Текст книги "Осколки вечности (СИ)"

Автор книги: Александра Верёвкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 63 страниц)

Вновь закипая праведным гневом, я методично разорвал на мелкие кусочки плотный конверт и с особым неистовством переломил пополам диск, затем еще раз, и еще, пока не добился едва заметных глазу осколков. А ведь все только начало налаживаться!

Спеша избавиться от тягостных мыслей, я на цыпочках добрался до кровати, аккуратно откинул одеяло и улегся рядом с отчаянно шмыгающей носом малышкой, яростно прижимая ее к своей груди. Сон – лучшее лекарство. И я искренне надеюсь, что так оно и есть на самом деле, поэтому вслед за Астрид закрыл глаза и попытался сосредоточиться на подсчете постепенно выравнивающихся вдохов и выдохов, в последнее время заменивших мне первоклассный отдых и расслабляющий массаж вместе взятые.

Проснулась девочка часа через два, и к тому времени я успел подготовиться к нелегкому, но крайне правдивому разговору. Не знаю, что она имела в виду под 'врешь все время', но терять ее из-за собственного нежелания вскрывать застаревшие гнойные нарывы прошлого не хотелось.

Астрид потерла опухшие глаза ребрами ладоней и неохотно сползла с моей груди, предпочитая отвернуться прежде, чем я поймаю ее взгляд.

– Все так плохо? – натянуто поинтересовался я у ее спины. – Мне и впрямь лучше уйти?

– Нет, – резко обернулась девушка и со всей силы сжала мою руку чуть выше локтя, – только не уходи. Я говорила ужасные вещи, но, поверь, они не имеют ничего общего с действительностью. Я была возмущена, обижена, зла, в конце концов, и из кожи вон лезла, чтобы сделать тебе так же больно. Давай просто забудем, Джей. Или хотя бы постараемся.

Я погладил непривычно бледную щеку, выдавливая из себя обаятельную улыбку, и самоотверженно пообещал нагнать туман забвения на воспоминания. Ей понравилась моя витиеватая формулировка, а робкий смешок стал своеобразной панацеей для огромной пульсирующей раны в душе. Я уложил малышку обратно лицом к себе, добился беспрерывного зрительно контакта и после недолгих внутренних уговоров начал покаяние. Момент был выбран подходящий, потому что лишь перед оскаленной пастью животного страха вновь остаться одному я мог рассчитывать на искренность.

– С чего бы начать? – вполне серьезно растерялся я, жадно впитывая в себя сладость ее теплого, ласкающего губы дыхания и завораживающую красоту каждой идеальной черточки милого лица. – Наверное, ты и сама догадалась, что Джей не мое настоящее имя. Меня зовут Верджил или Вергилий, если быть точным. Я потомок одной из древнейших монарших фамилий Европы. Моя мать прирожденная Габсбург, отец – герцог дворянского происхождения, передавший мне титул после своей смерти. Ну да обо всем этом ты читала в дневнике Айрис. Почему сразу не рассказал? А как ты себе это представляешь? Чинно сгибаясь в поклоне, достаю из кармана фрака генеалогическое древо и посвящаю избранницу во все тонкости и перипетии семейных уз? Нелепо, правда? Сказать по правде, для меня нет ничего болезненнее прошлого. Я день ото дня живу, уповая на забвение. Все пройдет и все образуется. Ведь невозможно вечность тосковать по тем, кого любил и не смог сберечь. Я вампир, а в представлении большинства это существо бездушное, лишенное сильных человеческих переживаний, глубоких драм и эмоций. Мы мертвы по своей природе, прокляты Богом, отвергнуты людьми. И я с превеликим удовольствием откажусь от бессмертия в день, когда восстановлю равновесие, когда отомщу за смерть той, кого любил, – выпалив последнее слово совершенно неосознанно, я вдруг понял то, что ускользало от меня раньше. Айрис стала частью прошлого, перекочевала в разряд воспоминаний! Ее нет там, где она находилась все эти шестьдесят лет – в моем сердце – нет. Зато есть…святые угодники! Как такое могло произойти? Я не мог, не должен был, это недопустимо! Вновь зависеть от кого, испытывать привязанность, дорожить хрупкой человеческой жизнью, готовой оборваться в любой момент… – Прости, сладкая! Мне нужно идти!

Не чуя под собой ног, я вскочил с кровати и опрометью кинулся к двери.

– Джей! Джей! Постой же! – выкрикнула мне вслед девочка. – Боже, что..?

Резкие перемены в ее голосе заставили меня обернуться у подножия лестницы и вовремя, надо заметить. Астрид, успевшая выбраться в коридор, обессилено прислонилась спиной к стене и сдавила пальцами виски, явно почувствовав недомогание. Какие уж тут личные страхи попасть в капкан надуманных чувств! Я вмиг очутился рядом, подхватил на руки слабеющее тело и осторожно опустился на колени, пытаясь освободить руку для поисков мобильного телефона.

– Нет, не надо никого звать, – хриплым шепотом попросила малышка. – Просто побудь рядом, и мне станет легче.

В последней реплике я уловил какой-то скрытый подтекст, а потому пристально вгляделся в родное личико. Легкий румянец, проступающий с каждой минутой все отчетливее, подрагивающие уголки губ, нежно порхающие ресницы на лавандовых веках, скрывающих от меня поистине хитрые глаза. Вот негодница!

– Ты вздумала манипулировать мной, мисс Уоррен? – без всякой агрессии уточнил я, целуя растянувшиеся в смущенной улыбке губы. – По тебе плачет сцена, если что. Я почти поверил, переиграла малость с уверениями, что от моего присутствия станет легче.

– В следующий раз буду более убедительной, – нахально пообещала лгунья, жадно обнимая меня за шею. – Только не уходи, ладно? Мне вовсе не нужна сию секунду вся-вся правда. Просто знай, что я обладаю множеством талантов, в том числе умею слушать. И никогда не посмею осудить. Я хочу помочь, увидеть тебя настоящего.

– Не уверен, что тебе понравлюсь я настоящий, – весьма засомневался я в ее умении принимать обыденное положение вещей. – Ты не представляешь, каким я был на протяжении всех восьмидесяти пяти лет жизни. И понятия не имеешь, как это меня изменило. От Верджила не осталось практически ничего. Только черно-белое зрение, смазливая внешность и краткий список привычек. Тебе удобно так лежать?

Она расстроено покачала головой и с моей помощью выпрямилась, при этом не желая разжимать ладони, крепко переплетенные у меня за спиной.

– Как ты не понимаешь, Джей, – силилась добиться девочка ответной реакции на свои слова. – Я люблю тебя! Не внешность, исключительность или воспитание, которое имеет свойство изредка пропадать, а то, что находится внутри. Здесь, – она ткнула указательным пальчиком мне в грудь и продолжила. – Это значит, что я принимаю тебя любого. Вампира, снайпера, мужчину, прошедшего страшную войну и вынужденного убивать, владельца ночного клуба, человека странных сексуальных предпочтений и просто парня, который когда-то заявился посреди ночи ко мне в спальню и попросил никому не доверять. Ты можешь сейчас сказать, будто убиваешь шестимесячных младенцев из-за тяги к нежнейшей крови, я пойму это и приму. Да, вероятно ужаснусь, но такова уж твоя природа. Ты понимаешь, о чем я? Невозможно любить одни лишь достоинства, необходимо находить толику прекрасного и в недостатках.

Я говорил когда-нибудь, как умна и проницательна эта девочка? А зря, ведь она умела находить те самые слова, сутью которых невозможно было не проникнуться. Никогда прежде я не встречал девушек, подобных ей. Никто не смотрел на мир с такого ракурса.

– Что ты планируешь услышать в ответ? – привычно ушел я от основной темы разговора. – Да, я понимаю ход твоих мыслей, где-то даже разделяю твою позицию, но не вижу смысла. Зачем устраивать сеансы анализа моих поступков и поведенческих норм? Что даст тебе знание того, что шестьдесят лет назад я потерял в этой самой комнате душу, сердце, человечность и навсегда обзавелся лютой ненавистью к Лео? Что годами ищу способ поквитаться и перепробовал все методы, но так и не нашел необходимый для убийства трехсотлетнего вампира? Что единственной целью в жизни для меня всегда была месть? Я ушел на фронт только ради восстановления душевного равновесия после смерти родителей и сестры. Я превратился в киллера, дабы уничтожить всех, кто косвенно был причастен к их гибели. Я стал владельцем ночного клуба лишь потому, что искренне ненавижу тот единственный способ, коим могу зарабатывать деньги. Я сплю с проститутками лишь потому, что больше всего на свете боялся того дня, когда встречу на своем пути девушку, которую вновь смогу полюбить. Я плачу им деньги и делаю все, чтобы ни у одной из них не возникло желания вернуться. Для этого нужны цепи, плети и прочий набор извращений, который я так же презираю. Но тебя ничто не пугает, черт подери! У меня иногда возникает такое чувство, будто ты сознательно не допускаешь мысли, что я могу быть совсем другим. Не тем, кем бы ты хотела меня видеть. Монстром, чудовищем, воплощением худших ночных кошмаров, неуравновешенным маньяком-психопатом, режущим людей для утоления жажды. Я даже воспользовался твоей подругой, чтобы доказать это! Однако ты простила. Я укусил ее, чтобы ты поняла, насколько сильно расходятся твои представления с реальностью. Но в одном ты права, я лгу постоянно, отвечая даже на самые невинные вопросы. Начнем с того, что до сегодняшней ночи я жил не один. Нет, не с котенком, как сказал однажды, а с девушкой. Не знаю, как ее звали, имена мне не важны. На протяжении трех месяцев я пил ее кровь, каждое утро надрезая ту или иную артерию. Любопытно, как все закончилось? Вчера я вышел из себя, так бывает с теми, кто искренне верует в полный самоконтроль, и пробил ей сонную артерию. Этой правды ты хотела? Такие недостатки готова любить?

Чего я хотел добиться своей тирадой? Понятия не имею. Меня вывела из себя одна единственная мысль, пульсирующая на дне сознания. Я люблю ее и хочу быть рядом. И неважно, что такая роскошь непозволительна, что с появлением этой зависимости все становится сложнее, что теперь я слаб и беспомощен, как в старые и отнюдь не добрые времена. Но то лишь верхушка километрового айсберга. Под ледяными водами скрывается накопленная с годами возможность свернуть горы, переплыть океан и взмахом руки низвергнуть небеса на землю, устроив форменный апокалипсис. Ради нее, этой маленькой, насуплено молчащей девочки, я сделаю абсолютно все. Конечно, за исключением некоторых вещей: никакой животной крови или пакетиков из донорских пунктов; отказа от вредных привычек в виде поглощения холестериновой картошки-фри и безудержной страсти к чтению, лежа в кровати. Однако это уже из разряда скверно оформленной иронии.

– Выходит, мне теперь можно напроситься в гости? – огорошила меня неожиданным вопросом Астрид, наконец-таки нарушившая строжайший обет молчания. – Нет, пойми меня правильно, я слышала все, чем ты так рьяно поделился. Конечно, некоторые откровения просто не укладываются у меня в голове, другие ввергают в состояние затяжного шока, но в целом мои худшие ожидания не оправдались. Детей ты все же не убиваешь.

– Не смешно, – вяло прокомментировал я неудавшуюся шутку. Дернул же черт связаться с этой малышкой! Почему она? Та, чью манеру мыслить трудно назвать стандартной, кто выбивается из общей безликой массы абсолютной нелогичностью поступков и реагирует вопреки моральным принципам большинства. Именно это меня к ней притягивает – наша схожесть. Да, в каком-то смысле мы разные: иная жизнь, полярные предпочтения, отличающиеся вкусы, привычки, воспитание, возраст, в конце концов. Нас разделяет целая эпоха и одновременно сводит выразительная непохожесть. Я вижу мир серым, она не различает полутонов. Для нее не существует зла в обыденном понимании этого термина, есть причины, заставляющие индивидуума пересекать черту. Нет черного и белого, плохого и хорошего, потому что все в природе слишком многогранно, более детализировано и лишено классовых предрассудков. Но что-то я отвлекся. – Да, теперь тебе определенно предстоит побывать у меня в гостях, – вернулся я к заданному ранее вопросу и блаженно расправил плечи, избавившись от необходимости ежесекундно лгать.

Думается, честность имеет свои преимущества. Если так пойдет и дальше, очень скоро я превращусь для Астрид в открытую книгу, и одному Богу известен жанр сего печатного издания. Триллер? Драма? Однозначно не утопия. Быть может, трагедия?

В любом случае, в прошлом эта идея оказалась провальной. Айрис не смерилась с тем, что узнала обо мне. Так выдержит ли еще более юная девочка, учитывая в разы увеличившуюся жестокость моего рассказа? Вряд ли.

Вечером, оставив малышку под присмотром суровой девицы по имени Сара и бессменных телохранителей, я поехал в клуб, горя желанием провести собственное внутреннее расследование причин появления мерзейшего диска. А по пути молил дьявола о том, чтобы его автора разбил сердечный приступ, иначе я лично приму участие в процессе доведения кого-то до инфаркта.

Нервно кивая всем здоровающимся, я под неумолкающий гул ритмичной музыки и садистского хорала множества внутренних голосов взобрался на четвертый этаж и испепелил взглядом подскочившего ко мне низкорослого мужчину с широкой проплешиной на макушке.

– Мистер Майнер! – всплеснул руками Ничиро, суетливо вертясь вокруг меня. – Рад, бесконечно рад вас видеть! Но почему в одиночестве? Хотите…

– Нет, спасибо, – скрипучим от ярости голосом остановил я услужливого азиата. – Позволь спросить, друг мой, каким образом запись с камер наблюдения в номерах попала в загребущие лапы прессы?

Черт знает, к чему я это ляпнул.

– Что, сэр? – безмерно удивился японец, наконец-таки прекращая мельтешить перед глазами. – Я ослышался, или вы и впрямь сказали…Да быть того не может! У нас строгая конфиденциальность, именитые клиенты, есть даже парочка политиков, не брезгующих платными утехами.

– Ты всерьез говоришь об этом? – потихоньку начал закипать я в отсутствии прямых ответов. – Повторю свой вопрос. Как диск с компрометирующим видеорядом очутился у журналистов? Декабрь прошлого года, красная комната. Живо и по существу, Ничиро!

– Я храню файлы в течение трех недель, согласно инструкции. Она же не позволяет мне копировать, перемещать или иным образом использовать данные. По истечению этого срока они подлежат удалению. Накладок не случалось никогда. Рабочее место я покидаю лишь по необходимости, предварительно обезопасив сервер паролем. Мистер Майнер, – уже более человеческим языком заговорил служащий, преданно вглядываясь мне в лицо, – сэр, вы платите мне отличное жалование. Я доволен всем и помыслить не могу…Подождите, вы сказали, декабрь?

Я сухо кивнул, по-прежнему продолжая терзаться сомнениями.

– Точно! Неудачный выдался месяц, – взвыл от восторга мужчина. – Если помните, в пятнадцатых числах у нас полетел Файрволл*, программисты долго возились с починкой, и в результате пропали некоторые архивы, датированные с седьмого по, кажется, тринадцатое. Так что свертись с таймингом, думаю, у этой записи 'ноги' растут именно из той истории. Кто-то проник в базу данных и как следует пошерстил там.

Я и впрямь вспомнил неприятный инцидент со взломом основного сервера, вот только проверить догадку Ничиро с тайм кодом* не мог, на диске эти нехитрые данные отсутствовали. Пришлось снимать обвинения с главного подозреваемого и вновь возвращаться к истокам логической цепочки.

Однако не успел я наметить следующую жертву из числа работающих в клубе компьютерщиков, как в нагрудном кармане куртки ожил телефон. Что-то в последнее время этот незаменимый кусок пластмассы обзавелся скверной привычкой доставлять лишь плохие новости, поэтому, узрев на дисплее имя Астрид, я с некоторой опаской ответил на звонок.

– Все хорошо? – наперед уточнил я, бодро сбегая по лестнице на второй этаж.

– О, у нас все отлично, Джей, – полился из динамика прекрасно узнаваемый голос Лео, исполненный какого-то животного счастья пополам с бескрайней радостью. – Пьем, развлекаемся и так горько плачем…Мне даже жалко будет обижать такую куколку. Детка, не хочешь передать пару прощальных строк своему ухажеру? Ух, ну и агрессивная же она у тебя! В общем, ждем вашу королевскую светлость с нетерпением!

– Только попробуй… – задохнулся я от гнева с примесью страха, паники и немой веры в Господа, но в ухо уже полились сухие и безжизненные гудки.

Не разбирая дороги, я мчался к оставленной на стоянке машине, бесцеремонно расталкивал локтями многочисленных посетителей и по пути клеймил себя отборными проклятиями. Человеческая охрана против вампира? Когда же я наконец расстанусь с наивностью?! И почему? Почему она? Моя маленькая, хрупкая и совершенно беззащитная девочка.

У дома Астрид, до которого я домчался в считанные минуты, в голову закралась объятая ужасом мысль: а что, если все повторится вновь? Полюбил, потерял и позволил умереть еще одной весомой части и без того искалеченной души.

Покуда в сердце вгрызалась несоизмеримая ни с чем боль, хищническое зрение выделяло во мраке приближающейся ночи важные, но абсолютно пустые детали. Два тела у гаража, принадлежащие обоим Айвенам. Один с перерезанным горлом давно истек кровью, другой распростерся на траве с воткнутым в спину ножом. Прихожая, гостиная и кухня сохранили прежний уют и несколько кокетливое убранство, тогда как спальня малышки представляла собой удручающее зрелище. Валяющийся у входа стул с отломанной ножкой, очевидно брошенный в стену с целью защититься, разбитая лампа, смятая постель, пара капель крови на покрывале, от одного вида которых все в моем организме сжалось и поддалось отчаянной пульсации, и, как апофеоз разыгравшегося здесь действа, сиротливо лежащий на полу канцелярский нож с широким выдвинутым лезвием, окропленным засохшими бурыми пятнами.

Я отчетливо представил, как испуганная, вмиг потерявшая разум девушка металась по комнате, с каждым мгновением все больше загоняя саму себя в угол, пытаясь защититься, позвать на помощь. Как кричала, когда эта жаждущая веселья тварь добралась до нее, повалила на кровать и молниеносным движением руки спорола нежную кожу, дабы вкусить аромат ее крови. Должно быть, Астрид потеряла сознание от боли или испуга, чем Лео не преминул воспользоваться. Он связал ее, воспользовавшись скотчем, отброшенный рулон которого я нашел у комода, и вынес из дома через черный ход, измазав ручку двери кровью.

Я растеряно сверился с наручными часами и взвыл в голос от кипящей внутри бури эмоций. Где все это время находились старшие Уоррены? Почему их не оказалось рядом? Вероятно, оно и к лучшему, с меня достаточно и трупов охранников, но отчаянная нелогичность происходящего сбивала с толку. Зачем? Зачем он явился?

И тут же пришел мысленный ответ: присланный конверт с записью. Моя малышка получила мерзейший презент, нечто вроде того преподнесли и Леандру, по сложившейся традиции, так сказать.

Donnerwetter*! Он же не знает, что это не моих рук дело!

____________________________

*Файрволл или сетевой экран. Его основной задачей является защита компьютерных сетей или отдельных узлов от несанкционированного доступа.

*Тайм код представляет собой четыре группы по две цифры, разделённых двоеточиями, запятыми или буквами: час, минута, секунда и фрейм.

*Donnerwetter! – чёрт возьми! (нем.) – старинное ругательство, употребляется пожилыми людьми.

Еще раз осмотрев особняк в надежде отыскать заботливо оставленную подсказку, но так ничего и не

найдя, я на всех парах помчался по хорошо известному адресу, по пути нещадно терзая телефон. Подонок звонил мне с аппарата девочки, так? Следовательно, и найти их будет до смешного просто. Одна маленькая просьба для бывшей подружки и вся мощь спутниковой поисковой системы в моем распоряжении.

У дверей квартиры д`Авалоса меня ждал небольшой сюрприз в виде столпившейся на пороге толпы зевак, лениво отгоняемой бравым служителем правопорядка. Похоже, у кое-кого возникли форменные неприятности с полицией! Греющее душу злорадное похихикивание в кулак прервало жужжание мобильного и следом понесшийся приятный женский голос:

– Промышленная зона на севере города, – явно рассерженным тоном провозгласила моя волшебная палочка, – точнее сказать не получится, сигнал слишком слабый. Думаю, тебя интересует один из заброшенных заводов старой постройки с толстыми бетонными стенами. И не смей больше отвлекать меня такой ерундой!

Я вежливо поблагодарил экс-подружку и с воодушевлением кинулся к Кадиллаку, на бегу оформляя неторопливо созревающий план. Сначала необходимо вернуться к себе домой, захватить одну жизненно необходимую вещицу, одурачить тугомыслящих копов и с оркестром и фанфарами заявиться в место, где это ничтожество держит мою девочку. О том, что он с ней вытворяет, я старался не думать, но отомстить придется в любом случае. Притом очень жестоко.