Текст книги "Время проснуться дракону"
Автор книги: Анна Ганькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 60 страниц)
Когда он добежал до эшафота, пламя уже разгорелось во всю, но пригнувшись, избегая лезшего в глаза пестрого марева, он с облегченьем обнаружил, что пленника успели снять с костра. Иво стаскивал с его головы мешок, а Эль творила над ним одно из своих лекарских заклинаний – ноги лежащего мужчины были в черной копоти, кровавых потеках и белых струпьях спекшейся кожи и лопнувших пузырей. Они успели, но не совсем.
До лошадей в переулке добрались быстро. Подоспевшие Тигр с Вороном и Иво с Виком попеременно несли пленника, а Эль не переставала читать заклинания. И к тому моменту, как пришлось взбираться на коней, он был уже в сознании и почти не стонал от боли. Его посадили на коня Лиона, а тому пришлось моститься на круп лошади Льнянки. Она же, умничка, понимая серьезность момента, лишь слегка поджала губы и ничем более своего недовольства не выдала.
Улица, та же самая по которой они и въезжали в город, теперь бежала вниз, что в их ситуации было им на руку. Разогнавшись, спешиваться у ворот они не стали. Вик, вскинув руку в боевом заклинании, просто разнес их. Судя по тому, как он от них избавился, кинув всего один огненный шар, ворота были совсем ветхими. А решетка, которую пытался опустить дедок, видя, как они несутся вниз по улице к его воротам, а за ними, пытаясь нагнать, бежит стража, застряла на ржавых цепях.
« – Так им и надо, хоть новые ворота теперь сделают, – зло подумал Вик, проносясь по гулкому, видимо такого же старого дерева, как и ворота, подвесному мосту. – А то, наверное, со времен смут не ремонтировали крепость!» – и дал себе обещание обратить внимание братьев на то, что твориться в провинции.
Гнали так, что сразу понять есть ли за ними погоня, они не смогли. Въехав в лес, по той же мало пользуемой тропе, они вынуждены были замедлиться, что в новых условиях сильно напрягало, но, сколько они не прислушивались, ничего подозрительного так и не услышали. А когда, отъехав на приличное расстояние, решили послать Корра, посмотреть, что твориться у них в арьергарде, то тот, покружив минут десять над дорогой, принес весть, что, видимо, и погони-то никакой за ними и не было. В этот раз трусость Глав города им на пользу пошла – не решились они за принцем еще и стражу посылать.
И вынуждены были друзья вернуться в ту же таверну на Главном тракте, в которой провели предыдущую ночь.
Деревенька, в которую им пришлось возвращаться, находилась на территории Эльмерии и носила название Дубравка. А до пограничной заставы с Тенебриколем, если по прямой, было всего с пол версты – только балку перейти. Да и если по Тракту, как положено – в обход, тоже, в общем-то, недалеко – верста с малым. В старые времена, когда еще границы меж королевствами были шатки, деревенька эта, как видно, много раз переходила от людей к эльфам и обратно, так что часто ее и на древнеэльфиском называли – Керкетой. А местный народ, особенно тот, что испокон веку тут жил, явно и крови эльфийской имел немного в своих жилах. Так что деревня эта и не отличалась совсем от таких же на эльфийской стороне. И свадьбы случались меж соседями, и ярмарки.
В свете последних событий все эти особенности Дубравки-Керкеты были, как нельзя на руку нашим друзьям.
Въезжали в деревню они уже по потемкам, но в таверне, помня их щедрость после предыдущего ночлега, комнаты им нашли сразу.
Спасенный эльф от ожогов и побоев, полученных на эшафоте и в застенках Лимесса, был совсем плох. В дороге пришлось его даже к седлу привязать и лошадь вести в поводу, а девушкам несколько раз обновлять обезболивающее заклинание. Но когда его с всякими предосторожностями Тай с Иво стали снимать с коня он пришел в себя.
– Мне бы поесть чего. Я оправлюсь быстро, – сказал он хриплым голосом.
– Это мы сейчас организуем, – ответил ему гном, радуясь, что спасенный ими пленник пока помирать не собирается.
Тем временем, Виктор и Ли сдвигали вместе два стола – их разросшаяся в последнее время компания за одним не убиралась. А Корр, как всегда, взял на себя заботу об ужине и заказывал еду двум молоденьким подавальщицам. Девушки от души смеялись шуткам Ворона, и можно было надеяться, что их компанию обслужат в самом лучшем виде.
И точно, не успели все усесться по лавкам, как хохотушки уже начали заставлять стол тарелками с едой и кувшинами с напитками.
Пока все еще рассаживались, спасенный ими эльф, ни на кого не глядя, трясущимися руками схватил кувшин с красным вином и, наполнив стакан, залпом осушил его. Затем взял с общего блюда жареного гуся, с хрустом вывернул ногу и впился в мясо зубами.
Все сидящие за столом старались на него не смотреть, чтоб не смущать своим вниманием. Мало ли, может человек не ел несколько дней? Все ж из застенка недавно вырвался. Только Ли, с брезгливостью во взгляде, таращился на столь беспардонного гостя. А тот, не обращая на него внимания, продолжал терзать гусиную ногу и подливать в свой стакан вина. И только после того, как сглотнул последний кусок и вытер рот, соизволил поднять глаза на сидящих рядом с ним людей.
– Прошу прощения, – произнес он и улыбнулся, – я был невежлив, но мне очень нужно было что-нибудь съесть. Мы, эльфы, довольно быстро восстанавливаемся, но, как говориться, не на пустом месте! – и точно, прямо на глазах его лицо под слоем копоти и кровавых ссадин начало розоветь, а ввалившиеся щеки наливаться. Буквально через пару минут, как он отставил пустой стакан, на них глядел совсем другой человек.
– А ты, малыш, взял бы себе это на заметку. Ты, похоже, тоже эльфийской крови, хоть и нечистой. Но и с полукровками это срабатывает, – он еще раз улыбнулся, в этот раз широко и открыто, показав белоснежные зубы с удлиненными клыками.
Лиан зло ответил:
– Я может и полукровка, и малыш, но зато крови у людей не пью. И в Лимессе правильно сделали, что хотели тебя сжечь! А мы тебя зря спасали!
– Ли! Замолчи сейчас же! – воскликнула Эльмери, пораженная его грубостью, и даже покраснела за него.
– Кро-овь – это хорошо, но тебе она без надобности – не поможет, ты ж от светлых! – кинул эльф Лиону и повернулся к Эль: – Не берите близко к сердцу госпожа, в чем-то мальчик может быть и прав. Я ведь темный эльф.
А с минуту помолчав, он улыбнулся уже немного виновато:
– А еще, я должен поблагодарить вас за свое спасение, – и он, как был сидя, попытался изобразить поклон в сторону Эль, – и вас, ваше высочество… и всех… – обвел он взглядом сидящих за столом, – и тебя, – он наклонил голову в сторону Лиона.
– Обойдусь и без твоей благодарности, кровосос!
– Ли! – грохнул кулаком об стол Тай так, что подскочила посуда, стоящая на нем. – Уймись уже!
– Это ты его мелким и полукровкой назвал, – хохотнул Иво, – теперь враг на всю жизнь, ох и злопамятный этот эльфенок!
– А ты вор базарный! – выкрикнул еще больше раздосадованный Лион.
– Аха, есть такой грех, я ж и не отказываюсь, – весело согласился тот. – Ну, любит наш принц разных бродяг-неудачников спасать от их злой участи, спасибо ему великое! – и так же смеясь, отвесил шутовской поклон в сторону Виктора.
После этих слов Иво, направленных, казалось бы, принцу, почему-то смутился Ли, покраснев, как маков цвет. Заметив это, вновь прибившийся к их компании эльф, рассмеялся:
– Да тебя малыш, видать, тоже подобрали! И ты бродяжка-неудачник?
От этих слов у парня, казалось, сейчас пар из ушей повалит, но так как от негодования он проговорить ничего не смог, то отвечать темному принялась Льнянка:
– Ага, да мы здесь почти все такие – за исключением оборотней. Ну и госпожи, конечно! – весело рассмеялась она.
Вик видя, что беседа за столом полилась совсем в неподобающее русло, а разобиженный и обозленный Лион сейчас начнет всю, что ни на есть нелицеприятную правду-матку во все стороны расплескивать, поднял руку, призывая всех к молчанию, а сам тихо, но твердо сказал:
– Все, закрыли эту тему. Ты, – он посмотрел в сторону Ли, – взял хлеба, колбасы и кружку пива, и отправился в свою комнату. Сейчас же! Молча! – с нажимом добавил он, видя, что эльфенок явно собирается оспорить его приказ.
Проводив глазами психующего и расплескивающего пиво парня, он перевел взгляд на Иво:
– А ты, прекращай его подначивать! – кинул он строго, и повернулся к темному эльфу: – Вас тоже попрошу не дразнить парня, ему в свое время не меньше вашего досталось. А теперь пора познакомиться. Я, вне королевского двора и для своих, просто Виктор. Маг, – а после небольшой паузы, решил уточнить: – Начинающий.
Затем, повернулся к девушкам, сидящим по левую руку от него:
– Это моя жена, Эльмирива. Она целительница из Первого Рода волшебниц Зачарованного Дола. А девушка рядом с ней – Льняна. Она, как вы могли заметить, тоже смешанной крови. Ее отцом является лесной эльф, а матерью известная в своих краях знахарка.
– Очень приятно познакомиться, дамы, – кивнул головой темный эльф в знак приветствия, но вдруг неожиданно воскликнул: – О, госпожа! Но я, почему-то, всегда считал, что у лесных эльфов волосы должны быть зелеными из-за их родства с дриадами. А ваши очаровательные кудри совсем белые, как у светлых! Не обижайтесь только на мои слова!
– Я не такая обидчивая господин, как некоторые, не беспокойтесь! И не леди я совсем, скорее уж крестьянка! – весело рассмеялась Лёна. – А волосы… если б вы знали, сколько усилий на них потрачено, чтоб они выглядели такими обычными!
Улыбнувшись в ответ, эльф перевел взгляд на принца, ожидая продолжения.
– Этих господ зовут, – Вик кивнул в сторону оборотней, – Тай и Коррах, – те кивнули.
– Я понял, что уважаемый Коррах – ворон в своем втором обличие, а в кого в минуту опасности перекидывается уважаемый Тай? Можно узнать? – спросил эльф.
– Тиг-гр-ром, – урчаще-мягко произнес тот, при этом на мгновение его клыки удлинились, а янтарные глаза полыхнули желтым огнем, сделав его и так грозную внешность просто устрашающей.
– Понятно, – ответил эльф, невольно нервно сглотнув.
– Обиженного мальчика, – меж тем продолжал представлять присутствующих и отсутствующих Виктор, – которого я вынужден был отослать в комнату, зовут Лион. А этого зубоскала – Иворель, – и поглядел, вздернув бровь, на того: – Он, видите ли, у нас – гном.
Темный эльф, услышав это, внимательно пригляделся к Иво, и что-то обдумав, воскликнул:
– Очень рад знакомству! Так значит легенда о принцессе Росаэль и короле Корунде, правда?! Вы их прямой потомок?
– Весь королевский Дом гномов их потомки. А я, скорее выродок, – уже без привычной улыбки, наоборот, сморщившись, как будто глотнул перекисшего вина, ответил Иво. – Нет мне места ни среди гномов, ни среди эльфов… вот, к людям прибился – да по началу, тоже неудачно!
Непривычно расстроенный и задумчивый тон, всегда веселого и готового схохмить гнома, заставил всех задуматься, а такой ли он на самом деле легкомысленный, как о нем привыкли уже думать.
– А не представитесь ли теперь вы, господин? – мягко спросила Эль, обращаясь к темному эльфу, прерывая охватившее всех замешательство.
– Прошу прощенья, госпожа, конечно. Реномель Тэн Бриколь, к вашим услугам. Можно просто Рено, раз уж мы на человеческих землях, и, пожалуйста, обращайтесь ко мне тоже на «ты», – улыбнулся он своей потрясающей улыбкой, если, конечно, не обращать внимания на удлиненные клыки, обнажающиеся при этом.
– Ты, как оказывается, тоже из королевского Дома! – тут же подхватил Иво.
– И тоже, так сказать, немного выродок, – в тон ему усмехнулся эльф. – Я, возможно, незаконнорожденный сын короля с не очень чистой кровью.
Эль ахнула и покраснела, смутившись от того, что эльф вынужден был так откровенно выразиться перед малознакомыми людьми.
– Не стоит смущаться, госпожа, – продолжал улыбаться эльф, – я прожил без малого сто зим и привык уже называть вещи своими именами, но даже будучи юнцом, никогда не стеснялся своего происхождения. Поэтому и был так удивлен обиде молодого полуэльфа после моих, в общем-то, прямых слов.
– Молодые, как правило, и обижаются, когда вещи называют своими именами. Им бы все только глянцево и блестяще было, как конфетная обертка. А правда жизненная, обычно, красотой не отличается, – вставил Тай. – Ничего, скоро пообтешется. Его недавно одна красотка отвергла – вот он и дуется на весь мир,– подмигнув Льнянке, усмехнулся он.
– Надеюсь, что у молодого человека все наладится, – ответил на это Рено.
И тут Виктор, уже несколько минут не участвовавший в разговоре, и о чем-то раздумывающий, обратился к темному эльфу:
– Реномель, не сочти за оскорбление, но то, что я спрошу, очень важно.
– Я весь к услугам принца, – склонив голову и положив правую руку на сердце, в учтивом жесте, ответил эльф. – Как я уже сказал, для меня практически не существует запретных тем. Спрашивайте – если смогу отвечу.
Похоже, Эль уже знала, что хотел узнать Виктор у Рено. Она сразу как-то подобралась и с настороженным интересом также воззрилась на него.
– Хорошо,– сказал принц и, как в воду с головой, выпалил некорректный вопрос: – Что за кровь, текущая в твоих жилах, разбавила эльфийскую? По твоей внешности, по крайней мере, ничего не видно.
Действительно, внешне Рено выглядел, как и подобает чистокровному темному эльфу, без какого-либо инородного изъяна. Высокий, ростом, наверное, с Тая, если не выше. Правда, гораздо стройнее – не такой здоровяк, как Тигр. Волосы черные и гладкие, тонкое красивое лицо, большие чуть вздернутые к вискам глаза как угли – совершенно не видно, где радужка, а где зрачок. И после каждого куска съеденной пищи и глотка выпитого вина его истинная внешность с каждой минутой становилась все более заметной. Даже такой всем известный чисто эльфийский эффект чуть подсвеченной изнутри кожи, казалось, стал прогладываться сквозь въевшуюся грязь.
– Вот девушки и десерт принесли, – воскликнул Ворон, вклиниваясь в их разговор и разбавляя некоторую неловкость ситуации.
Девицы тем временем раздвигали на столе посуду, что бы втиснуть блюдо с грушевым слоеным пирогом и чашу с взбитыми сливками. Переглядываясь между собой и хихикая, они все старались делать так, что бы невзначай задеть Корра. То локотком, то бедром, то выпяченной корсетом грудью. А тот, незаметно от Эль и Лёнки, то и дело умудрялся ущипнуть одну из них за аппетитно откляченный зад.
– Все как обычно, – проворчал Тай, глядя на него, – ты хоть помнишь, что сегодня мы вчетвером в одной комнате ночуем, а?
– Ага, я на сеновал пойду… – ответил Ворон, оглаживая взглядом колышущиеся стати девиц уже отошедших от их стола.
Понимая, что Виктор не станет сам продолжать разговор на столь щекотливую тему, и полностью передает инициативу ему, Рено предложил:
– Если вы не против, я мог бы рассказать о себе.
А увидев только согласные кивки сидящих за столом, он начал свой рассказ:
– История, которую я вам расскажу, в чем-то, конечно, красивая, но в основном очень грустная. И многие события, которые я буду упоминать в ней, покажутся вам известными. Началась эта история, примерно зим двести назад. Тенебриколем тогда правил мой дед, Тэн Валентель V. Он правил на тот момент уже восемьсот зим, но, как это часто бывает у эльфов, наследник у него появился совсем незадолго до описываемых событий. Кажется, задолго до этого был еще один принц, но умер сразу после своего рождения. Мальчик же росший во дворце в то время, о котором я рассказываю, был здоровым, сильным и умным, обещая стать достойным наследником. Дед мой был счастлив.
Темный эльф оказался хорошим рассказчиком. Его теплый с бархатистой хрипотцой голос завораживал, заставляя слушателей внимать ему, не отвлекаясь. А сама история действительно была захватывающей и заключала в себе много событий последних зим, что звучали, передаваемые из уст в уста, по всему Миру.
***
Но не только короля сделало счастливым здоровье мальчика. У правителя был младший кузен – Альтуэль Тэн, который в силу традиции – пока не было Наследника, не мог жениться на любимой женщине, так как она была неэльфийской крови. Но и простым человеком она тоже не являлась. А была волшебницей из Зачарованного Дола, той, что называют «рожденной для людей».
Вот так, благодаря рождению и крепкому здоровью маленького Наследника, сумели пожениться двое давно любящих друг друга людей. Всего через год у них родилась дочь – принцесса Мириэль. Традиции требовали, чтоб королевская семья в полном составе проживала большую часть времени в основной резиденции. Так что наследник и его кузина росли вместе – в одном дворце. И, как часто потом говорили оба, вспоминая те времена: « – Кажется, любили друг друга всегда»…
Королю же эта обоюдная привязанность детей пришлась не по вкусу. Какой бы сильной волшебницей не была жена брата, и из какой бы знаменитой семьи не вела свой род, в его глазах ее дочь все равно оставалась полукровкой недостойной быть женой будущего короля.
В год, когда наследному принцу исполнилось двадцать зим, он совершил роковую ошибку, о которой жалел потом долгие и долгие годы. С присущей юности бескомпромиссной прямотой парень заявил своему отцу, стоявшему насмерть против отношений молодых, что через год, когда достигнет совершеннолетия, он и без его дозволения сможет жениться.
А всего через полгода после того его заявления в дорожной катастрофе погибла тетка – волшебница. Хотя и маги, и эльфы по природе своей более живучи, чем простые люди, но ведь все знают, что от случайностей не может уберечься никто. А тогда все посчитали, что это именно и есть несчастный случай.
Не нужно забывать, что темные эльфы по природе своей, даденной им самим Многоликим, живут более чувствами, чем разумом, и только самые старшие из них способны подчинять ему свои порывы. Так что молодой еще эльф, муж погибшей волшебницы, не сумев пережить смерти любимой женщины, преисполнившись черной тоской, с благословления брата удалился за Дальний хребет воевать с орками. А его дочь, юная принцесса Мириэль, в свои пятнадцать зим осталась практически сиротой.
А не прошло еще и года после всех этих трагических событий, как король выдал племянницу замуж. Да не за какого-нибудь знатного эльфа, а за человека. Правителя соседнего государства, герцога Мартиана.
Маленькое герцогство давно хотело породниться с темными эльфами, но «пачкать» браком с человеком репутацию чистокровной принцессы никто бы не стал. Ведь после такого брака у нее бы осталась как минимум тысяча зим жизни, которые она вынуждена была бы провести в одиночестве. Ни один эльф, скорее всего, не захотел бы ее для себя в качестве жены. Но осиротевшая полукровка как нельзя лучше подходила на эту роль, и король, что называется, убивал двух зайцев одной стрелой – и роднился с Правящей Семьей соседнего государства, и полностью уничтожал репутацию ненавистной племянницы. Так он считал…
Но… девушка, как и положено принцессе, выполнила свой долг – вышла замуж за выбранного опекуном жениха, родила герцогу наследника и прожила с ним до его смерти. А затем пережила и своего сына, унаследовавшего больше человеческих качеств, чем эльфийских, и прожившего не многим более своего отца. И когда на трон взошел внук, внешне скорее годящийся ей в отцы, а во дворце не осталось ни одного человека помнящего ее свадьбу, стало понятно, что там ей не осталось места. Младшие родственники были просто не в состоянии воспринимать молодую и красивую женщину как бабушку и прабабушку, слушаться ее советов и относиться к ней с должным почтением.
И тогда вдовая герцогиня уехала в маленький замок в горах, примостившийся на склоне скал возле самой границы с Тенебриколем. А там окружила себя такими же людьми со смешенной кровью, как и у нее, с которыми ей было легче душой и коих в тех местах проживало достаточно.
Естественно, через несколько месяцев об этом прослышал наследник и практически перебрался к ней жить, появляясь в Бриколе пару раз в году. Вскоре у воссоединившихся возлюбленных родился и сын – горячо любимый обоими родителями маленький Реномель.
За все те годы, что его любимая прожила в Мартиане, принц так и не женился, отвергая всех предложенных отцом знатных и чистых кровью невест. Теперь же, когда она освободилась от навязанного ей брака, стало понятно, что все идет к тому, чего король пытался избежать еще сотню зим назад. Он не мог это так оставить.
И вот, когда маленькому Реномелю исполнилось тринадцать зим, отца его срочно вызвали в Тенибреколь. Родители, счастливые мыслью, что тяжелые для них времена закончены, а впереди грядут только светлые и радостные, ничего не заподозрив, спокойно расстались, как обычно это делали на протяжении последних зим, когда принц вынужден был уезжать. У них и мысли не было о какой-то возможной опасности.
Горная крепость, в которой тогда проживало счастливое семейство, была небольшой, но само расположение ее было столь удачным, что казалось, ее защищает сама природа. А те мелочи, что она недоработала – дополнил человек. В результате крепость казалась совершенно неприступной.
Еще пару тысяч зим назад, ее первый хозяин, по заказу которого гномы и возвели основные строения, назвал ее «Логовом ирбиса». И это название было так органично, что, не помня уже, какому герцогу или графу она принадлежала вначале, каждый живущий в районе Сотни долин знал, как зовется эта небольшая светлого камня крепость, что возвышается над одной из них.
Защищенный с двух сторон практически отвесными скалами, а со стороны долины стенами, замок уступами забиралась вверх, отчего все необходимые в замковом хозяйстве постройки, казалось, громоздились одна на крыше другой. А две охранные башни и жилая часть вплотную примыкали к скале, в которой были прорублены лестницы и переходы, соединяющие между собой жилые покои и помещения крепости. Небольшой водопад, сбегающий с одного из склонов и берущий начало от горных родников, наполнял никогда не пересыхающий ров перед стенами Логова и был источником свежей воды на случай осады.
Правда, гарнизон в замке был небольшим – места для размещения солдат немного, да и хозяйка предпочитала набирать людей только с эльфийскими корнями, что сильно ограничивало выбор. К тому же свою роль сыграло и то, что времена стояли мирные – войны и смуты, как известно, давно остались позади. А простым разбойникам, в любые времена заводившимся в глухих местностях, маленькая, но хорошо укрепленная крепость была не по зубам.
Поэтому никто и не ожидал того, что случилось.
Долина, в которой располагался замок, была невелика, и две деревеньки, принадлежавшие ему, находились в отдалении, за невысоким перевалом. И вот, как-то утром, в замок прибежал мальчишка, крича о том, что в их деревне завелся вампир и, ночью напав, убил несколько человек. Молодая герцогиня, будучи госпожой и хозяйкой, и обязанная защищать своих людей, отправила на поиски упыря почти весь небольшой отряд стражи, да еще и егерей с охотничьими собаками – местность-то горная, много пещер и глубоких ущелий, где мог укрыться на день вампир.
Но стоило солдатам и егерям скрыться за первым поворотом дороги, как с заросшего низкорослыми деревьями склона к подножью замка посыпались крестьяне вооруженные вилами и косами.
Реномель в тот момент был на галерее над Главным залом и, услышав шум, кинулся к окошку посмотреть, что происходит во дворе. То, что мальчик увидел, привело его сначала в недоумение – он не мог поверить своим глазам: ворота были распахнуты, а два оставшихся в замке стражника лежали возле них на земле в таких неестественных позах, что напомнили парнишке кукл-марионеток с внезапно оборвавшимися веревочками. Крестьяне же, многих из которых он узнал, они в замок дрова и сено возили, стояли над ними и, потрясая вилами, что-то кричали. Сначала Реномель не мог понять, что именно, но мужики постепенно распалялись и их голоса зазвучали резче и громче. И спустя несколько минут он уже отчетливо слышал:
– Убить всех кровососов! Мы не жратва для вампиров!
Потом они кинулись в разные стороны и почти одновременно, и из конюшни, и из кухни, и со стороны скотного двора стали доноситься крики. А мальчик вдруг понял, что и конюхов, и поваров с поварятами, и женщин ухаживающих за скотиной… прямо там… прямо сейчас… убивают! А ведь мальчишки были его ровесниками и приятелями, и он играл с ними возле замка, когда дин Корин, главный повар, их отпускал…
Эта мысль встряхнула подростка и заставила осознать, что происходит нечто ужасное. Он хотел было ринуться в покои матери, но в этот момент в зал вбежала одна из служанок, а за ней следом трое мужиков вооруженных кто чем. Мальчик замер, боясь движением выдать свое присутствие.
В первый момент Реномель понадеялся, что девушка сможет убежать во внутренние помещения. Там, в бесконечных переходах и коридорах она могла спрятаться, а вот преследователи, не зная пути, заблудиться. Но… ее нагнали.
Они остановили стремительно бегущую через зал девушку, метнув вилы ей в спину, как копье. Когда она упала, один из мужиков, здоровый такой, наверное, кузнец, чуть успев подбежать, схватил ее за косу. А уже в следующее мгновение он… попытался… прямо с одного замаха… отрубить ей голову топором.
Сначала, когда вилы впились в нее, девушка пронзительно закричала, и у мальчика, стоящего под самым куполом потолка, заложило уши от этого пронзительного крика. Так что, какие еще страшные звуки она издавала, он не слышал, но… впечатлительному подростку хватило и того, что он увидел.
А мужик хоть и был силен, но перерубить шею человеку с первого раза не смог. После первого удара девушка выгнулась и забилась в конвульсиях. Коса у него в руках видимо намокла сразу, потому что он не удержал ее, и несчастная упала на пол, вырвавшись из его хватки. А он, стоя над ней, стал бить топором, куда попало – молотя по спине, плечам, голове.
Очумевшему от ужаса мальчику, в сознании которого минуты превратились в часы, казалось, что каждое дерганное движение девушки длилось… и длилось, и длилось… передаваясь ему, и заставляя его переживать жуткую боль, страх и панику.
Мужик успел измолотить ее всю, пока она корежилась в судорогах. И только когда кузнец, в своем злобном порыве добил девушку, он увидел, что его ноги и ноги сотоварищей, стоявших рядом, оказались чуть ли не по щиколотку погруженными в кровь. Такая лужа натекла, пока он терзал бедную! Мужики, скорчив испуганные рожи, стали отступать от своей жертвы. Видно до этого людей им убивать не приходилось. Резко дернувшись, один из них поскользнулся и не устоял на ногах, а завалившись на спину… увидел мальчишку, замершего на балконе галереи.
К тому моменту слух к Реномелю уже вернулся, и он услышал, как упавший мужик закричал, тыча в него пальцем:
– Там маленький кровосос! Значит и главная вампирша где-то рядом!
В этот момент эльфенка кто-то сильно дернул и потащил вглубь замка. Это оказалась мать. Он, скованный ужасом не мог передвигаться достаточно быстро, и ей пришлось подхватить мальчика на руки – эльфы и даже полукровки гораздо сильнее людей, да и страх за своего ребенка придал ей сил.
Она бежала по лестницам и переходам замка, прижав его к груди, как младенца. А мужики их нагоняли. Грохот от стука их деревянных башмаков по камням пола гулко раздавался в коридорах, казалось, прямо у них с матерью за спиной. Женщина с сыном на руках только успела забежать к себе в покои и открыть дверь потайного хода, отдернув гобелен, скрывающий его, как в дверном проеме показался первый из крестьян. В руке он сжимал большой нож – чуть не в локоть длиной, широкий и блестящий, такой в хозяйстве держат, чтоб свиней разделывать. Женщина пропихнула мальчика в низкую дверь и пригнулась, собираясь ступить туда же сама.
Реномель, вцепившись в мать, тянул ее за собой.
В этот момент, нагнавший их мужик, понял, что они сейчас могут скрыться, и метнул свой нож! Тот, пролетев через всю комнату, вонзился в спину почти скрывшейся в проеме женщины.
Мальчик, испуг которого немного схлынул, когда они оказались на пороге потайного хода, все еще продолжал тянуть мать за руку… но в какой-то момент почувствовал, что она остановилась. Он непонимающе поднял на нее глаза… и то, что он увидел в ответном взгляде, несказанно напугало его тогда, и надолго поселилось в его ночных кошмарах!
Всего на мгновение глаза матери встретились с его, но за этот краткий миг в них отразился ураган чувств: осознание случившегося… боль… страх… гнев и решительность. А уже в следующую секунду женщина подталкивала сына вглубь прохода, с усилием выпрямлялась, разворачивалась и, сделав несколько неверных шагов, в сторону нападавших, взмахивала руками в магическом пассе…
Большего Реномель не успел увидеть – его обдало жаром, а дверь от взрыва с грохотом захлопнулась. Ему было слышно, как кричали мужики от нестерпимой боли, горя заживо, как гудело пламя, пожирая гобелены и занавеси, но… он не услышал матери – ни звука, напоминающего ее голос.
Он так никогда и не узнал, как она умерла. Была ли смертельной ее рана и погибла она от нее, вложив последние силы в огненное заклинание? Или не рана, а сотворенный ею же огонь не позволил матери вырваться из преисподней, что там творилась? А может, изверги успели в последний момент достать ее топором или вилами…
Сколько несчастный эльфенок просидел там, вслушиваясь, что происходит в комнате, он не знал. Дверь, как только не пытался, открыть так и не смог. На нее, видимо, было наложено заклятие. Свет зажечь тоже не смог. Его, конечно, в этом возрасте уже обучали элементарной магии, но от всего случившегося что ли, все знания повылетали из его головы.
В общем, насидевшись под закрытой дверью, наревевшись и, кажется, даже приснув в изнеможенье, через какое-то время он решился-таки на ощупь осторожно выбираться оттуда. Путь, прорубленный от потайной двери, как оказалось, был один, без каких-либо ответвлений и пересечений. Видимо гномы, прорубая его, знали, что на пути к спасению случиться может всякое, и выбираться по нему придется, как вот сейчас, в полной темноте.
Когда мальчик нашел лестницу и спустился, то оказался в том месте, где скала, к которой примостился замок, соединялась с восточной башней. Выход из тайного хода был так искусно спрятан в расщелине заросшей кустами, что отыскать его самостоятельно было бы невозможно. А уж он-то знал все окрестности, которые были обследованы им вместе… с ныне убиенными приятелями-поварятами…
А на улице была уже ночь. Значит, с момента нападения прошло не меньше четырнадцати часов.
С того места, где оказался Реномель, были видны всполохи пламени, поднимающиеся высоко вверх от чего-то сваленного в кучу и теперь горящего, во дворе замка. В их неверном колышущемся свете на светлом камне стен хорошо были заметны черные языки копоти над окнами верхних этажей – там, где находились жилые покои. Огонь в комнатах, пожрав все что можно, видимо, уже унялся.
