сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 54 страниц)
Она чувствовала себя до такой степени потерянной, что это было просто кошмарно. Гроттер не могла позволить себе вот так взять и отпустить ситуацию, которая окружила её этой пеленой.
Просто не могла.
Но и выбора у неё не оставалось, равно как и желания противиться тому, что когда-то было для неё родным и близким.
- Возможно, нет, а может и да, - туманно отозвалась Гроттер, вспоминая о наставлениях некромага.
Свечи замерцали, принимая её ответ, и по спине пробежал холодок недовольства Валялкина – тот, уже мёртвый, превратившийся в тень, пришёл сюда частично, только той злой своей частью, которая умудрилась в последние минуты его жизни получить что-то вроде власти.
- Ты в каждом видении ждал меня, - промолвила Гроттер, заставляя свой голос звучать уверенно и строго. Если сейчас слёзы покатятся по её щекам, то она сдастся и потушит все свечи.
Как только тут станет темно – а Глеб предупреждал её об этом, - дух вырвется из сетей, в которые он нынче закован.
И разрушит всё, что сможет.
Конечно, некромагу было под силу его поймать и вернуть обратно, но зачем тратить на это время, если можно успеть разобраться со всем прямо сейчас, не особо задумываясь над последствиями, которые могут случиться.
Таня понимала это и предпочитала пока что реагировать настолько мирно, насколько ей было удобно и нужно.
Гроттер вздохнула и склонила голову набок, пытаясь смотреть на Ивана презрительно. Его злая часть, та самая, которая пришла к ней, выглядела очень размытой и очень старой.
Это казалось отвратительным фактом всего происходящего, Таня просто не могла понять, почему это произошло, но, тем не менее, глядела в глаза Валялкину, который был в два раза старше неё.
- Хочешь правду? – прохрипел он.
Голос у Ивана тоже переменился. В нём не осталось совершенно ничего доброго или хорошего, и это показалось Тане противным.
- Хочу!
Гроттер помнила, что не имеет права подниматься на ноги и смотреть ему прямо в глаза. Это придало бы проклятому Валялкину сил.
Именно поэтому она прятала глаза до того отчаянно, что он буквально сипел от невероятной злобы.
- Не смей от меня отворачиваться! – громко воскликнул он. – Никогда, слышишь, никогда не смей от меня отворачиваться… - это звучало пугающе, и Таня вспомнила, что говорил Бейбарсов.
Не всегда, даже у самых опытных магов, получается вызвать духа с первого раза. Если же это вышло у новичков, значит, дух сам желал прийти, и даже самый кривой и неправильный ритуал призвал бы его.
Особенно если перед этим он с такой поразительной частотой затмевал собой каждое её видение.
- Ты думаешь, - шипел Иван, пытаясь найти глаза Гроттер, столкнуться с нею взглядами и поглотить её, - что на самом деле я был последним предателем в твоей жизни? Посмотри на своего некромага!
- Я его и так вижу, - скривилась Таня. – Без того, чтобы оборачиваться ещё раз. Что тебе от меня нужно?
- От тебя уже ничего, - сипло выдохнул он. – Мне рассказали… Если бы он тогда позволил тебе умереть и судьбе прясть свою нить дальше, всё было бы иначе.
- Насколько иначе?
- Я был бы одним из победителей игр. Двух победителей игр. Шурасик зарезал бы чёртову Склепову практически сразу. Я говорил с духом Гуни…
Тихий отголосок, постепенно перерастающий в шум, свидетельствовал о том, что Гломов приближался сюда.
- Она бы сдохла и оказалась на том свете, - это был не Иван, это была его часть, совсем незначительная, но даже одно-единое слово вызывало у Тани отвращение к этому человеку. – И ты тоже.
Иван достаточно долго молчал. Он словно позволил девушке понять до конца, о чём он вообще рассказывал, а после наконец-то продолжил:
- Я бы выиграл, вышел из игр, женился и жил бы счастливо в том доме, который сейчас заняла ты.
- Видимо, не судьба, - усмехнулась Таня, взвывая ко всей своей жестокости, которая только осталась в глубинах её сознания.
- О, нет! Это твой Бейбарсов прошёл против судьбы. Дважды. Ты должна была погибнуть, и только тогда Чума умерла бы от старости! А так она просто сменит тело!
Таня не понимала, о чём речь.
Внезапная ненависть к Ивану, даже к его частице, ко всему, что могло остаться после него, затопила её с головой. Гроттер прежде не испытывала такого к людям, даже к Бейбарсову.
Глеб её пугал. Глеба она боялась – по крайней мере, до определённого момента. После, конечно, всё прошло, и Таня стала чувствовать себя рядом с ним более уверенной, более сильной.
Бейбарсов иногда срывался и творил множество глупостей, но, тем не менее, он не был таким…
Злобным.
Казалось, в том, что осталось от Валялкина, в его самой плохой части, скопилась ненависть по отношению к Гроттер многих поколений.
- Я терпел тебя столько лет, я пытался быть с тобой добрым, но разве ты отвечала взаимностью? – шипел он. – Я был готов ждать столько, сколько нужно – а ты всё равно, чёрт возьми, никогда не позволила к себе даже прикоснуться!
- Я Провидица, разве ты этого не понимал?! Я не держала тебя! – Гроттер сорвалась. Она понимала, что смотрит в его полупрозрачные и уже почти не синие глаза, но, тем не менее, не хотела отворачиваться.
Иван упивался её силами, которые теперь перетекали в него, и с каждым разом становился всё более и более сильным.
С каждым мгновением, которое он оставался тут, он набирался магией, сильным волшебством, которое не просто пугало, а просто швыряло с головой в омут, в тот ужас, которому не было никакого предела.
- Не держала? – закричал он ещё раз. – Не держала? Да ты только это и делала! Ты строила с себя недотрогу – но не стоило верить, естественно, особенно если судить по тому, с какой частотой ты оказываешься в одной постели со своим этим некромагом!
Это не Иван. Таня повторила про себя это миллион раз, пока наконец-то осознала, что от Валялкина тут остался только след внешности.
Ванька был добрым, с лёгким налётом периодического раздражения, не более – а это просто какой-то… Кровопийца.
Он не будет жить.
- Сгинь, - равнодушным, спокойным, лишённым всяческих чувств голосом промолвила Таня, ожидая действия.
Не надо было заклинаний – она просто почувствовала, как её же сила вытолкнула подобие Ивана за портал, закрывая за ним все двери.
Испытание духами закончилось. И она в нём вышла абсолютной победительницей, несмотря ни на что.
========== Боль пятидесятая. Готовность ==========
Гроттер всегда была уверена в том, что самое страшное, что она только могла сотворить в своей жизни – это убийство Веры. Она просто не хотела вспоминать об этом, но не вспоминать было практически нереально.
Вот только, стоило только вспоминать об этом при Бейбарсове, он вдруг начинал смеяться.
Почему?
Почему вообще он так реагировал на каждое её слово, почему вёл себя до такой степени странно, почему Таня в такие мгновения чувствовала себя слишком далёкой от некромага?
Некромага могущественного, практически всесильного.
Таня, впрочем, сейчас слишком много думала о Валялкине, о том его подобии, которое умудрилась вышвырнуть из реального мира, как она надеялась, раз и навсегда.
- У тебя получилось, - кивнул Глеб, наблюдая за тем, как девушка вышла из библиотеки, в которой сейчас воцарился ночной полумрак. – Поздравляю. Признаться, мне казалось, что ты не справишься.
- Это не помешало тебе отправить меня туда, - хрипловато рассмеялась Таня, покосившись на Бейбарсова. Он не стал даже спорить, просто равнодушно кивнул в ответ на подобное заявление.
- Пусть так, - согласно склонил голову он. – Тем не менее, не вижу ничего плохого в таких методах обучения.
Гроттер едва слышно рассмеялась.
У неё не осталось ни капельки сил сейчас, по крайней мере, Таня была уверена в этом, но и сопротивляться всему тому, что родилось в её сердце, было слишком трудно.
Прежде у неё была определённая ненависть к чему-то отдельному, словно вырванному из контекста, но теперь Таня почувствовала в себе глупую готовность отобрать чужую жизнь, если так будет нужно.
Удивительно – ведь она на тот момент считала Валялкина всё ещё частично живым, тогда, когда вышвыривала его из реального мира раз и навсегда, закрывая следом все ворота, все входы и выходы.
Таня до сих пор, казалось, могла слышать его громкий, истошный вой, который не позволял никому из окружающих духов успокоиться.
Она слышала, как Гуня, которого она не видела никогда в жизни, шептал ей вслед "спасибо", словно поминая тот момент, когда Гробыня стала победительницей и вышла из "Тибидохса" живой, здоровой…
Не потерявшей то дитя, о котором она даже и не догадывалась на тот момент – удивительно, но это так.
Гроттер попыталась не задумываться над тем, что она предала или что она сделала сейчас.
Это было слишком болезненно – анализировать собственные поступки в таком тоне, и она не могла позволить себе поступить подобным образом прямо сейчас. Может быть, следовало, но рыжеволосая не видела совершенно никакого смысла.
- Знаешь, мне кажется, ты уже готова к предпоследнему этапу нашего обучения, - протянул Бейбарсов.
- К предпоследнему? – удивилась Таня, вспоминая о его словах на первых занятиях. Бейбарсов утверждал, что выучить всю магию до конца практически невозможно, и что знаний любого мастера не хватит для этого.
Тем не менее, Глеб говорил, что даже тех крох знаний, которые есть у него, хватит для того, чтобы занять её лет на десять.
Таня не хотела такого длительного обучения, но, тем не менее, у него был определённый плюс – познавая все аспекты магии, она могла находиться рядом с Бейбарсовым и не чувствовать себя одинокой.
Следовало согласиться с тем, что это был достаточно значительный плюс. Она понимала, что это просто прекрасно, что она имеет возможность не путаться без конца в глупом, давящем одиночестве.
Одиночества Таня очень боялась, она опасалась его, словно какого-то злого, невероятно опасного пламени.
Гроттер казалось, что однажды всё то, что она знает или умеет, подведёт её, но, тем не менее, старалась оттянуть этот момент настолько, насколько вообще было возможно. Странное желание жить и радоваться жизни оказалось для неё чрезмерно сильным и могущественным.
А теперь Бейбарсов сообщал о том, что их ждёт предпоследнее занятие.
Гроттер даже не позволила приобнять себя, вывернувшись из его рук и подойдя к ближайшему окну.
Сквозь него Таня могла видеть сплошной поток снега. Зима появилась поразительно быстро – ещё с октября она периодически заглядывала в гости потоком снега, а теперь, пусть уже и наступил декабрь, слишком рано засыпала серебристыми снежинками всё вокруг.
Наверное, люди много чего не успели сделать из-за настолько быстро пришедшей зимы, но у неё вряд ли был выбор.
Пока что приходилось только терпеть, склонив голову и соглашаясь со всем, что только диктовала природа.
- Да, к предпоследнему, - кивнул Бейбарсов, всё-таки поймав Таню и притянув её к себе. – И последнее будет достаточно скоро.
- А потом? – с неожиданным для себя самой испугом поинтересовалась Таня. – Что будет потом? Ты уйдёшь, а я опять буду коротать дни, которые остались мне до конца жизни, в абсолютном одиночестве.
Бейбарсов едва слышно рассмеялся, а после отрицательно покачал головой, словно стремясь возразить ей.
- Не думай об этом, - промолвил он. – Не так уж и страшно, как тебе кажется, это одиночество.
- Но ты всё равно уходишь! – Таня словно чувствовала это его намерение и буквально стремилась остановить, хотя получалось у неё это слишком уж плохо. Бейбарсов всегда знал, что ему нужно, и очень часто его планы и планы Гроттер слишком сильно расходились.
Причём в своих самых основных, самых значительных пунктах. В тех самых, в которых ни Таня, ни сам Бейбарсов не желали отступать в сторону и подчиняться судьбе или кому-то другому.
- Не ухожу, - вдруг вполне серьёзно промолвил Бейбарсов. – После конца обучения мы останемся вместе.
Гроттер удивлённо изогнула бровь.
- Ты даже можешь мне это гарантировать? – полушёпотом поинтересовалась девушка, словно спрашивая о том, есть ли хоть какой-то шанс быть счастливыми. Ей прежде казалось, что Бейбарсову нравилось оставаться с нею, но теперь она уже совершенно ничего не могла утверждать.
- Могу! – с уверенностью кивнул Бейбарсов, заглядывая в зелёные глаза своей собеседницы и мимолётно прикасаясь к её губам.
Таня попыталась выдавить из себя хотя бы слабую улыбку, но получилось плохо. Она отвернулась и громко шмыгнула носом, пытаясь напомнить себе о том, что сдержанность более чем важная в подобных моментах.
- Ты всё равно уйдёшь, - протянула она. – Всё равно ты меня обманешь.
- Не обману.
Она не хотела верить ему на слово и мечтала о том, чтобы потребовать какое-то документальное подтверждение.
Хотя, впрочем, это было далеко не положительной и не нормальной мыслью для молодой девушки…
Но она прошла "Тибидохс".
- Я останусь, - наконец-то с уверенностью промолвил Бейбарсов. – Но для начала мы должны всё-таки закончить обучение, я надеюсь, ты это понимаешь, ведь так, Татьяна?
Он прежде никогда не называл её полным именем, и Тане от этого стало не по себе, но Гроттер кивнула и прижалась к нему, чувствуя, что вихрь телепортации увлекает их куда-то за собой всё дальше и дальше.
Мир накрыло сплошной волной боли и страха.
***
Когда Гроттер открыла глаза, она поняла, что находится в странном каменном коридоре. Таня подумала, что это какое-то испытание, но вовремя, прежде, чем попыталась зажечь воздух, почувствовала присутствие Бейбарсова.
Вихрем телепортации их разбросало в разные стороны коридора, наверное, потому, что ту на оную стоял неизвестный запрет.
Таня содрогнулась, подумав о том, что Глеб сильно рисковал их жизнями, а, присмотревшись к Бейбарсову, поняла, что тот не просто неимоверно бледен, а где-то умудрился по пути потерять рукав своей куртки и, кажется, что-то куда более важное, наверное, то ли часть руки, то ли плеча.
Бейбарсов усмехнулся, наблюдая за искорками регенерации, а после подошёл к двери, напротив которой они стояли.
Всего дверей было две.
Одна оказалась достаточно далеко и казалась не такой уж и крепкой. Ею заканчивался или скорее начинался мрачный коридор.
Вторая казалась едва ли не бронированной и уж явно была защищена таким количеством заклинаний, которое просто невозможно было преодолеть.
Рука Бейбарсова вспыхнула пламенем, когда он прикоснулся к ручке двери, но Глеб не обратил внимания на боль.
Казалось, это было единственным из заклятий, которые подействовали не него, да и Бейбарсов с лёгкостью перешёл ту самую короткую грань, оказываясь на противоположной стороне.
Переступив через порог.
Таня тоже сделала шаг следом за ним.
Наверное, Бейбарсов забрал на себя все защитные заклинания, потому что Таня не ощутила даже привычного покалывания, которое встречало её каждый раз, когда девушке приходилось переступать порог даже своего собственного, родного дома.
- Всем добрый вечер, - окинув взглядом комнату, промолвил язвительным, холодным, впрочем, голосом Бейбарсов.
Таня только сейчас заметила людей. Их было много, и все они были прикованы к стенам.
Казалось, более несчастных людей трудно было отыскать во всей стране. Конечно, они далеко не радовались жизни, но…
- Все, кто здесь присутствуют, приговорены к сожжению, - протянул Бейбарсов. – Некоторые даже к публичному.
- За что?
Таня сама не знала, что заставило её задать вопрос до такой степени громко, но, тем не менее, не успела прикусить собственный язык и вообще успеть замолчать перед тем, как выкрикнула это.
- За то, что отказался от участия в "Тибидохсе", моя госпожа, - с неким отвратительным раболепием прошептал один из пленников, тот, который находился совсем-совсем рядом.
- За то, что посмел совершить нападение на должностное лицо, моя госпожа, - промолвил второй.
Они спокойно, тихим голосом сообщали, за что должны были умереть. Впрочем, не все – кто-то кричал, кто-то вслух умолял оставить их в покое и убить сразу, а не на костре, но Таня старалась не слушать.
Мальчишка, совсем худой, который сидел в самом конце камеры, поднял голову и посмотрел на Таню настолько спокойно, что Гроттер стало не по себе.
- Мой приговор станет действительностью тогда, когда они все умрут, - сообщил вдруг он. – Вы ещё успеете.
- Успею что? – воскликнула Таня, глядя на него с непониманием.
- Казнь проводится только один раз в день, - равнодушно промолвил Бейбарсов. – Поэтому того пленника казнят… когда? Где-то через месяц, если я не ошибаюсь, а то и больше времени пройдёт.
Мальчишка кивнул и вновь посмотрел на неё своими огромными, большущими глазами, словно пытаясь подействовать как-то на совесть или, возможно, что-то другое. Гроттер чувствовала, что её сердце вырывается из груди.
- Если к тому времени всё наладится, - вдруг вновь подал голос Глеб, посмотрев на мальчишку, то мы вернёмся и заберём тебя. Обещаю.
Тот кивнул и благодарно улыбнулся, словно увидев только что нечто вроде света в конце тоннеля.
