Текст книги "Осколки вечности (СИ)"

Автор книги: Александра Верёвкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 63 страниц)

Я не нашел слов в ответ и отвернулся, жадно проглатывая колющий ком в горле.

– Ты дал нам шанс достойно с ним проститься, – казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она снова заговорила. Сигарета истлела до середины. – Это многое для меня значит. И я сожалею, что не смогла поддержать твои надежды. Я знаю, ты думал, будто это нечто другое, не обратное превращение.

– Просто я видел однажды, как умирают от него, – силой вытолкнул я из себя омраченные грузом печали слова. – У Лео всё не так…

– Лео трижды прошел восхождение, Верджил, – мягко объяснила мне Джо, бросая окурок на землю. – Ему три сотни лет, он давно уже не человек. Поэтому и симптомы далеки от обыденных. Ты наверняка видел гниение заживо. С Лео случилось нечто хуже. Его тело отвергает бессмертие, организм изнашивается так, как если бы ему и впрямь довелось стареть три века подряд. Это сложно объяснить на самом деле. В Девкалионе этой теме отведен целый семестр второй ступени.

– Сколько у нас осталось? – Я и сам удивился простоте, с какой задал этот чудовищный вопрос. – И можно ли обойтись…

– Сутки, думаю, – трагическим шепотом отозвалась девушка. – И это будут страшные часы для всех нас. То, что произошло недавно, не имеет ничего общего с предстоящей болью. Он не умрет до тех пор, пока его организм не разрушится окончательно. Пока кости и ткани целы, он будет проходить через эти муки снова и снова…Верджил, у меня не поднимется рука!

– У меня тоже.

Мы замолчали, избегая искрящихся слезами взглядов друг друга. Ей Богу, я уже готов заключить сделку с самой преисподней, лишь бы почерпнуть оттуда силы для последнего, решающего шага.

– Он уже дважды просил меня об этом, – отгоняя от себя дурноту, я рискнул вернуться к тяжкой беседе. – И я пообещал. Но как? Как я объясню это Астрид? И смогу ли жить с этим дальше?

– Я не знаю, – зло смахнула она со щеки назойливую слезу. – Но я уверена, что это необходимо. Ни ты, ни я, ни тем более Астрид не сумеем и дальше смотреть на его страдания. И я ненавижу себя за, что сейчас скажу. Мы должны, Верджил. Это его выбор, и мы не в праве…

Ей не пришлось договаривать. Я наконец набрался смелости повернуться и открыто взглянул на нее, выражая согласие. Всё верно, мы должны.

Джо спрятала лицо в ладонях, сгорбилась и затряслась всем телом. Я неловко тронул ее за плечо, бестолково пытаясь подбодрить. Она всхлипнула, раз, другой, третий и жадно прижалась к моей груди, беспощадно поливая слезами рубашку. Я потоптался на месте, ощущая все нарастающий дискомфорт, и неуклюже погладил растрепанные кудри. Забавно. Вот вам и двухсотлетняя Железная Леди, закованная в каменную броню.

Световой день на Марсе истек прежде, чем девушка прекратила хлюпать носом, в последний раз отерла щеки, осушила их хаотичными взмахами кистей и смущенно засеменила к двери. Мне не хотелось возвращаться в квартиру, вновь вдыхать запах обоюдной скорби, натянуто улыбаться, а главное, не спускать глаз со спальни. Поэтому я перелез через перила и спрыгнул вниз, удачно приземлившись на чей-то любовно взращенный цветочный куст. Сейчас я нуждался в одиночестве, как никогда. От бешеного течения мыслей болела голова, и с этим могли справиться только свежий воздух и отсутствие пустых разговоров.

Два часа я бесцельно слонялся по округе и все это время представлял, с каким неподъемным камнем на шее спущусь в гараж за саблей, как выну ее из ножен, в зеркальном отражении стального клинка увижу свои выжженные горем глаза, как взмахну ей, со свистом рассеку воздух и…ничего не произойдет, потому что я охотнее отрежу себе руки, чем совершу то, что будет убивать меня долгие годы спустя.

Я вернулся, так и не достигнув гармонии разума с телом. На диване в гостиной кисли перед включенным телевизором Джо и Стэн. Я вынул из холодильника бутылку воды и пристроился в соседнем кресле. Просмотр рекламы. Не сыскать занятия увлекательнее!

– Даже не зайдешь? – пагубным эхом впился в кору головного мозга вопрос вампирши.

– Нет, – отрезал я, затыкая рот горлышком.

Джодель не обиделась на очевидную грубость, сочувственно вздохнула (ненавижу этот дурацкий звук) и опустила голову на плечо своего парня. Я закинул ногу на ногу, устраиваясь поудобнее, затем поменял позу, потом еще раз и еще. Создавалось впечатление, будто сидеть мне приходится на осколках стекла. Я встал, стряхнул с сиденья невидимые раздражители, сел снова и понял, что потихоньку схожу с ума. Или уже сошел, что не играло особой роли.

– Проваливай, Верджил, – раздраженно буркнула девушка. – Просто постучись и войди.

Я внял ее совету, испуганно поскребся костяшками пальцев в дверь и с животворящей молитвой на устах вошел. Астрид сидела на кровати, опершись на спинку и вытянув ноги. Лео лежал на ее коленях затылком ко мне.

– Он с автоматом, да, зайка? – шутливо поинтересовался дружище, глядя на побледневшее при моем появлении лицо малышки.

– Нет, – даже не улыбнулась она, вынимая пальцы из лохматой шевелюры вампира. – Джей…

– Как чувствует себя наш больной? – с фальшивой радостью в голосе проскандировал я, мысленным пинком отрывая свою тушу от порога. Проделав изнурительный путь в два с лишним шага, я сел рядом с напряженной девушкой. Чмокнул ее в висок, ласково взъерошил гриву приятеля и обдал растерянные лица лживой улыбкой.

– Хреновастенько чуток, – пополнил Лео мой словарь очередным бранным словечком. – А ты никак в лотерею выиграл? Чего скалишься-то?

– Да-а, глупее ситуации не придумаешь, – мгновенно потух я, переглядываясь с Астрид.

– Ой, блин, забудь! – оптимистично махнул на все рукой приятель. – Ничем таким мы тут не занимались. Разговаривали и только. Да ты глянь на нее! Зареванная, какая-то вся сопливая, разве ж такое чучело можно любить? – безобидно проворчал он, зажимая между пальцев уголок бесцветной щеки.

– Можно, – нарочно оспорил я его мнение, нежно накрывая заледеневшую ладонь Астрид своей так, чтобы этого не заметил Леандр. Думаю, с него достаточно физической боли. Уколы ревности я решил взять на себя. – И даже нужно.

– Окей, старичуля, – расцвел хитростью мальчишка. – Погуляй еще пару часиков тогда, а я буду следовать наставлениям старших. – Мы оба рассмеялись, находя создавшееся положение комичным.

Астрид усилием воли протолкнула чудовищный ком, осевший в горле, и окончательно сникла. Остренький подбородочек упал на грудь, а уголки губ потянулись вниз.

– Брось, булочка, дяди шутят, – пришел ей на выручку Лео, выпуская на вольные хлеба завидную особенность смешить всех без исключения. – Я и в мыслях не имел ничего дурного. Никто больше не собирается тебя делить и мучить. Все зашибись, верно, мавр?

– Стопроцентно, – как можно мягче улыбнулся я, игриво пихая ее локтем в бок. – Давайте-ка лучше чем-нибудь займемся! Оргии сметаются с повестки дня, – предупредительно охладил я пыл друга. – Может, фильм посмотрим?

– Ты ж мой пусик! – осчастливлено потянул ко мне надутые губы вампир. – Только фильм – это остойно. Вам не понравится моя подборка дисков, а вот мульт какой зарядить будет неплохо. Габсбург, ты назначен киномехаником. Пушистик, сгоняй на кухню, там в морозильнике ведро фисташкового мороженого завалялось с незапамятных времен. И приведи сюда этих двух сычей, но ложки на них не бери. Пускай голодом сидят.

Я выпустил малышку и хотел было оправиться на поиски подходящего диска, когда девушка за руку оттащила меня в сторонку.

– Джей, – чуть не плача, зашептала она, – не злись на меня, пожалуйста. Я должна была пойти за тобой, но он так просил остаться…

– Выбрось эти глупости из головы, – приглушенно, но строго отчитал я ее манеру выставлять себя крайней. – Вы же друзья, правильно? – Она кивнула, слишком быстро, по-моему, будто старалась убедить себя в чем-то. Я непринужденно засунул ладонь в карман брюк, нащупал пальцами горстку мелочи и яростно сжал. Спокойно, Майнер, спокойно. Просто спроси, узнай ответ и живи дальше. – Или уже не только друзья?

Астрид прикусила нижнюю губу. Ее дыхание сбилось, а на щеках заиграл пристыженный румянец. Господи, не дай мне убить их обоих!

– Целовались? – холодно спросил я, мечтая оглохнуть прежде, чем получу ответ.

Она затряслась, схватила себя за плечи и будто сделалась ниже ростом.

– Да, – спустя две клинические смерти и один разрыв сердца я услышал ее робкий голос.

– А чего вы встали-то, я не пойму? – вмешался в самую гущу разборок тот, кому бы я сейчас с нескрываемым наслаждением открутил башку голыми руками. Но я заставил себя проигнорировать присутствие Лео.

– Что-нибудь еще? – ядовито осведомилась та часть меня, что нуждалась в убийственных подробностях.

Астрид затравлено пискнула: 'Нет'. Я свободно продохнул, расслабил плечи и додумался спросить:

– Он тебя заставил поцеловать себя? Или…

– Или, – резко побледнела девушка, еле держащаяся на ватных ногах.

И что мне теперь делать? Кричать и топать ногами, вопя во всю глотку об измене? Поделиться тем списком оскорблений, что вертелся на языке? Мы всё это уже проходили, притом безосновательно. Но молча проглотить это унижение…даже предательство, я не способен.

– Раньше не был способен, – вслух поправил я себя и продолжил наседать на помертвевшую особу, готовую в любой момент увильнуть от разговора посредством глубокого обморока. – Ты любишь его?

Казалось, именно этого вопроса она боялась больше всего на свете, не говоря уж о том количестве боли, который в нем просквозил. Паскудный денек, право слово!

– А меня? – шелестом осенней листвы прозвучал мой хоть и отстраненный, но такой унизительно высокий голос. Предыдущий ответ был понятен. Она заплакала, не выдержав изуверской пытки. Мне и самому захотелось подмочить наш затянувшийся разговор. – Ответь, только честно.

– Я люблю тебя, – несмело подняла Астрид глаза. Что ж, вроде искренно, хотя я по-прежнему с трудом осмысливал происходящее. – И его…это сложно.

– Согласен. – Едва не лишившись рассудка от двух коротких слогов: 'И его', я все так же спокойно, если не сказать безразлично, смотрел на нее и думал о том, в какую секунду между нами пошло что-то не так. Когда она успела влюбиться в Лео? И не я ли подтолкнул ее к этому, когда вдохновенно занимался придурью. Спал с секретаршей, пел дифирамбы о 'завтраке', наливался спиртным по самые брови вместо того, чтобы отпраздновать день рождения своей девушки в кругу ее семьи?

– Прости, – немеющими губами вывела она бесполезное извинение. Бесполезным оно было потому, что я не нуждался в пустом наборе звуков без тени раскаяния. Она не сожалела о содеянном, и это ранило меня, почти убивало.

'Поцелуй, всего лишь поцелуй', – тщетно уговаривал я себя опомниться, пока еще не поздно. 'Ты же любишь ее, безумно любишь. Забудь о Лео, думай о себе. Она нужна тебе, такая храбрая, такая искренняя, не умеющая лгать. Не делай ей больно, как и обещал. Не убегай от проблем, не руби с плеча. Будь мужчиной, любящим мужчиной, черт возьми! Прости, а потом выбрось из головы'.

Руки действовали в обход скрипучих размышлений. Я обнял ее за талию, жадно прижал к себе, бережливо оторвал от пола и под изумленные взгляды столпившихся у дверей вампиров вынес на улицу. Мы обогнули дом и расположились в том безветренном и глухом тупике, где совсем недавно в разговоре с Джо решалась судьба Лео. Памятуя о ее боязни высоты, я отошел подальше от перил и отпустил малышку, чтобы высвободить ладони, которым не терпелось прикоснуться к этому изъеденному слезами лицу.

– Никогда больше не заговаривай со мной на эту тему, – с отвращением вытолкнул я из себя нужную реплику. – Что было, то прошло. Я не хочу еще раз проходить через все это дерьмо. – Уф, общение с Лео портит мой лексикон. – Ты для меня без малого всё. И это всё я не собираюсь терять. Я люблю тебя, Астрид, даже больше, чем мог себе представить.

Я не дал ей ответить или вновь заплакать, решив заполучить одно малюсенькое доказательство. Поцелуй. Вначале нежный и невесомый, напоминающий по вкусу молочную карамель. Позже он превратился в бурлящий океан из тоски, которую мы оба копили в душе последние дни, и боли, что выпала на нашу долю. Я помнил о ее ссадинах, поэтому старался быть осторожным, но получалось отнюдь не всегда. Сдавленные охи от каждого неловкого прикосновения распаляли меня еще больше, наполняя грудь блаженным чувством невесомости.

– Моя девочка, – не удержался я от хвастовства, с жаром впиваясь губами в шелковистую шею. – Только моя.

Астрид засмеялась и крепче прижалась ко мне всем телом, в тысячный раз даруя пьянящее тепло своего тела. Люблю ее смех. Такой чистый и беззаботный, что его звучанием невозможно не проникнуться.

– Нам пора, – ощутив нежелание останавливаться, я насильно вернулся в реальность. – А не то они подумают, будто я тебя съел со злости.

– А ты правда не сердишься? – напоследок блеснула малышка коронной неуверенностью во всем, что касалось ее персоны.

– Правда, сладкая, – клятвенно заверил я, целуя округлую мочку ушка. – Нужно быть истинным зверем, чтобы сердиться на тебя со знанием дела. А я в последнее время все больше похожу на пушистого котенка, но это не значит…

– Да-да, – просияла манипуляторша. – В любом случае, и котята умеют больно царапаться.

– И кусаться, моя юная мисс, – притворно устрашающе сжал я зубами кончик ее носа.

– И кусаться, – покладисто согласилась она, целуя мой подбородок. И лед растаял окончательно. Нужно сказать, с ее методами дрессировки не поспоришь. Пятиминутная ласка, и я думать забыл обо всех глупостях. Рядом с ней вообще трудно сосредоточиться на чем-либо, помимо очевидных желаний. И мне это нравится. Женщины давно перестали сводить меня с ума, а этой маленькой чертовке практически не приходится прилагать усилий. Один взгляд, и я послушный раб ее воли. Мистика, ей Богу.

У дверей нас поджидала взволнованная толпа зевак под предводительством кусающего от нетерпения губы Лео. Пребывающий на стадии затяжного обморока, бледный аки сама смерть, изрядно похудевший, он цеплялся за плечи Джо, готовясь в любую минуту прийти на помощь своей возлюбленной, которая могла бы пострадать в перепалке с неуравновешенным мной. Я улыбнулся, пропуская Астрид войти первой, и ненавязчиво продемонстрировал горящим от любопытства взглядам наши сплетенные руки.

Джодель шумно выдохнула сквозь зубы, но на всякий случай прикрыла своей спиной друга-предателя. Я возвел глаза к потолку и отказался от комментариев. Итогами нашего обстоятельного разбора полетов был недоволен лишь Лео, что не укрылось от моего внимания.

– С каким огромным удовольствием я бы тебя сейчас придушил, – миролюбиво поделился я насущными фантазиями, вызываясь проводить до спальни плохо передвигающегося самостоятельно парня.

– Лучше отруби мне голову, – хмуро пробурчал он в ответ, закидывая тряпичную руку мне на шею. – От этого хоть толк будет.

Приподнятое настроение вмиг испарилось. Я помог ему добраться до постели, откинул одеяло и уже схватился за подушки, намереваясь подложить их под ноющую спину, когда Лео грубо вырвал их из моих рук и велел катиться ко всем чертям со своей гребаной заботой. Я и не подумал обидеться. Просто отошел в сторону и занялся обустройством кинотеатра. Отыскал среди вороха 'клубнички' заветную коробочку с диском, вооружился пультами управления, подключил технику к сети и созвал дружную братию на просмотр 'Аладдина'.

Повеселились мы от души. Хоровой гогот сотрясал стены ежесекундно, так что не уверен, что хоть кто-нибудь разобрался в сюжетных перипетиях. Даже Лео, изначально настроившийся на старческое брюзжание, и тот хохотал, как ненормальный, с аппетитом орудуя ложкой в креманке с мороженым. И я ничуть не протестовал против того, чтобы девушки лежали рядом с ним. Астрид пристроилась у плеча, Джо с широченной улыбкой на лице продавливала щекой его грудь. Всем было хорошо. Вплоть до захода солнца.

Именно тогда у Лео случился очередной приступ. Первый тревожный сигнал уловила Джодель, когда закричала, что он не дышит. Стэн, словно по команде, уцепил ладонь Астрид и безоговорочно вывел ее из комнаты. Я отбросил десерт и живо взлетел на кровать. В тот же момент измученное тело скрутила судорога. Лео сполз с подушек, распластавшись по центру матраса, и дугой выгнул спину. Неосознанный крик вырвался из его горла сам по себе. Лоб моментально испещрили серебристые капли пота. Он подмял под себя одеяло, комкая его в скрюченных пальцах, и резко рухнул обратно. С той поры его ноги и руки зажили собственной, бесконтрольной жизнью. Они дергались в стороны, совершая свой хаотичный танец, бились с нашими попытками удержать их на месте. Я растерялся, не зная, что предпринять. Джо так же испуганно удерживала Лео, шептала ему какие-то бесполезные слова и лихорадочно мотала головой.

– Потерпи, мой золотой, потерпи, – монотонно бубнила она, глядя на чудовищные конвульсии. – Мы ничего не можем сделать. Просто потерпи.

Словно в ответ на ее слова, голова Лео затряслась еще интенсивнее. Изо рта потекла пенистая слюна. Челюсти безбожно клацали друг о друга.

Мысленно я уже несся к гаражу, но на деле…На деле я уговаривал себя переждать. Приступ закончится, и Лео вновь будет с нами. Станет осыпать пошлыми комментариями костюм Жасмин, глумиться над фокусами Джина, парадировать кривляния Абу, воровать мороженое у Астрид, на что я буду скрипеть желваками! У нас есть, за что сражаться!

Но приступ не прекращался. Лео безумно хрипел. Вены на напряженной шее и мученическом лице выступили под кожей. Он вновь изображал из себя мостик, макушкой упираясь в изголовье кровати. Сиплые стоны пронзали меня до самых кончиков пальцев. Я крепко держал его трясущиеся ноги, а сам дрожал с головы до пят.

– Хватит! Хватит этих издевательств! – в километрах надо мной раздался панический вопль, принадлежащий, как это ни странно, мне.

Я не мог больше сидеть здесь и смотреть, как мой лучший друг в считанные минуты превращается в дряхлого старика с букетом неизлечимых заболеваний. Я должен выполнить обещание. Я должен освободить его.

Я выбежал из комнаты и, не разбирая дороги, помчался к гаражу. Стоящие в глазах слезы помутнили мой нелегкий путь. Я падал и запинался бесчисленное множество раз, но всегда вставал и двигался дальше. Сквозь туман воспоминаний, сквозь марево сомнений, сквозь пелену душевной агонии я шел или даже бежал, оставляя позади целую вечность. Вечность, которую я бы мог провести с другом, смеясь над его несуразными шутками, восхищаясь его любовью к жизни, ревнуя его к Астрид, ненавидя за прошлое и просто любя. Потому что он мой брат. Мой несносный, временами отвратительный и незаменимый братишка, с годами ставший воплощением целой семьи.

Только сейчас я понял, насколько близки мы были. Как истово дорожили этой кособокой дружбой, в которой не нашлось места для откровенности. Как я любил его дрянную манеру изъясняться! С какой теплотой всегда относился к легкому испанскому акценту. Он часть моей души. И эта часть в данный момент умирает.

Я долго не мог открыть багажник. Руки тряслись, а пальцы отказывались подчиняться. И только сотая попытка принесла ожидаемые плоды. Перед лицом возник чудовищный гроб. Игнорируя непреодолимое желание размозжить о него кулаки, я брезгливо потянул за узорный шнурок ядовитую саблю и не нашел в себе сил взять ее в руки. Это значило бы свыкнуться с мыслью о смерти Лео, чего я не мог себе позволить. Я был уверен, что к тому времени, как мне удастся вернуться, с ним все будет в порядке. Возможно, он даже улучит секунду, чтобы поцеловать Астрид в мое отсутствие. Я разозлюсь, надаю ему оплеух и все забудется. Да, так оно и будет, я уверен! Поторопись, Майнер, на твое сокровище вновь настроены радары неприятеля!

Радужные мысли донесли меня до квартиры. Я и не заметил, с какой легкостью под знаменем ярких картин несу в руке антикварное оружие. У дверей спальни я улыбнулся, прекрасно зная, свидетелем чего сейчас стану. Мой наглый товарищ не меняется с годами. Подлость у д`Авалосов, очевидно, передавалась по наследству!

Но я ошибся. В комнате не было Астрид, лишь Джо и Лео. Приступ закончился. Теперь вампир полулежал на руках у подруги, жался головой к ее груди и плакал. Не скрываясь и не таясь, просто потому, что этого требовала от него невыносимая боль, завладевшая телом.

– Верджил, он просит, – запинаясь на каждом слове, озвучивала Джо его последнюю волю, – он просит больше не откладывать. Он не хочет, чтобы мы разбирали его на кусочки тканей, которые потом станем оживлять электричеством. Он сказал, чтобы мы отпустили его, – она остановилась, зажала рот рукой и беспрепятственно позволила горючим слезам исполосовать опухшие щеки. – Он готов.

– Нет, Джей, нет! – отчаянно замолотили запертую дверь маленькие кулачки Астрид. – Не делай этого, я умаляю тебя! Еще день! У нас должен быть еще день!

– Пожалуйста, – беззвучно вымолвил Лео, с трудом поднимая на меня взгляд. – Как друг.

Мне потребовались все мои силы, чтобы отключиться от режущих сердце рыданий Джо и Астрид. Еще большее их количество ушло на то, чтобы вырвать из крепко сведенных рук вампирши тело друга. Она отошла в сторону, почти ослепшая от горя и боли, и упала на колени рядом с моими ногами.

– Не причини ему боли, – молитвенно зашептала она, ударяясь об меня лбом. – Будь осторожен. Храни тебя Господь, мой мальчик.

Я не понял, кому было адресовано последнее обращение, да и не хотел понимать. Я присел на кровать рядом с обессилевшим приятелем, выпрямил его обездвиженное тело, подложил ему под голову самую мягкую подушку, укутал босые ступни пледом, расправил края задравшейся рубашки и ненадолго прилег, обнимая его еле колышущуюся грудь.

– Я найду тебя через пятнадцать лет, – шепотом пообещал я, не доверяя полной силе своего увитого рыданиями голоса. – Уходи с миром.

Перед тем как встать, я услышал всего одного слово: 'Люблю', и понял, кому его следовало передать.

– Она тебя тоже любит, Лео, – искренно ответил я, вынимания саблю из ножен.

Несущиеся по квартире крики заглушили звук удара. Я упал на колени. Сабля с окровавленным клинком выпала из рук и с металлическим лязгом грохнулась на пол. И для меня наступила блаженная тишина.

Отныне мир опустел. Он безлюден, потому что в нем нет больше Лео.