Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)

Продвигаясь через поле боя, заваленное остовами союзнических и вражеских самоходных орудий, танков и легкой бронетехники, гвардейцы открыли беглый огонь по воротам, но те отказывались рухнуть, держась под непрерывными разрывами снарядов, оставлявших глубокие вмятины и пробоины на их некогда гладкой и отполированной внешней обшивке монолитных листов брони и керамита.

Только вечно удержаться они не могли, а сил отбросить нападавших у защитников не оставалось. Когда створки рухнут, бронетанковая волна ворвется внутрь, сметая все на своем пути, прорвав оборону второй линии и выйдя к стенам Тристанского замка.

***

– Если мы потеряем вторую линию, то мы потеряем все! – рявкнул Де Адрил, в спешке помогая сервиторам закреплять последние сочленения и крепления боевого костюма, торопясь и чувствуя, что просто теряет столь драгоценное сейчас время, – Мы даже не в курсе, когда подойдут подкрепления с Барридских плотин, но им нужно время и нужно оперативное пространство, а если Гористарские танки войдут в Тристанский замок, то будет резня! Да Святое Небо! Можно же быстрее! –раздраженно ударил по корпусу сервисного дрона, тут же потерявшего равновесие и закачавшегося в воздухе, возмущенно пища и дергая манипуляторами в попытке восстановить баланс.

Де Адрил уже потерял слишком много столь нужных ему на земле сил и техники при падении первой линии и отводе оттуда еще боеспособных подразделений, даже с учетом того, что форты продержались вдвое больше предусмотренного изначальным планом времени. Последние резервы, что еще оставались, были необходимы для защиты самого замка, если до этого все же дойдет.

Теперь у Де Адрила оставалась только одна возможность, передвинуть чашу весом на поле сражения в пользу защитников крепости, отбросить противника назад и дать столь необходимое время для подхода подкреплений. Единственные войска в Тристанском замке, каким командующий гарнизоном не имел права приказывать, но их командиры должны понять всю сложность ситуации и необходимость их участия в этом сражении, а не только в последних обреченных боях на крепостных стенах цитадели.

Тристанская гвардия, боевые киборги, более адекватные и оперативные, нежели дроны, но и более совершенные, выносливые и бесстрашные, чем любые люди или клоны. С отформатированной личностью, лишенные эмоций и страха, эти солдаты были самой сокрушительной силой, находившейся в стенах Тристанского замка. Отдавать приказы гвардии мог только сам барон, любой другой командующий, какого бы он ни был звания или значения, мог только просить с надеждой на то, что командование гвардии сочтет его просьбу достаточно логичной и необходимой, чтобы согласиться с ней.

Командующий гвардии, в звании генерал-капитана Тристанских войск, в черном мундире с золотой вышивкой и эполетами, встретил его в зале совещаний уровнем ниже центрального штаба. Лишенное всякого выражения лицо, почти полностью замененное вставками имплантатов, с яркими красными окулярами многоканальных визоров вместо обычных человеческих глаз, пристально смотрело на него, ожидая первой фразы для начала диалога. От такого становилось несколько не по себе, и Де Адрил, почти не имевший опыта общения с гвардейцами, впервые с того момента, как флот Гористаров вышел в реальное пространство над Тристанским замком, почувствовал себя неуверенно.

– Господин командующий, вы сообщили, что вам необходима помощь гвардии, – сказал генерал-капитан бесцветным голосом, похожим на компьютерную обработку, начисто лишенную эмоций. Воспринимать такую речь все же возможно, но не без определенных усилий, словно читаешь текст на родном языке, но лишенном всех знаков препинания. Генерал-капитан поклонился в знак уважения к его званию, – Гвардия готова вас выслушать.

– Мне необходима ваша помощь, – сказал Де Адрил, – Резервы гарнизона практически истощены, а враг ввел в бой свои лучшие части и в настоящий момент штурмует укрепления второй линии защиты Тристанского замка. Если сейчас гвардия не выступит в бой, то вполне возможно, что уже меньше, чем через сутки вы будете защищать крепостные стены самого замка и цитадели. У меня нет сейчас достаточных сил, чтобы остановить врага, но гвардия может если не отбросить это наступление, то хотя бы его задержать до подхода подкреплений. Это необходимо для выживания всего бароната! – он сразу выложил на стол все карты, не зная, как себя вести при разговоре с киборгом, у которого вместо человеческого сознания в голове лишь базы данных и аналитическая система искусственного интеллекта.

– Мы в курсе оперативной ситуации, – кивнул генерал-капитан, – вы сделали все возможное, чтобы защитить Тристанский замок, и гвардия готова выступить под вашим командованием для того, чтобы окончательно разгромить войска вторжения. Гвардейские части будут действовать под вашим командованием до тех пор, пока барон не вернется в Тристанский замок, чтобы лично нас возглавить, – гвардеец снова поклонился, но больше не произнес ни слова.

– Хорошо, – Де Адрил с трудом сдержал радостный смех, рвавшийся из груди, – Гвардия должна немедленно выступить в направлении крепости Таус Шесть, куда направлен основной удар противника. Необходимо выиграть хоть сколько-то времени, прежде чем мы сможем ударить по флангам этой группировки. Если вы в курсе происходящего, то просто скажите, вы сможете сделать это?

– Гвардия может погибнуть, но выполнит приказ, – кивнул генерал-капитан, – Мы остановим противника, и ни один из них не пройдет до тех пор, пока будет стоять хотя бы один гвардеец.

– Я отправлюсь вместе с вами, – сказал Де Адрил, на что гвардеец только кивнул. Зная Тарваила, командующий обороной чувствовал, что найдет его именно там, в самом сердце битвы, лично возглавившего войска и ведущего их на прорыв. Пусть Гористары и были одними из самых старых и закоренелых соперников Тристанского бароната, но не испытывать уважение к этому человеку и его храбрости было невозможно. Если он действительно там, то Де Адрил найдет его и срубит голову змее. Без командующего Горитары сразу же утратят организованность, нарушится цепочка подчинения, не будет четких и ясных приказов, что в условиях современной войны с постоянно меняющимися фронтами, быстрой и маневренной, фактически равносильно поражению.

Подразделения Тристанской гвардии, размещенные в замке, в общей сумме насчитывали одиннадцать тысяч человек, оснащенных тяжелыми штурмовыми боевыми костюмами и автоматической системой артиллерийской поддержки, получившей название «огненный шторм» из-за того кошмара, что производит в рядах противника с первых же залпов.

Гвардейские боевые костюмы разительно отличались от любых других моделей, используемых в Тристанских войсках, сами по себе являясь уникальной разработкой, сравнимой разве что с «Викингами». Почти пятиметрового роста, на уровне плечевых суставов превышающие даже двухметровую ширину, с бронированием как у тяжелого танка и энергоемкой установкой, позволявшей помимо основного устанавливать многочисленное дополнительное вооружение, снабженные мощными дефлекторными щитами, эти боевые костюмы во многом и делали массированное применение гвардии столь смертоносным ходом, на который рассчитывал Де Адрил.

Много времени для выступления Тристанской гвардии не требовалось. Каждый гвардеец помнил свое место в строю с точностью до сантиметра, точно зная, сколько ему требуется времени для проверки всего вооружения и снаряжения боевого костюма, отладки систем и пополнения боеприпаса. На ближайшие два часа казармы гвардии наполнились шумом и ревом прогреваемых движков, окриками приказов и коротких отчетах об обнаруженных неисправностях и нарушениях. Первые подразделения начали докладывать о готовности меньше, чем через десять минут после разговора командующего гарнизона с генерал-капитаном гвардии, а через еще один полный час одиннадцать тысяч гвардейцев в боевом порядке выступили из Тристанского замка навстречу противнику, поднимая столбы пыли и пепла. Над ними в воздухе двигались четырнадцать эскадрилий боевых аэрокоптеров, оснащенных противотанковым и зенитным вооружением, воздушная поддержка и разведка, какую Де Адрил с крайней неохотой, но понимая необходимость такого решения, выделил из резервов защитников цитадели.

– Доложить о состоянии спутников, – двигаясь в пешем порядке вместе с гвардейскими частями, приказал командующий, проверяя готовность системы «огненный шторм».

– Спутники активны, и мы получаем все необходимые данные, – доложили из центра координации огня, мобильной базы, двигающейся вместе с остальными установками во втором эшелоне, – Мобильные системы так же полностью готовы, ждем лишь получения координат целей.

– Будьте готовы к стрельбе в любой момент, – приказал Де Адрил, а потом уже сам для себя, отключив связь, повторил, – Я надеюсь, мы успеем вовремя…

Приказ гарнизону второй линии был прост – держаться до последнего и не отступать, даже если оборона будет прорвана на одном из участков. Если сейчас контрудар сорвется, то защитники рискуют потерять окруженными или уничтоженными большую часть войск, размещенных там, а это лишь чуть меньше половины всех имеющихся у гарнизона сил. Вопрос стоит только во времени, успеют ли гвардейцы прежде, чем крепость Таус Шесть будет взята, или же Гористары сумеют вырваться на оперативный простор в тылу второй линии обороны раньше подхода подкреплений.

***

Ворота рухнули, но наступление застопорилось из-за противотанковой батареи лазерных орудий, установленных защитниками прямо позади воротных фортов, застопорившей продвижения танков, не способных прорваться сквозь относительно узкие ворота под прицельным огнем. Гористарским войскам пришлось вводить в крепость пехотные части, ценой больших потерь взломавших оборону ворот.

Когда первый танки выехали на центральные уровни, по пути сминая уцелевшее сопротивление защитников, Тарваил уже считал, что взломал вторую линию обороны, крепость почти пала, а вместе с ней появилась огромная брешь в защите. Его танк с группой поддержки продолжал возглавлять атаку, покрытый многочисленными попаданиями и подпалинами, но еще не получивший ни одного серьезного повреждения, зато израсходовавший уже большую часть боеприпаса и топлива. Необходима была остановка, отдых для того, чтобы пополнить припасы, подтянуть отставшие тылы и ремонтные базы, перегруппироваться и только после этого продолжать наступление.

Тарваил собирался остановить продвижение только после того, как крепость будет окончательно захвачена и установлен полноценный коридор сквозь вражеские укрепления, но таким планам, к сожалению, не суждено было сбыться, поскольку на командный пульт начали поступать тревожные сообщения от дронов разведки, сообщавших о приближении многочисленных сил тяжелой пехоты противника. В получаемых данных Тарваил без труда узнал штурмовое снаряжение Тристанской гвардии, какое уже несколько раз мелькало в докладах разведки. И они могли оказать достойное сопротивление его танкам.

С одной стороны, это хорошая новость, если защитники бросили в бой гвардию, значит, их резервы истощены, а силы находятся на пределе. С другой стороны, этот удар еще требовалось выдержать, гвардия Тристана всегда отличалась высокими боевыми показателями, так просто с ними не справится. Особенно в столь стесненных условиях, как улицы и переулки крепостных укреплений, где у более подвижных и мобильных боевых костюмов серьезное преимущество перед танками.

– Командуйте отступление! – приказал Тарваил, мгновенно приняв решение, казавшееся ему единственно правильным в данной ситуации, – Отводите все машины назад, в поле!

Это даже не отступление, Тарваил Гористар вообще не знал, что значит это слово, а тактический маневр. На открытом пространстве у танков больше преимуществ, а тристанским гвардейцам придется разбить строй, чтобы не полечь под прицельным огнем изо всех орудий. Взятая штурмом крепость превратилась в выпотрошенный корпус, который снова занять никаких проблем не будет.

Танки поспешно отходили назад, отдавая противнику несколько километров плоской, как стол, пустоши, покрытой разбитыми остовами, на ходу перестраиваясь в привычный боевой порядок. Получившейся передышкой воспользовались многие экипажи, ремонтируя повреждения своей техники. Быстро подобрались и машины снабжения, пополнявшие почти исчерпанные боезапасы и меняя почти истощенные стержни или капсулы реакторов. Даже сам Тарваил, нацепив респиратор, раскрыл люк танка, выглянув наружу, оценивая ситуацию своими глазами.

Даже в ночном визоре почти ничего нельзя было разобрать толком, шлейфы черного дыма, поднимающиеся от горящих танков, разрушенных укреплений и перегретого песка пустошей, горящего от раскаленной плазмы, закрывали весь обзор. Различимы лишь общие контуры полуразрушенной крепости, почти взятой, но вынужденно брошенной, где все еще гордо реяло знамя Тристанкого бароната.

В это же время с другой стороны на выстраивающиеся в пустошах танки смотрел Де Адрил с господствующей над окрестностями высоты, куда поднялся несколько минут назад в сопровождении генерал-капитана, связиста и нескольких солдат.

– Зафиксировать цели! – приказал командующий гарнизоном, через визор дальнего действия рассматривая вражеские танки, рассредоточенные, чтобы избежать тяжелых потерь при артиллерийском ударе, – Не стоит торопиться, кажется, они дают нам право первого хода, – для Тарваила это не самая привычная тактика, но этот человек умел не только драться, но и побеждать. Получив данные о подходе гвардии, он, конечно, предпочел дать им открытое поле, где танки расстреляют гвардию без особого труда, но, кажется, он еще не был в курсе «огненного шторма».

Зонды высоко над полем боя уже отмечали металлические корпуса, расположенные в пустоши практически без всякого прикрытия, передавая точные координаты в центр наведения «огненного шторма». Каждая ракета зафиксировала собственную цель, получая единственную команду «долететь и уничтожить». Автоматические комплексы «огненного шторма» представляли собой небольшие самоходные установки с направляющими блоками для ведения залповой стрельбы сразу на два десятка ракет каждые десять минут. Группа Де Адрила имела двести таких машин, уже расположившихся на позициях за крепостью, но откуда уже достреливали до гористарских танков.

– Залп! – наконец, прозвучала команда, которую ждали артиллеристы, получившие цели и державшие палец на кнопке. Звук слов еще не ушел окончательно из ушей, как ему на смену пришел рев реактивных снарядов, уходящих далеко в небо по заранее рассчитанным траекториям. Четыре тысячи ракет почти одновременно ушли в воздух, расчерчивая черноту неба почти прозрачными инверсионными следами твердотопливных движков.

«Внимание! Обнаружено сканирующее наведение!» вспыхнули слова тревоги на пульте управления большинства танков гвардейских дивизий уже через несколько секунд. Аппаратура обнаружения не способна определить точно, в какую именно машину направлена ракета, так что тревога включалась в любом случае при обнаружении подобных сигналов.

Тарваил моментально вернулся на свое место, плотно закрыв люк над собой, чувствуя поднимающееся в груди чувство напряжения и новый заряд адреналина в крови. Последний шанс для обеих сторон на победу, которую собирался вырвать из рук противника.

– Отставить панику! – скомандовал он на общей частоте, – Форсировать движки и полный вперед! Парни, они думают, что могут остановить нас! Докажем, что это не так! Вперед! За Гористар и Рейнсвальд! – последний клич эхом отозвался в общем канале, сотни отзывов смешались друг с другом в едином шумовом потоке, а пустошь вновь огласил рев танковых движков, рвущихся из своих корпусов на повышенных оборотах.

Яркие инверсионные следы падающих сверху сотен реактивных ракет уже было видно невооруженным взглядом, а системы оповещения тревожно мигали красным, яркими красными ромбиками отмечая приближающиеся цели на мониторах сканеров. Автоматически отстреливались тепловые ловушки и активировались системы защиты от наведения, но ракеты, предназначенные специально для поражения тяжелых танков, уже вышли на цели.

Первые взрывы раздались, когда танки уже двинулись вперед, стараясь уйти из зоны обстрела, но и ракеты корректировали курс, обнаружив движение целей. За двести метров до цели происходило разделение боеголовки на несколько частей, первые перегружали дефлекторный щит, а вторая часть, идущая с отставанием в полторы секунды, прожигала уже танковую броню.

Взрывами танки сворачивало набок, срывало башни или отрывало гусеницы. Многотонные машины рвало на части прямыми попаданиями, прожигая броню и экипаж внутри. Строй смешался мгновенно, экипажи пытались обойти перекореженные остовы горящих танков, либо же уйти с траектории, казалось, летящих прямо на них ракет, чаще всего мешая друг другу. Крики заживо сгоравших людей и резкие команды офицеров заполнили все частоты, а ракеты продолжали падать сверху, и почти каждая находила себе цель.

Еще не все ракеты первого залпа нашли свои цели, как системы «огненного шторма» готовились уже ко второму залпу, перезаряжая установки и получая новые координаты. Данные спутников приходилось перепроверять, они могли ошибаться, приняв уже уничтоженный танк за подходящую мишень, или же повторять друг друга, и из-за этого процесс пошел немного медленнее, давая Гористарам лишние минуты на перегруппировку.

– Первый ход сделан, – сказал Де Адрил, убирая бинокль, – Скажите своим людям, что необходимо ударить именно сейчас, пока они не пришли в себя.

– Так точно, – кивнул генерал-капитан и передал приказа связисту. Гвардейцы во многом были церемониальными войсками, слишком редко использовали в настоящих боевых действиях, а потому вместе с доктринами ведения современных войн они использовали большое количество устаревших обычаев и традиций, не имевших никакого практического значения, но очень красиво выглядевших со стороны. Один из солдат, получив приказание, развернул большой штандарт с фосфоресцирующими красками, далеко видимый в темноте, и замахал им остальным войскам, стоявшим внизу, в определенной последовательности, дублируя только что переданное по радио сообщение.

Одиннадцать тысяч гвардейцев, двигавшихся в походном порядке, быстро перестроились в боевые порядки и ускорили движение, переходя на бег, чтобы как можно быстрее преодолеть простреливаемое танками пространство. Зафиксировать их системам наведения было не так уж и сложно, пятиметровая бронированная фигура на фоне гладкой пустоши отлично выделялась. И стоило только пройти укрепления второй линии обороны и выйти на простор перед крепостью, как танки открыли огонь по приближавшимся к ним пехотным порядкам. Танкисты били бегло, особо не целясь, и снаряды часто ложились среди пехотных порядков, поднимая в воздух целые тучи земли и пыли. Быть может, если бы здесь были простые солдаты, а не гвардейские части, то такое контрнаступление захлебнулось бы довольно быстро, но усиленные организмы киборгов могли спокойно выдерживать подобные нагрузки, с легкостью убившие бы любого простого человека, да и их боевые костюмы были рассчитаны и на более тяжелые ситуации.

Самые большие потери несли подразделения в первых рядах, куда снаряды ложились чаще всего, но гвардейцам важнее всего выйти на короткую дистанцию боя, где основные танковые орудия уже бесполезны, а установленные пулеметы и роторные орудия не страшны против их боевых костюмов.

Танкисты тоже понимали эту ситуацию, и, сбросив повышенные обороты, сначала остановились, методично расстреливая пехотные цепи, а потом и вовсе начали медленно отступать, пытаясь сохранить прежнее расстояние между собой и контратакующими тристанцами. Именно в этот момент на них обрушился второй залп «огненного смерча», такой же прицельный и убийственный, как и в первый раз, нарушая общее построение и прицелы. Ракеты уничтожали одну машину за другой, выкашивая целые отделения, а выжившим приходилось отчаянно маневрировать, пытаясь уйти с линии поражения.

Гвардейцы не остановились ни на секунду, ворвавшись в огненный ад горящих танков и сыпавшихся с неба ракет. С короткого расстояния дали первый залп по ближайшим танкам, на ходу ведя огонь легкими бронебойными ракетами и лазерными зарядами. Против бронирования тяжелых танков ручное оружие бесполезно, но они целились в первую очередь по системам видеонаблюдения и наведения, сбивая антенны и круша окуляры приборов, либо же по самим орудиям, лишая танки возможности самим вести огонь.

Гористарские силы синхронно, даже без полученного напрямую приказа, начали отступать, оттягиваясь назад и ведя заградительный огонь. Гвардейцы Тристана старались не отставать, моментально смяв пехотные подразделения, прикрывавшие танковые подразделения. Преимущество в скорости, бронировании и вооружении давало гвардейцем возможность практически без потерь уничтожать пехоту противника и легкую бронетехнику, чье тонкое бронирование не выдерживало даже ударов боевых костюмов, усиленных псевдомускулатурой.

***

– Нам немедленно нужна поддержка пехотой! – командовал Тарваил, руководя отступлением своих танковых дивизий, пытаясь вывести из боя и перегруппировать те части, какие еще только возможно. Пехотные соединения остались далеко позади, а те, какие прежде поспевали за рвущимися вперед танками, были смяты и рассеяны ударом тристанской гвардии.

Танк неожиданно сильно дернулся, и в воздухе сразу запахло горелым. Система тут же сообщила, что левое орудие башня вторичного вооружения уничтожено, и там зафиксировано возгорание. Это еще не смертельно, танк мог эффективно действовать и с куда большими повреждениями, нежели одна поврежденная башня. Отключив поврежденное орудие от остальной системы, Тарваил снова подключился к общей сети, пытаясь организовать планомерный отход танков на сближение с основными пехотными частями, двигающихся к ним ускоренным маршем. И в этот момент произошло еще одно попадание, машину чуть не подбросило в воздух, свет в салоне отключился, а от удара почти все попадали со своих мест, даже Тарваила сбросило с кресла командира, ударив о блок приборов и разбив бровь до крови и оглушив грохотом взрыва.

– Что это было? Доложить о повреждениях! – рявкнул он, приходя в себя. Заряжающего, сидевшего чуть ниже, убило при попадании, срикошетивший осколок брони разорвал парню горло, но кто-то включил аварийное освещение, значит, были и другие выжившие.

– Мы получили попадание ракеты, господин! – ответил второй пилот, показываясь со своего места, тоже с разбитым лицом, – Господин, левая гусеница уничтожена, двигательный отсек не выходит на связь, энергии нет, так что думаю, там тоже большие проблемы. Необходимо выбираться отсюда, господин, мы больше не можем управлять этой машиной…

– В Бездну вас всех! – рявкнул Тарваил в бешенстве от того, что его танк тоже все-таки подбили. Конечно, такое могло произойти в любой момент даже в победоносной компании, но все же собирался въезжать в Тристанский замок на собственном танке, а не идти пешком, как обычный солдат.

И все же, вытаскивая из кобуры пистолет и активируя силовой клинок, первым полез наружу через верхний люк в корпусе, все равно не державшийся на своем месте после полученного попадания. Закрыв забрало шлема, выбрался на броню, почти сразу же столкнувшись с одним из тристанских гвардейцев, выломавшим люк механика и бросившим туда гранату. Несколько зарядов импульсного пистолета, выпущенных в голову, не причинили никакого вреда, соскочив с бронированного забрала как камешки, брошенные детской рукой. Гвардеец активировал плазменный разрядник на правом плече и выстрелил в ответ, но Тарваил успел увернуться и заряд раскаленной плазмы обжег воздух всего лишь в паре сантиметров от его плеча. Выстрелив еще несколько раз в голову своему противнику, больше для того, чтобы сбить прицел, чем действительно пытаясь навредить подобному экзоскелету, Тарваил успел подойти к нему достаточно близко, чтобы вступить врукопашную. Силовой меч со свистом перерубил виброклинок гвардейца, рассекая металл с такой же легкостью, как и тонкую бумагу. Второй взмах и лезвие оставило глубокий разрез на нагруднике, в ответ же голову Тарваила чуть не снесло с плеч взмахом бронированной руки.

Пригнувшись, он провел широкий рубящий удар, с легкостью срезая правую ногу противника в районе колена, и гвардеец повалился на спину. Уже замахнулся, чтобы всадить клинок ему в грудь, добив окончательно, как ему самому в грудь угодила пуля. Пробить боевой костюм не смогла, срикошетив в сторону, но кинетической силы удара хватило, чтобы отшатнулся в сторону.

– Тарваил! – усиленный внешним динамиком голос привлек его внимание, когда навстречу, используя прыжковый ранец, бросился офицер в штурмовом экзоскелете тяжелой пехоты Тристана, отличающимся от гвардейских, – Проклятый Гористар!

– Что, еще одна преданная тристанская шавка?! – рявкнул ему в ответ, тоже по внешнему динамику, выставляя блок своим оружием, и силовые клинки скрестились друг с другом, брызнув яркой вспышкой энергий противоборствующих полей, – Прочь с дороги!

– Я убью тебя, и все закончится! – Де Адрил сразу же перешел в атаку, рубя с плеча и не давая сопернику ни прийти в себя, ни выйти из защиты.

– А я не стану тебя убивать сразу! – злобно процедил Тарваил, отбивая все удары, – сначала ты увидишь, как над Тристанским замком поднимется Гористарское знамя, и только после этого позволю тебе сдохнуть!

========== Глава 5. Каждый получает свое. ==========

Глава 5. Каждый получает свое.

“Война превращает в диких зверей людей, рождённых, чтобы жить братьями”.

Вольтер

Мыс Харкии агонизировал в пламени непрерывного сражения, бушевавшего как вокруг, так и внутри городских стен. Третья десантная волна фактически развалила внутреннюю оборону, превратив ее в ряд укрепрайонов вокруг особо важных зданий и пунктов. Административный центр, резиденция графа, казармы гарнизона и еще несколько дополнительно укрепленных секторов продолжали держать оборону против десантных подразделений, уже наладивших пути для подхода подкреплений и бронетехники, постепенно зачищавших город от сил защитников.

Большая часть кварталов, не считая убежищ для гражданских, превратилась в сплошное поле боя, где уцелевшие группки войск гарнизона вели отчаянные бои с отрядами Фларских десантников. Какой-либо организованной линии фронта уже не существовало, вся территория напоминало слоеный пирог, где зоны контроля друг от друга порой отделяла только простреливаемая в обе стороны стена, а пройденный путь подсчитывался количеством оставленных трупов.

Обе армии не собирались отступать или сдаваться, в продолжительных и кровавых позиционных боях перемалывались резервы сторон без особого видимого результата, а призом за победу чаще всего оказалась еще один расстрелянный и изломанный многочисленными пробоинами уровень здания или даже всего лишь несколько комнат, заваленных трупами и разряженными батареями.

Миррион Гористар понимал, что сражение за город фактически проиграно, сил гарнизона, не ожидавших столь масштабного наступления, не хватало на то, чтобы сдержать готового к продолжительной осаде врага, методично уничтожавшего и так ослабленные силы защитников. И особо сильно здесь сказывалось преимущество фларских войск в кораблях. Практически ничем не останавливаемые эскадры фларцев беспрепятственно уничтожали укрепления и группировки гористарских войск прицельным огнем с низкой орбиты, а у защитников уже не оставалось ни свободных кораблей, ни зенитной артиллерии, чтобы их хоть как-то сдерживать.

Слабая надежда у командования оставалась только на те подразделения, что еще действовали на оперативном просторе перед Мысом Харкии. Если они только смогут отбросить наступающего противника обратно, хотя бы просто загнать его обратно в захваченную зону, то их можно сразу же перебросить обратно в город, отбросить десантников назад, но как опытный командир Миррион понимал, что шансы на такой исход событий слишком малы.

У противника слишком большой количественный перевес, а без воздушного прикрытия войска защитников, возвращающиеся в город, в любой момент могут попасть под огонь флота противника. Даже сейчас их приходилось дробить на небольшие группы, чтобы избежать орбитального обстрела и сохранить боеспособность основной части войск. Слишком много фортов и укреплений вокруг Мыса Харкии было оставлено, чтобы обеспечить действенное сопротивление хотя бы в пределах городских стен, и теперь противник уже занимал эти позиции, используя их против самих защитников.

– Подготовьте к уничтожению основные архивы и базы данных, – приказал Миррион, от чего у его подчиненных в штабе удивленно расширились глаза. Такой приказ значил фактически, что гарнизон готовится к сдаче. Мыс Харкии еще ни разу не спускал флаг перед войсками противника, и очень многие верили, что такого никогда и не случиться. Никто не ожидал подобного приказа, не говоря уже о том, чтобы услышать его из уст Мирриона, считавшегося одним из самых принципиальных командующих, еще ни разу не проигравшего ни одного сражения. Гористар лишь грустно вздохнул, наблюдая за общей картой сражения, за теми многочисленными отметками схваток, что покрывали территорию вокруг Мыса Харкии. Сухопутные части противника под прикрытием флота и артиллерийской поддержки, уже размещенной в зонах высадки, все плотнее стягивали кольцо вокруг крепостных стен, подавляя всякое сопротивление. И сам давил в себе бессильную ярость, буквально душившую его, не находя иного выхода из этой ситуации.

***

– Огонь! – рация под ухом буквально взорвалась командой командира танка, уже издерганного и измученного продолжительным боем, но отказывающегося выходить из сражения до тех пор, пока в боеукладке остается хотя бы еще один снаряд.

Ругнувшись, стрелок дернул рычаг запуска, и импульсное орудие моментально разрядило в направляющий канал массивный заряд энергии, отправивший металлическую болванку в указанную еще полторы минуты назад цель. В прицеле был тяжелый вражеский танк, уже больше получаса служивший объектом страшной ненависти для всех офицеров отделения. Он с легкостью расстреливал танки и броменашины защитников, уже который раз пытавшихся перейти в контратаку и вернуть недавно захваченный форт, прикрывавший удачную позицию на пути к Цельским Воротам.

Орудийная башня фларского танка уже поворачивалась в поисках очередной цели, меньше минуты назад продырявив прямым попаданием предыдущую, когда в борт, пробив уже истощенный силовой щит, угодил импульсный снаряд, на скорости почти семь километров в секунду превратившийся в раскаленный шар плазмы. Яркая вспышка, на секунду скрывшая из виду вражеский танк, развернулась на месте прямого попадания. Наводящий сканер даже на некоторое время заморгал, справляясь с появившимися в этот момент помехами, но когда восстановился, то все бойцы экипажа одновременно ахнули. Несмотря на глубокую вмятину на корпусе башни, танк не только не был уничтожен, но даже сохранил боеспособность.