к треножнику, поставленному над расщелиной, вдыхала божественное испарение, сидя там, преисполнялась божественной силой и немедленно начинала свое вдохновенное прорицание. Точно так же от величия древних писателей какие-то дуновения проникают в души их подражателей, будто возносясь из священных дельфийских расщелин. Люди, даже не очень одаренные природой, вдыхая их, приобщаются к величественному.

(3) А разве один только Геродот подражал Гомеру? Еще до него этим же занимались Стесихор и Архилох, но самым великим подражателем был Платон, принявший в себя бесчисленные ручейки живого гомеровского источника. Может быть, следовало бы привести доказательства этому, но ученики Аммония уже опередили меня, установив и описав все по отдельности.

(4) Подражание – не кража. Его можно сравнить со слепком, сделанным с прекрасного творения человеческих рук или разума. И Платон в своих философских построениях не достиг бы такого расцвета и не стал бы то и дело вдаваться в область поэзии, если бы не оспаривал, клянусь Зевсом, изо всех сил первенства у Гомера, как новичок у прославленного уже мастера; и хотя, быть может, Платон и был слишком честолюбив, словно дело шло всего лишь о метании копья, все же он состязается с Гомером не без пользы для себя. Ведь, как говорит Гесиод: "Вот эта Эрида для смертных полезна". Поистине прекрасны и достойны великой славы и подобное соревнование и тот венок, который обещан в награду победителю; и в состязании за него ничуть не позорно потерпеть поражение от более сильных и опытных борцов» (Аноним. О возвышенном 13, пер. Н.А.Чистяковой [О возвышенном 1966, с.28-30])

Аполлоний Тианский

(№ 1498). « Аполлоний к эфорам и народу спартанскому

Поглядел я на ваших мужей: безбородых с безволосыми икрами, с белыми ляжками, разряженных в тонкорунные и мягкотканные одежды, обутых на ионийский лад, да притом унизанных перстнями и увешанных ожерельями, – что-то не сумел я признать в них так называемых послов! А вы-то мне писали о спартанцах» (Аполлоний Тианский. Письмо 63 [Филострат 1985, с.210])

(№ 1499). « Аполлоний к стоикам

В юности Басс жил впроголодь, хотя у отца его имелись изрядные средства. И вот сначала он удрал в Мегару с одним из своих так называемых обожателей, который кстати и сводничал – им обоим надобны были деньги на дорогу и на прокормление, – а уж оттуда направился в Сирию. Там-то мальчишка и достался Евфрату, да и всем прочим, кои в ту пору были не менее Евфрата охочи до нашего красавчика, так что успели от приязни к нему понаделать кой-каких глупостей» (Аполлоний Тианский. Письмо 74 [Филострат 1985, с.212]

Филон из Александрии

(№ 1500). «Тут вседозволенность, безделье и праздность, тут переливы звуков и красок, обилие яств и вин, тончайшие оттенки ароматов, тут бесконечные любовные игры, запретные забавы, противоестественные соития, тут распущенные речи и безответственные поступки, тут жизнь беззаботна, сон бестревожен, насыщение недостижимо». (Филон. О рождении Авеля… 23 [Филон 2000])

(№ 1501). «Так, мужчины не стали бы состязаться с женщинами в том, что соприродно лишь женщинам, и так же наоборот, а тем мужеподобным, которых влечет мужская жизнь, и тем женоподобным, которые хотели бы жить жизнью женской, – позор». (Филон. О рождении Авеля… 100 [Филон 2000])

(№ 1502). «И уж, конечно, вред для ума может находиться в каждом из чувств: то его, увидевшего красоту, ранят стрелы Эрота, ужасной страсти, то он гнется от скорби, услышав о смерти родственника; часто ему наносит удары ощущение вкуса, причиняя расстройство неприятными соками или отягощая обилием приятных. Нужно ли вспоминать еще об оводах вожделения? Это они были причиной гибели целых городов, земель и обширных стран, о чем свидетельствует чуть ли не все множество поэтов и писателей» (Филон. О том, что худшее склонно нападать на лучшее 99 [Филон 2000])

(№ 1503). «Разве ты не видишь: неплодные мудростью и слепые разумом, коему полагается все видеть насквозь, – "содомлянами" они зовутся на тайном языке – всем племенем, от мала до велика, держат в сплошном кольце обитель души, чтобы уродовать и растлевать бдительную стражу ее – священные и благочестивые мысли, кои приняла она у себя гостеприимно, и никто не решится выступить против преступников и сам не уклонится от преступной деятельности» (Филон. О смешении языков 27 [Филон 2000])

(№ 1504). «Те души, которые носят плод мудро, рождают без труда, различая и разделяя то, что смешано в них, как Ревекка – ибо она, зачав во чреве знание добродетели и порока, двух племен мысли, в благополучных родах различает и разделяет их природу; те же, кто лишен мудрости, либо выкидывают, либо производят на свет спорщиков и софистов, бросающих и стреляющих из лука, или же таких, в кого бросают и стреляют». (Филон. О соитии ради предварительного обучения 129 [Филон 2000])

(№ 1505). «[ Втор. 32, 32-33] Содом же в переводе «бесплодие» или «ослепление», а виноградной лозе и ее плодам он уподобляет одержимых пьянством, обжорством и постыднейшим наслаждениям». (Филон. О пьянстве [Филон 2003 (№ 2. С.266)])

Павел из Тарса

(№ 1506). «…они поклоняются и служат творению вместо Творца… (26) За это и отдал их Бог во власть позорных страстей: их женщины заменили естественные сношения на противоестественные, (27) равно как и мужчины, отвергнув естественные сношения с женщинами, пылают похотью друг к другу: мужчины с мужчинами творят постыдные дела, готовя тем себе возмездие, которое они заслужили, сбившись с пути». (Апостол Павел. Христианам Рима 1, 25-27 [Новый Завет 2003, с.340])

(№ 1507). «Неужели вы не знаете, что люди порочные не получат наследия в Царстве Бога? Не обманывайте себя! Развратники, идолопоклонники, неверные мужья и жены, извращенцы, педерасты [ в синод.пер. точнее – «мужеложники»], (10) воры, стяжатели, пьяницы, клеветники, мошенники – никому из них не получить наследия в Царстве Бога! (11) А такие среди вас были! Но вы омыты, вы освящены, вы оправданы именем Господа Иисуса Христа и Духом Бога нашего!» (Апостол Павел. Христианам Коринфа. Письмо первое 6, 9-11 [Новый Завет 2003, с.377])

(№ 1508). «Разве не учит вас сама природа, что длинные волосы для мужчины – позор, (15) а для женщины длинные волосы – украшение. Они ей даны как покрывало». (Апостол Павел. Христианам Коринфа. Письмо первое 11, 14 [Новый Завет 2003, с.387])

Христианские тексты

(№ 1509). «Как и эти ангелы, Содом, Гоморра и окрестные города, такие же распутники и извращенцы, тоже являют собой пример тех, кто получил в возмездие вечный огонь. (8) Однако и эти люди подобным образом, на основании своих сновидений, оскверняют свои тела, а власть Господа отвергают и бранят небесные силы». (Письмо апостола Иуды 1, 7-8 [Новый Завет 2003, с.546])

Поэты римского периода

Автомедонт

I в. н.э.

«К ужину в гости вчера меня пригласил друг, Деметрий,

Школьный учитель-гимнаст, милый к тому ж человек.

Вижу: один подает, другой разливает в сосуды,

Третий прижался к груди, кто-то лежит выше плеч.

Вот так четверка была! Я с усмешкой к нему обратился:

«Ты для мальчишек гимнаст даже ночами, дружок?!»

(№ 1510). (Автомедонт (АП XII 34),

пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.9])

Алфей Митиленский

I в. до н.э. – I в. н.э.

«Люди несчастны, когда их покинут любви испытанья.

Как они только живут, не откликаясь на страсть?!

Сам на подъём стал теперь я тяжел, но увидеть случится

Только Ксенофила мне – молнией брошусь к нему.

Не избегать надо муки любви, а за нею гоняться, -

Всем говорю! – ведь Эрот – первооснова души»

(№ 1511). (Алфей (АП XII 18), пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.17])

Антипатр Фессалоникский

I в. до н.э. – I в. н.э.

«Феб пастухом был когда-то, в коня Посейдон превратился,

В лебедя – Зевс, змием стал бог – знаменитый Аммон.

Девушек любят они, а ты отроков. Все – убирайтесь!

Вместо того, чтоб прельщать, любите силою брать!

А Эвагор – молодец: прибегать не желает к уловкам,

Любит и тех и других, не изменяя свой лик»

(№ 1512). (Антипатр (АП IX 241), пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.23])

Аполлонид

«Славились древле пафосский Кинир и двое фригийцев –

Ныне же все мы поем славу прекрасному Льву.

Лучший потомок Керкафа! Блажен средь Эгейского моря

Родос, ежели он солнцем таким осиян».

(№ 1513). (Аполлонид (АП XVI 49),

пер. М.Л.Гаспарова [Эпиграмма 1999, с.526])

Диокл

I в. н.э.

«Здравствуй!» – ему говорят, а вместо ответа молчанье.

Так же прекрасный Дамон «здравствуй» забыл мне сказать.

Время возмездья настанет! Когда обрастешь ты щетиной:

«Здравствуй!», – ты скажешь тогда, но не ответят тебе»

(№ 1514). (Диокл (АП XII 35), пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.38])

Квинт Мекий

I в. н.э.

«Милый Корнелий меня согревает, тепла же боюсь я.

Стать в одночасие он может нетленным огнём»

(№ 1515). (Мекий (АП V 117), пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.46])

Никарх

I в. н.э.

«Неба касаешься ты. Когда Зевс Ганимеда похитил,

Мальчика, кажется мне, к этой вершине вознес!»

(№ 1516). (Никарх (АП XI 330), ст.5-6,

пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.80])

Платон Младший

«Камень в кольце – Гиацинт; на нем Аполлон, а с ним рядом

Дафна; так Феба из них кто ж к себе больше влечет?»

(№ 1517). (Платон Младший (АП IX 751),

пер. С.П.Кондратьева [Поэты об искусстве 1996, с.84])

Руфин

I в. н.э.

«Юношелюбом был, стану теперь женолюбом – придется

Возле трещоток, зеркал время теперь коротать.

Кожу мальчишек, подарок природы, увы! променял я

На многослойность белил и на сиянье румян.

На Эриманфе лесистом пускай же резвятся дельфины,

А быстроногий олень в волнах пасётся седых!»

(№ 1518). (Руфин (АП V 19), пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.92])

«Если в обоих, Эрот, одинаково стрелы пускаешь,

Бог ты; когда ж в одного ими ты сыплешь – не бог».

(№ 1519). (Руфин (АП V 88), пер. Л.В.Блуменау [Лирика 1968, с.295])

«Против Эрота мне служит оружием верным рассудок,

Выйдя один на один, не победит он меня;

Смертный, с бессмертным готов я бороться. Но если Эроту

Вакх помогает, один что я могу против двух?»

(№ 1520). (Руфин (АП V 93), пер. Л.В.Блуменау [Лирика 1968, с.295])

Секунд

«Видишь, Эроты, забравши добычу, как дети, балуясь,

Гордо на сильных плечах носят оружье богов:

Вакха тимпаны и тирс, даже молнию Зевса, Ареса

Щит огромный, его с гривой косматою шлем,

Стрелы Феба, колчан, Посейдона ужасный трезубец,

И из Геракловых рук мощных – дубину его.

В чем же надежда людей, Эрот если властвует в мире,

Если оружье богов взято Кипридой себе?»

(№ 1521). (Секунд (АП XVI 214),

пер. С.П.Кондратьева [Поэты об искусстве 1996, с.59])

Скифин

I в. до н.э.

«Что претерпеть мне пришлось в страстной схватке, когда вдруг однажды

Созданный весь для любви, дом навестил мой – Илис.

Лет он шестнадцати – время теперь для услад всевозможных,

Место в которых всегда светлая радость займёт.

Нежно он так говорил, как желанны сладчайшие губы!

Он образец красоты и безупречен во всём.

Что пережил я в ту ночь – не поведать! Увидеть то надо!

Часто бессонный лежу, страсть услаждая рукой»

(№ 1522). (Скифин (АП XII 22),

пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.99])

Филипп

«Видишь: ограбив Олимп, как оружьем гордятся Эроты,

Как украшают себя снятым доспехом богов!

Феба несут они стрелы и лук, дубину Геракла,

Молнии Зевса и щит с шлемом Ареса, стальным,

Бога морского копье трезубое, Вакховы тирсы,

Факелов Фебы огни, крылья Гермеса с ног.

Смертным стыда никакого – стрелам подчиняться Эротов,

Если и боги дают им свой наряд уносить».

(№ 1523). (Филипп (АП XVI 215),

пер. С.П.Кондратьева [Поэты об искусстве 1996, с.60])

Эвен Аскалонский

«Если и ненависть нам и любовь причиняют страданья,

Лучше пусть буду страдать от уязвлений любви».

(№ 1524). (Евен Аскалонский (АП XII 172),

пер. Л.В.Блуменау [Эпиграмма 1999, с.496])

Эномай

«Ради чего здесь на чаше Эрот? И вино зажигает

Пламенем душу – к огню не приближай ты огня».

(№ 1525). (Эномай (АП IX 749), пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1999, с.377])

Юлий Леонид

I-II вв. (?)

«Снова Зевес на пиру веселится среди эфиопов,

Снова дождём золотым в спальню к Данае спешит.

Странно другое: узрев Периандра, красавца на небо

Он не унес. Может, бог стал равнодушен к юнцам?»

(№ 1526). (Юлий Леонид (АП XII 20),

пер. Е.В.Свиясова [Эпиграмма 1997, с.120])

4.2. Зрелый римский период (68-235)

Иосиф Флавий

О Пятикнижии

(№ 1527). «Содомитяне, увидев, что к Лоту зашли чрезвычайной красоты юноши, тотчас попытались совершить над ними гнусное насилие». (Иосиф Флавий. Иудейские древности I 11, 3 [Иосиф 1994, т.1, с.39])

Об области Содома. (Иосиф Флавий. Иудейская война IV 8, 4 [Иосиф 1991, с.303])

(№ 1528). «Моисей также запретил общение с женщиною менструирующею, скотоложство и мужеложство, указав на весь позор таких преступлений. За нарушение всех этих постановлений Моисей определил в наказание – смерть». (Иосиф Флавий. Иудейские древности III 12, 1 [Иосиф 1994, т.1, с.150])

(№ 1529). «[ Закон Моисея:] Смотрите всегда, особливо же во время войны, за тем, чтобы женщина не надевала мужского платья, а мужчина женского». (Иосиф Флавий. Иудейские древности IV 8, 43 [Иосиф 1994, т.1, с.204])

(№ 1530). «Совокупление же мужчин между собой он [ закон Моисея] полагает мерзостью, и смерть полагается тому, кто это совершит. … Наказание для большинства преступников – смерть, будь то прелюбодей, насильник, мужеложец или тот, кто на это согласился» (Иосиф Флавий. О древности еврейского народа II 24, 30 [Филон, Иосиф 1994, с.177, 179]).

(№ 1531). «Ведь почему бы лакедемонянам не отказаться от полностью закрытого устройства своего государства и от презрительного отношения к браку, а элейцам и фиванцам – от своего противоестественного и уж слишком откровенного мужеложства? Так, всего того, что ранее признавалось у них полезным и прекрасным, пусть даже на деле им и не удалось избавиться от этого совершенно, они теперь не признают, но дополнительно вводят об этом законы, которые некогда обладали у эллинов такой силой, что даже богам приписывали мужеложство, а уж потом, естественно, допускали кровосмесительные браки с родными сестрами, тем самым оправдывая свой разврат в самых противоестественных и непристойных удовольствиях» (Иосиф Флавий. О древности еврейского народа II 37 [Филон, Иосиф 1994, с.186])

Прочее

О строительстве гимнасия в Иерусалиме. (Иосиф Флавий. Иудейские древности XII 5, 1 [Иосиф 1994, т.2, с.121])

О строительстве гимнасия в Иерусалиме см. 1-я кн. Маккавеев I 14; 2-я кн. Маккавеев IV 10 [Антология 2000, с.415].

  (№ 1532). «У царя [ Ирода] были евнухи, которых он крайне любил за их красоту. Из них один исполнял обязанности виночерпия, другой служил за столом, а третий, как наиболее преданный, должен был заботиться о ложе царя. Влияние их на государственные дела было огромно». (Иосиф Флавий. Иудейские древности XVI 8, 1 [Иосиф 1994, т.2, с.358])

(№ 1533). О галилейском войске Иоанна Гисхальского. «Обагренные еще кровью, они пожирали награбленное и из одного пресыщения бесстыдно предавались женским страстям, завивая себе волосы, одевая женское платье, натирая себя пахучим маслом и для красоты расписывая себе глаза. Но не только в наряде и уборе подражали они женщинам, но и в своих страстях и в избытке сладострастия измышляли противоестественные похоти». (Иосиф Флавий. Иудейская война IV 9, 10 [Иосиф 1991, с.309])

Христианская литература конца I-начала II века

Учение двенадцати апостолов (Дидахэ)

(№ 1534). «(2, 1) Вторая же заповедь учения: (2) не убивай, не прелюбодействуй, не совершай деторастления, не блудодействуй…» (Учение двенадцати апостолов (Дидахэ) 2, 1-2, пер. А.Г.Дунаева [Мужи апостольские 2003, с.44])

Послание Варнавы

(№ 1535). ««И зайца», сказано, «не ешь». В каком смысле? Не будь срамником и не уподобляйся таковым. Ибо в теле зайца каждогодно бывает перемена, противная естеству всех прочих животных.

«И гиены не ешь», сказано; это значит «не будь прелюбодеем, ни растлителем и не уподобляйся таковым». не будь прелюбодеем, ни растлителем и не уподобляйся таковым». Почему? Потому что это животное ежегодно изменяет свою природу и бывает то мужеского, то женского [пола].