сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 54 страниц)
Глеб, признаться, даже сначала не понял, что происходит, но, осознав, что девушка сегодня ни сопротивляться, ни кричать не сопротивляется, потянулся к поясу её халата, целуя Гроттер в губы.
Рыжеволосая обвила руками его шею, прижимаясь к Бейбарсову и пытаясь победить одиночество.
Сколько он уже тут, рядом с нею?
Неделю, две, месяц?
Она старалась об этом совершенно не думать и принимала всё так, как оно и было, без лишних криков и споров.
Бейбарсов толкнул её на кровать, нависая над девушкой и скользя ладонями по её бёдрам. Гроттер позволила себе расслабиться, впрочем, как-то непроизвольно готовясь к боли, которая была в прошлый раз.
Год, даже больше, прошло с того времени, а она никак не может совершенно ничего забыть.
Ничего не может.
Глеб поцеловал её в шею, после – мазнул губами по плечу, по тому тонкому следу от шрама, который ещё остался.
Таня содрогнулась от неожиданности, когда он вошёл в неё, и от боли, которая, впрочем, казалась не такой уж и сильной.
Гроттер сама не понимала, когда успела едва слышно вскрикнуть и даже тихонько застонала.
Было больно, но, впрочем, на сей раз уже не так и противно, к тому же, Бейбарсов ни к чему её не принуждал.
Она ведь сама пожелала, сама захотела, так что не стоило выдумывать себе лишние преграды для жизни.
Зачем?
Смысла никакого не было, и Таня предпочитала просто жить, а не думать о какой-то глупости, о боли, о…
Бейбарсов двигался в ней достаточно осторожно, обнимая за талию и каждый раз всё настойчивее и настойчивее целуя в губы, в шею, покрывая поцелуями плечи и ключицы. Таня пыталась расслабиться, как-то отвечать на его прикосновения и едва слышно вскрикивала на каждом толчке.
Ей было дурно, и голова немного покруживалась, но, тем не менее, не оставалось больше ничего, что могло бы заставить её выскользнуть из его горячих и уже практически родных рук.
Таня предпочитала молчать.
Гроттер, впрочем, едва слышно застонала в ответ на следующий толчок, выгибаясь в его руках.
Возможно, когда-то она привыкнет.
Когда Бейбарсов, отпустив её, позволив на мгновение выскользнуть из его рук, вдруг вновь прижал девушку к кровати, толкая её вновь на подушки и целуя ещё раз, Гроттер даже вскрикнула от неожиданности.
- Прекрати! – рассмеялась она, впрочем, не сопротивляясь и послушно переворачиваясь на живот.
Глеб прикасался губами к её плечам, после – поцеловал куда-то в затылок, и Гроттер хрипло застонала, чувствуя, как он ввёл в неё два пальца, осторожно двигая ими в девушке и словно прислушиваясь к её стонам.
…Гроттер трудно было вспомнить, что происходило между ними дальше – она просто дремала рядом с Бейбарсовым, периодически пытаясь проснуться, но, тем не менее, проваливаясь в сон.
Удивительно.
Гроттер сама понятия не имела, как ей было – хорошо или плохо, противно или, может быть, наоборот, приятно.
- Ты как?
Голос Бейбарсова звучал в темноте едва-едва слышно и хрипловато – Таня прикоснулась к светильнику и включила свет…
Чёрт.
- Видение, - выдохнула Гроттер, шумно дыша и покосившись на Бейбарсова, который лежал рядом и обнимал её за талию.
Дурацкий пушистый халат лежал где-то на полу, его рубашка оказалась каким-то образом на комоде.
Тане стало стыдно.
- Что – видение? Опять? – немного разочарованно поинтересовался Бейбарсов, глядя на девушку.
- Да нет же, - отрицательно покачала головой Таня. – Как бы тебе правильно сказать… Сбылось видение.
- То самое?
- То самое, - эхом отозвалась Таня, но, тем не менее, позволила себе просто так устроиться рядом с ним и уснуть.
Бейбарсов никуда не уходил.
Она упрямо повторяла про себя, что он – самый большой её враг, но оказалось, что это совершенно не так.
Оказывается, виноват этот проклятый Валялкин, который столько времени портил её жизнь, столько всего натворил…
А она не верила.
Гори в аду, всё равно разлюбила.
========== Боль тридцать седьмая. Защита ==========
Гроттер проснулась от того, что солнце умудрилось проникнуть даже через одно-единственное окно в её спальне, ещё и потрясающе нагло осветило всю спальню, не стесняясь слишком плотных штор.
Таня покосилась на Бейбарсова, желая расставить все точки над "ё" и наконец-то понять, что вообще она может к нему чувствовать. Увы, у неё не было ни единой мысли, которую можно было бы назвать логичной или вообще нормальной. Рыжеволосая потеряла сон и покой, у неё не осталось совершенно ничего, что могло бы заставить её думать о будущем или, возможно, выбросить из головы ту ерунду, которая толкала её едва ли не на самоубийство.
В конце концов, надо же было просто иметь хоть какую-то совесть и сберечь собственную судьбу, а не продолжать без конца страдать и портить себе и без того не самую хорошую жизнь.
Гроттер хотела было подняться, но, тем не менее, лежать было тепло и уютно, а окружающий мир вряд ли встретит её чем-то более приветливым, чем вечный, сковывающий по рукам и ногам холод.
Она зевнула, пытаясь отогнать в сторону сонливость, наконец-то заставила себя встать и принялась поспешно одеваться.
Сейчас, когда моментальные желания и минутные радости отступили в сторону, утром, когда в её голове не осталось ничего, кроме проклятых воспоминаний, Таня просто не могла простить себе то, что натворила вчера.
Некромага она ненавидела; она его боялась и желала когда-то убить его больше, чем кого-либо в этом мире.
Прошёл год с чем-то, её отношение совершенно не изменилось, вот только всё равно пришлось с этим смириться и окончательно подчиниться глупым требованиям этой чёртовой, вечно надоедливой судьбы.
Таня вышла в коридор, стараясь тихо ступать по мягким коврам, которые давно уже следовало привести в порядок и отчистить от пыли и всего прочего, и приблизилась к огромному окну в конце коридора.
Она знала, что останутся следы, но, тем не менее, прижалась ладонями к холодному стеклу и прикрыла глаза, представляя себе, словно невзначай, что бы вообще могло произойти, если бы она не оказалась на чёртовых играх.
Рыжеволосая понимала, что тогда они с Иваном всю жизнь провели бы в какой-то хибаре, ведь у них, естественно, не оказалось бы ни гроша, ни копейки денег, на которые так хотелось бы надеяться, и верила бы в то, что любима и любит сама.
Тем не менее, у этого, пожалуй, были и немного другие последствия, возможно, более неприятные, чем кажется на первый взгляд.
Все Провидицы сходят с ума – и Чума открыла величайший секрет сотворения "Тибидохса" и то, для чего он предназначался.
Таня старалась не обращать внимания на видения, которые стучались слишком громко в её сознание и пытались оказаться там. Она понимала, что будет только всё более и более несчастной, но разве ей оставили хотя бы какое-то подобие выбора?
Да и кому вообще всё это нужно, если на самом деле она – лишь потерявшаяся в этом мире пустота.
Гроттер столько дней пыталась отыскать хотя бы малейшее определение собственного дара, что навеки потерялась в странных книгах и прочей ерунде, которая не давала ей спокойно жить.
…Бейбарсов подошёл к ней слишком тихо, как, впрочем, и всегда, и Гроттер содрогнулась, почувствовав, как его руки легли на её талию. Таня, впрочем, позволила себе продолжать стоять рядом с ним, словно признавая, что это было единственным возможным и нормальным вариантом.
- Всё в порядке? – тихо, полушёпотом, поинтересовался Глеб, уткнувшись носом в её растрёпанные рыжие волосы.
- Да, всё замечательно, - кивнула Таня. – А почему ты спрашиваешь? – она усмехнулась, внимательно посмотрев на него, а после вновь отвернулась, любуясь на лес, на который открывался прекрасный вид из этого окна.
- Мне казалось, что ты должна была бы вести себя более… возмущённо, - вздохнул он. – У такой магии, как у тебя, должен быть раздражитель.
Таня кивнула.
Гроттер казалось, что вот-вот она окончательно сломается, и тогда не останется уже ничего, что способно исцелить её.
Всю свою жизнь она шагала по противной грани отчаянья, но теперь понятия не имела, как сопротивляться глупому ощущению желания быть защищённой. Пусть даже её защитой стал бы этот чёртов некромаг - какая, в конце концов, разница, если это поможет ей стать счастливой?
Она шмыгнула носом, пытаясь смириться с тем, о чём думала прямо сейчас, но больше ничего не стала говорить Бейбарсову, упрямо игнорируя его поцелуи, осторожные или, возможно, наоборот слишком грубые.
- Зачем это всё нужно? – наконец-то полушёпотом спросила Таня.- Ты меня даже ничему не учишь, так, провоцируешь только.
- А я тут в виде твоего персонального раздражителя, - рассмеялся Бейбарсов, тем не менее, кажется, говоря совершенно честно, будто бы признаваясь в том, что могло бы вызвать у неё подозрение.
Таня не хотела задумываться относительно его честности – она просто смотрела вперёд, на лес, и чувствовала, что ненависть постепенно, мгновение за мгновением, утихает в её сердце и перестаёт до такой степени сильно и ярко полыхать, так душить её и требовать ещё одну жертву.
…горячие, словно раскалённые от солнца листья огненными потоками падали вниз. Наступала осень – осень цвета её волос, и только трава оставалась пока что изумрудно-зелёной.
Этого леса пока что не коснулась ненависть и боль; он не был выжжен слугами, которые пытались остановить бунтовщиков.
В этом лесу не оставалось ни единого следа от боли и кошмара, который охватил города; и, казалось, теперь каждому надо было бежать именно сюда, но разве не поймают их и здесь? Поймают, скорее всего, вряд ли надо будет искать какой-либо оттенок сражения во всём этом.
Боль, наверное, слишком сильная; слишком сильно сдавило горло желанием вырваться из всего ужаса.
Бейбарсов вздохнул, вспоминая "Тибидохс" – три года спокойной, ни к чему не обязывающей работы, которая наконец-то осталась за его плечами, теперь казались самыми хорошими в прошлом.
Города горели, Чума теряла собственное подобие жизни, и каждый, кто пытался сопротивляться её правлению, был убит, а его энергия переходила к правительнице, чтобы поддержать её силы.
Точнее, это Чума думала, что именно так и есть.
Бейбарсов вздохнул и вновь посмотрел на Гроттер, словно пытаясь понять, что именно в ней было не так.
Однозначно, просто так терять её было практически запрещённым шансом на смерть; в конце концов, надо наконец-то что-то менять, но, тем не менее, путь к этому ведётся миллионом предательств и целой рекой крови.
Впрочем, в крови нет ничего плохого.
Чудовищем была та же Лоткова, которой так сильно хотелось крови. Татьяна являлась чем-то совершенно иным. Она просто сошла с ума, но в этом, пожалуй, не было ничего аж такого страшного, что могло бы повергнуть страну в ужас. Бейбарсову же и вовсе было наплевать на то, как к подобному кто-либо отнесётся.
Да, она Провидица.
Наличие сбоя в системе, этих проклятых активных сил, её победы – всё это сломило Чуму окончательно.
Проклятая старуха выстроила свой определённый план, по которому столь упорно действовала, не пытаясь сопротивляться реальности. Тем не менее, пора ей наконец-то вспомнить о том, что она – не единственный житель этой страны.
- О чём ты думаешь? – понимая, что вопрос звучит глупо, полушёпотом спросил у Тани Бейбарсов.
- Я?
- Ты, - кивнул совершенно спокойно он. – Ну, скажи мне, о чём? – он усмехнулся, глядя на неё как можно внимательнее. – У тебя должно быть хоть что-то, за что ты сейчас настолько упрямо хватаешься.
- Ты думаешь, что я должна быть уже сумасшедшей? – Гроттер оглянулась, словно пытаясь отыскать его взглядом, а после попыталась вырваться из рук Бейбарсова, тем не менее, не имея на это совершенно никакого шанса.
- Да, именно так я и думаю, - равнодушно кивнул Глеб. – Тем не менее, есть что-то, что тебя сдерживает.
Гроттер пожала плечами.
- Я не знаю, - выдохнула она наконец-то, тем не менее, не стараясь оказаться сейчас на свободе или сбежать от собственных мыслей.
Кровавый расствет плакал огромными, алыми слезинками всё новых и новых дождей. Утро затянуло облаками, заставляя их сдавливать горло и продолжать душить, то и дело наседать со всех сторон.
Кровь и потерянный шанс жить – всё это сплелось в одну-единую картину, у которой не осталось ничего привлекательного, только сплошной, слитый воедино ужас, что его сеяла Чума, а после неё будет развевать по пеплу кто-то ещё.
У этой жизни нет ограничений.
У этой жизни есть сплошная боль.
- Я уже сумасшедшая, - наконец-то прошептала она. – Или я не понимаю, что именно Чума подразумевает под этим.
Бейбарсов пожал плечами, словно тоже совершенно ничего не знал, а после обнял Гроттер, прижимая её к себе и словно пытаясь успокоить, утешить наконец-то девушку, которая едва слышно всхлипывала.
Возможно, у неё не осталось ничего, что должно быть в человеке, но, тем не менее, не следует задумываться, как жить дальше, если жить не хочется. А она, как ни странно, хваталась за каждый лишний день собственного существования, боясь отказаться от него просто так, резко, разорвав в первый и последний раз все нити, которые связывали её тонкими паутинками по рукам и ногам.
- Я заметил, - кивнул Бейбарсов.
Он чувствовал её магию, которая буквально горела в жилах девушки – осталось только выполнить то, что он обязывался сделать, и от него должны вроде бы как отстать; у Чумы свои игры, а пешкой сделать некромага не получилось.
Король – на шахматной доске на самом деле жалкая фигура, у которой отрезаны по локоть руки.
Ферзь – часто ходит так, как ему только вздумается, и на все расстояния, которые только придумает и пожелает.
Одна беда – часто ферзём жертвуют, равно как и турой, как и обыкновенной пешкой; а пешка может стать кем угодно на противоположном конце доски, только не ещё одним королём, которого, чёрт возьми, побить не получится.
Восемь ферзей на противоположной стороне – и все единоправны и единоличны; Чума делает ошибку.
Короля всегда защищают, но, тем не менее, решает всё равно игрок.
…А не пора ли дать пешке новую… решающую всё способность?
Достаточно было всего лишь одного маленького магического разряда, чтобы Гроттер наконец-то сбросила с себя пелену заклинания, что заставляло её верить всем подряд, и ему самому в том числе.
Заклинание упало и убрало всё её спокойствие; вместо мирной, относительно радостной Тани, которая желала поговорить хотя бы с ним, хотела, чтобы её просто кто-то обнял и успокоил, появилось чудовище.
Сумасшедшая провидица, у которой забрали все границы её сил – вряд ли Чума одобрит именно такой способ.
Тем не менее, рыжеволосая ещё минут пять не могла понять, что именно случилось, а после, посмотрев на Бейбарсова и осознав, что он всё ещё обнимает её, словно наконец-то вспомнила прошлое.
- Проклятый некромаг! – прошипела она, выворачиваясь из его рук, теряя всё своё видимое спокойствие.
Гроттер рванулась к окну, открывая его и не обращая внимания на то, что сама с огромным успехом может просто-напросто вылететь отсюда, упасть и навеки попрощаться с тем, что среди людей предположительно называют жизнью.
- Ты меня обманывал! Ты меня чем-то опоил, наложил на меня какое-то заклинание, - задыхаясь, выдохнула она.
Видения, которые прежде получалось блокировать, ворвались в её голову, затапливая сознание неизвестной волной, и Таня помнила только то, как вылетела из окна, увлекая Бейбарсова за собой.
Она даже не успела разбиться.
Видения настигли её раньше, не давая спокойно умереть, отправиться к праотцам без этого шуточного налёта из боли и крови.
"Чума, ещё совсем-совсем молодая, схватилась за голову, пытаясь сдержать всю ту беду, которая рванулась в её голову, стараясь наконец-то затопить до самого конца всякое понятие её сознания.
Видения были везде.
Она пыталась им сопротивляться, вырывалась из цепей, которые сковывали её руки, но не могла ничего сделать.
- Ты – Провидица, - спокойно сообщил Сарданапал, останавливаясь напротив неё. – "Тибидохс", конечно, совершенно безопасная игра, которая не может принести совершенно ничего плохого людям, но даже там случаются неприятные случайности, которые могут привести к кошмару.
Чума кивнула.
Прежде она с радостью отправилась бы на эту игру, чтобы иметь возможность кое-как отвлечься от бесконечных видений и сил, которые распирали её и рвались на свободу, вот только теперь поняла, что на самом деле этим назначением её отправили на верную смерть, не собираясь оставить хотя бы один шанс на существование.
- Я жить хочу, - наконец-то подала голос девушка, внимательно глядя на него и словно пытаясь попросить о пощаде.
- Как так могло выйти… - покачал головой Сарданапал, присаживаясь рядом с девушкой и обнимая её за плечи.
Она дёрнулась, но, тем не менее, позволила себе просто шмыгнуть носом и уткнуться лбом в его плечо.
Кто она? Обыкновенная дочь бессмертных родителей?
Впрочем, нет. Она Провидица, ещё и с силами, которые дают ей возможность сопротивляться и не позволить себя обезвредить.
