Текст книги "Время проснуться дракону"
Автор книги: Анна Ганькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 60 страниц)
Вот так и текли дни, постепенно составляясь в привычную уже своей обыденностью череду. Но, день на четвертый, кое-кто сбил этот настрой. А именно – посыльный, прибывший из города. Он, как оказалось, еще вчера искал их в королевском дворце, а не найдя там, вынужден был расспрашивать у перепуганной чем-то прислуги. Чем перепуганной? А Светлый их знает… за что-то их там сильно гоняли дня три назад.
Но суть не в этом. А в том, что сегодня Корр, который как обычно поутру вытащил их с Льнянкой с озера, после трапезы отослал ее во двор тренироваться – так ей и надо, а его, Ли, с хитрой улыбкой, погнал на конюшню – седлать их лошадей.
Куда поехали-то? А вот не говорил ему Ворон! Только хитреца из его глаз так всю дорогу и не уходила, задоря любопытство Ли и разжигая нетерпение.
Лидею они переезжали все по тому же Эльфову мосту, но дальше двинули не к Королевскому холму, а по Парадной набережной вправо, к торговым кварталам. Вскоре после того, как парапет набережной перестал быть резным и превратился в простой грубо отесанный камень, а мостовая под их ногами из мозаичных плиток перешла в обычную брусчатку, они свернули влево, вклиниваясь по лестнице куда-то в жилые кварталы. Впрочем, высоко по той улице они забираться не стали, вскоре нырнув в боковой проулок, где и остановились перед входом в полуподвал, над которым висела вывеска с надписью – «Вепрь и Козочка».
– Пришли, – сказал Корр. – Ты тут только сразу не очень по сторонам-то пялься… – и после этих загадочных слов, начал спускаться по лестнице.
Что хотел сказать этой фразой Ворон, Ли, конечно же, не понял, тем более что «не пялиться по сторонам» в новом месте – дело сложновыполнимое. Поэтому он решил эту фразу близко к сердцу-то не брать, а посмотреть по обстоятельствам. Чей он и сам не мышонок пугливый, а маг эльфийский. Да и кинжалы с мечом при нем.
Зал таверны, в который они попали, оказался неожиданно большим и, кажется, почти пустым. Хотя, после яркого весеннего солнца разглядеть его сходу Ли не удалось, несмотря на ряд полукруглых довольно чистых окон, которые неплохо пропускали с улицы свет. А уже в следующий момент, он и вовсе отвлекся от разглядывания окружающей его обстановки, потому что… нос эльфенка вдруг зажил собственной жизнью, перетаскивая все имеющееся внимание на себя. Ли даже глаза зажмурил, вдыхая дивный аромат и отдаваясь этому непередаваемому ощущению.
Он знал его! Ох, как же хорошо знал Ли этот запах! Щучий пирог – он самый! И даже несколько секретных составляющих этого пирога помнил! Суховатое плотное рыбье мяско сначала мариновалось в масле и лимоне, отчего становилось нежным, сочным и теряло отталкивающий запах речной тины. А вот резанные ломтями клубеньки обязательно нужно было обжарить до золотистой корочки. И если еще добавить туда разной сухой травки да лучка тонкими кольчиками то, доставая из печки этот пирог и взрезая его хрустящую корочку… м-м-м, вот как раз в этот момент, тот самый аппетитный дух, что тревожил его нос, из него и вырвется! Давясь слюной, Ли судорожно сглотнул.
От того, что нос эльфенка взял верх над мозгами, в них, видно, так и не всплыл логичный вопрос: откуда здесь, в столице, в полуподвальном кабачке возле торговой набережной, могло пахнуть знаменитым, в совершенно далеких местах от этого города, пирогом дядюшки Лайсо?!
Ну, а раз мозги не сработали, то и пришлось Ли просто стоять, ностальгируя по прошлому, и ждать когда Корр укажет ему стол за который можно сесть и закажет по куску этой ароматной прелести.
А тот, насмешливо глядя на него, подтолкнул-таки парня к столу под одним из окон, а сам направился к стойке, где заправлял огромный оборотень.
Да, к этому моменту парень уже слегка «придышался» к беспокоящему его аромату и его мозги начали потихоньку шевелиться, а заодно и глаза привыкли к полумраку, что царил в таверне. И он принялся оглядывать народ, что сейчас находился в ней.
Естественно, что первым, кто обратил на себя его внимание, и оказался здоровяк за стойкой. Уж больно крупной и неуместной выглядела его массивная фигура на фоне бочек с краниками, изящных бутылок и рядов глиняных кружек. Хотя, приглядевшись, Ли с удивлением приметил плавность и какую-то даже отточенность его движений, что, в свою очередь, напомнило ему манеру двигаться Тая. Да и весь большой оборотень неуловимо походил на Тигра, хотя и кожа его была гораздо светлей, и волосы явно каштановыми, а не черными, и глаза светло голубыми. Но, что-то, наверное, как он поворачивал голову, поводил мощными плечами, все-таки наводило на мысль о его сходстве со старшим другом.
« – Неужели еще один тигр?» – пораженно подумал Ли, а глаза его тем временем уже следовали дальше по зале.
Второй, кто привлек его внимание, была молодая красивая женщина, что сидела по соседству. Тем более что Ворон, усадив Ли, проходя мимо ее стола не преминул раскланяться с ней и даже поцеловать ручку этой особе. А та, оторвавшись от блинчиков политых чем-то красным, милостиво протянула Корру ладонь и улыбнулась. Только улыбка ее получилась, почему-то, не только милой, но и… хищной. Это впечатление усилила и капля варенья на ее губах, вдруг представившись кровью рядом с блеснувшими острыми зубами. И эльфенок сразу понял, что дама, совсем и не дама, а тоже оборотень – наверное, волчица, чего он сразу как-то и не приметил, засмотревшись на прелестное лицо русоволосой посетительницы. Впрочем, следовало признать, что от этого понимания ее немного агрессивная красота менее яркой не стала.
Тем временем Ворон, раскланявшись с волчицей, дошел до стойки и окликнул предполагаемого тигра. Тот, глянув на него, вдруг сделал большие глаза и, выскочив из-за прилавка, принялся… обнимать и тискать Корра как родного, но давно не виденного человека. При этом Ворон, гораздо более низкий и щуплый, чем тигрище, то и дело отрывался ногами от пола, когда тот, при особо душевном порыве, приподнимал его в крепкой хватке. Не очень довольный этим проявлением радости со стороны тавернщика, Корр старался вырваться из его объятий, при этом смешно дрыгая ногами.
Чтоб не заржать на всю залу… а потом не выхватить за это… Ли отвел глаза в самый угол помещения, где сидела большая компания очень молодых людей. Народ в той компании, несмотря на ранний час, пил самогон, судя по бутылям, что стояли у них на столе, и веселились так, как будто на дворе как минимум стемнело.
« – Видно гребцы с биремы, что пришла поутру. У них, наверное, на загул и есть только один день, а завтра уже дальше – по фрахту, куда пошлют» – подумал Ли, разглядывая веселящихся парней. И его совсем уж не удивило, когда он понял, что они тоже оборотни.
« – Вот поэтому, наверное, Корр и велел по сторонам не глазеть. А то кабаны и медведи в подвыпившем состоянии совсем буйные бывают, особенно подобный молодняк!» – и точно, один из тех парней, что сидели к нему лицом, вдруг остановил на нем мутный уже взгляд и, заметив его внимание, стал наливаться красным и раздувать ноздри.
« – Все! Сейчас пойдет настоящая гулянка!» – уныло подумал Ли, машинально доставая меч из ножен и кладя его рядом на лавку. Меж тем очень хотелось горячего щучьего пирога и холодного пива…
И тут, как по волшебству, перед ним опустилась тарелка с большим ломтем долгожданного печева. Ли, конечно обрадовался, но взгляда от звереющего прямо на глазах парня не отводил, отслеживая его движения. А подавальщик, хоть и получил от него «спасибо», почему-то все не отходил, а продолжал перекрывать обзор на компанию молодых оборотней, отчего эльфенок должен был отклоняться все дальше и дальше.
– Что, так и будешь молодцов в углу разглядывать, а на старика и глаз не поднимешь? – спросил вдруг сверху до боли родной голос. И тут же второй, раздавшийся уже из-за спины:
– На двух стариков… а мы-то так по нему соскучились!
Ли аж подскочил.
Да! Да! Ему не почудилось! Рядом стояли они – дядюшка Лайсо и Лошадник! И, прямо не поднимаясь со скамьи, он так и уткнулся лицом в них, обнимая руками. Слезы, не спрашивая разрешения, сами брызнули из глаз.
– Ладно, ладно уже! Ешь вот давай, а то вон как вымахал-то – небось не на пустом месте! – с мягкой заботой, как и в старые добрые времена, приговаривал дядюшка Лайсо, а Лошадник все только поглаживал парня по голове, умостившейся у него на груди.
Минут через десять уже и Корр не выдержал:
– Заканчивай давай нюни разводить – чей не маленький уже!
Но ни эта фраза Ворона остановила поток слез эльфенка, а насмешливо кривящиеся губы тавернщика, который уже к этому моменту тоже сидел за их столом. Да-а, перед чужим человеком было как-то неуютно реветь… даже от радости.
В итоге, они все расселись за столом, уписывая щучий пирог и запивая его пивом, а дядюшка Лайсо с гномом стали рассказывать, как оказались в Королевских холмах.
Все, в общем-то, случилось так, как ранее предполагали Вик и оборотни. После их отъезда из Верхних Лужцов с неделю все было тихо. Видно разбойники занимались тем, что выхаживали своего главаря, недаром же тогда в замок с округи согнали всех знахарей. Но, опять же ожидаемо, после затишья случилась буря – Графич не выхаживался, а потом и вовсе вздумал помирать. Ну, а его подельники принялись мстить.
На двор трактира, после того как над воротами были закреплены охранные знаки, они, конечно, ступить не могли. Но вот рядом кружили денно и нощно, как ястребы над гнездом перепелки. Впрочем, дядюшка Лайсо оказался не дурак и к такому положению дел был готов. Семьи сыновей перевез в защищенный трактир, сделал кое-какие припасы впрок, договорился о доставке скоропортящихся продуктов.
Так и прожили они на осадном положении почти месяц, благо заезжих путников и крестьян, что харчи привозили, разбойники без своего главаря трогать боялись. А через три десятницы, когда прошел слух, что Мельничихин графич все ж загнулся, на остатки его банды была устроена облава.
Но только вроде вздохнули свободно и попытались жить обычной жизнью, как в один не очень добрый день во двор была подброшена записка. Сами-то бандюки зайти не могли, да и разогнали большинство из них стражники по окрестностям, но вот несколько человек видно где-то рядом в лесу затаилось, чтоб отомстить трактирщику за свою поломанную сладкую жизнь. Так и понятное дело, жить-то вольно под покровительством Графича было всяко лучше, чем теперь скитаться по лесам и подвергаться вечным облавам, что переодически устраивались в каждом уважающем себя округе.
А записка та, написанная корявым подчерком, гласила:
« сраный трактерщак повинин ты в смерте нашехо хаспадина сам к нам выйдиш или мы тябя вытащам тебе не жит лучше сам выхади покою не будит»
Вот что после этого оставалось делать дядюшке Лайсо?
Лошадник с Дроздом, старшим сыном трактирщика, съездили в Аргилл к префекту с этой грозной запиской – предупредить значит, что не всех разбойников его солдаты разогнали. Потом наняли в Охранной гильдии несколько воинов и вернулись в Лужцы. А уж дома, пораскинув мозгами и продумав, решил дядюшка двигать в Королевские холмы, в это самое заведение, что назвал когда-то Тай. Разумно посчитав, что в любом другом месте ему будет лучше, чем дома, пока стража всех бандитов не изведет. Жизнь-то дороже. Ну, а гном сам решил с приятелем ехать, не захотев оставаться в Лужцах без близкого человека, к которому его блудная душа привязалась
А уж как быть дальше – Светлый им в помощь, как-нибудь и разберутся! Чей умелый повар и не менее хороший конюх без дела не останутся.
Оставили троих нанятых воинов трактир и сыновей с семьями охранять, а других троих взяли с собой. Да и подались в Королевские холмы.
А уж здесь все сложилось как нельзя лучше, несмотря на то, что их, то бишь принца, оборотней и его – Ли, в столице-то к тому времени уже и не было. Но Прайдо – тавернщик, принял людей присланных Таем, как родных. А уж когда понял, что гном готов в конюшне работать, а толстяк отменно кухарит, то и вовсе расстарался для них – и работой обеспечил, и жилье нашел.
Кстати, сам-то Прайдо оказался тоже не чужим человеком, а каким-то дальним родственником Тая – не даром Ли в нем тигра углядел.
Вот и жили теперь, с самого начала осени, дядюшка Лайсо и Лошадник в столице. Из дома, в общем-то, вести приходили неплохие, можно сказать, даже хорошие. Хотя, послушав их, Ли почувствовал какой-то зловещий подтекст в тех неплохих в целом известиях.
В трактир после отъезда хозяина с недобрым делом никто так и не заявился. Толи префект после известия об угрозах вновь прошерстил окрестные леса да выловил оставшихся бандюганов, толи те сами приметили, что виновник всех их бед пропал из города, да затаились – неизвестно. Но и по сей день, сыновья писали, что в округе тихо и о шайке Графича народ только и вспоминает, как о страшном затяжном сне.
А второй хорошей новостью из Лужцов, о которой им поведал дядюшка Лайсо, стало известие о свадьбе Цветки. И что замуж-то она вышла ни за кого-нибудь, а за того самого Дубна, у которого они ночевали в день странного погрома в соседней деревне.
Дубн, значит, пришел на следующий день в трактир, чтоб сообщить хозяину, что его знакомцы благополучно отбыли в Аргилл. А там, в зале, и Цветка ему на глаза попалась – вся из себя такая бойкая и хозяйственная, да и симпатичная очень. Ну, мужик-то на нее и запал. Все в девушке было таким, как ему и мечталось – и не молоденькая вертихвостка уже, и по хозяйству вон как управляется – в руках-то все так и горит, и сама хороша – глазки, как звездочки яркие!
При словах дядюшки Лайсо о Цветкиных глазах, Корр потупился, пряча улыбку. А дядюшка-то приметил это и, смущаясь, прервал свой гладкий рассказ о домашнем житье-бытье, принявшись извиняться:
– Вы уж не серчайте господин, но вы-то уехали, а девке тоже жить надобно! А Дубн-то парень хороший – то, что ей нужно. Запоем не пьеть, работать умеет, да и сам пригож, и хвостов при нем никаких, вроде деток и родни от первой жены. Самая, что ни наесть, подходящая пара Цветке! А на ваш подарочек племянница знаете, что купила? И не поверите – мельницу лесную выторговала у графского управляющего! Она ж, мельница, то есть, пустая стояла, как два года назад Графичева мамаша сгинула. Народ уж совсем измучился зерно-то в заречье возить.
Все бы хорошо, и даже расчудесно было в рассказе трактирщика, но вот дальше-то те непонятные и тревожащие сведения в нем проскальзывать и начали.
Цветка-то, оказывается, и раньше не проста была – в травах немного разбиралась. Дядьке вот букеты удивительные в настойки подбирала да родных, если что по мелочи случалось, лечила. А вот обвенчавшись с Дубном и съехав на лесную мельницу, вдруг и поняла, что Дар-то ее расти начал. Место там… какое-то странное на той протоке, что реку с болотами соединяет.
То, что Дар-то у племянницы имеется, дядюшку совсем не удивляло. Род их все-таки от баронов Лапийских корни свои берет. Это уж спустя поколения три младшая ветвь, как Лайсо зваться стала. Но вот то, что Дар у взрослой женщины в гору пошел, это, знаете ли, чудно!
Так вот, пишет теперь ему Цветка, что чувствовать стала не только растения разные, но и местность в целом, и людей, что там живут, и погоду заблаговременно понимать научилась. И вот кажется ей, Цветке, что на болотах тех, которые в самой глубине леса разлеглись, недоброе что-то живет, нехорошее…
И задумались все сразу за столом, ведь недаром тот мужик, сосед-то Дубна, что семью свою зверски изничтожил, в те болота подался. Только ведь сгинул он вроде… или нет?
Под напряженное молчание допили пиво, а пирог уж и подавно к тому моменту был съеден. Так что вскоре стали расходиться. Правда, Прайдо немного погоревал о том, что гости дорогие его лучших работников сманивают. Они ведь еще в самом начале разговора договорились, что и дядюшка Лайсо, и Лошадник, как замена им найдется, так в Лиллак и переберутся.
Впрочем, как сказал Тигр, когда нагоревался, что давно знал о том, что работники его надолго не задержатся, если брат Тайгар с компанией объявится…
Договорившись с дядюшкой Лайсо и гномом через пару-тройку дней встретиться в замке Светлейшего, а с тавернщиком просто раскланявшись, они с Корром тоже подались было на выход.
Хотя нет, это Ворон намылился, а ему велел еще пирога и пива заказать, и здесь его часик обождать. Он де сбегает туда, где их Тай уж два дня как обретается – записку-то, на его имя писанную, все ж доставить надобно. Он, то есть Корр, быстро управится – одна нога здесь, другая там. Даже Красотку брать не станет – так, своими ножками и сгоняет.
Но только приятель вышел за дверь, а сам Ли не успел и заказ-то сделать, как приметил эльфенок, что в том углу, где компания молодых оборотней сидела, началась какая-то подозрительная возня. И точно – тот, что на него еще давеча зыркал, теперь толкал в бока соседей и на него недвусмысленно указывал.
Он, конечно, неплохо уже владея магией, мог и принять бой, и даже мог надеяться выйти целым из этой заварухи… Но вот же проблема, Ли очень не хотелось разносить таверну, раз ее хозяин им чуть ли не родней теперь приходится. А без погрома уж точно обойтись бы не удалось, ввяжись он в драку.
Тем более что природное любопытство, заткнутое в дальний угол уже как месяц назад, поскреблось оттуда жалостливо и напомнило, что, сидючи здесь, он так, пожалуй, и не узнает, где пропадает Тай.
Так что, отмахнувшись от даденного ему приказа и изменив своему новому жизненному кредо – не лезть в каждую дырку затычкой, Ли подхватился и побежал следом за Корром.
Когда эльфенок взбежал по лестнице, что вела наружу из полуподвального помещения, то едва успел увидеть, как Ворон сворачивает из проулка на улицу. Он понесся за ним сломя голову.
Ему повезло. Улица, на которую он вылетел, пролегала под наклоном к реке и, несмотря на то, что была запружена пешим народом, всадниками и повозками, хорошо просматривалась. Так что, хоть и на квартал ниже, но чернеющую кудрявую голову старшего приятеля он разглядел в толпе без труда.
Нагнать-то Корра парень старался, конечно, но вот попадаться ему на глаза, нарушив указания, побаивался. Так что дальше пошли так – впереди Ворон, а в нескольких саженях позади него – Ли.
Прошли ту улицу, на которую из проулка вышли, небольшую площадь с раскинувшимся на ней рынком, свернули в другую. А потом дело застопорилось, когда Ли понял, что на очередной лестнице впереди примелькавшейся уже черноволосой головы и не видно. Так и замер Ли, вертя головой и пытаясь рассмотреть не затесался ли где меж плечистых грузчиков и гребцов его не самый высокий товарищ.
От неожиданного хлопка по плечу парень чуть носом не усвистел вниз по ступеням:
– И кого это ты, мелкий, так старательно впереди выглядываешь? Не меня ли случаем? – вдруг раздался позади него насмешливый голос Корра: – Я тебе что велел?!
– Так там… это… парни пьяные в углу сидели… – поняв, что его обнаружили Ли стушевался и не смог толком объяснить, что произошло в таверне.
Но Ворон и так догадался:
– Понятно. Еще один мой приказ был не выполнен. Вот кто в здравом уме пялится в открытую на компанию пьяных кабанов? Только ты, Ли, на это способен! Ладно. Пойдем уже со мной. Только в этот раз, будь добр, все мои пожелания исполняй, как должно.
– Угу, – покаянно буркнул Ли и устремился вслед за Корром вниз по улице.
Район, в который они вскоре попали, был ужасен! Эльфенок в таком месте и не бывал никогда, даже в бытность своей бродяжьей жизни. Тот квартал, в котором находилась покинутая ими таверна, тоже, вроде, аристократическим не считался. Но там было чисто и даже в проулке свободно.
Здесь же, улицы были узки настолько, что во многих местах казалось если вытянуть руки в стороны, то коснешься противоположных стен. Дома при этом вытягивались вверх на несколько саженей, но не полноценными равными этажами, а какими-то кособокими надстройками. Создавалось впечатление, что несколько курятников взгромоздили один на другой, при этом каждый из них был делом рук разных, но неизменно пьяных мастеров, которые работали чисто по своему разумению.
Под ногами в жидкой грязи хрустел мусор, и пару раз приходилось уворачиваться от выплескиваемых прямо из окна… каких-то жидкостей. Да что миндальничать-то! Чувствительный нос эльфенка вполне четко опознал в первый раз протухшие помои, а во второй – содержимое ночного горшка!
В закоулках кучи мусора приобретали просто угрожающие размеры и в них, не скрываясь, копошились грязные всклокоченные крысы. А на других свалках, ничем не отличаясь от них по внешнему виду, и дети. При этом, увидев прохожих, они, как те крысята, скалили зубы и зло сверкали глазами, видно боясь, что объявившиеся взрослые сейчас примутся отбирать их добычу.
А в подворотнях им встречались и такие же обозленные взрослые, которые, если стояли по нескольку человек, то принимались их оценивающе разглядывать, а если поодиночке, то сразу же кидались удирать.
Когда друзья в первый раз натолкнулись на подобную компанию, Корр спросил Ли сквозь зубы:
– Ты щит от физического воздействия уже научился выставлять? – а увидев его согласный кивок, велел: – Накрой нас и меч достань, чтоб видели. Авось не полезут на вооруженных. Я думал, что хотя бы днем тут потише будет.
Им везло – они все дальше продвигались по трущобам.
И только когда вышли на площадь с замусоренным фонтаном и маленьким храмом, город, пусть и отдаленно, но, наконец-таки, стал напоминать себя. Здесь же они и остановились, возле углового двухэтажного дома.
Когда-то красивый кирпичный узор на фасаде был частично оббит, а на стенах красовались похабные надписи, но если не брать этого во внимание, то особнячок можно было считать почти нормальным. Над его крыльцом висел… красный фонарь!
– Мы что, в Доступный дом пришли?! – удивленно воскликнул Ли, уставившись на незажженную лампу с надколотым плафоном. – Наш Тай, что ли здесь?! – следующий вопрос эльфенка уже звучал не удивленно, а негодующе.
– Здесь… здесь, твой Тай… – как-то устало или даже растеряно ответил ему Ворон.
– А я думал он женщин не любит… – опять удивленное от Ли.
– А кого он любит, по-твоему? Примечал, что он на меня заглядывается? Или на мою Красотку, к примеру? – уже более привычным для него насмешливым тоном, поддел эльфенка Корр.
– Нет!! Нет! Что ты! – замотал Ли головой так, что и волосы из хвоста растрепались, боясь даже в ум брать подобные мерзости про Тая. – Но, он, же… никогда раньше… и тебя всегда… это… – попытался парень объяснить свои терзания старшему товарищу.
– Да, все так – и сам ни-ни, и мне не велит, но вот периодически… и на старуху бывает проруха! Ты вот что, мелкий, глазенки-то свои прикрой и уши зажми и, вообще, потише тут – вопросов не задавай. Понял? – и, не дожидаясь ответа, постучал в медную пластинку молотком.
Только после пятого или шестого удара, когда они уже отчаялись достучаться, за дверью раздались тяжелые шаркающие шаги. Створка чуть приоткрылась и в образовавшуюся щель показалась… образина. Да, по другому это отекшее, заросшее щетиной, с черной повязкой на одном глазу лицо и назвать-то нельзя было.
– Чё надо? Деваньки еще спят. Приходите позже, – низким, каким-то шершавым голосом, вполне подходящем к его… лицу, сказал мужик.
Впрочем, и тон его голоса, и взгляд единственного глаза, агрессии и злобы не выражали, а скорее были равнодушными, без какой-то даже малой толики интереса к ранним посетителям. Наверное, такие нетерпеливые шастали тут часто.
– Да мы не к девочкам. Нам бы дину Лапку повидать надобно. А ты Малёк знать совсем старых знакомых узнавать не желаешь? – ответил на это приветствие Корр, быстро просовывая ногу в приоткрытую щель, чтоб охранник не закрыл дверь.
Единственный глаз того «проснулся» и с уже заметным настороженным вниманием пробежался по ним.
– Не Малёк давно уж, а Грог… так это ты, птичка… все каркаешь – людям спать не даешь, – насмешливо бросил мужик. – Ну, проходите, хозяйка сейчас выйдет, – и открыл дверь пошире, запуская посетителей внутрь особнячка.
Фигура мужика тоже была под стать… его образине. Крупное, когда-то, наверное, состоящее сплошь из налитых мышц тело сейчас немного оплыло, но явно своей силы еще не утратило, а сделалось только массивнее. Идя впереди них здоровяк при ходьбе слегка раскачивался, сутуля плечи и расставляя ноги.
« – Наверное из бывших моряков» – подумал Ли вспоминая глядя на него дина Волча и остальных членов команды с незабвенной конюшенной биремы.
Тем временем их препроводили в довольно большую залу и, кивнув на диваны, велели ждать здесь.
Помимо этих самых диванов, потертых и не очень чистых, в комнате стояло несколько небольших столов и банкеток. Облезлые, давно некрашеные стены, не совсем тщательно были завешаны линялыми драпировками, когда-то имевшими малиновый цвет. По всей видимости, их привели в общую комнату, где девочки в вечерние часы принимали клиентов.
Выбирая на диване место почище Ли решился все-таки задать хоть какой-нибудь вопрос. Пока не о Тае, потому, что отчасти ему так до сих пор и не верилось, что их самый сдержанный, мудрый и спокойный друг может оказаться в таком месте.
– А почему хозяйку зовут Лапка? Это что за странное имя такое?
– Это не имя, а прозвище. И полностью оно звучит как – Кошачья Лапка. А ее настоящего имени никто давно и не помнит. Сколько знаю ее, она так звалась… и этим ремеслом занималась. По юности была бесподобно хороша – с лица такая вся милая и нежная. Но вот чуть что не по ее, сразу коготки выпускала – цепкие, острые, опасные. Умела все, что плохо лежит к рукам прибрать… да и то, что гвоздями приколочено, ловко выцарапывала. И со всяким отребьем Лапка всегда лихо управлялась – ни один моряк или контрабандист в ее коготках не смел рыпаться. А когда из возраста пригодного для ее ремесла вышла, она свое дело устроила, – обвел Корр комнату рукой.
– Это что же ты, Ворон, мальчику про меня такие страшные сказки рассказываешь? А? – вдруг за их спинами раздался шелковистый с легкой хрипотцой голос. Они оба обернулись, отзываясь на его обещающее негу звучание.
Да-а, а лицо-то хозяйки Доступного дома совсем ее голосу не подходило. Наверное, это все, что осталось ей от чудной красоты юности… Беленое и нарумяненное, с ярко прорисованными чертами, оно представилось эльфенку лицом фарфоровой куклы, нерадивым мастером передержанным в печи. Уголки глаз и губ будто от сильного жара стекли вниз, а пудра, набившись в морщины, только сильнее подчеркивала сходство с начинающей облупливаться краской.
Тем не менее женщина и дальше продолжала говорить своим завораживающим голосом, подпуская в него и того более нелепый при ее потасканной внешности игривый тон. Чем и продолжила терзать глаза и уши Ли поражающим несоответствием. Так что, пока она общалась с Корром, парень продолжал стоять, хлопая глазами, и пытаться совместить чудесное звучание с обветшалой картинкой.
– Друга ищешь? Он наверху с девочками, уж третий день как пошел. Ну, так он и платит всегда по-честному. Так что давай не будем его тревожить, – говорила женщина.
– Согласен, не будем. Ты ему только записку передай, как он чуток освободится, – и Корр опустил за низкий вырез платья хозяйки сложенный лист бумаги и восьмушку серебра.
Меж тем женщина подхватила с одного из столов бутылку и несколько стаканов и потянула Ворона к двухстворчатым дверям. Когда они от ее толчка распахнулись, стало понятно, что за ними маленький дворик.
– Пойдемте, винца выпьем за встречу, а то давно не виделись, – позвала она, проходя к беседке окруженной несколькими деревцами в глиняных вазонах. – И парнишку своего зови. Или ему, может, кого из девочек разбудить? А то он у тебя какой-то задумчивый. Я надеюсь, он уже не мальчик? Знаешь ли, с определенного возраста, вам мужчинам, надо регулярно дурные соки сгонять, а то они мозги вам застилать начинают!
– Может ты и права… – задумчиво протянул Корр, глядя на Ли, который услышав последние слова женщины, так и застрял в дверях.
– Да и зачем нам девушек будить, я сама еще много чего могу! С таким-то сладким эльфеночком, что ж не тряхнуть стариной?! Да, милый? – подмигнула ему старая шлюха, отчего Ли покраснел и отпрянул назад в комнату. Не-ет, туда он точно не пойдет!
Он плюхнулся на дальний от дверей диван, сложил на груди руки и поджал ноги. Ха, как будто кто-то собирался насиловать глупого эльфенка!
Голоса Корра и хозяйки сюда почти не долетали. Так что в наступившей тишине стали слышны и совсем, казалось бы, далекие звуки. Где-то в глубине дома продолжал шаркать ногами охранник, за окном проскрипела проезжающая мимо повозка, а сверху слышался ритмичный стук.
Вдруг, прямо над головой Ли что-то грохнуло и раздался рык… знакомый рык…
И снова удар… рык…
« – Тай! Его бьют!» – и парень, не задумавшись даже, где находится, что Ворону обещал, а нужен ли он там, где стучат и рычат, ринулся вверх по лестнице.
Ведомый тревожащими его звуками Ли устремился бегом по длинному коридору.
Хорошо хоть дверь комнаты открывал аккуратно, потому что картина, представшая его глазам, могла «отбить» мозги и в более крепкой голове.
Да, там был Тай… или кто-то внешне очень похожий на него. Этот… похожий на Тигра мужик, совершенно голый, упираясь коленями в потертый ковер… вбивал себя в стоящую перед ним на четвереньках толстую девку под тот самый рык, который и привел Ли сюда. Тяжелые груди женщины при каждом толчке мужчины, которого разум эльфенка упорно не желал воспринимать, как Тая, плюхались об ковер и терлись сосками о жесткий ворс. Она шумно дышала, выдавая в ритме с их телами протяжные хрипы.
Лицо же самого мужика выражало толи крайнее удовольствие, толи сильную боль, толи все это вместе – голова его была запрокинута назад, зубы оскалены, глаза подкачены под верхнее веко, а кадык на выгнутой шее скакал, как бешенный.
Рядом с парой стояла перекошенная кровать со сломанной ножкой. На ней обнаружилась еще одна девка. Угол, с подкосившейся опорой, прогнулся под телом женщины, и ее свисающие на пол волосы попадали под колено мужчины. Но девицу это, похоже, не волновало – она раскинулась в изнеможении и только тихо постанывала.
Все это, в общем-то, охватилось одним взглядом, а вот второго Ли сделать не получилось – шею сдавило, куда-то потянуло, а потом щекой впечатало в стену так, что зубы заныли.
– Ты куда вечно лезешь! – прошипел над ухом злой шепот Корра.
– Я тумал ефо тут пют! – попытался оправдаться эльфенок, правда его губы, свезенные набок прижатой щекой, шевелились плохо, а перетянутое воротом горло и того хуже подпускало к связкам воздух.
– Думал он, и когда только научился?! Щас самого побьют… и меня заодно… смотря, сколько он выпил… – продолжал раздраженно шипеть в ухо Ворон.
