сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 54 страниц)
- Спасибо, - наконец-то выдавила она из себя и хотела было ещё что-то сказать, но вдруг заметила отразившийся на лице Валялкина ужас.
Тот толкнул её с силой вперёд, и Гроттер хотела было возмутиться, но вдруг услышала громкий свист стрелы.
Та промчалась где-то у них над головами и должна была попасть Тане в сердце, скорее всего. Теперь же она лишь просто воткнулась в землю где-то совсем рядом с ними, и Гроттер смотрела широко открытыми от ужаса глазами, пытаясь заставить себя успокоиться и унять слишком сильную дрожь в руках.
- Какой кошмар, - выдохнула наконец-то она. – Ты спас меня.
- Случайно заметил, - наконец-то прошептал совсем-совсем тихо Валялкин. – Чёрт…
Гроттер промолчала, никак не комментируя эти его слова. Ей было страшно, это да, но Таня и вовсе опасалась сказать хотя бы слово. Ей стало как-то не по себе, да и вообще – начало тошнить.
- Отойди от меня, - шёпотом попросила она наконец-то Валялкина, толкая его – и тот был вынужден откатиться в сторону по короткой траве. Рыжеволосая шумно дышала, даже не думая открывать глаза – ей было страшно, душно, просто отвратительно, и Гроттер не думала о том, что вообще-то следовало бы относиться к Ивану куда лучше, чем она сейчас поступила.
Девушка просто не способна соображать сейчас, и ей было невообразимо плохо; Тане казалось, что кто-то неизвестный душил её, просто перекрыл дыхание, не позволяя вернуться и вновь прийти в себя.
- Ты в порядке?
Вопрос Валялкина был крайне неуместным, но Таня кивнула, пытаясь приподняться и чувствуя, что странная, смутная боль продолжает преследовать её.
Больно-то как.
- Всё замечательно, - наконец-то шёпотом ответила Таня. – Я чувствую себя хорошо. Давай куда-то идти?
- Надо найти укрытие, - мотнул головой Валялкин, но Гроттер лишь усмехнулась. Укрытие?
Тут нельзя было отыскать укрытие, потому что его просто не существовало – они оказались в настолько открытом поле, что это попросту заставляло дрожать от ужаса – тут и вправду было некуда деваться.
Она старалась не думать о подобном, но разве кто-то предоставлял ей хотя бы несколько мгновений на выбор?
- Мы должны уйти с этого поля, - наконец-то прошептала Гроттер, поднимаясь на ноги и отряхиваясь, а после вытаскивая стрелу из земли.
Та показалась знакомой и была, наверное, ядовитой – с непонятным чёрным оперением и какими-то рунами, нарисованными неизвестной, золотистой краской. Тане казалось, что она уже держала в руках что-то подобное, но она упрямо старалась не задумываться ни над чем подобным.
Уйти – прямо сейчас; Гроттер заставила себя идти, не обращая внимания на то, что вокруг было слишком много цветов, цветов родом из её детства – какие-то синие васильки, ещё что-то, похожее на маки, и много-много жёлтого вокруг.
А самое отвратительное – всё такое низкорослое, что даже не спрячешься.
Она так и швырнула стрелу на землю. Ванька остановился рядом с этим оружием, взял в руки, рассмотрел и хотел было оставить у себя, но, заметив испытывающий взгляд Гроттер, просто отшвырнул её в сторону.
- Как скажешь, - кивнул он. – Может быть, где-то рядом будет хоть какое-то укрытие, которое мы сможем найти…
***
Бульонову казалось, что весь мир сошёл с ума. Мир, в котором куда-то пропала его прекрасная, идеальная Пенелопа.
Мир, в котором её не было.
Он шёл вперёд, равнодушно, быстро, спокойно, стремясь отыскать убийцу, которой не было рядом – или которого, вдруг это был мужчина? Женщины вряд ли пользовались бы копьём.
Генка даже не помнил, куда дел то, которой оказалась проткнута Пенелопа – кажется, его кто-то забрал, но кто тогда? Он старался не думать об этом, а попросту равнодушно шёл вперёд, не оглядываясь и стараясь ни на кого не смотреть.
…Парень даже не понял, когда столкнулся с ними – но молча смотрел на светловолосого юношу и красавицу-блондинку, которых просто не мог даже вспомнить. Он мало кого запомнил из той инициации, это некоторые игроки слишком жадно прислушивались к тому, кто и что с себя представляет.
Блондинка выглядела как-то слишком испуганно и странно, словно на самом деле он пытался только что её убить, но не добил – а её спутник сжал ладонь девушки, будто бы так мог спасти её от чего-то страшного.
Генка усмехнулся. Если б это было реальностью, то он никогда бы не отпустил ладонь своей Пенелопы!
А так – она оказалась без него всего на несколько минут, и умерла, погибла навсегда, и больше никто её не воскресит.
Это правило игр – жестокое, неправильное, но "Тибидохс" невозможно отменить. Прежде им казалось, что всё это – просто игра, но оказалось, что это не так. Достаточно просто умереть, просто погибнуть, чтобы осознать, что больше ничего не вернуть. Но как же хочется на свободу, свободу, которой у них попросту никогда не было.
Если победить – она появится. Но у Генки не было желания побеждать, он просто хотел отомстить, да и всё.
Месть слепила его и толкала вперёд; если он победит, убив всех, то попросту повесится, чтобы оказаться рядом с Пенелопой, или подставит себя под стрелы некромагов, которые, возможно, будут даже рады его убить. Эти стрелы с чёрным оперением и с золотыми рунами очень опасны, они убивают практически сразу своим страшным ядом, и некромаги не пожалеют никого, если на них нападать.
…Он просто стоял и смотрел, наблюдая за тем, как порталы выбросили сюда сначала какую-то девушку с длинным носом, которая опять-таки не вызывала у него никакого интереса, а после неизвестного полноватого мужчину.
Может быть, если он выиграет "Тибидохс", то сможет сделать так, чтобы Пенелопу восхваляли многие года.
Может быть, он просто сумеет достойно похоронить её, а не просто швырнуть в землю или прикрыть цветами.
Так будет лучше!
Мужчина почему-то привлёк его внимание собственным внешним видом – и только сейчас Бульонов осознал, что тот держал в руках то самое копьё, которым была убита Пенелопа, его Пенелопа!
Прежде Генка никогда не испытывал такой сильной ненависти, но теперь банально рванулся вперёд, стремясь задушить его, голыми руками, безо всякого оружия.
- Ты её убил! Ты её убил! – без конца кричал он, пытаясь убедить кого-то в чём-то, словно пытаясь дождаться поддержки. Разум его отказывался служить так, как это было прежде, и всё перед глазами банально плыло, вот только не оставалось больше ни единого шанса.
Он его убьёт.
Убьёт в качестве мести, и плевать, что будет дальше и…
Полыхнуло синим. Магия вокруг буквально пылала, словно мир вокруг банально загорелся и стремительно превращался в пепел – хотелось умереть, но такого шанса им предоставить пока что не могли.
Две девушки, одна за другой, появились на поляне. Бульонов смотрел на них широко раскрытыми глазами, пытаясь узнать, а после понял, кто это – ведь остальные просто не могли пользоваться таким волшебством.
Некромаги.
Две из троих – они просто дождались скопления народа, расставили порталы, которые спровоцировали бы столкновение – но отреагировал лишь один Бульонов, а остальные ещё верят!
Верят в то, что они будут совершенно чисты, когда победят в "Тибидохсе", что на них не будет чужой крови.
Как же!
Тут уже этот, покрытый огромными бордовыми пятнами – пятнами крови его Пенелопы, самой прекрасной девушки, которую только можно было придумать!
Одна из некромагинь швырнула магический шар в кого-то из присутствующих. Бульонов только спустя несколько мгновений осознал – это по его душу, и вовремя успел дёрнуться в сторону.
Блондинка громко завизжала, убегая куда-то в лес; парень, который был с нею, попытался догнать свою девушку, убегая вместе с ней.
Та, с длинным носом, сидела на земле, покачиваясь, и кричала – долго, протяжно, так, что закладывало уши.
Бульонов выхватил копьё из рук своего соперника и хотел было убить её, просто заставить замолчать, но вдруг понял, что слишком поздно.
Он забыл о главных соперниках.
Магический шар дошёл и до него – его швырнула та высокая девушка с разноцветными волосами, кажется, хотя утверждать было слишком трудно – Бульонов и не пытался. Это было неважно.
Он прежде никогда не испытывал подобного рода облегчения, не был до такой степени счастлив.
Он упал прямо на собственное копьё, а после перевернулся на спину, хрипло дыша.
- Я иду к тебе, - выдохнул наконец-то парень, прикрывая глаза и пытаясь перестать дышать.
Впрочем, ему не пришлось слишком долго стараться – дыхание остановилось самостоятельно, и дух покинул его тело – казалось, он не собирался умирать и должен был отомстить, но ведь лучше так, лучше умереть просто сейчас, и не пытаться даже вернуть тот кошмар, который должен был испортить всю его жизнь!
А это даже не самоубийство.
Не грех!
…Готфрид вырвал собственное копьё из тела Бульонова, чувствуя себя более сильным. Он должен был защитить свою супругу, и плевать., скольких придётся убить ему лично. Хоть всех.
Больше ни та толстая девушка, ни этот парниша, странный и неприятный на вид, не посмеет прикоснуться к ней.
Его Зуби теперь в большей безопасности, потому что умерли те, кто мог бы попытаться убить её.
Она теперь будет счастлива. Она будет жива.
Тем не менее, Бульонский вдруг осознал, что слишком внимательно смотрит сейчас на какую-то неизвестную, практически незнакомую ему девушку. Кровь на копье придавала чего-то вроде вдохновения…
Он должен её убить.
У них с Зуби будет победа, а так появятся ещё и совершенно нелишние в хозяйстве деньги – Зуби будет счастлива!
Очень счастлива.
Она всегда так хотела семьи и детей, а после победы в "Тибидохсе" они смогут позволить себе всё, что угодно.
Даже не обращая внимания на то, что девушка стояла к нему спиной, внимательно рассматривая мёртвого, Готфрид метнул копьё, представляя уже себе, как оно переломает её позвоночник на две отдельные части…
Откуда появился некромаг, он так и не осознал. Казалось, две эти девушки только испуганно наблюдали за происходящим, ожидая своей смерти или хотя бы травмы, но вдруг копьё остановилось.
Тот самый высокий брюнет, третий из некромагов, схватил копьё, которое буквально на несколько мгновений не долетело до разноцветноволосой девушки.
Готфриду показалось, что это конец.
Он не успел окончательно защитить собственную любимую супругу, он ещё не уничтожил самых главных её врагов, самых сильных, только убрал двух слабаков, и всё? Это конец?
Парень внимательно посмотрел на копьё, а после тоже метнул его в Готфрида. Тот едва успел отскочить в сторону, и оружие впилось в землю, едва ли не разломившись на две отдельные части.
Та кричавшая девчонка вдруг пришла в себя и поспешила куда-то убежать – рядом не осталось никого, кроме некромагов.
Невысокая светловолосая девушка прищёлкнула пальцами, и все трое растворились в воздухе, больше не собираясь оставаться тут ни на одно мгновение. Только тогда Готфрид осознал – он всё ещё жив.
Жив и даже здоров.
Презрительно глянув на труп, он усмехнулся – впереди ещё столько всего можно сделать. Ещё можно помочь его жене победить в проклятых играх! И гори ты пламенем, "Тибидохс", вместе со своими учредителями.
========== Боль седьмая. Второй тур ==========
Сарданапал остановился, пытаясь как-то вернуть себе ощущение реальности. Он хватал ртом воздух, словно надеясь почувствовать приятный, едва слышимый запах дождя.
Кружилась голова, и он давно ничего не ел и не пил. Конечно же, здесь можно было добыть еду, но почему-то даже пытаться это сделать Сарданапалу не хотелось – он чувствовал себя слишком беспомощным.
Мужчина закашлялся, пытаясь вернуть себя в нормальное, по крайней мере, относительно нормальное состояние.
Его что-то душило – сильно, с некой ненавистью, показавшейся ему слишком отчаянной, - вот только теперь никак уж не снимешь проклятые путы, которые не позволяли даже вдохнуть воздух.
- Тебе плохо? – Медузия осторожно прикоснулась к его плечу, словно пытаясь что-то понять.
Её рыжие волосы спутались и превратились в сплошной комок. Изредка можно было услышать недовольное шипение змей, но женщина не придавала этому совершенно никакого значения.
Складывалось такое впечатление, словно ей сейчас было абсолютно наплевать на собственное состояние, и в этом не было ничего странного или даже немного страшного. Женщина вдруг будто бы решила позволить себе не думать совершенно ни о чём дурном или страшном.
Может быть, она и была права, но, тем не менее, ничего хорошего в её поведении Сарданапал не видел.
- Мне плохо, - вздохнул он. – Ни одного ручейка, а вода в нашей фляге уже заканчивается… Почему мы оказались именно в такой местности? – мужчина грустно опустил голову. – Замысел "Тибидохса" был совершенно другим, тут не должно было быть столько смертей!
Горгонова не ответила.
Ей так хотелось, чтобы он просто замолчал – чёртов старикан, который втянул её когда-то во всё это, а теперь ходил и жаловался на собственную жизнь, будто бы это вообще могло хоть что-то изменить.
Она старалась сдерживаться – вот только в последнее время желание остаться живой было куда сильнее, чем какая-либо верность.
Они шли по неимоверно сухому полю, или что это было – не пустыня точно, потому что на земле, явно глинистой и настолько забитой, что тут даже нельзя было никого похоронить, вились какие-то давно превратившиеся в что-то слишком сухое травы и растения.
Тут когда-то, очевидно, было очень зелено, но сегодня шагать по подобным просторам было практически невозможно.
Громкий вой сирены заставил её содрогнуться и от неожиданности даже схватить Сарданапала за руку.
Тот, словно ему почему-то было неприятно, даже попытался было высвободить собственную ладонь, но после моментально успокоился, будто бы ничего абсолютно не случилось, так, какая-то ерунда, о которой не следовало даже примерно задумываться. Может быть, в этом есть смысл?
Впрочем, не стоит его искать – скорее всего, этот мир можно просто похоронить, уже навсегда, и не искать в нём ни малейшего смысла. Может быть, несколько человек отыскали бы в этом что-то хорошее, но вряд ли сие было бы реальным.
Реальности вообще не существовало сейчас – они подписались на отвратительную игру, игру под названием "Тибидохс".
- Что-то оглашают, - вспоминая записи, которые каждый день прокручивала перед ними Чума, прошептал Сарданапал, содрогаясь и желая, чтобы объявление скорее прозвучало.
"Первый тур завершён! Оглашается первый день следующего тура!"
Медузия содрогнулась и подняла голову, словно чего-то ожидая. Явно собираясь подтвердить её определённые мечтания, прямо на лоб женщины упала первая капля дождя.
Наконец-то он пошёл в полную силу. Теперь можно было дышать, не стесняясь, спокойно, с некоторым, возможно, отчаянным раздражением или презрением по отношению к кому-либо.
Здесь всё разбито, и сердце превратилось в осколки, но кровь от их прямого попадания надо было как-то смыть – и наконец-то стало легче.
- Трое умерло, - прошептал себе под нос Сарданапал, словно констатируя факт. Он упал на колени и заплакал. Его старая одежда, которая когда-то казалась чем-то замысловатым и, возможно, для кого-то даже интересным, теперь обвисла смятыми клочьями и походила на отвратительные тряпки.
Медузия знала, что с её одеждой точно то же – остальным выдавали, кажется, что-то, готовили их к будущему, но их швырнули на игры просто так, предпочитая увидеть как можно более страшную смерть.
Можно было задохнуться практически сразу – всё это, весь этот дождь, скорее всего, однажды обязательно остановится и превратится в слишком страшную и быструю карусель, которая движется куда-то вперёд.
Со слишком большой скоростью.
- Зато мы никого не убили, - прошептала Горгонова едва-едва слышно, возводя руки к небу.
Вода лилась по её телу, оставляя какие-то странные хлёсткие следы и словно смывая всю ненависть, которая застыла в её сердце. Возможно, для этого следовало прожить, прождать целую вечность, чтобы наконец-то увидеть дождь, который банально отпустит все грехи.
- Я выиграю. И ты, Чума, получишь по заслугам, - выдохнула она. – Даже если для этого придётся убить всех.
Сарданапал не слышал этого.
Горгонова всё так же поднимала руки к небу, чувствуя капли дождя на своих ладонях и на лице, а он, напротив, плакал, упав на колени и стараясь сделать вид, что он совершенно ничего не чувствует и не понимает, и никогда не понимал.
Старый, забывчивый человек – о, Сарданапал Черноморов, ты всегда только так и поступал, не задумываясь над тем, что ты мог сделать кому-то хуже, что неизвестному человеку было бы от Тибидохса плохо.
Разве не они породили то чудовище, которым стала Чума, умерев один раз не до конца? Неужели так трудно было добить её, девочку с оторванными руками и сожжённым пламенем телом, девочку, у которой не было ни единого шанса выжить?
Тогда у Сарданапала было слишком много жалости.
***
Ленка спрыгнула с высокого утёса, спокойно приземлившись на ноги и улыбнувшись собственной ловкости.
