Текст книги "Убить героя (СИ)"

Автор книги: Александра Крикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 45 страниц)

Глава -9.2

– Только не говори сразу нет, хорошо? – попросила Юлия, стоило Шуну сесть за свой учебный стол. Близнецы нависли слева и справа, отгораживая его от остального класса.

– Неужели она вам так понравилась? – озадаченно хмыкнул Шун. Ему лучше других было известно, что друзей крайне сложно впечатлить.

– Она реально классная! – подхватил Юрий. – И живет недалеко от нас. Можем вместе тусоваться в том парке через квартал.

– Какие-то фиговые у тебя доводы, – цыкнула Юлия. – Но знаешь, – она снова переключила все внимание на Шуна, – когда мы говорили о тебе, ее глаза прям горели, вот честно!

– И как же…

– Рина. Ее зовут Рина.

– Ладно, давайте вы расскажете о ней после уроков? Кам уже тут.

Мистер Кам был точен, как всегда. Стоило ему зайти в класс, как прозвенел звонок. Он положил на стол свой планшет и окинул учеников долгим, задумчивым взглядом, словно прикидывал, с чего бы начать разнос.

– Итак, – сказал он, наконец. – Вчерашний тест был довольно сложным. И прошли его два человека. Один с вашего потока и еще один – с параллельного.

Над партами послышался тихий гомон. Конечно, тест был сложным, но никто даже не думал, что справятся с ним всего двое…

– Но были и те, кто удивил и меня, и ректорат, – продолжил мистер Кам. – Потому что даже не удосужился взяться за задание. Господин Ройзин! – Шун вздрогнул. – После занятия зайдите к ректору.

Конечно, он знал, что его ужасный отчет не влечет за собой ничего хорошего, но чтобы вот так, перед всем классом… Под многочисленными взглядами, сочувствующими и не очень, Шун совсем стушевался, кивнул и опустил глаза. Его никогда прежде не вызывали к ректору, да и поход к нему обычно заканчивался штрафными отрицательными баллами или полным отчислением, так что…

“Ничего себе! – всплыло в классном чате. – У нас что, за тесты теперь отчисляют?”

“Блин, Шун, держись там. Мы с тобой. Может, потом пойдем пива выпьем, а?”

“Слушайте, да они тут совсем охренели! Я это дело вчера в Сети нашел, у меня точно правильный ответ был. Кати, у тебя же вроде тоже?”

“Ну да, я проверяла…”

“Ой, да все проверяли. Не может быть, чтоб всего два…”

“Шун, а ты что, реально ничего не написал?”

“Бунт – наше все!”

“Тебе лишь бы поржать! А человеку еще сестру содержать, между прочим. Если выкинут, то на восстановление можно будет подать только в следующем…”

“Эй! – прилетело Шуну по внутреннему чату, рассчитанному лишь на троих. – Ты еще даже не знаешь, из-за чего тебя вызывают. Ну-ка отставить депру!”

“Ой, ну конечно! – тут же влезло следом. – Он такой дурак, что два и два сложить не может! Ты со своими ободрительными речами уж совсем…”

“Шун, отключи его, а?”

Шун предпочел отключить обоих. И подумал, что так, наверно, будет даже лучше. Все равно он не годился для этой профессии. Через год подаст документы куда-нибудь… где учиться не так долго, где ответственности поменьше.

– Эй! – повысил голос мистер Кам. – А ну вышли из чата! Начинаем занятие!

Говорили, что у ректора был самый большой кабинет. И даже приемная перед кабинетом имелась со своей секретаршей. Сегодня Шун убедился в этом сам. Секретарша оказалась уже немолодой, но миловидной. Она дала Шуну указания на случай, если кто-то из преподавателей явится в ее отсутствие, и упорхнула на перерыв. Шун выбрал одно из трех свободных кресел, сел, подперев голову руками, и уставился в незримую точку на противоположной стене. Плохо, что сбережений у них с сестрой не так много, а на студенческую господдержку можно не рассчитывать, если ты больше не учишься. Так что год им придется посидеть на экономии, даже учитывая страховку Сони. Есть еще вариант устроиться на работу, но куда? Что он вообще может кроме предугадывания? Конечно, получившего корочку эмпата везде ждали с распростертыми объятиями, а уж тем более – эмпата-криминалиста. Но если тебя вытурили посреди обучения, то и спрос вряд ли будет высоким. Можно пойти в маркетинг, обычные эмоции, связанные с сильными желаниями, он как-нибудь разглядит, тут особого таланта не нужно. Кстати, неплохая ведь идея. Проводить опросы целевых групп он мог бы уже сейчас, да и стратегию развития может разработать, наверно…

– У себя?

– Что? – встрепенулся Шун.

– Ректор, говорю, у себя?

– На… наверно. – Шун подскочил, вытянул руки по швам и поклонился. – Добрый день, господин Асвальд!

– Добрый, – коротко улыбнулся тот. – Так что же, тут очередь?

– Очередь?

– Ну… вы же тоже к ректору?

– А, в этом смысле… Да. Да, я тоже к нему.

– А где секретарь?

– Отошла. Скоро вернется.

– Ну что же, давайте подождем. – Он опустился в свободное кресло. – Да садитесь уже.

Шун кивнул и сел, уложив напряженные руки на колени. Асвальд заметил это, улыбка его стала чуть мягче.

– Расслабьтесь. Меня совершенно незачем бояться или стесняться. У меня дело к вашему ректору, но вперед вас я, конечно, не полезу.

– Я и не думал, что вы… просто… у вас, наверно, столько дел.

– У вас, полагаю, тоже.

“Очень демократично”, – подумал Шун. Он расслабился, чуть откинулся назад и снова погрузился в свои мысли. Асвальд вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую книжку и принялся читать.

“А может, создать что-то свое? Взять кредит там, открыть бар, встать самому за стойку. Предугадывать заказы посетителей. Неплохая мысль… Или такое есть уже? Наверно, я где-то об этом слышал.”

Шун скосил глаза, исподтишка рассматривая федерала. Теперь он очень ясно и отчетливо видел, что из его виска торчит какая-то округлая штука.

“Наверно, это должно быть призванием, как у него. Вот смог бы я просверлить себе голову? А если ты не горишь своей работой, то стоит ли вообще заниматься ей? Хотя… это интересно. И мне это действительно нравится. Не до такой степени, конечно, чтобы башку себе дырявить, но… в любом случае, у меня будет год, чтобы подумать, а там уж…”

– Спрашивайте.

– М?

– Я же вижу, как вы косите глаза. – Асвальд говорил, не отрываясь от книги, словно не хотел нервировать собеседника еще больше. – Спрашивайте. Все спрашивают.

– Это как-то…

– Я не обижусь.

– Почему вы до сих пор ее не вытащили? – все же решился на вопрос Шун.

– Потому что я игрок.

– В смысле – в Даоне?

– В жизни. Я люблю игры. – Шун слушал молча, и после некоторой паузы Асвальд продолжил: – Это игра. Называется "Убить героя". Смысл в том, чтобы влезть в чужую шкуру, прочувствовать принципы другого человека, правила, конечную цель. Стать этим кем-то. А потом убить его. Символически, конечно.

– Ух ты… вы… вы очень основательно подходите к этому.

– Потому что люблю. Человек всегда основателен в том, что любит. Вы любите эмпат-криминалистику?

– Ну, она мне интересна.

– Это другое.

– Возможно, я полюблю ее со временем.

– Это больше похоже на любовь с первого взгляда.

– Вы не оставляете мне пространство для маневра, – немного нервно хохотнул Шун.

– Потому что не хочу, чтобы вы маневрировали, – с улыбкой ответил ему Асвальд.

– А чего хотите?

– Исчерпывающе ответить на ваш вопрос. Но для того, чтобы вы действительно поняли то, что я сейчас говорю, вам придется сначала ответить на несколько вопросов самому себе. Можете больше не отвечать вслух.

– Хорошо.

– У вас когда-нибудь бывал сонный паралич? Если нет, то поверьте, это не самое приятное состояние. Мозг уже проснулся, он готов контактировать с окружающей реальностью, но тело еще спит. И тогда мозг начинает обманывать себя от скуки, придумывать то, чего нет на самом деле. Кто-то слышит голоса, кто-то ощущает прикосновения. Некоторые даже жалуются, что их в этот момент пытаются задушить. Так вот, я очень люблю это промежуточное состояние. В такие моменты я могу заставить мозг создать мне все, что душе угодно. И мне нравится промежуточное состояние в любом его проявлении. Потому что это всегда перелом, место, где с тобой может случиться смерть или катарсис. Но больше всего мне нравится самому создавать такие состояния. Держать свою психику в дежурном режиме, так сказать. И игра "Убить героя" – один из способов добиться этого промежуточного состояния.

– Ух ты… Я впечатлен!

– Вы неосознанно наклонили торс вперед, пока слушали, – улыбнулся Асвальд. – Так что да, думаю, я, как минимум, вас заинтересовал. Вы когда-нибудь прощали обидчика, исходя из его правды, а не своих моральных принципов? Пытались понять его мотивы и цели? Если да, то вы знаете – такой поступок всегда что-то меняет в вас. Психика становится пластичнее, меньше критики, больше понимания и вариантов дальнейшего действия. Это путь от соперничества к сотрудничеству. Думаю, понять можно даже маньяка-психопата. Его цели искажены, иногда просто чудовищны, но они есть. Согласен, в девяноста девяти случаях из ста такими преступниками движет инстинкт самосохранения. Им кажется, что их личность исчезнет, деформируется, если они не совершат преступления. Но бывают и очень интересные случаи, когда маньяк руководствуется не своими инстинктами, а высшими целями. Таких я и называю "героями".

Федерал замолчал, впервые за все время беседы посмотрев на оппонента. Шун немного растерялся под этим взглядом, но все же кивнул:

– Маньяки-миссионеры… Думаю, я начинаю понимать.

– Иногда и визионеры. Бывает, что им в головы шепчут вполне рациональные и логичные вещи… – Асвальд хохотнул.

– Но… если вы полностью влезаете в чужую шкуру, разве у вас самого не появляется желание нарушить закон? Причинить кому-то вред?

– Конечно появляется. Знаете, есть такое выражение: "Если правильные цели достигаются неправильными средствами, эти цели перестают быть правильными". Так вот, я не согласен с этим выражением. Любая цель, которую можно достичь неправильными средствами, изначально не является правильной. А правильные цели достигаются только правильными средствами. И никак иначе. Я отдаю себе полный отчет в том, что цели моих героев изначально неправильны. И четко разделяю, где их цели, а где мои. Но чтобы прочувствовать героя, я должен дойти до его цели или проделать этот путь хотя бы частично. И без пересечения черты тут никак не обойтись. Это словно отыграть роль. А единственное место, где я могу сделать это без последствий…

– … Даон, – закончил за Асвальда Шун.

– Да. Даон.

– Так значит, дело только в раскачке вашей психики? И любой герой в конце концов умрет? Вы отыграете его роль и забудете?

Федерал ответил не сразу. Он несколько секунд смотрел на Шуна, потом закрыл свою книжечку и постучал ее корешком по колену.

– Не только. Возможно, когда-нибудь я пойму, что ошибался. Что моя система ценностей неполная и уступает системе очередного героя. Знаете, зачем Глушитель отключал своих жертв от доп-реальности?

– Нет, если честно.

– Это не было его прихотью. Он проводил эксперименты. У него была гипотеза, красивая и законченная, что доп-реальность – это некий глобальный эгрегор, который начал входить в конфликт с основным эгрегором Земли. Глушитель даже мог доказать свою гипотезу некоторыми фактами, представляете? Например, в густонаселенных местах, где использование доп-реальности идет по максимуму, последнее время отмечаются резкие вспышки агрессии среди диких и домашних животных. Эгрегор планеты начинает бороться с носителями доп-реальности, словно она – вредоносная программа. Разве это не интересно?

– Интересно, – согласился Шун. – Но как же ваши слова про неправильные цели и средства?

– А вот тут мы подходим к такому понятию, как "изначальные условия". Любая цель формируется на основе изначальных условий, первопричины. Цель может быть сформирована правильно или неправильно. Но изначальные условия лишены такой оценки, они не хорошие и не плохие. Они просто есть. Удивительно, но именно психи могут увидеть первопричину каких-то событий, нащупать ее, основываясь на общеизвестных фактах, которые у обычного человека не сложатся ни в какую систему. Например, Глушитель был уверен, что среди людей есть своеобразные катализаторы противостояния эгрегоров. В окружении именно этих объектов чаще всего происходили какие-то вспышки. Будь то катаклизмы или агрессия животных. Объект мог поменять свою дислокацию, вслед за ним меняли дислокацию и вспышки. И, по мнению Глушителя, я являлся одним из таких катализаторов.

– Но мне говорили, что вы были подставным лицом, – удивился Шун. – И долго вживались в роль…

– О, это неправда, – заверил его Асвальд. – Я ничего не знал о нападении и очень удивился, когда меня похитили. Но стоило Глушителю рассказать о своей гипотезе – и я проникся. Ведь вокруг меня действительно всегда было много насилия и разрушения. Поэтому в моей голове до сих пор заглушка, поэтому Глушитель внутри меня все еще жив, хотя его давно казнили. Возможно, он даже когда-нибудь убьет меня. Ведь его система ценностей и ориентиров хоть и была искаженной, но она оказалась более полной, чем моя.

– Так вы что же, можете стать новым Глушителем?

– Это вряд ли. Если я приму чью-то первопричину, это совершенно не значит, что я приму и его цели. Ведь я просто могу сформировать свои. И, возможно, они будут даже правильными.

– Хм. Я… кажется, я вас понял. Но… как же вы обходитесь без Сети?

– Никак. Заглушка отключена.

– Оу… я как-то… не подумал об этом…

Асвальд широко улыбнулся. Он все смотрел и смотрел на Шуна, постукивая книжечкой по своей ноге, а потом сказал:

– Ну, уж если я ответил на ваш вопрос, позвольте и мне задать вам один.

– Конечно. Хорошо.

– Вы никогда не погружались в Даон из-за того, что ваша сестра впала в игровую кому?

На долю секунды Шуну показалось, что он ослышался.

– Так это не просто милая беседа от скуки? Это что, собеседование? Или допрос?

Асвальд молчал. В уголках его губ пряталась едва заметная довольная улыбка.

– Вы заставили меня задать вам вопрос, ответили на него, чтобы потом иметь возможность задать вопрос и мне… вы…

– Ох, не только, – махнул рукой следователь. – Меня действительно интересовал каждый ваш молчаливый ответ, это тоже было важно. Скажу без ложной скромности – я очень, очень хороший эмпат и могу уловить даже самые слабые отблески эмоций. Но с вами мне и этого не понадобилось. Ведь если человеку разрешить не отвечать вслух, он расслабляется, и тело начинает отвечать за него. Сонный паралич у вас бывает довольно часто, вы к нему уже привыкли. В чужой шкуре вы никогда не были и прощали людей только потому, что вы хороший человек. И вы не согласны с тем, что есть неправильные цели. Рискну предположить – вы уверены, что любая цель может быть правильной, если человек добивается ее правильными методами. Даже не так. Вы уверены, что если все делать, как надо, то даже неправильная цель трансформируется и станет правильной. Ведь так?

Внутренние часы показали полдень, прозвенел звонок, и началось занятие, которое Шун не планировал пропускать. Но теперь было ясно, что к ректору он не попадет, пока не закончится эта странная беседа. Каждое слово Асвальда попало в точку, хотя… чего еще ждать от лучшего из лучших?

– Хорошо. Я отвечу. Да, я никогда не погружался в пространство Даона из-за сестры. Когда она впала в кому, я еще не достиг совершеннолетия и не мог погружаться. Ну а когда мне исполнилось двадцать, моя мать была совсем плоха. И мое погружение ее добило бы. А потом, после ее смерти… Не знаю. Наверно, это просто не самое приятное для меня место. А может, я боюсь, что тоже впаду в кому… Я не могу дать точного ответа. Это вас устроит?

– И вы никогда не держали затаенной обиды на Даон. комп?

– С какой стати? Игровая кома может приключиться с любым, разве нет?

Асвальд откинулся на спинку кресла, поставил локти на подлокотники и сплел кисти рук, окинув Шуна задумчивым взглядом.

– Ваши ответы правдивы. Это хорошо.

– А вы думали, что я буду врать перед лучшим федералом?

– Скорее я рад, что вы откровенны сами с собой. И да. Вы правы. Это собеседование. Кое-кто хотел бы предложить вам работу.

– В чем же она заключается? – опешил Шун. – Просто, если бы вы видели мои показатели…

– Как раз ваши показатели нас и заинтересовали. В частности – вчерашний тест. Вы являетесь одним из стажеров, которому удалось его пройти.

– Про… пройти? – от удивления Шун начал заикаться. – По… постойте, вы что-то путаете, точно путаете. Я завалил этот тест.

– Вы просто ничего не написали. Но ничего и не надо было писать.

– Так это правда? Слой с эмоциями не прогрузили? Я видел это дело…

– Да, его не прогрузили. И да, файлы в Сети были сфабрикованы. Так мы проверили, кто жульничает, а кто реально работает. Но сам тест состоял в другом.

– То ощущение… – догадался Шун. – Я что-то почувствовал, вы об этом?

– Абсолютно верно. Вас никогда не удивляло, что ваш довольно высокий психо-уровень диссонирует с низкими тестовыми баллами? Вы действительно можете видеть эмоции, но только верхние их слои. И для эмпат-криминалиста этого маловато. Однако. – Он повесил в воздухе многозначительную паузу. – У вас есть очень редкая способность – вы чувствуете скрытые виртуальные пространства. Таких, как вы, очень мало.

– Ого, – вскинул брови Шун. – Я… ну… никогда не слышал о подобном.

– Работа таких сотрудников держится в строжайшем секрете. Потому и не слышали. Кстати, о нашем сегодняшнем разговоре тоже попрошу не распространяться. Это очень важно.

– Конечно.

Асвальд еще немного помолчал, а потом сделал то, что Шун ожидал от него, пожалуй, меньше всего, – он громко свистнул. Дверь, ведущая в кабинет ректора, тут же открылась, и в проеме показался высокий молодой человек с красивым лицом. Больше всего бросалась в глаза яркая родинка на его левой скуле.

Молодой человек скрестил руки на груди и тихо спросил:

– Ну как?

– Да, – ответил Асвальд. – Да, думаю, он нам подходит.

Глава 2.1 Я – твой оператор

Яркое полуденное солнце слепило глаза, и Шуну приходилось щуриться, чтобы рассмотреть бесконечные, уходящие ввысь трибуны, забитые до отказа. Разноцветное человеческое море дыбилось волной, ревело и было готово выплеснуться на арену, затопить участников одиночной битвы. Шун вытащил из ножен меч и вскинул его высоко над головой, с упоением слушая, как вой толпы переходит на новый уровень.

Потом картинка пошатнулась, размазалась, унося его с собой в зыбкое ничто. Шун растерянно огляделся, крикнул "Эй!" Вскрик отразился от сероватого марева, заметался вокруг, окончательно дезориентируя. Туман впереди сгустился, принимая очертания монстра, а меч в руке неожиданно налился весом, да так, что Шун не смог удержать его, уронил под ноги. Холодная волна прокатилась по его спине, липкая и неприятная. Монстр прыгнул навстречу, но вместо жуткой рожи над Шуном нависло лицо Стального Пса. До боли знакомым жестом Пес схватил его за шею пониже затылка, вцепился пальцами. Шун закричал, громко и истошно. Мелкие крылатые монстры подхватили его крик, завизжали вокруг, вспарывая серое марево. Он снова был в центре арены, беспомощно наблюдал, как все ближе подбираются твари, и пытался оторвать от земли бесконечно тяжелый меч. А его тонкое тело становилось все тоньше, лопалось и разлеталось серебристой взвесью…

Шун понял, что спит, потряс головой, пытаясь прогнать наваждение. Картинка смазалась, и ему на миг показалось, что вот сейчас он проснется, но сновидение лишь на миг выбросило его к поверхности, а потом снова затянуло на глубину. Теперь Шун степенно ехал на черном коне под дворцовой аркой, толпа впереди ликовала; и не было еще ни битвы, ни фееричного проигрыша, лишь его громкое заявление об одиночном выступлении. Он верхом приближался к основному зданию дворца вместе с такими же представителями чистых кровей, благосклонно принимал овации и одобрительные крики, иногда помахивал рукой в знак приветствия. Когда до ворот оставалось с десяток метров, Шун заметил среди толпы взволнованное лицо. Красивое девичье лицо с ямочкой на подбородке и ярко-голубыми глазами просветленной. В отличие от окружающих, волнение девушки было вызвано не радостью, а скорее страхом, и Шун невольно задержал на ней взгляд. Девушка заметила это и ловко заработала локтями, стараясь подобраться ближе, а потом что-то закричала, словно хотела предупредить…

Шун резко проснулся и уставился на предрассветное небо. Несколько секунд ошалело рассматривал тающие в синеве звезды и пытался понять, кто он и где находится. Потом подумал: "Девушка. Точно, там же была какая-то просветленная. Она хотела мне что-то сказать? Она смотрела на меня так, словно знала. Но я точно не видел ее раньше. И ведь это случилось до того, как Пес… Странно. Все это очень странно".

Он медленно сел, кутаясь в толстое одеяло, посмотрел по сторонам. Непроявленный сидел чуть поодаль, спиной к нему, и рассматривал что-то на горизонте. Срединные земли, до которых они добрались на пятый день своего путешествия, были пустынными и не изобиловали ни людьми, ни монстрами. Но по ночам даже сюда могла забрести какая-нибудь опасная тварь, поэтому на пару часов, пока Шун спал, непроявленный заступал на дежурство. Также Шуну разрешалось поспать три часа днем, остальное время его обучали поиску пищи и лечебных растений и разным техникам, которые могли восстановить его тонкое тело.

– Миро, – тихо позвал Шун.

– Поспи еще, – ответил тот, не оборачиваясь. – У тебя есть полчаса.

– Я уже не усну.

– Тебе нужны силы, сегодня мы пойдем на кладбище. – Миро поднялся, еще несколько секунд смотрел на горизонт, а потом подошел и присел рядом. – Так что отдыхай, пока есть возможность.

– Зачем нам на кладбище?

– Твое тонкое тело выглядит уже вполне сносно. Мертвяки укрепят его и заполнят начальной силой.

– Думаете, я готов?

– Вполне.

Шун задумчиво покивал, поднялся и вытащил из пространственного кармана меч, покрутил его, рассматривая диковинный рисунок. Утреннее зарево отражалось от кроваво красного Сателлита, который в это время суток больше походил на вырванное из груди сердце, гуляло сполохами по стальной поверхности оружия. Шун купил его на деньги Анхеля. Поначалу он хотел вернуться в город и отдать их, но Миро настоял на том, что монеты им понадобятся, а свой долг с процентами он может вернуть и позже, когда поднакопит опыта и силы. Меч был выкован зургами из настоящего металла, но относился к разряду непрофессионального оружия, таким обычно пользовались новички. Раньше Шун побрезговал бы даже брать его в руки, но сейчас его не хотела слушаться даже эта дешевая игрушка. Пока тонкое тело не нальется достаточной силой, можно было даже не мечтать о собственном духовном оружии, и меч в руках Шуна никак не откликался на его намерения. Но как обычное холодное оружие он использовался без проблем, а большего при походе на мертвяков и не требовалось.

Шун с детства привык к магическим предметам. Уже в тринадцать он без проблем управлялся одновременно с десятком мечей, заставляя их летать на далекие расстояния и поражать до сотни подвижных целей одновременно. Но телосложением он пошел в хрупкую мать, а потому даже в свои двадцать четыре был невысоким и скорее жилистым, чем мускулистым. Правила ближнего боя он знал хорошо, навыки владения обычным мечом тоже имел. Вот только после потери тонкого тела оказалось, что все эти приемы малоэффективны, если ты не располагаешь достаточным количеством физической силы. За последние три дня Миро научил его новым приемам, которые скорее подходили для дворовых разборок, а не благородного боя, но и не требовали хорошей формы.

Умывшись в небольшом озерце и перекусив найденными рядом ягодами, Шун собрал свое спальное место, сунул его в пространственный карман и поспешил за уже отправившимся в путь Миро. Непроявленный никогда и никуда его не звал, ничего не объяснял, не отвечал на вопросы, если только они не касались их непосредственных дел. В пути он лишь останавливался изредка, если замечал, что его подопечный выдохся и сбавил скорость, но не говорил ни о конечном пункте их путешествия, ни о своих целях. А Шуну просто ничего больше не оставалось, как следовать за этим странным существом, да надеяться на лучшее. Ближе к вечеру ему обычно становилось скучно, ведь даже у позорного принца каждый день были какие-никакие, а собеседники, и Шун начинал рассказывать о своей придворной жизни, о том, как все учителя и воспитатели пророчили ему судьбу второго Предтечи. Потом он вспоминал о своем проигрыше на битве и замолкал. Но перед сном его снова пробивало на "поговорить", Шун долго и обстоятельно расписывал все прелести и радости жизни простого человека, рассказывал о плюсах натурального хозяйства, свободе от лишнего изыска, горячо убеждая в этом скорее себя, нежели собеседника. Непроявленный слушал его все так же молча, сохраняя бесстрастное лицо.

– Что значит «оператор»? – привычно начал Шун свой монолог, семеня по узкой тропинке и поглядывая на быстро шагающего впереди спутника. – Что-то вроде ангела-хранителя, да? Думаю, да.

Миро не ответил.

– … а может, демон? Мне ведь ничего не надо подписывать кровью? Не люблю вид кро…

– Нет.

– Простите, что именно нет? – обрадовался его неожиданному, хоть и крайне лаконичному ответу Шун.

– Всё – нет.

– Хм… Вы сказали, что мы уже встречались. Почему же я вас не помню?

Но на этом Миро посчитал их беседу законченной, надолго замолчал и почти три часа в полной тишине вел Шуна в неизвестном направлении. Солнце катилось к зениту, голод начинал крутить живот, а ноги все чаще спотыкались о мелкие препятствия, но Шун старался не отставать.

Нехорошее предчувствие появилось у него, как только дорогу им пересек первый мертвый вал. Иссохшие практически до пыли растения серой массой пронеслись поперек тропы, оставляя за собой широкий хвост. Когда на горизонте появились еще несколько таких валов, Шун все же спросил:

– Мы что, идем в мертвые земли?

– Ага.

– А зачем?

– В срединных землях почти все кладбища разорены. К тому же, они маленькие, ведь это свежие захоронения. А вот в мертвых землях есть старые погосты не только людей или зургов, но и монстров. И силы с них можно поиметь на порядок больше.

– Когда вы говорили, что мы идем на кладбище, я думал… – нервно затараторил Шун.

– Не переживай, – перебил его Миро. – Ты готов. И я рядом.

– Не обижайтесь, пожалуйста, но за последние дни я ни разу не видел, чтобы вы как-то… ну… что вы можете…

Миро остановился, повернулся и ответил на это легкой усмешкой. Поднял левую руку, сжал пальцы в кулак – и мертвые валы на горизонте взвились в небо, а потом и совсем исчезли, издав напоследок тихий хлопок.

Он ничего не сказал, но Шун понял, что подобный фокус непроявленный может провернуть с чем угодно. Шун оттянул вниз уголки губ, одобрительно покивал.

– Круто, конечно. Ладно, убедили. И если уж у нас тут момент откровений, то что же вам от меня нужно? Зачем вы мне помогаете?

Миро несколько секунд стоял молча, потом все же снизошел до полноценного ответа – первого за эти дни:

– Ты хочешь вернуться в Столицу, и я этого хочу. У нас одна цель, так почему бы мне тебе не помочь?

– А какая вам с этого выгода? Разве есть что-то, чего вы…

– Есть, – довольно резко бросил непроявленный. И продолжил спокойнее: – Даже для меня в этом мире существуют слепые пятна. Мне нужно отыскать в Столице одного человека. Его силой удерживают на территории дворца, а я туда, мягко говоря, не вхож. Я помогу тебе восстановить репутацию, а ты найдешь для меня этого челове…

– Вы можете восстановить мою репутацию? – выпалил Шун.

– Глянь-ка, – хмыкнул непроявленный. – Ты почти убедил меня в том, как радостно и вольно живется простому человеку, но стоило мне лишь заикнуться о дворце…

– Что мне нужно сделать? Я на все готов, я…

– Для начала полностью доверься мне, – попросил Миро. – И делай лишь то, что я говорю. Поверь, мне крайне невыгодна твоя смерть.

– Так вы готовите меня к новой Полугодовой битве? Вы хотите меня реабилитировать?

Непроявленный улыбнулся.

– Голоден?

– Немного.

Миро сделал лаконичный жест рукой, материализуя яблоко, кинул его Шуну.

– Держи.

– А вы не можете так же материализовать нам… лошадей? Я не жалуюсь, в общем, но…

– Могу. Только вот пища – это низко затратная магия. На создание живого существа или духовного оружия магии нужно на порядок больше. Будет довольно большой магический всплеск, а нам лучше не привлекать к себе внимания.

– Почему? – спросил Шун, вгрызаясь в сочный сладкий фрукт.

– Потому что этот мир фактически принадлежит человеку, против которого я иду. Именно на его территории удерживается тот, кого я ищу. И мне бы крайне не хотелось, чтобы…

– Вы… – Яблоко дрогнуло в руке Шуна. – Вы говорите о Стальном Псе?

– Именно.

– Ох… тогда можете на меня положиться! Я сделаю все, что…

– Ну надо же, какое рвение, – хмыкнул Миро. – У тебя что, зуб на Пса?

– Да он мне всю жизнь испортил!

– Похоже на него.

Миро снова пошел вперед. Шун догнал его и продолжил, от возбуждения давясь яблоком:

– Знаете, я ведь не вру и не приукрашиваю. Я был сильнейшим духовным воином при дворе, к тому же, у меня чистая кровь. Жрецы вполне могли выбрать меня новым правителем на следующем обряде! Мне даже пророчили судьбу второго Предтечи! Да, конечно, враги у меня имелись, но, кхе-кхе, по большей части, в Столице меня любили.

– Помню, что-то такое я от тебя вчера уже слышал. И позавчера. И позапоза…

– Но Пес… он даже не враг. Он настоящее исчадие ада!

– Я слышал о твоем проигрыше много раз, не буду врать. Но не думаю, что Пес имеет к нему какое-то отношение.

– А кто еще? Он… он всегда так холодно и с презрением смотрел на меня…

– Да он на всех так смотрит.

– Это другое. Я чувствую, я уверен. Он завидовал мне, считал меня своим соперником. Боялся, что я заберу у него всю славу и власть, когда тоже стану высшим. Он сделал так, что я лишился своих сил прямо перед выходом на арену. Опозорил меня на все земли! Не знаю, что это за запретная магия была, но это сделал Пес, я знаю точно!

– Ну хорошо, хорошо, не надо так кипятиться, – примирительно хохотнул Миро, не оборачиваясь. – Я тебе верю. Значит, у нас больше общего, чем я думал. Это же отлично.

– Скажите, а если я помогу вам, это как-то навредит Псу?

– Возможно, это даже сотрет его в порошок.

– Вы серьезно?

– Конечно.

– Отлично! – Шун резко сжал кулак, радостно уничтожая огрызок.

– Люблю самозамотивированных. – Миро чуть притормозил, а когда Шун поравнялся с ним, положил руку на плечо спутника. – А теперь сосредоточься. До кладбища осталась пара километров. Скоро могут появиться падальщики. Это не самые опасные твари, но если тут есть крупные стаи…

– А вы можете материализовывать деньги?

Миро не ожидал подобного вопроса и удивленно покосился на Шуна, тот стушевался под его взглядом, буркнул:

– Извините, я нервничаю. Я всегда много болтаю, когда нервничаю.

– У этого мира хоть и мало законов, но они есть. Монет здесь ограниченное количество, оно никогда не прибавляется и не убавляется. Если кто-то создаст новую монету – во дворце тут же узнают об этом. А нам, как я уже говорил, не нужно лишнее внимание. К тому же, зачем нам деньги? Они никак не помогут восстановить тебя. А хороший меч ты сможешь выменять и на артефакты.