Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

– Наваринское ущелье не выдержит скомбинированных атак флота и сухопутной армии, – добавил один из генералов, переключая карту и открывая трехмерную модель первоначальной цели наступления, – Мы это уже просчитывали не один раз. Даже если карийцы сумеют подвести резервы, их все равно не хватит, чтобы остановить нас, но Хормент совсем другое дело, один только его гарнизон отбивает наши атаки вот уже несколько дней, нанося существенные потери. Представьте, что будет, если его усилят ударные войска бароната. Там будет настоящая резня… я боюсь даже предполагать, сколько наших солдат погибнет там…

– Плевать на солдат, – отмахнулся Матиор, – мы всегда сможем наделать клонов, чтобы заменить их, гораздо важнее те результаты, каких мы достигнем. И я снова настаиваю, чтобы не экономить силы, а сразу нанести два удара. Победы не достаются осторожным, они достаются смелым!

Он стукнул кулаком по столу, призывая своих генералов хотя бы иногда выходить из математических расчетов и вести войну так, как ее вели их предки, не проверяя по десять раз одни и те же планы, а рискуя всем и добиваясь успеха. До сих пор же существует поговорка, что смелость города берет, и стены Хормента все равно когда-нибудь падут. Либо после многих месяцев осады, артиллерийских обстрелов и осторожных, точечных атак, постепенно вытесняющих городской гарнизон из одного укрепления за другим, либо же, как он сам предпочел бы, после одного масштабного штурма, потери в котором хоть и будут в разы дороже, но цель будет достигнута гораздо быстрее.

– Хорошо, мы рискнем, – кивнул Вассарий, как верховный командующий и претендент на престол имевший право на последнее слово, – Подготовьте войска и еще раз убедитесь, что они достаточно хорошо оснащены для столь масштабного штурма. За Хормент мы будем платить кровью, у меня совершенно нет желания вдруг обнаружить, что солдаты бегут от его стен. Всем понятно? – генералы синхронно кивнули, – Превосходно, тогда отправьте соответствующие приказы войскам и убедитесь, что офицеры действительно понимают их значение.

***

Целые армии пришли в движение спустя несколько часов, расходясь по соответствующим направлениям согласно полученным указаниям. Дивизии танков, пехотные полки и корабельные эскадры, включающие в себя миллионы солдат, офицеров и обслуживающего персонала, пересекали пустоши карийских территорий, используя автострады и монорельсовые дороги, двигаясь как единый, хорошо слаженный механизм.

Готовящаяся к наступлению армия больше напоминала растревоженный муравейник. Со стороны могло показаться, будто тысячи операторов, связистов и курьеров просто не представляют, что делать, мечась по всем полкам и подразделением. И только всмотревшись, можно увидеть строгую, хорошо отлаженную систему, где каждый точно знает свое место и свою задачу, и только из-за их многочисленности создается иллюзия беспорядка.

Чем сложнее становятся технологии, используемые в войне, тем больше требуется профессиональных солдат и офицеров, точно знающих свои задачи и возможности той техники, что используют. И чем ожесточеннее идет война, тем больше таких людей требуется на фронте. Эпохи массовых армий, где миллионы легковооруженных солдат при поддержке орд примитивной техники переминали друг друга в кровавую кашу, рассчитывая завалить противника трупами быстрее, чем он сделает это сам, давно прошли. Сначала им на очередь пришло ядерное оружие, когда использование огромных армий не представлялось возможным, они были бы тотчас уничтожены несколькими ракетными залпами. Только война никогда не стоит на месте, развитие технологий постепенно снова привело к тому, что атомное оружие перестало быть ультимативным.

Дефлекторные щиты, композитные сплавы, создание материалов из аномальных руд, оставшихся после Катаклизмов и долгое время считавшихся бесполезными, использование плазменных и гальдолиниевых генераторов, позволявших получать огромные массы энергии, способные питать сверхтяжелые орудия и мощнейшие дефлекторы, сполособные прикрыть весь город, изменили облик войны. И, наконец-то, открытие «реакции звезд», чудо-реакции сверхгорячей плазмы, генераторы на которой могли питать даже титанические линкоры и орбитальные станции размером с целые анклавы, сделали атомное оружие не столь уж и смертельным, а на некоторых уровнях и локальным.

С развитием оружия развивались и способы его защиты от него, дефлекторные щиты и закаленная броня бункеров стали далеко не единственным способом защититься от подобной сокрушающей силы. Первые экзосклеты были довольно грубыми и неуклюжими, слишком дорогими и малоэффективными, но время шло, а технологии совершенствовались. Экзоскелеты становились аккуратнее и меньше, броня надежнее, а их возможности шире. Многослойные системы защиты, закрывающие не только от прямого попадания заряда противника, но и от вредоносного излучения, перепадов температурного и атмосферного режимов, встроенные системы контроля за состоянием здоровья бойца, системы визоров, позволявших видеть практически в любых условиях и ориентироваться в пространстве вне зависимости от того положения в котором находишься. Все это постепенно превращало бойцов в универсальных солдат, способных к выполнению любых поставленных задач, и не в многотонных и крупногабаритных шагающих бункерах размером с танк и в два раза больше весом, а в простых и надежных боевых костюмах.

Тогда численность применяемых войск снова начала расти. Появились дефлекторные щиты, защищающие даже от орбитальной бомбардировки. Боевые корабли способные обеспечить переброску войск практически на любой участок фронта. Оружие площадного поражения перестало быть летальным, солдаты в боевых костюмах могли пережить ядерный удар мощностью в две мегатонны, находясь всего лишь в километре от эпицентра, не потеряв при этом боеспособности, а потом пройти прямо через ядерный гриб без особой опасности для здоровья. И только численностью применяемых войск можно было пытаться подавить противника, использующего такие же технологии.

Против линейной пехоты, использующей стандартные боевые костюмы, выступали штурмовые отряды, чьи бронекостюмы специально подготовлены для самых тяжелых миссий, большие по габаритам, но лучше защищенные и вооруженные тяжелым оружием, какие линейная пехота использует как орудия поддержки. Против них разрабатывались экзоскелеты второй версии, еще более мощные и совершенные, пилот которых мог уничтожить целый штурмовой отряд без особых для себя проблем.

А можно было подавить врага численностью, а не качеством, что порой оказывалось даже легче и дешевле. Боевые костюмы для полка линейной пехоты стоили дешевле, чем оснащение всего лишь одного штурмового отряда, а группа штурмовой пехоты с соответствующим вооружением вполне могла оказать достойное сопротивление даже нескольким экзоскелетам второй версии.

Пехотные порядки поддерживались танками, со временем и опытом модели становились все больше и больше, неся все более тяжелое и сокрушительное вооружение, прикрываемые все более и более тяжелой и толстой броней. Рядом с ними шли шагоходы, ставшие настоящими мобильными платформами для самого различного вооружения, начиная от поддержки пехоты и заканчивая «истребителями танков», способными уничтожать быстрыми и внезапными атаками даже самые тяжелые боевые машины.

И снова миллионы солдат, снаряженные по последнему слову техники, растянув боевые порядки на десятки тысяч километров линии фронта, сходились в жестоких сражениях, уничтожая друг друга с помощью технологий, какие еще несколько столетий назад показались бы фантастическими и невозможными. В череде ядерных взрывов, среди вспышек плазменной артиллерии, снаряженные в бронированные костюмы, в полной темноте и запыленности засыпая друг друга импульсными и репульсорными зарядами, жертвуя тысячами жизней лишь ради того, чтобы пройти вперед еще на несколько километров. Любой неподготовленный и не защищенный человек погиб бы еще в сотнях километрах от центра боя, даже не успев понять, кто именно был его противником.

Подобные масштабы, координация действий всех родов войск, начиная от стокилометровых боевых станций, своими залпами способными развалить целый остров на части, до миниатюрных разведывательных дронов, требовали огромных информационных мощностей, выверенных линий связи и точной системы сообщений, чтобы доводить приказы до каждого солдата и контролировать происходящее. На полях сражений, где солдаты в тяжелых экзоскелетах порой сражались плечом друг к другу, а порой членов отряда разделяли километры выжженной пустыни, где радиация убивала все живое за считанные минуты, точное и быстрое доведение приказов порой играло судьбоносную роль, склоняя фортуну в ту или иную сторону. Целые штабы, где задействованы сотни операторов и системные мощности, позволявшие прорабатывать миллионы задач в секунду, отвечали за доставку, получение и переработку всей необходимой информации, нередко значащей больше, чем армии в воздухе и на земле.

Гельские войска развернулись в боевые порядки и обрушились на защитников сразу на двух направлениях, применяя все имеющиеся возможности, вплоть до орбитальных ударов и ядерных зачисток оперативных тылов, и на Наваринском направлении, и в осаде Хормента. Тысячи танков двинулись в бой, прикрываемые сотнями тысяч солдат и шагоходов, пока в воздухе целые флоты сходились в ожесточенном сражении, уничтожая друг друга и осыпая поля сражений пылающими обломками некогда величественных кораблей.

Удар был такой силы, что на некоторых направлениях гельские силы сразу продвинулись вперед на сорок – шестьдесят километров, проламывая оборонительные рубежи защитников, штурмуя даже хорошо укрепленные крепости и не давая времени на перегруппировку. Ни подтянутые резервы, ни сплошной огонь артиллерии, сметавшей с поверхности практически все, что только возможно, не могли остановить наступление захватчиков, бросивших в бой свои лучшие силы. Казалось, еще немного, и линия фронта будет прорвана.

На Наваринском направлении ударные части гельских войск вышли на оперативный простор, прорвавшись сквозь защитные рубежи, и быстрыми темпами начали наступление вглубь территории бароната, уже докладывая в штаб об успешном продвижении, когда по ним сразу с трех сторон ударили карийские войска. Термоядерный удар перерубил растянутые коммуникации, одновременно с ударом бронетанковых отрядов Карийского бароната, подкрепленных штурмовыми отрядами и тяжелыми экзоскелетами. По инерции наступавшим удалось несколько часов выдерживать непрерывные контратаки и даже продвинуться вперед на несколько километров, на самом передовом рубеже выбив защитников с фермы «Семейство Хаттинг», но это был максимальный успех, который им только удалось достигнуть.

Танковое контрнаступление карийской гвардии сначала остановило наступление, а потом и вовсе обратило его вспять. Бой, произошедший у фермы, и позже вошедший в историю как Хаттингтонское сражение, стал поворотным в ходе Навариского наступления, где сразу несколько танковых дивизий сошлись в ожесточенной схватке, растянувшейся на протяжении сотен километров линии фронта, и больше сорока тысяч боевых машин сошлось в бою. Единственным более или менее значимым опорным пунктом на поле боя оставалась только сама ферма, разрушенная практически до основания, только изуродованные обломки защитных куполов, все еще торчавшие посреди пустошей, служили ориентиром танковым экипажам. Ее развалины переходили из рук в руки больше восьми раз, пока там окончательно не закрепились гельские войска.

Подошедший Двенадцатый корпус ветеранов, чьи танковые экипажи формировались из лучших солдат Карийской армии, был тут же брошен в бой на самом опасном участке линии фронта, и этого хватило, чтобы пробить дрогнувшие порядки гельских сил. Корпус буквально разметал с первой же атаки несколько вражеских подразделений, выйдя в тыл противника и, не останавливая темпов движения, пробился к штабу командования, полностью его уничтожив, после чего двинулся в рейд на артиллерийские позиции прежде, чем гельцы успели выдвинуть резервы.

Этот удар оказался решающим. Фронт у Хаттинговской фермы был прорван, гельские силы пытались организовать отступление, но, лишенные четкого командования, больше путались и мешали друг другу, в то время как карийцы били по их позициями, пробиваясь мобильными группами и перерезая пути отходов, продолжая сеять панику в рядах противника. Организованное отступление разваливалось фактически на глазах у офицеров, не знавших даже точно, как и куда отводить свои силы, чтобы избежать очередного окружения.

Карийский флот, ударивший одновременно с наземными силами, не смог достигнуть таких же успехов, поскольку гельские адмиралы, обнаружив численное превосходство противника, перебросили на поддержку атакующим частям эскадры с ближайших участков фронта, порой буквально оголяя эти направления и заметно рискуя. И все же план оправдался, карийцы тоже сосредоточили здесь все свои усилия, не имея возможности высвободить хотя бы часть сил для удара по открывшимся направлениям.

Воздушное сражение развернулось над Наваринским ущельем на территории, более чем в четыре раза превосходящим наземное поле боя, став одним из крупнейших на всем Карийском фронте. Ударные флоты двух армий, поддержанные сверхтяжелыми монстрами вроде линкоров, супердредноутов и даже орбитальных станций, обеспечивающих огневую поддержку наступающих эскадр, выступили друг против друга, получая поддержку резервами и подкреплениями, срочно перебрасываемыми с других участков фронта. Первоначальный численный перевес имелся у карийцев, атаковавших сразу с нескольких плоскостей и с разных сторон, бивших в первую очередь по эскадрам второй и третьей линии фронта, уничтожая тяжелые и сверхтяжелые корабли. И только быстро подошедшие подкрепления гельских сил изменили ситуацию, оттеснив наступающие эскадры карийцев обратно к основным силам флота.

Воздушное пространство над ущельем наполнили разбитые корабли и дрейфующие обломки, тысячи энергетических залпов рассекали воздух между кораблями, а количество потерь постоянно росло. Эскадрильи крейсеров и фрегатов выходили на минимальное расстояние для стрельбы, обрабатывая друг друга непрерывным огнем батарей лазерных и рельсовых орудий, пока позади них на дистанцию прицельной стрельбы выходили линкоры и супердредноуты, обрушивая друг на друга залпы сверхтяжелых орудий, способные уничтожать целые города, но здесь бессильно лизавшие дефлекторные щиты.

Как странно изменялось соотношение мощностей, когда война переходила в воздух, где в бой вступали уже не танки и пехотинцы, а боевые корабли с километровыми корпусами, растягивая расстояние выстрелов до тысяч километров. Двухсот миллиметровые рельсовые орудия, использовавшиеся на поверхности как пушки крупного калибра, в воздухе были всего лишь вспомогательным и далеко не самым мощным вооружением, предназначенным для защиты от атак легких корветов и шлюпов, обеспечивая высокую скорострельность и относительную дальнобойность. Хотя корвет легким тоже можно назвать лишь в воздухе. Четыреста метров брони и керамита, снаряженные импульсными и лазерными орудиями, весом в несколько тысяч тонн, с экипажем больше чем из пяти сотен людей, дроидов и клонов.

Оружие, применявшееся в воздухе как тяжелое, на поверхности в составе сухопутных войск можно было увидеть разве что по недоразумению, поскольку применение таких мощностей там было бессмысленным. «Реакция звезд», позволявшая создавать самое разрушительное энергетическое оружие, открывала буквально неограниченные просторы для конструкторской мысли, где гранью творения выступал лишь здравый смысл, а выстрелы по мощности действительно походили на масштабную звездную реакцию, если бы кто-то действительно видел звезды, чтобы сравнить происходящее. Сверхтяжелые репульсорные орудия супердредноутов поражали бронированные цели на расстоянии сотен тысяч километров, круша многометровое бронирование как тонкую бумагу, разрывая даже тяжелые крейсера с первого же попадания, сметая энергетические щиты так, будто их никто и не было.

Хаос и разрушения, какие сеяли сражающиеся флоты в рядах друг друга, достигали таких масштабов, что в небесах загорались почти что настоящие звезды, вспыхивавшие и гаснувшие на доли секунд только для того, чтобы после перезарядки снова осветить темноту новым залпом, энергии которого хватало для того, чтобы питать крупный город в течение пары лет.

Карийские силы, провалив первое наступление и потеряв часть ударных отрядов, все же смогли нанести весьма существенные потери врагу, в основном в тяжелых и сверхтяжелых кораблях, обеспечив себе на этом участке качественное превосходство и перевес в орудиях. Этим преимуществом воспользовались уже во второй фазе воздушного сражения, разыгравшегося над Наваринским ущельем, постепенно сжимая кольцо вокруг слишком углубившихся вперед флотов Гельского графства и его союзников.

Сжатые на относительно небольшом пространстве корабли противника не могли воспользоваться всеми своими возможностями, порой просто мешаясь друг другу и загораживая цели, в то время как карийцы обладали свободой маневра и имели возможность сосредотачивать огонь на одном из кораблей противника, методично выводя их из строя.

Уже понимая, что удержать позиции и поддержать сухопутные силы не получится, гельские адмиралы организовали отвод кораблей из окружения, чтобы сохранить хотя бы часть флота. Отступали под непрерывным огнем и атаками эскадрилий противника, так что потери в отдельных эскадрах, особенно тех, что попали под первый удар, порой достигали катастрофических масштабов.

Конечно, гельские офицеры были далеко не из последних на поле сражения, и далеко не из самых трусливых, уверенно руководя кораблями даже в столь неудачной ситуации, и немало карийских экипажей нашло конец своего пути в этом бою, погибнув под прицельным огнем батарей противника. Корпуса и гельских, и карийских кораблей заполняли воздушное пространство, став стальными могилами для храбрых солдат, умиравших в этом бою за несколько жалких пядей земли далеко под ногами.

И все же, чаша весов склонилась на сторону карийских моряков, защищавших свою землю от врага, и гельский флот, оставляя десятки уничтоженных и сотни поврежденных кораблей, отступал к начальным позициям, огрызаясь отдельными контратаками и прицельным огнем, уже не в силах изменить ход всего сражения. Они попали в удачно расставленную ловушку и теперь отлично понимали это, осознав, что карийское командование переиграло их, правильно предугадав направление главного удара.

***

– Это победа, господа! – когда начали поступать один за другим отчеты, что противник спешно покидает поле боя, объявил Де Монмираль, стоя на мостике флагмана флота, линкоре «Астер», считавшимся крупным даже среди кораблей этого класса, достигавшего в длину почти четырнадцати километров, имея двенадцать башен сверхтяжелого калибра и несколько сотен импульсных, рельсовых и лазерных орудий на батареях, способных уничтожить целую эскадру противника всего лишь парой залпов, – Победа!

От этих слов капитанский мостик буквально взорвался радостными криками, офицеры и операторы, аналитики и солдаты охраны кричали от радости и обнимались друг с другом от осознания того, что столь длительное, жестокое и изматывающее сражение наконец-то закончилось, и они устояли. Обрадованные офицеры даже подхватили командующего и капитана корабля, подбрасывая на руках под троекратное «ура», а Де Монмираль даже позволил себе радостно засмеяться впервые за последние несколько бессонных дней и ночей, проведенных на стимуляторах сознания, руководя войсками в сражении в воздухе и на земле. Он был прав с самого начала, предугадав действия противника и сумев использовать их ошибки для собственного успеха, и пусть потери были даже выше рассчитанных, противник понес серьезное поражение, потеряв множество кораблей и обученных экипажей, лишившись возможности для наступления на этом участке на долгое время. И сейчас же было самое время, чтобы контратаковать и закрепить успех, не давая гельскому командованию время для того, чтобы зализать раны и восполнить потери.

– Господин! Господин! У нас срочные известия! – перекрывая общих гул радостных голосов, закричал один из операторов со встревоженным лицом, так резко отличавшимся от радостных лиц всех остальных, что Де Морниваль, только глянув на него, сразу потерял веселое настроение.

– Докладывай, – отмахнувшись от еще радующихся аналитиков, приказал оператору, только что расшифровавшему полученное сообщение, – Что случилось?

– Сообщение от командного центра связи, – оператор показал ему инфопланшет с данными, – Докладывают о Хорменте, господин. Их атакуют численно превосходящие силы противника, первый и второй рубежи обороны города уже сданы и враг штурмует крепостные стены. Флот охранения разбит и отступает… они сейчас запрашивают любую помощь, какая только возможна, – с каждым новым словом радость на капитанском мостике затихала, рядовые и офицеры слушали страшные известия, представляя, как сейчас там гибнут их товарищи, пытаясь сдержать натиск противника и почти не имея для этого возможностей.

– Барон… – только и прошептал Де Монмираль, понимая, что наделал, уговорив своего сюзерена отправиться из безопасности Карийского замка на фронт под Хорментом, практически своими руками отправил его в эпицентр жестокого сражения, под удар армий Вассария. Хотя был уверен, что основной удар они нанесут именно здесь, и, судя по тому сражению, что только что пережили, именно так и было. И что же тогда происходит там? Неужели у Вассария столько сил, чтобы обеспечить сразу два полномасштабных наступления на противоположных участках фронта? Они недооценили его резервы и потому оказались в такой ситуации…

– Всем слушать мою команду! – уже громким голосом, от которого все, находившиеся на мостике, вздрогнули и побежали к своим местам по боевому расписанию, приказал командующий, – Передать всем кораблям, чтобы готовились к переходу, несколько часов на ремонт и пополнение боеприпасов, после чего сразу двигаемся к Хорменту! Там наш барон, и наша святая обязанность спасти его от врага!

– Так точно! – ответили операторы, уже отбивая сообщения к остальным эскадрам. Может быть, Де Монмираль и допустил ошибку, но теперь собирался ее исправить.

========== Глава 13. Слабое и сильное. ==========

Глава 13. Слабое и сильное.

Жестокость, как всякое зло, не нуждается в мотивации; ей нужен лишь повод.

Джордж Элиот

Город горел. Жестокий штурм, вылившийся в жестокое и кровопролитное сражение, продолжавшееся несколько дней, прежде чем защитники наконец-то сдались, признав, что не в состоянии больше сдерживать неумолимую военную машину Тристанского бароната, методично, как единый механизм, перемалывавшую линии обороны одну за другой танками и артиллерией.

Крепостные стены рухнули, и когда захватчики вошли в город, сражение переросло из тщательно продуманного плана маневров, ударов, отступлений и контратак в настоящую бойню на изнеможение, где приходилось в лоб штурмовать баррикаду за баррикадой, теряя танки и солдат в непрерывной череде позиционных боев. В город были даже введены «Викинги», сверхтяжелыми орудиями поддерживающие наступление на основных магистралях и площадях. И все же, в городских боях все решали не тактика и планирование командования, а банальная сила и воля солдат, буквально зубами рвавших друг друга за каждую комнату и переход.

Гористарские войска цеплялись за каждый дом, за каждый перекресток, сражаясь с отчаянием обреченных, не желая сдавать врагу без боя ни метра земли. Тартерх прикрывал направление на старую столицу бароната, к которой вернулось это звание после потери Мыса Харкии, и сдача этого города-крепости обозначала открытую дорогу для наступающих войск Тристанского бароната и Фларского графства. Окрестности города, когда поражение Мыса Харкии стало окончательным, были превращены в сплошную систему укреплений, его верфи перешли под полное военное командование, и туда стягивали войсковые резервы, пехотные армии и новые подразделения флота, готовясь к новой битве. Город вошел в линию обороны, предназначенную для того, чтобы не пустить врагов вглубь территорий графства, и защитники понимали, что его необходимо удержать.

Эдвард ударил со всей силы, бросив в бой сначала флот, вынудив защитников принять воздушное сражение, в котором количественно уступали объединенным эскадрам наступавших армий, и практически полностью уничтожив флот охранения и все резервы в жестоком двухдневном сражении. И когда еще высоко в небе корабли продолжали крушить друг друга бортовыми залпами, внизу, на поверхности, уже шли тяжелые бои на первой и второй линиях укреплений, где снова огромную роль сыграли «Викинги». Сверхтяжелые танки, не имевшие аналогов в армиях ни одного бароната, уже получившие в этой войне прозвище «передвижных крепостей», выступали небольшими мобильными группами в качестве поддержки основных ударных колонн. «Викинги» еще издалека методично расстреливали прямой наводкой укрепления противника, находясь вне зоны поражения, а при боестолкновениях не неся потерь из-за потрясающе мощных силовых щитов и многослойного бронирования.

Первые две линии обороны города сдались меньше, чем за четверо суток. Защитники выставили все, что у них было, но этого оказалось недостаточно, чтобы сдержать танковые клинья тристанских войск, и лишь городские стены смогли задержать войска наступавших еще почти на сутки непрерывного сражения. Эдвард так и не отдал приказа об отступлении или перегруппировки, отводя с острия атаки потрепанные части и тут же заменяя их новыми, не прекращая наступления ни на минуту. А когда защитники все же получали небольшую передышку между боями, пока передовые части заменяли одна на другую, их начинала вколачивать в землю тяжелая осадная артиллерия, не давая возможности даже перезарядить дефлекторные щиты крепостных стен и укреплений.

И только сейчас, когда наконец-то спустились Гористарские флаги, и теперь над городской ратушей поднимаются знамена Тристанского бароната под радостные крики солдат триста сорок пятой штурмовой дивизии, потерявшей почти сорок процентов боевого состава убитыми и ранеными в ходе штурма административного района. Посреди полуразрушенной площади, по которой еще несколько часов назад прошелся бездумный молот артиллерийского обстрела, Эдвард позволил себе облегченно вздохнуть. Это можно было назвать победой.

Прямо перед ним стоял памятник Эллэю Гористару, основателю рода Гористров, одного из самых древних и могущественнейших во всем королевстве, долгое время считавшихся ведущей политической силой. Никто не осмеливался бросить им вызов, никто даже не пытался оспорить их главенство, даже Тристанский род вынужден был признавать свое более низкое положение на их фоне, и так было слишком долгое время.

Эллэй Гористар, основатель этого города, как и многих других на территории бароната, один из тех, кто заложил камни в основание фундамента будущей столицы, один из героев королевства, сохранившийся во многих легендах и преданиях, что во всех феодах рассказывали матери своим маленьким детям, укладывая в кроватку. Его памятник сохранился, несмотря на жесткий артиллерийский огонь, хоть и пострадал. Изображенный в древнем боевом костюме, еще большом и громоздком, не столь совершенным, как современные, с широким тактическим щитом, прикрывавшим корпус, и поднимающий к небу свой меч. Сейчас памятник потерял и руку, и большую часть щита, побитый осколками, оставившими множество сколов, но все еще стоял, в отличие от остального города.

Эдвард смотрел на героя древности снизу вверх, снаряженный в тяжелый боевой костюм четырехметровой высоты, со шпагой в ножнах на поясе, с которой всего несколько часов назад вел своих людей на приступ вражеских укреплений. Адреналин до сих пор бурлил в крови, а подбитый в нескольких местах внутренний экзоскелет трещал и искрил в сочленениях левой руки, куда угодил бронебойный заряд, чудом срикошетивший и едва не оторвавший ему всю конечность. Забыв обо всем этом, молодой барон спокойно смотрел на одухотворенное лицо Эллэя, пытаясь представить, что мог сказать этот человек, узнав, во что же превратилось королевство, бывшее тогда еще недостижимой мечтой. Думал ли он, что бароны, заключившие договор о вечном мире, все же поднимут друг на друга оружие, бросая в бой многомиллионные армии на территории собственных феодов, вырывая друг у друга из рук землю, которую поклялись защищать. Что забудут о данных изначально клятвах защищать родной народ и королевство, предпочтя им грязь политических игр и дележ собственного могущества и богатства. Вряд ли…

И все же казалось, что его каменные глаза с укором смотрели на молодого тристанского барона, принесшего войну и смерть в феод, который Эллей когда-то создавал, не жалея собственных сил и крови.

– Я не виноват, – покачал Эдвард головой, опуская взгляд, – Не я начал эту войну, лишь был вынужден ее начать… – оправдываться перед памятником довольно глупая затея. И все же барон чувствовал принятую ответственность за те слезы и разрушения, что уже принесла и принесет в будущем развернувшаяся гражданская война, охватившее все королевство, а вместе с ней чувствовал и свою вину за это, – Если когда-нибудь сможешь, прости… видит Небо, я никогда не хотел ничего подобного…

– Господин! – к нему подошел адъютант из порядком поредевшей после штурма свиты, уже успевший снять с себя тяжелое военное снаряжение и облачиться в полевой камзол сопровождающего, – Ждут только вас, все остальные уже собрались.

– Конечно, уже иду, – Эдвард сморгнул появившуюся слезинку, и только после этого развернулся, – Посмотрим, что сегодня преподнес нам этот день.

Домом нельзя называть одну лишь правящую феодом семью, хотя, конечно, она является его основной и главной частью, как общий, соединяющий всех остальных столб с фамилией и привилегиями, но в Дом так же входят и многочисленные боковые ветви, родственники и отделившиеся роды, сохранившие первое родовое имя. Все они были Гористарами, и получалось, что всех их Эдвард поклялся уничтожить, охваченный эмоциями. Людей, принадлежащих к Гористарскому Дому, по генеалогическим книгам, оказывается, насчитывается несколько десятков, из которых лишь немногие действительно входят в правящую династию, но многие занимают важные посты и должности в графстве и его армиях. Отлавливать их всех оказалось довольно сложным занятием, на которое Эдвард уже потратил немалые средства. В тылы графства были заброшены лучшие диверсионные группы, главное задачей которых и был отлов членов дворянской фамилии, на фронте существовали специальные истребительные группы, занятые уничтожением тех офицеров, которые так же имели принадлежность к Гористарскому Дому. Данная клятва требовала исполнения, и Эдвард не собирался оставлять ее невыполненной.