Текст книги "Осколки вечности (СИ)"

Автор книги: Александра Верёвкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 63 страниц)

Каждую пятницу мы с Киви коротали время за изучением книг, потому как учеба в новой школе давалась мне с еще большим трудом. Это был своеобразный библиотечный день, который заканчивался обычно увеселительным походом в кино или на концерт здешней рок-группы, напрочь лишенной не только слуха, но и чувства меры. Я бы назвала их ансамблем 'Слишком': слишком много ударных, слишком глупый текст, слишком мрачная музыка, слишком громкие визги. И что стряслось с вашими волосами? – эпиграф ко всему творчеству. Иногда к нам присоединялась девушка Бена – весьма и весьма своеобразная шатенка с миловидной внешностью, отличительной особенностью которой являлась неразговорчивость. За три недели знакомства с ней я удостоилась десятка коротких фраз, вроде: 'Привет', 'Хорошая погода', 'Как поживаешь?' и 'Пока'. Сначала мне показалось, будто ее что-то злит в наших с Квином отношениях, а затем пришла стойкая уверенность того, что она слегка не от мира сего. Заторможенная, только в хорошем понимании этого определения, разумеется.

Кстати, отношения с Джессикой Уилсон, не заладившиеся с самого начала, через некоторое время перешли в стадию холодной войны. Некто достаточно упорный старательно портил мои личные вещи. В сумку подкладывались наполненные водой средства контрацепции, из шкафчика таинственным образом один за другим пропадали пакеты со сменной обувью, сиденье стула оказывалось измазанным клеем. Мелкие неприятности, раздражающие своей частотой и досадностью. В итоге однажды на биологии я не выдержала, обнаружив внутри рюкзака стопку напрочь испорченных разлитыми чернилами тетрадей, вытащила изо рта жвачку и с наслаждением втерла розовый комочек в волосы сидящей впереди занозы. Ее истошные вопли имели особый успех у преподавателей, после чего меня 'наградили' неделей арестов. Но, даже просиживая штрафные часы в обществе отчаянных разгильдяев и двоечников, я ни секунды не жалела о содеянном. Тем более что кардинальные меры принесли свои плоды. Заносчивая девица, порядком укоротив роскошные некогда волосы, оставила меня в покое.

В общем, жизнь потихоньку приобретала полноправные оттенки беззаботности, да и Лео сдержал-таки свое обещание и перестал нервировать Джея якобы случайными столкновениями. Таинственные некто, открывшие сезон охоты на моего парня тоже не давали о себе знать, и необходимость в круглосуточной охране отпала. Правда, Майнер считал иначе.

Шестого октября, этот день я запомнила на долгие годы вперед, из школы меня забрали Айвены, и по поручению своего шефа депортировали непосредственно в стены дома, предварительно позволив забрать из ящика почту. Спиной ощущая бдительные взгляды неспешно вышагивающих следом телохранителей, я наскоро перелистала ворох рекламных буклетов и в удивлении застыла на лестнице, обнаружив среди прочей корреспонденции плотный желтый конверт с отпечатанной на принтере надписью: 'Мисс Астрид Уоррен, лично. Сугубо конфиденциальная информация'. Ни обратного адреса отправителя, ни каких-либо опознавательных знаков в виде завалященькой марки на послании не имелось, поэтому, бесцеремонно захлопнув дверь перед носами 'близнецов', я поспешила разорвать хрусткую бумагу и недоуменно уставилась на выпавший CD-диск. 'Приятного просмотра!' – гласила неаккуратно сделанная черным маркером надпись на внешней стороне носителя.

Сердце болезненно сжалось от плохого предчувствия, однако любопытство взяло верх. Бросив сумку с учебниками у порога, я присела на колени перед телевизором в гостиной, вооружилась пультами от домашнего кинотеатра и с вожделением уставилась в экран.

'Девятнадцатилетняя студентка Лора Баккли. Такой она была ДО', – медленно потекла по монитору крупная надпись, сопровождаемая смутно знакомой мелодией. Поразмыслив минуту над заунывным набором звуков, я хлопнула себя ладонью по лбу и с уверенностью констатировала композитора и название музыки. Вторая часть Реквиема Моцарта, кажется, 'Господи, помилуй'. Тут же перед глазами всплыла фотография красивой рыжеволосой девушки с солнечной улыбкой, сеточкой мелких веснушек на носу и озорным взглядом лисички. Молодая особа радостно махала рукой в объектив, отчего изображение получилось несколько смазанным и при этом как бы наполненным жизнью. Я не успела уловить всех деталей, потому что всего через секунду на меня воззрилось знакомое до каждой мимической морщинки лицо…Без привычной ухмылки, сосредоточенное, с отрешенным взглядом, на глубине которого невозможно было уловить ни одной эмоции. Джей.

'ДО знакомства с ним', – подтвердила мои худшие опасения следующая безжалостная строка, словно пригвоздившая меня к полу.

Далее на экране замелькал видеоряд самого отвратительного качества, выполненный в серо-желтых тонах. По началу я даже не поняла, что происходит в слабо освещенном помещении, обозреваемом откуда-то сверху, но заслышав характерные женские охи, мгновенно разобралась в сути отснятого ролика. Камера наблюдения засняла молодую пару, самозабвенно предающуюся любовным утехам. Лиц почти не было видно, а вот голос, пусть и немного видоизменившийся посредством отдаленности записывающего устройства, я узнала сразу же. Мистер Майнер собственной персоной.

Не знаю, какая сверхъестественная сила приковала меня к телевизору. По-хорошему следовало бы остановить просмотр отвратительной записи, вытащить мерзкий диск из привода и безжалостно превратить его в груду бесполезных пластиковых обломков, однако я с мазохистским упорством продолжала пялиться в монитор, позволяя ноющему сердцу обливаться изнутри горячей кровью.

Цепи, плети, рычание, стоны…На описание получасового процесса достижения удовольствия у меня не осталось сил. С немым упорством я продолжала отмечать какие-то абсолютно ненужные детали: с каким удовольствием девушка выгибала спину на встречу каждому его движению, с какой жадностью обвивала ногами накачанные бедра, как охотно позволяла слизывать кровь с неглубоких царапин от ударов.

Господи, насколько больно было увидеть его губы, ласкающие чужое тело!

Не замечая соскальзывающих на школьный пиджак слез, я слепо нащупала в кармане телефон, с остервенением ткнула пальцем в цифру '1' и поднесла ядовитую трубку к уху. Мне хотелось кричать и топать ногами, дабы сообщить всему миру о своей боли, хотелось высказать Джею все, что я думала о нем в тот момент, хотелось сорвать горло на ругательствах, молниеносно проносящихся в голове. Но я не смогла вымолвить и слова.

– Сладкая, мы же договаривались, – без всякого приветствия лениво отчитал меня парень, – я приеду вечером. Есть один незаконченный проект. Э-эй, Астрид! Чего молчишь?

– Я дома, – бессвязно залепетала я, переходя на усиливающиеся всхлипы при виде того, как Майнер отцепил доселе прикованные к стене руки девушки и принялся нежно растирать пальцами затекшие запястья. – Не хочу тебя видеть. Никогда.

Черт, черт, черт! Нет, я не это хотела сказать, но язык почему-то отказывался слушаться и лепетал одному ему понятный бред. Джей, пожалуйста, не слушай! Я ведь умру без тебя!

– Что? – недопонял он мои сбивчивые речи. – Тебе нехорошо? Астрид, маленькая моя, потерпи десять минут. Я сейчас приеду!

– Нет! – истерично завопила я. – Не надо! Не хочу! Ненавижу-у-у!

Взвыв на ультразвуке, точно сирена, я спрятала лицо в подобранных к груди коленях и надежно закрыла ладонями уши, не желая и дальше истязать себя просмотром и прослушиванием затянувшегося фильма. Каждая клеточка внутри меня пульсировала болью, глубокой и неумолимой, ядом распространяющейся по стенкам артерий. Я мечтала превратиться в камень, сухой и безжизненный, не способный испытывать на себе настолько невыносимую гамму эмоций. Но даже сидя с закрытыми глазами, я продолжала видеть перед собой красивое мускулистое тело, дарящее ласку другой девушке.

– Астрид! Девочка моя! Что случилось? – словно из воздуха материализовалось передо мной искаженное неподдельным беспокойством лицо.

– Ты! Зачем? Это так больно, так больно! Я знаю, что сама во всем виновата, но так…так подло! – принялась отбиваться я от его рук, спешащих стереть с моих щек соленые дорожки слез. – Уйди, я прошу тебя! Такое не прощают!

– Да что я сделал? – довольно зло спросил Джей, едва уловимым движением перехватывая мои молотящие пространство кулаки и отправляя их себе за спину, а после легко поднял с пола и понес куда-то вглубь дома.

Я несла откровенную чушь о том, что он не имел никакого права так поступать, что достаточно было Рейчел, что теперь мы друг другу никто и далее по списку. Непонятно, что на меня вообще нашло, но это злобное нечто исчезло, едва лицо окатило ледяной струей воды.

– Остыла? – сквозь плотно сцепленные зубы поинтересовался Майнер, усаживая меня на стиральную машинку. – А теперь внятно, без всех этих соплей, объясни, что я тебе сделал? Начнешь испытывать мое терпение, окажешься под холодным душем. Усвоила?

Я подобострастно кивнула и постаралась четко изложить суть случившегося, до одури пугаясь металлической ярости, засквозившей в его голосе.

– Ты изменил мне, – вяло проворочала я языком, оканчивая краткий экскурс по дебрям своего предсмертного состояния.

– Бред! – односложно прокомментировал парень услышанное, стаскивая меня на пол, а затем вновь поволок в гостиную, где, развалившись на диване у телевизора, попросил, точнее приказал, продемонстрировать ему занятную запись.

Отчаянно не слушающимися пальцами я кое-как нажала на кнопку воспроизведения и хотела ретироваться из комнаты прежде, чем опять стану свидетелем творящегося на экране непотребства, когда Джей схватил меня за руку и практически силком усадил рядом с собой. Благо, разрешил отвернуться, и на том спасибо.

В голову вновь впился заунывный вой заупокойной мессы, а горло сдавили отчаянные рыдания, сопротивляться которым с каждой секундой становилось все труднее.

– Лора Баккли, – машинально повторил Майнер всплывшую надпись. – Это же…Дай пульт! Астрид, прекрати, прошу тебя. Я клянусь, что за все время нашего знакомства подходил лишь к одной женщине, той, чью кровь ежедневно пью. Никаких измен, честное слово. А теперь будь так любезна…

Выхватив их моей трясущейся ладони пластмассовую безделицу, он убрал звук и включил перемотку, планомерно добираясь до конца смонтированного на коленке 'фильма'.

'А такой стала после', – возникло пропущенное мною при первом просмотре пояснение, вслед за которым появилась очередная фотография. От неожиданности я вскрикнула, узрев на мониторе обезображенную голову с разметавшимися по асфальту рыжими волосами. Синяя кожа с проступившей под глазами древовидной сеточкой вздувшихся от жары вен, широко раскрытые глаза, смотрящие с немым ужасом, искривленный гримасой посмертной судороги рот и кончик почерневшего языка, виднеющийся между запятнанных кровью зубов. Последней каплей явился тошнотворно натуралистичный шейный срез с засохшими прожилками, сухожилиями и прочими анатомическими подробностями.

Я подскочила на месте и на всех парах понеслась в ванную, по возможности сдерживая не самые приятные порывы желудка избавиться от съеденного не так давно обеда. Джей последовал за мной и стал свидетелем безобразного процесса.

– Я не убивал ее, – почти шепотом проговорил он, протягивая мне полотенце. – А запись…число точно не вспомню, но месяц назову, не задумываясь. Декабрь прошлого года. Я тогда только приехал в город, отчаянно скучал, вот и решил…

Не зная, что еще можно добавить в подобной ситуации, парень медленно приблизился ко мне, обхватил теплыми ладонями мое припухшее от слез лицо и бережно прижал его к своей груди.

– Прости, что накричал, – продолжил Майнер свой монолог, каждая реплика которого понемногу успокаивала бушующий внутри пожар ненависти к окружающему миру, пропитанному жестокостью. – Я просто испугался. Да, понимаю, звучит дико, но мне вдруг так отчетливо представилось, что я потеряю тебя навсегда…Мой худший кошмар.

– И ты, ты тоже меня прости, – сдавлено попросила я, отчаянно цепляясь руками за мускулистые плечи. Говорить было безумно сложно, потому как голос постоянно норовил сорваться на раздражающий писк. – Не понимаю, что на меня нашло. Я обычно очень спокойная, а тут потеряла всякий разум. Просто увидела тебя там и…Господи, как же больно было смотреть! Я так люблю тебя, Джей! В прямом смысле до безумия.

– Тс-с, – предупреждающе шикнул он, привычно игнорируя мои самые сокровенные признания, – не нужно ничего больше объяснять. Я повел бы себя так же, окажись на твоем месте. Лучше расскажи, где ты взяла эту мерзкую нарезку?

Снабдив парня исчерпывающей информацией, я по пути в спальню вручила ему присланный неизвестно кем конверт, не раздеваясь, забралась с головой под одеяло и еще раз от души выплакалась. А после крепко заснула в объятиях присоединившегося ко мне Джея.

Глава 16. Похищение

POV Джей Шестое октября

Без раздумий смахивая с прикроватной тумбочки, комода и туалетного столика личные вещи порядком зажившейся девицы, я с наслаждением отправлял горы косметики и безделушек в огромный пластиковый мешок для мусора, и по мере его заполнения чувствовал невероятный душевный подъем. Наверное, меня должны были терзать муки совести за очередное убийство, но таковых не было и в помине. Я отчаянно устал изображать из себя законопослушного гражданина.

Вытряхивая их шкафов нестерпимо воняющие приторно-сладкими духами наряды, я с наслаждением вспоминал вчерашний вечер в клубе, проведенный с Астрид, и то умиротворенное состояние, с которым вернулся домой. Постоянно действующее несчастье в лице крикливой брюнетки совершило две фатальные ошибки: испортило мне настроение циклическими упреками и заявило о своем желании уйти. К слову, последнее меня даже обрадовало. Я не из тех, кто предпочитает коротать дни единообразными скандалами. Однако следующие две реплики наглого 'завтрака' разом обрушили радужные планы на будущее.

– Ты оплатишь мне учебу, – не терпящим возражения тоном заявила краса ненаглядная. – И купишь квартиру. Знаю-знаю, денег у тебя предостаточно. Иначе все вокруг узнают о том, кто ты на самом деле!

Ох, не стоило ей браться за такое неблагодарное занятие, как шантаж. И уж совсем глупо было пытаться диктовать мне условия. Не знаю, как так получилось, но я в считанные секунды оказался рядом, втолкнул расхрабрившуюся особу в ее комнату, прижал всем телом к кровати и слепо дотянулся до дожидающихся утреннего часа лезвий. Незапланированный ужин без свечей, зато в компании душераздирающих криков, слабеньких стараний отбиться от потерявшего контроль над происходящим зверя и яростно выстукивающего барабанный ритм сердца, удался на славу. Я, может, и не хотел ее убивать. Случайно вышло.

Вместо приятной ночи в обнимку с посапывающей Астрид я вынужден был избавляться от трупа – не самый жизнеутверждающий способ проведения досуга, а если по-простому, то закон всемирной подлости в действии.

Итак, мусоросжигательный завод. Боже, храни американских экологов и все несовершенство охранной системы в целом!

Осталось только привести в порядок квартиру: выбросить скопившееся за три месяца барахло, испорченные кровью одела и подушки; и вдохнуть полной грудью свободолюбивый воздух проветренного помещения, не забыв пообещать себе любимому, что повторение старых ошибок в прошлом. Больше никаких истеричных девиц, даже если они гораздо вкуснее сирых и убогих скромниц.

Генеральная уборка четырехкомнатных апартаментов заняла немыслимое количество времени, и, дабы хоть как-то занять тоскующую от безделья голову, я принялся в деталях прокручивать сценарий запланированного праздника на следующую неделю. День рождения моей девочки. Полтора месяца со дня знакомства. Еще одно маленькое безумство, которое я жаждал устроить теперь уже в стенах моего скромного жилища, на моей кровати…Чертовски здорово звучит!

Разумеется, основной подарок уже был приготовлен. Один для отвода глаз родителей, состоящий из авиабилетов в Сент-Питерсберг во Флориде, якобы походить по музеям, взять в аренду лодку для путешествий, взглянуть на дом Меган Фокс. В общем, насыщенная недельная культурная программа должна придтись по вкусу старшему поколению Уорренов. Второй сюрприз покоился под брезентом у меня в гараже. Двухдверный Ниссан Скайлан 2007 года выпуска. Маленькая, юркая и стильная представительница автомобильной промышленности страны Восходящего солнца – идеальный вариант для девушки.

От обстоятельных мечтаний меня отвлек телефонный звонок. Наспех завязав края мусорного мешка, я выудил из заднего кармана спортивных шорт раздражающе жужжащий мобильный и приготовил нарочито сердитую отповедь для малышки. Но то, что я услышал далее, порядком поубавило желание иронизировать. Всхлипы, громогласные возгласы, прерываемые рыданиями, и эмоции, эмоции, эмоции. Пожалуй, их было даже слишком много. Не разбираясь в сути пугающего состояния Астрид, я пообещал приехать через десять минут, схватил ключи от машины, бумажник и выбежал в подъезд, даже не озаботившись несуразностью своего внешнего вида. Черная футболка с капюшоном, шорты до колен и шлепанцы. Вряд ли уважающие себя вампиры разгуливают по городу в подобном виде, но мне было не до того. В ушах эхом отдавался срывающийся на крик голос, молящий никогда более не приближаться к дому на холме.

По пути я соединился с одним из Айвенов и попытался выяснить, все ли в порядке. Обладатель колющего виски баса бодро отрапортовал, что смена проходит спокойно, посторонних замечено не было. Теряя контроль от затмевающей сознание паники, я оставил Кадиллак прямо на дороге, кинул ключи выскочившему меня поприветствовать охраннику, без слов намекая на кратковременную должность парковщика, и два раза приложился кулаком к входной двери. На повторный стук, грозящий проломить дыру в деревянном изделии, никто не ответил, чего я, собственно, и ожидал.

Пришлось воспользоваться привычными услугами черного хода. Ступая на порог залитой солнечным светом кухни, я различил щемящие сердце звуки безудержных рыданий и без труда определил местонахождение Астрид. Она сидела на полу в гостиной, жалостливо прислонившись спиной к дивану, спрятав голову в колени, обхватив ее руками, и плакала. Хрупкие плечики сотрясала частая дрожь, отчего я вдруг ощутил абсолютную беспомощность. Прежде меня не смущали телесные жидкости. Кровь, слезы…на них с годами выработался стойкий иммунитет. Я не впадаю в агрессию при виде порезов, не спешу разорвать глотку, если от ее обладателя за версту несет чем-то аппетитным. Но сейчас растерялся, поэтому просто присел на корточки рядом с девушкой и погладил искрящиеся в свете дня волосы.

– Астрид! – обеспокоенно позвал я. – Девочка моя! Что случилось?

Ответом мне послужил протяжный всхлип, переросший в глухой стон.

Усилием воли заставив себя быть нежным, я отодвинул в сторону в буквальном смысле рвущие волосы ладони и заставил малышку поднять взгляд. Хотя не следовало это делать, потому что через мгновение на меня воззрились покрасневшие глаза, на глубине которых плескался коктейль ненавистных каждой клеточке моего тела проявлений. Обида, боль, ярость, ненависть и ревность, преобладающая, превратившая некогда милую девочку в настоящие исчадие ада. За те несколько секунд, что ушли на осмысление ее внешнего вида, она умудрилась трижды ударить меня, беспорядочно молотя руками пространство.

– Так больно, это так больно! – словно заезженная пластинка, твердила истеричка, в то время как я уговаривал проснувшегося внутри хищника не реагировать на отупляющий по своей природе визг. – Уйди, я прошу тебя! Такое не прощают!

– Да что я сделал? – закричал я, теряя последние остатки человеческого облика. – Что?

Должно быть, занятно мы выглядели: оба злые, всклоченные, нескончаемо обиженные и не желающие понимать друг друга.

Все внутри меня корчилось в предсмертных судорогах от осознания мысли о том, что все кончено. Я допустил оплошность, где-то проштрафился, выпустил из рук то, за что обязан был цепляться изо всех сил.

Черта с два! Сначала я хочу получить объяснение, а там уж решу, как поступать дальше.

Утихомирить разбушевавшуюся стихию не составило проблем, я просто сгреб девчонку в охапку и поволок в ванную, на ходу выслушивая ворох самых нелепых упреков. Она припомнила мне все грехи, начиная с подлости в отношении Рейчел и заканчивая тоннами лжи. Из ее слов выходило, что каждый наш разговор не более чем складно изображенная сказка. Я не тот, за кого себя выдаю, и она это знает, а терпит лишь потому, что любила.

Окончательно выбил из колеи именно этот глагол, произнесенный в прошедшем времени. Мой маленький уютный мирок рухнул прямо на голову в тот же миг, мелодичным звоном множества осколков разбивая мечты, нереализованные желания и поставленные цели. Тупик, в стены которого я умудрился врезаться на скоростном ходу.

– Я верила, что ты изменишься, – пафосно вещала убийца былых надежд. – Что станешь со мной откровенным. Но ты врешь все время!

Жаль, под рукой не оказалось скотча. С каким огромным удовольствием я бы заклеил этой молодой особе рот, а после чинно удалился, оставив ее наедине с километровым списком претензий. Попутно извлекая из ситуации мораль: не доверяй обаятельным тихоням; я на полную мощность выкрутил вентиль холодной воды, подставил под струю сведенные вместе ладони и с удовольствием выплеснул их содержимое в лицо Астрид.

– Остыла? – злорадно полюбопытствовал я у охающей школьницы, застывшей в немом удивлении. Не испытывая ни малейшего чувства вины, я легко приподнял над полом девчонку, усадил на стиральную машинку и процедил сквозь зубы следующее. – А теперь внятно, без всех этих соплей, объясни, что я тебе сделал? Начнешь испытывать мое терпение, окажешься под холодным душем. Усвоила?

Наверное, в прежние времена я никогда бы не позволил себе заговорить с малышкой в подобном тоне, но сейчас все изменилось, в том числе и мое воспитание, упаковавшее багаж еще двадцать минут назад.

Письмо с диском, пожелание приятного просмотра, рыжая девушка и отсутствие сомнений – ее монолог трудно было назвать связным. Я не понял и сотой части сбивчивого повествования, а уж когда услышал сакраментальное: 'Ты изменил мне!', машинально сжал зудящие кулаки и поскорее спрятал их в карманы шорт.

Что за бред, в самом-то деле? Да на протяжении последних месяцев я на стену лезу от отсутствия банальных радостей, но даже близко не подхожу ни к одной женщине. В моем словаре нет понятия физической неверности, я считаю, что предательство может быть только в чувствах. Однако и с учетом этих спорных аспектов, о сексе пришлось забыть. Не секрет, что ожидание зачастую бывает гораздо приятнее непосредственного процесса, а больше всего на свете я хотел Астрид. Не в том смысле, чтобы поскорее затащить ее к себе в постель, вкусить все прелести молодого тела и поставить в блокноте галочку. Мне важно было бесценное знание о том, что теперь она моя, сердцем и душою. Целиком.

В общем, своими обвинениями девочка умудрилась наступить на больную мозоль, потревожившую гордость, чем довела до крайностей.

Я сдавил двумя пальцами тоненькое запястье, резко потянул на себя и, распространяя в радиусе одного километра волны удушающей злобы, понесся в гостиную, где с удобством расположился на диване напротив мерцающего синим цветом телевизора.

– Не терпится увидеть это воочию, – саркастично признал я наличие ядовитого шипа агрессивности. – Включай!

Девушка ткнула мелко дрожащим пальчиком кнопку на пульте, а затем попыталась трусливо сбежать, чего я не позволил сделать из садистских соображений. Пусть еще раз внимательно посмотрит и убедится наконец в ошибочности собственных выводов! Я никогда бы не позволил себе предстать в облике настоящей скотины, втаптывающей в грязь столь светлое и чистое чувство, как любовь этой малышки.

Из динамиков полилось бессмертное творение Моцарта 'Реквием' и на экране ярко вспыхнула фотография…Лоры Баккли, той самой, чью голову я получил в качестве предупреждения. Следом мелькнула пояснительная надпись и, чего уж никак не приходилось ожидать, мое изображение, взятое с водительских прав. Было отчего тронуться умом! Тем более что за небольшой прелюдией моим глазам представилась поистине удручающая картина. Прикованная цепями к стене девица, изнывающая от удовольствия под напором моих ласк.

Запись, сделанная одной из камер видеонаблюдения в клубе в той самой, нежно любимой красной комнате, хотя на момент съемки стены в ней выкрасили в более спокойные оттенки. Я вспомнил тот день в мельчайших подробностях. Он не задался с самого утра. Поставщики алкогольной продукции в очередной раз напутали с маршрутом и не довезли в мою обитель порока целых четыре ящика виски. Пришлось лично ехать на склад за пополнением запасов за тридевять земель, а затем понуро плестись обратно по скользкому из-за проливного дождя асфальту. Кипящая внутри злоба усиливалась с каждым часом по причине зверского голода, и к моменту возвращения назад я готов был открыть сезон охоты на все человечество в целом. Тогда-то мы и познакомились с Лорой. Она сидела у бара, меланхолично наливаясь довольно крепкими коктейлями, и привлекала внимание посетителей относительной обнаженностью симпатичной фигурки. Длинные рыжие волосы, закрывающие большую часть спины, тонкая талия и чертовски красивые ножки. Я даже имени ее не успел спросить, да и к чему формальности, когда молодая особа дает возможность ознакомиться со своим ДНК? Она была настолько пьяна, что ничему не удивлялась. Послушная, милая девочка, с которой я провел два лучших в том декабре часа.

Выхватив у Астрид дистанционное устройство, я живо убрал звук и отмотал запись на конец. Дьявол! Представить трудно, что пережила моя бедная малышка при просмотре. Конечно, качество видеоряда оставляет желать лучшего, но узнать меня довольно легко, особенно по голосу, раздающему в самом начале четкие указания неумехе.

Я со страхом перевел взгляд на сидящую рядом девушку и мысленно взвыл при виде застывшей на ее лице гримасы душевной боли, глубоко впитавшейся в кожу, исказившей собой каждый мускул.

Тем временем на экране вновь сменилось изображение, на сей раз демонстрирующее оторванную голову все той же Лоры. 'А такой стала после', – загорелась надпись, похоронившая любые старания успокоиться. Я подскочил на ноги и затрясся от ярости, беззвучно вопрошая у всевышнего: 'Кто? Кто прислал эту дрянь?'. Я готов был рвать и метать куски свежей, не остывшей плоти, принадлежавшие твари, посмевшей таким поганым образом разрушить все – наши отношения с Астрид, мои надежды и планы на будущее. И только потом заметил, что девочки нет рядом. Она бежала по направлению к ванной, судорожно прижимая ладонь к покрытому испариной рту.

С языка так и просились сорваться несколько крепких словечек, когда я стоял за ее спиной, вынужденно наблюдая за отвратительным процессом обратной перистальтики желудка. Несчастное мое, впечатлительное создание! Как же я виноват перед тобой…

Она поднялась с колен и кое-как добралась до раковины, наваливаясь на нее всем телом. Словами невозможно описать мои ощущения на тот момент. Я хотел избавить ее от всех эмоций, защитить хрупкое тело от любых поползновений, спрятать ее от целого мира, а в действительности мог лишь протянуть полотенце. Ненавижу беспомощность!

– Прости, что накричал, – только и смог выговорить я, хотя по-хорошему должен был опуститься на колени и пролежать в позе собаки мордой вниз до тех пор, пока воспоминания о сегодняшнем дне окончательно не выветрятся из памяти. Потому что в одном девочка оказалась права, такое не прощают. Я бы не простил.

– И ты, ты меня прости, – кинулся ко мне в объятия этот встревоженный птенчик. – Не знаю, что на меня нашло. Просто увидела тебя там и…Господи, как же было больно!

Я представлял, каково ей пришлось на самом деле, и на секунду поставил себя на ее место. Что бы испытал я, увидев ее с другим мужчиной? Пусть не так откровенно, но все же…Странное дело, пустота: она повсюду, поедает изнутри, прорывается снаружи и душит, с каждым мгновением все сильнее стягивая кольца безысходности вокруг груди. Нет более ничего важного, все пресное, безвкусное, серое. Казалось бы, мое привычное состояние, однако чего-то не хватает…Нет во мне какого-то жизненно важного чувства, которое имелось до этого. И я знаю его название. Высшее благо, дарованное существам, наделенным душой, – любовь.

Я люблю ее? Дьявол! Отличный вывод, мистер Майнер! А главное полностью отражает суть размышлений!

Возвращаясь к ответу на свой мысленный вопрос о том, как бы я поступил на месте Астрид. Всех убью, один останусь – по-моему, вполне в духе любительской драмы.

Перед тем как отвести малышку наверх в ее спальню, я сделал два важнейших пояснения. Во-первых, Лора Баккли лишилась верхней части туловища отнюдь не моими стараниями. Может, я и не самый уравновешенный вампир, что подтверждает инцидент сегодняшней ночи, но таким жутким способом не убивал никогда. Вот пустить пулю в лоб, свернуть шею, обескровить – это пожалуйста, три излюбленных способа доставить удовольствие сидящему внутри садисту. Во-вторых, мне срочно необходимо увидеть конверт, в котором она нашла треклятую болванку.

Девушка тихо рассказала о том, как и где взяла адресованное ей послание, вручила мне непроницаемый плотный желтый пакет со сделанной на принтере надписью: 'Мисс Астрид Уоррен, лично. Сугубо конфиденциальная информация', а после на негнущихся ногах добралась до кровати и, словно подкошенная, рухнула головой в подушки.

Я остался в коридоре, боясь стать свидетелем очередного витка рыданий, и постарался выжать максимум полезной информации из конверта, затем спустился вниз за диском, внимательно изучил обе его стороны, но так ничего и не добился. Я понятия не имею, чьим пакостным рукам принадлежала злая шутка! Лео? Слишком низко даже для него. Кто тогда? У кого имеется неограниченный доступ к файлам с камер наблюдения в клубе? Нужным паролем владеют всего два человека, один из них я, а второй – Ничиро. Улыбчивый азиат, коротающий рабочее время посредством порносайтов? Хм, вполне может быть. Непонятно, правда, зачем ему портить отношения с боссом. Впрочем, именно это мне и предстоит выяснить.

Как вообще запись годичной давности оказалась на болванке? Возможны несколько вариантов. Я установил видеонаблюдение из соображений безопасности. На четвертом этаже каждая комната имеет своеобразную специфику, есть среди них и безобидные помещения, вроде той, где мы были с Астрид, а есть и оснащенные отнюдь не детскими 'игрушками', которые в неумелых руках вполне могут оказаться еще и опасными для жизни. Съемка ведется отнюдь не круглосуточно, по идее Ничиро включает записывающее устройство лишь после сдачи того или иного номера. Я же, собираясь развлечься, обычно выключаю камеру непосредственно в комнате, но в тот день почему-то забыл это сделать, за что, собственно, жестоко поплатился. Раз в месяц для экономии дискового пространства принято удалять файлы с трехнедельным сроком давности, на то существует особая инструкция. Так почему же она не соблюдается, черт подери?!