Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

– Вы предлагаете заключить мир с Вассарием Гельским и графом Розмийским? -без каких-либо эмоций подвел итог Эдвард, – Даже если предположить, что я или новый карийский барон поддержат подобное, то чем вы собираетесь завлечь этих двоих? Наверняка каждый постарается выжать максимум выгоды для себя прежде, чем присоединиться к союзу против Саальта.

Вернувшись к голограммному столу, Эдвард перевел изображение на трехмерную карту всего королевства, после чего убрал все маркеры и обозначения, связанные с внутренней войной королевства, оставив только девственно чистые довоенные границы.

– Каждый из них мнит себя законным наследником престола. Не думаете ли вы, что каждый будет требовать общего руководства над объединенной армией? – обернувшись к графу, Эдвард только усмехнулся. Делай тоже жаждал занять это место, забрав себе славу человека, спасшего королевство от вражеского нашествия.

– Кто бы ни командовал армией, он наверняка постарается как можно сильнее истрепать в боях войска своих соперников, при этом же минимально использовать в бою собственные силы, – добавил герцог Асский, – старая и проверенная тактика убрать политического противника, не сделав ни единого выстрела в его сторону. Мои и ваши люди будут умирать за то, чтобы спасти королевство. И если мы сможем победить, то затем на трон встанет один из этих выродков, а нам просто нечем будет им противопоставить…

– То, что вы сейчас говорите, откровенное безумие! – вмешался Райсор, – если придет Саальт с оружием в руках, то наша грызня друг с другом будет мелочью по сравнению с тем, что они здесь устроят! Все мы слышали про бойню Таримила! – одно напоминание об этом жестоком и бессердечном командующем одного из саальтских дворян, который, если верить докладам разведки, теперь стал командующим при королевском дворе, и наверняка будет возглавлять значительные силы при вторжении в королевство, вызывало у любого порядочного рейнсвальдца приступ ненависти. Этот человек устроил настоящую резню в прошлой войне в одной из рейнсвальдских колоний, в течение двух суток перебив больше семи миллионов ни в чем не повинных гражданских просто потому, что при штурме колонии потери вверенных ему войск оказались больше, чем он рассчитывал. За это он устроил показательные казни гражданского населения, рассчитывая запугать остальных, но лишь вызвав ненависть к себе у всего королевства. За его голову было назначено огромное вознаграждение, актуальное и сейчас. Немало смельчаков пытались заполучить эту награду, но ни один так и не достиг успеха, хотя порой бывали очень близки.

– Райсор, конечно, ты хорошо говоришь, но политика вещь такая, в которой частные интересы нередко ставятся выше общих, – заметил граф Фларский, – конечно, в теории мы говорим о совсем другом, о равенстве и братстве, но из этого времени Рейнсвальд уже давно ушел, дворянам гораздо ближе внутренние распри, чем ожидание возможного противника. Знаете, что сказал представитель графа Розмийского? – естественно, никто не знал об этих слова, так что сразу продолжил,

– Что мобилизация Саальта еще ничего не значит. Вполне может оказаться, что они вовсе и не готовятся к вторжению на Рейнсвальд, а отправятся куда-нибудь еще, – он хмыкнул выражая свое мнение по этому поводу, – ленивый глупец… И все же, это говорит об очень многом. Хотя бы о том, что многие не воспринимают угрозу Саальта всерьез, гражданская война для них намного важнее и интереснее…

– Значит, у нас есть только один шанс остановить вторжение врага, – тем же спокойным тоном сказал Эдвард, – Закончить войну здесь прежде, чем Саальт нападет. Граф, королевская разведка не сообщила вам, сколько нам еще осталось времени? – он посмотрел на претендента на престол, и тот кивнул головой.

– Естественно. Я привез с собой всю информацию, какую только смог выпросить у королевских служб. Они оказались вполне готовыми к сотрудничеству, и поэтому у нас есть практически все сведения о Саальте, какие только им были доступны. Здесь большая часть этой информации, – бросил карту с данными Эдварду, тот перехватил его и кинул герцогу Асскому, уже вставившему ее в разъем голограммного стола, загружая имеющиеся там сведения для всеобщего обозрения.

– Король Саальта начал полную мобилизацию всех своих князей и их знаменосцев меньше суток назад. Как и мы, они держат большую часть своих сил в готовом к бою состоянии, но те рассеяны по гарнизонам на островах и поверхности. Чтобы собрать их всех вместе, потребуется немало времени. Не известно точно, каких именно размеров армию король Аллирд считает достаточной для вторжения сюда, но, судя по всему, тоже не строит иллюзий по поводу того, что вторжение сюда станет легкой прогулкой. Значит, постарается собрать все доступные войска, какие только можно. Аналитический отдел королевской армии все еще занимается проверкой всех имеющихся данных, но по первым результатам Аллирду потребуется не меньше двух недель, чтобы собрать имеющие на Саальте вооруженные силы и еще примерно неделю на то, чтобы обеспечить хоть какое-то взаимодействие между ними. Основное преимущество Саальта сейчас в том, что у них есть общее командование, способное объединить под собой всех остальных. И, конечно, желание отомстить вкупе с ожиданием огромных военных трофеев от такой компании. Во многом, возможность наживы главный решающий фактор, нежели что-нибудь другое…

– И, как известно по прошлым военным компаниям, флоту Саальта потребуется примерно четыре дня, чтобы достигнуть наших зон влияния в открытом пространстве и внешних оборонительных систем королевской армии. Насколько я помню, они уже активировали орбитальные станции защиты на дальних рубежах и привели их в состояние полной боевой готовности? – напомнил Эдвард, прерывая графа, – Сопротивление станций может подарить нам еще около суток, прежде чем саальтцы прорвутся к колониальным территориям. И тогда останется только один вопрос. Станут ли они терять время и обеспечивать себе безопасный тыл, зачищая колониальные гарнизоны, или же пойдут, как и прежде, сразу к самому Рейнсвальду, ударив сильно и быстро?

– Зная короля Аллирда, скорее предположу второй вариант, – сказал граф Фларский, – Этот человек уже знает, чем могут обернуться затяжные конфликты, в которых у Рейнсвальда больше ресурсных и промышленных возможностей. Кроме того, если начнет войну в колониях, это даст нашим дворянам лишнее время на то, чтобы одуматься и объединить усилия. А этого он как раз и не может допустить. Будет стараться бить нас поодиночке, пока еще есть такая возможность.

Пока говорил, на голограммном столе высвечивались изображения фотографий войсковых сборов саальтских князей, сделанные в самых различных феодах этого королевства, а так же в столице, куда прибывали сами князья и их представители для дискуссий по поводу целей и приоритетов готовящегося вторжения. Как и рейнсвальдские дворяне, феодалы Саальта хотели потратить как можно меньше своих войск, подставив войска политических соперников, и при этом получив как можно большие прибыли, так что споры могли затянуться, предоставив Рейнсвальду дополнительное время для подготовки.

– И что вы тогда предлагаете? – тихо спросил Райсор, – Запереться в крепостях и замках, рассчитывая переждать это вторжение, как дети в песчаных домиках надеются переждать штормовой ветер? У нас меньше пяти недель, чтобы встретить одно из опаснейших вторжений, с которым когда-либо сталкивались, но вас послушать, так у нас и не остается практически никаких шансов на спасение королевства…

– Шансы малы, но они есть всегда, – отрицательно покачал головой Эдвард, – У нас есть шансы спасти королевство, если не будем сидеть, сложа руки и ожидая у ветра новой погоды. Если закроемся в укрепрайонах, наше поражение будет лишь вопросом времени. Нас разделят и постепенно уничтожат по одному. Если в условиях, в которых Рейнсвальд сейчас, попытаемся объединить силы, то перестреляем друг друга прежде, чем армия Саальта доберется до наших берегов. И захватчикам уже ничего не будет мешать размазать королевство тонким слоем по поверхности острова. Я же обещал королю Иинану Третьему, что спасу королевство и сделаю все для того, чтобы Рейнсвальд вступил в новую эру своего могущества… граф, это касается и вас, – он кивнул Делаю Фларскому, и тот кивнул в ответ, – У нас меньше пяти недель не для того, чтобы подготовиться к обороне, а для того, чтобы закончить гражданскую войну здесь, в королевстве. И я именно так и собираюсь поступить…

– Барон, кажется, вы сошли с ума, – усмехнулся герцог Асский, – Даже самые позитивные из аналитических отделов в нынешних условиях не пророчат вероятность успеха больше двадцати процентов ни одному из претендентов. Уж простите меня, граф, это результаты компьютерного анализа. В таких условиях гражданская война на острове может идти годами. Вы же хотите закончить ее за пять недель?

– Если мы уничтожим претендентов на престол, то союзы, собравшиеся вокруг них, попросту развалятся, – уверенно сказал Эдвард, – Многие феодалы присоединились к тому или иному из претендентов только в надежде на то, что по окончании войны и победе поддерживаемого ими союза получат обещанные награды и земли. Если же у них не будет такой мотивации, то продолжать бороться они не станут, слишком рискованно. Граф станет новым королем и поведет Рейнсвальд в бой, – закончил свою мысль тристанский барон, указав на графа Фларского, – тогда мы и сможем достойно встретить захватчиков.

***

Михаэль был просто в бешенстве. Таким его уже никто давно не видел, да и никто мог вспомнить подобный эмоциональный всплеск у молодого графа. Только с того самого момента, как ему доложили, что группа, отправленная за его семьей, обнаружила только отряд тристанских рейдеров, но не смогла его остановить, в его поведении произошли большие изменения, далеко не лучшую сторону. Борьба с Эдвардом теперь для него стала такой же личной вендеттой, какой являлась и для тристанского барона, винившего Дом Гористаров в гибели своей возлюбленной. Только у Михаэля был еще шанс спасти своих близких. Несколько выживших солдат гарнизона, рассказавшие о нападении, уверяли, что видели, как семью графа грузили на борт одного из челноков, отбывающих на тристанский корабль.

Из-за волнения за близких Михаэль утратил душевное равновесие, став слишком резким и импульсивным. Рвался на фронт, несмотря на уговоры всех своих командующих, уверявших, что именно подобных поступков от него и ждет тристанский барон. Больше всего Эдварду нужна была сама жизнь Михаэля, но он с трудом вслушивался в такие разумные слова. Его жена и его дети были в руках врага, пришедшего на его землю устанавливать здесь свои порядки. И молодой гористарский граф хотел теперь только одного – разбить тристанские и фларские армии, добраться до глотки Эдварда и перерезать ее.

Однако реальность оставалась более угрожающей, чем мог себе представить. Масштабные наступления, предпринятые на ряде участков при поддержке союзников, ощутимых успехов не принесли, тристанцы оказались к ним готовы, и наступающие силы методично уничтожались массированным контратаками. Немало снаряженных и подготовленных дивизий было потеряно, и позже тристанцы сами перешли в наступление, координируя удары флота и сухопутных армий, сумев потеснить гористарские войска почти на всех направлениях, истощенные в предыдущих сражениях.

Единственное, что еще позволяло вести войну с Тристаном на равных, была помощь союзников, но и те уже начинали все больше сомневаться в возможностях Михаэля и самого графа Розмийского, все больше терявшего поддержку тех, кто вначале выступил на его стороне.

Самые тяжелые бои сейчас развернулись на подступах к Калдонии, группе крупных городов и промышленных комплексов, расположенных на территории Калдонийского нагорья, богатой металлическими рудами и делящимися веществами. Еще до начала войны эти территории были превращены в настоящий укрепленный район, покрытый сетью фортов и крепостей, усиленных дотами и бункерами глубокого залегания. И все же, без серьезной поддержки флотом, поскольку после первых понесенных поражений Гористарское графство испытывало хронический недостаток кораблей, гарнизоны не могли успешно отражать атаки тристанских и союзных им войск.

– Я не могу просто так сидеть и ждать, пока нас медленно обгладывают по частям! – каждый раз требовал Михаэль на собраниях командного штаба, – Чем дольше мы ждем и выжидаем, тем быстрее нас разобьют! Я один, что ли, это вижу? Эдвард хозяйничает на нашей земле, а мы не можем его даже отбросить назад!

– Наши силы слишком рассредоточены по большому количеству фронтов, – пытались образумить его командующие. Если начать их отвод обратно к графству, то многие союзники могут посчитать, что ими банально жертвуют для выигрыша в стратегической ситуации. Если же перестать тратить силы в постоянных контратаках, то мы можем удерживать фронт до тех пор, пока не накопим достаточно сил для действительно эффективного удара по противнику.

– Нам нельзя медлить! Нельзя просто сидеть и ждать, надо действовать! – как всегда, рявкал Михаэль и требовал новых ударов, которые оборачивались тяжелыми потерями для гористарских войск, но даже не всегда достигали местных успехов.

Единственный, кто его поддерживал всей душой, был сам граф Розмийский, отлично понимавший, что шансы у него на престол сохраняются ровно до тех пор, пока Гористарское графство играет важную роль в политике Рейнсвальда. Если же оно потеряет свое прежнее значение, а то и вовсе развалиться, о чем уже были прогнозы после последних недель сражений, его надеждам не суждено осуществится. Для успеха же достаточно было отбросить тристанцев и фларцев от границ графства, на что и подталкивал импульсивного Михаэля, заботясь только о собственных интересах, но пользуясь тем, что тот буквально кипел от жажды реванша. Эдвард буквально истреблял его род, часто кичившийся тем, что был одним из самых разветвленных и обширных во всем королевстве. Многие из тех, кто не успел эвакуироваться с захваченных территорий, оказались в ловушке, и только вопрос времени, когда тристанские ищейки до них доберутся.

Михаэль уже объявил, что всех представителей гористарского рода, не занятых на военной службе графства, эвакуируют в глубокий тыл, но здесь все равно не было стопроцентной гарантии их безопасности. Уже начали появляться слухи о тристанских диверсантах, действующих в феоде, чьей специальной задачей был поиск и уничтожение представителей этого семейства. И их работа приносила свои плоды, причем диверсанты при выполнении заданий не жалели никого, ни стариков, ни женщин, ни детей.

– Мы должны атаковать! – в очередной раз доказывал Михаэль, стоя на собрании генералов штаба и вглядываясь в карту Калдонии, где с каждым днем все шире растягивалась линия фронта. Тристанские и фларские войска не останавливали атак ни на час, не давая защитникам ни отдыха, ни возможности перегруппироваться. Как только атакующее подразделение выдыхалось, его тут же сменяли свежие силы, и бои продолжались с еще большим ожесточением. Несколько внешних укрепленных районов уже было потеряно, и теперь сражения шли за один из тех городов, на которые опиралась вся оборона сектора. Если тристанцы смогут его занять, то получат возможность атаковать сразу по нескольким направлениям.

Этот фронт стал настоящей мясорубкой, где постоянно пропадали все новые и новые дивизии, эскадры и полки. То упорство, с которым Эдвард ломился вперед, не могло не вызывать уважения, но Михаэль понимал, что должен разбить его здесь и сейчас, иначе потом уже будет поздно. Слишком сильно прогнется чаша весов на этом фронте. Указав на места, где сейчас по оперативным данным шли бои, снова повторил свои прежние слова

– Мы должны ударить именно здесь, – указав на места, где сейчас по оперативным данным шли бои, Михаэль снова повторил свои прежние слова, – у нас в тылу стоит две почти полностью укомплектованные армии, если сейчас бросить их в бой, то мы сможем переломить ситуацию и нанести тристанцам тяжелое поражение! Ситуацию еще можно спасти!

– Господин, это слишком рискованно, – попытался выступить один из генералов с нашивками танковых войск, – Резервные армии не прошли полную комплектацию и курс тренировок, их возможности невелики. По большей части это всего лишь цифры на картах, в действительности ожидаемых итогов, какие были бы возможны при вводе полноценных армий, не произойдет. Мы можем просто потерять их в боях с уже обстрелянными тристанскими силами. Нам нужно выиграть хотя бы еще четыре дня, пока не подойдут подкрепления с Массарского направления, а это время гарнизон Калдонии вполне в состоянии выиграть для нас даже без внешней поддержки. Он очень хорошо оснащен и подготовлен к подобным боям. Сдача же нескольких рубежей при столь глубоко эшелонированной обороне еще ни о чем не говорит.

– Вы понимаете, что сейчас моя семья в руках у этой обиженной самовлюбленной выскочки?! – рявкнул Михаэль, – И какую клятву он дал в тот день, когда и началась эта война? Я не могу ждать четверо суток, мы и так потеряли слишком много времени! Атаковать надо сейчас, чем быстрее разобьем его войска, тем больше шансов спасти мою семью и наследника!

– От жизни наследника во многом зависит и будущее графства! – подключился граф Розмийский, до этого момента молча наблюдавший за спорами военных, поскольку сам в этом деле не очень много понимал. Гораздо меньше, чем в дворцовых интригах, – нам необходимо мобилизовать все силы, чтобы показать тристанскому барону, где его место на самом деле, да так, чтобы помнил его и впредь!

– Позвольте поинтересоваться, граф, а где же ваши войска, пока мы тут истекаем кровью, пытаясь удерживать линию фронта? – обратился к нему один из флотских командующих, – В подчиненных мне подразделениях нет ни одного корабля, что были бы приписаны к портам вашего графства…

С этим претендент на престол не мог не спорить, не торопившийся выбрасывать свои войска, которые могут еще стать его последним шансом в этой войне, в мясорубку гористарского фронта. Сражения, кипевшие там, были одними из самых жестоких и кровавых на всем Рейнсвальде, солдатам словно передавалась взаимная ненависть своих сюзеренов, выливавшая в угаре кровавой резни, в которой не брали пленных и не жалели раненых. Войска графа Розмийского, прими участие в боях на этом направлении, понесли бы большие потери, заметно пошатнув его возможности в будущем, когда развернется борьба собственно за сам престол.

– Мои войска сдерживают отряды Гельского графства на колониальных фронтах и нескольких союзных нам герцогствах, – попытавшись сказать это как можно более гордым тоном, заметил граф Розмийский, – И я, к моему большому сожалению, не могу вывести их из боев. В таком случае там просто не останется никого, кто смог бы организовать достойного сопротивление противнику. Все мы сражаемся, даже если проливаем кровь на разных фронтах, – в конце посмотрел на задумавшегося Михаэля, но тот только кивнул, соглашаясь с такими доводами.

– У нас есть шанс переломить ход сражения, если массированно ввести все имеющиеся у нас силы на одном из участков фронта, обеспечив непрерывное давление на войска противника, количественно и качественно его превосходя, – все же согласился один из командующих со своим графом, – в таком случае даже необученность вводимых в бой частей с легкостью будет компенсирована численным перевесом. Наш противник не сможет снимать с линии фронта уже выдохшиеся части, втянутые в бои, и вынужден будет жертвовать ими, чтобы удержать прежние позиции. Если же он начнет отступление, то мы сможем ввести новые силы для того, чтобы ударить по открывшимся флангам соседних участков, хотя для этого придется действовать очень быстро. И, конечно, у нас будут очень большие потери, на переднем крае наступления у противника подготовленные и хорошо вооруженные войска, нашим новобранцам с ними не тягаться…

– Все равно действуйте! – уверенно сказал Михаэль. – Здесь должна решиться не только судьба отдельного укрепрайона, но и всего политического облика нашего бароната. Ни для кого не секрет, что с началом военных действий мы сильно потеряли в политическом плане из-за первых поражений и сдачи столицы, так что нам просто необходимо реабилитироваться. А для этого нам нужны победы! Мне нужны победы! Я хочу видеть трофейные знамена тристанских войск на этом вот полу! И поля сражений, усеянные телами тристанских солдат! Надеюсь, я ясно выражаюсь по этому поводу? – он внимательно посмотрел на своих генералов, и хотя далеко не все были согласны с этим, но все же синхронно кивнули головами, принимая такое требование своего сюзерена, – Вот и отлично! Действуйте!

После окончания совещания Михаэль вернулся в свои покои, почти не обращая ни на что другое внимания, где почти все ему продолжало напоминать об идущей войне, сейчас разорявшей принадлежащие ему земли. Не об этом он думал, когда позволил своему отцу взять лучшие военные части и бросится в безрассудную авантюру под Тристанским замком. Во многом из-за того, что его армия была уничтожена, вся остальная война и происходила подобным образом. Если бы у него только были войска, так глупо потерянные в Тристанском баронате. Тогда бы он точно смог разделаться с Эдвардом и не допустить того, что произошло.

Стол в центре зала был завален картами театра военных действий и инфопланшетами с многочисленными отчетами и докладными. Поверх всего это стояло несколько начатых и так до конца и не допитых бутылок вина. Вчера совещание здесь продолжалось до самой поздней ночи, но тоже не привело ни к каким особым результатом. Михаэль требовал только одного – держаться несмотря ни на что, не отдавать противнику ни пяди земли, заставлять платить кровью за каждый пройденный метр, но казалось, говорил в пустоту. Не прошло и недели с того момента, как поступили известия о том, что его семья, какую не успели вывезти подальше от фронта, в плену, а за это время линия фронта отодвинулась назад, ближе к новой столице на полторы тысячи километров. Конечно, этого не достаточно, чтобы сломить всю систему обороны, но это значит, что потерян целый ряд городов-крепостей, бывших прежде опорными пунктами войск защитников, а теперь используемые в качестве опорных баз для продолжения наступления уже тристанскими и фларскими силами. Возможная победа медленно, но уверенно выскальзывала из рук, и никак не получалось остановить этот процесс.

И потом, Михаэль мог бы спокойнее относиться к подобному, если бы знал, что его семья в безопасности. Несколько часов назад ему доложили, что его двоюродный дядя, герцог Ассей Гористар, находившийся в глубоком тылу и отвечавший за коммуникации снабжения действующих войск, был застрелен снайпером, когда находился на платформе монорельсового поезда. Поиски убийцы еще велись, но тут даже не было необходимости думать, кто же все-таки виноват. Эдвард Тристанский продолжал уверенно идти обещанным путем, методично уничтожая Гористарский род. И сложно представить, что он может сделать с наследником титула графа Гористара.

Он еще стоял над картами, размышляя, что же делать дальше, когда в дверь постучались. Не глядя, махнул рукой андроиду-адъютанту, чтобы открыли, почти уверенный, что это граф Розмийский. В последнее время этот человек был единственным, кому он доверял свои рассуждения, пряча их от всех остальных, боясь, что просто не смогут его понять. Его генералы были верными, но слишком зацикленными на самой войне, не понимая, что чувствует сам Михаэль, ведущий сейчас войну больше для того, чтобы спасти свой собственный род, а не ради каких-то отстраненных интересов или политических причин, ради которых сама война и начиналась. Союзники, выступавшие сейчас вместе с ним против графа Фларского и его приспешников с одной стороны, и Вассария Гельского с его дядей и теми непомерными амбициями, что тот испытывал, с другой, тоже не могли до конца понять, что же сейчас чувствовал барон Гористарский на самом деле.

Граф Розмийский хотя бы мог испытывать что-то, похожее на сочувствие, чего в настоящее время Михаэлю очень не хватало. Трудно оставаться одному на самом верху иерархической цепочки, когда даже не к кому обратиться за советом или спросить помощи. Весь мир, кажется, крутился только вокруг него, и каждый требовал ответов, указаний, уведомлений и распоряжений. Михаэль Гористар не думал, что в таком возрасте сможет стать графом, но последняя воля его деда была четкой и ясной, без возможности какого-либо иного толкования.

– Граф, вы сейчас ничем не заняты? – граф Розмийский всегда был предельно вежлив и тактичен, когда у них были превратные беседы.

Его воспитание при дворе было видном в каждом слове и жесте, по сравнению с ним Михаэль сам себе казался неотесанным деревенщиной с грубыми манерами, с какими стыдно даже показаться поблизости от королевского двора. Претендент на престол почти всю свою жизнь провел при дворе, да и графом был лишь номинально, почти не показываясь в родовом имении Розмийских феодалов, вместо этого предпочитая сплетни и интриги королевского двора. Сейчас глубокие познания в подобных вещах оказались даже полезными, поиск союзников или хотя бы просто сочувствующих им людей среди придворных мог серьезно повлиять на политическую ситуацию. Одного умело пущенного слуха среди многочисленных придворных, сейчас буквально маявшихся от безделья в ожидании нового короля, могло оказаться достаточным для того, чтобы изменить политическую ситуацию. Хотя граф Фларский, опиравшийся сейчас во многом на военную мощь Тристанского бароната, был не менее умелым политическим интриганом, и с этим тоже приходилось считаться.

– За исключением того, что волнуюсь за свою семью, находящуюся в лапах врага, то я совершенно свободен, – пожал Михаэль плечами, даже не повернувшись к графу, – Вы что-нибудь пить будете?

Он махнул рукой в сторону барной стойки, где сервисный антропоморфный дроид от безделья протирал маленькой белой тряпочкой столешницу стойки, время от времени проверяя ее чистоту, после снова начиная натирать до зеркального блеска. Видимо, программист, формировавший искин данного дроида, в качестве аналоговой программы, чтобы не возникало простоя, решил выбрать именно такой процесс, уверенный, что бармены-люди в свободное от работы время занимаются подобным.

– Воспользуюсь вашим предложением, – нажав на кнопку заказа, граф Розмийский вернулся к барону, – Как я понимаю, вы снова хотите атаковать противник даже несмотря на то, что все предыдущие попытки окончились неудачей? – взяв бокал, немного отпил и зажмурился от крепости его содержимого, – Это весьма рискованно, если вы все-таки проиграете…

– У нас были не только поражения, – напомнил Михаэль, – Мы одерживали и довольно эффектные победы! – он указал на карту, показывая, как линия фронта постоянно сдвигалась в ту или иную сторону, когда противник отступал или наступал снова, – Просто каждый раз не хватало еще немного, чтобы окончательно дожать противника. Тристанский барон каждый раз находил способ вывернуться, чтобы вырвать победу, – стукнув кулаком по столу, разочарованно вздохнул, – А мои генералы не способны ни на что, кроме как говорить о постоянных отступлениях и оборонительных боях! Ни одно из наступлений, что мы провели, не было и вполовину таким же эффективным, как у тристанцев! Чего же у меня нет, что есть у этого молодого выскочки?

– Все говорят, что Эдвард Тристанский так же талантлив, если даже не более, чем его отец, в военном ремесле, – напомнил граф Розмийский, – И это, как видно по последним сражениям, подтверждается. Я, конечно, не мастер в подобных делах, но даже со своим немногим опытом вижу, что тристанские войска все время на шаг впереди ваших сил, удерживая тактическую инициативу. Вы уверены, что сейчас ничего не измениться?

Михаэль вздохнул, и показал на карту.

– Видите этот город, граф? Тирвей, население более двенадцати миллионов, сталелитейные заводы, урановые шахты сверхглубокого залегания, крупная дорожная развязка. Воинский гарнизон численностью больше восьмисот тысяч человек и дроидов, не считая сил резервистов и экипажей флота охранения, – он пальцем обвел целый участок, находившийся уже на территории, захваченной силами тристанцев и фларцев, – Я там был, когда мне было всего лишь четырнадцать, отец тогда отвозил на воинские смотры. Одно из самых ярких событий моего детства. Большой парад, яркие костюмы придворных и множество солдат. Еще три дня назад его контролировали мои люди. Сейчас там уже тристанский гарнизон, а его порт используется для авиаударов по нашим частям. Я приказал его удерживать так долго, как это возможно, но штаб решил, что необходимо отвести оттуда войска, избежав возможного окружения, потому что в сотне километров восточнее, фларские танки пробились через укрепления на Сарийских плотинах, и их нечем было останавливать. Граф! Я должен выиграть хотя бы это сражение, удержать Калдонию, которая нам жизненно необходима, а заодно разобраться с Эдвардом. Вы ведь слышали, что он сейчас лично находится в штабе, руководя этой операцией?

– Нет, не слышал, – граф отрицательно покачал головой, – Он все время находится на линии фронта, передвигаясь от одного штаба к другому. При дворе постоянно ходили рассказы о его неуемной храбрости, которой он тоже пошел в своего отца. Все время на переднем рубеже атаки, в первых рядах, лично возглавляя атаки, – граф Розмийский усмехнулся, – Конечно, сейчас он так не торопится рисковать своей жизнью, но, думаю, у Калдонии у вас есть все шансы встретиться с ним лично…

– Он бросил мне в лицо оскорбление прямо на Совете феодалов, – вздохнул Михаэль, стараясь контролировать свои эмоции, – Думает, раз мой дед погиб, то и наше графство уже можно смешивать с грязью. Тогда я не смог ему толком ответить, поскольку даже не ожидал, что кто-то посмеет так нагло повести себя в самом сердце нашего королевства. Объявить войну прямо на выборах нового короля! Святое Небо! Я до сих пор не могу в подобное поверить! – оставив около карт своего союзника одного, отошел к стойке и заказал у дроида темного вина. Опустошив бокал, почувствовал себя немного легче, – А теперь он снова бросает мне оскорбление в лицо, самым бесчестным образом выкрав у меня мою семью! И мои командующие продолжают заставлять меня проглатывать все это снова и снова… почему я вообще должен это терпеть? Мне объясняют, что у меня недостаточно сил, чтобы ответить ему на равных! – гористарский граф выдохнул, – Хотя я уверен, что моих сил более чем достаточно! И я буду атаковать! Даже если ни один из моих генералов не согласится с этим! Я верю в своих солдат!