Текст книги "Время проснуться дракону"
Автор книги: Анна Ганькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 60 страниц)
Поднятая тема, хотя и охватывала дела давно минувших дней, но, как оказалось, и поныне сильно волновала людскую душу. Так что, излагая вроде бы и далекие события, но Вик вдруг почувствовал, как сердце его заколотилось быстрее, и в горле поднялся колючий ком. Лёнка, умница девочка, как почувствовала это, и стоило ему остановиться, подала флягу с водой. Дай ей Светлый здоровья за заботу!
Прочистив горло, принц продолжил рассказ:
– Первый удар орды достался тогда Мартиану, еще не объединившемуся полностью после времени Смут. Они отражали накатывающиеся волны племен несколько зим. Постоянно отступали. Когда орки дошли до Тенебриколя темных эльфов, те тоже вступили в войну, но от своих границ не отходили, хотя с их магией сдерживать напор орочьих племен было куда легче, чем человеческим войскам. Но видно сказалась обида на людей и униженная гордость в Большой битве. По эльфийским-то меркам прошло не так уж и много времени и были живы еще некоторые из их ветеранов. В общем, свое небольшое королевство они оберегали, но на помощь людям не шли – хотели своей земли, вот и воюйте за нее. А орда тем временем втаптывала в эту землю и разрозненную армию Мартиана, и простых людей живущих на ней. Но вот войска соседней Эльмерии, правящий тогда Гарет III, сумел объединить, и выдвинулся навстречу орде, которая неуклонно приближалась к границам его королевства. Естественно, направить войска вдоль всего фронта он не мог, и выбрал ту часть границы, что была ближе к Заревому морю и где сосредоточились основные силы орков. А заодно и понадеявшись, что со стороны Драконьих гор тех все-таки придержат темные эльфы.
От волнительного рассказа и от ветра, что нещадно трепал волосы и сушил губы, Вику пришлось опять воспользоваться Льнянкиной заветной фляжечкой. Промочив горло и про себя усмехнувшись над притопывающим от нетерпения Ли, принц продолжил:
– Но орда, более привычная к кочевому образу жизни и даже без лошадей способная преодолевать большие расстояния за короткое время, ушла в сторону с их пути. Им и о фураже беспокоиться не надо, и с едой, как не прискорбно это осознавать, у них проблем меньше – им, что греча со свининой, что трава полевая с человечиной – все одно в пищу пригодно. Вот они и сорвались с места, когда поняли, что на них новая, не истерзанная боями, армия идет. И меж ней и так и оставшимися недвижимыми заставами эльфов направились орки вглубь по серединным землям, вдоль Драконьего Хребта. Армия развернулась и со всей возможной для тяжеловооруженных воинов скоростью пустилась за ними вдогонку. Но нагнать смогла только вот здесь, – Вик простер руку, показывая на просторы перед ними:
– Обогнув эльфийский Тенебриколь, орда устремилась сюда, на неразграбленные территории. И остановили ее только горы и река. Здесь и случилась битва орков с остатками армии Мартиана, нагнавшими их войсками Эльмерии и теми волшебницами Долины, что уцелели. Да, они, как показали те битвы, тоже были не всемогущи. Многие из них погибли, когда стараясь прикрыть своей магией разрозненные войска Мартиана, вынуждены были разделиться и действовать по одиночке, – в этот момент, посмотрев на своих слушателей, Вик вдруг приметил, что от его рассказа большущие глаза Ли наполняются трагической грустью, а Льнянкины и того хуже – наливаются слезами. В общем, жалостливые эльфята разволновавшись, и готовы были рыдать и над погибшими волшебницами, и над убитыми воинами, и… как бы уже, и не над орками.
И понял Вик… что не судьба ему сейчас развернуться. Он-то, в детстве, как любой мальчишка во время занятий сильнее всего был впечатлен именно знаменательными битвами. И сейчас уже воочию видел, где и как расположились войска Мартиана, раскиданные по взгорью, потому что их командиры, так и не объединившись, пришли к последней битве порознь. Как дрогнут истерзанные боями люди, а орки, не беря пленных, будут их гнать, убивая, в ту ложбину. Но с другой стороны, от простора, надвинется армия Эльмера и прижмет обнаглевшую орду к горе. Откуда сверху, из-за стен Драконьего Камня, на нее обрушатся град камней и потоки горячей смолы. А между вон тех покрытых лесом холмов выступят волшебницы, накрывая огнем и смерчами племена. И кинутся орочьи отряды в панике удирать – по той вон долине…
Но впечатлительные эльфята и от того, что уже рассказано, готовы были удариться в слезы. Так что придется основные зверства и ужасы попридержать и двигаться дальше во времени. В общем, проиграв грандиозное сражение лишь перед своим внутренним взором, Вик продолжил рассказ с того места где оно уже и закончилось:
– После битвы уйти с поля боя, вернее бежать, получилось всего у нескольких орочьих племен и пары десятков разрозненных отрядов. После себя они оставили полностью выжженную, разоренную и непригодную к заселению в ближайшие годы, землю. Хотя крупные города, обнесенные крепостными стенами, и выстояли, но людей в них за пять зим военного кошмара значительно поубавилось. Где от голода вымерли, где эпидемии случились, а какие города оказались просто брошены своими жителями, которые растворились в населении Эльмерии, после того как войска отогнали орков от тех мест. Вот так и получилось, что, то малое количество выживших в Мартиане в основном ушло на неразграбленные предгорные территории, что были меж королевством темных эльфов и границей северных орочьих лесов. Орки то, когда ордой пошли, то на равнинные просторы, что побогаче двинулись – ближе к морю. А в горы-то они и в обычное время предпочитали не лезть,– махнул Вик рукой в сторону далекого Драконьего Хребта:
– А люди Эльмерии, тем временем, год за годом потихоньку начали обживать бесхозные земли. А когда и города восстановили, и деревни поотстроили, а орки спустя пару–тройку десятков зим опять в пограничные области нахаживать стали и уже Виктор II Эльмерский, вынужден был границу защищать от них – тогда уж и сам Светлый, как говориться, эти земли эльмерскими считать позволил. А Мартиан еще зим сто числился обычным удельным герцогством. И только спустя годы Волшебницы Дола потребовали признания его как суверенного государства. Благо Правящая Семья, что по прямой линии от крови Дола была – выжила. Но, как вы сами знаете, и по сей день они не королевством называются, а герцогством, – закончил Вик свой рассказ.
Но не тут-то было – опять влез Ли со своими вопросами:
– А пограничную стену от орков тогда же построили? И ров вдоль нее вырыли? А она высокая, а он глубокий? А правда, что те стена и ров от самого моря до гор тянутся? – в мгновении ока засыпал он ими принца.
Пришлось тому отвечать, раз именно его сегодня главным экспертом по историческим вопросам назначили:
– Стену начал строить еще тот самый Виктор II, на долю которого достались первые набеги орков после многозимнего затишья. Он тогда первый пришел к мысли, что, сколько орков не бей – но чуть оправившись, они все равно разорять и грабить отправятся. А после него стену продолжали строить еще четыре короля на протяжении почти ста пятидесяти зим. И только при последнем из них, Гарете V, она была построена полностью. И она действительно тянется от самого Заревого моря до Драконового Хребта. В горах и предгорьях надзор за ней и охрана от орков ведется силами герцогства Мартиан. Но за основную ее часть, конечно же, как и в начале – отвечает Эльмерия. А вот на счет того высока ли та стена, могу сказать только то, что пишут и говорят о ней – сам-то я там, к сожалению, не был и ее не видел,– Вик сокрушенно развел руками:
– А пишут, что не очень она высокая, ниже многих городских стен. Где-то отмечают саженей десять, где-то, вообще, пять – толи на глазок прикидывали, толи она действительно по высоте разная… не знаю. Но то, что она по меркам военных сооружений довольно низкая – это все отмечают. Да и ров, скорее всего, невелик, главное, чтоб водой наполнен был всегда – это ведь она орков отпугивает, а за этим следят маги и человеческие, и эльфийские. Темные-то эльфы уже зим пятьсот как присоединились к Договору об охране границ. Но, несмотря на небольшую высоту стен и глубину рва они свою задачу выполняют – человеческие земли от диких орд защищают. Да и потом, построить-то это грандиозное сооружение надо было поскорей, а орки, что не говори, в штурме крепостей никогда большого успеха и не добивались. У них и стенобитных орудий-то нет, и штурмовых башен – города-то во времена набега орды все устояли. От голода и болезней за пять зим повымирали – да, но стены их ни разу орки так и не преодолели.
Ответив вроде бы на все вопросы эльфенка, Вик задумался. Как бы ему хотелось и вдоль той стены проехать, и в орочьи леса с разведывательными отрядами нагрянуть… но, видно, не судьба. Он прямо физически ощущал, как убегают вспять последние часы его вольной жизни. А там, впереди, сплошные обязательства, ответственность и жизнь в жестких рамках…
Пришла пора и с донжона спускаться – солнышко уже наладилось к полудню, а надо было еще до стоянки дойти.
Последнее, что они рассматривали с башни – это был въезд в Валапийскую долину. Но ничего особо интересного с этого места разглядеть не удалось. Горы, и Гномьи, и противоположные Драконовы, наплывами отрогов перекрывали весь вид, и долина совсем не проглядывалась, а на глаза лезли все те же «спины гигантских животных», то бишь покрытые низкорослым лесом пологие склоны.
С комендантом они на выходе коротко раскланялись, поблагодарив за постой, но денежку в пол серебрушки вручили все-таки Пшену со словами, что, дескать, это не плата за услуги, а благодарность за потраченное на них время. А то он мужик по всем показателям порядочный – мог и не взять, да и обижать хорошего человека не хотелось…
Выходили они в этот раз как положено – через открытые ворота и опущенный мост, а не через дверку тайную, которою и теперь, даже по дневному времени, никто из них разглядеть не смог – во как гномы строили!
Тропа кружила долго, сначала по каменистому поросшему редкими можжевеловыми кустами склону, потом углубилась в лес, петляя меж тонкостволых буков и зарослей недозрелого кизила. В потемках-то вчера они и не видели толком, где идут – под ноги себе все больше смотрели. Но и в этот раз монотонности пути они особо не заметили – Пшен по возможности развлекал их, рассказывая о тутошнем житье–бытье.
Рассказал, что к крепости ведет еще одна вполне приличная дорога, по которой и телеги с повозками, если нужно, легко пройдут, но она, понятное дело, в несколько раз длиннее.
Рассказал, как все лето облавы особо тщательные по горам устраивали на люд разбойничий, что во всякие времена к торговым путям прибивается.
– Но нонче, – говорил он с гордостью, – так леса почистили перед приездом-то его величества, что теперича даже одинокому всаднику можно без боязно въезжать в долину!
А потом рассказывал, как разные путники по пути следую. Что конные отряды с депешей иль почтовики просто, выехав утром из Тафуса, у них в ложбине только потрапезничать в полдень останавливаются, а ночуют уж на следующей стоянке. А вот медлительные торговые караваны с гружеными мулами иль повозками, только-только к темноте порой до них и добираются. Кареты, что дам везут, то же, как правило, быстро не едут и у них с ночевой в долине останавливаются.
Потом сокрушался Пшен, что и его величеству медленно следовать придется. Такой-то караван – под сотню карет и стольки же повозок, да всадников при них туча немереная, растянется, чей поди, не на одну версту. А там, не дай Светлый, еще ось у какой кареты на горных перевалах хрустнет или дама какая по над кручей в истерику впадет – и вообще все тогда встанет.
Так и дошли они незаметно для себя под легкий Пшенов треп до самой ложбины, в которой стоянка располагалась.
Там уж каркасы под шатры, вчера еще голыми скелетами стоявшие, покрыли шелками разноцветными. А рядом ковров настелили и подушек накидали, а путь меж ними дорожками соединили. В костровых кругах дрова сложены горками были, а в кустах ширмы расписной пестротой другие ответственные ямы прикрывали. В общем, все уж тут готово было к приезду его величества и двора, коих к вечеру и ожидали.
Кони их уже готовые к дороге стояли, так что попрощавшись с Пшеном и перекусив на ходу хлебом с колбаской, погнали они к следующему месту остановки королевского кортежа.
Пару часов они ехали по то же горной дороге. То вверх над провалами, заросшими плющом, поднимались и, кружа, их объезжали, то вниз, к речушкам по камням журчавшим, опускались. А потом выехали на ровную дорогу, которая мягкими изгибами меж тех гор полилась. Тай сказал, что они в Валапийскую долину въехали – теперь так и пойдет дальше путь по ровному месту, только наплывы отрогов объезжая.
Сама дорога тоже изменилась, теперь полотно ее на целый сажень насыпью приподнималось над каменистой почвой. А по бокам в стороне от нее видны были размытые русла рек, по летнему времени, как и везде почти безводные. Они вдруг выныривали из ущелий, то слева, то справа из-под свисающих со склонов кустов и каменных уступов, а потом, так же неожиданно, куда-то пропадали.
Тай рассказал, что однажды в половодье оказался на этой дороге и обстановка в долине тогда, была жутковатой. Она, долина то есть, понятное дело, меж горных отрогов низиной пролегает, а вода вся что ни на есть в нее-то и устремляется.
– И едешь по дороге, – говорил он, – хоть и приподнятой, а как посередине реки полноводной, а она еще и через само полотно переливается. А там где сейчас русла с ручейками немощными, вообще, буруны целые стволы крутят и ворочают!
К вечеру над пологими покрытыми лесом отрогами с обеих сторон стали видны и скалистые склоны вдалеке – долина постепенно сужалась. На завтра Тай им и снежные шапки основных хребтов пообещал.
Следующая стоянка, до которой они, не обремененные повозками и тихоходными мулами, довольно рано добрались, была почти готова к приему королевского кортежа. Даже достопочтенные дины остались довольны работой своих подчиненных и пообещали по восьмушке серебра каждому сверх обещанной платы за усердие.
В отличие от предыдущей эта стоянка была разбита не в расщелине, а на нескольких небольших площадках, уступами поднимающихся вверх по довольно пологому склону. На верхней из них за яркими шатрами виднелась хижина, принадлежащая, по всей видимости, постоянной охране. А серые палатки обслуги теснились невзрачным рядком в стороне.
С утра по холодку тронулись дальше. Первые часа два продвигались вполне бодренько – кони шли резво, да и всадникам ничего не мешало чувствовать себя комфортно.
Но вот уже ближе к полудню жарило так, что воздух в узкой долине стал дрожать, не давая рассмотреть никаких четких контуров – казалось, каменные склоны текут, как воск по горящей свече, а дорога впереди идет рябью подобно водной глади пруда под ветерком. Поэтому день ехали не торопясь – нога за ногу. Каждое спешное движение давалось с трудом, дышалось и того хуже. И даже легкий ветерок, переодически по мере сил подтягиваемый к ним Льнянкой, напоминал скорее веяние из раскаленной печи, чем освежающий бриз.
Несколько раз пришлось останавливаться, что б неспешно перекусить в тени, ноги размять, да в ледяном ручье обмыться. Кто-то только лицо и шею ополаскивал, а кто-то и по пояс отваживался – фыркая и охая, поливал себя пригоршнями колкой, как битый лед, воды.
А зря не поспешали!
Место новой стоянки королевского кортежа, к которому они подъехали, было совершенно не готово. Не то что его величество, а и самого затрапезного купчишку о трех осликах принять на постой в таком месте было бы зазорно!
Мало того, что начальства с проверкой тут явно не ждали, так еще и, увидев воочию, сделали вид, что не признали! Хотя… возможно… в том состоянии, в котором они были, то и действительно не признали.
На громкий стук копыт нескольких лошадей десятка полтора мужиков, возлежащих вкруг накрытого в тени деревьев импровизированного стола, еле головы оторвали от земли и воззрились с недовольным видом на вновь прибывших. Кто из них являлся подчиненными уважаемых динов, а кто солдатами охраны, было не понятно. Все без рубашек и сапог – в одних подкатанных штанах. Скомканные форменные тужурки валяются под кустами или раскиданы по ветвям.
На разложенном куске холстины, заменяющем стол, в беспорядке были свалены ломти хлеба, обглоданные кости, надкушенные овощи и растрепанные пучки зелени. В нескольких шагах от них над костром уже подгорала еще одна порция мяса, нанизанного на веточки, о чем говорил запашистый дымок, плывший оттуда. Тут же валялось пяток пустых бутылей, по дешевой мутности стекла, определяемые, как из-под самогона. А еще две – явно полные, лежали в ручье, заботливо обложенные камешками.
По замыслу самых главных динов, организовывавших достойное продвижение королевского двора по реке, горам и весям, было две стояночных подмены. И так, сколько барахла и людей при нем, через все королевство тащили! То стояночное обустройство, что раскидывалось в ожидании короля под Гномьим Камнем, только он съезжал, должно было быть быстренько свернуто и в обгон кортежа, днем ли, ночью – не важно, доставлено сюда. А та стоянка, которую они проезжали вчера, таким же макаром, отправлялась дальше.
Но что бы принять такое количество людей и вещей, нужно было сначала место подготовить – от камней и кустов расчистить. Вот для этого вперед и были высланы те работники, что теперь привольно и беззаботно на лоне природы возлежали, и начальства в упор не признавали.
И вынуждены были дины, а вместе с ними и Вик, так как в официальной версии – это он отвечал за дело, принимать жесткие меры. Даже пришлось Таю в зверя своего перекидываться для острастки, а то пятнадцать вусмерть пьяных мужиков, их четверых даже с оружием, не испугались. А эльфят и дина Рябча, вообще, в расчет не взяли – мелочью плюгавой обозвав.
Загнали они мужичков с горем пополам в ручей – умываться с головой. Водичка в нем, хоть и жиденько бежала, но холо-о-одная была, аж ноги–руки сводило, недаром с самых ледников текла.
А Льнянка меж тем из своего мешка разные склянки и пакетики доставала. Потом, с сожалением скинув с костра к тому времени уже безнадежно сгоревшее мясо, повесила над ним котелок и стала туда травку разную кидать да из пузырьков капать. А как прокипело варево это, под сопроводительным пристальным взглядом Тигра, принялась мужиков поить. Те косили глазом на оскаленные клыки и бьющий по лапам хвост, и глотали все предложенное им, беспрекословно.
В этот раз, в отличие от подобного случая на биреме, последствия применения Льнянкиного зелья были восприняты всеми ими с довольством, можно даже сказать с радостью. А достопочтенными динами и с великой благодарностью. Только пришлось Тигру присаживающихся и хватающихся за животы мужичков подальше в ущелье отогнать. Будут они теперь еще долго вспоминать и каяться, что невзрачного эльфенка обзывали! А то, что злопамятная Льнянка ко всем прелестям экстренного опохмела еще чего-нибудь чудесного добавила – никто и не сомневался.
К тому моменту, когда Тай, уже в человеческом обличье, из расщелины спустился, Ворон успел нашарить еще мяска подготовленного к жарке, а Ли нанизать его на прутики. Знать еще трезвенькими готовили его мужички – с душой, аккуратно. В котелке, замаринованное с вином и ароматными травами, оно стояло тут же – в теньке под кустом, прикрытое от мух довольно чистой тряпицей.
Льнянка тем временем по-хозяйски прибралась на «столе»: выкинула объедки, оставив целые овощи и ненадкушенный хлеб, и добавила еще кое-чего из их собственных припасов. Мужичкам-то после ее лекарства до завтрашнего заката ни мясцо, ни овощи, ни хлебушек в горло не полезут – не пропадать же добру?! А на крепенькое, как сказала Лёна, они пару месяцев еще смотреть не смогут. Так что друзья и в глотке ледяной самогоночки себе не отказали – заслужили… за потраченные нервы.
Часа через два, когда все было съедено, а сумерки сизой дымкой и тоскливым посвистом какой–то пташки стали подкрадываться к сидящим у костра друзьям, потихоньку начали подтягиваться и мужички из ущелья. Первым делом горемычные, припадая не четвереньки, утыкались мордой в ручей и жадно пили студеную воду. При этом постанывая и покряхтывая – толи от удовольствия, толи от ломоты в зубах, а, скорее всего, и от того и от другого вместе.
Пока они все собирались и покаянно извинялись перед начальством, ночь уж совсем вошла в свои права, накрыв теменью поляну, где в трех шагах от пламени костра ни чего уж и видно не стало. И пришлось друзьям вязать факелы и полночи ходить с ними, высвечивая мужикам лощину, которую уважаемые дины успели выбрать под стоянку для кортежа.
Шестерых солдат, что были приписаны к этому месту для охраны торгового пути, тоже заставили работать, хотя те, вроде как, и не были им подневольны. Но помня истинный облик Тая, и чувствуя свою вину за спаивание королевского персонала, они и не думали возражать – таскали камни и рубили ветки наравне со всеми.
Уехать с утра не смогли, как Вик не настаивал. Боялись дины оставлять проштрафившихся подчиненных без надзора. И пришлось дожидаться основного хозяйственного обоза, чтоб передать нерадивых Старшему с рук на руки. Тем более что ямы были еще не копаны, а времени на это дело по прибытии обоза, скорее всего, уже не останется.
Вик хмуро глядел на суету динов вокруг мужиков с лопатами. А меж тем мысли, приходившие ему в голову, были весьма занятны и поучительны, заставляя его не только досадовать, но и удивляться:
«…если б не мое стремленье к свободе, то и, ни в жисть бы, не случилось задуматься мне о такой незамысловатой и даже низменной стороне жизни, как положенное на душу населения количество костровых и отхожих ям! Мне, принцу то есть, конечно, не по чину этим заниматься, но как оказалось на практике, что дело-то это – ой, какое важное!»
И еще, закрадывалось сомнение, а так ли уж невзначай повесил сию заботу на Вика братец…
А Ворон, сидючи рядом, еще ехидно так комментировал беготню и вопли динов, невзначай подтверждая его раздумья:
– Это ведь когда двое или трое путешествуют – на каждой обочине и костерок развести можно, и за любым кустом нужду справить, а когда без малого тыща народу по необжитым местам странствует, то вот и проблема сразу великая получается – главные-то потребности все те же, что и у троих – пожрать, да посрать!
На что Тай ему, тоже со смешком, отвечал:
– А я так думал, что у тебя и третья главная потребность имеется, да еще и поперед тех двух!
– У меня-то да, третья имеется! А вот у тебя, как и у всех – только две! – не оставался в долгу Ворон.
Уехали они сразу после полудня, когда, окутанные клубами поднятой пыли, стали прибывать первые повозки хозяйственного обоза.
Сегодня они уже наученные горьким опытом решили ехать побыстрее, чтоб задолго дотемна добраться до следующей стоянки. Но следовать такому настрою у них получалось всего часа три.
Неожиданно, за плавным поворотом, огибающим пологую осыпь, обнаружилась ватага мальчишек – прямо на дороге, в пыли и жаркой зыби, играющих в пятнашки. Увидев всадников, мальчишки тут же оставили игру и кубарем поскатывались вниз. Но не убежали, а тут же спешно полезли обратно. Уже с корзинами полными фруктов.
Пришлось приостановиться, а потом и купить у них чего-нибудь. А то, паршивцы, и коням проехать мешали, безбоязненно хватая их под уздцы, и на вопросы отвечать, не хотели.
Когда Льняна, все-таки, купила у них гроздь раннего винограда и пару груш, они разговорились. Оказывается, если пройти по некоторым расщелинам, то можно выйти в довольно большие долины в некоторых из которых есть даже деревни. Мальчишки эти, как оказалось, в одной такой и живут – с незамысловатым названием Виноградная. И если путники захотят, а главное, медную монетку подкинут, то они их туда и проводят, отдохнуть там, потрапезничать.
Друзья переглянулись – отдыхать им конечно некогда, но вот потрапезничать по-человечески не помешало бы…
Получив монетку, пара мальчишек, оставив свои корзины на приятелей, повели их за осыпь в лес, где одна из речек вытекала. А там и дорога вполне наезженная нарисовалась. На крошке-то дробленого камня, что была за почву по всей Валапийской долине, следов заезда было совсем не видать, а здесь, под деревьями, вполне себе четко колеи от телег проступали.
Вдоль речушки они шли недолго. И вдруг, неожиданно даже, из узкого тенистого коридора, меж кустов и обрывистого берега, их компания вынырнула на открытый солнцу простор.
Как на ладони раскинулась долина, окруженная пологими, высокими склонами. Кое-где на них были видны квадраты виноградников с узенькими и ровными рядами, а кое-где, такие же ровные, но пышные и широкие ряды садов. Меж ними на таком расстоянии, как на лубочной картинке смотрелись стада коров и овец. А на ближайшем склоне и пару десятков домишек виднелось.
Трактира, в привычном понимании этого слова, как они узнали от пацанов, в деревне не имелось. Но в первом же дворе перед домом были врыты прямо в землю стол и лавки, а завидевшая их баба кинулась им на встречу, зазывая потрапезничать.
Но мальчишки, подхватив под узды лошадей ехавших впереди Тая с Виком, потянули всю компанию дальше – понятное дело, к себе домой.
Дом, к которому их дотянули ребята, стоял четвертым в ряду по правую руку и был таким же, как все остальные в этой деревеньке – не очень большим, сложенным из нетесаного камня и крыт дранкой. И стол, врытый в землю, такой же, как и перед всеми остальными, имелся. А над ним, обещая блаженство и прохладу, нависала увитая виноградом пергола.
Стоило им въехать за плетеный из веток забор, как из дома вышла средних лет женщина, видно мать пацанчиков. И вытирая на ходу руки о фартук, стала их приглашать вольно располагаться на лавках за столом.
А только друзья и сопровождающие их дины успели спешиться и направиться к бочке с водой, чтоб, значит, перед едой руки помыть да дорожную пыль с лиц посмывать, как из-за дома спешно выбежал и кряжистый бородатый мужичок – хозяин подворья, стало быть. Пока жена и дочь – девчушечка, зим пяти, носились от дома к столу и обратно, накрывая доски скатеркой и выставляя закуски, он стал гостей дорогих разговором развлекать.
Было заметно, что у них тут в горной деревеньке, процесс по кормежке проезжающих, давно отработан.
Да и понятно, где им, живущим вдалеке от обжитых земель, лишнюю монетку еще удастся заработать? Вот и зазывают, то на трапезу, а то и на постой ночевой, проезжающих мимо путешественников.
Даже мальчишки свою роль на зубок знали – мало того, что к себе в дом постояльцев привели, так еще и не успели гости руки намыть, как они с чистыми полотенцами подскочили – и все без подсказки матери аль тычка от отца.
Подсевший к ним хозяин подворья первым делом винца, своего изготовления, по стаканчику предложил. Хорошее, между прочим, винцо-то оказалось – светлое, легкое, чуть игристое и, главное, холодное. А потом принялся на вопросы их степенно отвечать.
Деревеньки их, что по горным долинам вдоль Большого ущелья раскиданы, это они так Валапийскую долину называли, хоть и находятся теперь на землях Эльмерии, а дальше и Ламариса, но испокон веку принадлежали Обители.
Светлые Братья и Сестры, что там живут, хоть и святые, но не настолько, чтоб от пищи-то земной насовсем отказываться – вот и кормят их крестьяне из этих деревень, да и сами живут, особо не жалуются.
А потом, увидев, что гости в похлебке, что жена подала, редкие овощички вылавливают и такому непривычному соотношению мяса и овощей в супе удивляются, принялся рассказывать об особенностях их жизни:
– Стада-то вы наши видали – скотине тут хорошо, а вот все остальное… у нас же камень везде – землицы-то на штык лопаты, а дальше щебень с ней вперемешку. Это в лучшем случае, а то и скальный пласт. Винограду-то такую только и подавай. Садам у нас тоже ни че, нравится – вон и персики и груши, и яблоньки растут, только низенькие и корявенькие, но плодоносят справно. Позже и хурма, и инжир, в тех долинах, что от ветру укрыты, вызреют. Вон шершавому ореху и шелковице, совсем привольно – видите, какие вымахивають? – махнул он рукой на деревья, прямо на улице за плетнем растущие. И действительно, высокие и в обхвате здоровые.
Но потом уже более жалостливо продолжил:
– А вот все что в земельке-то живеть – ни че не родится: ни клубеньки, ни лучок, ни свеколка. Моркву знаете, какую из наших камней достаем? Что червя трехвостого, тонюсенькую и кривую! Так что и зерно, и овощички у нас в основном привозные. Когда за фрукты и вино вымениваем, а когда и полновесной монеткой расплатиться надобно.
Но гости в один голос стали уверять, что все отлично было, на чашки к тому времени пустые показывая. И хозяйку его хвалить принялись. Похлебка-то, правда вкусная была, пусть и овощичек немного. Зато мяса вволю и всякой зелени ароматной туда добавлено.
Из деревни они уезжали довольные. Фруктов разных прикупили, да мясных копченостей.
Льнянка все только успевала в тыковку свою виноградины да ломти груши запихивать. Пацанчики, которых Тай с дином Волом к себе в седла взяли, чтоб до дороги обратно довезти, на нее как на придурочную поглядывали. Да Вик бы и сам так же на нее глядел, если б временами ему уже не казалось, что он феечку эту, краем глаза видит…
Коней они теперь погоняли усердно, конечно не так, чтоб загнать совсем, но продвигались споро.
Еще раза три натыкались на мальчишек с корзинами, но теперь лошадей не придерживали – пролетая мимо не позволяли наглым пацанами близко подойти.
Тем самым упущенное время они нагнали и к последней стоянке подъехали задолго дотемна. Дела по обустройству тут продвигались не так, конечно, отвратно, как на предыдущем месте, но тоже, ни шатко ни валко…
Дины сразу включились в работу и стали отдавать распоряжения, не слушая тихий бубнеж в свою сторону. Народ и тут, естественно, был не особо доволен прибытием начальства, но был трезв и указаний слушался. Нужды в особой помощи Тая и Льнянки в этот раз не было, и друзья смогли спокойно обустроиться и пораньше лечь спать.
А на утро решили ехать в Обитель.
Вик, под гнетом понимания, что наступил последний день его свободы, был хмур и неразговорчив. Его настроению вторила и погода – плотные облака, спрятав горы и улегшись сплошным маревом над долиной, казалось, придавливали своей тяжестью. И хотя жарящего солнца было совсем невидно, но дышать становилось все труднее – воздух был тягуч и неподвижен, хотелось его не через ноздри тянуть, а зубами откусывать.
– Гроза будет, – сказал Тай, как будто с трудом наполняя грудь и поводя плечами в прилипшей к ним мокрой от пота рубахе.
