сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 54 страниц)
Впрочем, Глеб всё ещё улыбался, словно настроение у него было просто прекрасное. Он сел, а после даже поднялся на ноги и протянул руку, помогая встать и Гроттер.
Рыжеволосая была благодарна даже за эту, казалось, совсем маленькую помощь, в которой, возможно, была определённая польза.
Наконец-то, уже стоя на ногах, она потянулась, чтобы поцеловать собственного супруга.
- Ты ведь всё ещё некромаг? – вдруг с некоторой опаской, словно переживая, что он потерял всё, прошептала Таня, внимательно глядя в его чёрные глаза. Бейбарсов, немного помолчав, совершенно спокойно кивнул.
- Некромаг. Только, кажется, дар наконец-то прижился, - пояснил он. – Прежде мне казалось, что он вырывается куда-то на свободу, а сейчас… Пропало, наверное, то, что мешало – те осколки от старухи, которые мне достались.
Гроттер усмехнулась. Ей казалось, что он когда-то уже это говорил, но Таня не могла поверить в то, что всё было хорошо.
- А где книга? – наконец-то поинтересовалась она. Она поискала взглядом, словно надеясь увидеть, где конкретно та находится, томик "Провидицы", но, тем не менее, такой книги словно не существовало никогда в жизни.
Бейбарсов пожал плечами, выражая собственное недоумение, а после присел на край кровати, усаживая Гроттер к себе на колени.
- Удивительно, - протянул наконец-то он, - но, как ни крути, а волшебство сыграло с нами достаточно странную шутку. Оно, может быть, смешалось, но какая-то часть ушла, - Бейбарсов поцеловал девушку в щёку, не позволяя ей вывернуться из его рук и оказаться на сомнительной свободе.
Впрочем, у Тани даже не появлялось подобного желания. Она весело улыбнулась, а после звонко рассмеялась, словно демонстрируя своё, возможно, чрезмерно хорошее настроение, которое могло бы быть и немного более смутным сейчас.
- Я больше не Провидица, - выдохнула она. – Выходит… В истории пишут правду, когда говорят о том, что провидиц лишили их первоначального дара?
- Когда-то где-то я об этом читал, - вздохнул Бейбарсов. – Вы ведь бессмертные были не благодаря видениям, судя по всему.
Таня пожала плечами.
О бессмертии она слышала впервые в жизни, но теперь, когда не было никаких видений, когда она могла чувствовать себя счастливой, хотелось бы провести с Бейбарсовым как можно больше времени.
- У вас разделили силы на две части, словно ножом разрезали. Всё, что давало вам могущество, бессмертие, конечно, относительное, но всё же, да и многое другое, попросту отобрали.
- Но у меня-то осталось, - наконец-то немного удивлённо протянула девушка. – И я не понимаю, почему так вышло.
- Провидицы порождали Провидиц, - выдохнул Бейбарсов. – Их потому и уничтожали всегда с помощью "Тибидохса", потому что столько безумных, сумасшедших женщин никому не было нужно.
Гроттер кивнула. Она не была Провидицей – она не чувствовала ничего, что прежде характеризовало это состояние.
- Но кто я теперь? – переспросила наконец-то она у Бейбарсова. – Ведь вроде бы магия никуда не исчезла!
- Исчезла вторая часть. То, что оставили, вместо того, чтобы отобрать… Древние маги были, наверное, трусами, - рассмеялся Глеб. – Да какая теперь разница, кто ты теперь? Просто ведьма.
Она кивнула. Быть просто ведьмой оказалось куда приятнее, чем Провидицей – и Таня впервые в жизни поняла это.
Она всё ещё обнимала Бейбарсова, чувствуя, что наконец-то может не ждать того момента, когда мрак выберется из её сознания и окажется на свободе. Бейбарсов тоже упрямо молчал, словно на самом деле ему не хотелось поделиться собственным мнением или даже рассказать ей о чём-то. Таня не могла ничего гарантировать – она просто мечтала наконец-то расслабиться и не задумываться над всем, что было прежде.
- Но это не лишает меня проклятой потребности править, - прошептала Гроттер. – И я всё ещё вынуждена быть жестокой правительницей, разве не так?
- Не так, - отрицательно покачал головой Глеб. – Ты можешь быть, скажем, просто строгой, а не жестокой, и это будет прелестной альтернативой всему тому, о чём ты сейчас думаешь.
Гроттер спорить не стала. Возможно, было даже немного приятно сейчас просто молча кивнуть и согласиться с тем, что он говорил – ибо, в конце концов, так она чувствовала себя просто свободной девушкой.
Не осталось ничего, что могло столкнуть её в глупое сочетание бесконечных миров. Не осталось ни единой капельки сознания, которая могла бы раствориться в воздухе. Не было ничего, что прежде так долго убивало её изнутри, даря только сплошные странности и страхи, которые подчиняли себе её мысли.
Можно было радоваться жизни и тому, что она умудрилась дожить до этого момента, а не без конца расстраиваться по этому поводу, или, может быть, по какому-то другому.
Неужели хотя бы когда-то наступит такой момент, когда она действительно будет счастлива? Неужели такое возможно.
Гроттер усмехнулась, чувствуя, что желание жить у неё наконец-то появилось, а не исчезало вновь и вновь.
- Значит, я могу просто радоваться жизни? – наконец-то спокойно предположила она, внимательно глядя на Бейбарсова.
- Не ты, а мы, - отрицательно покачал головой Глеб, а после весело рассмеялся, продолжая обнимать её и прижимать к себе. – Удивительная ты девушка, Гроттер. Странная, конечно, но всё равно удивительная!
Гроттер захотелось отрицать сказанное, но почему-то она не стала этого делать. Таня лишь просто перебралась на постель, увлекая Бейбарсова за собой и целуя его в губы.
- Может быть, мне давно надо было сказать это, ещё тогда, когда я находилась… в немного неадекватном состоянии, но я тебя, некромаг, немного люблю, - весело смеясь, сообщила вдруг Гроттер, устраиваясь совсем рядом с ним и целуя Бейбарсова то в щёку, то в губы.
- Взаимно, - рассмеялся Глеб, толкая её на подушки. Он сейчас выглядел вполне отдохнувшим, а регенерация, наверное, у Бейбарсова наконец-то заработала так, как ей надо было работать.
Последняя страница проклятой книги растворилась в памяти и в воздухе. Не было больше никакого предсказания, не осталось ничего, что могло бы им до такой степени нагло помешать и разрушить их жизнь.
Таня чувствовала, что наконец-то всё стало на свои места. Ей не хотелось забывать прошлое, но, кажется, оно осталось старой, уже давно затянувшейся раной.
Давно было пора смириться со всем, что так часто грызло её, разрушая изнутри, а она не могла.
Теперь, когда она не была Провидицей, всё оказалось таким простым… Даже мысли о том, чтобы, возможно, быть счастливой и дальше, и казались совершенно абсурдными, как это было прежде.
Теперь Таня могла смотреть некромагу в глаза и смеяться, смеяться не почему-то, а просто так, потому что ей вдруг захотелось быть более чем счастливой.
Может быть, достаточно странным могло оказаться то, что она пыталась продолжать жить без зазрения совести.
Но ей казалось это нормальным.
- Это очень плохо, что я не жалею, что когда-то сумела победить в проклятых играх? – весело поинтересовалась Гроттер, устраиваясь поудобнее рядом с Бейбарсовым. – Чёрт, чем я только думала, когда потянула тебя на ту кровопролитную церемонию обручения… могли бы просто…
- Могли бы, - пожал плечами он, а после рассмеялся, поцеловал девушку в шею, скользя кончиками пальцев по пуговицам её блузки, и прижал ещё ближе к себе – может быть, теперь они похожи на нормальную молодую пару. – Но ты ведь сама говорила о том, что это единственный способ, возможно, когда-то иметь детей.
- Возможно, когда-то… - скривилась Гроттер. – Я сейчас хочу!
…Эйфория постепенно отступала. Они просто лежали рядом, молчали и вспоминали о том, сколько всего когда-то успели натворить.
Гроттер не чувствовала себя виноватой. Удивительно – но что-то странное поселилось в её сердце, не позволяя просто так взять и разрушить счастливые мысли.
Это было неправильно, но, тем не менее, Таня теперь наконец-то поверила в собственные силы.
Она могла быть счастливой.
Могла – и должна была оказаться именно таковой, а не пытаться разрушить всё то, что столько лет выстраивала в собственных мыслях или, возможно, в абсолютно логичной и нормальной реальности.
Гроттер понимала, что у неё было два пути. Теперь уж точно два, а не три – и она могла либо рвануться вниз, пытаясь оплакать всех мёртвых, о которых думала сейчас слишком отстранённо, либо попытаться просто радоваться жизни.
Убило ли то, что случилось, в ней жестокость и ненависть? Вряд ли. Сердце было покрыто рубцами, и вряд ли в нём найдётся так уж много места для чужих людей.
Глеб… Возможно. Может быть, их ребёнок, которого пока что нет – но будет, Таня чувствовала это.
Интуиция – куда лучший подарок, чем проклятый дар провидицы, и теперь она прекрасно это понимала.
- Неужели люди действительно живут вот так? Радуются, пытаются строить планы?..
- …Бьют мужей по голове сковородами, кричат, швыряются магией, если она у них есть. Всякое бывает, - рассмеялся Бейбарсов.
- А ты-то откуда знаешь? Не поверю, что у тебя когда-то была нормальная семья.
- Я помню своих родителей… - пожал плечами он. – Моя мать очень часто отчитывала отца за то, что он в очередной раз употребил слишком большую порцию спиртного. Имела привычку швырять в него посудой.
- А что отец?
- А я на тебя как реагирую? Поймал либо подождал, когда кровь успокоилась – и приходится как-то мириться, - рассмеялся Бейбарсов.
- Они живы?
- Живы, - кивнул Глеб. – Не знаю, где теперь поселились, но явно живы, я бы иначе почувствовал.
Гроттер усмехнулась. Да, прекрасная новость – может быть, ей придётся даже знакомиться со своей свекровью.
- Почему к нам никто не приходит с новыми донесениями и ещё какой-то ерундой? – спросила наконец-то Таня.
Ей хотелось спать, очень сильно хотелось, и она уже практически задремала, но, тем не менее, не могла позволить себе расслабиться, когда предчувствовала появление ещё некоторых людей рядом.
Это было для неё просто непростительным.
- Причин несколько, - весело пояснил Бейбарсов. – Первая из них – это, пожалуй, закрытая дверь. К тому же, когда ты колдовала и пыталась меня здесь очень мило убить, то достаточно сильно громыхнуло, и, как по мне, несколько человек получили если не по голове, то уж по носу точно. Посему пока что никто особо не рвётся к нам, собираясь выяснять отношения и, возможно, что-то там ещё узнавать.
Таня весело рассмеялась, чувствуя, что, возможно, это так прекрасно, когда есть возможность просто поговорить с кем-то, а не искать себе лишние приключения на голову.
Она давно не чувствовала себя действительно счастливой, но, тем не менее, теперь начала считать, что всё было на самом деле прекрасно.
- Сомневаюсь, что из меня получится хорошая правительница. Я сейчас не чувствую мук совести, а они должны быть у доброго человека.
- Зачем быть доброй? – удивился Бейбарсов. – Разве доброта приносит счастье, удачу, что-то хорошее? Сомневаюсь.
Таня, недоумевая и не до конца понимая, что именно он имеет в виду, пожала плечами, словно спрашивая, что Глеб ещё собирается сказать. Он улыбался и, кажется, пока что не спешил задумываться относительно собственных слов хоть о чём-то, но был ведь какой-то смысл и в этих немых паузах.
- Знаешь, возможно, править придётся действительно жестоко. Но люди привыкли, а после Чумы любое послабление покажется им идеалом.
Гроттер даже не стала вспоминать о том, где жила до того, как победила в "Тибидохсе". Смешно просто, как она умудрилась вырваться оттуда, так и не умерев по пути, но это следовало считать хорошим, положительным качеством и огромным плюсом для собственной жизни. Конечно, она сильно мечтала об одиночестве, но да и оно сейчас казалось не слишком-то и важным, если так уж и думать о том, чего следует ждать в будущем.
Гроттер прекрасно это понимала, поэтому не решалась спорить с судьбой. Её мысли были логичны – спокойны и равнодушны, будто бы на самом деле не существовало совершенно ничего, что могло бы нарушить их спокойную вереницу.
Счастье существует. Оно порой бывает призрачным, удивительным, но, тем не менее, оно существует.
- Может, ты и прав, - кивнула Гроттер. – Может быть, действительно следует просто держать этот мир в своих руках, а дальше – пусть будет то, что будет… А если не захочется править, всегда можно сбежать на противоположном конце вселенной.
Она подняла глаза к потолку. Узоры, которые были там нарисованы, на самом деле оказались не кровавыми. Это была даже не краска. Это были узоры, нарисованные болью на сердцах.
Места, где проводили ножом, давно превратились в грубые шрамы, вот только те всё равно казались кроваво-алым узором, который способен всё ещё разрушать и уничтожать изнутри собственное спокойствие.
- Я тебя люблю.
Гроттер взмахнула рукой, указывая на стену, словно собираясь что-то сделать, но не решаясь, и наконец-то растаяли узоры, которые только были там нарисованы. Боли больше не было, она просто растворилась. И наплевать на то, что подумают остальные.
- Я тоже тебя люблю, Гроттер, - а подтверждение, может быть, уже пришло.
