Текст книги "Убить героя (СИ)"

Автор книги: Александра Крикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 45 страниц)

Глава -5.2

Еще вечером Шун бы даже не подумал снова связываться с Миро и Асвальдом. Но стоило поутру открыть глаза – и им завладело странное, непривычное ощущение причастности. Умывшись, Шун сел напротив Сони, неторопливо допивающей чай, а в голове его все крутилось: незнакомо-знакомое лицо Стального Пса, Сателлит, словечки на картинах, каракули сестры, запись передачи о пчелах и этот странный дар, позволяющий видеть скрытые виртуальные области. А еще жуткое тощее существо с зеркальным лицом, не сумевшее удержать его в своих руках. Если все сложилось подобным образом, то, наверное… не просто так? Все это имело какой-то смысл? А может даже… сценарий?

– Знаешь, последние несколько дней я словно живу по чьей-то кальке, – признался Шун сестре. Она ничего на это не ответила, только посмотрела пристально. Лич работал в ограниченном режиме, не имел выхода в Сеть и, скорее всего, не знал, что такое калька. – Ее линии едва угадываются, размазываются, но они есть. Я знаю, чувствую. И это… успокаивает. Как будто меня ведут. Как будто не надо больше чего-то ждать, о чем-то думать и переживать. Нужно просто…

– Тебе нужно идти.

– Что? – опешил Шун.

– Нужно идти.

– Куда?

Шун запоздало понял, что уже минут десять, как должен был выйти на учебу. Скорее всего, лич сопоставил его обычное время выхода по дням недели и сегодняшнее. И предупредил.

– Ох, да. Ты права.

Соня принялась убирать со стола. Шун посидел еще пару минут, а потом связался с Асвальдом.

«Мне нужны крылья».

«Думаешь, сможешь отыскать то здание с воздуха?» – поинтересовался Миро.

«Не уверен, но попробовать стоит».

«Хорошо».

Шун развернул панель, нашел на ней пункт «дополнительные аксессуары», выбрал иконку с изображением белоснежных крыльев. Стоили они неприлично дорого, вот только сумма на новенькой карточке Шуна была еще неприличнее. Почему бы и не шикануть ради дела?

В районе лопаток потяжелело, словно он натянул небольшой рюкзак. Потом воздух слева и справа замерцал, крылья соткались за пару секунд, раскинулись далеко в стороны. Несколько прохожих недовольно отпрянули, Шун смутился и виновато улыбнулся им, прижимая крылья к телу. Надо бы найти место попросторнее.

«Сделай пару кругов, к такому лучше сначала привыкнуть», – посоветовал Миро.

Дойдя до небольшой площадки, Шун расправил крылья, сделал ими несколько взмахов и сдавленно ахнул, когда его ноги оторвались от поверхности. Да, вес в Даоне ощущался не так выражено, как в реальности, но все равно…

«Не заостряй на них внимание. Ты полетишь так, как пожелаешь. А крылья подстроятся под твой мысленный запрос. Попробуй».

Спустя пару минут Шун признал, что Миро прав. Стоило лишь перестать контролировать процесс, и работа крыльев начала походить на дыхание. Он окончательно расслабился и попробовал набрать высоту.

Еще полчаса у него ушло на то, чтобы привыкнуть к немыслимой скорости полета, которую могли развить крылья. Плюсом в этом мире было то, что даже передвижение на скорости тут можно было пережить вполне себе комфортно, никаких слезящихся глаз и порывов ветра, не дающих нормально вдохнуть.

«Ну что?»

Шун остановился, завис в воздухе, рассматривая одинаковые здания.

«Мда… это будет сложнее, чем я думал».

«Мы не спешим», – подбодрил Миро.

Однако прошло еще полчаса, а потом и час, но нужного здания Шун так и не отыскал. Он полетал еще немного, вглядываясь в зеркальные окна, а потом кое-что заметил.

«Кажется… я вижу метки. Не уверен, но…»

«Какие метки?»

«Аватарки. Я вижу аватарки скрытых заведений. Вчерашнее здание – оно же вон, да?»

«…да. Это оно», – подтвердил Миро.

Шун приземлился у здания, на котором еле угадывалась табличка «Контакты седьмого рода». Сегодня у него не было приглашения, и практически прозрачная вывеска никак не отреагировала на его приближение. Зато Шун увидел то, на что совершенно не обратил внимания прошлый раз – в здании располагался центр культурного и научного развития «Триада».

«Центр развития?»

«Да. Господин Новак часто посещал это место. Возможно, он даже не был в курсе, что здесь же располагается бордель».

«Его что… засосало туда против воли?»

«В Триаде частенько проводятся ночные конференции. В тот день темой встречи были "Глубинные вероятностные запасы Даона". Организатор встречи сообщил нам, что Новак зарезервировал место, но так и не явился. Возможно, при появлении здесь его сразу засосало в двойную свертку, в номер триста десять. А оттуда – еще глубже. А может, он лишь прикрывался конференцией и сам спустился в бордель. Как все было на самом деле – мы не знаем».

Шун расфокусировал взгляд, стараясь рассмотреть аватарку получше. В какой-то момент поймал боковым зрением свечение и обомлел. Сверкающие дуги стоячих волн раскинулись с левой стороны, перекрывая уличную картинку. Шун чуть повернул голову вправо и так же осторожно рассмотрел краем глаза ресепшн с улыбающимся кому-то менеджером.

«Я… кажется, я вижу бордель».

«Ты… что?»

«У меня словно два наушника с разными песнями. Стоит прислушаться к одной – и я слышу только ее. Прислушиваюсь к другой…»

«Я понял. Хм… А можешь дойти до номера триста десять?»

«Не знаю. Попробую».

Шун сложил крылья за спиной и осторожно пошел вперед, стараясь не терять размытых очертаний из вида. Он довольно быстро добрался до знакомой уже комнаты, сделал еще несколько шагов по длинному узкому коридору и остановился перед дверью с табличкой «310». Протянул руку, пытаясь нащупать твердую поверхность двери, но пальцы утонули в ней.

«Ты дошел?» – спросил Миро, видимо решив, что Шун слишком долго стоит на одном месте.

«Что вы видите?».

«Ты торчишь посреди улицы. Люди начинают на тебя коситься».

«Я дошел. Попробую попасть внутрь».

И Шун сделал шаг вперед.

Воронка начиналась от самого порога, закручивалась против часовой стрелки, уходя в потолок. Под ее черным раструбом располагалась широкая красная кровать, на которой сидела…

Шун открыл рот, но Соня тут же поднесла палец к своим тонким бледным губам, призывая его соблюдать тишину. На ней было любимое голубое платье в пол, волосы свободно струились по плечам.

«Что там?» – нетерпеливо спросил Миро.

«Воронка, – ответил Шун как можно спокойнее. – Она такая огромная… и почему-то на потолке».

«Уходи оттуда!» – в голосе Миро послышалось беспокойство.

«Нет, она… будто не замечает меня. Я вижу ее, но не чувствую, как вчера. Все нормально. Я осмотрюсь еще немного».

Соня убрала палец и что-то сказала одними губами, но Шун не расслышал. Сестра словно поняла его и указала пальцем на потолок, а потом поманила. Но стоило Шуну сделать пару шагов – и Соня растаяла в воздухе.

Хм… Шун встал под самым раструбом, закинул голову, рассматривая подрагивающие края. Потом, повинуясь какому-то непонятному порыву, он взмахнул крыльями и полетел вглубь воронки.

«Что ты делаешь?» – забеспокоился Миро.

«Хочу проверить, куда ведет эта… труба».

«Ты с ума сошел?! Немед…»

«Все нормально. Этот ход сейчас неактивен. Я посмотрю, куда он еще может привести».

«Ну… ладно. Только будь осторожен».

Удивительное дело, но Шун очень четко чувствовал незримые стенки, словно они и правда существовали. Пару раз, когда труба закладывала виражи, и он случайно вылетал из нее, Шун даже заметил отличия. Внутри трубы все звуки звучали приглушенно, а его собственные движения отдавались эхом.

«Вот тут, – Шун завис над одним из зданий, – я что-то чувствую. Тут тоже должна быть воронка, как в борделе».

«Я сделаю себе пометку, – ответил Миро. – Возможно, нам это пригодится».

Спустя практически час Шун "нащупал" еще восемь таких воронок, а потом неожиданно вылетел из трубы, завис над загородной развлекательной площадкой.

«Тут…»

Он не договорил, принялся озираться по сторонам. Труба обрывалась, рассеивалась в воздухе.

«Что? Воронка?»

«Нет, что-то другое. Тут словно… конец трубы?»

«Уверен?»

«Думаю… да».

Когда Шун очнулся, Асвальд уже ждал их. Вместе они накидали на карте Даона места «вононок» и пометили площадку, на которую выходила труба.

– А место-то людное. – Асвальд постучал по столу ручкой. – «Ночные сады Эдема»… После захода солнца там не протолкнуться. Очень странное расположение для… хм… тайного выхода.

Простенькая сувенирная карта занимала всю поверхность стола и свисала с краев. Шун предложил воспользоваться голографической копией, для удобства, но федерал и Миро посмотрели на него, как на несмышленого ребенка.

– Не стоит доверять подобную информацию Сети, – улыбнулся Асвальд. – Даже в защищенном режиме, даже офф-лайн. Твоя таблетка конфиденциальности тоже будет действовать еще пару лет, учти.

– А… ну, хорошо.

– Мда… – Асвальд уперся руками в поверхность стола, рассматривая карту. – Тут есть, над чем подумать.

– Ой, еще кое-что, – спохватился Шун. – Место под городом. Там что-то есть. И второй конец трубы ведет именно туда.

– Ну… – хохотнул федерал, – как мы и предполагали. Не зря же зурги так трясутся над этими недрами. И на километр нас к ним не подпускают до сих пор. А теперь и договора расторгли…

Шун хотел рассказать и про Соню, но слова почему-то никак не шли с языка. Он не планировал скрывать что-то от Миро и Асвальда, но внутри шло отчаянное сопротивление, и в какой-то момент Шун просто сдался этому навязчивому ощущению. В конце концов, он всегда успеет сказать, ведь так?

Что ж… – Асвальд переглянулся с Миро. – Ты очень многое сделал, Шун. Гораздо больше, чем мы ожидали. Сегодня мы переведем тебе первую часть суммы, а завтра можешь возвращаться в академию.

– Но ведь господин Новак еще не найден…

– Все оказалось куда сложнее, чем мы думали. Нам понадобится какое-то время, чтобы проанализировать те данные, что ты нам предоставил. Мы свяжемся с тобой, как только разберемся с тем, что уже есть.

– Хорошо.

Шун не сразу понял, что с Соней что-то не так. Она лежала на диване, телевизор работал, шла передача о дикой природе.

– Привет, – бросил Шун, проходя мимо, в свою комнату. Он был погружен в свои мысли и не заметил, что сестра промолчала.

Переодевшись и умывшись, он вернулся в зал, спросил:

– Ты ужинала?

Не дождавшись ответа, Шун обошел диван, присел рядом на корточки.

– Сонь? Ты спишь?

Осторожно потормошил сестру, прижал пальцы к артерии на шее.

– Соня?!

– Такое бывает. – Сопровождающий врач свернул панель вызова и положил руку на плечо Шуна. – Процесс развивается быстро, родные ничего не замечают, как и сам коматозник.

– Но мы же проходим плановый осмотр каждый месяц… – тихо сказал Шун.

– Патология может развиться за пару недель. От такого никто не застрахован, даже здоровый человек. А ваша сестра… еще и не так много двигалась. Малоподвижный образ жизни усугубляет картину.

– Она что-то почувствовала? Ей было больно?

– Тромб ушел в мозг, так что… все произошло практически мгновенно. Если боль и была…

– Я понял. Спасибо.

Он тяжело поднялся с дивана, проводил врача до дверей и подошел к окну. Антиграв с телом Сони уже погрузили в машину, несколько зевак и пара соседей толклись у подъезда. Шун так и не нашел в себе сил спуститься следом. Несколько лет назад он уже провожал вот так машину с телом мамы и потом долго не мог отойти от успокаивающих и подбадривающих соседских речей. От них почему-то становилось еще хуже. Он обязательно поговорит с ними, примет соболезнования, но потом, не сейчас. Сейчас слишком…

Шун отключил дверной звонок, чтобы его не беспокоили, и собрался уже выйти из Сети, как та пиликнула в голове входящим сообщением – его личный счет пополнился на очень приличную сумму.

Шун медленно осел на пол, откинулся спиной на диван и закрыл лицо руками.

Глава 6.1 Стальной Пес

– Представь, что Бог однажды решил уничтожить всю планету вместе с людьми, – сказал Асвальд, растянувшись животом на траве и подперев голову рукой. – Он вознамерился сравнять горы с землей, вскипятить океаны, короче, оттянуться на славу. Ангелы принялись подготавливаться к этому знаменательному событию, ведь на небесах очень скучно, а тут вдруг такое. Но один ангел не разделял общего ажиотажа, ему было очень жалко людей. Он пришел к Богу и сказал: «Мы вложили в людей столько труда, воспитывали их, как собственных любимых детей. А теперь ты хочешь все уничтожить». «Ты не согласен с моей волей?» – спросит Бог. «Я лишь прошу дать людям еще один шанс». «Хорошо, – ответил Бог. – Я дам им шанс, если ты за год сделаешь из отпетого негодяя настоящего праведника. И этот праведник построит в честь меня большой храм».

«Как же он любит всякие истории, а», – подумал Шун, опуская в воду очередную железную тарелку. Дьявольское дитя не спешил помогать ему с ежедневными обязанностями, даже когда поблизости никого не было. Зато всякие истории из него сыпались, как из рога изобилия. Поначалу Шуну даже нравилось его общество, несмотря на то, что Миро когда-то поделился своей силой и с этим малолетним потрошителем. Ведь они оба были пришлыми в команде, к тому же, никто кроме Шуна не видел и не слышал дитя, укрытого панцирем-иглой. И в компании мальчишки он не чувствовал себя так одиноко, да и язвительные нападки просветленных обычно скрашивались не менее язвительными замечаниями Асвальда в их адрес.

Но вот от постоянного потока информации, причем абсолютно бесполезной, Шун начал уставать уже на вторые сутки.

– Ангел согласился на такие условия и отправился в мир людей, чтобы найти самого злостного грешника и перевоспитать его. Надо сказать, задание это было сложнее, чем он полагал. Негодяй никак не хотел перевоспитываться. Ангел дал ему деньги, любимую женщину и способности, но это сделало душу негодяя еще чернее. Ангел поломал-поломал голову и решил, что человека можно перевоспитать лишь под влиянием отрицательных внешних факторов. – Асвальд перекатился на бок, несколько секунд созерцал ровную поверхность пруда, потом уставился в землю, рассматривая букашек. – Он начал создавать для негодяя одно испытание за другим, намеренно усложняя его бытие, надеясь, что, преодолевая трудности, тот потихоньку станет лучше. Но материя жизни и судьбы – одна на всех, и если где-то потянуть за узелок – весь рисунок перекосится. Вмешательство в жизнь негодяя отразилось на жизнях тех, кто его окружал. Ангел заметил это, но списал на небольшую погрешность, которая сведется к нулю сама собой.

Дьявольское дитя протянул руку, дотронулся до большого жука и некоторое время молча наблюдал, как тот карабкается вверх по его пальцу. Шун домыл последнюю тарелку, достал полотенце и принялся вытирать чистую посуду. День выдался теплым и спокойным, просветленные готовились к ночной охоте и не обращали на него особого внимания, только давали изредка мелкие поручения.

– Неделя сменяла неделю, душа негодяя потихоньку приводилась в порядок, но времени для его полного духовного перерождения катастрофически не хватало. – Асвальд проводил взглядом стартовавшего с кончика его пальца жука и продолжил рассказ: – Тогда ангел решил, что пора дать своему подопечному задание посерьезней. Он устроил в его доме пожар. Когда пламя охватило все этажи, ангел нашептал негодяю выход из огненной западни. Негодяй успел вывести большую часть соседей, но не всех. В пожаре погибло несколько человек, но это была необходимая жертва. «Если я не успею перевоспитать негодяя, они все равно умрут через год», – успокаивал себя ангел. Поначалу его еще мучили угрызения совести, но постепенно он перестал ощущать их. Он устраивал подопечному одно испытание за другим, катастрофы становились все серьезнее, узор мира пошел дырами, но ангел свято верил, что все делает правильно. «Все равно этот мир скоро умрет, если я ему не помогу. Так какая разница, сколько человек сегодня погибло от моего урагана? Зато мой подопечный усмирил его взмахом руки. Люди уже начали поклоняться ему, как настоящему святому. Еще немного – и мы начнем строить храм». – Дитя посмотрел на Шуна. – Ты ведь уже понял, чем все закончилось?

– Эээ… – Шун не ожидал, что ему будут задавать вопросы, и немного растерялся. Два дня Асвальд изливал на него свой словесный поток и не спрашивал даже о том, хочет ли, собственно, Шун все это слушать. – Ангел выполнил задание и всех спас?

– Хеппи энды в наше время – настоящий моветон, – скривил личико Асвальд. – Кончилось все тем, что именно ангел и стал причиной запланированного конца света. Его вмешательство привело к тому, что через год моря вскипели, а горы сравнялись с землей.

– Но разве его подопечный не исправился?

– Исправился.

– Тогда что? Он не построил храм?

– Построил. Правда, в свою честь. Он поверил людям, которые назвали его новым сыном божьим. И решил, что заслуживает этого.

– Какая-то бредовая история… – буркнул Шун, вытирая последнюю тарелку.

– Потому что жизненная. И я рассказал ее тебе не просто так. Как думаешь, какой урок можно извлечь из этой истории?

– Что если ты не согласен с божественной волей – тебя заставят выполнить самую грязную ее часть?

Асвальд сел, уставившись на Шуна во все глаза, звонко расхохотался.

– Как же мне нравится ход твоих мыслей! Правда! Ты видишь то, на что другой бы даже не обратил внимания. Обычно так умеют только психи, но ты вроде бы не из их числа?

– Не очень похоже на похвалу, но спасибо.

– Эй! Принц! Ты тут что, сам с собой беседы ведешь?

– Вроде того… – тихо ответил Шун, обернувшись и окинув взглядом статного молодого человека.

Всего в команде было пять просветленных. Командир Юн, строго следующий приказам Дэна, трое бойцов, что с первого же дня невзлюбили Шуна, посчитав его «невезучим довеском, способным подмочить их репутацию», и девушка по имени Мая, неожиданно принявшая его, как родного.

Подошедшего бойца звали Лукой. Шун не знал, сколько ему лет на самом деле – возраст просветленных всегда так трудно угадать – но у Луки была довольно неприятная черта, присущая в основном подросткам: он любил провоцировать и задирать окружающих. И когда к команде прибился Шун, все внимание Луки сконцентрировалось именно на нем.

– Все перемыл?

– Да.

– Нормально хоть? Командир потом с меня же спросит.

Лука присел рядом с Шуном на корточки, придирчиво осмотрел железные тарелки. Хмыкнул недовольно и щелкнул пальцами. Посуда от небольшой ударной волны разлетелась по песку.

– Переделай.

Шун не стал спорить, молча собрал тарелки и снова закинул их в пруд. Переделать так переделать. Все равно заняться пока больше нечем. Не получив никакой реакции, Лука что-то буркнул себе под нос и поднялся. Уходить он не спешил, так и стоял над душой, делая замечания. То тут пятно заметит, то там.

– Если честно, то посуду ты моешь действительно так себе, – констатировал Асвальд, перекатившись на спину и закинув ногу на ногу. – А военные люди вообще повернуты на порядке и чистоте.

На полянку вышли еще двое молодых людей – Сид и Мару. У последнего за спиной гордо восседала Мая. Она погоняла Мару, выкрикивая «н-но, мой жеребец». Впрочем, тот не возражал. Шун вообще заметил, что отношения между просветленными были очень близкими, неформальными и зачастую панибратскими, словно они знали друг друга уже очень много лет. Субординацию они держали лишь перед своим командиром.

– О, Шун! Будешь с нами купаться? – спросила Мая, соскакивая со спины Мару. Подошла к воде, потрогала ее рукой. – Ух, холодная! Самое то.

– У меня еще дела, – ответил тот, улыбнувшись девушке.

– Да брось! Освежишься – и дела пойдут быстрее.

– Не отвлекай малого, – буркнул Лука. – За его работу вообще-то я отвечаю.

– С каких пор? – хохотнула Мая. – Ладно, тогда ты пошли. Раздевайся уже!

Она увлекла Луку за собой, на ходу ловко расстегнула ему штаны. Раздевшись, четверка просветленных весело ухнулась в холодную воду, подняв столб брызг. Купались они долго и когда выбрались на берег, Шун уже успел вытереть все тарелки. Но заметил цепкий взгляд Луки, пробежавшийся по посуде, и закинул ее обратно в воду. Чего бы и третий раз не помыть?

Мая растянулась рядом на песочке, чуть не задев Асвальда своими длиннющими стройными ногами, мальчишка на это довольно хмыкнул, перекатился на бок, разглядывая фигурку Маи совсем не по-мальчишечьи.

– А помните, мы в прошлом году решили вот так скупнуться в мертвом озере? – Мая весело рассмеялась. – Кто тогда руки лишился? Мару?

– Ничего я не лишился, – буркнул тот. – Это был Сину. Он тогда еще не ушел из команды.

– А! Точно! Сину! – Мая повернулась к Шуну, наигранно закатила глаза. – Кто ж знал, что в этом озере живет здоровенная зубатка… Вот весело-то было! И заплатили нам за ее артефакты тогда прилично. Эх… было времечко.

– На нас потом, правда, потрошители напали и все эти артефакты чуть не отжали, – заметил Сид, растянувшись рядом с Маей.

– Не преувеличивай, – криво улыбнулся Лука, встав перед ними и помотав мокрой головой.

– Эй! – возмутилась Мая, смахивая с груди прилетевшие капельки воды. – Солнце не загораживай!

– Я, помнится, даже Дьявольское дитя однажды одолел. Так что о каких «чуть не отжали» ты вообще говоришь? – Лука присел на корточки.

– Ой, не заливай, – махнула рукой Мая. – Дитя он одолел, конечно.

– Я тоже помню, – широко и как-то злобно улыбнулся Асвальд. – Он потом еще два дня ходил по моему лесу и клянчил обратно свое оборотное зелье. Одолел он меня… одолеватель.

Шун с усмешкой подумал, что если Дьявольское дитя сейчас вытащит из руки иглу-панцирь и внезапно появится посреди поляны – это будет настоящий фурор. Лука заметил его усмешку, набычился.

– И что же тут смешного?

– Отстань от ребенка, а… – вздохнула Мая.

Лука подошел к Шуну, навис над ним, уперев руки в бока.

– Я спросил – чего ты тут щеришься сидишь?

– Просто вспомнил слухи, – Шун поднял на него невинные глаза, – как год назад какой-то просветленный бродил по лесу Дьявольского дитя и слезно умолял того вернуть его оборотку.

Лука изменился в лице, а Мая за его спиной подскочила, удивленно вскинула брови.

– А ведь у тебя и правда год назад оборотка пропала. Тебя еще начальство за это полчаса на ковре отчитывало! – И она залилась смехом. – Дитя он одолел! Ой, не могу!

– Это не я был! – прошипел Лука. Быстро собрал свои вещи и пошел в сторону лагеря. – Всего лишь совпадение!

– Кажется, ты нажил себе врага, – покачал головой Асвальд, смотря ему вслед. – Ну и хорошо. Враги – это хорошо. Они держат в тонусе, не дают расслабиться.

– Ты это… – Мая, все еще смеясь, подхватила с земли свой костюм. – Теперь поаккуратней с ним. – Высушив себя заклинанием, она натянула штаны, подошла к Шуну и хлопнула его по плечу. – Он не то, чтобы злопамятный, но… пойду его успокою, что ли.

Сид с Мару остались на поляне. И хоть особыми задирами они не были, их тяжелые взгляды не сулили Шуну ничего хорошего. Так что, быстренько вытерев тарелки, он тоже подался в лагерь.

Удивительно, но Лука больше не обращал на него внимания. Не проверял, как Шун исполнил поручения командира Юна и не докапывался до мелочей, только ходил и злобно зыркал исподлобья. Ближе к вечеру, подготовившись к ночной охоте, команда развела костер недалеко от палаток. Сид и Мару принесли из леса пару крупных заячьих тушек, Мая достала большой походный котел, крупу и принялась кашеварить. Лука сел с другой стороны костра, устроил вертела с тушками над огнем. Когда мясо почти приготовилось, Мая неожиданно подскочила со своего места, окинула внимательным взглядом ту сторону горизонта, от которой убегало солнце, принюхалась и тихо сказала:

– Кто-то идет. Их много.

Молодые люди тоже поднялись, посмотрев в указанном Маей направлении. Сидеть остался лишь командир Юн. Он мешал длинной палкой угли в костре и, видимо, считал это занятие более важным.

Шун ничего не мог разобрать в подступающей к лагерю вечерней мгле, хоть и очень напрягал глаза. Далекая стена леса расплывалась впереди темным пятном, небо над ней набухало грозовыми тучами. Лишь когда пространство расчертила первая яркая молния, он заметил вдалеке неясное движение.

– Сядьте, – спокойно приказал командир Юн. – Чего подскочили? Мясо вон сейчас подгорит.

Лука послушно переключил внимание на вертел, Мая сняла с огня котел и накрыла его толстенной деревянной крышкой. Мару и Сид тоже сели, но в их позах чувствовалась такая напряженность, что, кажется, один лишний шорох – и они ринутся в бой.

– Пахнет псиной, – тихо сказала Мая, снова задрав нос по ветру.

Обстановка тут же разрядилась, Мару и Сид расслабились, приняв непринужденные позы. Все знали – зурги никогда не нападают ради наживы. Они вызывают противника на честный бой, делают ставки и сражаются только в бойцовских ямах.

Вскоре к костру вышли почти два десятка зургов. Они были облачены в военные костюмы и выглядели крайне внушительно.

– Добрый вечер, – поприветствовал их командир Юн, медленно поднявшись.

Самый крупный зург отделился от стаи, подошел и пожал протянутую ему навстречу руку, коротко кивнув.

– И вам доброго времени суток. – Голос у главаря был сухим и надтреснутым. – И хорошей охоты.

– Спасибо. – Командир приглашающе указал рукой в сторону костра. – Окажите честь, разделите с нами ужин.

– С удовольствием.

Зурги быстро устроились вокруг огня, разбив команду просветленных на отдельные островки. Шун знал, что разумные псы даже в дружеских компаниях ведут себя подобным образом, а потому не особо удивился. Да и командир никак это не прокомментировал, а значит, все было в порядке. Только оказавшаяся в окружении псов Мая невольно поежилась, да Лука нахмурился.

– Давненько я не видел, чтобы ваша раса перемещалась такими большими стаями, – осторожно начал Юн.

Зурги неохотно раскрывали свои имена и представлялись лишь тогда, когда полностью доверяли человеку. Но и на ответной формальности не настаивали, поэтому командир даже не подумал знакомить псов со своими людьми.

– Предводитель отдал приказ следовать в Столицу, на Турнир и Битву, – ответил главарь, махнув лапой. Несколько зургов раскрыли свои пространственные карманы и достали уже готовое мясо. – От нашего стола – вашему. Так, кажется, у вас говорят?

– Так, – улыбнулся командир. – Хм… вы идете, хотя не заявлялись ни туда, ни туда? Вы не похожи на обычных зрителей…

– Приказы Предводителя не обсуждаются.

– Странно… – удивленно буркнул Асвальд. Он сидел чуть поодаль, за спиной Шуна, но тот прекрасно слышал каждое его слово. – С каких это пор Предводитель отдает настолько сумасбродные приказы?

Шуну безумно хотелось засыпать Дьявольское дитя вопросами, он заерзал, пытаясь справиться с нервозностью. Главарь зургов заметил это, окинул Шуна внимательным взглядом и спросил, повернувшись к командиру:

– Он разве просветленный? Что он делает в команде?

– У нас иногда берут кого-то из погруженных в качестве помощников. Для выполнения несложных поручений.

– Мальчик на побегушках, значит, да? – Зург снова посмотрел на Шуна и растянул пасть в подобии улыбки, но тут же насторожился. – От тебя странно пахнет, мальчик.

Мясо на костре изошло соком. Лука снял вертел максимально осторожно – чтобы гостям его манипуляции с острым предметом не казались проявлением агрессии – выложил мясо на широкое блюдо. Каша тоже давно сготовилась, но люди и зурги сидели, не торопясь приступать к трапезе.

– Нам хорошо известно, что у вашей расы превосходное обоняние, – вежливо улыбнулся командир, – но не потрудитесь ли объяснить, что вы имеете в виду?

– От него пахнет Стальным Псом.

В первую секунду Шуну показалось, что он ослышался, настолько абсурдно звучали произнесенные зургом слова. Как вообще от него может пахнуть Псом? Что за бессмыслица?

– Вот это поворот, – весело хохотнул за спиной Асвальд. – А ты тут времени зря не терял, да?

– Что значит – пахнет Псом? – уточнил командир.

Шун словно очнулся от этого вопроса и понял, что вся команда сейчас взирает на него в полном недоумении.

– Стальной Пес оставил на нем какое-то заклятие, – пояснил главарь. – Очень мощное, хоть и незаметное для окружающих. Кроме меня его учует, может, еще пара-тройка сильных зургов.

– Что оно делает?

– Не знаю, говорю же, – огрызнулся главарь. – Просто чую.

– Боже… и почему тут нет Миро? – посетовал Асвальд. – Все самое интересное пропускает, поганец.

– Так это правда… – еле слышно выдохнула Мая, посмотрев на Шуна. Она сидела рядом, но в полной тишине ее слова прозвучали достаточно отчетливо. – Стальной Пес действительно проклял тебя. Ты поэтому…

– Почему твоя девчонка подает голос без разрешения? – недовольно рявкнул главарь.

– Она будет наказана за это, – спокойно ответил командир. – Приношу свои извинения. – Он потянулся к блюду, взял один из кусков мяса, что принесли зурги, откусил. – Ваша раса славится не только хорошим обонянием, но и отменным вкусом. Мясо изумительно. Это вепрь?

– Он самый, – довольно улыбнулся главарь.

Шун понял, что командир пытается замять неудобную тему, и благодарно кивнул ему. Он не знал, можно ли брать еду или сначала надо дождаться, когда ее возьмут все просветленные, а потому молча сидел, уложив руки на коленях и потупив взгляд. Люди и зурги больше не обращали на него внимания, занятые ужином. Главарь и командир изредка перекидывались размытыми фразами на отвлеченные темы, словно осторожно шли по общему минному полю. Познания Шуна в области этикета зургов были очень поверхностными, он так и побоялся притрагиваться к еде в их присутствии. А когда разумные псы поднялись и принялись откланиваться, просто повторил за просветленными – вытянул руки вперед, сложил их замком на уровне груди и низко поклонился.

– А он у вас забавный, – хохотнул главарь.

Командир сурово посмотрел на Шуна, словно тот совершил какую-то грубую ошибку.

– Кстати. – Главарь подошел ближе к командиру Юну и чуть понизил голос, словно настраивался на доверительный лад. – В этих краях последнее время орудует много потрошителей. Вы поосторожнее.

– Спасибо за предупреждение, – улыбнулся командир, пожав на прощание широкую лапу главаря. – Хорошей вам дороги и победы в Столице.

Проводив зургов, он долго отчитывал Маю за неподобающее поведение, а вот Шуну даже слова не сказал, только похлопал сочувственно по его плечу, когда проходил мимо.

– Глядишь, получше к тебе теперь относиться будут, – хмыкнул Асвальд. Он устроился перед палаткой Шуна, сидел, поднимал с земли мелкие камешки и кидал их в хлопочущего у костра Луку. Тот собирал остатки ужина и постоянно озирался, потому что не мог понять, откуда в него что летит. – Интересно, то, что наложил на тебя Пес, – действительно проклятие, лишающее силы?

– А что еще это может быть? – тихо буркнул Шун, забираясь в палатку. От невеселых мыслей у него разболелась голова.

– Да что угодно. – Асвальд забрался следом и уселся у него в ногах. – Заговор на смерть, например.

– Че…чего? – Шун подскочил, уперевшись головой в мягкий полог. – На смерть?!