сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 54 страниц)
Он вряд ли отреагировал бы на её мольбы, да и Таня не собиралась тратить на них время. Она лишь чувствовала, как предательские слёзы стекают по её щекам, и пыталась вызвать хотя бы какой-то язычок пламени.
Ничего.
- Глеб заблокировал твою магию, дурочка, - прошептала совсем-совсем тихо Чума, внимательно рассматривая её. – Ты красивая.
Таня постаралась не слушать.
Она копалась в себе, пытаясь отыскать, как взламывается проклятая преграда, как освободить волшебство.
Бейбарсов не отобрал его.
Если бы он сумел это сделать, то, скорее всего, Таня сейчас бы просто не смогла стоять от потери сил. Да и Чума имела планы и на её магию тоже, зачем же пропадать чему-то до такой степени ценному?
Почему-то вызвал удивление тот факт, сколько Бейбарсов заставлял её тренироваться снимать эти барьеры.
А вчера она пресытилась волшебством, но Глеб не разрешил отдать хотя бы капельку собственной энергии.
Неужели это было всё исключительно ради Чумы? Неужели он всё настолько хорошо спланировал и так долго обманывал её?
Таня попыталась вновь отыскать в себе маленький огонёк силы и вдруг наконец-то поймала его за хвост.
Гроттер понятия не имела, как у неё вышло что-то подобное, и рыжеволосая почувствовала, что силы её вдруг начинают распространяться по всему телу.
Чума остановилась.
- Ты научил её?! – возмущённо воскликнула она, прерывая на мгновение свой путь.
Таня понимала, что щель в обороне казалась совсем-совсем маленькой. Она не смогла бы сделать ничего, кроме как вызвать пламя.
Но и это потребовало огромных усилий. Всех её сил хватило только на то, чтобы на несколько секунд выстроить огненную стену.
Она билась в свой барьер, пока тот не разлетелся на куски, и высвободила пламя, но того не было.
Магия покинула её, и Таня, ощутив ужас, моментальный, словно укол чем-то в руку, рухнула на землю.
Всё загорелось.
Рыжеволосая почувствовала, что теряет сознание, падая на ледяной пол проклятых Северных Пещер.
========== Боль пятьдесят вторая. История предательства ==========
Ей было так плохо, так плохо…
Огненная дорожка, которая вилась вокруг её ног, но не поддавалась и не позволяла на неё ступить, тянула куда-то всё дальше и дальше.
Таня давно не чувствовала такого предельного умиротворения, которого прежде никогда у неё не было.
- Здравствуй, Гроттер. – прошептал совсем рядом знакомый голос. Она оглянулась и увидела Ивана.
Это было всё то же его злое отражение, по крайней мере, Таня была в этом абсолютно уверена.
Она запомнила эту неизвестную пока что ей полосу, которая пролегла сквозь всё его лицо.
Шрам, наверное.
Рыжеволосой казалось, что на самом деле она ещё жива, но, тем не менее, Валялкин попытался взять её за руку.
- Не прикасайся ко мне! – воскликнула излишне громко она, отступая в сторону, но едва успела вернуться обратно на дорожку.
По обе стороны от них пылало странное пламя, которое не оставляло ни единого шанса выжить.
Тане так хотелось сейчас оказаться подальше от всего того кошмара, который пылал внизу, что она всё ускоряла и ускоряла шаг.
Вряд ли это принесло бы желаемый результат, но, тем не менее, она старалась идти как можно скорее.
- Всё равно ты останешься со мной, - промолвил он. – Никуда, Гроттер, из мира мёртвых не деваются.
- Все воспринимают его так?
Таня сама толком не знала, почему задала этот вопрос. Наверное, Бейбарсов просто слишком долго учил её смотреть на вещи под разными углами, пытаясь разобраться в том, какова их природа.
Она нутром чувствовала, что, как Провидица, у которой были активные силы, видела правду.
- Нет, - отрицательно покачал головой Валялкин. – Я твой проводник.
- Ты даже не полноценный! – воскликнула Таня. – Почему ты? Почему не цельный Иван, в конце концов?
- Ну… - покачал головой Иван. – На самом деле, таких как ты, так же, как и таких, как твой некромаг, убить очень трудно.
- Почему?
- Он не говорил тебе о бессмертии? Ах да, он же просто готовил овцу на убой, - казалось, это веселило Валялкина.
Не Валялкина – то злое, что осталось от него, ту боль, которая переросла в ненависть и сейчас шагала рядом.
Таня старалась не думать о том, каким он был в прошлом. Прошлого не осталось, не осталось и будущего.
Её дорожка начинала извиваться в разы сильнее. Ей было неприятно даже задумываться об этом, но…
Но какая, чёрт возьми, разница?
Рыжеволосая предпочитала вообще не вспоминать ни о чём подобном, да и, кажется, её мысли просто окончательно скрутились в непонятный клубок, из которого едва ли не дым шёл.
Таня постаралась успокоиться.
Если она идёт на тот свет, то это, конечно, очень плохо, но, тем не менее, у неё не было выбора.
- А вот и две ровные дороги!
Валялкин воскликнул это с непередаваемой радостью, и Таня посмотрела туда, куда он указывал.
Им было ещё очень далеко идти.
- На самом деле, - поделился вдруг собственным мнением Иван, - я не уверен в том, что ты должна была сегодня умереть.
- Почему?
- Ну… Знаешь, меня, пусть я только злая копия твоего чёртова светлого идеала, немного осведомили, - протянул он. – У тебя судьба на две развилки расходилась, одна вверх, другая вниз.
- В смысле?
- Ты что, совсем ничего не понимаешь? – удивился Иван. – Неужели ты настолько глупа, Гроттер. Это всё в твоей голове!
Таня понимала, что это значит лишь то, что она всё ещё жива, но, тем не менее, не до конца.
Она не попыталась сопротивляться смерти. Это было бы очень глупо, особенно в подобной ситуации, а глупой Тане быть не хотелось.
Рыжеволосая мечтала о чём-то другом.
У неё когда-то должна была быть нормальная жизнь, но сейчас её не осталось, и Таня просто пыталась не обращать внимания ни на что. Ни на что, что происходило вокруг. Вообще, только на пустоту.
Тане казалось, что это слишком странно – видеть только пламя и тучи где-то у себя под ногами.
Но она упрямо шагала по дорожке.
- Я был уверен, что ты сорвёшься, - протянул наконец-то тот, который называл себя Иваном. – Я-злой прожил бы, кстати, дольше.
Таня не стала уточнять, откуда ему что-либо было известно – личные секреты сейчас меньше всего интересовали девушку.
Они слишком близко подходили к дорожкам.
- А знаешь, откуда этот шрам? – весело поинтересовался Ванька, проведя по той полосе, что перерезала его лицо.
Таня пожала плечами.
Шрам уродовал его. Он проходил от левого виска и до правой скулы, пересекая тонкой полосой уцелевший глаз, почему-то искривлённый нос…
Губы даже.
Конец шрама, нижний, тот, с которого начинался, очевидно, пока что неизвестный Тане удар, был уродливее всего.
Начало кошмара.
Кривоватый, зазубренный и очень глубокий – теперь это превратилось в огромный бугор на опухшей щеке.
Даже в прошлый раз этого не было.
- Некромаг, - спокойно пояснил Валялкин. – Он ударил меня магическим хлыстом, хотя ты вряд ли знаешь, что это.
Таня вспомнила свою спину.
Гроттер предпочитала не рассказывать никому о тех травмах, которые были исключительно, сугубо личными.
Валялкину знать не нужно.
- Ну, что же, могу только посочувствовать, - протянула наконец-то Таня, стараясь говорить равнодушно.
- Посочувствовать!
В его голосе чувствовалось такое презрение, что Таня вновь испытала к Ивану что-то вроде ненависти.
Он никогда не любил её, даже не пытался относиться к ней хорошо, наверное – по крайней мере, злая половина уж точно.
Гроттер почувствовала это только сейчас.
- Я тебя ненавижу, - промолвила как можно спокойнее Таня, но после поняла, что это не так. – Или… Нет. Я к тебе просто всегда была равнодушна.
- О, да! – воскликнул он. – Можешь теперь признать, что ты любишь своего некромага-предателя, ведь так?
Таня промолчала.
Ей так не хотелось, чтобы Иван говорил что-то подобное! Именно потому она упрямо молчала, стремясь не показывать, что именно чувствует, просто проигнорировать его и не осознавать всей той боли, которая окружала её.
Пеленой.
Гроттер не хотелось, чтобы сейчас мысли в очередной раз превратились в глупый комок. Она мечтала о правде.
Мечтала о справедливости, которой никогда бы не дождалась, потому что так было бы намного более правильно.
Мечтала она скорее о пустоте.
Таня попыталась вырваться из плена своих мыслей и сказать что-то Ивану, но было, впрочем, слишком поздно для разговоров.
- Развилка.
Он промолвил это настолько будничным тоном, что Таня испытала отчаянное желание его ударить.
- Две дороги, - прошептал Иван. – Выбирай!
- Ты видишь две ровные дороги, которые расходятся вправо и влево?- предположила Таня. – И мне надо выбрать?
- Да, а ты видишь другое?
- Я… нет, - прошептала наконец-то она. – Просто, мало ли, что может случиться или куда надо поворачивать.
Гроттер соврала.
Ивану не надо было знать о том, что она видела на самом деле, не надо было услышать, что на самом деле она увидела не две абсолютно ровные, ничем не отличающиеся друг от друга дороги.
Первая казалась очень светлой и достаточно красивой, вымощенной белым кирпичом – или чем-то другим.
Она была странная.
Она вела в облака, в рай, который никогда не был доступен провидицам, и поэтому Гроттер отвела от неё взгляд.
Её противоположность оказалась лестницей в ад.
Таня понимала, что, скорее всего, именно та предназначена именно для неё, но, тем не менее, не хотела пользоваться.
Не сейчас.
Таня испытывала к ней ещё меньшую симпатию.
И, наконец, третья – ровная, большая и длинная, которая, впрочем, совсем скоро начинала заворачиваться и кружиться.
Но не вверх и не вниз.
Это была дорога её жизни, которая лежала между Раем и Адом.
Если пойти по ней, то можно было наново выстроить собственную судьбу, попытаться жить так, как ей будет угодно.
Именно на этой дороге она будет счастлива и совершенно спокойна.
- Я пойду вот так, - промолвила Таня, кивнув куда-то прямо, махнув рукой, словно собиралась забыть обо всём на свете.
- Туда нельзя. Рассеешься, - промолвил Иван. – Моя добрая половина рванулась туда, милочка.
Часть Валялкина погибла безвременно – и превратилась в пустоту. Осталось лишь зло, скопление ненависти.
Но Таня предпочитала пойти прямо. Где-то когда-то народится человек, который будет добрым отражением Ивана.
Настоящим Валялкиным.
Плевать, где и когда – она просто не могла выбрать другую дорогу, кроме как центральную, которую не видел навеки почивший Иван-зло.
Тьма.
Она просто направилась вперёд, стараясь не оборачиваться и не смотреть на Валялкина. На то, что от него осталось.
Она оживёт когда-то.
Скорее бы.
Тане так хотелось, чтобы она могла вернуться в нормальную жизнь! Но вряд ли она вообще будет что-то видеть.
Пустота.
Темнота.
Пламя и жизнь запутали её, завернули в сплошной отвратительный клубок, в котором не было ни конца, ни начала.
Вся жизнь тут завернулась в сплошной круг, по которому ещё надо было очень даже быстро пройти.
Тане не хотелось.
Она шла и шла, шла и шла, пока наконец-то не потеряла каждую реальную мысль, которая только существовала в её жизни.
Кровь или слёзы.
Но выбирать тебе.
***
Таня резко открыла глаза, хватая ртом воздух и словно пытаясь вынырнуть из этой отвратительной густой крови, которая окрутила её сплошным потоком, не выпуская на свободу.
- Проснулась-таки? А я думал заказывать погребальную церемонию, - надменный, но знакомый голос прозвучал совсем-совсем рядом, причём достаточно мягко и даже нежно, приятно.
Таня содрогнулась и посмотрела на потолок, понимая, что это совсем даже не её спальня, а всё то, что было до этого…
Не приснилось.
Всё произошло в реальности, она на самом деле была убита предательски Бейбарсовым, и её превратили в Чуму.
Точнее, в её тело вселилась Чума.
Бейбарсов потянулся к девушке, пытаясь её поцеловать, но та вывернулась из его рук, пытаясь понять, что сделать.
Она прекрасно понимала, что на самом деле не имеет права выдать, что на самом деле она не Чума.
Глеб, наверное, имел определённую договорённость с Чумой, они собирались остаться вместе и… Мало ли.
У Чумы должно было быть привлекательное лицо.
- Таня, ты чего? – шёпотом поинтересовался Бейбарсов, целуя её в щёку. – Ты в порядке, Гроттер?
Она сначала кивнула, а после отпрыгнула куда-то в сторону, словно пытаясь заставить себя сбежать.
Ноги не слушались.
Странные парчовые покрывала, которые только ещё больше испугали её, множество непонятно чего, что принесло бы ей только много-много неприятностей, но, тем не менее, всё такое холодное…
Холод.
Таня замерла в его объятиях, словно пытаясь почувствовать себя так же хорошо, как прежде, а после осознала, что на самом деле всё не так.
Холод.
- Чума, - прохрипела она. – Ты, предатель! Я же теперь должна быть Чумой, да! И скоро стану, верно?
- Не станешь, - равнодушно промолвил Бейбарсов. – Не станешь. Чума мертва, - он выдержал короткую паузу. – Я убил её.
Слова громом прозвучали в её ушах. Таня посмотрела на него, словно дожидаясь какого-то нормального, вразумительного ответа.
- Предатель! – кричала она. – Предатель, предатель, предатель! – она попыталась вывернуться из его рук.
Бейбарсов прижал её к себе, не позволяя вырваться, а девушка замерла наконец-то, чувствуя себя более спокойной.
Ей стало так плохо, так плохо – и она понятия не имела, стоит ли ему верить.
- Почему ты её убил?
- А как иначе? – удивлённо изогнул бровь Бейбарсов. – Таня, разве ты думаешь, что мне так хотелось, чтобы Чума была вместо тебя, - прошептал он. – На кой чёрт мне это нужно?
Таня содрогнулась, попытавшись вывернуться ещё раз, но Бейбарсов не позволил ей сбежать.
- Ты теперь повелительница. Ты теперь глава всего государства! – он рассмеялся. – Чума-дель-Торт в новом теле.
- Ненавижу. Предатель, - выдохнула Таня, проваливаясь в беспокойный сон…
========== Боль пятьдесят третья. Подданные ==========
Гроттер не знала, что постоянно толкало её вперёд. Сейчас подчиниться было бы признанием собственного поражения, а она меньше всего на свете хотела этого, поэтому сражалась, сражалась настолько дико, насколько могла себе позволить.
Таня сама не знала, что придало ей столько сил, но, тем не менее, сгусток волшебства, который оторвался от её рук, помог отбросить Бейбарсова куда-то к стене.
Глеб не поднимался.
Странный страх волной накатился на неё, и Гроттер вдруг испытала ужас относительно того, что некромаг может погибнуть.
Бейбарсов, впрочем, достаточно быстро поднялся на ноги, отряхиваясь и собираясь что-то сказать.
Ненависть вспыхнула в её душе с новой силой. Гроттер не была уверена в том, что поступает предельно правильно, но она не оставила сама себе никакого выбора, просто пытаясь подчиниться тому, что происходит.
Рыжеволосой так хотелось сейчас быть более-менее нормальной, логичной, чтобы у неё появился наконец-то шанс стать хотя бы на одно мгновение счастливой, что она собственноручно превращала этот шанс в прах.
- Предатель!
Таня прежде не могла пользоваться тем волшебством, которому Глеб учил её. Нет, она умела, конечно же…
Но не получалось.
А теперь, когда оковы, державшие её, пали в одно-единственное мгновение, Гроттер ощутила невероятную свободу.
Она могла разрушить всё, убить каждого, кто только помешает ей, и теперь рыжеволосая не могла остановиться.
Она вновь и вновь останавливала себя, и каждый раз срывалась с персонально изготовленной цепи.
Её что-то толкало на неимоверные преступления, от которых девушка не смогла бы отказаться.
Она запрокинула голову, глаза на потолок. Здесь был расписан странными узорами даже он, и это вызывало у Тани отвращение. Она была практически уверена в том, что вся эта красная краска – кровь, бесконечная кровь.
Рыжеволосая попыталась вновь совладать с собой, но только теперь поняла, что, возможно, не такими уж и отвратительными были заклинания, которые оказались призванными сдержать её.
Но теперь границ не оставалось. Она вскинула руку, чувствуя, что пламя срывается с пальцев даже без её приказа, и равнодушно смотрела на то, как горело дорогущее постельное бельё.
Ей стало наплевать на то, что так она может сжечь весь замок. Пламя перешло на шторы, затапливая их своим ясным сиянием, а девушке всё ещё было абсолютно наплевать на это.
Она так хотела спастись.
Но выхода не осталось.
- Это ты во всём виноват! – она вновь не позволила Бейбарсову сказать ни слова в своё оправдание.
Он мог бы применить собственную магию, но почему-то упрямо не хотел делать это. Таня не знала, почему именно так.
Прежде она бы подумала о причинах, но только не теперь, только не сейчас, когда столько всего свалилось на неё.
Она должна бороться!
Таня сама не знала, почему настолько остервенело повторяла про себя эту мысль раз за разом, пытаясь убедить себя саму в том, что всё это до сих пор актуально.
- Какой же ты предатель, - она опустилась на колени, а после, запрокинув голову, вдруг рассмеялась точно так же, как и Чума, чувствуя, как поток волшебства разлился вокруг неё.
