сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 54 страниц)
- Падальщики! – закричал Иван, своим громким воплем перебивая все размышления. Он подскочил к Тане и потянул её за руку, заставляя бежать, а девушка, едва ли не падая, ринулась следом за ним.
Гурий успел, впрочем, заметить птиц, которые кружились уже над трупом Лизы, медленно снижаясь.
Он когда-то видел таких – огромные, с лысыми шеями и длинными чёрными перьями, словно у ворон, те могли разорвать жертву за минуты.
Конечно же, они предпочитали мёртвых, но, тем не менее, живых тоже могли убить, а стая оказалась просто огромной.
Сначала Пуппер молча смотрел на острые, словно специально заточенные клювы, которые будто бы были сделаны из металла, а после сорвался с места, стараясь бежать как можно быстрее.
Он сам не понимал, откуда взялся этот животный, не свойственный нормальному человеку страх, но выбора не было.
Приходилось мчаться и надеяться на то, что Зализина будет достаточно вкусным блюдом для того, чтобы они отвлеклись на неё хотя бы на несколько мгновений и не особо стремились убить ещё нескольких.
Чтобы не успели.
…И только в последнее мгновение Пуппера внезапно посетила глупая мысль – а что, если Лиза на момент их прилёта всё ещё была жива?
***
Шурасик шёл всё быстрее и быстрее. Кузя уже давно перестал успевать за ним, но ничего не говорил, словно переживая, что его моментально пошлют куда подальше, не желая связываться и иметь с ним какое-либо дело.
Может быть, это была глупая опаска, а может, требовалось наоборот убежать как можно дальше от этого парня, но он придерживался компании учёного, чувствуя себя так немного более защищённым.
По правде говоря, это было глупо.
Александр каждый день бросал на него достаточно странные, подозрительные взгляды, в которых Кузьма не видел совершенно ничего хорошего, а порой мрачный взор заставлял содрогаться и немного ускорять шаг.
Ему постоянно казалось, что Шурасик уже заносит нож или ещё что-то, стремясь его убить, но это ни разу так и не случилось, и Тузиков убедил себя в том, что просто принялся слишком бурно фантазировать.
Давно пора было успокоиться и перестать задумываться над такими вопросами, которые постоянно лезли ему в голову, вот только страшное и странное предчувствие ни на мгновение не оставляло его.
Пока не догнало окончательно.
- Может быть, мы не будем идти так далеко в лес? – наконец-то подал голос Кузя. Он видел впереди странное скопление скал, которое показалось ему опасным, но, тем не менее, продолжал шагать следом за своим спутником, содрогаясь от каждого дерева, которое посмело шелестеть, вообще от всего, что окружало их.
От природы никуда не сбежишь, но Тузиков этого пока что не понимал. Он всё ещё упрямо верил в то, что появится кто-то, кто спасёт его, просто заберёт с собой и позволит не находиться тут.
Как можно скорее!
…Странный звук заставил его содрогнуться и оглянуться как раз вовремя, чтобы увидеть разноцветноволосую некромагиню, которая сбросила с себя какой-то странный плащ. Может быть, она шагала за ними уже достаточно давно, но только теперь Кузьма осознал, что за ними могли следить.
Всё оружие – точнее, то, которое вообще у них было, лишь один допотопный нож, от которого толку было, пожалуй, достаточно мало, - хранилось у Шурасика.
- Сзади! – завопил громко Кузя, чувствуя, что вновь впадает в странное чувство бесконечной апатии.
Теперь надо было бежать, а он не мог, просто стоял, глядя на достаточно привлекательную, как ему вдруг показалось, девушку, и пытаясь заставить себя успокоиться и перестать так сильно дрожать.
Шурасик оглянулся, но вместо страха на его лице появилась едва заметная улыбка. Некромагиня кивнула, а после сделала несколько уверенных шагов вперёд.
Учёный было отшатнулся, словно переживая, что она собиралась его убить, но, тем не менее, девушка даже не стала пытаться это делать, словно ничего на самом деле её не волновало и не беспокоило.
Может быть, это было к лучшему.
Он пытался как-то поймать себя на той мысли, что, наверное, следует бежать, но Ленка не могла желать ему плохого.
Только его спутнику.
- Не марай руки, - тихонько шепнула на ухо Шурасику Елена. – Притворись, что я заморозила тебя заклинанием.
Он и вправду замер, и Кузя содрогнулся. Если уж Александр, умный, достаточно хитрый, не сумел сопротивляться, то что же говорить о нём самом?
- Не будь доверчивым, - девушка усмехнулась, внимательно глядя на Кузьму, а после вдруг непонятно откуда достала лук и стрелы и, натянув тетиву, выстрелила.
Тузиков даже не понял, что случилось, но почувствовал, что падает. Это была не та рана, которая позволила бы ему выжить, но, тем не менее, умирать ему пришлось бы достаточно долго.
Несколько часов, может быть, даже дней, пока он наконец-то испустит дух – и только сейчас Кузьма с ясностью понял, что всё настолько плохо.
- Не стой тут, - промолвила Елена, обращаясь к Шурасику. – Пойдём скорее отсюда, ну его.
- Это был мой спутник.
В голосе Александра не чувствовалось ни единой нотки сожаления, но, тем не менее, он достаточно пристально смотрел на девушку, словно ожидая от неё какую-то более-менее нормальную, а не настолько равнодушную реакцию.
- Ничего страшного, найдёшь себе нового, - хмыкнула она. – Рано или поздно, он бы полез тебя убивать.
Следя за тем, как они уходили, Кузьма всё мечтал закричать, что на самом деле он не стал бы никого убивать и обезвреживать, потому что просто не умел это делать, но из уст сорвался лишь какой-то едва слышный крик.
Их на этом проклято поле осталось не так уж и много, а "Тибидохс" не до такой степени длинный, чтобы, рано или поздно, всё это не закончилось. Пора уже смириться с происходящим.
И если он вскоре не умрёт, то, возможно, сможет дотянуть хотя бы до следующего тура. Главное не двигаться – и Кузьма замер, чувствуя, что буквально проваливается в глубокий, страшный сон.
***
Гурий чувствовал, что ещё немного, и он окончательно не сможет бежать, но выбора ему, естественно, никто не предоставлял.
Наконец-то Валялкин буквально свалился на землю и едва ли не упал в ручей, на острые камни, которые прежде казались более нормальными и округлыми.
Тут река была немного более глубокой, чуть шире, да и вообще, была страшнее, чем там, откуда они прибежали.
Гроттер с ужасом смотрела на уступ, за который уцепился Ванька, забираясь обратно на берег и пытаясь успокоиться.
- Это тот самый, - выдохнула совсем тихо она, но когда Валялкин вопросительно посмотрел на свою девушку, ни слова не ответила, словно это не имело особого значения. На самом деле, что-то заставляло её упрямо молчать, не позволяло просто так открыть рот и сказать хотя бы что-то, что могло бы натолкнуть его на неизвестную мысль.
Гурий сидел на земле, проводя ладонью по густым травам. Тут было куда красивее и спокойнее, чем там, где они шли прежде, да и вообще, складывалось такое впечатление, что лучше было пребывать тут, чем там, но, тем не менее, на лице Татьяны было буквально написано огромными буквами её предельное беспокойство.
- Мы останемся тут, - наконец-то, решая за всех, выдохнул Валялкин. – Мы все слишком устали, чтобы шагать дальше, поэтому придётся немного отдохнуть перед тем, как идти дальше. Таня, я…
- Я всё понимаю, - отозвалась с едва заметной улыбкой Гроттер, глядя на него так, словно Иван только что отобрал у неё любой шанс на надежду.
Тем не менее, Гроттер не говорила больше не слова, просто легла прямо на траву, практически пропадая в цветах.
Её одежда постепенно превращалась в лохмотья, но, тем не менее, она сама всё ещё выглядела поразительно привлекательно.
Это весьма сильно удивляло Гурия – тот почему-то не понимал, как её рыжие волосы могли продолжать сиять.
Джейн была достаточно слабой ведьмой, но последние капли собственного волшебства она буквально выпустила на ветер.
Она, видите ли, докрашивала собственные волосы, которые показались Петушковой слишком некрасивыми на тот момент. Докрасилась – теперь её просто сгрызли двое тварей, названия у которых как не было, так и не появилось до сих пор.
Лицо Татьяны перекосила гримаса боли, и она так и продолжила лежать с широко открытыми глазами, цепляясь пальцами за траву и словно пытаясь вырвать её, превратить в пепел.
"Горгонова ползала на коленях над трупом Сарданапала, пыталась как-то заставить его проснуться.
Только теперь, будучи уже немного более живой, чем прежде, страдая от чрезмерного количества потерянной крови, от сил, которых в ней было уже слишком мало. Пытаясь как-то подкрепить свои силы, она схватила Черноморова за руку и попыталась выпить из неё энергию смерти, ту, которая осталась
- Не поможет.
Равнодушный, холодный мужской голос, очевидно, принадлежал тому некромагу, которого столько раз приходилось видеть.
Который ранил её.
Горгонова подняла на него свои глаза, то ли карие, то ли болотистого цвета. Её потерянный взгляд наконец-то сумел сфокусироваться на парне, но, тем не менее, Медузия выглядела слишком потерянной для того, чтобы быть разумной и нормальной женщиной.
Наконец-то она едва слышно выдохнула что-то, а после громко рассмеялась, словно собираясь перестать реагировать на происходящее.
- Почему? – полушёпотом поинтересовалась Горгонова, продолжая сжимать ладонь мёртвого.
- Падальщица, - презрительно протянул некромаг. – У тебя не хватит дара на то, чтобы хоть прикоснуться к энергии смерти.
Он рассмеялся, и это выглядело как-то слишком подло, чтобы быть реальностью, а после взмахом руки отбросил дерево куда-то с трупа.
Он отбросил женщину одним лишь взмахом руки, а после провёл ладонью над трупом, и волшебство буквально полилось в него.
Медузия, наплевав на то, что, возможно, это было слишком унизительно, потянулась к этому потоку волшебства.
- Да забирай всё, - презрительно скривившись, промолвил он, словно швыряя собаке какую-то кость. – Мне не надо.
Она удивлённо посмотрела на него, но некромаг уже куда-то телепортировался, не задумываясь ни на мгновение над тем вопросом, что будет дальше с женщиной. Она же, словно та самая падальщица, о которой только что сказал Бейбарсов, пила огромными глотками силу, которая сейчас была ей так нужна.
Она знала, что ничего уже не сможет, наверное, сделать, но пообещала себе самой, что обязательно спасёт то, что осталось, обязательно окажется чем-то вроде победителя.
Ей для этого просто надо выжить.
***
Старуха рассмеялась, запрокидывая голову так, как не мог бы это сделать ни один живой человек. Она казалась очень страшным существом, и это заставляло содрогаться от страха, но пока что невозможно было прервать хотя бы одну толковую нить с реальностью, которая прогрызала её насквозь, оставляя несколько глупых, но слишком ощутимых следов, которые должны были послужить чем-то вроде связи, разорванной, впрочем, именно сейчас.
Она внимательно смотрела на лист бумаги, словно дожидаясь того момента, когда тот вновь переменится, но ничего не происходило. Это было удивительно, да и вообще, всё вокруг казалось вышедшим из-под контроля.
Это выводило Чуму из себя, и она с радостью вернула бы себе былое влияние, если бы только могла, вот только подобной способности никто ей не стремился оставлять, словно весь мир издевался.
Это казалось действительно какой-то отчаянной попыткой уничтожить всё, что только было вокруг.
Слишком могущественный дар, чтобы его можно было заставить успокоиться – она переживала, что этого никогда не произойдёт, но ей нужны были союзники, которых она предпочитала держать на цепи.
Старое тело уже практически предало её, уже стремилось куда-то ускользнуть, вот только она держала его волшебством, практически разваливаясь на маленькие кусочки, которые казались отвратительными следами прошлого, на которое и смотреть страшно. А всё из-за них!
Всё из-за тех чёртовых двоих, которых она ненавидела сейчас больше всего на свете, мечтала попросту убить, но знала, что не имеет права поступить подобным образом, потому что это было бы слишком жестоко на данный момент, что поступать так – слишком низко.
Она потеряла всё, что можно было назвать границами разумного, но упрямо сдерживала саму себя, чувствуя, что сердце её просто-напросто вылетает куда-то на свободу, из этого мира высвобождаясь в иной, немного лучший.
- Ну что же, - выдохнула она. – Теперь мы увидим более хороший вариант, не так ли? И ты наконец-то согласишься.
Она рассмеялась от облегчения, потому что только что отыскала вариант, который должен был бы сделать всех, кто тут был, счастливыми. Они всё-таки сумеют когда-то победить этот кошмар, разве не так?"
Когда Иван вновь спросил, было ли это видение, Таня в очередной раз ответила, что это всего лишь головная боль. Гурий смотрел на неё удивлённо, словно ожидая, когда она изменит собственное решение, но этого так и не произошло, девушка продолжала уверять всех в том, что никаких видений у неё даже близко не было, не следовало даже спрашивать об этом. Пуппер понимал, что это не так, но не стремился спрашивать ещё раз или пытаться что-то кому-то доказать, потому что Таня всё равно не согласилась бы подтвердить его слова. Вот только Гурий прекрасно знал, что видение у неё всё-таки было, а самое главное, вдруг заинтересовался невероятно важным вопросом.
Какова же должна быть причина, что Таня до такой степени яростно прячет всё, что узнает, от своего собственно жениха?
Должна же быть причина!
========== Боль девятнадцатая. Шестой день ==========
Кузя понимал, что прошло не так уж и много времени, но, тем не менее, невыносимая боль заставляла его буквально сходить с ума. Он давно потерял счёт дням и часам, но, тем не менее, ему никак не давали забыть о том, что совсем-совсем скоро, спустя несколько минут, должен начаться следующий тур.
Он отчаянно надеялся на то, что успеет перевалить за эту границу. Казалось бы, не время было мечтать о собственных страданиях, но парень-то прекрасно знал, что если умрёт раньше и количество смертей будет большим, чем минимальное, то выиграет куда меньше людей.
Он всё равно умрёт – так хоть с пользой.
Тузиков понятия не имел, откуда у него в голове вообще появились альтруистические мысли, но, собственно говоря, не пытался сопротивляться им, скорее просто равнодушно склонил голову, подтверждая собственную смерть от чего-то непонятного и неизбежно преследовавшего его.
Можно было окончательно распрощаться с тем, чтобы помочь хоть кому-то выиграть или, возможно, наоборот проиграть, вот только всё равно отчаянное желание остаться живым ещё на несколько часов не покидало его.
Кузя наконец-то попытался поползти куда-то вперёд, чтобы добраться до людей, вот только всё это было сделано очень зря.
У него не осталось никаких сил, ни единой возможности наконец-то совершить последний рывок, но Кузьма умудрился сесть, внимательно рассматривая стрелу, которая попала ему прямо в грудь.
Та была весьма интересной, по крайней мере, на первый взгляд, и странные золотистые руны вызывали у Тузикова определённое восхищение.
Прежде он был очень равнодушен ко всему прекрасному и мечтал только о том, чтобы выжить, но сегодня всё вдруг переменилось. Близкая смерть говорила о том, что совсем-совсем ничего не осталось, ничего такого, что могло бы сдержать его на пути к небесам.
Кузьма запрокинул голову.
Он слишком сильно хотел рассмотреть небо там, далеко, но ему постоянно что-то не позволяло это сделать.
Взгляд не пропускали ветки дуба, под которым он сидел, но где-то впереди можно было увидеть солнечную поляну.
Он не стал выдёргивать стрелу, словно признак своего геройства, а после поднялся. Удивительно, что Тузиков вообще мог стоять на ногах, но внезапный порыв смелости заставил его идти вперёд с поразительной быстротой.
Он очень сильно хотел оказаться там, впереди, чтобы наконец-то быть свободным, но пока что не получалось, да и не было ни единого шанса удержаться на этой земле. Он и не желал дальше жить, потому что сплошное предательство продолжало неимоверно сильно угнетать и вызывать отчаянное желание наконец-то отправиться к праотцам.
Он едва-едва дошёл до той поляны и посмотрел на собственную одежду, просоченную кровью. Это надо было идти столько для того, чтобы до сих пор не умереть, а теперь видеть только звёздное небо?
Но он очень сильно хотел дожить до того момента, когда наконец-то наступит утро, когда будет возможность смотреть на великолепное солнце и прощаться с жизнью, сопровождая оное внимательным взглядом.
Тузиков осторожно лёг на спину и продолжил смотреть на оперение стрелы, которая торчала из его груди.
Удивительно, что он всё ещё оставался живым, но, тем не менее, Кузьма пока что и не желал особо умирать.
Ему надо было ещё совсем-совсем немного продержаться, чтобы наконец-то почувствовать определённый оттенок счастья.
Оно там, совсем рядом и очень-очень близко, так, что можно схватить рукой. Там, среди странного боя часов…
Бум.
