сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 54 страниц)
Может быть, им когда-то и посчастливится выиграть – может быть, все мечтания станут реальностью, но пока что рано.
Слишком рано.
Гроттер же, не дождавшись того, чтобы Ванька выбросил букет, буквально вырвала его у парня из рук и швырнула куда-то на противоположный берег ручейка.
Внезапно её словно пронзило молнией – Таня закусила губу, чтобы не закричать, и от странной, отвратительной неожиданности закрыла глаза, словно пытаясь спрятаться от всего окружающего её и Ивана мира.
Всё плыло.
"Некромаг усмехнулся, внимательно глядя на неё, а после посмотрел куда-то вдаль, словно надеясь увидеть там хоть что-то интересное. Она, впрочем, была лишь отражением в зеркале, на которое он внимательно смотрел, словно пытаясь понять что-то, отыскать некую закономерность.
Он взял в руки листок с бумагой и внимательно осмотрел его, словно ища какие-то подсказки, но ничего не изменилось.
Наконец-то парень прочёл в очередной раз проклятую надпись на бумаге – и холодное, равнодушное "убить девчонку" почему-то совершенно не радовало его. Там не было ни имени, ни фамилии, но, возможно, обладательница или обладатель этого странного почерка знал, что все его поймут?
А может, допустил ошибку, давая определённую вольность собственным подчинённым и всем прочим.
Он взял перо и положил его на лист бумаги, а после отошёл на мгновение. То, словно повинуясь какой-то неизвестной магии, стало скользить по бумаге, оставляя непонятные чёрточки.
Слово "убита" показалось достаточно странным, а написанные внизу комментарии удивляли.
Перо изобразило какую-то неизвестную девушку – совсем не ту, которая имелась в виду в этом письме.
Впрочем, он знал, что делает – ведь если конкретных указаний не было, то можно было понять их немного неправильно.
Парень оглянулся. Теперь можно было увидеть его глаза, вполне нормальные, разве что не обычные, карие, а чёрные и практически ничего не отражающие.
На листе появилось ещё несколько надписей, которые словно проявились сами по себе. Следовал приказ, личный, предназначенный ему, с дальнейшими указаниями, но рассмотреть почерк было практически невозможно.
"Это негативно повлияет на сюжет".
Так отвечал тот незнакомый человек, который отдавал приказ, а после дописывал имена, фамилии, ещё что-то, что могло бы показаться достаточно интересным для неопытного человека.
Прочитав указание, некромаг ответил одним-единственным словом, и красивое, выведенное аккуратным, пусть и достаточно стремительным почерком "нет" заставило лист превратиться в пыль.
Казалось, он должен был умереть от той небольшой молнии, которая скользнула в приоткрытое окно избушки, но, приняв её, даже не шелохнулся, будто бы на самом деле ему было абсолютно всё равно.
Листок бумаги восстал из пепла, и на нём уже можно увидеть достаточно длинное письмо.
Там уже не было конкретного слова "убить", но он отшвырнул лист бумаги от себя в сторону, а после кривовато усмехнулся. Это подобие улыбки превратило красивое молодое лицо на мгновение в страшную гримасу, а после всё закончилось так же быстро, как и началось, не оставляя в реальности больше ни единого следа.
Он вздохнул, и его глаза вдруг начали наливаться чернотой.
Какая-то странная пелена заволокла его глаза, и теперь невозможно было увидеть даже белки – всё казалось слишком чёрным.
Лист бумаги затрепетал, словно испугавшись могущества некромага или, возможно, почувствовав какую-то магическую вибрацию.
Короткое "делай как знаешь" появилось на нём достаточно быстро, словно вдруг незнакомый человек, отдававший указания некромагу, внезапно решил, что лучше оставить свободу для действий ему хотя бы сейчас.
Впрочем, от этого количество магии, которая кипела в воздухе, не уменьшалось. Скорее, казалось, очень даже наоборот, потому что волшебство вокруг слишком сильно сгустилось.
Пожалуй, не следовало реагировать на это, но, тем не менее, некромаг рассмеялся. Его взгляд наконец-то прояснел, и вся ненужная чернота наконец-то отступила в сторону, делая его достаточно сильным для того, чтобы разрушить всё, что он только пожелает уничтожить.
Наследник Тантала окончательно вступил в свои права.
Осталось только подчинить окончательно могущество этой магии, которая кипела вокруг – и всё, больше ничего не случится.
Больше не будет ни одного проклятого приступа, которые становятся всё более и более неконтролируемыми".
Гроттер сама не понимала, что означало это видение, но оно явно не означало совершенно ничего хорошего.
Девушка понимала, впрочем, что это было далеко не будущее и не прошлое. Сейчас, потеряв на мгновение нить собственного сознания, она видела отрезок настоящего, того, что происходило как раз во время этого видения.
- Что-то не так? – тихо переспросил Валялкин, прикасаясь к её руке, но девушка отрицательно покачала головой.
- Всё в порядке, - вздохнула она, вспоминая, как тот некромаг смотрел на неё, - у меня просто закружилась голова.
- Очередное видение? – участливо поинтересовался Иван, обнимая её за плечи, а Таня почему-то вновь вспомнила о странном цветке.
- Нет, Ваня, - отрицательно покачала головой она. – Это было просто головокружение и какие-то пятна… я не смогла ничего толкового увидеть.
***
Горы раздражали её. Горы, беспечность женишка, да и вообще всё, что только окружало девушку – всё это вызывало желание закричать, буквально разбить на мелкие кусочки весь мир, лишь бы только не быть вынужденной подчиняться какой-то ерунде.
Вчера весь вечер, в перерывах между поцелуями, он шептал ей, что всё будет в порядке, но теперь, шагая тихонько по берегу этой чёртовой речушки, она не была так уверена.
Гор уже не было видно, равно как и Ягуна, и теперь Лоткова могла уже быть совершенно спокойной и мирно идти вперёд.
Она хотела кого-то убить и приблизиться к победе, ведь осталось всего лишь несколько дней до того момента, как наступит уже четвёртый тур – а после решительный, пятый, в котором станет известно, кто выиграл, а кому предстоит умереть.
Точнее, кто уже умер.
Катя терпеть не могла компанию своего парня – точнее, только с недавних пор, с того момента, как посмотрела в осколок стекла и поняла, до такой степени она красива, как могла бы собственной внешностью, своими способностями добиться победы здесь, на "Тибидохсе".
Как-то не слишком вовремя вспомнились некромаги. Один из них, юноша, возможно, мог бы ей как-то помочь…
А вот две другие… Лоткова сейчас считала их едва ли не большими врагами, чем все остальные, кто только пытался когда-то принести ей хотя бы малейший вред. Всё это казалось глупой шуткой, у которой не было совершенно никакого значения, но ведь всякое могло случиться, а шутки часто превращаются в самую настоящую, самую жуткую в этом мире реальность.
Она устала идти вперёд, не обращая внимания ни на что, и теперь внимательно осмотрелась, пытаясь понять, где именно находится. Тут было достаточно интересно и, надо сказать, Лоткова радовалась, что вышла из той дремучей, заросшей части леса. Теперь деревья росли ровными рядами, вокруг не было никаких кустарников, и лишь мягкая трава да маленькие дубки порой попадались под ногами.
Дышать стало гораздо легче, а сквозь кроны деревьев пробивался солнечный свет, и Катя подставляла ему лицо.
Теперь ей стало намного проще – но девушка заметила впереди тех, кого, пожалуй, должна была считать собственными врагами.
Их было двое, парень и девушка. Девица казалась странной, с непонятными, синевато-зелёными волосами, но, вероятно, была неглупа, а вот парень – и Катя видела это даже на таком расстоянии, - совершенно ничего не смыслил в тактике.
Узколобый.
Да и вообще, его глаза, глубоко посаженные, кажется, карие – Лоткова теперь видела поразительно хорошо, - не выражали ничего, что свидетельствовало бы о умственной деятельности.
- Подождите! – громко окликнула их Катя. – Подождите меня пожалуйста! Помогите мне! Помогите!
Она старалась кричать как можно более испуганно, да ещё и попыталась заплакать, но глаза оставались сухими.
Придётся оставаться с тем, что у неё есть – нет пока что никакой другой возможности изменить собственное положение.
Она могла бы попытаться убить их вот так, сразу, не задумываясь над последствиями, но жестокость, появившаяся в Кате с того момента, как она посмотрела в то маленькое зеркальце, пока что уступала природе.
Что будет с того, что она убьёт их сейчас?
Надо втереться в доверие, чтобы потом не встретить сопротивления при убийстве. "Тибидохс" – жестокая шутка, но она справится, она уже знает, что должна с ними делать.
…Склепова, внимательно глядя на светловолосую щупленькую девушку, которая показалась ей достаточно симпатичной, нахмурилась.
- Не вздумай принимать её в наш коллектив, - прошептала она, обращаясь к Гломову. – Не вздумай, слышишь!
- Да ну, что она такого сделает?
Гломов никак не желал понимать, что на самом-то деле он поступает слишком хорошо, слишком по-доброму, чтобы Тибидохс позволил им прожить несколько лишних дней. Нельзя было вести себя так, вот только Гробыня никак не могла заставить парня запомнить эту простую истину.
А может, у неё никогда это и не получилось.
- Эй! – громко крикнул Гломов, махнув девушке рукой. – Присоединяйся к нам, мы не против!
- Не мы, а ты, - нахмурившись, проворчала Гробыня, понимая, что такими темпами они отыщут себе новую проблему.
Они уже вытащили Риту, и это не закончилось ничем хорошим – Склепова была практически уверена в том, что Шито-Крыто пыталась убить их тем варевом, которое пролила на себя.
Вот только теперь было слишком поздно задумываться над этим – Марго умерла, а новая светловолосая проблема по имени Катя уже стояла совсем рядом и строила глазки Гломову.
Тот улыбался в ответ, расспрашивая девушку о том, не пострадала ли она в лесу, да и вообще, как себя чувствует.
Гробыне хотелось её убить.
Вот так просто, прямо тут, на месте, чтобы больше не возникало соблазна строить глазки совершенно чужим парням.
Какое она вообще имеет право хотя бы подходить к Гуне, если на самом деле тот не принадлежит ей?
Лоткова же смотрела на Гробыню всё так же враждебно; Склепова это буквально чувствовала, и плохое предчувствие заставляло её содрогаться каждый раз, как только она сталкивалась с Катей взглядом.
Нет в этом совершенно ничего хорошего. И ей давно пора понять, что всякая доброта в этом мире может обернуться огромнейшими проблемами.
***
Гроттер медленно брела где-то впереди, взяв Ивана за руку. Это сильно раздражало Лизу, но ничего сказать им она, естественно, не имела права, поэтому упрямо молчала, только и косясь на собственного спутника.
Зализиной не нравилось перемещаться с таким количеством соперников, которые рано или поздно могли её подставить. Она не хотела ломать себя саму, вот только пока что не оставалось ни единого выхода из такой отвратительной ситуации.
Весь мир превратился в абсолютную глупость, в которой не оказалось места для неё, для Зализиной.
Елизавета чувствовала это.
Опасность была везде, она окружала их сплошным полотном, не оставляла ни единой надежды на нормальную жизнь.
А они всё ещё ползли куда-то вперёд.
- Надо избавиться от них, - вдруг первым заговорил Гурий, внимательно глядя на шагающих впереди Ивана и Таню.
Казалось, у него вдруг возникло отчаянное желание наконец-то позволить себе спастись, предав остальных.
Прежде он казался Елизавете какой-то мямлей, не способной на нормальные размышления, но теперь она достаточно внимательно присмотрелась к Пупперу, словно подмечая какие-то черты, что могли её заинтересовать.
- Согласна.
Тот довольно кивнул, словно радуясь тому, что смог отыскать действительно нормальную спутницу. Джейн никогда его не понимала, даже приблизительно, взаимности от неё тоже не следовало ожидать.
Гурий прежде думал, что будет беспокоиться о ней, но даже радовался тому, что теперь Петушкова оказалась на том свете.
Ему больше не надо будет на ней жениться, не придётся выдумывать себе лишние проблемы, да и вообще, не возникнет совершенно никаких проблем с происходящим.
Он провёл ладонью по щеке – на ней всё ещё чувствовался тонкий шрам, незаметный, если не присматриваться.
Это осталось после Джейн, её чёртовой любви выцарапывать людям, и ему в том числе, глаза.
После подобного нападения здесь, на "Тибидохсе", он без конца чувствовал себя неимоверно озлобленным.
- Двоих сразу убить не получится, - подал голос он. – Да и в этом нет смысла, я не вижу, чтобы они так уж и сильно защищали друг друга.
Лиза вздохнула. Она разбиралась в человеческих чувствах куда лучше, чем Гурий, но, тем не менее, не спорила по той причине, что не слишком-то и хотела убивать понравившегося ей Ивана.
Она не боялась того, что придётся делиться при победе – трое могли выиграть, а вот четверо уже вряд ли, если смертей было слишком много.
Поразительно много.
- Я за то, чтобы убивать девчонку, - наконец-то выдавила Елизавета. – Просто ударить где-то её тайком, и никаких проблем. Без шума и пыли, - она едва слышно рассмеялась.
- Нет! – возмутился Гурий. – Я за то, чтобы убрать этого её спутника, это будет намного проще и…
Он не договорил. Зализина, недовольная и явно негодующая, лишь отмахнулась от него рукой и уверенным шагом направилась куда-то вперёд, не особо спеша оглядываться и смотреть на Пуппера.
Он всё равно не был таким уж и полезным, как хотел казаться.
========== Боль восемнадцатая. Падальщики ==========
- Убить парня, - в очередной раз прохрипел Пуппер, устав уже спорить с ненавистной Елизаветой.
Та не давала ему покоя, и лучшим выходом оставалось уничтожить её саму, вот только он не спешил прощаться с собственными союзниками.
Его раздражало то, как относились друг к другу Иван и Татьяна, что они едва ли не без конца держались за руки.
Пупперу казалось, что куда более выгодным было бы убить именно Валялкина – ведь Гроттер была провидицей, могла предсказывать хотя бы то, что не имело к ней никакого отношения.
Гурий видел, что она достаточно часто падала, хватаясь за голову и пытаясь побороть собственное очередное видение, но никогда не признавалась в том, что на самом деле что-то было.
Она говорила своему этому Ивану, что просто мучается от головных болей и что нет ничего такого, о чём бы она ему не рассказала. Это вызывало определённые вопросы относительно её видений.
Возможно, она узнала что-то такое, что могло бы повлиять на их судьбу, а пока что не стремилась делиться, учитывая, что рядом было много чужих, но почему-то Пупперу казалось, что дело в другом.
Она не доверяла своему этому Валялкину, не доверяла вообще никому и осматривалась до такой степени пугливо, что становилось ещё хуже.
Они уже чёрт знает сколько времени брели туда, откуда пришли – по крайней мере, сам Гурий, который прежде не перемещался вдоль ручья, верил в то, что это было место новое, но и Гроттер, и Валялкин прежде видели всё это. Относительно Лизы он вообще ничего утверждать не мог.
Зализина оставалась достаточно странным и удивительным персонажем в этой компании. С нею не разговаривали, не спрашивали её мнение, но никто и не пытался её прогнать, а очень даже зря.
Теперь их было четверо, и Пупперу не нравилось это число – оно означало смерть в одной из древних культур.
В древних культурах, конечно, он разбирался достаточно плохо, но непонятное предчувствие схватило за горло и ни на мгновение не отпускало, толкая куда-то вперёд, на странные свершения и непонятные грехи.
- Девчонку! – воскликнула Зализина так, что шагающая впереди, достаточно далеко, надо сказать, Таня оглянулась и посмотрела на неё своим пристальным взглядом пронзительных зелёных глаз.
Пуппер содрогнулся.
Каждый раз, когда Татьяна смотрела вот так, ему упорно казалось, что она собирается сделать шаг на опережение.
Зализина же не стремилась замолкать. Она ринулась к Пупперу, словно собираясь сказать что-то, но предчувствие редко обманывало Гурия.
Он сам не ожидал от себя подобного, но оттолкнул Лизу с такой силой, что та заточилась и упала.
Она падала поразительно долго и прямо на острые камни в ручейке – может быть, у неё и был шанс выжить, но, пожалуй, она потеряла его, сильно ударившись головой. Вода сразу же покраснела от её крови, а Гроттер, вновь оглянувшись, быстрым шагом направилась к тому месту, где упала Лиза.
Она смотрела на неё молча, спокойно, но руки у девушки явно дрожали – она что-то предчувствовала, словно должно было случиться такое, что этот мир рухнул бы куда-то вниз.
А может…
Может, это уже случилось, пока они с этим узколобым, глупым Валялкиным пока ещё ничего не заметили.
Гроттер же была куда чувствительнее.
