Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

– Ну все, парни, теперь мы сами по себе! – гаркнул пилот бронетранспортера, когда последний из танков сопровождения, что еще пытался их прикрыть огнем, получил попадание под башню и замер, бессильно опустив поврежденную рельсовую пушку. Кажется, кто-то еще выжил, из люка наводчика успел выпрыгнуть кто-то из членов экипажа, но пилот даже не сбросил скорости, не пытаясь его подобрать и понимая, что их задача гораздо важнее.

– Молитесь небу, счастливчики, чтобы в нас ничего не попало! – закричал пилот, но уже через несколько секунд бронетраспортер порядком тряхнуло, а наводчик боевого модуля закричал от боли, поскольку попадание уничтожило боевой модуль, заодно превратив систему нейроинтерфейса в раскаленную сеть. Один из стоявших рядом солдат сразу же начал отключать несчастного от системы, и им занялись медики, пытаясь спасти от страшной боли. Пилот только резко крутанул машину, уходя с линии огня, так что в отсеке все снова полетело в разные стороны, – Плохо молитесь! Молитесь громче, чтобы Небеса нас услышали!

Бронетранспортер на полном ходу влетел в очередную воронку, резко нырнув вниз, но уже в следующую секунду вылетел наверх, почти подпрыгнув в воздухе и следом врезавшись в разбитый гельский танк. Отбросив пылающий корпус в сторону и, сверкая единственной уцелевшей фарой, снова помчался вперед, виляя между разбитыми и еще действующими танками и бронемашинами. Здесь уже смешалось все и вся, остатки конвоя буквально влетели в позиции гельских подразделений, сходясь с ними на коротких дистанциях и пытаясь выйти из боя обратно на оперативный простор, но из-за такой мешанины снаряд мог прилететь с любой стороны, а вражеская машина оказаться там, где ее совершенно не ждали.

Пилот вел свой поврежденный бронетранспортер, чадящий сожженным боевым модулем, ориентируясь уже больше на свой опыт, постоянно меняя направление и ныряя из стороны в сторону, уходя с возможных линий прицеливания и не давая навестить противнику. Снаряды лишь рвали землю на том месте, где машина была пару секунд назад.

Они почти вырвались, но удачу нельзя все время держать за хвост. В любой момент может отвернуться, наконец-то повернувшись к противнику, и пилот бронетранспортера с раненым бароном на борту полностью израсходовал свой лимит, не способный тянуться вечно. Еще один рывок в сторону, уходя с траектории направленной в его сторону неуправляемой ракеты, и в следующую секунду машина получила попадание из плазменной пушки точно в кабину управления. Без дефлекторного щита плазменный заряд превратил броню в раскаленную пыль, а место пилота в расплавленную груду металла и пластика, испепелив сидевшего там человека прежде, чем тот успел даже закричать. Бронетранспортер потерял управление и на полной скорости пролетел еще несколько десятков метров прежде, чем врезался в торчавшую из песка обветренную скалу. Одна из гусениц слишком высоко задралась вверх, прокрутившись несколько раз в воздухе, и вся боевая машина перевернулась, пропахав в песке глубокую борозду.

Внутри салона в этот момент людей и предметы кидало из стороны в сторону, если бы не защитные боевые костюмы с внутренним экзоскелетом и дополнительными ребрами жесткости, то живых бы не осталось, а так обходились только ушибами. Несколько солдат даже получили легкие переломы, но модули жизнеобеспечения поддерживали их в боевом состоянии.

– Все на выход! – офицер поднялся одним из первых, чувствуя, что один из осколков все же пробил броню, застряв где-то глубоко в предплечье, и только выпущенные модулем наниты, занявшиеся раной, позволяли этой руке еще действовать, – Быстрее! Не хватало еще, чтобы нас всех здесь как крыс изжарили! Пошли!

Десантный кормовой люк смяло и заклинило, когда боевая машина перевернулась, и его пришлось выбивать пинками и прикладами, пока не вывалился на еще горячий песок, плавящийся в стекло от раскаленной плазмы, пожирающей кабину.

– Занять круговую оборону! – командовал офицер, подключая в шлеме режим трехмерного сканирования, – Прикрыть бронебойщиков и разделить сектора обстрела! Мне нужны добровольцы для поиска той машины, что еще может быть на ходу! Кто-нибудь, вынесите барона наружу! Еще не хватало, чтобы он там сгорел…

Стрелять пришлось практически сразу же, пиратствующие легкие мобильные группы гельских отрядов занимались добиванием очагов сопротивления в виде отдельных боевых машин или групп выживших. В основном легкие и подвижные экзоскелеты с сопровождением из машин огневой поддержки, уязвимые для пехотного бронебойного оружия и даже стандартного вооружения пехоты.

Несколько экзоскелетов, ведя огонь на подавление из скорострельных пушек, показались на вершине ближайшего холма, перейдя на бег и быстро приближаясь к позициям карийцев. Один из солдат, как раз занятый установкой рельсовой пушки, попал под очередь бронебойных снарядов и мгновенно отлетел в сторону, изрешеченный десятком попаданий. Стоявший рядом тут же занял его место и, активировав орудие, сделал несколько выстрелов. От этого повалилось два экзоскелета, но в следующую секунду стрелка вместе с пушкой буквально разорвало многочисленными попаданиями.

С другой стороны вскоре появились два легких танка, открывших точечный огонь из второстепенных орудий, засыпая позиции карийцев разрывными снарядами. Нескольких бойцов разорвало почти сразу, остальные, вжавшись в землю, расползались как можно дальше друг от друга, чтобы не попасть под одну очередь. У большинства еще имелись при себе противотанковые гранаты, но для этого еще надо, чтобы танки подошли на расстояние броска. Бронебойщики сумели подбить один, но потом их накрыло прямым попаданием снаряда, и больше выстрелов с их позиции не было. Второй же танк и не думал приближаться, расстреливая противника с безопасного расстояния.

А когда подошли еще две группы экзоскелетов, закрывая кольцо вокруг отряда, бой окончательно превратился в резню, солдаты повалили скоординированным огнем личного оружия еще нескольких противников, но в ходе продолжающейся перестрелки остатки отряда были разодраны в клочья перекрестной стрельбой. Одна группа бойцов попыталась прорываться вместе с бароном, но сумели пройти всего лишь двести метров, после чего их окончательно прижали к земле и уничтожили за несколько минут отчаянной перестрелки. Последнее сопротивление на этом фактически и было подавлено, подошедшая гельская пехота занялась уже зачисткой и поисками уцелевших. Тяжелораненных добивали, тех, кто еще мог самостоятельно двигаться, брали в плен, но самой важной находкой оказался все-таки сам барон Карийский.

В момент попытки прорыва ему вкололи ударную дозу стимуляторов, снова поставив на ноги, и каким-то чудом он смог выжить в ходе непродолжительно боя, укрывшись за осколками скалы со штурмовой винтовкой в уцелевшей руке. Патронов у него уже не осталось, когда его позицию окружили, да и серьезные ранения уже давали о себе знать, лекарства не могли поддерживать истощенный организм постоянно, так что даже против воли носителя модуль жизнеобеспечения всадил в него дозу успокоительного, почти лишив возможности сопротивляться. Так Рокфора и взяли еще живым, хотя первое время солдаты никак не могли поверить, что нашли тяжелораненного карийского барона. Опасаясь, что такая ценная добыча может умереть прежде, чем ее доставят к графу, бойцы тут же вызвали полевой медицинский бокс, а прибывшие вместе с ним опытные медики смогли стабилизировать состояние пленника.

***

Когда снова открыл глаза, то перед собой увидел белый потолок с двумя лампами и многочисленные манипуляторы медицинского мультидрона, сейчас отключенного, но еще недавно явно работавшего над его телом. Инструменты из захватов не убраны, баллончики с нанитами и лекарствами опустошены, и даже свежая кровь все еще подсыхает на лезвиях и сочленениях.

Только вот кто же сейчас его спас, враги или друзья? Последнее, что сохранилось в памяти, было категорическое требование модуля о введении в организм успокоительного и обезболивающего, дабы избежать разрушительных и необратимых процессов в организме, ведущих к его гибели. В этот момент как раз отстреливался от наседавших на него гельских солдат, практически прокусив от сжигавшей изнутри боли губу, и даже к пистолету патроны в тот момент уже подходили к концу. Надеялся только, что погибнет не зря, выполнив свой долг перед семьей и феодом, но ситуация повернулась так, что умереть ему не дали.

Скорее всего, гельцы все же его захватили в плен, и, судя по тому, что даже не пытались восстанавливать руку, просто удалив все поврежденные фрагменты и запаяв ранение биопластом, вряд ли собираются отпускать его живым. К этому Рокфор был готов с того самого момента, когда вышел из транспортника в оперативном тылу обороны Хормента, пусть даже и не желал себе самому в этом признаваться.

Эту войну ему не суждено пережить, слишком старый и слишком привыкший к миру. В войнах побеждают молодые и крепкие, готовые рискнуть всем, что есть, и готовые рваться вперед без оглядки, как это делает Эдвард, прорубающийся даже сквозь непреодолимые препятствия, зажигающий огнем своей души собственных солдат одним лишь появлением в действующей армии. Если бы не он, Рокфор бы никогда и не решился на подобную авантюру, проглотив бы даже убийство своей дочери ради сохранения мира в королевстве. Конечно, долго бы спорил и что-то доказывал, но без Эдварда и его стальной воли, какой словно заражал всех остальных, никогда бы не решился бросить открытый военный вызов своему врагу. Теперь же оставалось надеяться только, что сделал все возможное, чтобы прикрыть тылы своего союзника, и ослабил его врагов достаточно, чтобы обеспечить тристанским силам победу.

А в том, что это произойдет, Рокфор был уверен. Эдвард не простит его смерть, для подобного этот молодой дворянин слишком честен и верен. Тристанские силы прибудут в Карию рано или поздно, и тогда от Вассария не останется ничего, только мелкие горящие обрывки. В это Рокфору хотелось, во всяком случае, верить. Эдвард не побоится никакого препятствия на пути достижения поставленной цели.

И сейчас Рокфор подумал, что гораздо больше был бы рад видеть на престоле Рейнсвальде не графа Фларского, а барона Тристанского. Этот человек точно смог бы вывести королевство из затянувшегося периода застоя и упадка, постепенно терявшего старые устои, прежде ведущие Рейнсвальд вперед, но теперь феодалы теряли понятия чести и доблести, заменяя их достатком и богатством. Может быть, эта война отчистит королевство от подобного, от дворян, забывших, откуда и для чего у них подобный титул. И те, кто придут к власти после, будут еще помнить, каким же образом далось право править королевством, и что правят им не только ради собственных интересов.

Вошедшие через несколько минут после его пробуждения гельские солдаты подняли Рокофра из медицинской капсулы и помогли выйти наружу. Карийский барон от них узнал, что сейчас они находятся в одном из захваченных карийских бункеров, где сейчас разместили покои Вассария, пока будет находиться на линии фронта.

Небольшая комната, куда завели пленного барона, сейчас была застелена коврами, закрывавшими холодный бетонный пол, и завешана гобеленами ручной вышивки, обставленная даже мебелью, доставленной, скорее всего, из захваченных городов, но вполне подходившей к остальному интерьеру. В креслах рядом с чайным столиком сидели Вассарий и его родной дядя, герцог Хлейта с собственной персоной, распивая коньяк в ожидании пробуждения Рокфора.

Пленный барон стоял перед ними в одной лишь медицинской робе, с трудом опираясь на плечо кибернетического солдата, но едва сдерживая на лице выражение презрения. Оба феодала были в роскошных одеяниях в цветах своих феодов, расшитых золотом и серебром, то ли желая впечатлить своего пленника, то ли наоборот, желая унизить. Действие лекарств еще затуманивало разум, но ему не ввели сыворотку правды, Рокфор чувствовал это, а значит, требуется им только одна конкретная вещь – его клятва вассалитета Вассарию, и она должна быть дана в здравом уме и трезвой памяти. Это тот закон, который даже эти двое не рискнут нарушить. Клятва не будет действительной, если дана под действием наркотиков или ослабляющих волю веществ.

– Рады вас приветствовать в нашей скромной обители, – первым улыбнулся Вассарий, пусть улыбка и выглядела слишком наигранной, – Надеюсь, наше гостеприимство не кажется вам чем-то слишком навязчивым?

– Нет, что вы, все отлично, – пожал Рокфор плечами, – Это, наоборот, мне надо просить у вас прощения за то, что гостеприимство моего бароната для вас несколько простым оказалось. Только будьте уверены, что Карийский феод всегда славился своим почтением и уважением к любым гостям. Наши традиции в приветствии вам подобных еще будут оценены по достоинству, – улыбнулся в ответ. Вассарий от таких слов потемнел и сбросил маску радушия, явно не ожидая, что у пленника хватит смелости огрызаться.

– Хватит уже с этикетом! – рявкнул претендент на престол, оборвав уже желавшего что-то добавить герцога, – Рокфор! Ты до сих пор жив только потому, что от тебя мне нужна одна конкретная вещь. Если ты сейчас же признаешь меня своим сюзереном и законным королем, то я сохраню твою жизнь и даже позволю и дальше править баронатом. Всего лишь несколько слов клятвы, и ты вернешь себе все, что потерял!

– У меня действительно есть для тебя несколько слов, – не без труда выпрямился Рокфор, – Отправляйся в Бездну, щенок! Вот такие слова ты от меня услышишь вместо клятвы вассалитета. Ты даже не подошел к стенам моего замка, а уже ждешь, что буду ползать перед тобой на коленях? Не слишком ли много о себе возомнил? – он напрягся, а потом с громкими звуком сплюнул под ноги Вассарию, показывая свое к нему отношение, – Самовлюбленный щенок!

Граф неприятно потемнел от такого отказа и сжал в руке бокал так, что тонкое и хрупкое стекло потрескалось.

– Да как ты смеешь?! – прохрипел Вассарий, – Я будущий король Рейнсвальда! Ты обязан признать мою власть, поскольку именно от меня и будет зависеть твоя жизнь!

Карийский борон только усмехнулся, поняв, почему Рокфора привели киборги. Обычные солдаты не должны видеть своего сюзерена в таком состоянии.

– Ты никто, – бросил ему Рокфор, – Ты всего лишь самодовольный выродок, решивший, что может кем-то стать. Ты даже здесь ничего не смог сделать, и уже называешь себя королем. Ни один из феодалов Рейнсвальда не признает тебя, посмешище!

– Я разбил твои войска, я взял тебя самого в плен, а еще немного, и поставлю на колени весь твой баронат! – рявкнул Вассарий, пока за его спиной герцог Хлейта что-то обдумывал, внимательно изучая дно своего бокала, – И твоя жизнь сейчас полностью принадлежит мне!

– Можешь ею подавиться! – сплюнул Рокфор, – У меня есть наследник и есть верные союзники, так что можешь смело меня пристрелить, от этого все равно ничего не изменится. Ты выиграл одно сражение и проиграл сразу два, и еще думаешь, что можешь этим меня испугать? – Вассарий уже не выдержал таких оскорблений. Уверенный в том, что правила этикета здесь не действуют, одним ударом кулака в живот граф заставил Рокфора подавиться уже приготовленными словами.

– Дай клятву вассалитета и можешь и дальше доживать свои деньки, старик! – прохрипел Вассарий, схватив барона Карийского за горло, – Я же вижу, ты хочешь жить. Хочешь защитить своих близких… Как ты думаешь, что я сделаю с твоей семьей, когда возьму штурмом Карийский замок? А? Тебе будет приятно слышать крики твоих внучат, когда я их сожгу? Или когда пущу твою ненаглядную невестку по солдатским казармам? Думаю, я специально сохраню тебе жизнь, чтобы ты мог на это посмотреть! – он злобно оскалился, заметив, как изменилось выражение лица Рокфора. Всегда спокойный и трезво мыслящий барон все-таки дал волю эмоциям, и выражение одновременно страха, злобы и ненависти проявилось на его лице. Прежде, чем Вассарий сообразил, к чему это идет, барон плюнул прямо ему в лицо.

– Грязный ублюдок! – прошипел карийский барон, когда разговор коснулся его семьи, – Бесчестный выродок своего отца! Даже думать не смей об этом!

– Тогда клятву! – велел Вассарий, – поклянись мне в верности и, быть может, я не стану убивать твою семью, когда доберусь до тебя.

– Ты хочешь от меня клятву, угрожая убить моих близких? – прохрипел Рокфор, кипя от ненависти, – Ты еще глупее, чем может показаться на первый взгляд. Ты от меня ничего не получишь, и клянусь Небом, Карийский баронат будет стоять до последнего человека, но никогда не опустится на колени перед тобой!

– Тогда ты умрешь! – прошипел Вассарий, – И клятву верности принесет твой наследник, прежде чем я отправлю его на встречу с тобой, старый гордец! Сейчас ты подписал смертный приговор себе и всей своей семье! Уведите его!

– Я буду ждать тебя там! – сплюнул Рокфор, – И можешь быть уверен, заскучать там не успею. Недолго тебе радоваться на этом свете!

– Если ты и дальше будешь вести себя подобным образом, то он может оказаться прав, – заметил герцог Хлейта, когда пленного барона увели, а Вассарий, весь пылая от гнева, сел обратно в кресло, залпом осушив остатки коньяка в своем бокале.

– Если я буду проглатывать оскорбления от каждого, кто посмеет бросить их мне в лицо, то из меня король будет не лучший, чем из Респира человек чести, – отрезал Вассарий, даже не посмотрев на своего дядю, – Барон Карийский захотел поиграть в гордеца. Что ж, я устрою ему подобное представление, да такое, что весь Рейнсвальд содрогнется! – добавил таким жестким тоном, что его дядя посмотрел на него с удивлением и даже испугом.

***

Когда-то это была одна из крепостей гарнизона Хормента, закрывавшая центральную магистраль, но теперь здесь стояли уже гельские войска. Большой плац для построений гарнизона сейчас занимали выстроившиеся полки тыловых служб, сейчас построившиеся как на параде, но оказавшиеся здесь только потому, что были ближайшими к этому месту войсковыми частями, за исключением размещенного здесь небольшого гарнизона.

В центре плаца уже собрали помост с виселицей, где стоял перепрограммированный боевой дроид. Первоначально собирались использовать обычного человека, но приказать повесить феодала простому солдату никто не решился, потому и решили использовать дроида.

Вассарий Гельский со своими основными союзниками стоял напротив виселицы, в парадных мундирах цветов своих феодов, выглядя яркими и красочным пятном на фоне серой камуфляжной массы войсковых построений, переговариваясь и что-то обсуждая в полголоса. За исключением графа Гельского остальные феодалы не выглядели столь же довольными и радостными, но если присмотреться, то можно понять, что за показной улыбкой Вассария скрывается хорошо контролируемая ненависть и желание отомстить. Переминаясь с ноги на ногу и отвлекая себя разговорами, граф с нетерпением ждал, когда же все-таки выведут пленника.

Рокфор, одетый только в комбинезон карийских войск, рваный в тех местах, где прежде был ранен, показался на плацу в сопровождении двух стражников, идя сам, несмотря на общую слабость и истощение. Еще не отошедший от жуткого коктейля лекарств и стимуляторов, намешанных в его крови при лечении, он с трудом переставлял ноги, и время от времени его приходилось подталкивать, чтобы не отставал. Отказавшись от помощи, сам поднялся на помост, оттолкнув руку охранника и с гордостью посмотрев на Вассария и его союзников, стоявших в нескольких метрах от виселицы.

Как человек дворянской крови, прославленный полководец, не запятнавший себя ни предательством, ни трусостью, он имел право на достойную смерть от пули. Виселицей же карали преступников и лжецов, бесчестных изменников и предателей, подобная смерть уже была оскорблением для феодала. И все же, Рокфор не сказал ни слова, когда его поставили перед петлей. Когда дроид попытался надеть на него этот предмет удушения, оттолкнул его манипулятор, бросив еще один полный ненависти взгляд на своих врагов, где, кроме Вассария, многие стояли удивленные и даже не верящие, что наблюдают подобную казнь своими глазами.

– Когда-нибудь ты за это ответишь, – прошипел Рокфор в сторону претендента на престол, – Рано или поздно, но ты ответишь за то, что сейчас совершаешь! Думаешь, я буду у тебя просить прощения или приползу к тебе на коленях? Никогда не признаю такого, как ты, своим королем! – он сам взял петлю и надел себе на шею, – Делай свою работу, железяка! Смотри, как умирает настоящий дворянин!

Вассарий, едва справившись с собой от такого оскорбления, сумев сохранить спокойное выражение лица, только кивнув дроиду, давая свое разрешение.

Один поворот рычага, и люк под ногами барона Карийского раскрылся, а его короткий полет почти сразу же прервала туго натянувшая веревка, с тихим треском сломавшая шею. Рокфор успел только глаза открыть в последний миг перед смертью, но умер, не сумев даже еще раз вздохнуть.

– Так будет с каждым, кто посмеет выступить против меня, – спокойно произнес Вассарий, глядя на покачивающееся тело Карийского барона, но обращаясь к остальным своим союзникам, – Я король этого королевства. И никто не смеет с этим спорить!

========== Глава 15. Пустая месть. ==========

Глава 15. Пустая месть.

И да не смутит вас мысль о возмездии, ибо право на возмездие в руках Господних, а не в руках человеческих.

Неизвестный

– Нам придется действовать максимально быстро, – еще раз напомнил Северед, уже стоя перед люками абордажных капсул, последний раз проверяя надежность всех креплений и систем боевых костюмов, – Для того, чтобы ударить по порту и крепости рядом, призракам придется выйти из затемнения на минимально допустимой высоте. Значит, в прямой видимости всех защитных систем. И одно Небо только знает, сколько тогда дефлекторные щиты смогут выдерживать зенитный огонь. Значит, отстрел капсул произойдет сразу же после обработки всех основных центров возможного сопротивления атомной бомбардировкой. В случае успеха такой удар подавит больше девяноста процентов воздушной обороны противника…

– Капитан, мы уже все это обсуждали, – напомнил Эдвард, но Северед только вздохнул, явно ожидая нечто подобного от молодого барона.

– Господин, раз уж вы вспомнили про это, то я посмею вам еще напомнить, что мы договаривались и о субординации между нами, – в ответ заметил корсар, – В настоящий момент я командир эскадрильи и командую всеми силами, высаженными на поверхность. И вы лично пообещали мне, что с вашей стороны не будет никаких возражений по этому поводу, равно как и по тому, что с момента начала операции все командование переходит под мое руководство. И вы обязаны мне подчиняться, раз хотите в ней участвовать. ПО моим правилам, операция включает в себя так же и последний инструктаж.

Еще раз выдохнув, Северед опустил забрало боевого шлема, активируя внутренние мониторы и проверяя систему датчиков. Опыта диверсионных операций у корсара было гораздо больше, чем у любого тристанского офицера, так что нет ничего удивительного в том, что именно ему молодой барон доверил сегодня командование, несмотря на протесты военных, уверявших, что нельзя доверять корсару.

– Да, капитан, я помню все это не хуже вас, – развел Эдвард руками, – можете продолжать… – подчинившись, решил еще раз проверить системы подключения к оружию, пока капитан давал остальным последнюю сводку информации по поводу того, чего стоит ждать на поверхности.

– Так вот, атомная зачистка должна подавить основное сопротивление противника в воздухе, так что спуск в абордажных челноках можно было бы назвать спокойным, если бы не те условиях, в которых будем спускаться, – вздохнул корсар, продолжая гудеть через внешние динамики боевого костюма, – мы не можем гарантировать подавление зенитной системы. Поэтому отстрел капсул произойдет сразу после взрывов, ожидайте еще в воздухе ударной волны и очень плохой видимости при посадке. По произведенным расчетам, зоны прямого поражения обойдут стороной саму территорию загородного имения, но там все равно ожидаются все прелести атомного взрыва, за исключением прямой ударной волны. Вопросы какие-то есть?

– Что известно по конкретным целям? – спросил один из офицеров штурмовой бригады, участвующей в высадке, – Где они находятся или могут находиться на момент высадки? Насколько летальное оружие можно применять в ходе боя?

– До того момента, пока не будет установлено точное нахождение целей, площадное оружие и гранаты использовать только в случае крайней необходимости, – уточнил Северед, – Первоочередные цели, по нашим целям, должны находится во дворце. Скорее всего, во время атаки их спустят вниз, в одно из убежищ ниже уровня поверхности, у каждого из вас в базу данных боевого костюма загружены их сравнительные параметры, настроенные на получение соответствий. Как только вы их обнаружите, немедленно передавайте маячковый сигнал и попытайтесь, как минимум, задержать их продвижение, только понапрасну не рискуйте, все равно им деваться некуда. Как только увидите маячок обнаружения вашего соседа, старайтесь продвигаться в том направлении. Если не можете оказать поддержку, то лучше продолжайте удерживать свои позиции, лишняя толкотня тоже не нужна, но уже можете не стесняться в использовании средств уничтожения противника. Только прошу вас, не используйте заряды класса «А» внутри здания, – развел руками корсар, и все солдаты рассмеялись. Нервное напряжение, царившее перед высадкой, немного рассеялось после такой простой шутки, да и молодой барон отметил, что Северед действительно оказался отличным командующим и хорошим психологом, знающим, как правильно настроить своих подчиненных перед боем.

Абордажные капсулы представляли собой одноразовые челноки, главной задачей которых было максимально быстро преодолеть разделяющее корабли расстояние, прорваться сквозь его зенитный огонь и, в буквальном смысле этого слова, на полной скорости влететь в борт вражеского корабля. Для высадки на поверхность их использовали не часто, поскольку слишком жестким получалось приземление без тормозных двигателей, которыми снабжены стандартные посадочные капсулы для подобных десантов. И на «призраках» они никогда и не устанавливались, слишком другие цели были у этих кораблей. Все же, десантирование возможно, особенно когда солдаты защищены тяжелыми штурмовыми боевыми костюмами, обеспечивающими максимальную безопасность человека внутри. Главное, после приземления не потерять боеспособность от удара и ожидающегося в таких случаях оглушения. Для предотвращения подобного в модули жизнеобеспечения встроены дополнительные аппараты со стимулирующим действием, способным вытащить человека даже из состояния глубокого шока.

Внутри каждой капсулы помещалось сразу двадцать человек, буквально вжатых друг в друга из-за экономии пространства, а сами капсулы управлялись автопилотами, настроенными на максимальное сближение с целью и с максимально допустимой скоростью. За то, чтобы при столкновении абордажная капсула не размазалась тонким слоем по многометровому корабельному бронированию, отвечал бронированный клин конусообразной формы, действующей по принципу пули, врубаясь в борт корабля так глубоко, как только возможно. После этого в ход вступали уже термитовые заряды, проплавляющие броню и проталкивающие челноки вглубь до тех пор, пока не выйдут к внутренним помещениям. В последние минуты бронированный конус играет так же роль щита, поскольку к этому времени абордажные группы уже дожидаются приветственные делегации с тяжелым вооружением, и пара метров брони на внешней стороне дает возможность нападающим хотя бы выбраться из люка прежде, чем их расстреляют, как крыс в мышеловке.

При наземном десантировании такие металлические клинья с абордажных челноков снимают, но вместо этого ставят дополнительные двигатели, чтобы максимально быстро пройти сквозь простреливаемый участок неба, приземлившись прямо в саду загородного имения Гористаров. Там, в обширном загородном имении, находящейся под защитой одного из укрепленных фортпостов, сейчас находится семья Михаэля, их захват был главной задачей. Эдвард таким образом рассчитывал заставить графа Гористаров ошибиться и начать делать необдуманные, но эмоциональные поступки. В лучшем случае, хоть подобное и казалось слишком маловероятным, заставить силы всего графства капитулировать даже без решающего сражения, выманив самого Михаэля в открытую схватку и уничтожив его.

– Всем подготовиться! – раздалась под потолком команда капитана корабля из внешних динамиков, – Минутная готовность до сброса маскировочных полей!

Солдаты зашевелились, постепенно расходясь по своим отрядам, еле проталкиваясь в узком и тесном коридоре перед шлюзами абордажных капсул. Эдвард с Севередом должны были находиться в разных челноках, следуя одному из принципов безопасности при десантировании командования во время боя. Так гораздо меньше вероятность, что от одного удачного выстрела противника весь отряд после посадки окажется без прямого руководства на поле боя.

Внутри челноков тесно и темно, нет освещения и нет вентиляции, только металлические борта с выходящими наружу ребрами жесткости. Боевые костюмы находятся так тесно друг к другу, что любое движение вперед или назад приводит к смещению всего ряда, а потому бойцы по несколько раз проверяют все крепления, удерживающие их на месте, чтобы по не осторожности не превратить весь челнок в кровавый блендер при тряске в полете.

Эдвард по привычке снова проверяет все пристегнутое к броне вооружение и снаряжение, мысленными приказами поочередно активируя и деактивируя все системы. Такая привычка осталась у него еще со службы в королевских войсках, где перед каждым десантированием начинал нервировать всех своих сослуживцев подобным недоверием к собственному опыту, но для него это было что-то вроде данью традиции. Заботься о своем оружии, и тогда оно однажды спасет тебе жизнь, как когда-то сказал его отец, по привычке опираясь на свою трость, поддерживающее поврежденное колено. Он как-то рассказывал, что когда-то от потери всей ноги и мучительной смерти на поле боя, когда его зацепило инверсионной шрапнелью, спас только приклад винтовки, успевший принять на себя большую часть керамитовых многогранников, рвущих броню как тонкую бумагу.

И теперь молодой барон, как всегда, хоть и был уверен, что ни одна из систем боевого костюма не подведет его в самый важный момент, по очереди запускал все системы боевого костюма, проверяя их готовность. Снова, по привычке, положив ладонь на эфес своего силового клинка, одним из первых зашел внутрь челнока, еще одна старая традиция, согласно которой офицера первым пропускают внутрь, но здесь есть и большая практическая часть. Вошедший первым оказывается в самом конце цепочки, собственно, и под обстрел попадает последним, а для всего отряда жизненно важно, чтобы командир оставался цел по ходу всей операции.