Текст книги "Осколки вечности (СИ)"

Автор книги: Александра Верёвкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 63 страниц)

Воображение представило жуткую картину того, как я, обездвиженная, беспомощная и немо молящая о пощаде, медленно теряю остатки силы от многочисленных порезов, коими наслаждается это животное, поэтому пришлось спешно переводить взгляд на нечто менее зловещее. Например, синюшнее бледное лицо вампира, все еще переваривающего нашу недолгую беседу. Не знаю, о каких душевных травмах или наличии совести он говорил. Я не видела в нем ничего человеческого, помимо обаятельных черт и забавной манеры одеваться. С виду он производил впечатление парня-сорвиголовы, завсегдатая шумных тусовок и вечеринок в ночных клубах. Игривая улыбка, смешная прическа, рваные джинсы. Думается, Леандр умел располагать к себе людей, дабы затем воспользоваться благосклонностью самым гнусным образом. Представляю, с какой легкостью он заманивал девиц в свою обитель, а после без всяких колебаний убивал.

Глупые размышления отвлекли меня от выработки четкого плана, но уже через секунду я, украдкой оглянувшись, заметила у себя за спиной огромное грязное окно с кое-где отсутствующими стеклами и, чему несметно обрадовалась, простую дверь из прессованных опилок с отсутствующим запорным механизмом. Положиться на судьбу и сигануть с неизвестно какого этажа или попытать удачу, воспользовавшись дверью? Как далеко мне удастся удрать, если предварительно огреть похитителя вон той славной ржавой железкой наподобие обрезка трубы?

С минуту полюбовавшись потухшим взором словно окаменевшего парня, я осторожно спустила с кровати одну ногу, затем вторую, развернулась вполоборота, продолжая удерживать зрительный контакт с погасшими глазами, и уже приготовилась резко нагнуться, чтобы поднять с пола 'оружие', когда обстановка в помещении разом переменилась. Нет, Лео по-прежнему продолжал изображать из себя редко дышащее мраморное изваяние, но помимо колебаний его груди я заметила еще и слабое мерцание тоненького красного луча, целенаправленно рассекающего воздух. Он коснулся моего плеча, едва заметной точкой впившись в одеяло, и тут же переметнулся на д`Авалоса.

Один короткий миг, я даже понять ничего не успела, легкий свист, напоминающий ленивый шелест веток сбросивших листву деревьев, и что-то с хлюпаньем вонзилось вампиру в шею. Взметнув руки вверх, он зажал обеими ладонями горло, и по его пальцам пугающе быстро заструилась неестественно алая жидкость. Кровь. Она пропитывала собой рубашку, расползаясь багровыми пятнами на ткани, стекала с локтей негодяя и весело устремлялась к полу. Весь процесс сопровождался душераздирающим хрипом, переросшим в слабый стон, а затем Леандр упал на колени, ткнувшись лицом в матрац в паре десятков сантиметров от того места, где сидела я.

Я заорала, безжалостно срывая глотку, и вмиг отскочила назад. Мой истошный вопль потонул в гомоне нарастающих звуков воющей сирены, усиливаемого действием рупора мужского голоса: 'Это полиция! Вы окружены! Выходите с поднятыми руками!', и стирающихся шин резко тормозящих машин.

По логике вещей мне бы следовало почувствовать облегчение, расслабленно выдохнуть и с громким плачем броситься в объятия спасителей, вот только в голову закрались еще более панические мысли, подвигнувшие совершить ряд расчетливых телодвижений. Не отдавая отчета в том, что творю, я, пригнувшись, подбежала к скудной горстке одежды, резво похватала грязные штаны с рубашкой и свой телефон, прижала их к груди и с прытью быстроногой лани помчалась к двери.

Я сумасшедшая? Вполне возможно, учитывая полуобморочное состояние, озаглавленное страхом неземного происхождения. Но гнал меня вперед отнюдь не разыгравшийся приступ психоза. На миг я представила, что испытают родители, узнав обо всем случившемся. Их дочь стала жертвой маньяка, в квартире которого нашли расчлененный труп моей одноклассницы. Да меня запрут в кабинете психоаналитика на долгие годы, заставят ходить на групповые встречи жертв насилия, а на завтрак, обед и ужин станут подавать литий, исходя из желания помочь справиться с пережитым стрессом! Нет уж, знаем, проходили! Единственный человек, который мне сейчас нужен, это Джей, и точка.

Коридоры, коридоры, коридоры…Я петляла по бесчисленным узким проходам, старательно придерживаясь правого направления у развилок, и буквально грезила о лестнице. Крики, грузный топот шагов и бойко выбитые стекла остались далеко позади.

Вновь перепутье поворотов, кажется, сотое по счету. Я обессилено прижалась голой спиной к стене с облупившейся краской (одеяло потерялось минимум минут пять назад), уняла шумное дыхание, наспех натянула на себя нестерпимо воняющие вещи и, уповая на Фортуну, потыкала пальцем в кнопки разряжающегося мобильника. 'Нет сигнала', – бесстрастно отрапортовала бесполезная штуковина, вызывая на глазах злые слезы. Весь мир сговорился против меня, что ли?

Тратить время на истерики – зряшное дело, поэтому, взяв себя в руки, я свернула направо и понеслась вперед, осторожно придерживаясь ладонью стены. Развить достаточную скорость не позволяла беспросветная темнота, неожиданно рассеявшаяся через сотню метров. Не веря собственному счастью, я прибавила шагу, с трудом различила вдалеке очертания первого попавшегося мне на пути окна и ликующе подпрыгнула на месте, когда лунный свет, с трудом проникающий сквозь мутные стекла, очертил поистине великолепный оазис: крутую железную лестницу с местами выломанными перилами. Не чуя под собой ног, я бросилась к спасению, за что мгновенно поплатилась. Левая ступня 'удачно' угодила прямиком на гвоздь, торчащий из полусгнившей половицы. Толстая шляпка, оказавшаяся на поверку острой, как бритва, лихо вспорола кожу и надежно утвердилась в пятке. Судорожно зажав рот руками, чтобы не взвыть от невыносимой режущей боли, я неловко дернула ногой в сторону, чем только усугубила положение. С утробным чавканьем ржавый стержень зашел еще глубже. Перед глазами помутнело от слез, тело потеряло равновесие, и я с оглушительным грохотом шлепнулась на пятую точку, взвыв от неконтролируемого приступа паники.

Увлекшись яростным привлечением к себе внимания, я не заметила появившуюся за спиной тень и чуть не умерла на месте от разрыва сердца, когда холодные, бледные ладони сомкнулись на лодыжке и, играючи, освободили ногу из 'капкана'.

– Все хорошо, родная, – усилил чудовищные рыдания любимый голос, коснувшийся самых потаенных глубин измученной души. – Я здесь, все закончилось. Иди ко мне.

Черная фигура вытянула вперед руки и с присущим одному Джею изяществом подняла меня с пола. Не веря своим ощущениям, я крепче прижалась к затянутой в кожаную куртку груди, вдохнула полные легкие терпкого аромата несравненного одеколона Фаренгейт и закусила губу, пытаясь ценой нового витка боли утихомирить рвущийся изнутри вой раненой волчицы.

На словесное выражение эмоций меня не хватило, поэтому пришлось ограничиться циклическим повторением его имени, к которому добавлялось бессменное: 'Я люблю тебя'.

Спуск по лестнице прошел в пелене тумана. Я не слышала абсолютно ничего помимо яростного биения сердца, всхлипываний и убаюкивающих нашептываний. Но на свежем воздухе, показавшемся мне после затхлости и стойкого запаха гнили, упоительным и едва ли не божественным, в сознании неожиданно прояснилось, а следом пришло некоторое удивление. Озадачил внешний вид Майнера. Вязаная шапка (и это в начале октября, когда столбик термометра даже по ночам редко опускается ниже плюс пятнадцати градусов!), неаккуратно скатанная на лбу, уже упомянутая куртка, наглухо застегнутая до самого горла, кожаные перчатки без пальцев, широкие спортивные штаны со странным накладками, в одной из которых удалось узнать ножны, и мягкие кроссовки на эластичной подошве, соприкасающиеся с землей абсолютно бесшумно. Через плечо была перекинута лямка длинной вытянутой сумки, и ее содержимое не шутку меня обеспокоило.

Я вспомнила мечущийся по помещению красный луч, отдаленно напоминающий лазерную указку, упавшего Лео, разодранное горло с фонтаном бьющей изнутри крови и…очутилась на заднем сиденье неприметной черной машины.

– Потерпи еще немного, Астрид, – умаляющим тоном обратился ко мне Джей, суетливо закутывая ноги взятым с переднего кресла пледом. – Сначала отъедем подальше.

Изловчившись, я крепко сжала его руку и молча согласилась с предложением, для наглядности мученически опустив обжегшие глаза веки. Парень натянуто улыбнулся, стянул с головы шапку и бросил ее под сиденье, заботливо умостив рядом сумку со снайперской винтовкой.

Даже в таком состоянии я могла рассуждать более менее здраво и с легкостью сопоставила цепочку событий. В мерзкого, психопатичного, агрессивного негодяя (самые скромные эпитеты, коими я наградила бы это существо) явно стреляли за секунду до того, как на заброшенную фабрику или завод, в лабиринте которого я провела последние несколько часов, пожаловала полиция. Если прибавить ко всему известные факты из биографии Джея, то станет ясно, чьи Господом благословенные пальцы спустили крючок.

Он нашел меня, убил подонка (во всяком случае, на последний факт я уповала с религиозным тщанием свихнувшегося католика) и вытащил из дебрей кромешного ада живой и почти невредимой. Святые мощи, как одуряюще сильно я люблю этого Мужчину!

Все верно, именно с большой буквы, потому что он мой Темный Рыцарь, мой Бэтмен!

Захохотав, точно безумная, над неудачностью получившегося сравнения, я вмиг перешла на истеричный смех, миновала отметку судорожная икота и залилась горючими слезами. От облегчения ли, счастья, осознания пережитого страха или же просто банального запоздалого испуга? Не знаю. Все внутри рвалось, лопалось, крушилось и сметалось от одного лишь воспоминания о черных глазах, забирающихся ко мне в душу, о руках, срывающих одежду и мнущих грудь с животным неистовством, об улыбке ненасытной гиены и тонком луче света, поблескивающем на клинке мачете.

Майнер остановил машину, стремглав выскочил из-за руля и пересел на заднее сиденье, успокаивающе прижимая меня к себе. От плавной мелодичности его голоса и клятвенных заверений, что больше ничего дурного не случится, мне, на удивление, стало стыдно и противно. Чертова эгоистка! Разлилась стенаниями на тему 'Ах, как мне плохо и невыносимо больно!' и даже не подумала о том, что чувствует он, вытирая тыльной стороной ладони твои мокрые щеки! Как винит себя за все случившееся!

Я мгновенно заткнулась, с корнем выкорчевав из себя жалость к собственной персоне, и не пискнула ни разу, пока Джей обрабатывал жгучей мазью рану на ступне, накладывал временную повязку и осторожно растирал руками заледеневшие конечности. Конечно, его подчеркнуто яростное молчание пугало, как и повисшие в воздухе невысказанные вопросы, но при взгляде на теплые, родные и милые сердцу пронзительно голубые глаза неизменно становилось легче.

– Поедешь ко мне? – с просквозившей в хриплом голосе надеждой спросил он, заканчивая тщательный внешний осмотр моего тела. – Хотя бы на сегодняшнюю ночь, потому что…

– Там Айвены, – опечаленно вспомнила я, мысленно удивляясь ничтожеству Лео. Зачем было их убивать? Неужели для вампиров, вроде него, не существует понятия ценности простой человеческой жизни? – И я поеду с огромным удовольствием!

Не слишком плавная смена темы подействовала на парня самым благостным образом. Улыбнувшись с подвластным лишь ему одному очарованием, он оставил на моих губах разрушительный по силе нежности поцелуй и вернулся к обязанностям водителя, развлекая меня по пути нарочито ироничными байками об ужасах вампирского логова.

Я смеялась отчасти из желания ему угодить, но к концу довольно продолжительной поездки действительно ощутила некий подъем настроения, вознесшегося на недосягаемую высоту при входе в шикарно обставленный холл подъезда. Мраморный пол, кадки с буйно растущими цветами, вычищенная до блеска ковровая дорожка, мускулистый консьерж лет тридцати, приветствующий нас сверканием керамических зубов, мягкие диван и кресла, обильно украшенные позолотой, и помпезная люстра с тысячами висюлек из горного хрусталя. 'Здесь живут богатые люди!' – кричала каждая деталь интерьера, вплоть до сенсорных кнопок в лифте.

До роскошной кабины я гордо шествовала сама, стараясь ступать только на носочек больной ноги, а после без всякого смущения забралась к Джею на руки и со щемящим сердцем принялась отчитывать этажи. Второй, третий, четвертый…седьмой и, наконец, восьмой, встретивший нас одной единственной стальной дверью угрожающей наружности. Темно-коричневая, массивная, с мрачно выполненной в готическом стиле ручкой, она словно предупреждала: 'Держись подальше, всяк сюда входящий!'. Или это очередная игра моего зашкаливающего за разумные границы воображения?

Чуть поодаль на стене разместился славный кодовый замок с цифровой клавиатурой из тех, что устанавливаются на промышленных предприятиях.

Парень набрал заветную комбинацию '01-16-19-25', сопроводив бодрое пиканье коротким пояснением:

– Каждый набор чисел нужно нажимать одновременно. Поначалу будет трудно, но затем пальцы привыкнут. Дату запомнить несложно, это день моего рождения.

Я с воодушевлением повторила про себя окрыляющие сведения, мысленно выставила пометочку на шестнадцатое января и с затаившимся дыханием оглядела светлую прихожую со встроенными шкафами, идеальными рядами составленной на полке обуви, зеркальной стеной без единого пятнышка, бежевыми стенами и красивого древесного оттенка полом с двумя круглыми половичками песочного цвета. Приди моей маме в голову идея положить у входа нечто столь же светлое и ворсистое, лежать у двери свалявшейся серой тряпке, потерявший всякий вид от бесконечной череды стирок. У Джея же фигурные нарезки ковролина радовали глаз абсолютной чистотой. И этот вампир имел наглость напропалую лгать мне о царящем в холостяцкой берлоге хаосе?

Правда, как следует осмотреться мне не дали. Секунду потратив на снятие кроссовок, парень вновь подхватил меня на руки и понес куда-то вглубь квартиры, совершенно не собираясь включать свет, столь необходимый моему разыгравшемуся любопытству. Поэтому следующей комнатой, подвергшейся внимательному изучению, стала ванная.

Просторная, чистая и светлая – думаю, эти существенные эпитеты можно больше не повторять, Майнер был явно не равнодушен к солнечным тонам, помешан на аккуратности и влюблен в свободу, выражающуюся во всем. Обстановка соответствовала последнему слову техники: стиральная машина с кучей функций, баснословно дорогая джакузи с гидро– и аэромассажем, встроенная в пол наподобие варианта бассейн в миниатюре, стоящая поодаль душевая кабина, способная вместить в себя футбольную команду, шкафчики и прочие 'себе любимому' аксессуары.

Не церемонясь, он снял с меня вонючую и грязную одежду, мягкими массажными движениями размял напряженные плечи и на мгновение задержал ладони на тонкой ткани коротеньких шорт.

– Он что-нибудь с тобой сделал? – с трудом выговорил Джей, избегая смотреть мне в глаза. – Просто кивни, если не можешь сказать. Обещаю, я больше никогда об этом не заговорю, только ответь.

– Нет, – спешно забормотала я, судорожно обхватывая его лицо руками, – он не сделал ничего. И даже не пытался, честное слово. Кровь пил, да, но ничего больше.

Я знала, что частично лгу во благо, потому как ни под каким предлогом не могла позволить ему мучиться от еще большего чувства вины. И он поверил.

С хитрющей улыбкой стянул с меня последнюю часть гардероба, ласково и безумно щекотно чмокнул в животик, а затем плавно опустил в воду, неожиданно оказавшуюся непередаваемо теплой, настойчиво заставив окунуться с головой.

– Для восстановления кровообращения, – тоном профессора медицины возвестил парень, выуживая из висящего неподалеку шкафчика тюбики, флаконы и баночки всевозможных расцветок, а после вернулся ко мне и опустился на пол, предварительно расставив вокруг все парфюмерное великолепие. – Закрой глаза, расслабься и глубоко подыши, а я уж найду способ воспользоваться твоей беспомощностью по своему усмотрению. Идет?

Я обвела влюбленным взглядом игривую и неподражаемо наглую ухмылку и послушно нырнула под воду, от души наслаждаясь обволакивающим тело комфортом, воздушной легкостью щекочущих пузырьков и витающей в помещении атмосферы уюта и защищенности. Но даже не смотря на абсолютный покой мерно дремлющего подсознания, пережитые ранее ужасы вернулись ко мне в полном объеме, стоило лишь на мгновение опустить веки и позволить рукам Джея безраздельно властвовать над своими волосами. В нос ударил гнилостный запах, запястье вновь полоснуло жгучей болью, на языке поселился тошнотворный вкус жадных поцелуев Лео, и я, сама того не желая, забилась в приступе неконтролируемой истерики, плавно принимающей формы настоящего психоза.

– Тише, Астрид, тише, – сквозь шумный плеск встревоженной хаотичными взмахами рук воды донесся до меня мурлыкающий голос Майнера. – Все хорошо, слышишь? Когда я рядом по-другому и быть не может. Посмотри на меня, – его ладони сомкнулись по обеим сторонам моего лица, искаженного застывшей гримасой безотчетного страха. – Выдох, вдох и снова выдох. Вот так, моя девочка, моя красавица, моя сладкая. У тебя аллергия только на снотворное или на какие-то еще препараты?

Я с трудом избавилась от ярких зрительных, осязательных и обонятельных галлюцинаций и предпочла держать глаза широко раскрытыми, отвечая на странные по своей содержательности вопросы. Мой организм не переносит аспирин, парацетамол, да и вообще очень неодобрительно относится к фармакологической продукции. На завтрак я предпочитаю тосты с хрустящей коричневой корочкой, апельсиновый джем и сок, хотя от фирменного омлета с поэтичным названием 'Криворукий шеф-повар' тоже не откажусь. Мультики? Хм, если только старой диснеевской закалки.

Продолжая терзать меня лишенными логики уточнениями, парень щедро смочил ладони приятно пахнущей цветами жидкостью из бутылочки с надписью 'Массажное масло' и с усердием принялся растирать кончиками пальцев мои распаренные щеки, скулы, подбородок, лоб, уделяя особое внимание чувственным участкам у крыльев носа. Затем настал черед волос, шеи, затылка с пульсирующей шишкой величиной с мяч для гольфа, плеч, ключицы и груди. Млея от небывалого наслаждения, я безвозвратно растворилась в неге скользящих поглаживаний и даже не заметила, как оказалась стоящей на теплом полу, заботливо завернутая в безразмерный белый махровый халат.

– С приятной частью закончили, – задорно рассмеялся мне на ухо Джей, обвязывая талию широким пояском. – Осталось совсем немного потерпеть и баиньки, да?

Разве я могла с ним спорить? Тем более что каждая мышца в организме ныла от неимоверной усталости и яро требовала двенадцатичасового отдыха.

Ванную комнату я покинула, беззастенчиво развалившись на руках у Майнера, готовая уснуть в любой предложенной позе, лишь бы рядом был он, мой любимый.

Однако сонливость вмиг слетела с меня, едва мы переступили порог новой, еще не виденной залы. Изначально определить ее назначение не представлялось возможным из-за обилия разнообразной мебели. Шикарный письменный дубовый стол у окна с запирающимися на замок ящиками, секретером и несметным количеством полочек, заваленный папками, стопками бумаг, раскрытыми книгами. Придвинутое к нему кресло поражало не только внушительными размерами, но и подчеркнутой вычурностью. Обтянутое кремового цвета кожей, с высокой спинкой и удобным подголовником, оно грозно возвышалось над комнатой и будто характеризовало своего хозяина. Властный, беспринципный, временами жестокий, самовлюбленный ценитель комфорта во всех его проявлениях. Тяжелые парчовые портьеры оттенка расплавленного золота поразили воображение красотой и искусностью складчатой сборки, расходящейся к трехметровому потолку округлыми волнами. Вдоль одной из стен протянулись бесконечные ряды книг и дисков. Первые были представлены многообразием литературных жанров и авторов, вторые делились на четкие категории: видеоигры, музыка и фильмы. Разобраться в представленном ассортименте с первого взгляда было невозможно. Ни один магазин, специализирующийся на продаже цифровой продукции, не мог похвастать таким баснословным количеством наименований.

Напротив вольготно расположился огромный диваноподобный монстр с монохромной персиковой обивкой и обилием подушек самых причудливых форм. Провалившись в объятия мебельного гиганта, упираешься взглядом во встроенный ЖК-телевизор диагональю в мизерные два метра и в предвкушении плодотворного отдыха потираешь руки. А развлечений тут нашлось предостаточно. Домашний кинотеатр с какой-то немыслимой и жутко сложной акустической системой, сразу несколько игровых консолей, вытянутых в строгую линию на некоем подобии тумбы, и мерцающие красными лампочками пластиковые блоки, о назначении которых я могла лишь догадываться.

Разумеется, не обошлось в интерьере и без гибридной помеси шестидверного шкафа с гардеробом, выполненного в горчичных тонах с искусственно состаренным узорным орнаментом. Добавить ко всему прочему палевый ковер с упругим ворсом, невероятно большую кровать с балдахином и четырьмя изумительными округлыми столбиками явно ручной резьбы, зеркальный потолок, пуфики, кресла, и мой невыразимый обывательскими определениями шок станет предельно ясен. Я никогда не видела столь великолепных спален и представить не могла, что существуют на свете мужчины, обладающие таким чувством стиля. В этой комнате хотелось жить, проводить долгие часы за разговорами с чашечкой кофе в руке, подолгу валяться утром в постели под тяжестью пуховых перин и наблюдать за неспешным восходом солнца, жадно впитывая в себя щекочущие желтые лучи.

Размышления и немое желание напроситься в гости с чемоданом недельного запаса одежды несколько отвлекли меня от действий Джея, сосредоточенно обрабатывающего неглубокий, но болезненный порез на запястье. Я сидела на краю постели, ребячливо болтая в воздухе не достающими до пола ногами, и изо всех сил старалась не расплакаться от умиления. Расположившийся рядом со мной на коленях парень осторожно промокал ваткой проступающую кровь, смазывал края раны безжалостно жгучей мазью и нервно просил потерпеть еще совсем немного, очевидно, полагая, что доставляет одни мучения. А я не чувствовала физической боли, потому как душу затопило неимоверной благодарностью. Никогда прежде я не получала такой искренней заботы, внимания, ласки и любви. Настоящей, не разыгранной, круглосуточной и не вызывающей сомнений.

Казалось, для Майнера нет никого и ничего важнее меня. И я бы все отдала, дабы разок услышать это из его уст. Шепотом ли, намеком или скрытым подтекстом – без разницы.

– Джей, – боязливо разрушила я нашу уютную тишину, – тебя не смущает…вид крови?

– Что? – на миг поднял он взгляд, исполненный неподдельной тревоги. – Почему кровь должна меня смущать? – мне действительно стоит отвечать? – Ах, да, я же вампир, – не слишком-то весело рассмеялся парень, принимаясь за наложение туго стягивающей кожу повязки. – И в твоем представлении все мы агрессивно рычащие твари, готовые броситься в любой момент на кого-то, пахнущего столь же аппетитно. Могу разочаровать тебя, Астрид, с самоконтролем у меня полная гармония. При виде чужих порезов я не хриплю, не клацаю зубами, не теряю рассудок. Все куда проще. На войне меня многому научили, в том числе, бороться со своими желаниями и внутренними демонами. Жесткое табу накладывалось почти на все: эмоции, переживания, боль, страдания, чувства, мысли. Меня воспитали как бездумную машину для убийств, слепо выполняющую приказы. Четырехдневная засада без еды и питья в ожидании подкрепления? Есть, сэр! Слизывать росу с травы, довольствоваться грязью из-под ногтей и холодными ночами кутаться в маскхалат* в надежде хоть немного согреться – это было нормой. По странному стечению обстоятельств все события в жизни будто предвещали собой смену сущности. Я родился в семье потомственного аристократа, принеся в этот мир редкое генетическое уродство – полный спектровой дальтонизм. Почти беспомощный на свету, ночью я вдруг ощущал себя царем природы. Затем война, участие в допросах, лицезрение жестокости и школа снайперов, которую мне не удастся забыть никогда. Я стал лучшим, поэтому и выжил в аду, где большинство просто сходило с ума и хладнокровно лезло под пули. В январе 1944 года я попал в Восточную Африку, в Эритреи, тогда еще входящую в состав Эфиопии. Там у нас была небольшая спецоперация, закончившаяся полным провалом. Командующий Британскими войсками, капитан Грей Солис, погиб, связист попал в плен, и в общей суматохе о группе в двадцать три человека, в числе которых был и я, просто забыли. Две недели под палящим солнцем, когда идти можно было только ночью, без продовольствия, в окружении недружелюбно настроенных итальянских войск…Тогда смерть мне казалась высшим благом. Мы ловили змей, насыщая неугомонную жажду их кровью, жевали кору и листья редких деревьев, не могли спать от множественных ожогов. А ты говоришь о какой-то царапине, – со смехом закончил Джей коротенький экскурс в прошлое, целуя крохотный бантик на забинтованном запястье. – Представим гипотетическую ситуацию: ты голодна, достаточно, чтобы ощущать некий дискомфорт, и вдруг видишь перед собой шведский стол. Твои действия? Броситься к яствам, похватать все руками и поскорее набить рот? Или, все-таки помня о некоторых приличиях, спокойно взять тарелку, неспешно оглядеть ассортимент, выбрать самое вкусное и как следует насладиться процессом? Вот и я о том же, сладкая. Никогда не забывай, что я был и остаюсь человеком, пусть и несколько неживым.

Я молча смотрела ему в глаза, покрываясь стыдливым румянцем. И дернул же черт за язык! Хотя, признаться честно, от его слов мне стало чуточку легче. Не хочу, чтобы он страдал по моей вине.

Следующие десять минут ушли на обработку ступни, на протяжении которых я не охнула ни разу. И не потому, что стойко терпела боль и обладала завидным запасом мужества. Просто Майнер, занимаясь перевязкой, попутно умудрялся щекотать, целовать и нежно покусывать пальчики на ноге, отчего мои мысли витали далеко за пределами пережитых ужасов бесконечного дня.

Затем настал черед приготовлений ко сну. Джей предложил мне облачиться в одну из его пижам и с плохо сдерживаемым похихикиванием помог закатать длиннющие рукава у красивой черной рубашки из атласной ткани, ласкающей кожу, и брючины у широких, огромных для моих габаритов штанов, норовящих соскользнуть с меня в любую секунду, резинка которых обосновалась аккурат в районе груди. Представляю, как я выглядела со стороны! Словно пятилетний ребенок, примеривший на себя взрослый наряд.

Когда голова потонула в объятиях неповторимо мягкой подушки с обволакивающим запахом волос хозяина спальни, а тело под весом толстого одеяла продавило ортопедический матрас и мгновенно расслабилось, парень сел рядом и проникновенно заговорил:

– Я должен отъехать на пару часов, – голос напряженный, без тени былого желания во что бы то ни стало развеселить меня и заставить смеяться. – К тебе домой. Наведу порядок, возьму вещи, книги, все, что попросишь. Это важно, Астрид. Иначе неприятностей мы не оберемся. Ты только не бойся. Здесь ты в полной безопасности!

– Хорошо, – сипло согласилась я отпустить того, в чьем ежесекундном присутствии нуждалась, как никогда. – Обещаю быть паинькой и приложить максимум усилий к тому, чтобы заснуть. Только, пожалуйста, будь осторожен, ладно?

– Всенепременно, – облегченно заверил он, прижимаясь губами к моему лбу, а после отодвинулся и непривычно серьезно добавил. – Я люблю тебя.

Без всяких изысков и ласковых обращений, вроде 'моя маленькая'. Чувственно, искренне и настолько впечатляюще, что я чудом сдержала мелодраматичные рыдания и вместо этого жадно впилась пальцами ему в плечи, шумно втягивая носом испарившийся из комнаты воздух.

– Спасибо, – одеревеневшим языком прошептала я, не сумев избавиться от глумливо потирающей руки мести.

– Да не за что, – тихо рассмеялся Джей, приглаживая разметавшиеся среди подушек волосы. – Мне давно следовало это сказать. Ты лучшее, что случалось в моей жизни за последние шестьдесят лет. А теперь мне пора. Свет я оставлю включенным.

Неохотно поднявшись с постели, он, повсеместно оглядываясь на меня, подошел к стеллажу с ____________________

*Маскировочный костюм (маскхалат) – является одним из вариантов камуфляжной спецодежды. Часто используется снайперами.

книгами и дисками, бегло пробежался глазами по названиям и вытянул с нижней полки яркую пластиковую коробочку с надписью 'Балто'.

О, Боже! Засыпать под детский мультфильм о ездовых собаках и говорящем гусе, что может быть прелестнее?