сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 54 страниц)
Могла ли согласиться с мыслью, что рядом с нею никогда не будет Гломова, которого она так любила, пусть и старалась не показывать ничего такого?
Наверное, ничего такого тогда с нею ещё не случилось – а теперь не было ничего, что могло бы ограничить её бесконечно грустные и страшные мысли, которые превращали кровь в воду и словно специально старались сделать её немного гуще.
- Как ты получила пламя?
Склепова сама не знала, что толкало её на вопросы, на то, чтобы выяснять какие-либо подробности, но ведь Гроттер отвечала.
Складывалось такое впечатление, словно Таня боялась не оправдать её надежды и упрямо стремилась рассказать всю-всю правду, которую только знала, потому что у неё не было другого выхода.
Склепова не осуждала её совершенно ни за что, скорее даже понимала, знала, что у Тани на всё то, что она сделала, были определённые причины.
- Я не знаю… Вот вроде бы я и Провидица, но я не понимаю, как умудрилась убить её… Она сама загорелась. Я сначала подумала, что это не я сделала, а кто-то другой, вот только… - Таня опустила голову.
В её рассказах было слишком много троеточий, и она не умела завершать спокойно собственное мнение, словно на самом деле не существовало ничего, что потянуло бы её на откровения.
Гроттер смотрела на свою собеседницу слишком несчастным взглядом, чтобы та могла её ненавидеть, но, тем не менее, девушке очень хотелось, чтобы её не бросили хотя бы сейчас здесь одну, наедине с глупыми мыслями, которые стремились превратить её в комок боли и ненависти.
Склепова молчала. Она упрямо не знала, что сказать.
***
Склепова называла Шурасика ставленником некромагов – действительно, тот, кажется, даже не понимал, что его минутную связь с Еленой следует скрывать, и говорил об этом с невероятной уверенностью.
Здесь было две сломленные девушки – точнее, то, что осталось от них, - и он со своими проклятыми мечтами о науке.
Склепова уже в тысячный раз рассказывала о том, как умер Гломов, а после, остановившись на полуслове, бросила внимательный, пристальный взгляд на Таню, но, тем не менее, очень быстро отвернулась в противоположную сторону, словно пытаясь таким образом себя успокоить.
- А ты ведь тоже не сама была, - наконец-то промолвила Гробыня. – Ты тоже кого-то любила, наверное…
- Да, конечно, - кивнула Таня. – Любила или думала что любила. И он точно так же, - Гроттер равнодушно пожала плечами. – Он был на "Тибидохсе" в этом году, сражался…
- Твой Иван?
- Да, - согласилась Гроттер с предположением Склеповой. Тане не хотелось ничего рассказывать о нём, но и секреты оставляли невыносимые шрамы на душе, вынуждая поделиться хоть с кем-то ими.
- И как он погиб?
- Его убил некромаг.
Таня упрямо упускала все подробности и отвечала коротко, равнодушно, хотя воспоминание о Бейбарсове принесло ей, мягко говоря, очень даже мало радости. Бейбарсов вообще вряд ли мог порадовать собственным существованием – но девушка даже не думала об этом, предпочитая не вспоминать ни о чём.
Тем не менее, Склепова смотрела на неё слишком пристально.
Удивительно – их разбитые сердца не пытались исцелиться, наоборот, искали оправдание собственным поступкам.
Таня так устала от этой лжи, вот только ничего сделать с этим не могла – ей стало слишком больно…
Слишком дурно.
- Ну, теперь у тебя должен появиться смысл жизни. Отомсти этому некромагу, ты ведь будешь победительницей, - пожала плечами Склепова, предлагая что-то вроде нормального смысла для жизни.
Таня отрицательно покачала головой.
- Мне не за что мстить Бейбарсову, - выдохнула она, а после, посмотрев на Гробыню широко раскрытыми зелёными глазами, прошептала: - Если честно, он меня спас от смерти.
- Ванька?
- Да нет же, - скривилась Гроттер. – Некромаг. Он… Иван решил, что мне будет лучше умереть, я всё равно не смогу выжить в этом мире со своим даром, а так у него будет больше шансов на победу.
Склепова покачала головой, словно осуждая даже одним только взглядом то, что сделал Иван.
- Мой Гломов бы так никогда не поступил, - с уверенностью ответила она. – Он бы скорее сам умер и… И я умерла бы за него.
- Я тоже так думала, - пожала плечами Таня. – Но, вероятно, я была слишком большой идеалисткой…
Склепова посмотрела на синяки, которые до сих пор не сошли с рук Гроттер – они были уже далеко не свежими, наверное, практически недельной давности, но, тем не менее, всё же оставались ещё на её запястьях.
- Это Валялкин твой? – указывая на них, спросила Склепова, словно это было вообще важно.
- Это? Нет, - упрямо отказалась от подобной мысли Гроттер.
- Значит, некромаг? – Гробыня усмехнулась. – Они просто так никого не защищают. Или он просто убил Ивана?
- Он просто вытащил меня на поверхность с пропасти, - усмехнулась Таня. – А потом просто убил свою коллегу, - она отвела взгляд.
Большего количества откровений не требовалось – Склепова и без них всё более чем прекрасно поняла.
========== Боль тридцатая. Полночь ==========
- В полночь, - промолвила Склепова, вспоминая то, что когда-то знала, и пытаясь показать, что она более-менее отошла от боли, душевной, а не физической, - за нами придут смотрители.
Гроттер едва заметно кивнула. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы пришёл кто-то другой, даже сама Чума.
Вот только, вероятно, не суждено.
Гроттер чувствовала себя пустой и потерянной – у неё не было возможности куда-то, например, просто уйти.
У неё вообще ничего не было.
Только последние следы мыслей, которые упрямо убегали от неё куда-то в новый, странный и в тот же момент страшный мир.
Это всё так отвратительно.
Она чувствовала, что просто ничего не сможет сделать – и сидела рядом со Склеповой, которая не могла исцелить своё сердце.
Они потеряли родных; а проклятый Шурасик, словно невидимая тень, проходил без конца мимо, намекая собственным присутствием о том, что ещё придётся пережить. От некромагов так просто ведь не сбежишь.
А он…
- Он нас сдаст, - вдруг, рассмеявшись, выдохнула Склепова. – Если мы только что-то сделаем не так…
- Луна уже.
Гроттер не могла ничего больше сказать – она так устала, она так давно даже воды не пила, что становилось дурно…
Она только и могла, что шептать – хотела пить до такой степени, что была готова задохнуться прямо здесь.
- Как думаешь, нам дадут выпить воды? – наконец-то спросила она у Склеповой, предпочитая не смотреть на Шурасика.
Тот что-то бормотал тоже пересохшими губами – потому что вода закончилась у них вчера ночью.
Он выпил последние капли.
Если бы их было двое, то хватило бы на более долгое время, но так – Таня даже забыла об указании некромага.
Наверное, не стоило это делать – теперь, когда Таня только вырыла рукой какую-то ямку в песке, она почувствовала, что та наполняется водой.
Может быть, следовало и выпить, но Таня только засыпала новоявленный источник песком, понимая, что тот искусственный.
- Тут было озеро, - выдохнула она.
- Озеро? - Склепова удивлённо посмотрела на собеседницу, а после кивнула. – Они переделали его в пустыню.
- Да. Потом песок уберут, и тут будет даже очень красиво, - выдохнула Таня. – Пропасти больше не будет… Арена превратится в парк.
Гробыня рассмеялась. Их пустыня оказалась невероятно маленькой, практически крохотной…
Внезапно всё пропало. В одно мгновение, в нужную фазу луны, всё развалилось на мелкие кусочки.
Гранитными осколками падала откуда-то сверху магия. Рушился кокон, который окружал их сплошной пеленой, не выпуская из пустыни, а воздух стал приятным и чистым…
Таня почувствовала, что на неё мчится волна, и неосознанно рванулась куда-то в сторону.
Это было последнее в этом году испытание "Тибидохса", не следовало даже и надеяться на то, что будет просто.
Таня почувствовала, как задела головой неизвестные коренья, и сжала их пальцами, пытаясь выбраться.
Склепова хваталась за её одежду, превращая ту в ещё большие клочья, и выплывала на свободу.
Таня сама толком не знала, когда успела выбраться из воды – она хватала ртом воздух, не раскалённый, как прежде, в пустыне, которая остывала только на ночь, но только не в этот раз, и понимала, что может дышать и пить воды столько, сколько только вообще пожелает.
- Как же хорошо быть свободной! – выдохнула Склепова.
Таня кивнула.
Свободной она не была. Ненависть и боль, которые посеяли в её душе, всё так же не зажили и не превратились в старые раны.
Нет, кровь всё ещё была свежей, равно как и боль, которую ей столько времени все стремились причинить.
- Мне так плохо… - выдохнула Гроттер.
- Тебе надо отдохнуть.
Склепова посмотрела на неё с уверенностью, словно пытаясь убедить в чём-то, продемонстрировать, что всё просто прекрасно – может быть, так оно и было, вот только верилось очень слабо.
Гробыня чувствовала себя лучше, чем прежде, вот только всё равно Гломов стоял у неё перед глазами.
А Таня потеряла всех – и Валялкина, и память о нём, и то, что могла называть доверием к этому человеку.
Такого существа, как Иван Валялкин, уже попросту не существовало, он превратился в разрушенный комок грязи и болота.
И боль, которая прежде помогала дышать и как-то выживать, теперь превратилась в кнут, способный разве что погонять.
Шурасик, кашляя, но упрямо пытаясь выпить ещё воды, валялся рядом – и теперь даже его не следовало ненавидеть, потому что он был не врагом, а просто тем, кто тоже выжил и тоже счастлив.
Мелькнула вспышка телепортаций. Теперь было ясно, что они лежали на ровно подстриженной траве, такой красивой…
Она раньше была тем самым огромным полем, страшным, отвратительным, пугающим, впрочем, покрытым цветами.
А может, тем, на котором умерла Рита – сухим, лишь с тонкой полосой из испорченных, мёртвых трав.
Никто не знал.
- Тут хорошо дышится, - прошептала Гробыня. – Мы победили, понимаешь, Гроттер, победили…
По её щекам текли слёзы – а может, это просто была вода из озера, которая теперь стекала по ней, гонимая силой земного притяжения.
Девушка закрыла глаза, словно пытаясь успокоиться и ощутить наконец-то эту победу – а Таня знала, что ничего у них не получится.
- Здесь нет моего Гуни, - выдавила наконец-то Склепова. – Это не победа, это какая-то насмешка, вот и всё…
Таня ничего не ответила. Ей было ещё хуже – и она видела, как проклятые некромаги приближались к ним.
- Всем доброй ночи, - усмехнулся Бейбарсов, помогая Склеповой, пошатнувшейся и едва ли не улетевшей в воду, устоять на ногах.
- Добивать пришли? – хихикнула Гробыня.
Она словно опьянела, правда, без алкоголя, и теперь смотрела на Бейбарсова одурманенным взглядом.
Таня только сейчас заметила в его руках шприц – вероятно, какой-то укол был причиной для того, чтобы сейчас Гробыня вела себя подобным образом.
Склепова тем временем потеряла сознание, и её мирно уложили на траву. Шурасик, которого обняла Елена, тоже пошатывался, а после потерял сознание и упал рядом с Гробыней.
- Ну, - Бейбарсов обратился уже к Тане, - какой же идиот будет добивать победителей… Просто вам надо немного отдохнуть. Не дёргайся, Провидица.
Таня, вместо того, чтобы подчиниться, рванулась, пытаясь убежать, но тут уже упала на траву. Некромаг присел рядом с нею на траву и наконец-то сделал свой укол, наблюдая за Гроттер.
Таня содрогнулась, всхлипнула, а после почувствовала невероятное тепло, мягкое и прекрасное.
Оно сплошной волной растекалось по её жилам, оставляя странные следы то ли страха, то ли чего-то неимоверно приятного у неё на коже, и Гроттер поняла, что прежде никогда не была настолько счастливой.
Это был дурман, и она знала, что не следует доверять себе самой сейчас, но и сопротивляться не было сил.
- Что это?
- Это поможет расслабиться, - промолвила Елена откуда-то издалека. – Вы просто уснёте, а проснётесь победителями.
Конечно.
Тут хранят секреты – и они просто должны были сделать так, чтобы победители уснули и не поняли, где вообще находится арена.
Достаточно и озера, в котором, впрочем, у них получилось смыть с себя горы ненавистной пыли, которая прежде так сильно мешала и до такой степени душила. В любом случае, ничего хорошего в этом не было, но…
Ведь настолько проще раствориться в этом всём кошмаре и расслабиться, просто позволить себе уснуть.
Таня видела странные цветные сны и не желала просыпаться – она просто чувствовала, что наконец-то свободна.
Но будет ли счастлива победительница тогда, когда наконец-то уйдёт отсюда, а "Тибидохс" останется для неё в прошлом?
***
Чума смотрела на них достаточно удивлённо, словно ожидая увидеть ещё кого-то, а после недовольно вздохнула.
- Жанна, - протянула наконец-то она, глядя поочерёдно то на Елену, то на Глеба, и дожидаясь того, как они отреагируют.
Свеколт каждый раз содрогалась, словно дожидаясь того момента, когда её проклянут, а её Шурасика отправят на тот свет скоростным экспрессом. Бейбарсов же даже не содрогнулся, когда Чума в очередной раз обратила на него внимание, и не попытался сдвинуться с места.
Сейчас выдержке некромага можно было только позавидовать – Чума даже не знала, как у него получается быть таким.
Но, впрочем, это было хорошо.
- Жанна умерла, - спокойно промолвил Бейбарсов. – Погибла в бою, когда неправильно истолковала предсказание.
Чума усмехнулась.
- Предсказание? Удивительно, что ты понял, а она нет, - рассмеялась наконец-то старуха, занимая то, что могла назвать собственным троном. На самом деле, это было обыкновенным деревянным стулом, вот только пусть хоть какой-то крюк – главное, что там сидит повелительница.
- Она не ознакомлена с тонкостями подобной науки, а те два слова показались ей приказом.
Ленка нахмурилась, бросив взгляд на Бейбарсова, но не посмела ничего сказать, решив, что так будет намного лучше.
- Удивительно, что Жанна допускала такое количество ошибок. У неё хорошие брат и сестра по дару, верные и… способные истолковывать мои предложения правильно, - Чума даже позволила себе рассмеяться.
Бейбарсов отреагировал на это с показательным равнодушием, Ленка – последовала его примеру.
Возможно, было бы лучше уйти сейчас, но, тем не менее, никого из них не отпускали, и просто так повернуться к повелительнице спиной и уйти было бы поразительной глупостью.
Девушка понимала это, она не собиралась совершать те ошибки, которые делала Жанна, потому что это было бы свидетельством её скорейшей смерти, которая, скорее всего, порадует исключительно Чуму.
"Веди себя правильно, - прозвучал у Свеколт в голове голос Глеба. – Мне было плевать на Аббатикову, но тебе всё-таки лучше бы выжить, да, сестрёнка? Не надо тут пока что похорон".
"Я умирать не собиралась, - коротко ответила Елена. – И вообще, думай пока что о себе, ведь именно ты был причиной смерти Жанны! Удивительно, что Чума реагирует до такой степени спокойно!".
"Говорю же, Жанна истолковала всё предельно неправильно. Она допустила ошибку, которая могла бы стоить Чуме её будущего", - рассмеялся Бейбарсов, правда, вновь мысленно.
Свеколт вздохнула.
У Глеба удивительным образом получалось быстро успокоить её всего лишь парой слов, и тот часто пользовался собственным странным умением. Казалось, он учился у какого-то дьявола.
На самом деле – это всего лишь наследие Тантала, который никогда не позволял себе просто так отпускать жертву.
- Итак, победителей в этом году трое, - довольно подытожила Чума. – В прошлом году выиграло сколько?
- Двое, если я не ошибаюсь, - пожал плечами Глеб.
- И в этом году должно было двое, но вы решили не идти на такие жертвы, - рассмеялась наконец-то она.
Чума становилась всё более и более уродливой с каждым словом, но, тем не менее, никто не стал бы перечить ей.
Это было правильно – позволить ей делать то, что только она пожелает, и, возможно, нет никакого смысла придумывать иные пояснения.
Всё будет идеально.
Замечательно.
Всё вокруг затопило странной волной равнодушия, холода и спокойствия – а после мысли вновь вернулись на свои места, и Чума посмотрела на подчинённых с таким же равнодушием, как и прежде.
- Мне не нравится, что твои силы в последнее время практически не подчиняются тебе, - обратилась она к Глебу.
- Я себя идеально контролирую, - отрицательно покачал головой он, словно демонстрируя неуважение по отношению к Чуме.
Та нахмурилась.
- Не верю.
- Я себя идеально контролирую, - повторил Бейбарсов всё ту же фразу, а его глаза вновь налились слишком чёрным цветом.
Она отпрянула и ещё больше помрачнела, хотя трудно было разобрать хоть какие-то эмоции на мёртвом лице.
Чума вообще не была никогда особо открытой женщиной, а теперь, когда прошло столько веков, это шло даже на пользу.
- Удивительно, что ты всё ещё выполняешь то, что я прошу, - наконец-то протянула она. – Или приказываю.
- А зачем отказывать?
