сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 54 страниц)
Громкий стук распространялся по лесу, по этой небольшой полянке, рванулся куда-то к ручейку и пробежался вдоль него, а Кузьма улыбнулся, предчувствуя, что он ещё сможет встретить следующий день.
Осталось совсем мало времени до солнца, а ещё меньше – до его последнего хорошего дела.
Кажется, до единственного, который вообще был в его жизни, вот только в том ли суть? Ничего плохого в этом не было – можно позволить себе после попасть в немного лучшее место.
Он так хотел. Так хотел!
Бум.
Короткий удар вновь известил его о том, что прекрасный момент всё ближе и ближе, и Тузиков едва заметно улыбнулся.
"Добро пожаловать в четвёртый этап".
Парень улыбнулся. Он всё ещё был жив и всё ещё ждал солнце. Смерть стремительно подходила ближе, но у него пока что были силы немного сопротивляться и отталкивать её всё дальше и дальше.
Осталось совсем чуть-чуть, и дальше можно будет равнодушно расслабиться и не задумываться ни над чем из всего происходящего, всего того, что кружилось вокруг него, стремилось уничтожить.
Кузьма внимательно смотрел куда-то вдаль, ожидая того момента, когда покажется солнце, а он сможет смотреть на него широко раскрытыми глазами. И наконец-то умрёт. Но не сейчас.
Немного позже.
***
Он бежал. Это было долго, изнурительно и неприятно, но Ягун не мог просто так бросить Лоткову, не мог позволить ей оказаться среди отвратительных людей, которые только об одном, о своей жизни, и думали. А эти некромаги, смотрители, которые с радостью уничтожат каждого, кто только подвернётся под руку?
Ведь они тоже прежде рисковали собственной жизнью, вот только, кажется, не было такого человека, который мог бы убить некромага.
А может, такие и существовали, вот только здесь, на "Тибидохсе", на этих кровавых, отвратительных играх, никогда их не бывало, они просто не допускались никуда, где могли бы поставить интригу под сомнение.
Ягун понимал, что собственным бегом ничего не принесёт полезного, но теперь это превратилось в игру и для него самого. Игру на предельное выживание, которому никогда не будет конца.
Игру на порыв, который может стоить жизни, а может обернуться её отсутствием. Ведь нет ничего, что позволило бы ему повернуть в противоположную сторону – весь мир слишком против.
- Катя! – в очередной раз громко крикнул Ягун, наплевав на то, что мог бы привлечь таким образом нежелательное внимание со стороны кого-либо.
Это было бы достаточно опасно, но теперь не осталось ни капельки выбора, и надо было как-то менять собственную жизнь.
Менять в лучшую сторону.
…Когда он отыскал её наконец-то, то долго не решался подойти ближе, а после всё смешалось в сплошное пятно, включая странный удар со стороны неизвестного ему человека, который казался достаточно неприятным. Слишком высокий и слишком сильный, этот парень возвышался практически горой над ним и смотрел так, словно мечтал убить.
- Не трогай его, - голос Лотковой звучал мягко, так же нежно, как и прежде, и у Ягуна наконец-то появилась надежда на то, что он может вернуть себе свою возлюбленную и что они обязательно будут счастливы. Тем не менее, когда он наконец-то посмотрел в её глаза, то осознал, что те были точно такими же льдистыми и странными, как и прежде.
Они находились в лесу, правда, в достаточно светлой его части. Ягун внимательно рассматривал невысокие, по крайней мере, относительно невысокие деревья и пытался понять, где конкретно находится, хотя ему не спешили хотя бы приоткрывать занавес тайн и рассказывать правду.
Он поднялся на ноги, пытаясь стряхнуть с собственной одежды грязь, хотя это явно было бессмысленно.
Если брюки ещё держались кучи, то это странное подобие рубашки, или как следовало называть тряпки, которые свисали с него, превратилось в клочья ещё задолго до начала четвёртого этапа.
- Меня Ягун зовут, - наконец-то представился светловолосый, протягивая собственную ладонь для рукопожатия.
Тот самый огромный парень ответил взаимностью на подобное предложение и даже выдавил из себя улыбку.
- Я Гуня, - прогремел он – казалось, просто не умел говорить хотя бы более-менее тихо, хотя, пожалуй, какая-то надежда на нормальный, тихий разговор могла бы хоть немного да остаться.
Девушка, которая без конца крутилась от него, была Гробыней – это Ягун прекрасно помнил.
Она посмотрела на него недовольно, с некоторым отдалённым оттенком презрения, а после даже достаточно далеко отошла, словно опасаясь продолжать некое подобие разговора, который мог бы завязаться между ними.
Всё это вызывало определённые подозрения, вот только Ягун, не задумываясь ни над чем, ринулся к Екатерине, обнимая её за плечи и пытаясь поцеловать, успокоить, чтобы ей было хоть немного лучше.
Правда, Лоткова и до этого не чувствовала себя особо скованной, вот только парень никак не мог свыкнуться с этой мыслью.
- Ты должен был убить их, - вдруг прошептала на ухо Гломову Склепова, настолько тихо, насколько могла.
- Зачем?! – в его глазах мелькнуло ужасное удивление, а после он даже отпрянул от девушки. – Они нам ничего не сделали!
- Это "Тибидохс". Когда они что-то сделают, то исправлять ситуацию будет слишком поздно, - вздохнула Склепова. – Разве ты не понимаешь, что от этого зависит наша жизнь, всё это, что может быть между нами и что не сбудется, если нас, чёрт возьми, убьют, понимаешь ты или нет?
Последнее она сказала слишком громко, и Лоткова оглянулась, подозрительно глядя на Гробыню, но та упрямо проигнорировала блондинку.
Склеповой хотелось убедить как-то Гуню в том, что тут абсолютно все – враги, и что не следует пытаться быть предрасположенными к ним.
Нет.
Она знала, что есть люди, которым можно всё-таки доверять, но, тем не менее, этими людьми не являлись ни Лоткова, ни Ягун, которые со своими наивными глазами, с попытками втереться в доверие, вызывали только предельное раздражение.
Всё это казалось кошмарным и отвратительным. Трудно было разобраться в мыслях, которые одолевали Гробыню, но она отчаянно надеялась на то, что сможет всё-таки остаться равнодушной.
И сделать то, что ей понадобится, тогда, когда это будет обязательно нужно.
- Ты как хочешь, можешь сидеть с ними, целоваться и обниматься, а я лучше уйду сама, - наконец-то воскликнула Гробыня, но не успела даже подняться, потому что Гломов вовремя схватил её за руку.
Он смотрел на неё так, словно умолял не делать чего-то, и девушка понятия не имела, почему вдруг поверила ему в это отвратительное и странное мгновение, которое ничего хорошего бы не принесло.
Ей стало так страшно…
Так страшно, что можно было просто тут падать и больше никогда не подниматься, но пока что было явно не до этого.
- Ладно, - выдохнула наконец-то Склепова, поборов себя и внимательно глядя на Гуню. – Мы ещё немного подождём.
Он ободряюще улыбнулся, словно пытаясь её поддержать. Будто бы это всё вообще могло быть реальным.
Будто бы на "Тибидохсе" до сих пор где-то далеко существовало хотя бы какое-то понятие добра.
Добра, о котором давно уже все забыли в реальном мире и, если честно, не особо стремились вспоминать.
***
Свеколт тащила Шурасика, сильными и длинными пальцами его запястье, и не останавливалась ни на мгновение. Складывалось такое впечатление, словно он потерял любое понятие свободы по отношению к себе, и парень просто не осознавал, куда должен деваться хотя бы на одно мгновение, чтобы его никто не трогал, чтобы ему дали немного передохнуть.
Он упал, зацепившись за что-то, а после отрицательно замотал головой, словно отказываясь от чего-то.
- Как меня убьют?
Вопрос показался Ленке странным.
- В каком смысле?
Она посмотрела на него до такой степени удивлённо, словно парень только что предложил приставить ему оружие к голове.
- Ну, как ты меня убьёшь?
- Я не собираюсь тебя убивать, - пожала плечами девушка. – Я вообще абсолютно мирная и спокойная.
Шурасик не выдержал и рассмеялся; Елена рассмеялась тоже, склонив голову набок, посмотрела на него с некоторым удивлением, а после вдруг поцеловала, словно пытаясь заставить замолчать.
Парень действительно умолк.
Когда она наконец-то позволила ему отступить и сама, склонив голову набок, смотрела на него, Шурасик подумал, что, возможно, есть шанс ещё пожить.
Совсем маленький.
Нелепый такой, наверное, совсем никому не нужный шанс, за который он имеет право ухватиться.
Совсем немного.
- Пойдём, - она буквально втолкнула его в избушку и замерла, столкнувшись взглядом со вторым некромагом.
…Этого звали Глеб, Шурасик точно помнил. Он весьма сильно сомневался в том, что тот пощадил бы его, но Бейбарсов даже не шевельнулся, не собираясь пока что никого убивать или превращать в пепел.
- Здравствуй, - он улыбнулся Ленке. – Я так понимаю, ты всё-таки добилась своего, да? Неужели?
- Не говори Жанне!
Её голос был натянут, словно струна, и Шурасик подумал, что этот некромаг угрожал ей, но тот спокойно кивнул.
- Как скажешь.
Шурасик хотел что-то спросить, но знал, что это приведёт к плохим последствиям, поэтому промолчал.
Ленка заставила его куда-то отойти, усадила на некое подобие лавки или стула, а сама потянула своего коллегу-некромага за рукав, выводя из помещения.
- Ты меня выдашь? – наконец-то спросила она совершенно серьёзно. – Ты расскажешь Чуме или Аббатиковой?
- Ты же знаешь, что нет.
Бейбарсов смотрел на свою сестру по дару настолько спокойно, как мог только он, и не демонстрировал совершенно ничего, что могло бы, возможно, удивить или наоборот оказаться привычным.
Он сегодня был каким-то странным.
- Я скоро уйду, - наконец-то сообщил спокойно он. – Мне надо будет проследить за кое-кем достаточно внимательно.
- Она?
- Да, конечно. Ты ведь знаешь правду, - кивнул, улыбнувшись, Бейбарсов, а после бросил предостерегающий взгляд на небольшую избушку, в которой сейчас был находился Шурасик. – Будь осторожна.
- Я перепрячу его. Можно воспользоваться тем твоим местом? Ты ведь мне его показывал однажды, помнишь?
Ленка надеялась на то, что Бейбарсов кивнёт – и он действительно с едва заметной улыбкой согласился.
- А если Жанна узнает? - наконец-то с опаской спросила Свеколт. – Она ведь обязательно расскажет.
- Нет.
- Она расскажет, и ты это понимаешь! – упрямо мотнула головой Елена. – И я знаю… Она никогда не умела хранить верность.
Бейбарсов усмехнулся. По его взгляду можно было понять, что на самом-то деле он знает, что будет с этим делать.
- Мы все преследуем собственные цели. У тебя вот Шурасик, у меня… она, а у Жанны – желание получить побольше могущества, - он едва слышно рассмеялся, а после моментально посерьёзнел.
- Её цель – ненависть!
- Неправильно, это лишь средство для достижения оной. Ты не переживай, всё будет хорошо. Никто тебя не предаст.
- Она предаст.
- Она не успеет, - Бейбарсов смотрел на сестру по Дару очень спокойно, а после вдруг зашагал куда-то в противоположную от избы сторону.
- Ты уже? – громко окликнула его девушка.
- Да, - парень на мгновение оглянулся и кивнул. – Я уже… Ты не переживай, дорогая, всё будет хорошо.
Он растворился во внезапно налетевшем тумане, не обращая внимания больше ни на что происходящее.
Как пояснить, когда тебе наплевать?
========== Боль двадцатая. Туман ==========
Туман казался страшным и просто отвратительным, но, тем не менее, сбежать от него было практически невозможно.
Валялкин прекрасно об этом знал, и поэтому он упрямо молчал каждый раз, когда Гурий пытался вытянуть из него хотя бы несколько откровений, которые давались Ивану достаточно тяжело.
Он всегда отказывался рассказывать что-то о себе, о Тане или о том, что происходило, а Пуппер не желал оставлять его в покое.
У Ивана, впрочем, было кое-какое оружие, пусть достаточно плохое – он прекрасно понимал, что этого маленького ножика будет мало в большой битве, но если один на один, то он давал определённое преимущество.
Туман расползался по всему миру, точнее, по всему "Тибидохсу", не оставляя ни единого шанса на спасение.
- Скоро нас затянет, - наконец-то равнодушно сообщил Валялкин, косясь на Таню, которая бродила совсем-совсем рядом.
Пуппер вздохнул.
Их осталось всего лишь трое – и это только пока что, - трое здесь, но сколько было вокруг, никто не мог сказать.
- Мы можем утверждать, что вокруг достаточно много врагов, - вдруг протянул Пуппер. – И это опасно.
Он посмотрел на Валялкина так, словно на что-то намекал, но Иван упрямо проигнорировал его взгляд.
Складывалось такое впечатление, будто бы они просто играли в какую-то неизвестную игру, которая не позволяла отступить в сторону и позволить себе самому наконец-то расслабиться и прожить эту жизнь спокойно и до конца. Весь мир растаял в будущем, и превратился в туман.
Всё вокруг слишком странное.
- Мне не нравится, как ведёт себя твоя Таня, - вдруг подал голос Пуппер. – Очень не нравится. Она странная.
- Она всегда была такой.
Пуппер посмотрел на Валялкина, словно на сумасшедшего, а после схватил его за руку, словно пытаясь остановить и не позволить совершить какое-то действие, что могло бы навредить им всем.
- Она не могла быть такой всегда! Она даже в самом начале выглядела относительно нормальной, а теперь она сумасшедшая! – воскликнул возмущённо Гурий. – Нельзя просто так проигнорировать это. Понимаешь ты, что она однажды просто-напросто нас убьёт?
- Как она может нас убить?
Валялкин покосился на Таню, которая прошла мимо в очередной раз. Она была достаточно задумчивой сейчас, поэтому не слышала ни единого слова, которое только прозвучало.
Она была такая хрупка, такая нежная в это мгновение! И как только какая-то сволочь могла предположить, что Таня способна на убийство?
Нет.
Гроттер была странной, удивительной – да какой угодно, вот только она всё равно абсолютно не умела убивать, да и, собственно говоря, не стремилась к совершению подобных гадостей. Наоборот, Таня всегда казалась ему искренней и абсолютно чистой, хорошей девушкой.
Вот только способна ли она выжить в этом мире, никто не знал, и Ванька – тоже, он и сам уже слишком часто ловил себя на этой мысли.
Слишком часто.
- Я считаю, что нам надо избавиться от неё первыми, - вдруг выдохнул Гурий, внимательно глядя на Валялкина.
Иван только что понял, что совсем скоро, если он откажет, Пуппер предложит подобное Тане и…
Не хотелось проверять, согласится она или нет, потому что если согласится, то всё будет очень, очень плохо.
Он рванулся первым.
Гурий даже не ожидал подобного нападения – без оглашения войны. Валялкин попытался вытащить нож на ходу, а сам буквально прижал Пуппера к земле, пытаясь его задушить, убить его.
Таня отреагировала моментально.
Ванька рассчитывал на определённого рода поддержку с её стороны, но девушка пыталась лишь оттянуть его в сторону и тихо шмыгала носом, едва слышно – вот только Валялкин всё равно разобрал странный, выбивающийся из общего хора звук.
Впрочем, было поздно.
Пуппер в последний раз захрипел, и когда Валялкин поднялся на ноги, Таня увидела, что из груди Гурия торчал тот самый небольшой нож, который, впрочем, умудрился достать до его сердца.
- И с какой силой это надо было сделать? – воскликнула возмущённо Гроттер. – Как ты мог убить несчастного человека, как?!
"Холодно.
На дне реки было так холодно, так дурно!
Пуппер и Ванька стояли на берегу и усмехались, наблюдая за тем, как она шла на дно.
Река была поразительно глубокой – не той речушкой, возле которой они находились, и это казалось относительно положительной стороной. Тем не менее, теперь стало глубже, а острые камни на дне резали ноги до крови, и Таня чувствовала, что вода, которую она глотала, уже была красной от крови.
Валялкин и Гурий то и дело переглядывались и вновь начинали хохотать. Им было явно очень весело, словно случилось что-то такое, что могло бы позволить им оказаться счастливыми.
Хохот становился издевательским, это вызывало ненависть и желание спрятаться куда-то.
Но она не могла.
Она тонула, она больше не дышала, и её смерть оказалась для них чем-то ещё более радостным, чем прежде.
Горел закат.
- Вытащи её, может, пригодится, - промолвил кто-то, когда смех затих. Гроттер чувствовала, что уже почти мертва, но её вытаскивали на поверхность.
- Хорошенькая.
Гроттер даже не могла открыть глаза. Тане казалось, что она давно уже мертва, хотя всё остальное свидетельствовало об обратном.
Она даже не поняла, что случилось. Послышалась какая-то непонятная канонада, словно всё вокруг взорвалось и взлетело в воздух, а после ей показалось, что мир загорелся и превратился в пепел.
Всё закончилось.
Мир больше не дышал, не существовал, ничего не было – только сплошная пустота, из которой нельзя было вырваться на свободу и успокоиться.
Всё вокруг превратилось в сплошной огонь.
