Текст книги "Время проснуться дракону"
Автор книги: Анна Ганькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 60 страниц)
А в это время принц Ройджен подкинул вверх пыль, что держал в руке, и одними губами прошептал какое-то заклинание.
– Я теперь вынужден всегда это с собой носи… – все, что услышал Ли после этого. А пыль, чуть искрясь, куполом оседала вокруг стоящих людей.
Когда парень оглянулся, перед тем как ступить в коридор, ни одного слова было уже не слышно. Только и увидел он, как беззвучно шевелятся губы то Вика, то Светлейшего. И то, как-то неявно, смазано…
Неудовлетворенное любопытство, еще непривыкшее к таким ограничениям со стороны хозяина, свербело, ныло и скреблось, где-то в области затылка. Чтоб заглушить его Ли решил найти себе занятие на ближайшие час-два.
А что нужно человеку после долгой тяжелой дороги? Правильно! Помыться нормально – с душой и толком. Ибо грязь, которую он насобирал на дорогах Эльмерии, давно уж не отмывалась тазиком воды и не оттиралась влажной тряпкой. Нет, он, конечно, не грязнуля и с удовольствием бы принимал ванну на каждом постоялом дворе! Но, когда компания из восьми человек заваливает в простой деревенский трактир, а подходящая лохань там одна, естественно, она в первую очередь достается девушкам. Так что мужчинам, что бы ни растягивать банные процедуры до утра, приходилось, как правило, обходиться кувшином воды и тазиком. Вот и весь секрет слипшихся волос в косе, заскорузлых пузырей, оттопыривающихся на коленях кожаных дорожных штанов, и чешущейся спины.
Но Ли боялся, что тут будет таже проблема – в личную спальню принца не попрешь, а доступная для всех остальных ванна – одна единственная, и в ней, скорее всего, уже полощется Льнянка. И, если по смыслу… то гном с эльфом в очереди перед ним. Да, это не старые добрые времена – теперь-то народу в покоях Вика ровно вдвое больше.
Так что, собрав чистенькое бельишко, прихватив мочалку пожестче да мыло с любимым хвойным запахом, парень отправился в общие бани. Да, а что тут такого? Он тоже вроде как не господин. Невелика должность – пажик принца. Вон королева их сегодня и вовсе «челядью» назвала. А уж за возможность полить на себя вдосталь горячей воды Ли и подавно был готов последним поваренком прикинуться.
Конечно, баня для прислуги это не медная ванна в принцевых покоях, в которой растянешься в полный рост и будешь возлежать, возможно, еще и винцо попивая! Это большое забранное в камень помещение в полуподвальном этаже, куда к концу дня набивается куча голых мужиков и парнишек, где толчея и шум несусветный. А мыться ты будешь в деревянной шайке, которую надо неоднократно набирать и тягать до того места, где успеешь пристроиться. Но вода там также горяча и льется также щедро, как и в господских покоях, а вот компания, с которой ты рядом мостишься, еще и плюсом пойдет, если посчитать за это сплетни, которых наслушаешься.
Впрочем, сегодня Ли повезло. День, хоть и клонился к вечеру, но еще не был закончен, так что, бани встретили его совершенно пустым гулким залом. Ли, конечно же, по этому поводу расстраиваться не стал. Подхватил шайку побольше и почище, выбрал место поукромней – за колонной в уголке, на случай если народ все-таки подтянется, и, окатив каменную скамью кипятком, принялся намываться.
Он даже в парилку заставил себя сходить. Раньше-то Ли эти жаркие радости недолюбливал, видно сказывалась его нежная эльфийская натура. Но сегодня, после дальней дороги, ничего так, пошло… по началу. Тело, окутанное горячей влагой, расправилось и набухло, как бархатная тряпка, брошенная в воду, и задышало в полную силу каждой открывшейся порой. Он прямо чувствовал, как въевшаяся в кожу пыль, отмокая, вместе с потом, наконец-то, покидает его. Но, опять же, трепетная эльфийская кровь, непривычная к столь простецким удовольствиям, вскоре напомнила о себе, постучавшись в виски и прихватив дыхание.
Парень с трудом вывалился из парилки, кое-как добрался до своего места в зале и чуть ни со стоном повалился на лавку. А отдышавшись, вроде даже приснул.
В себя, после толи сна, толи забытья, он пришел от того, что в помещение кто-то зашел.
Бани растопили недавно, так что большой жары в общей зале не наблюдалось, и та прогретая влага, что была в ней, висела туманом, отталкиваясь от теплого пола и стремясь поближе к холодному потолку. А прохладный ветерок, что заныривал с улицы в чуть приоткрытое окно, делал эти клубы еще плотнее. Это потом, когда в залу набьется толпа народа, который будет двигаться по ней, разгоняя стоячий туман, а помещение прогреется равномерно, вот тогда и воздух станет прозрачен, а помещение начнет проглядываться вдоль и поперек. А пока, все что увидел Ли четко это две пары ног до бедер, а вот все что выше уже терялось в молочной мути. Ну, а плечи и голова, и того хуже, вообще неявными сероватыми контурами виднелись. Увиденные же ноги были жилистыми, с шишковатыми коленями, что говорило о том, что мужчины те были немолоды:
« – Скорее всего, старшие слуги. Пришли в бани, чтоб на воле, без лишних глаз… да и ушей тоже, помыться спокойно…», – подумалось Ли.
Его они, лежащего пластом на лавке в углу, скорее всего, тоже не приметили. Да и расположились мужики, как раз за колонной, что подпирала потолок, так что, и для эльфенка они остались только голосами
А вот звуки как раз в гулком, как и положено забранному в камень пустому помещению, были ему слышны хорошо. И шлепки босых ступней по влажному полу, и плеск воды в шайках, и тем более те самые голоса.
Сначала парень мужчин почти и не слушал, занятый собственным болезненным состоянием. Но, как известно, это только считается, что одни бабы любят языками трепать, но под кружечку пива или как вот сейчас – в баньке, мужечки-то им, как правило, в этом деле и не уступают. Так что, уже фразе на пятой Ли разговором заинтересовался и свои длинные ушки навострил.
– Ёлк, а правду говорят, что Наследник возвернулся? Ты ж у нас в господских покоях управляешься! – спросил низкий размеренный, но явно заинтересованным тоном, голос.
– Ага, возвернулся. Я сам видел его, – ответил другой, повыше, порезче первого.
– Так значит, он не помер, как говорили… – опять первый.
– Так кто говорил-то? Средь прислуги все больше тренькали, а потом они же и в город вынесли. Господа-то всегда спокойные были. Видно знали, что жив, – с достоинством ответил тот, которого Ёлком назвали. А потом продолжил: – Да-а, приехал. Здоровый с виду, даже возмужавший такой. И свита при нем больше стала. Еще двое светлых полукровок – один совсем пацанчик, а другой постарше. И, похоже, лорд из темных. А еще, девку он себе привез – ни че так, ладненькая. Хотя и не понять, из крестьянок или господ. В мужской одежде она была, только камзол чуть длиннее чем обычно – коленца прикрывает. Да волосы темным платком прикрыты. Ну, дык, скоро разглядим…
Большего он сказать не успел, в бани зашел еще один человек и быстро прошлепал к тем двоим.
– Ты чё припозднился-то, Снех? – спросил первый, низкий голос. Имени у него пока еще не было.
– Тебе хорошо говорить Яр, – « Ага, вот имечко у него объявилось!» – подумал эльфенок. А третий голос, принадлежавший сразу обозначенному Снеху и тоже хорошо определяемый нервозностью звучания, продолжал меж тем:
– Это ты у нас за общие покои отвечаешь, а я у госпожи королевы обретаюсь! Там, что ни день, то как на войне! Даром, что я Старший! Послала крысоловки прошмонать – я и пошел. И слова не скажешь! Убегался… крыс, он ведь не мыша – зверушка злобная и верткая, и укусить можеть. Я первого-то упустил, так что всего двоих принес. Думал все, прибьеть меня госпожа, но нет, слава Светлому, и двух хватило!
– Прям так и прибьеть, из-за крыс-то?! – удивился Ёлк.
– А то ты не знаешь?! Намедни Дымянку так прижгла, что ее дня три знахарь с магом выхаживали, пока ясно не стало, что девка выживет. А за что спрашивается? Да за то, что хлеб несвежий был, который она принесла! Так это и не наша девка виновата, а кухонные, раз такой дали. Ин нет! Госпожа не разбирается, кто там виноват, наказываеть того кто рядом! Так-то. А сёдня там вообще буря – гневается почем зря! Крики, шум, что-то бьется опять. Я клеть-то с крысами охраннику ее передал, да и ушел. Пока набушуется – у меня час другой есть. По-быстрому-то она никогда не угомоняется! Да и держаться надо оттуда подальше. Я и девкам наказал, не соваться пока с уборкой. Пусть утихнет все. А там, когда госпожа Мустела кликнет сама, тогда и идти станет можно. Да-а…
– А крысы-то ей зачем? Колдовать знать будет… – предположил Ёлк.
– А то! И даже могу сказать на кого! Буйствовала она не просто так – на Наследника гневалась чёй-то, и на его девицу, что он привез. Вроде даже… они женаты… а ей это не понравилось… – сильно понижая голос, но все равно достаточно слышимо, доложил приятелям Снех.
– Слышь, мужики! А если они женаты, то значит девчонка та из знатных…
Последнюю фразу, Ли считай и не слышал уже. Как только слова о том, что ведьма опять на Вика колдовать будет, достигли ушей эльфенка, так он подорвался и полетел, не чуя ног под собой, в покои принца.
***
А в комнатах королевы Эльмерской, действительно бушевала буря. Очередное зеркало было разбито и пудреница тоже, да и блюдо с пирожными разлетелось по углам осколками и липким крошевом. Одному хрустальному графину повезло – он хоть и расплескал свое содержимое, но сам остался цел. И не мудрено – какой-то рукастый эльф столько в него магии вбухал, что так просто расколотить его, запустив об стену, и не выйдет теперь! Да и серебряным кубкам, что будет? Поваляются себе часок под столом, а потом какая-нибудь служаночка их поднимет, помоет и заботливо натрет.
А вот тем самым служанкам было хуже и страшней – так ведь люди же! И ходить с пожженной спиной или сломанной рукой никому не хочется. Так что, жались девочки по углам и близко к той комнате, где буйствовала королева, и не подходили. Лишь вздрагивали молча, когда слышали очередную гневную тираду или звон разбитого стекла… и зажимали уши, и прятались за портьерами, и зажимали рты подолами в ужасе.
Одна Мустела спокойно в тех покоях себя чувствовала. Сидела себе в кресле и безбоязненно пережидала, когда ее девочка напсихуется вволю. Оно и понятно – мужчина, которого она считала своим, вернулся, да не в объятия ждущей его женщины, а под руку с какой-то девкой! Так пусть милая девочка гнев-то свой немного скинет, а чей зеркал и посуды в королевском дворце не меряно – новые принесут.
– Как он мог позариться на эту…!!! А она-то, быстро ноги раздвинула – перед принцем-то! Мерзавка! Шлюха деревенская! – в двадцать пятый раз, по кругу, завопила королева.
Наконец-то, видимо и Мустеле это надоело, и она, поднявшись из кресла, вышла в другую комнату. А вернулась оттуда с бокалом полным чего-то темно красного.
– Ну, все, хватит! – припечатала она и, выловив мечущуюся девушку, поднесла ей стакан ко рту: – Выпей давай вина с травками, успокойся!
Та попыталась вырваться, но женщина ее держала крепко. И немного покапризничав, Деми все же взяла бокал в руки. А стоило ей отпить, как и ее взбесившиеся мысли начали успокаиваться. Она судорожно вздохнула и повалилась в кресло. Собственно, так и бывает после истерики – сначала кажется, что сил немерено, хоть все вокруг разноси, а стоит чуть остановиться, как их, оказывается, и нет совсем.
– Ну что, успокоилась? Ты ж должна понимать, что девчонка та не просто так появилась. Ты принца опоила тогда, а она рядом оказалась. Пока-а зелье-то из ран вместе с кровью повытекало, он девку эту уж и поиметь успел, – заговорила Мустела, когда поняла, что Демия на мир вполне трезвым взглядом глядит.
– Я вот не могу понять, как он вообще смог избавиться от наложенного приворота… – меж тем задумчиво заговорила девушка.
– Да я ж говорю, часть, поди, с кровью вышла, часть болью повыжигалась, а с тем, что осталось деревенские знахарки справились. Они ведь тоже, знаешь, какие сильные бывают! Дар, он же не разбирает к кому приходить. Вот, наверное, одна такая и попалась твоему принцу, – ответствовала ей Мустела.
– Возможно… но все равно странно как-то. Там на моей крови было сделано…
Деми, разговаривая со своей дамой, на нее не глядела, а сидела и задумчиво рассматривала остатки напитка, кровавыми бликами светившегося сквозь резной хрусталь бокала. Да может, и не надо было… потому что, то, что в следующий момент стало происходить с Мустелой, могло напугать и такую бестрепетную натуру, как королева Сордемия.
В какое-то мгновение тело женщины напряглось как скрученное судорогой, черные зрачки узких вздернутых глаз задергались, хаотично заплясав отдельно одно от другого, а потом все утихло – и под прищуренными веками полыхнуло пламя. А Мустела, как и не находилась в давно знакомых покоях, обвела комнату заинтересованным взглядом и разгладила платье на коленях так, будто ощущение бархата под ладонями для нее тоже внове.
А поднявшись из кресла, первое, что сделала дама, это повела ладонью перед лицом девушки, отчего та, и так уставшая после бурной истерики, совсем расслабленно откинулась на мягкую спинку. И взгляд ее стал еще более рассеянным, как если бы она была в полусне, а рука затеребила рубиновую сережку, как делает это совсем уж оробевшая женщина. А такое состояние, понятное дело, дерзкой и упрямой Демии было категорически несвойственно…
Мустела тем временем подошла к разбитому зеркалу и вгляделась в свое немного искаженное отражение. Передернула плечами, видно увиденное ей почему-то не понравилось – она обвела чуть располневший овал лица рукой, потянула к виску и без того узкий глаз, потыкала пальцем в объемные пухлые груди, выглядывающие из низкого выреза платья. А потом сказала своему отражению хрипловатым резким голосом, совсем не свойственным наперснице королевы:
– Плебейка… крови змеи капли… но, что уж есть.
И вернулась к Демии, все также сонно замершей в кресле, и подняла ее лицо за подбородок так, что бы глаза девушки смотрели только на нее:
– Ты умница, девочка, оправдала все мои ожидания. Ты нашла его, даже без моей помощи. И он пока слаб. Твоя дама сосуд, конечно, хрупкий, но теперь я смогу приходить к тебе. Следуй указаниям ее. Позже… чуть позже, я дам тебе достойных помощников. А теперь запомни! Он нам нужен. Подчини его! – короткие рубленые фразы ложились на затуманенный разум Демии, отпечатываясь как раскаленное клеймо.
Мустела, сказав это, опять повела ладонью перед лицом девушки, а сама в изнеможении повалилась в соседнее кресло. И уже через минуту, как не бывало, передернула плечами и сказала уже своим медово-тягучим голосом:
– Сквозняком что ли тянет откуда-то?
– Да, зябко стало. Прикрой окно, а то вечереет, – ответила ей Демия вполне бодро, тоже своим обычным слегка недовольным тоном. – Ты знаешь, я сегодня принца, как увидела, так и поняла – пока его не заполучу, мне покоя не будет! А он изменился… стал жестче – мужчина уже, а не юноша… а чувство собственного достоинства какое! Даже что-то хищное в нем проснулось, когда я его девку задела. Но и самообладания в нем больше стало – ведь удержался, что бы мне не ответить! О, Мустела, каким он стал! Если раньше я в большей мере хотела обладать им, то теперь хочу сама ему принадлежать! Я… хочу… его! – сказала королева и припечатала свое желание, как единственно верное и окончательное решение, ладонью к столу.
– Да-а… я тоже теперь чувствую, что он нужен нам… – как-то немного рассеяно, будто что-то припоминая, протянула женщина.
– Нам?! – взвилась уже полностью пришедшая в себя Демия.
– Тебе, конечно, тебе, моя девочка! А смотри-ка, что у меня есть! – воскликнула в ответ ее дама и, подхватившись, стала рыться в ящике комода, что стоял у стены. А найдя, что искала – серебряный маленький флакон, поднесла королеве.
– Это остатки крови Наследника! У Архимага забрала. Ему-то болезному еще долго ничего не понадобится… если, вообще, выживет! – и улыбнулась, блеснув черными глазами и показав мелкие острые зубки, при этом становясь похожей, как никогда, на хищную ласку, добравшуюся до птенцов.
– Ты чудо, Мустела! Да, в этот раз мы не только приворот сделаем, но и нашу кровь свяжем. Не выкрутится! И Светлейший уже не поможет! Но, подожди, он же теперь женат и собирается повторно освятить свой брак в храме Светлого. Это может нам помешать как-то? – задумалась Демия.
– Я не думаю… но стоит попробовать как-нибудь отложить венчание. Если все получится, то ему уже и не захочется повторного благословения. И девку свою погонит из дворца! – предложила дама.
– Я, кажется, знаю, как отсрочить свадьбу… – протянула девушка, прикидывая варианты: – Все равно близиться срок, по брачному договору обговоренный, когда моему супругу придется взять вторую жену. Вот пусть и делают двойное венчание. А подготовка к нему, как раз и позволит отодвинуть срок!
– Отдаешь своего мужа другой женщине? Сама?! – пораженно воскликнула Мустела. Она-то бедная, так переживала, помня этот пункт договора. Волновалась – как ее воспитанница переживет это?! А она, вон что – без всякого трепета и сомнения, еще и выгоду свою в этом ищет! Какая умница, ее девочка!
– Я тебя умоляю! – меж тем ответствовала ей Демия, при следующих словах скривившись, как будто вина перекисшего хлебнула: – Достал он меня! Все норовит в постель мою залезть! А что толку-то? Уже и так больным смотрится, скоро кто-то может и внимание обратить. Наше счастье, что Архимаг присмерти, а Светлейший им занят. А то бы уже заподозрили что-то. И отпускать полностью Ричарда нельзя – сама знаешь, как тяжело тройное благословение перебарывать! А так женится еще раз, дело появиться – новой супруге утробу набивать, наследников делать. А мы еще и девицу эту себе подчиним. Я и невесту муженьку приглядела. Помнишь, месяц назад граф Промонский представил ко двору свою дочь?
– Так ты еще тогда ее заметила? И поэтому пригрела – к себе фрейлиной взяла?! Но девчонка ведь совсем плоха! Мало того, что в глуши воспитывалась – ни одеться, ни причесаться не умеет, так еще страшна, как… не знаю что! Худая, что твоя жердь, конопатая, одни глазища на лице и видны!
– А ты думала, что я своему мужу красотку подыщу?! Ну, уж нет! Пусть сношает то, что я позволю! А наследников вынашивать и эта годна, чей семнадцатая зима уже пошла, да и здорова вполне, – усмехнулась королева.
Дамы строили планы, обсуждая и короля, и будущую невесту его, и Вика с Эль не забыли. А в это время за ними наблюдали, пристально так, внимательно. Нет, это был не верный Барр, и уж тем более не служанки, которые в испуге жались по углам в дальних комнатах. Это был всего лишь простой кот – полосатый такой, с белой грудкой, в меру драный и всклокоченный, как и положено каждому уважающему себя коту по весне.
Он притаился возле приоткрытой двери в спальню, переодически высовываясь оттуда и принимаясь разглядывать женщин настороженными зелеными глазищами.
Когда речь пошла о предполагаемой двойной свадьбе, а королева со своей дамой перешли пусть на насмешливый, но вполне мирный тон, и стало понятно, что основные страсти улеглись, котяра тоже решил податься восвояси. Но, беда в том, что основное дело, из-за которого он сюда и пожаловал, так и не было сделано.
Нет, это не крысы, что шуршали в клетке и зло зыркали на него глазами, и не остатки от трапезы, так и оставшиеся стоять на буфете, привлекли его сюда. Кота, как ни странно, в покои королевы привело совсем другое, а именно – расческа, что лежала подле зеркала в той же спальне. А вот подслушанные разговоры это как раз полезное дополнение к имеющемуся заданию.
Зверь аккуратно отошел от двери и вспрыгнул на стол, что стоял перед зеркалом. Мягкие лапочки и гибкое тело позволили ему пройтись по столешнице, не задев ни одной мелочи лежащей на ней. Но, вот беда – узкоглазой ведьме именно в этот момент что-то понадобилось в комнате.
– Ах, ты тварюга! Что ты тут делаешь? – завопила она, наткнувшись взглядом на кота.
Тот не сплоховал, благо искомая расческа была перед ним, и, схватив зубами несколько волосков, что запутались в щетине, котище дернул к приоткрытому окну.
– Хватай Мустела его! Держи! Эта тварь нам пригодиться! – закричала и Демия, в этот момент прибежавшая на шум.
А когда животное уже ныряло в чуть приоткрытую створку, она запустила в него огненным шаром. К сожалению… или к счастью, это с чьей стороны посмотреть, девушка никогда не умела рассчитывать силу своего гнева. Горящий сгусток, хоть и попал в кота, но не остановил его, а наоборот, пройдясь вскользь, протолкнул того вперед. Дамы кинулись к окну и выглянули на улицу.
– Живучий, гадина! – констатировала Мустела, глядя вместе с Демией вслед, хоть и хромающему, но довольно резво удаляющемуся животному: – Откуда он тут взялся-то? Не иначе, как на крыс позарился.
***
Вик возвращался к себе в покои. Кулаки его сжимались, зубы сцепились намертво, заставляя скулы плясать на лице, а в мыслях царили злость и… какая-то отрешенность.
Все просто! Черным маг, погубивший его родителей, нашелся. Но! Теперь Владиус, пытавшийся его уничтожить, был присмерти. А его самого вынудили дать обещание не рваться в замок к тому магу!
Нет, конечно, разумом Вик понимал, что и Архимаг, и Рой, были правы, беря с него это обещание – нельзя лететь очертя голову к такому могущественному волшебнику без всякой подготовки. Слишком велик риск, оказаться в том же изнеможденном состоянии, что и Владиус. Но опять возникает – «но»! Как же тяжело сейчас ему было перебороть собственную злость и ощущение вынужденного бессилия! В мыслях, за тот неполный час, что принц провел в покоях Архимага, он уже раз десять сровнял тот замок с землей и собственноручно придушил чернокнижника.
А ведь все оказалось действительно просто! Затаивший на королевскую Семью злость, униженный когда-то маг, принялся мстить. Владиус клял себя, что упустил из виду тот случай, который произошел во времена детства отца принцев, то есть, эдак зим пятьдесят с лишком назад.
Откуда он взялся? И что произошло? Да как обычно в жизни бывает – из мелочей, исподволь, накрутилась та история…
Жили себе бароны Лакустерские в своем озерном краю и не тужили. От столицы далеко, сами не из первой знати, да и владения их не так что бы очень большие и богатые были. Так что и Смуты, перетряхнувшие в свое время все человеческие королевства, прошли мимо них как-то стороной. Если и зацепили, то только – так, бочком.
И вот, зим триста назад в семье случилась… ну, не то что бы беда, но обстановка в ней тогда была напряженная – прямого наследника все не рождалось и не рождалось. Шесть дочерей родила баронесса. Двоих уж и замуж успели выдать, двоих в Обитель пристроить, а мальчика в семье все не появлялось. И вот, когда младшей дочери исполнилось зим десять, а бедная дама уже и не беременела давно, да и отец семейства, отчаявшись, стал присматриваться к другим родственникам в поиске наследника, случилось чудо – баронесса понесла!
В замок согнали повитух и знахарок со всей округи. Но даже под их присмотром носила бедная женщина это дитя тяжело. И рожать принялась раньше положенного срока. И еле выжила после…
Но зато в замке появился наследник – свой, родненький, кровный!
И каково же было горе пожилых уж родителей, когда у их кровиночки, годков в семь, прорезался Дар! И хотя наложение запрета не приветствовалось в королевстве, они не удержались – пошли против принятых правил. Да и кто бы на их месте поступил по-другому? Вон, если б у кого из девок проявилось такое, или сыновей было бы двое или трое, вот тогда бы они порадовались, а так… только запрет!
А наследник рос избалованным – чуть не на руках родные его носили. А уж старый барон, понимающий, что возможно не успеет воспитать должным образом мальчика, старался вложить в него знания скопом, чтоб точно смог тот удержать оставленное ему наследство. Вот так и получилось, что научился парень скорее властвовать, чем управлять. Да и характер его, взлелеянный при таком воспитании, не мягким, не трезвым, быть не мог. Себялюбивым, беспринципным и жестоким вырос тот парень… да-а, так уж получилось.
А родители… да как многие, в любимом дитятке недостатков не замечали. Только и успели, что обженить, когда тому и шестнадцати зим не было, да порадоваться, что невестка понесла. С тем и померли.
Молодой же барон, понятное дело, долго не горевал. Не до того ему было – запертый Дар уж давно не давал покоя парню. Впрочем, как и у каждого, кому довелось с таким взрослеть. Виктор это знал по себе.
Но, в отличие от принца, юному барону Лакустерскому никто с малолетства не объяснял, что это сделано для блага рода и поэтому, надобно терпеть. Да если б и объясняли… характер молодого господина был совсем не тот, что бы что-то терпеть и перебарывать. А на род было – откровенно плевать.
С чего это он должен что-то терпеть? И зачем ему семья? Если можно снять запрет и получить несравненно большее могущество, чем когда-нибудь будет иметь какой-то захолустный барон?!
Так что, стоило родителям отойти в Мир иной, как парень, прошерстив не особо богатую библиотеку, выловил в соседних деревнях знахарок, что запрет тот накладывали, и заставил отпустить его Дар. А потом нагреб денег, сколько смог, в баронской сокровищнице и ушел. А жена? Да что жена – рожала уже следующего наследника будучи «соломенной» вдовой.
В общем-то, история эта не была чем-то особенной. Так – житейской, обыденной. Желание родителей построить жизнь ребенка по своему разумению и собственному подобию, запертый Дар или нереализованные способности, возмужавший отпрыск, желающий жить по-своему… Сколько раз такое уже случалось? И не упомнишь…
Куда потом подевался сбежавший из дома молодой барон? Кто знает…. зим сто пропадает в той истории в темени неизвестности. А вот годков двести назад прошел слух, что некий маг Фартиус прибрал к рукам замок Воронья Кочка. Почему решили, что это и есть пропавший господин земель Лакустера? Да все от туда же – слухами Мир полнится, в нем ведь никогда полной тишины не бывает. Войн нет? Смут тоже? Пираты давно побережье не грабили? Король не блудит прилюдно? Так что ж, теперь в тиши жить? Вот и полниться мир слухами и сплетнями – так по мелочи каждая, но зато во множестве.
А почему замок тот стоял бесхозным? С этим сложнее. Построен он был древними эльфами, и почему-то люди в нем не приживались. Так и пустовал годами, пока вот так же, как Фартиус, какой-нибудь маг, зим на триста его не обживал.
Собственно Владиус объяснил им с Роем, что там не так с этим замком. Есть такие места в Мире, где Сила не кисеей, как обычно стелется, а наружу фонтаном выбивается. Вот, например, старые эльфийские столицы на таких местах стояли. Хотя Акселл, как известно, и сейчас здравствует, а вот главный город темных теперь дремучим лесом зарос. Неуютной такой для человека чащобой стал, как и тот замок. Но, в отличие от эльфийских столиц, в Вороньей Кочке скорее не фонтан бьет, способный покрыть Силой своей территорию города, а родник небольшой выходит, но для одного замка и его хватает.
Впрочем, эта информация для Вика была не нова. Он мог еще, как минимум два места назвать, где били «фонтаны» Силы, и не маленькие. Это, конечно, Зачарованная Долина и, по всей видимости, Дриадов Лес.
Ну, а Фартиус, поселившись в Вороньей Кочке, тот «родничок» прибрал к рукам. Да, в общем-то, как и все маги, что обитали в замке до него. Как считается – слабый мог Силы себе добирать из него, а тот, что и так Даром был не обделен, и вовсе могущественным становился.
Вот, видимо, и бывший барон так же. А будучи необразованным, дозволенных границ и правил незнающим, он стал сгребать в одну кучу все, до чего руки его дотянулись. Ему бы, по-хорошему, когда из дома сбегал, сразу в Академию направиться надо было. Но ведь там – учителя строгие и дисциплина жесткая. А непривыкшему к ограничению своих порывов магу такой «ошейник» одевать на себя не с руки было.
А где уж он Черные книги раздобыл, которые всегда были под запретом в семи королевствах? Где основы некромантии раскопал, когда все маги способные к ней учтены и строгой лицензией ограничены? Неизвестно. Но стал он жить в замке, подпитываясь из «источника» и мешать в одно общепринятое с недозволенным. Отсюда и плетения его не столько сложны были, сколько незнакомы, и заклятия, строением своим, нераспознаваемы.
А как руку набил, да могущественным себя почувствовал, решил Фартиус и дальше по дороге своих мечтаний продвинуться. А мечталось ему с юности, что станет он Главным среди магов и властвовать начнет над всем королевством. Да и чего уж греха таить, указывать сможет и самой правящей Семье! А почему нет? Они же люди, как люди – в большинстве своем Дара не имеют, живут мало, да и за детей своих трясутся не меньше обычных крестьян. Вот беда только – Архимаг-то в королевстве уже есть!
Но и тут лазейка имеется. Традиционно, как известно, Главного мага назначают из правящей Семьи. Но есть Закон, который гласит, что им может быть и сильнейший из волшебников. К нему, к Закону этому, редко прибегали – считай никогда, но он был! На случай если в Семье, к моменту ухода прежнего Архимага, достойного претендента не случиться.
Вот и решил Фартиус, вместе со своим раздутым самомнением, вызвать Владиуса на поединок. Потому, что традиция – она и есть традиция, а вот закон – это Закон! Чувствуете разницу? То-то же!
А дело было при деде Виктора – короле Эльдре Втором. Тогда отцу и года не исполнилось, и дядечка был здоров и резв, как и положено десятизимнему ребенку… и проблем никаких Семья еще не ведала.
Как рассказал Владиус: пришлось-таки королю тогда согласиться на поединок. Да и ему самому отказываться нельзя было, чтоб авторитет среди других магов не потерять.
Собрались на арене, честь по чести, как и положено при любом состязании. Простого люда правда не было – одна знать по ложам расселась, придворные маги защиту выставили и понеслось.
Вышли они, два довольно молодых с виду мужчины, на ристалище, и давай швырять друг в друга огненные шары, клубки молний, а между ними и черные туманные проклятия. Как признает Владиус, и тогда уже Фартиус был довольно силен, но вот его гордыня ему на пользу не шла. Сначала – да, придавил, отступить заставил. Но быстро понял Архимаг, в чем слабость противника. Школы нет, навыков тоже – одна мощь и самолюбование. А на этом в любом деле далеко не уедешь.
Во-первых, Силу распределять не мог, так что быстро начал выдыхаться. Во-вторых, и в самых главных, его неправильно построенные заклинания, слепленные кое-как, разваливались порой уже на излете. Шандарахнуть мог сильно, но при всей мощи связанности как раз и не хватало. Заклятие ведь, как строиться по правилам? Как пирамидка: уверенное основание постепенно переходящее в острое разящее жало. А плетение его? Один виток узлом не закрепишь – и вот, пожалуйста, все и развалилось.
