Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)

На самом деле это довольно сложный вопрос, но в очередной раз вспоминая счастливую улыбку Изабеллы, когда вел ее к алтарю, где уже стоял Эдвард в парадном одеянии, Рокфор понимал, что поступил бы так, даже зная наперед, что проиграет и погибнет. Гористары, как и Респир, должны ответить за то, что произошло, и коль законным способом добиться справедливости не получается, то пусть даже история запомнит его как бунтовщика и предателя, но он все равно поддержит тристанского барона, до сих пор скорбевшего о девушке, бывшей ему женой всего лишь несколько секунд.

Барон Карийский был далеко не новичком в делах командования, имея за плечами огромный боевой опыт. К тому же, это был его собственный баронат, где ему знаком чуть ли не каждый камешек, и где мог сформировать оборону даже с закрытыми глазами. Командиры верили ему безоговорочно, а солдаты готовы выполнить любые, даже самые самоубийственные приказы, Рокфор был уверен в них, что все сделают именно так, как положено.

И все же, его стариковское сердце порой начинало требовать покоя, суровый и нервный армейский быт уже не для него, а мысли слишком часто отвлекались к семье, остававшейся в Карийском замке, в столице, далеко от линии фронта и все еще в безопасности.

Вместо него временным командующим стал сир Квин Де Монмираль, один из молодых офицеров, наследник его преданного вассала Ассело Де Монмираля, тоже отошедшего от дел и сейчас мирно жившего в своем родовом замке, управляя территориями, над которыми ему барон дал право власти. Квин пошел в своего отца, умелый, талантливый, но слишком эмоциональный, еще не успевший выработать то холодное спокойствие, которое необходимо для настоящего командующего, способного эффективно командовать войсками в таких масштабах. Такое отношение может изменить только тяжкий личный опыт, как потеряет несколько миллионов солдат и пошлет несколько подразделений на верную смерть, даже не предупредив их об этом. Только после этого станет ясно, выйдет ли из него успешный командующий, либо же ему лучше будет в действующей армии на фронте, командовать отдельным подразделением, где уже и требуется экономить жизни бойцов. Сейчас Рокфор все-таки решил рискнуть, ведь не обладающий большим опытом, а собственно, и самомнением, молодой командующий вряд ли решиться действовать на свой страх и риск, не посоветовавшись с самим бароном.

Рокфору же необходимо было увидеть своих родных и убедиться, что с ними все в порядке. Столица бароната, Киверин, был одним из крупнейших городов всего Рейнсвальда, с населением в сто шестьдесят с лишним миллионов человек, разделенный более чем на пятнадцать крупных куполов, не считая нескольких десятков мелких, закрывавших городские кварталы, диаметром в двести или даже триста километров, связанных друг с другом закрытыми многополосными автострадами. В центре города, являясь составной частью одного из куполов, возвышается Карийский замок с высокими башнями и зубчатыми стенами, на несколько уровней поднимающихся над поверхностью. Не столь древний и огромный, как Тристанский или Королевский замки, но не менее защищенный, рассчитанный на полноценную осаду и автономное существование, даже если весь остальной город будет захвачен противником. Сейчас, из-за введенного на всей территории барона военного положения, там были приняты повышенные меры безопасности. Даже корабли не подходили к закрытой гавани замка, а останавливались на орбитальной платформе, а добираться до крепостных ворот можно только наземным транспортом. Рокфора подобные мелочи сейчас не беспокоили, он был рад уже тому, что покинул королевский дворец и вернулся домой, к семье.

Личные покои карийских баронов занимали центральную часть крепостного донжона и имели прямой выход в небольшой внутренний двор, закрытый стеклянным куполом, откуда видно черное небо, где едва заметными точками иногда мелькают разряды силового щита, закрывавшего замок от внешних угроз, природных и искусственных. Небольшие и уютные комнаты, украшенные заботливыми руками его жены и жены старшего сына, даже после смерти мужа не покинувшей их, став полноценной частью семьи. Старая чета карийских феодалов души не чаяла в этой прекрасной девушке, едва пережившую гибель любимого человека, но сумевшую справиться с собой и теперь все свою любовь отдающая детям, ставших последним о нем напоминанием. И, кроме ее постоянного внимания, только радостные детские возгласы, звучащие в коридорах замка, не давали старикам постоянно скорбеть о недавно погибшей дочке.

Небольшой флаер, ожидавший барона у орбитального лифта в центре города, доставил его прямо на посадочную площадку внутреннего двора. Офицеры, ответственные за охрану периметра, сделали исключения для своего барона, получив подтверждение его личности и сняв усиленные протоколы с систем защиты на некоторое время, чтобы флаер мог беспрепятственно добраться этой части замкового комплекса.

Внутренний дворик, занимавший небольшое пространство на крыше четырнадцатого уровня донжона, запертый между жилыми комнатами семейной четы с одной стороны и внешней укрепленной стеной башни комплексной защиты с другой, служил местом для прогулок его небольшой семьи. Стараниями Фарии, баронессы Карийской, превращен в настоящий сад с небольшими фруктовыми и цветочными деревьями, декоративными обстриженными кустами и небольшим ручейком, протекающим через весь дворик. Здесь даже жило несколько птичьих семейств, купленные за огромные деньги на Ярмарках, изредка устраиваемых Гильдией Вольных Торговцев в столице королевства, куда свозились самые удивительные и диковинные вещи со всего Известного Пространства. Птицы оказались певчими, как и обещал торговец, и теперь в саду очень часто можно было услышать заливистое пение. Здесь любила гулять Изабелла и раньше все время вытаскивала сюда Эдварда, когда он гостил в Карийском замке, но тот не имел такой любви к природе, как его возлюбленная, больше предпочитая боевые танки и экзоскелеты.

Барон, кутаясь в свое пальто, поскольку в ночную часть суток в саду включались увлажнители и контролеры температур, ведь деревьям порой требовался влажный и прохладный воздух, вышел из флаера и кивком головы освободил пилота, отправив обратно на базу. Посадочная площадка на окраине двора имела всего лишь три метра в диаметре, рассчитанная именно на такие небольшие воздушные суда для внутренних перелетов, отделенная от остального двора только небольшой сталепластовой стенкой примерно в метр высотой.

Сейчас в саду никого не было, за исключением нескольких сервисных дронов, ухаживающих за растениями, но окна горели теплым электрическим светом. Значит, его семейные все еще не спали, несмотря на довольно позднее время. Скорее всего, детей уже уложили, а его жена со снохой, наверное, сейчас гадают на картах. В последнее время у Фарии появилось такое увлечение, после гибели Изабеллы она словно потеряла надежду на светлое будущее и верила, что карты помогут ей заглянуть туда и увидеть, какие еще опасности поджидают впереди. Тимья, сноха, подобным глупостям не верила, но поддерживала Фарию, отлично понимая, что ей сейчас требуется человеческое общение. Будучи примерно одного возраста с Изабеллой, она тяжело переживала ее смерть и те изменения, что произошли в Эдварде. До сих пор с трудом верила в то, что этот молодой дворянин, казавшийся таким честным и благородным, может развязать гражданскую войну и поставить весь Рейнсвальд на край гибели только из-за одного желания отомстить за смерть возлюбленной. Рокфор подозревал о ее сомнениях, несмотря на то, что прямо Тимья об этом никогда не спрашивала и не произносила вслух мучащие ее вопросы.

Конечно, они слышали флаер, а может быть, им доложили даже еще раньше, кто-нибудь из службы охраны поторопился обрадовать баронессу, но Рокфор успел пройти через половину парка, прежде чем из дверей, ведущих в сад, вышла Фария вместе с Тимьей, чуть ли не бегом поспешив к нему навстречу. Радости в их глазах не было предела, своего барона они не видели с того самого дня, как он отправился в королевский дворец на Совет.

– Дорогой, ты вернулся, – Фарии немного мешало ее пышное платье, которое носила даже в повседневном быту, но сейчас обращала на него столько же внимания, сколько на правила этикета, о которых быстро забывала, стоило им только остаться одним, в семейном кругу и без посторонних глаз. Она буквально упала ему в руки, нисколько не стесняясь своих чувств, – Мы уже и не надеялись увидеть тебя в ближайшее время…

– Матушка говорила, что вы останетесь на фронте, – добивала Тимья, уже настолько ставшая частью их семьи, что называла их не иначе, как своими родителями, взамен получая отношения как к родному ребенку. Будучи дочерью небогатого дворянского рода одного из молодых феодов, всего пару столетий назад получившего самостоятельность, бывшей королевской колонией, она стала женой его сына больше по случайности. До самого последнего момента ни у кого не было уверенности, что брак вообще состоится, поскольку Рокфор хотел отдать своего наследника за дочку одного из герцогов центральной части Рейнсвальда, укрепив свои внутриполитические связи, но Фарья настояла, что их сын не должен растрачивать свою жизнь на политические браки. Ему предстояло править феодом, а дети от насильно выбранной жены никогда не будут желанными и любимыми. Файрир выбрал ее на одном из турниров, став победителем и вручив ей венок «дамы турнира», а ее родители, естественно, были согласны на брак со столь богатым и древним дворянским родом.

– Мы очень испугались, когда нам сказали, что началась война, – сказал Фарья, не отпуская его руку, пока шли обратно в дом, – а когда начали доходить вести, что происходит, я не знала даже, куда себя девать. Сразу столько всего накинулось, никогда не думала, что стану свидетельницей того, как рейнсвальдские дворяне идут друг против друга… Когда услышала, что Тристанский замок в осаде, думала, у меня сейчас приступ будет… если бы не Тимья…

– Матушка, что вы, в самом деле, – девушка вся покраснела, никогда не желая признавать своих заслуг. Несмотря на то, что первое время Рокфор сердился на своего старшего сына, выбравшего жену из столь слабого и не имеющего серьезного веса в политике королевства рода, теперь и сам не мог нарадоваться, что Файриру в жены досталась такая избранница. Умная и красивая, к тому же сама скромность, счастливая только тем, что у нее есть такой муж. Тимья что-то забормотала, что ничего такого и не делала, но Рокфор только прижал к груди, поцеловав в лоб.

– С Тристанским замком все в порядке, Эдвард выгнал Гористаров из-под своих стен так, что только пятки сверкали, – улыбался он, глядя на тех двух женщин, не дававших ему отчаяться после смерти Изабеллы. Ему, если говорить серьезно, ничего больше и не было нужно, лишь бы они, да и малыши, куда же без них, были счастливы, а остальное уже не так уж важно.

В большой комнате, где сейчас горело лишь несколько ночных светильников, создававших уютный полумрак, на небольшом журнальном столике действительно разложены карты, прерванные примерно на середине процесса, но Фария забыла обо всем на свете, когда муж все-таки вернулся домой. Сидела здесь с Тимьей, которая очередной вечер в ожидании новостей и сообщений с фронта, а стоило появиться Рокфору, как ее буквально прорвало переживаниями, теперь нашедшими себе благодарного слушателя. Рокфор даже не прерывал этот поток эмоций, зная, что сейчас меньшее, что может сделать для своего любимого человека, так дать ему высказаться. Оказывается, теперь в помещениях охраны по специальному приказанию командующего гарнизоном дежурила целая рота гвардейцев, готовая эвакуировать семью барона при первой же опасности, и хотя все понимали, что такие меры безопасности необходимы, но их присутствие все равно приносило лишние волнения. Однако барон согласился, что дополнительная охрана сейчас не помешает, и ни в коем случае не стоит их отзывать. Если война и дальше будет разворачиваться такими темпами, то неизвестно, на что могут решить их противники. Уже сейчас нарушено слишком много принятых в королевстве правил ведения войн, и в дальнейшем можно ожидать самых безнравственных и бесчестных поступков.

– Неужели барон Тристана действительно мог решиться на подобное? – все-таки Тимья решилась задать подобный вопрос, присев в кресло рядом с ними, – Он всегда выглядел таким ответственным и честным…

– Он изменился после того, как в него всадили несколько пуль, – заметил Рокфор, деликатно избегая упоминания о своей дочери, но Фарья все равно еще крепче сжала его руку, вцепившись пальцами в рукав камзола, – И я могу его понять. Когда тебя лишают самого дорого и даже не дают возможности затребовать ответа, то начинаешь совсем по-другому смотреть на этот мир. А Эдварда мы с вами все знаем, он слишком упрям, чтобы отказываться от задуманного.

– С ним все в порядке? – спросила Фарья, – Нам рассказывали, что происходило у Тристанского замка, а журналисты новостных каналов так и вовсе с ума посходили, рассказывая о сражении. Неужели там действительно было подобное?

– Там была ударная армия Гористаров, – кивнул Рокфор, – И Эдвард от нее камня на камне не оставил, можешь мне поверить. Так что, чтобы там не показывали по новостям, на самом деле все еще хуже, но с Эдвардом все в порядке. Последний раз, когда мы с ним разговаривали по видео связи, он выглядел просто немного уставшим…

– Я очень надеюсь, что эта война быстро закончится… – пожелала Тимья, – Я и поверить не могла, что кто-то осмелится напасть на Карийский баронат, но теперь здесь Вассарий со своими войсками… Нам сказали, что столица тоже готовиться к обороне. Неужели все настолько страшно?

– Мы не подпустим его к городским стенам, можешь не волноваться, – покачал головой Рокфор, – Я сделаю все, чтобы ничего подобного не случилось. Сколько бы войск Вассарий не привел, у него не получится пройти дальше, чем он уже сейчас достиг, – уверенно добавил, – К тому же, мы уже ждем помощи от союзников, и как только она подойдет, погоним врагов с наших земель.

– Мне страшно за тебя, – призналась Фарья, – На войне может произойти что угодно, а за командующими наверняка будут охотиться сильнее всего. Даже то, что ты будешь в штабе, меня не успокаивает…

– Матушка, я же вам уже говорила, что наш барон будет вдалеке от фронта, и ничто ему не угрожает, – заступилась за него Тимья, но сам Рокфор промолчал. Поскольку не хотел ни врать, ни пугать свою жену. Действительно, на фронте безопасных мест просто не бывает, особенно в современной войне, где существуют средства доставки самого разрушительного оружия даже в отдаленные от линии фронта точки. В штабе, конечно, опасностей для его жизни будет гораздо меньше, чем непосредственно на линии фронта, но и просто отсиживаться как какой-то трус, барон не собирался. Войска должны видеть, что их командующий вместе с ними, и не просто гонит их на убой ради своих интересов, а сражается бок о бок с ними.

Только так можно завоевать верность людей, и тогда они будут готовы выполнить любой приказ, перенести любые лишения, если будут знать, что те, ради кого они сражаются, рядом с ними и ведут их в бой. Однако если Фарья сейчас узнает, что собирается отбыть в действующую армию, то ни за что его не выпустит из замка.

– А вот мне все равно не спокойно, – Фарья показала на карты,– они не говорят ничего хорошего… Рокфор, я за тебя очень волнуюсь…

– Твои карты никого еще до добра не доводили, – усмехнулся и обнял свою жену, – на них только уличные попрошайки выигрывают, обманывая простаков. А сейчас я бы с удовольствием перекусил немного, а то последние дни жил только на одних армейских пайках…

– Я сейчас распоряжусь, батюшка, – Тимья тут же поднялась со своего места и отправилась в соседнюю комнату, где дежурил сервисный дрон. в такое позднее время он стоял на зарядке, потому необходимо было его сначала активировать, а потом уж отправлять на кухню за ужином. Рокфор проводил ее взглядом, пока не скрылась за дверью, очень жалея, что сейчас рядом нет еще Изабеллы.

– Дорогой мой, мне страшно за наше будущее, – честно призналась Фарья, уложил голову ему на грудь, – столько всего сразу произошло… Сначала Файрир, потом Изабелла, теперь еще эта война… я не могу больше хоронить своих детей… И я не хочу хоронить еще и тебя… а карты…

– Ну что же там говорят твои карты? – Рокфор уже устал с ней спорить по поводу того, что даже самым заколдованным или заговоренным картам, как бы их там не называли, верить нельзя. Это всего лишь картонки с глупыми картинками, выпадающие в самом случайном порядке, приписывать им еще и магические свойства верх глупости и суеверий, но знал, что легче ее один раз выслушать и дать выговориться, чем доказывать, что эти картинки не имеют значения.

– Карты не говорят, через них с нами говорит само Небо, – убежденно сказал Фарья, – а после свадьбы нашей девочки с Эдвардом… – она всегда говорила, что свадьба была на самом деле, пусть брак и длился всего лишь несколько секунд, – Карты мне показали страшную битву. Тогда Гористары напали на Тристанский замок. А потом они показали мне врага у родного порога, и через день пришел Вассарий. Я каждый раз молюсь, раскладывая их, но предсказания становятся только страшнее. Дорогой, только посмотри, что они говорят сейчас…

Рокфор рад был бы просто смахнуть сейчас все карты со стола и велеть ей забыть обо всех этих глупостях, но сейчас пусть занимается ими, если от этого становится легче. Отпустив ее, дал вернуться к колоде и столику. Колода Ода состояла из двухсот сорока восьми карт, где каждая имела сразу несколько значений, изменявшихся в зависимости от выпавшей комбинации, существовало даже несколько довольно толстых томов расшифровки предсказаний, порой довольно существенно отличавшихся в деталях, и где одна единственная выложенная карта полностью меняла весь смысл. Единственное, что готов был барон признать, так то, что надо весьма серьезно и ответственно подходить к этому делу, запоминая такое огромное количество комбинаций и их значений, чтобы потом так уверенно рассказывать. Хотя любой гадальщик на картах Ода убежденно заявляет, что никогда не пользовался никакой литературой или расшифровками, интуитивно понимая выпадавшие значения, поскольку карты говорят напрямую с сознанием, минуя посредников в виде глаз и рассудка.

– Они показывают войну… – сказала Фарья, указывая ему на разложенные карты, – Карта Демонов сверху Карты Смерти. Будет много жертв, где виновные будут убивать виновных, и никто не будет правым. Карта Воина на Карте Огня. Война будет жестокой и ярко пылающей, как пламя костра, и подпитывать это пламя будут герои, что пойдут на смерть, веря в то, что идут верной дорогой… Рокфор, мне страшно становится, Карта Воина не говорит о простых солдатах…

– Тогда перестань занимать этими глупостями, – примирительно попросил барон, пытаясь забрать у нее колоду, но она лишь чуть отстранилась, закрыв карты своим корпусом. Достав пятую карту, она положила ее на уже разложенные четыре, тут же испуганно вздохнув. На новой карте было изображение женщины в черном плаще и закрытым тенью лицом, с поднятыми к небу руками.

– Дорогой, это Карта Горя. Война не принесет ничего, кроме смертей и разрушения, и все королевство будет страдать, пока идут сражения…

– Потому, что это война, – кивнул Рокфор, снова пытаясь забрать у нее карты, но ничего не выходило, – В войне всегда есть то, кто умирают, и те, кто страдают. Я уже давно вышел из того возраста, когда сражения видят чем-то интересным и героическим, и ты сейчас только зря накручиваешь собственные нервы, все это мог бы тебе рассказать и без всяких карт, но только зачем?

– Это только первые пять карт, – покачала головой Фарья, – но есть еще пять… Они самые важные. Поскольку именно они говорят о том, что должно случится в будущем, показывают ту судьбу, что уже предопределена…

– Батюшка, дрон уже улетел, так что ужин скоро накроют, я приказала все принести сюда, – вернулась Тимья с радостной улыбкой, – И еще я предупредила нянечек, чтобы не будили малышей в такой час. Они будут очень рады вас увидеть, но пусть лучше подождут до утра… Вы ведь останетесь здесь хотя бы на пару дней? – спросила она одновременно со страхом и надеждой, но увидев карты в руках Фарьи, разочарованно вздохнула, – Матушка, вы опять гадаете…

– И меня этим мучает, – усмехнулся Рокфор, – Я ей говорю, чтобы не занималась такими глупостями, но она такая упрямая, что пытаться ее отговаривать совершенно бессмысленно… пусть лучше закончит раскладывать…

Фарья погладила его по ладони и вытащила шестую карту с изображением человека с героическим лицом в золотых доспехах и короне, укрывающей черные, как смоль, волосы, уложив ее поверх всех остальных с некоторым удивлением.

– Это Карта Короля, – добавила его жена, – война закончится, когда придет новый король, рожденный этой войной. Он… – она вытащила еще одну карту, положив ее поверх всех остальных. Окровавленный меч на разрубленном щите, – победит всех своих врагов, пройдя тропою крови и разрушений. Захватит престол и никто не посмеет ему перечить… – на стол легла восьмая карта, с изображением цветущего дерева, стоящего на фоне поднимающегося солнца, – И настанет покой в королевстве, в котором будет править новый король, что солнцем поднимется над этими землями.

– Вот видишь, а ты боялась, – усмехнулся Рокфор, – все хорошо заканчивается, как в старых добрых историях. Не стоило так пугаться самой, и Тимью пугать, – он улыбнулся сидевшей рядом девушке, скромно улыбнувшейся в ответ. Пусть она и относилась к гаданиям Фарьи с недоверием, но было видно, что ей все же очень интересно, как же разложиться колода Ода в этот раз. Когда же снова посмотрел на свою жену, та уже вытащила девятую карту, где снова было изображение короля в золотых доспехах, только теперь уже на черном фоне и с черепом вместо лица.

– Эта Карта Мертвого Короля, – прошептала Фарья испуганным голосом, – Король сам закончит время расцвета, которое и начнет, желая все большей власти и не считаясь со всеми остальными. Королевство снова вернется во тьму, куда он же его и ввергнет, сидя на своем троне… – от этих слов даже Рокфору стало не совсем хорошо, даже против воли задумавшегося над ее словами. Не говорили ли сейчас карты о графе Фларском, шедшему к престолу с бешеным упорством, не желая считаться ни с какими правилами и традициями, первым поддержавший Эдварда в идее превентивного нападения. «Победит всех своих врагов, пройдя тропою крови и разрушений…», что очень похоже на графа, готового разрушить половину Рейнсвальда, если будет уверен, что подобное приведет его на шаг ближе к королевской короне. И тогда получается, что сейчас они ведут к трону тирана, который потом же и подомнет все под свой сапог, став «Мертвым Королем».

– Карта Падшего Героя… – прошептала Фарья, доставая последнюю, десятую карту, кладя ее сверху. На ней был изображен всадник в ржавых доспехах на худом коне, держащий в руках копье с рваным знаменем, – Мертвый Король не будет править долго, поскольку придет Падший, что свергнет его с престола. Герой, что прежде служил свету, вернется в королевство и… она достала восьмую карту, – время расцвета никогда не станет таким как прежде, поскольку Падший Герой принесет с собой только войну и разрушения, – и показала последние две карты, – Будут новые и новые войны, пока Падший не станет новым Королем… – она вздохнула, собираясь с мыслями, – Для Рейнсвальда грядут тяжелые времена…

– И ничего особенно нового здесь нет, – попытался исправить ситуацию Рокфор, все же забирая у своей жены карты и сгребая со стола те, что уже разложены, – хотя бы потому, что эти картонки не имеют никакого отношения к тому, что произойдет на самом деле. Если бы карты на самом деле предсказывали будущее, то их бы уже давно использовали в армии, пытаясь разгадать действия противника. А так на них всем плевать, кроме тех простаков, какие на улицах еще встречаются, – он кивнул своей жене, – а даже если то, что ты сейчас сказала, правда, то ничего нового я сейчас не услышал. В королевстве все это уже было и не один раз. И перевороты, и внутренние войны, и жестокие короли. Все это мы пережили, переживем и в этот раз…

Тем временем в комнате появилось несколько сервисных дронов со столовыми приборами и только что приготовленными блюдами, тихо попискивая предупреждающими сигналами и, быстро щелкая манипуляторами, начали накрывать на стол. Несколько перемен горячих блюд и молодое вино, чего барону не хватало в штабе, где все походное меню представляло собой несколько армейских сухпайков и саморазогревающихся упаковок, а его уже привередливый желудок требовал более изысканной и свежей пищи.

– Хватит грустных разговоров, – уверенно велел Рокфор, первым делом сев за стол, – Я дома хочу побыть в семейной тишине и уюте, если услышу хотя бы еще одно слово про войну, то точно обижусь. Вам обеим понятно?

– Малыши будут расспрашивать, – улыбнулась Тимья, – Особенно Квенти, его и так почти не удается укладывать спать, все на фронт рвется. Воевать с врагами бароната, становиться героем и рыцарем…

– Вот мне и растет преемник, – усмехнулся Рокфор, Квенти был его младшим сыном, на которого теперь и оставалась вся надежда, несмотря на его малый возраст. Только через четыре года ему предстоит поступать в курсанты королевской армии, если, конечно, за это время закончится гражданская война в Рейнсвальде. До этого момента барон никуда не отпустит своего последнего наследника. Наложив себе на тарелку отварного мяса с гарниром, барон добавил, – Расскажу им несколько интересных историй, если завтра будут расспрашивать. А вот Квенти теперь может забыть о том, чтобы становится рыцарем, он теперь не младший сын, а наследник. Ему быть баронетом, это куда более значимый титул, хотя и с большей ответственностью! – он улыбнулся, но Фарья недовольно на него посмотрела. После смерти Файрира она относилась к армии с большим опасением, боясь того, что еще и младшему сыну уготована судьба погибнуть на службе. Будь ее воля, ни за что не отпустила бы в армию еще и Квенти, но отлично понимала, что никакие уговоры или мольбы этому не помогут. Наследнику барона надлежит пройти военную службу и иметь воинское звание, это одна из тех обязанностей феодала, от которых никто не может отказаться.

Рокфор был дома, и все остальные проблемы словно отходили на второй план, тихая семейная обстановка, любящая жена и дети отгораживали его от остального внешнего мира, позволяя хотя бы несколько дней побыть самим собой, не играя никакие роли и не обдумывая каждое свое действие. Здесь он мог отдохнуть, но, к сожалению, совсем недолго.

Позже, уже после ужина, когда укладывались в кровать, по ходу обсуждая с Фарьей, как лучше будет провести завтрашний день с внучками, которые наверняка обрадуются приезду барона, неожиданно пришло видеосообщение из штаба. Пришлось покинуть свою жену и уйти в соседнюю комнату, где без свидетелей можно обсудить все вопросы. В этом плане Рокфор всегда был очень строг, его семейные не должны видеть те проблемы, с какими приходится сталкиваться главе Дома. Позже, конечно, в эти дела придется посвящать и Квенти, когда придет его пора обучаться правлению феодом не только по старым книгам и рассказам учителей, но и на практике, вместе со своим уже стареющим отцом.

– Командующий, у нас плохие новости, – на видеопроекторе отобразилось взволнованное лицо Квина Де Монмираля. Молодой офицер старался выглядеть спокойным, но даже невооруженным взглядом заметно волнение, охватившее временного командующего штабом обороны феода, – Гельские силы снова перешли в наступление, в этот раз уже на укрепления Хормента. По городу ведется артиллерийский огонь, а флот охранения атакован превосходящими воздушными силами противника. Это полномасштабное наступление, и в тылу противника наши разведывательные спутники фиксируют перемещение больших масс войск противника. Ракетный удар по обнаруженным местам скопления, по моему мнению, не принесет значительного урона…

– Откуда у вас такое мнение, сир? – полюбопытствовал барон, удивленно приподняв бровь, – Уничтожение войск противника еще до того, как они вступили в сражение, обычно обозначает победу или, как минимум, срыв его наступательных операций. Как я понимаю, вы упомянули это в связи с тем, что многие из генералов настаивают именно о превентивном ракетном ударе?

– Так точно, господин, – Квин Де Монмираль был молодым командиром, и, конечно, далеко не все штабные командующие были согласны именно с таким выбором барона, больше уделяя внимания своему опыту и умениям. Наверняка каждый новый вопрос, возникающий в штабе, превращался в настоящий спор, где Де Монмиралю чуть ли не с боем приходилось выбивать свое решение, еще не имея полного доверия со стороны старших офицеров. Получается, к барону он обратился скорее как за тем весомым аргументом, какой поможет ему протолкнуть свое решение сквозь упрямство остальных генералов, а не потому, что не знает, как поступить дальше, – Я же считаю, что если нанести ракетный удар сейчас, то эффект от него будет минимальный. Во-первых, небо над этим сектором контролирует гельский флот, а у обнаруженных нами вражеских группировок мощная воздушная защита, большая часть ракет просто не долетит, а те же, что все-таки пройдут сквозь зенитный огонь, будут перехвачены дефлекторными барьерами над войсками. Во-вторых, таким ударом мы только покажем Вассарию, что получили сведения о переброске его войск, вынудив изменить свои планы, снова оставив нас в неведении относительно его дальнейших действий. Барон, я уверен, что штурм Хормента всего лишь отвлекающий маневр, а на самом деле основной удар будет нанесен по совершенно другому направлению. И прошу меня простить за излишнюю смелость, но я точно знаю, где будет главная цель вражеского наступления.

– И где же? – спросил барон, удивляясь такой уверенности в себе от совсем молодого офицера, получившего боевое крещение лишь под стенами Тристанского замка, – Если вы считаете, что умнее целого штаба опытных генералов, то вам следует это подтвердить…

– Противник нанесет основной удар по Наваринскому ущелью, – уверенно сказал Де Монмираль, – мосты через ущелье, связывающее Диамерон с территориями, удерживаемыми нашими войсками, сейчас самое уязвимое место. Если они их перекроют, то город окажется в полной блокаде, лишившись подкреплений и снабжения. Если кольцо осады закроется, то Диамерон продержится ровно столько, сколько потребуется гельским войскам для удара по его стенам. Господин, уже вторые сутки войска Вассария тревожат фронт вблизи ущелья небольшими атаками и локальными столкновениями. Я уверен, таким образом они проверяют нашу оборону в поисках слабостей и опорных точек. А наши силы на этом участке истощены оборонительными боями и отступлением от Наварта, полноценного удара противника они просто не выдержат…