Текст книги "Убить героя (СИ)"

Автор книги: Александра Крикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 45 страниц)

– Тебе так нужен мой Кацу? Так, что ты готов выставить против него любого из госеров?

– Просто прихоть, – ответил Лиам, не отрывая взгляда от своих карт. Покрыл двойку четверкой черви.

Роско кинул сверху четверку пики. Лиам покрыл ее четверкой треф. Больше желающих подкинуть не было, и он убрал битые карты. Кинул Шуну двойку пики.

Шун быстро разобрался в правилах и приноровился. Под конец партии у него даже остались на руках неплохие карты: козырные десятка и пятерка, десятка черви, девятка пики и тройка бубны. Он скинул Роско тройку, тот покрыл ее четверкой. И пока ход перешел дальше, Шун отчаянно пытался просчитать, какие карты остались у Пса на руках. Он даже успел влезть со своей пятеркой треф, которую Пес отбил шестеркой. После этого у Лиама на руках осталось три карты. Две он положил перед Шуном, это были шестерки: черви и бубны. И Шун облегченно выдохнул, ведь он мог покрыть их оставшимися десяткой черви и десяткой треф. А потом кинуть Роско оставшуюся девятку пики и первым выйти из игры…

– Меняю козырь, – сказал Лиам, разворачивая последнюю карту и показывая всем джокера. – На бубны.

Шун почувствовал, как сердце громко ухнуло вниз.

– Не можешь побить? – с наигранным сочувствием спросил Лиам. – Кажется, я вышел первым. А значит победил. – Он пристально посмотрел на Роско. – Жду Кацу завтра утром на главной тренировочной площадке.

Он поднялся из-за стола и громко щелкнул пальцами. Под полог залетел небольшой золотой поднос с фужером игристого вина.

– Тебе лишь бы насолить мне, да? – процедил Роско, кидая свои карты на стол.

– Ну конечно же! – расплылся в улыбке Лиам, склонившись к Роско. В разрезе халата мелькнула бледная мускулистая грудь. – Конечно я делаю это тебе назло. Какие еще у меня могут быть причины? Ведь Кацу – обычный мальчишка. И никто не планирует использовать его в своих глупых заговорах против меня.

Он осушил фужер в несколько глотков и покинул беседку, не удостоив Шуна даже взглядом. Роско приподнял полог, несколько секунд смотрел ему вслед. Потом вернул полог на место, развернулся к Шуну и с улыбкой сказал:

– Ну здравствуй, Шанти. Давненько не виделись.

Тот растерялся.

– …вы ошиблись. Меня зовут Шун.

– О, правда? – вскинул брови Роско. – Ха-ха! Значит, Шун? Ах-ха-ха! Совсем плоха моя память на имена!

"И что такого смешного?" – подумал Шун. Скупо улыбнулся и поднялся из-за стола, сказав:

– Прошу меня простить. Спасибо за партию и за то, что хотели мне помочь. Но время позднее, а мне еще нужно…

"Нужно сброситься откуда-нибудь и прекратить это до ужаса глупое существование".

– Погоди. – Роско перегнулся через стол, поймал его за руку и усадил обратно. – А ты… вообще готов к одиночной битве?

– Какая теперь разница?

– Ты ведь понимаешь, что придется соперничать с самим имбой и Кацу? И у последнего, хочу заметить без ложной скромности, шансы на победу тоже довольно высоки.

– … – Шун еще раз попытался встать. – Я не понимаю, к чему теперь весь этот разговор.

– С подобными просьбами нужно обращаться не к Псу, а к королеве Анне.

Шун застыл на мгновение, медленно опустился на место. Роско улыбнулся, довольный произведенным эффектом, и добавил:

– Только делать это нужно перед самым началом состязаний, желательно – прямо с арены, перед тысячами свидетелей. Тогда Пес не сможет повлиять на ее решение.

Шун несколько секунд молчал, боясь поверить во внезапную удачу, Роско его не торопил. Дал время все обдумать и еще раз спросил:

– Так что скажешь? Ты готов? Твой уровень едва дополз до красного. И если честно, то… хм… у тебя маловато шансов.

– Я действительно не особо представлял себе, как действовать дальше. Просто действовал.

– Оно и видно, – хохотнул Роско. – Полугодовая битва, в отличие от Турнира, зрелище реалистичное и кровавое. Полагаться тут можно лишь на голый меч, силу и мозги, потому что все остальное у тебя заберут. Ты понял, почему проиграл партию?

Переход был таким резким, что Шун не сразу сообразил, о чем речь, и нахмурился.

– Партию в карты, – пояснил Роско. Он тоже призвал в беседку поднос с игристым вином, вот только фужеров теперь было два. Один Роско протянул Шуну. – Что нужно было сделать, чтобы не проиграть?

"Вообще-то, вы тоже проиграли", – подумал Шун. Но говорить этого, конечно же, не стал и лишь мотнул головой.

– Ну же? Подумай.

– Надо… всегда держать при себе все масти? Потому что козырь может измениться в любой момент?

– Очень хорошо! А еще?

– Хм… Считать карты?

– А ты сможешь?

– Вряд ли, – хохотнул Шун. – А больше… даже не знаю… быть удачливым?

– Именно! – Роско ткнул в его сторону указательным пальцем. – Именно так думать категорически нельзя!

– Ээ… в смысле?

– Необходимо считать себя неудачником. А вот противника, наоборот, – самым удачливым человеком на свете. Словно у него всегда лучшие карты и джокер в припасе. – Роско отпил из своего фужера. – Побеждает тот, кто полагается лишь на свои силы, а не на чудо. Побеждает тот, кто просчитывает все чудеса, которые может преподнести противник.

– Интересная теория, – улыбнулся Шун. Он тоже попробовал вино и зажмурился, потому что в нос ударили приторные пузырьки газа. – Но в такой неравной ситуации… кхе… тот, у кого нет вообще ничего чудесного, – вряд ли победит.

– "Словно у противника все самое лучшее" и "У противника все самое лучше" – вещи разные, согласись? – Роско подпер голову рукой. – Чудо приходит лишь к тем, кто перестает на него уповать.

– Красивая фраза.

– Конечно, – хохотнул высший, поднимаясь. – Она же твоя.

– … уверен, что никогда такого не говорил. Вы точно меня с кем-то путаете.

– Это вряд ли. – Роско несколько секунд стоял по ту сторону стола и молча смотрел на Шуна, потом добавил: – Кстати, если запустить жгут перемещения внутрь портала, а не наружу, а потом выйти обратно и потянуть этот жгут, то портал схлопнется, уничтожая все, что попало в его пространство. Получится отличная смертоносная ловушка.

– Откуда вы…

– Что? Знаю, что ты умеешь создавать порталы? Ты довольно резво прыгал через них, пока находился на первом круге. Разве нет?

Он отсалютовал пустым фужером, поставил его на стол и вышел из беседки.

"Что ж, – подумал Шун, – в принципе, с самоубийством можно и повременить".

Глава 12.2

Деревья были такими высокими, что подпирали небеса в прямом смысле этого слова. Исполинский ствол могли обхватить вереницей лишь человек сорок, не меньше, а в раскидистых ветвях путались кучевые облака. Если в этом мире и было солнце, то оно пряталось где-то там, за колышущимся океаном листвы.

Поначалу Шуну казалось, что кроме него здесь нет никого. Ни одного звука вокруг, ни единого движения. Только пыльная поземка по мертвой земле, лишенной солнечного света.

– Эй! Есть тут кто?

Ему не стало отвечать даже эхо.

Немного подождав, он пошел в сторону темной полосы, виднеющейся на горизонте. И хотя тело слушалось его беспрекословно, у Шуна снова появилось ощущение, что это не просто сновидение, а чье-то воспоминание, надежно укрытое в глубине его "я". Словно был какой-то другой Шун, когда-то вышагивавший под исполинскими деревьями.

Довольно скоро он добрался до леса, вернее до того, что от него осталось. Мертвые остовы, лишенные листвы, да колючие сухие кустарники, будто свитые из проволоки. Шун остановился, повертел головой в поисках нового ориентира, но ничего не нашел и уселся на землю, подтянув колени к подбородку. Странное место. Странное и какое-то неуловимо знакомое.

Звук, что пришел к нему со спины, тоже был знакомым, но уже по снам. Тихий клекот стелился вдоль земли, убегал ввысь, слышался то слева, то справа. Когда он послышался совсем рядом, Шун скосил глаза в сторону и заметил рядом что-то массивное и неоднородное, словно за его плечом сидел, склонившись, черный великан с мерцающим лицом.

Шун развернулся всем корпусом, готовый встретиться со своим отражением, но в зеркальном лице сгорбленного существа был почему-то не он, а Стальной Пес. Пес смотрел на него пристально, а потом спросил:

– Так кто может причинить человеку самую сильную боль?

Шун уже знал, что ответит на этот вопрос, если когда-нибудь услышит его еще раз, и открыл, было, рот. Но вместо слов из его глотки вырвались потоки густой крови, а живот скрутило такой адской болью, что он еле удержался в сознании.

Перед глазами все плыло, судорожно ощупав живот, Шун понял, что из него торчат четыре длинные иглы – то ли тонкие мечи, то ли копья.

– Итак?

Слово, долетевшее откуда-то сверху, будто тумблер, отключило боль. А еще отодвинуло Шуна на задний план, отдавая бразды правления кому-то другому, живущему в его теле. Именно так он чувствовал себя прошлый раз, когда видел сон о чужой планете.

– Хорошо, – ответил кто-то его губами. – Твоя взяла.

Перед глазами прояснилось. Шун стоял на коленях, спиной к мертвому лесу, по обе стороны от него раскачивались и тихо клекотали несколько тощих великанов с зеркальными лицами. Почти такой же тощий человек с вытянутым лицом и узкими глазами смотрел прямо на Шуна, но не спешил подходить.

Имба.

Он был облачен в необычную одежду грязно-серого цвета, которая плотно облегала его тело и поблескивала на сгибах и выпуклостях, словно глянцевая. Прическа у него тоже была довольно странной – черные корни плавно переходили в светлые кончики, короткие, сантиметров по десять, локоны торчали в беспорядке.

– Тогда начнем, пожалуй, – хищно улыбнулся имба.

– Начнем, – ответил псевдо-Шун, вытаскивая из себя копье за копьем и медленно поднимаясь. Кровь хлестала из его живота, собиралась в ногах липкой лужей.

Сверху посыпались исполинские листья, чернея на лету и превращаясь в пепел. Земля задрожала, поднявшийся ветер принес издалека полные ужаса человеческие крики…

«Одно сновидение веселее другого», – подумал Шун, просыпаясь. Грузно встал с кровати, дошел до ванной и умылся.

Вчерашние дары он отнес на кухню, угостив работников гостиницы. Те поблагодарили, но на яд еду и вино все-таки проверили. Окинув взглядом массивный пустой стол, Шун неспешно собрался и пошел завтракать.

После он покинул Столицу и отправился на север, туда, откуда путников пребывало меньше всего. На душе у него было на удивление спокойно.

Вся жизнь человека состоит из набора реперных точек, к прохождению которых он постоянно готовится. Сидит-сидит ребенок на попе ровно и вдруг понимает, что пора начинать ходить. Встает – и идет. Да, падает, но только первые несколько раз. И молчит лишь до поры, до времени, осторожно пробуя отдельные слова. А потом не заткнешь.

Наверно, Шун сейчас чувствовал нечто похожее. Спокойствие в груди и голове, но приятный мандраж в животе, чуть пониже солнечного сплетения. Абсолютное незнание, что и как делать дальше, но полная уверенность в том, что все получится. Словно кто-то протянул к нему руки, в которые можно безопасно упасть.

Он вышел из круга столичной безопасности, в котором запрещалось создавать порталы, закрутил воронку и перенесся еще на десять километров севернее. Прошел через жиденький лесок и остановился на полянке, обросшей по периметру высокими кустами. Отлично! Тут его никто не побеспокоит.

Стоило бы призадуматься, почему его до сих пор не нашли ни Миро, ни Асвальд. Но Шуну на это было наплевать. Теперь он сам по себе. Отвлекающий маневр? Великолепно! Он устроит такое шоу, что обратит на себя внимание каждого! Сами ищите своего человека, сами устраивайте революцию и свергайте Стального Пса. Шун вернулся, чтобы восстановить свою репутацию, чтобы снова плескаться в безграничном море обожания и лести!

Он открыл портал и шагнул в него, сложил пальцы в печать, создавая жгут. Подождал немного и потянул его на себя. Жгут дернулся, проходя сквозь оболочку, его кончик послушно завис внутри. "Меня же сейчас ничем таким не ударит?" – подумал Шун, осторожно прикоснувшись к нему указательным пальцем. По телу прошлась приятная бодрящая волна. Хм…

Он задом вышел из воронки, вытягивая жгут за собой. Тот послушно плавился и удлинялся, но лишь до определенного момента. А потом начал уменьшать внутреннее пространство воронки, выворачивая ее наружу, огненное кольцо неумолимо таяло и мельчало. Шун понял, что жгут достиг своих пределов, потому что теперь ему приходилось прикладывать усилие. Он сел на землю и долго смотрел на практически вывернутый портал. Минут через десять понял, что пока он не уничтожит его сам, тот не рассеется. А вот это уже очень даже полезно… Покрутив жгут так и эдак, он пришел еще к одному выводу – тот откликался на его мысленные приказы, удлиняясь и укорачиваясь. "Что ж, попробуем…"

Шун укоротил жгут и одновременно дернул его на себя. Внутри портала был лишь воздух, поэтому все ограничилось одним громким хлопком, но все равно… Шун довольно улыбнулся.

Он провел на поляне весь день, изучая свойства портала, о которых не задумывался раньше. Например, вывернутый в ловушку портал можно было спокойно поместить в пространственный карман, как материальный объект. А еще ловушку можно было сделать даже из использованного портала, главное – успеть перехватить жгут, пока воронка не рассеялась.

Под вечер, наигравшись, Шун заманил в очередной портал дневного вепря, чудом выскочив из воронки прямо перед носом у монстра. Долго стоял, пытаясь рассмотреть хоть что-то кроме небольшого огненного кольца перед собой, да жгута, который от него тянулся. Живое существо ничем не выдавало своего присутствия в чреве портала. Шун даже подумал грешным делом, что монстр вывалился где-то с противоположной стороны.

Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Сосредоточился и заученным уже движением дернул жгут, схлопывая воронку. Та полоснула в пространстве яркой вспышкой, с громким хлюпающим звуком разбросала вокруг себя кровавые ошметки многострадального вепря.

Шун обтер рукавом забрызганное лицо и широко улыбнулся. Если бы кто-то наблюдал эту сцену со стороны, то должен был признать, что улыбка эта больше подходила безумцу, а не нормальному человеку.

Шун был счастлив. Все ощущалось им так, словно…

Словно театральной кукле перерезали ниточки, а она почему-то устояла на кривеньких шарнирных ногах.

* * *

Яркое полуденное солнце заливало светом гигантскую арену. Пять зургов и три человека затерялись на ней, словно песчинки на берегу моря. Их лица можно было рассмотреть только в многометровых объемных голограммах-кубах, парящих в воздухе. И, конечно же, большинство взглядов было приковано сейчас к отдельным двум.

Первое лицо долгое время скрывала завеса тайны, и мало кто знал, как Тони выглядит на самом деле. Тонкие черты имбы рисовали какую-то сырую, словно набросок, внешность. И под стать им – скупые движения, абсолютно лишенные грации, даже какие-то слегка неловкие. Словно молодой человек не привык быть в центре внимания, и такое количество людей, скандирующих "Ура Последнему королю!", вызывало у него некоторую растерянность.

Второго скандального участника одиночной битвы Анна знала уже достаточно хорошо. Смазливое лицо прирожденного бабника и повесы, внезапно оказавшегося еще и неплохим бойцом. Кацу был ниже имбы, но это компенсировалось тем, что последний постоянно горбился. А вот телосложением, ловкостью движений и подкупающей открытостью Кацу однозначно превосходил соперника. На голову так превосходил.

У личного протеже Роско во дворце давно имелось свое прозвище – яблоко раздора. Шуточного, по идее, раздора, внезапно превратившегося в настоящую войну. В разгар Полугодовых состязаний даже открылся новый тотализатор, ставкой в котором было – ни много, ни мало – свержение Стального Пса. Да, большинство ставило на имбу, как на избавителя от злостного тирана, но были и те, кто предпочел Кацу. Кто бы знал, что накануне одиночной битвы Роско вот так запросто отдаст своего любимчика, и не абы кому, а тому самому Псу. И, судя по выражению лица, многократно увеличенного голограммой, Кацу был совсем не в восторге от подобной рокировки. Интересно, у него с Лиамом какие-то личные счеты?

Анна обвела взглядом ликующие трибуны.

Имба не имел ни древнего рода, ни собственного герба с флагом, так что атрибутику ему придумал народ. Черные полотнища, перечеркнутые единственной горизонтальной чертой белого цвета, развевались сейчас практически над всеми секторами. Еще один сектор, градусов в тридцать, был отмечен бардовыми флагами. Род Кацу был древним, но не королевским, так что молодой человек собирался выступать под личным бардовым цветом Роско, как и второй подопечный высшего, экстренно сменивший убитого на охоте Юхана. Однако на арену Кацу вышел под серебристым полотнищем Стального Пса, немало шокировав присутствующих. Впрочем, никто из них не посмел задавать вопросов.

Сектор с болельщиками-зургами был совсем маленьким, градуса в три, хотя участников от их расы заявилось больше всего – целых пятеро. Но зурги вообще редко посещали битвы, предпочитая турниры, так что это никого не удивило.

– Приветствуем вас на семь тысяч сто сорок второй Полугодовой битве! – прокричал незримый ведущий.

Анна скосила взгляд, прошлась им по вип-местам, расположенным чуть ниже. Наставники учебных кланов пристально следили за имбой, тихо переговариваясь. Они были явно обеспокоены его визитом. А вот немногочисленные высшие, восседавшие по правую сторону от наставников, обсуждали самозаявленного участника живее и веселее. Впрочем, как и главы основных гильдий, расположившиеся по левую сторону. Да, они делали неплохие деньги на легенде про имбу, и Тони им был крайне невыгоден. Однако, тираничный Пес являлся для них еще большей костью в горле.

Среди этого разношерстного моря приближенных особ ярким пятном выделялся Роско, который стоял на самом краю трибуны для высших и смотрел не на арену, а вверх – на Стального Пса.

Все это было смешно и нелепо. И так по-детски, что Анна лишь устало покачала головой. Ее это не касается. Абсолютно не касается. Тем более, что скоро все закончится. И она будет свободна…

– Претенденты на одиночную битву! Выразите свою признательность нашей королеве!

Бойцы достали мечи, практически одновременно подняли их над головами. Трибуны неуверенно загудели, а потом захлебнулись шквалом восторженных криков и оваций, потому что имба неожиданно крутанул свой меч и взял его обратным хватом, опустился на одно колено, прижимая эфес к груди. Эту позу обычно принимал новый претендент на трон, проходя обряд инициации. И подобная выходка могла расцениваться, как прямой вызов самой королеве. Но, судя по реакции, никого другого на троне народ в будущем не видел. Так что Анне осталось лишь вежливо улыбнуться и громко сказать:

– Приветствую имбу – сильнейшего из сильнейших!

Трибуны встретили ее слова полнейшим одобрением, видимо, посчитав, что даже сама королева устала от самовольных выходок Стального Пса. И будет рада отдать власть в руки того, кто сможет усмирить эту наглую псину.

Купаясь в довольных возгласах, Анна чуть наклонилась вправо и спросила так, чтобы ее слышал лишь первый советник:

– Мне уже давать отмашку?

– Рано, – ответил Лиам.

Пес спокойно наблюдал за происходящим на арене и словно чего-то ждал.

– Он… он здесь? Ты все таки заманил его?

– Я же обещал, что он придет.

– Так значит, наш сегмент наконец-то достигнет насыщения…

– Если все пройдет гладко, я отпущу тебя домой уже сегодня.

– Сегодня… – От волнения у Анны перехватило дыхание.

Дети… неужели она увидит их уже сегодня?!

Трибуны бурлили, имба поднялся с колен, претенденты на одиночную битву вернули свое оружие в пространственные карманы. Все было готово к старту, но королева о чем-то переговаривалась со своим первым советником, поэтому собравшиеся терпеливо ждали. Однако, как только Анна села ровно и перевела взгляд на арену, в воздухе разлился мелодичный сигнал личного обращения. Анна наигранно-удивленно вскинула брови.

Вышедший на арену молодой человек был все таким же невысоким и щуплым, вот только теперь в его походке чувствовалась уверенность. Не та бахвальная, что была год назад, а совершенно новая, приобретенная потом и кровью. Что ж… это будет интересно.

– Похоже, у нас сейчас будет еще одна заявка на одиночную битву! – провозгласил ведущий. – Ой-ой-ой! Если мои глаза мне не врут, перед нами сам наследный принц!

Шун остановился между Тони и Кацу, всем своим видом показывая, что вполне достоин находиться с ними на одной линии, вытащил меч и поднял его высоко над головой. Он был облачен в дорогой бойцовский костюм, оружие имел тоже не самое дешевое. Распущенные темные волосы чуть ниже плеч, обрамляющие приятное лицо. И внимательный взгляд, который Шун ни на секунду не отвел от королевы.

– Будет ли этому подданному дозволено говорить? – спросил ведущий.

Анна кивнула.

– Моя королева! – громко заявил Шун. Усилители разнесли его слова вверх по притихшим трибунам. – Прошу оказать мне великую честь развлечь вас своим выступлением на одиночной битве!

Выдав стандартную фразу, Шун убрал меч и опустился на одно колено. Над ареной повисла немыслимая тишина. Все присутствующие ожидали королевского решения.

– Что ж… – Анна сделала эффектную паузу и продолжила: – Правила не запрещают участие проигравшего бойца на следующих битвах. Не вижу причин отказывать. Вот только… – Зародившийся, было, гомон над трибунами мгновенно стих. – Хватит ли у тебя личной силы, чтобы выступить на состязаниях? Да еще и с такими профессиональными соперниками?

Все взоры устремились к Шуну, но тот был определенно готов к такому развитию событий и без сомнений ответил:

– Я сделаю все, что от меня зависит.

– Ну, вылетать из Столицы ему не привыкать, – усмехнулся Стальной Пес. Ярус с наставниками и высшими неуверенно поддержал его смех. – Вот только, боюсь, силы нашего уважаемого наследного принца не хватит даже на то, чтобы закончить первое состязание. Как он планирует преодолевать барьеры?

Шун не ответил.

– Неужели наследный принц надеялся на абсолютную благосклонность королевы и на ее силу? – продолжил Стальной Пес, подперев голову рукой. – Не слишком ли это самонадеянно?

– Я готов поделиться с ним силой, – прилетело снизу. Стальной Пес лениво перевел взгляд на Роско, словно ожидал от него подобного шага. – Думаю, этого хватит, чтобы преодолеть первый охранный барьер.

– Какая неожиданность… – вздохнул Лиам.

Анна ничего не ответила ни Шуну, ни Роско, несколько секунд пролетели в тишине, а потом снизу послышался тихий голос, полный благоговейного трепета:

– Моя королева! Я тоже хотел бы поделиться с наследным принцем. Если вы позволите, конечно…

– И с какой же стати? – Пес смерил холодным взглядом симпатичного молодого человека.

Тот растерянно уставился на Лиама, но королева хранила молчание, и он пояснил:

– Некоторое время назад на мой отряд напали потрошители. Принц… собрал все наши артефакты и положил на счет командира. Я хотел бы отблагодарить его.

– Он сразился с потрошителями и смог отбить ваши вещи? – усмехнулся Пес. – Поразительно.

– Моя королева… – На этот раз рука поднялась с противоположной стороны трибун. Усилители донесли до Анны голос невысокого плотного мужчины преклонных лет в костюме зажиточного горожанина-купца. – Я тоже хочу поддержать принца. Год назад мы не очень хорошо поступили с ним. И теперь мне хотелось бы исправить это. – Он обвел взглядом зрителей, что сидели вокруг него. – Думаю, этого хочу здесь не только я.

Несколько человек один за другим подняли руки. Через пару секунд волна рук пошла дальше.

– Хорошо, – ответила королева, снисходительно кивнув. – Все, кто хочет поделиться с принцем силой, могут это сделать.

К Шуну потянулись тонкие струйки, окружили его переливчатым ореолом. Он растерянно озирался по сторонам, не до конца еще понимая, что происходит, потом прижал руку к груди и благодарно опустил голову. Остальные претенденты на одиночную битву, надо отдать им должное, вели себя достойно и выражение лиц сохраняли спокойное. Возможно, кого-то из них сейчас распирало от подобной сцены, но о дополнительной поддержке никто не заикнулся.

– Моя королева! – громко донеслось из лож, которые занимали главы гильдий. – Прошу простить наше… опоздание! Мы… тоже хотели бы поделиться с Шуном силой.

Анна обратила внимание на двух раскрасневшихся близнецов, устало переводящих дыхание. Девчонка и пацан, похожие друг на друга больше, чем просто брат и сестра, смотрели на королеву как всегда открыто и дерзко.

– Давненько вас не было видно, гильдия северных земель, – заметила Анна. – Неужели наследный принц успел что-то завоевать и у вас?

– Только наши сердца, – широко улыбнулась Юлия. Развернулась и окинула взглядом секторы, расположенные ниже: – И мы надеемся, что каждый выходец из северных земель сейчас последует нашему примеру! Или мы хорошенько так подпортим ему жизнь!

– Это что, жалкая попытка вдохновить своих людей на жертву? – выгнул бровь Стальной Пес.

Юлия вытянулась по струнке, глаза ее восхищенно загорелись. Несколько секунд девушка жадно разглядывала первого советника королевы, потом склонила голову и ответила:

– Что вы, мой господин! Вдохновитель-то из меня так себе… Это шантаж. Исключительно шантаж.