сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 54 страниц)
Жанна чётко выговаривала каждый слог пыталась доказать, что она права, а Бейбарсову без конца хотелось послать её куда подальше, а ещё больше - попросту выставить девушку на улицу. Неужели можно себя так вести?
Глебу в играх нравился адреналин; ему было интересно преодолевать препятствия и дожидаться того мгновения, когда кто-то попытается убить её; ни у кого не получалось, никто до сих пор не смог убить его, но почему-то желающих было слишком много, а исполнителей - ноль. Впрочем, Бейбарсову хотелось и на свободу, подальше отсюда, от этого жалкого домишки, который давно уже достал его; Глебу хотелось вдохнуть свежего воздуха подальше от "Тибидохса", но когда подписываешь контракт, ты не имеешь права покидать небольшую территорию, кажется, гектара два, не имеешь права ни с кем, кроме коллег, общаться, не имеешь права ставить свои ставки...
Зато потом выходишь богатым человеком из игры - если выжил, - и спокойно, ни о чём не переживая, спокойненько живёшь дальше. Покой, правда, Бейбарсова интересовал мало - он пытался просто применить каким-то образом свою некромагию. Они все пытались, поэтому, когда Чума сделала столь интересное предложение, согласились, не особо долго думая, и бросились с головой в бесконечный вихрь убийств.
Аббатикова, немного побродив по комнате, безо всякого стеснения уселась на колени Бейбарсову, положив руки ему на плечи. Наверное, если бы кто-то посмотрел со стороны, то подумал бы, что перед ним какая-то относительно счастливая парочка - но Глеба раздражало то, что Жанна столь часто пыталась наладить хоть какие-то отношения; одиночество было второй его страстью, кроме, конечно, жестокости, и предавать свои собственные убеждения Бейбарсов совершенно не собирался.
- Чего ты такой? - поинтересовалась Жанна, не встретив со стороны Глеба никакой взаимности - парень ей всё же нравился. - Да и вообще, в последнее время только молчишь и молчишь! - рассмеявшись, она откинула прядь жгуче-чёрных волос со лба Бейбарсова, а после попыталась заглянуть ему в глаза, но встретила там всё ту же чернильную некромажью пустоту. - Словно облили чем-то!
- Ты только сейчас это заметила? - язвительно поинтересовался черноволосый, сталкивая Аббатикову - девушка от неожиданности даже упала на пол, но так и осталась валяться там, не собиралась ничего больше делать. - Я всегда не особо много разговариваю - жаль, что ты не желаешь принимать это во внимание, Жанна. И вообще, думай лучше об играх - нам наконец-то прислали список!
Бейбарсов взмахнул рукой, и на стене появились какие-то странные, витиеватые буквы. Как смотрители - а они ими и являлись, пускай и принимали весьма активное участие в играх и многих уничтожали, - они имели полное право знать всех участников ещё до начала игр. Работа смотрителя и вовсе заключалась в том, чтобы устроить лишние испытания для несчастных игроков; за смерть каждого из них игрок получал огромную премию, потому что поймать такого человека было невыносимо сложно, но при этом смотрители не брали прямого участия в "Тибидохсе" - они не боролись за главный приз, они просто выполняли свою работу: чётко, слаженно и с присущей жестокостью.
Это был последний год из тех трёх, что Бейбарсов, Аббатикова и Свеколт работали в "Тибидохсе". За такой договор тоже платили немало, а требовали не такие уж и большие жертвы, как от людей, у которых никогда не было собственной семьи, да и родных вообще. Зато потом можно было спокойно продолжать заниматься любимым делом и уж точно не переживать по тому поводу, что когда-то каким-то образом они и сами станут участниками "Тибидохса".
- В этом году интересные участники, - отметила Лена. - Ой, ты только посмотри, Чума пошла на крайние меры: она выпустила своих пленных! Уж не ожидала, что на нашем веку станется то, что уж несколько столетий ожидалось теми, кто делает свои ставки. Сами Сарданапал и Медузия.
- Они давно уже потеряли прежнюю сноровку, - пожал плечами Глеб. - Поэтому большого соперничества не стоит ожидать, я думаю, со стороны людей, которым давно уже перевалило за тысячу лет.
Он позволял себе говорить пренебрежительно о людях, которые были старше его на многие века - самому Бейбарсову только-только исполнилось двадцать один, но он уже до такой степени ненавидел человечество, что мог вполне продолжать сотрудничать с Чумой. Что поделать - некромаг, он и в "Тибидохсе" некромаг, поэтому изменять какие-либо условия бесполезно.
- Меня больше интересует Провидица, - хмыкнул Глеб, наконец-то решив высказать своё мнение. - Они всегда были опасны, жаль только, не могли видеть свои собственные судьбы... А это кто? Бездарный? Боги, ну почему в играх постоянно так много этих предателей-бездарных, которые в своей жизни ничего никогда не делали, а сейчас пытаются выживать...
- Ну, зато у нас есть внук великой богини... - скривилась Ленка. - Какие-то девчонки - и как их свет до "Тибидохса" донёс? - заучка с каплями магии, бесконечное число тупых качков... Ставки какие-то будут, а, Бейбарсов?
- Мне уже хочется кое-кого убить, - покачал головой Глеб. - И Провидица, кажется, должна быть интересным игроком - они часто сумасшедшие и ведут себя так, словно с самого начала были приговорены, но при этом почему-то предают собственные принципы и рушат всё на пути; жаль, конечно, что нет никого с боевым даром, как в прошлом году, кроме этих... пленных... Ну что же, зато скоро у нас будет возможность со всеми ними лично познакомиться.
- Скоро? - уточнила Аббатикова, как всегда, проворонив сообщение от Чумы.
- Естественно, - кивнул Бейбарсов. - Круг сложен, а это значит, что "Тибидохс начинается прямо сейчас! Добро пожаловать, сёстры, на наш последний путь смерти.
И, усмехнувшись, Глеб направился к выходу, прихватив собственную трость - игры манили, а игроки медленно, один за другим, всходили за золотые постаменты. Он имел право видеть это вблизи - а уже через несколько часов начнётся безумная гонка длиною, кажется, чуть меньше месяца...
========== Боль вторая. Круг ==========
Таня уже давно успокоилась; её истерика попросту подошла к концу, и девушка даже плакать заставить себя не могла – она просто смотрела в пустоту и пыталась понять, за что же оказалась в этом ненормальном кругу.
Она просто молча рассматривала людей, которые остановились напротив неё. Они все были невероятно разные – некоторые слишком бледные, многие – наоборот; кто-то действительно мечтал попасть сюда, на страшную игру под названием Тибидохс, но большинство даже в самом страшном сне не могло представить, что когда-то ступит на эту выжженную солнцем землю и сделает хотя бы один шаг в сторону своего персонального, личного, особенного летального исхода.
Они все до единого молчали – Гроттер чувствовала взгляды на себе и видела окружающих сама, водя глазами туда-сюда и пытаясь разобрать, кто именно может быть самым страшным соперником.
- Представьтесь, - суровый голос местного судьи заставил рыжеволосую. – Все по очереди должны назвать свои имя, фамилию и то, что они ещё должны сообщить о себе.
Таня отчаянно надеялась, что начнут не с неё – но странная стрелка крутилась на невероятном циферблате; она не хотела получать номер один, но…
- Представьтесь, - страшная стрела указала именно на неё. – Представьтесь, девушка с рыжими волосами.
- Татьяна Гроттер, двадцать лет, - выдохнула девушка. – Провидица. Номер… один.
Всё-таки первая – никто из номеров один никогда не выигрывал, и рыжеволосая даже не хотела ничего слышать о том, чтобы быть этим самым первым номером; ей стало невероятно страшно, и девушка опасалась даже сделать шаг в сторону портала, чтобы часом не случилось чего-то особо опасного.
- Иван Валялкин, двадцать лет, - прошептал Ванька. – Ветеринар. Номер второй.
Гроттер скривилась. Второй – и он не мог стать немного дальше? Таня чувствовала – добром всё это точно не закончится; знала, чувствовала, но ничего поделать не могла, не могла заставить Ивана хотя бы на несколько метров от неё отойти.
- Баб-Ягун, - продолжил третий – какой-то светловолосый лопоухий парень, который, кажется, вообще-то был весёлым и позитивным – но сегодня едва-едва дышал и мечтал провалиться, пожалуй, под землю. – Двадцать один год. Спортивный комментатор. Номер третий
Таня долго пыталась понять, где она слышала этот голос – достаточно долго, пока не пришло осознание, что это парень комментировал "Тибидохс" вот уж несколько лет подряд. Гроттер помнила, как он весело рассказывал о том, кто принимает участие и кто уже погиб – короткую сводку игроков подавали на центральном телевидении для тех, кто поставил ставки, ну, и для родственников, конечно же.
У самой рыжеволосой никого не было – её родители погибли достаточно давно, в какой-то очередной битве, коими был испещрён сей жуткий мир. Таня даже не пыталась думать о том, как бы они счастливо жили вместе – её это почему-то в данный момент практически не интересовало.
Девушка не хотела идти на игры, вот только выбора ей никто не предоставил – и она прекрасно помнила, с какой же радостью рассказывал Ягун о том, сколько смертей лежит на душе у победителя – молоденькой девчушки, чудом выбравшейся из ужаса.
Девчушки, которая повесилась через несколько дней, не выдержав подобного груза.
Таня знала – был бы у неё шанс, она никогда бы не стала умирать просто так. Она, вырвав победу зубами – да всем, чем придётся, - обязательно сохранила бы собственную жизнь. Обязательно. Если переживаешь такой кошмар, нет никакого смысла продлевать его.
- Екатерина Лоткова, двадцать лет, врач, номер четыре, - выпалила какая-то хорошенькая блондинка, заправляя выбившуюся прядь за ухо и одёргивая собственное достаточно коротковатое платье.
Она вообще показалась Гроттер предельно странной. В коротком платье, вопреки тому, что это не слишком-то и приветствуется здесь, какая-то слишком… Расфуфыренная, что ли? В любом случае, молодая провидица никак не могла подобрать более подходящее слово.
- Гробыня Склепова, - голос следующей девушки отчаянно дрожал, - двадцать лет, телеведущая, номер пятый.
Таня покосилась на девушку и вздохнула – она никогда её не видела, ведь если бы лицо незнакомки хотя бы мелькнуло – Гроттер бы обязательно запомнила. Такое сложно забыть – вроде бы и миловидная девушка, вот только почему-то слишком ярко накрашенная, с фиолетовыми волосами, вот только уже в брюках, в отличие от той же Екатерины.
Катя вызывала отчаянное отвращение – Таня помнила таких тихоней, она многих подобных знала, часто видела, как они умирают – она прекрасно понимала, что если к рыжей ведьме никто по собственному желанию не сунется, то к такой хорошенькой куколке – запросто; знала, как те пытаются вырваться, а после лишь тихонько попискивают непонятно по какой причине, словно пытаясь отвоевать собственное спасение.
Гроттер ненавидела, когда вели себя так, словно они слабые. Рыжеволосая вообще слабых ненавидела – в этом мире они были слишком недопустимыми. Да и вообще, что можно говорить о стране, в которой, собственно говоря, закон только один – принять участие в "Тибидохсе", если к тебе пришло письмо.
Остальное если и существовало, то вот уж как несколько столетий, пожалуй, не выполнялось – об этом Гроттер тоже прекрасно знала, хотя и понимала, что сама с радостью увидела бы хоть какой-то закон.
Закон, что мог бы помочь ей или кому-то из людей, близких и дорогих девушке, спастись.
Она помнила, как впервые – право, совершенно случайно, - столкнулась в тёмной подворотне с группой сумасшедших; они, пожалуй, ослепли и не увидели то, каким ярким пламенем сияли волосы девушки.
Гроттер знала – она убивала уже однажды, правда, совершенно случайно, взрывом волшебства, но убивала же!
А значит, будет намного легче сейчас.
- Гуня Гломов, - протянул следующий. – Двадцать три года, силач, номер шестой.
На его лице не отбилось ни единой эмоции – складывалось такое впечатление, что парень и вовсе не переживает по тому поводу, что именно с ним произойдёт, словно его вообще ничего никогда не волновало.
Таких Гроттер тоже знала – обычно именно подобные ему люди, напившись, и поджидают в чёртовых подворотнях.
У Гуни на лице было написано, что он предельно глуп – Таня не смогла сдержаться, поэтому упорно рассматривала своих соперников, анализировала данные о них и пыталась понять, как именно с ними бороться. В этом и было преимущество первого – потому что его представление никто так и не успел услышать.
Гроттер отчаянно надеялась, что хотя бы чем-то ей удастся когда-либо воспользоваться во время игры, поэтому продолжала держать голову высоко и гордо поднятой, даже забывая о том, что можно придумать какую-либо тактику слабости.
Как любая провидица, Таня ложь просто ненавидела. Она даже не надеялась на то, что победит, но прекрасно знала, что уничтожит каждого, кто только встанет на её пути.
С Провидицами лучше не связываться вообще никогда.
- Номер седьмой, Сарданапал Черноморов, - седобородый мужчина умолк, словно совершенно не желая делиться собственными откровениями.
- Профессия, - строго отметил смотритель.
Мужчина закусил губу. Он совершенно не хотел делиться подобной информацией, да и вообще, считал, что куда более важным было поскорее пустить их в "Тибидохс". Он в любом случае не собирался сообщать о том, кто он – раньше профессию никто никогда не сообщал.
- Сарданапал Черноморов, несколько тысяч лет, номер седьмой, - он сделал длинную паузу, словно специально оттягивая время. – Основатель "Тибидохса".
Гроттер даже не осознала, откуда в ней вдруг могло появиться такое количество ненависти. Но если остальные вызывали лишь мимолётное отвращение или даже какое-то там уважение, то Сарданапала она просто ненавидела.
Слабый.
Да, право, он был действительно слабым – он создавал развлечения, которые в своём модифицированном виде каждый год травят всё большее и большее количество человек, которые должны, скорее всего, привести к её смерти.
Таня умирать не хотела.
Гроттер всегда боялась смерти, потому что провидицы не попадают в Рай. Она не хотела ещё и на том свете пытаться спастись и играть в вечный Тибидохс; жизнь с её повседневными грехами ей нравилась куда больше.
Таня помнила о том, как она танцевала на зеркалах, помнила, как хохотала, словно сумасшедшая – она вдруг отчаянно захотела всё это повторить и высказать в лицо этому чёртову Сарданапалу абсолютно всё, что только она о нём думает.
- Медузия Горгонова, несколько тысяч лет, основательница "Тибидохса", номер восьмой, - следующая женщина говорила неимоверно спокойно, словно для неё это было уже далеко не в первый раз.
Оно, в принципе, и так – Таня помнила о том, кто такая Медузия. Она была победительницей первого забега "Тибидохс" – того самого, во время которого случайно погибла Чума-дель-Торт.
Та самая, что превратила игры в ад.
Гроттер отчаянно ненавидела их обоих – и Медузию, и ещё больше Сарданапала. Ненавидела потому, что знала – именно из-за них и случилось то, что происходит сейчас вокруг; именно из-за этих двоих людей и появились самые страшные в истории человечества игры, и конца им не будет больше никогда.
Таня смотрела на них с невероятным презрением: на сгорбленного старичка и высокую, статную женщину. Они поступили бы честно, отказавшись – но они стояли здесь среди всех и даже словом не обмолвились о собственных преимуществах.
- Рита Шито-Крыто, двадцать два года, зельевар, номер девятый, - следующая девушка, облачённая во всё чёрное, мрачная и очень скрытная, была Гроттер едва-едва, но всё же знакома.
У Марго был один козырь – она могла отравить практически каждого, причём такими способами, что даже нельзя было угадать, что именно подстроит девушка не следующий раз.
Впрочем, скорее всего, девушка стала бы использовать это только с целью уничтожения смотрителей – Таня продолжала гадать, кем же будут они.
Почему-то Гроттер никогда не представляла на месте этих людей старых опытных магов, хотя стоило признать, что пытки у них действительно были просто потрясающие. Когда Татьяна видела изображение всего этого кошмара, когда узнавала, кто да как умер, она уже могла предугадать, что убивал смотритель.
Чувствовалось.
- Шурасик, - продолжал представляться следующий участник, - двадцать лет, учёный, номер десятый.
А этот – этот ещё совсем почти ничего не прожил, так, появился на этом свете, а потом просто попал на самое жуткое игрище, на которое только и мог попасть – стал участником "Тибидохса".
Гроттер никогда не жалела соперников – она даже Валялкина в данный момент уже почти не жалела, вот только понимала, что это сейчас так легко представлять, как именно она будет их убивать.
У Провидиц нет жестокости в крови.
Нет, она – какая угодно; расчётливая, возможно хитрая, скорее всего действительно могущественная, но при этом совершенно не умеющая убивать.
