Текст книги "Убить героя (СИ)"

Автор книги: Александра Крикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 45 страниц)

Глава -9.1 Убить героя

Если отбросить моральный аспект, Шун мог бы сказать, что открывшаяся его взору картина была даже красива. Тонкие бурые веточки сакуры росли прямо из предплечий жертвы, словно сосуды вырвались из-под кожи, загрубели и покрылись нежными розовыми лепестками. Позой распятый труп тоже больше походил не на человека, а на раскидистое дерево.

– Итак, – подытожил мистер Кам, расхаживая перед стажерами, – когда началась трансформация тела, жертва была еще жива. Вы должны учитывать это, составляя психологический портрет преступника.

– Я будто на смотрины пришел, – шепотом пожаловался Юрий, ткнувшись носом в левое плечо Шуна. – Так волнуюсь, что у меня сейчас, кажется, вста…

– Захлопнись, а, – шикнула с правой стороны Юлия.

– У вас будет двадцать минут на осмотр места преступления. – Мистер Кам остановился, заложил руки за спину. – После этого жду ваши отчеты. А сейчас проверьте, все ли у вас готово к погружению. После активации псевдо-реальности вы сможете пользоваться только планшетами. Доп-реальность всем отрубить. Я ясно выражаюсь? – На последнем предложении он повысил голос, окидывая взглядом стажеров.

– Говорят, он до сих пор ходит с этой штукой в башке. Крутой чувак, – поведал Юрий, настраивая свой планшет.

– Ну конечно, – фыркнула Юлия.

– Да ты посмотри на его левый висок! Видишь, там бугор? Это заглушка, говорю тебе!

Шун скосил глаза и медленно повернул голову, заглядывая за спину. Куратор сегодняшнего теста сидел метрах в пяти от них, потягивал из жестяной банки газировку и читал книгу в бумажном переплете, не обращая на стажеров никакого внимания. Он был уже в годах, виски подернула седина, и с левой стороны действительно обозначился небольшой бугор.

– Что за заглушка? – спросил Шун, сворачивая поля доп-реальности.

Перед глазами тут же потухли несколько парящих в воздухе панелей с учебным материалом по эмпат-криминалистике.

– Господи, ты такой отсталый… – вздохнул Юрий. – Это же знаменитая жертва Глушителя.

– Ммм… того, что вживлял штуки, которые отрубали доп-реальность?

– Ага.

– Но я слышал, что его просто отследили и…

– Его отследили благодаря агенту Асвальду. Он…

– Все готовы? – громко поинтересовался мистер Кам. – Я загружаю поле.

Картинка с распятой жертвой скакнула вперед и приобрела объем. Учебная комната сменилась голограммой заброшенного хозяйственного помещения. Пространства стало заметно меньше, да и света поубавилось. Стажеров было всего десять, тест проводили в несколько этапов, поделив весь поток на небольшие группы.

– Он долго готовился к роли жертвы, а попавшись, сам просверлил себе висок и вставил заглушку, – затараторил Юрий. – Могу представить, какое лицо было у маньяка в тот момент. Заглушка отрубила не только доп-реальность, но и его полицейский маячок, так и получилось запеленговать их местоположение.

Близнецы Янис утянули Шуна к распятой жертве, бесцеремонно отодвигая локтями других стажеров. В академии хорошо знали крутой нрав брата и сестры, а также их высокое социальное положение, поэтому в конфликт с ними никто никогда не вступал. Шун до сих пор не мог понять, что они нашли в безродном мальчишке, но дружба с представителями семейства Янис была не только выгодной, но и довольно приятной, поэтому он не особо вникал в этот вопрос.

– Эмпат-расследование, лишенное информационной поддержки извне, – это такое себе, знаешь, – заявила Юлия. – А потому я очень сомневаюсь, что один из лучших федералов продолжает носить в башке заглушку. Это ведь напрямую отражалось бы на качестве его работы.

– Так в этом и смысл! – парировал брат. – Эмпат-агент должен постоянно расширять свою личную базу данных и прецедентов, чтобы не обращаться каждый раз к Сети. Это и называется мастерством!

– Это называется выпендрежничеством, – хмыкнула Юлия. – А теперь прекращай умничать и берись за работу.

Когда близнецы умолкли, Шун расслабился, прикрыл глаза и попытался настроиться на вязкую, тяжелую волну трупа. Основным в работе эмпат-агента было погружение в промежуточное состояние психики, на грани дремы и бодрствования. Именно в такой момент можно было уловить остаточные психо-вспышки преступника, что скользили по некро-волнам, словно пузырьки на поверхности воды. И лишь определив для себя психо-эмоциональную основу преступника, можно было переходить к непосредственным уликам, выстраивая его мотивы, схемы поведения и предсказывая дальнейшее развитие событий.

Шуну всегда тяжело давалась такая настройка. Проучившись в академии два года и получив лишь сорок три рейтинговых балла из ста, он все чаще думал о том, что просто не годится для подобной работы. И хотя его психо-уровень был одним из высочайших на потоке, приложить этот талант непосредственно к практике у Шуна не получалось.

Он открыл глаза, окинул взглядом труп и еще раз прищурился, стараясь вогнать себя в транс. Но слова Юрия все никак не шли из головы, и Шуну даже показалось в какой-то миг, что агент Асвальд тоже погрузился в тестовую псевдо-реальность и буравит взглядом их спины. Ощущение было настолько пронзительным, что Шун невольно обернулся, но увидел лишь обветшалую стенку хозяйственного помещения.

“Итак! – сказал он сам себе, мотнув головой. – Мужчина, тридцать два года, личность установлена. Личный рейтинг в хорошем плюсе, проблем с законом не имел. Относится к клану металлургов. Высокий, крепкое телосложение. Проблем со здоровьем не имел. Тело обнаружено восемь дней назад. Экспертиза показала, что смерть наступила одиннадцать дней назад, между 01:00 и 01:20. Жертва вышла из Сети в 23:12, на тот момент, судя по постам в соцпрофиле, мужчина находился в ночном клубе. Из Сети вышел сам, никаких сбоев сигнала не было. Смерть наступила из-за введения в тело трансформационного материала. И, как отметил мистер Кам, пока шла трансформация, жертва была еще жива. Интересно, он был в сознании?”

Вся эта информация была скорее лишней при “настройке”, она могла сбить с истинного следа. Но это если за дело брался профессиональный эмпат. Для обучения и тестирования стажеров же обычно брались раскрытые дела, и всегда выдавались какие-то факты, помогающие ухватить верное направление. Например, если преступление совершалось из мести, остаточные пси-вспышки имели красноватый оттенок. А если, как сейчас, эмпат имел дело с маньяком, то спектр вспышек сваливался в грязно-коричневый цвет, что указывало на глубинные проблемы в психике преступника.

Наконец поймав нужное состояние, Шун постепенно разглядел черные смолянистые волны, что омывали распятое тело. Он ожидал увидеть, как по ним перекатываются коричневые пузырьки, но поверхность волн была девственно чиста, и даже ряби на ней особой не было, что указывало на безболезненную, лишенную страданий смерть жертвы. Хм… Мужчина был без сознания? Или, может, ему ввели обезболивающее? Хотя, скорее, снотворное. Разве можно остаться спокойным, наблюдая, как из твоего тела что-то прорастает? Даже если жертва не испытывала в тот момент физической боли, ее душевное состояние уж никак нельзя было назвать стабильным. Почему же даже ряби почти нет?

Шун понял, что отвлекся, открыл глаза и бросил быстрый взгляд на близнецов. Юрий, как и большинство стажеров, уже вовсю заносил в планшет пометки, а вот Юлия все еще находилась в трансе и, судя по ее нахмуренному лицу, девушка тоже столкнулась с какими-то трудностями.

Шун еще раз погрузился в черную волну, поискав остаточные пси-всплески в других цветовых диапазонах, но так ничего и не обнаружил. Вывод напрашивался сам собой – убийство было спланированным, преступник имел трезвую, холодную голову, а потому и оставил на месте преступления крайне слабое пси-излучение. Настолько слабое, что Шун просто не мог его разглядеть.

Он удрученно вздохнул и включил планшет, намереваясь записать туда хоть что-то, но тут снова почувствовал странное ощущение между лопаток. Он обернулся и несколько секунд смотрел в стену. Сначала прямо перед собой, а потом чуть левее. Казалось, что голограмма стены в том месте изгибается, выпячивается в сторону улицы. Он подошел ближе, присмотрелся. Стена как стена, кирпичная кладка, поверх штукатурка, облупленная в многочисленных местах. Но восприятие этой самой стены было странным, будто стукни хорошенько по кирпичам – и они полетят в бездну, черную воронку.

– Что-то не так? Мистер Ройзин?

– А? – очнулся Шун. – Нет, все в порядке. Я просто…

– Что?

– Нет. Ничего.

– Поторопитесь с заметками, я скоро соберу планшеты.

– И каково же ваше заключение? – спросила Юлия, как только они вышли из ворот академии. Она обогнала молодых людей и пошла спиной вперед, рассматривая Шуна. – Ну, я могу предположить, что настрочил этот балбес… А вот тебя послушать действительно интересно.

– Ни к какому, – признался Шун. – Вы на станцию?

– А ты все надеешься, что папаша выделит нам по автомобилю? – хмыкнул Юрий. – Можешь заб…

– В смысле “ни к какому”? – перебила его сестра. – Так что ты записал?

– Что не смог уловить остаточного пси-излучения. И на основании этого не могу делать каких-либо выводов.

– Ты серьезно? Так и написал?

– А что увидели вы?

Близнецы переглянулись, словно решали, стоит ли вводить его в курс дела. Их психо-уровень тоже был высоким, вот только, в отличие от Шуна, они еще и умели блестяще его использовать. Их рейтинговый балл никогда не опускался ниже девяноста.

– Мы ничего не увидели, но разве не в этом был смысл теста? – наконец ответила Юлия. – Они проверяли не нашу способность войти в транс, а логическое мышление и честность. Видел? Мистер Кам даже доп-реальность приказал вырубить уже перед самим погружением. Бьюсь об заклад, нашлись те, кто просто вышел под шумок в Сеть и нашел информацию по этому делу.

– Так думаете, что пси-излучения там реально не было? – задумчиво вскинул брови Шун, пиная камешки под ногами.

– Могу сказать точно – не было, – заверил Юрий. – Лично я сделал вывод, что мы имеем дело с самоубийством.

– Хм… какой-то слишком изощренный способ наложить на себя руки… А что у тебя?

– Я выдала сразу несколько версий. – Юлия гордо вскинула подбородок. – Возможно, сам убийца был под каким-то неизвестным психотропным веществом. Ой, глянь-ка, твой поезд опять задерживается.

Шун посмотрел на красную бегущую строку, парящую над крышей станции. Двадцать пять минут… что ж, это не так страшно.

– Ты не очень торопишься? – поинтересовалась Юлия. – Мы можем вызвать тебе такси.

– Нет, все нормально. Отладчик заходил на прошлой неделе, после этого сбоев пока не было. Так что, думаю, ничего страшного, если я задержусь.

Они уселись на одну из свободных лавок и принялись перекидывать друг другу новости по соцпрофилю, чтобы скоротать время. Ничего интересного за утро не случилось, и уже минут через десять Шун с Юрием залипли на очередное вирусное видео.

– Смотрите! – почти сразу же отвлекла их Юлия. – Я покопалась в архивах, открытых для доступа. – И она переслала им дело о распятом мужчине. – Файлы поступили в архив четыре дня назад, так что об этом деле мало кто знал.

Шун быстро пробежался взглядом по мелко исписанным листам, висящим в воздухе, удивленно хмыкнул. Жертва действительно была еще жива, но почти ничего не соображала из-за лошадиной дозы транквилизатора. Остаточное пси-излучение на месте преступления было крайне слабым, красно-коричневым, но составленный по нему эмпат-портрет позволил довольно быстро найти убийцу. Им оказался бывший коллега мужчины, психически неуравновешенный, к тому же, имеющий личный мотив.

– Думаете, нам просто не прогрузили слой с пси-излучением на тесте?

– Конечно! – заверила Юлия. – Вот сам увидишь завтра – среди отчетов будут подобные этому. И вряд ли мистер Кам даст за эти отчеты хоть какие-то баллы.

Шун не стал спорить. Он еще немного полистал документы, потом убрал их и поискал в Сети новости по игровой коме. За сутки ничего не поменялось, никто в кому не впал и никто из нее не вышел, Шун свернул все свои окна доп-реальности и рассеянно уставился в неопределенную точку впереди. Посидев в таком состоянии несколько минут, он уловил краем уха какой-то гомон. Размял рукой шею и посмотрел в направлении шума. В самом конце платформы, там, где она сужалась и вела к эскалаторам, негромко возмущалась пожилая пара. Пенсионеры катили широкий старенький чемодан и никак не могли разойтись с задремавшей на лавочке девушкой. Обойти ее с обычным чемоданом, оснащенным антигравитационной подушкой, труда бы не составило, да и загвоздка тут скорее заключалась в том, что девушка не дремала, а, скорее всего, находилась в Даоне. И разбудить ее пожилой паре никак не удавалось.

– Ой, смотри, – кивнула в их сторону Юлия. – Это же та новенькая с нашего потока.

– Что за новенькая? – вытянул шею Юрий.

– Ну эта… – Юлия ткнула Шуна в бок локтем и заговорщицки улыбнулась. – Поклонница твоя.

– В смысле? – не понял тот.

– Ну которая в этом году на "Церемонии начала" глаз с тебя не сводила.

– Ааа, с ямочкой на подбородке, – подхватил Юрий. – Ну точно, она! Вырубилась что ли там?

– Да зависла наверное. Пойдем, глянем.

Признаться, Шун практически не помнил эту девушку, в его память впечатались только смешки да подтрунивая друзей в день церемонии. Поэтому он последовал за близнецами и с интересом уставился на виновницу небольшого скандала. Она была невысокой, хорошо сложенной, с длинными русыми волосами. И действительно имела на подбородке небольшую ямку, что придавала ее лицу детскую прелесть.

– Хорошенькая, да? – подмигнула Шуну Юлия. – Уважаемые, из-за чего такой шум?

Пожилой мужчина что-то буркнул ей в ответ и пнул зависшую девушку по ботинку. Та одарила его сияющей улыбкой и громко заявила:

– Хорошего дня!

– Понапихают себе всякой ерунды в голову, а потом ходят по городу, словно зомби! – сердито выпалила спутница пожилого мужчины. Обоим на вид было не меньше семидесяти.

– Не сердитесь, уважаемая, – примирительно улыбнулась Юлия. – Просто у нее какой-то сбой в лич-софте. Такое бывает.

– А вот в наши времена такого не было! – парировала старушка. – Если мы хотели выйти в виртуальность, то делали это дома! И нечего мне тут утверждать, что ваши софты безопасные. У нас вон сосед из-за него в больницу попал три года назад.

– Ну, и такое бывает, конечно. Программа – она и есть программа. – Юлия осторожно обогнула супружескую пару и склонилась над девушкой.

– Хорошего дня! – радостно выдала та, уставившись на Янис большими зелеными глазами.

– И тебе не хворать.

Юлия запустила руку под чужие волосы, нащупала за ухом пластину и провела пальцем вверх, отключая лич. Это тут же выбросило девушку из реальности Даона, она непонимающе захлопала ресницами, потом заметила чемодан и недовольных стариков, быстро подобрала ноги и извинилась.

– Проверь свой софт, – посоветовала Юлия.

– Конеч… – начала девушка, но тут заметила Шуна и осеклась. Отвела глаза и добавила: – Конечно. Спасибо, что отключили.

Шун почувствовал себя так неловко, что тоже отвернулся и даже отошел на пару шагов. Он вообще не очень ладил с противоположным полом. Юлия была скорее другом-исключением, о котором он никогда не думал, как о возможной паре.

Слева на горизонте показался поезд, и Шун с облегчением выдохнул, ведь девушка сидела на противоположной стороне платформы, а значит и ехала, скорее всего, в другую сторону, туда же, куда и близнецы.

Когда первые вагоны пронеслись мимо, Янис попрощались с Шуном, и стоило ему зайти в поезд, как они тут же вернулись к своей новой знакомой. Русоволосая девушка посмотрела на Шуна сквозь закрытые стеклянные двери и снова застенчиво отвела взгляд. “Надеюсь, они там сейчас не начнут меня сватать”, – подумал Шун, садясь на длинное пустое сиденье.

Он жил не в самом населенном районе города, хотя мог себе это позволить. Страховка Сони покрывала большую часть их расходов, да и пособие по учебе было неплохим, оно позволяло молодежи полностью углубиться в процесс обучения, не отвлекаясь на подработку. Основным приоритетом в выборе места жительства была как раз старшая сестра. Шун до сих пор боялся оставлять ее одну надолго, а уж чтобы она сама ходила по густо населенному центру, – о таком даже речи не было. В их квартале, расположенном на окраине города, почти все знали о семье Ройзиных и о непростой жизненной ситуации брата и сестры. Поэтому, даже если лич Сони глючил, ее всегда доводил до дома кто-то из знакомых.

Когда Шун добрался до своей многоэтажки, на улице уже начало темнеть, и в окнах зажглись огни. Рядом с ними загорелись привычные статусы жителей. “Уехала на море, ко мне не заходить”, “Счастлива так, что хочу кричать”, “Наши опять продули” и, конечно, бессменное “Не беспокоить” мистера Феодосия с первого этажа. Только на седьмом этаже вместо статуса все еще висело многоточие, хотя окна светились. Новый сосед заехал почти месяц назад, но все никак не вливался в жизнь дома.

Статус Шуна тоже никогда не менялся и выглядел как: “Если увидите Соню одну на улице, пожалуйста, проводите ее до дома и дайте мне знать”.

Зайдя в квартиру, он первым делом заглянул в комнату сестры. Соня сидела за столом, ровно, неподвижно, словно манекен.

– Голодная? Извини, я немного задержался. Кушать будем?

– Да, – тут же оживилась Соня. – Хорошо.

Шун подошел к ее столу, поцеловал сестру в лоб и кинул быстрый взгляд на рисунок, созданием которого она была занята весь этот день. Ничего неожиданного, весенний пейзаж, как и было указано в приложении.

– Очень красиво. У тебя отлично вышло, – похвалил Шун.

– Спасибо.

Готовка отняла еще час, все это время Соня молча сидела в своей комнате, послушно ожидая возвращения брата. Раньше у ее лич-софта было больше полномочий, Шуну даже нравилось, что Соня ходила за ним по квартире как хвостик и поддерживала любую беседу. Благодаря этому Шун не чувствовал себя таким одиноким. Но однажды в софте произошел большой сбой, Соня покинула квартиру, пока брат был на учебе, и заблудилась. Искали ее долго, а когда обнаружили за городом, она никого не узнавала, хотя в программу лича была занесена информация обо всех соседях. Девушка сидела на земле в грязном платье и несла какую-то бессвязную околесицу. Отладчику пришлось полностью переустановить систему, но даже это не решило проблему до конца. Иногда Соня смотрела на Шуна так, словно он был прозрачным, а стоило задать ей вопрос – и лич выдавал набор звуков, которые даже словами можно было назвать с большой натяжкой. Шун отключил личу большинство функций, и теперь сестра больше походила на куклу, чем на живого человека. Отвечала лишь на несколько стандартных вопросов, принимала пищу и ухаживала за собой. Шун подумывал о том, чтобы полностью удалить ей лич-софт и определить в одну из клиник для жертв игровой комы, но все никак на это не решался. Для того же, чтобы держать ее в постоянном сне дома, нужна была необходимая медтехника и сиделка, а на это требовался куда больший доход.

– Держи. – Шун поставил перед Соней тарелку с овощным рагу, взял в руки ее рисунок и нахмурился, заметив в правом нижнем углу небольшую чужеродную деталь. – А это что?

– Не знаю, – ответила Соня, безучастно посмотрев на несколько кривеньких шестиугольников.

– Это ты нарисовала?

– Не знаю.

– Ладно, неважно. Ешь.

Шун сверил рисунок сестры с оригиналом в приложении, не нашел никаких других отклонений и убрал листок в ящик стола, к остальным. “Углеводородное кольцо?” Он поискал в сети подходящее вещество, но элементов на рисунке было многовато, шестиугольники лепились друг к другу, создавая асимметричную вытянутую фигуру. Если только… Шун присел на край стола, закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и запросил в поисковике: химические элементы с планеты зургов. Раса разумных собак жила в условиях, близких к человеческим, дышала кислородом и пила пресную воду, но вдруг… Однако ничего подходящего на их планете не нашлось, Шун свернул все окна с Зеттой и сделал новый запрос: химические элементы с планеты Родос. Хозяева планеты были довольно экзотичными существами и представляли из себя сплав гигантских паукообразных насекомых и кибернетических технологий. Когда цивилизации начали тесно сотрудничать в пространстве Даона, именно родоссцы подтолкнули человечество к очередному технологическому скачку.

– Тоже ничего, – вздохнул Шун, потом вызвал голографическую сенсорную панель, набросал примерный рисунок и сделал по нему общий запрос. – Хм…

Сеть выдала все те же бензольные кольца, а еще кинула несколько ссылок на сайты для дизайнеров, на которых можно было приобрести всякие декоративные геометрические элементы.

– Пора спать, – заявила Соня, прибираясь на столе.

– Да, конечно. Ты иди, я сам все помою.

Шун сел на диван, откинулся на спинку и закрыл глаза. В ванной комнате зашумела вода, и несколько минут можно было сидеть вот так, почти веря в то, что у них все нормально. Но потом Соня выходила из ванной, ложилась в кровать, принимая одну позу на всю ночь, и спала без сновидений. Раньше Шун постоянно просыпался и подходил к сестре, прижимал пальцы к ее шее, нащупывал сонную артерию, чтобы проверить, есть ли пульс. Потом он стал делать так реже, еще реже…

Когда Соня уснула, Шун выключил дополнительную реальность. Комната тут же лишилась новостной и развлекательной панелей, со стен исчезли картины, а потолок приобрел свой естественный сероватый цвет. Через несколько минут мысли его перестали скакать с одного на другое, замедлились, а потом и вовсе исчезли. Голова очистилась, словно мыслительный процесс был такой же дополнительной реальностью – чужеродной, навязанной, хоть и крайне удобной. Шун машинально провел пальцами за ухом, нащупал пластинку своего софта.

“Интересно, а если я – чей-то лич, где я отключаюсь?”

В детстве он был довольно жизнерадостным и целеустремленным. Пожалуй, он был таким даже в юности. Но когда Шуну исполнилось восемнадцать, Соня впала в игровую кому, а через два года его покинула и мама, не выдержав такого положения вещей. Поначалу она хорошо держалась и верила – дочь можно вернуть. Но время шло, шансы падали, Соня приближалась к психологическому порогу в один год, и семье Ройзиных было хорошо известно, что после этой черты возвращенцев почти не бывает… Еще через год, когда все мамины надежды угасли, а следом за ними угасла и она сама, Шун впервые ощутил, какая большая часть его сущности ушла вслед за любимыми людьми. Никогда раньше он не думал о том, что практически вся его жизнь завязана на маме и сестре, что без них он совершенно не знает, к каким целям ему стремиться, чему радоваться. Шуну давно следовало бы принять их потерю и найти что-то, ради чего стоит жить ему самому. И он все ждал, что вот-вот начнется его трансформация, что он переборет, переживет, перекроит и переосмыслит. Но время шло, прошлое никак не забывалось, трансформация не начиналась… Наверно, стоило сделать последний решительный шаг и позволить Соне уйти насовсем, но Шун боялся, что это не подтолкнет его к изменениям, а окончательно сломает.

Он уже не помнил, когда ему в голову впервые пришла эта мысль, наверное, пару лет назад. Просто однажды Шун проснулся и подумал: а что, если он тоже был игроком, как сестра? Что, если они оба погружались в пространство Даона? И не вернулись оттуда тоже оба? А все то, чем Шун ощущает себя сейчас – лишь копия, подобие, лич с подправленными воспоминаниями? Удивительное дело, но эта мысль не испугала Шуна, а даже наоборот – успокоила. Ведь если он действительно чья-то поддельная личность, то можно не волноваться больше о своей жизни, о преодолении и планах на будущее. Можно расслабиться и просто существовать, пока тебя не отключили за ненадобностью.

– На часах двадцать-два-ноль-ноль, – мелодично пропел вечерний будильник. – Лучшее время, чтобы отправиться в постель. Подъем ровно через восемь часов. В шесть-ноль-ноль.

– Конечно, – согласился Шун и отправился в свою спальню.