Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)

– Хватит, барон. Когда приходят с оружием в руках, то не пользуются такими словами, равно как и когда угрожают моей жизни и жизням моих детей, – она начинала злиться, нервное напряжение все же пробивалось сквозь внешнюю холодность и спокойствие. Честно признаваясь самому себе, Эдвард заметил, что ему все равно, что она чувствует. Ему нужен был только результат.

– Тогда мы закончим с вежливостью и приступим к конкретике, – кивнул молодой барон, – Как вам уже объяснили, мне нужны вы и ваши дети, желательно живыми и здоровыми. Ни вам, ни им никакого вреда причинять не собираюсь… – он хотел добавить слова «пока что», но решил все же не пугать графиню, – Мне нужен лишь ваш муж. Однако вы и ваши дети все это время будете находиться в безопасности, которую могу вам гарантировать. В ином же случае я выжгу все ваше убежище, поскольку отпускать вас не собираюсь. Сейчас же требую от вас лаконичного ответа, сдаетесь ли вы или нет?

– Я не готова рисковать жизнью наследника Гористарского графства из-за своей гордости, – опустила голову леди Миривиль, – Только прежде чем мои люди сложат оружие, хочу быть уверена в том, что ни мне, ни моим детям не будет причинено никакого вреда. О вас ходит множество историй, барон, но все они утверждают, что вы человек чести, поэтому если вы сейчас дадите мне слово, что с нами будут обходится соответственно нашему положению благородных, я готова отдать гвардейцам приказ прекратить сопротивление… – она выдохнула, явно борясь с собой, но логика в настоящий момент взяла верх над чувствами.

– Можете быть в этом уверены, графиня, – кивнул Эдвард, – Я даю вам слово, что ни я, ни кто-либо из моих людей не причинит вам и вашей семье вреда. И это слово будет действовать до тех пор, пока мы с вами не договоримся о новых условиях, – добавил к только что данному обещанию, – Об этом я предупрежу вас заранее, и вы сможете самостоятельно принять дальнейшие решения.

– Хорошо, – кивнула графиня, – Я передаю мою жизнь, жизнь моих детей и моих подданных здесь в ваши руки. Можете входить, никто не станет стрелять… – она сложила руки в молитвенном жесте, а потом отключилась, а Эдвард вздохнул с облегчением, кивнув Севереду, стоявшему рядом и слышавшему весь разговор.

Все же безопасности ради впереди группы пустили нескольких «щитоносцев», что успеют прикрыть солдат, если гвардейцы все же решат устроить ловушку. Пятьдесят метров коридора, испещренного сколами от пуль и ожогами энергетических зарядов, плавивших плиты из сталепласта, заваленные телами людей и дроидов, еще несколько минут назад бывшие непреодолимым препятствием для бойцов тристанского отряда, сейчас оказались пройдены всего лишь за несколько секунд.

С другой стороны их уже встречали гористарские гвардейцы с поднятыми руками. Они, обороняясь, успели организовать около входа что-то, напоминающее баррикаду из листов сталепласта, перевернутой мебели и мобильных щитов. Переносные укрепления из толстых листов полимерных металлов еще закрывали станковое рельсовое орудие, установленное на вращающейся платформе. Рядом с ним все еще стояли гудящие от напряжения дополнительные генераторы, соединенные с энергетическим модулем пушки вьющимися по полу проводами, и здесь же валялись пустые ящики со снарядами-болванками, большую часть которых стрелки уже израсходовали.

Баррикада разбита многочисленными попаданиями и рядом все залито кровью бойцов, защищавших эти позиции. Раненных и убитых оттаскивали в сторону, чтобы тела не мешались под ногами, из-за чего весь пол здесь располосовали длинные кровавые следы, и сам он засыпан мелкими обломками боевых доспехов. Имевшиеся здесь еще два скорострельных излучателя были уничтожены нападавшими с помощью управляемых ракет, теперь напоминая нагромождения металлических прутьев, приплавленных к полу выгоревшими батареями.

Эдвард вошел внутрь одним из первых, и, пока остальные бойцы строили пленных гвардейцев, вместе с капитаном и группой охраны прошел дальше, к раскрытым дверям убежища. Позади них уже раздавались хлопки одиночных выстрелов. Отличие гвардии в том, что из-за кибернетических имплантатов особой модуляции алгоритмов, их нельзя было перепрограммировать или заставить принести клятву верности другому феодалу. Алгоритмы компьютерной части интеллекта никогда бы не позволили подобного, потому их и использовали в качестве охраны дворянина и его семьи, но подобное делало их и весьма неудобными пленниками.

В Рейнсвальде в плен брали только тогда, когда от этого ожидалась какая-то выгода, просто держать в тылу пленных солдат, которых нельзя использовать, никто не собирался, воспринимая как банально пустую трату ресурсов. Потому гвардейцев, получивших приказ сдаться, сейчас уничтожали. И с их стороны никакого сопротивления по этому поводу тоже не было, они получили строгий приказ графини сложить оружие и не препятствовать тристанским солдатам.

Убежище было рассчитано на защиту людей внутри даже при прямом подпадании во дворец ядерной боеголовки до одной мегатонны мощностью, укрепленное полиметаллическими плитами и сталебетонными конструкциями с арочными системами в несколько уровней, постепенно гасившими ударную волну. Несмотря на ее чисто практическое применение, внутри убежище оказалось вполне удобным и богато украшенным в современном стиле минимализма. Даже ведущий к жилым уровням лифт оказался отделанным тонкой белой плиткой и золотом, на фоне которого закопченные и забрызганные кровью боевые костюмы смотрелись не очень подходяще к остальному окружению. Тонкий настил внутреннего убранства под металлическими подошвами боевого костюма моментально растрескался с громким звуком, от которого Эдвард неприязненно скривился.

После лифта проход защищали стационарные турели с безоткатными орудиями, способными накрыть кабину лифта, как только откроется, шквальным огнем, но сейчас уже отключенными. Там их встречала сама леди Миривиль, с двумя дочерями и маленьким наследником графства в руках. Вместе с ней стояли так же и три фрейлины, остатки ее свиты, успевшие вместе с ней скрыться в убежище. Остальные уже проходили сортировку на кораблях Тристанского бароната в тюремных отсеках.

– Господин барон, – гордо подняв голову, приветствовала его графиня, – Мы передаем себя в ваши руки с надеждой на то, что вы сдержите данное вами слово, поскольку сами защитить свое честное имя мы уже не в состоянии…

– Я очень рад видеть вас, графиня Гористарского дома, в благополучии и здравии. Можете поверить, что мне не доставляет никакого удовольствия познакомиться с вами лично лишь в такой ситуации, – он обернулся, рукой указав на своих охранников, – мои люди проводят вас на борт моего корабля, где обеспечат вам лучшие условия из всех возможных. К сожалению, вам придется расстаться с вашими фрейлинами на данный момент, но даю вам слово чести, что с ними ничего не случится против их воли, – он указал на остатки ее свиты, и графиня согласно кивнула. Ее фрейлины, не поднимая головы, вышли вперед, позволяя надеть на них тонкие стальные наручники. Скорее как дань традициям, поскольку вряд ли они могут что-то сделать против вооруженных солдат в боевых костюмах, но исключение здесь составляют только графиня и ее дети.

– Теперь здесь нам больше делать нечего, – сказал Эдвард стоявшему рядом корсару, проследив, как лифт с охраной и пленниками уезжает наверх, – Через пятнадцать минут мы уходим. Соберите все снаряжение и вооружение, какое еще является работоспособным, но без мародерства. И да, сделайте так, чтобы Михаэль понял, что я лично участвовал в операции…

– Мы можем «забыть» пару выживших из гарнизона, – предложил Северед, – убедимся только в том, что они вас видели и смогут опознать.

– Отличная идея, – кивнул молодой барон, – можете приступать. Я возвращаюсь на корабль вместе с пленниками. Надо убедиться, что с ними не будет никаких проблем… – он уже было отошел в сторону, к офицеру группы охраны, поинтересоваться по поводу понесенных потерь, когда Северед задал еще один не очень приятный вопрос.

– Барон, позвольте поинтересоваться, что вы собираетесь сделать с пленниками, когда убьете Михаэля, – спросил корсар уже в спину, – Даже мне неприятно об этом говорить, поскольку, думаю, вряд ли леди Миривиль в курсе данной вами клятвы. Не говоря уже о том, что вы дали слово, гарантируя ее безопасность…

– Мне тоже не очень приятно об этом говорить, но даже если не думать о самой леди Миривиль, то ее дети являются наследниками графа, его фамилии и родового герба. Пока они живы, будет жить Гористарский род, – Эдвард напрягся, – этого я допустить не могу, но пока о них еще рано думать. Пока что мне нужен сам граф Гористарский и его смерть.

***

Графиню и ее детей разместили в личных покоях Эдварда на «призраке», выделенном как флагман группы. На каждом корабле классом выше корвета есть специальные помещения, предназначенные для особо важных гостей, но обычно их занимает капитан корабля, если его собственная каюта кажется слишком тесной и неудобной, что чаще всего и случается, поскольку стандартная капитанская каюта ничем не отличается от обычных матросских. Призрак, поскольку сам по себе являлся небольшим кораблем, для возможного командующего эскадры мог предоставить всего лишь две небольших каюты, соединенные вместе. Из-за небольшого расстояния, какое требовалось пересечь «призракам» для возвращения обратно в оперативный тыл тристанских войск, Эдвард там и не появлялся, оставаясь на капитанском мостике, так что и не испытывал никаких неудобств, отдав каюты пленной семье своего противника.

«Призраки» уже готовы уйти обратно в микропрыжок, чтобы скакнуть к самой линии фронта, где дальше опять придется двигаться на двигателях реального пространства, незамеченными пересекая сектора слежения и локационной разведки противника, но требовалось еще обратно поднять на борт весь десант и еще работающее снаряжение. Кроме того, не было смысла отказываться от трофеев в виде гористарского вооружения, какое вполне можно было использовать и в тристанских войсках. Пятнадцать минут тянулось время ожидания, забитое возней и торопливостью в ангарах, куда прибывали снующие между кораблями и поверхностью небольшие лихтеры.

– Надеюсь, я вам не помешал? – Эдвард вошел в каюту, обнаружив графиню, сидевшую на небольшом диване в дальнем углу помещения, покачивая на руках наследника. Ее старших дочерей видно не было, но скорее всего, они в другой комнате, – Я должен убедиться, что вас здесь все устраивает…

– Это было бы действительно любезно с вашей стороны, если бы вы силой не вырвали меня из дома, как какой-то захватчик, чтобы забрать у мужа и всего графства, – бросила на него ледяной взгляд леди Миривиль, – однако я все же благодарна за ваше беспокойство, немногие относятся к своим пленникам с подобным уважением.

– Я просто должен был убедиться, что с вами все в порядке, – кивнул Эдвард, – Если вам что-то будет нужно, незамедлительно сообщайте. Любое ваше пожелание, если находится в пределах разумного, немедленно будет выполнено.

Внезапно он осознал простую вещь, что уже очень давно не разговаривал подобным образом, следуя правилам этикета. Успел привыкнуть к жестким и коротким солдатским разговорам, где даже и не пытались скрыть то, что на самом деле думали. Слишком много рассуждений и слишком мало действий в армии, находящейся в зоне боевых действий, могли привести только к медленной и мучительной смерти.

– Что с нами будет, барон? – неожиданно спросила леди Миривиль, когда тристанский барон уже развернулся, чтобы выйти, но так и остановился с поднятой ногой. Замерев, он даже не сразу развернулся, внимательно посмотрев на свою пленницу, сидевшую со все тем же спокойным выражением лица.

– Простите, что вы сейчас сказали? – Эдвард остановился у входа. Как бы там ни было, все же она была ему кровным врагом, и даже если сама об этом не подозревала, то Эдвард сам должен об этом помнить.

– Не пытайтесь изобразить из меня еще одну глупую раскрашенную куклу, – спокойно произнесла жена графа Гористара, – Я все прекрасно понимаю, какую игру затеяли вы и мой муж. Войны никогда не заканчиваются хорошо для тех, кто их начал и кто в них участвует. И не думайте, что я так просто поверю вашим словам о вашей заботе. Сейчас вам нужен мой муж, но что будет потом… – только теперь она посмотрела на него своими столь же холодными и спокойными глазами, в которых быстро угасала забота, только что направленная на ее ребенка, будущего графа Гористара.

– Непривычно видеть женщин, пытающихся разобраться в политике, – сказал Эдвард, оставаясь на своем месте, – И никак не ожидал подобного от женщины Гористарского Дома, где еще недавно правил старый барон, не позволявший никому глубоко вникать в свои интриги…

– Я женщина Гористарского Дома лишь по мужу, – напомнила леди Миривиль, – По крови же я наследница Тоскарийского графства, старшая из детей. И не будь я женщиной, то вполне могла бы сейчас быть наследником графства моего отца.

– Смелое замечание, – улыбнулся Эдвард. Определенно, эта девушка начинала ему нравиться, умная, хитрая и уверенная в себе. Редкое сочетание, что еще реже встречается на Рейнсвальде, где женщинам изначально даются лишь второстепенные роли в политике и экономике, а в семейном быту такие черты характера обычно затираются. Вспоминая, то, как выглядел Михаэль на Совете, Эдвард не мог не сравнивать его с женой. Только сравнение шло далеко не на пользу первого, выглядевшего на этом фоне слишком бледно и неуверенно.

– Так что с нами будет? – повторилась леди Миривиль, – Что вы сделайте со мной и моими детьми, если придете к успеху? Поверьте, я очень надеюсь на своего мужа, но, зная истории о вас, у меня непроизвольно возникают сомнения, – она вздохнула, – Я знаю, что произошло в день вашей свадьбы, хоть меня там и не было. И искренне сочувствую вам за то, что пришлось испытать в день, который должен был быть для вас таким счастливым, положив ребенка в доставленную сюда же колыбельную и, поднявшись со своего места, подошла к Эдварду, – Пожалуйста, я хочу знать правду, а не ваши очередные высокопарные рассуждения.

– Я еще не решил, – честно признался барон, решив открыть перед ней все карты, поскольку ситуацию все равно уже не изменить, – Если вы слышали о том, что случилось в день моей свадьбы, то вы должны понимать, какие испытываю чувства к Респиру и ко всему Дому Горситаров, его поддерживавшего. Не спорьте со мной, дайте просто договорить, – прервал свою пленницу, не дав ей начать уже готовую вырваться фразу, – Я поддержал эту войну лишь потому, что собирался уничтожить весь Гористарский Дом, который все еще виню в смерти своей возлюбленной. И я дал клятву, что вычеркну его из истории королевства, не оставив никого, к кому могло бы перейти имя и герб Гористаров… Думаю, вы должны понимать, что это должно значить…

– Понимаю, – она опустила взгляд, – у вас действительно есть причины для того, чтобы ненавидеть Дом Гористаров. Я знала Изабеллу Карийскую, когда она еще училась в королевской школе благородных девиц, и, действительно, вряд ли можно было найти девушку лучше. Я помню, как она рассказывала о вас, барон…

– Вы ее знали? – удивился Эдвард, но порой нити человеческих судеб сплетаются настолько тесно, что нельзя предугадать, с какими людьми можно найти что-то общее. Конечно, Изабелла учились при королевском дворе, как и большинство других девиц благородных домов Рейнсвальда, но все же неожиданно узнать, что еще и жена нового графа Гористарского училась с ней в одно время.

– Мы с ней учились в одной группе, – кивнула девушка, – В то простое время мы даже были подругами, мечтали, когда выйдем замуж и загадывали, кто будет нашими женихами. Я помню, как она рассказывала о вас, когда вы только познакомились…

– Она рассказывала обо мне тогда? – Эдвард не знал, то ли ему сейчас закричать на гористарскую графиню и заставить ее замолчать, то ли разрешить ей продолжить. Леди Миривиль действительно зацепила ту струну в его душе, которая отзывалась больнее всего, воспоминания о своей невесте вызывали в Эдварде сильную боль, от которой не помогали никакие обезболивающие, – Вам?

– Да, мы делились друг с другом всем, что тогда казалось нам важных на тех небольших переменках. И она всегда казалось очень счастливой, когда говорила о вас. Я рада, что помню ее такой, и искренне радовалось за нее, когда услышала о вашей свадьбе, – леди Миривиль положила ему руку на закопченную и помятую кирасу боевого костюма, – И оплакивала в те дни, когда ее тело уносили в родовую усыпальницу Карийского Дома.

– Молчите, – приказал Эдвард, все же собравшись с силами, взяв ее руку и осторожно, чтобы случайно не раздавить резким нажатием псевдо мускулатуры боевого костюма, снял с кирасы, – Я не хочу, чтобы кто-нибудь из Гористаров упоминал ее имя. На глазах у всего дворянского собрания королевства поклялся отомстить за ее смерть, и выполню свою клятву как последнюю дань ее памяти.

– Не думаю, что она была бы рада этому, – сказала леди Миривиль, – Изабелла никогда не любила кровь, хоть ей и пропитана вся наша история. И вряд ли бы согласилась, если бы ради нее ее проливали в таких количествах, – с какой-то плохо скрытой надеждой она посмотрела на Эдварда, но у того все же хватило сил ответить на этот взгляд холодом и спокойствием. Не найдя там ничего, что искала, леди Миривиль снова опустила взгляд, – Вы никогда не думали, что далеко не все Гористары могут быть виноваты в ее смерти?

– А в чем была виновата она? – ответил Эдвард вопросом на вопрос, – Ответьте, в чем была виновата эта девушка, что из-за политических интриг и выгод старый граф Гористар спустил с цепи своего выродка Респира, позволив ему пролить кровь на святой земле храма? В чем она была виновата, можете мне сказать? Я бы с радостью и без всякого промедления обменял бы собственную жизнь на то, чтобы жила она, но не в моих силах поднимать мертвых из могил. Раз я не могу совершить подобное, то хотя бы могу отомстить тем, кто забрал ее у меня. Оставьте этот пустой разговор, он все равно ни к чему не приведет… – он все-таки вышел за дверь, – Если вам что-то будет нужно, обращайтесь. Вас не тронут, как я и поклялся, но не надейтесь на слишком многое.

Оставив графиню одну с терзавшими ее мыслями, ожиданиями и надеждами, Эдвард отправился сразу на капитанский мостик, поскольку до окончания погрузки оставалось буквально несколько минут, и корабли уже разогревали двигатели, готовясь к новому прыжку. Там царило веселое оживление, операторы и флотские офицеры, довольные быстрым и успешным завершением операции во вражеском тылу, которая справедливо считалась одной из самых опасных и трудновыполнимых, уже надеялись на спокойное возвращение под руководством опытного капитана, каким показал себя Северед, успевший заслужить уважение среди тристанских офицеров. Небольшие потери и отсутствие серьезных повреждений кораблей только усиливали положительные эмоции солдат.

– Господин! – когда уже возвращались последние лихтеры, разрушая все веселое и почти что предпраздничное настроение, вскочил со своего места один из операторов, отвечающий за системы раннего обнаружения, – Датчики фиксируют энергетический вспышки, сообщающие о выходе кораблей из прыжкового режима. Зафиксировано восемь крупных и около двенадцати мелких вспышек! Сканеры проводят дальнейшие анализ, но судя по мощности вспышек…

– Это гористарская эскадра, отправленная сюда за графиней и ее выводком, – закончил Эдвард, – Поднять дефлекторные щиты на максимальную мощность! Активировать все батареи и подготовить торпедные аппараты! Быстрее! Форсировать двигатели реального пространства! – он ткнул пальцем в сторону операторов, – Сколько до боевого контакта?

– Они вышли в районе точки «А четыре», используя двигатели реального пространства на крейсерской скорости, войдут в зону боевого контакта уже меньше, чем через восемь стандартных минут! Пока что мы не фиксируем излучение сканеров дальнего действия, но вполне может быть, что в течение следующих двух минут они зафиксируют нас, если не поднять маскировочные поля, – доложили операторы, отвечавшие за системы определения и анализа, – Чем быстрее мы затемнимся, тем лучше!

– Нам необходимо дождаться всех лихтеров! – напомнил Эдвард, – Если активируем маскирующие системы, то просто бросим этих людей. Сколько осталось до окончания погрузки? – он нервно вцепился в поручни капитанской надстройки, понимая, что сейчас счет идет буквально на секунды, и любое промедление может стоить им жизни. «Призраки» идеально подходят для диверсионных ударов и рейдерских операций, но открытое противостояние с противником для них обычно заканчивается жестоким разгромом.

– Примерно полторы минуты! – доложил оператор, – последние сейчас загружаются и готовятся к отправке, – Они уже почти закончили.

– Пусть бросают все и грузят только людей! – приказал Эдвард, – Остальное не имеет значения! Передайте «Теслу» и «Сери» чтобы поднялись выше и затемнились. Их цель в случае нашего обнаружения ударить и нанести максимальный урон, после чего сразу отступить, – он посмотрел на голограммную проекцию, где в режиме реального времени отображалось оперативное пространство вокруг корабля. Красные точки, обозначавшие корабли потенциального противника, все еще находились все пределов действия орудий «призрака», – прикажите подготовить торпеды класса «черное око»! Выполнять!

– «Теслу» и «Сери» затемняются и направляются к противнику, – доложил оператор, но тут же снова испуганно затараторил, получая уже новые данные, – Фиксируем считывающий луч противника! Они активировали сканеры дальнего действия! Наши системы перехвата не сработали, мы обнаружены!

«Призрак», подбирающий последние лихтеры с поверхности острова и висящий на предельно минимальной высоте над имением, теперь отображался на мониторах противника, но пока что только в единственном экземпляре, все остальные корабли эскадры уже затемнились и не будут обнаружены сканерами противника до тех пор, пока не перейдут в атакующий режим. Небольшое преимущество, которым сейчас просто необходимо воспользоваться.

– Передайте всем остальным кораблям, подготовиться к атаке по флангам противника! Активировать торпедные аппараты и выйти на уровень стрельбы прямой наводкой с как можно большим процентным соотношением попадания! – приказал Эдвард, цепляясь за последний шанс, не только позволявший им убраться отсюда, но еще и нанести урон эскадре противника, рвавшейся разобраться с обнаруженным «призраком». По уже проведенным анализам полученных результатов со сканеров, прямо на них двигалась эскадра из шести крейсеров с кораблями сопровождения и еще двух более маневренных фрегатов. Сила, которая без особых проблем может превратить в пространственную пыль пять «призраков», находящихся над имением. Молодой тристанский барон не чувствовал страха, только возбуждающее ощущение опасности, дышащей в затылок.

Наконец-то, последние лихтеры погружены, и «призрак» начинает резкий набор высоты, все еще приковывая к себе внимание всех капитанов кораблей противника. Не сложно догадаться, о чем они сейчас думают, глядя на одинокий корабль и разрушенное имение под ним. Не могут сразу его разобрать на части залпами орудий крупного калибра, поскольку уверенны, что семья графа на его борту, и это справедливо. В случае артиллерийской дуэли у «призрака» нет никаких шансов после того, как снимут дефлекторы. Кораблю будет достаточно получить пару удачных бортовых залпов, чтобы превратиться в нагромождение металлических обломков, но тогда и семье гористарского графа не выжить. Остается только шанс на абордаж, зачистку тристанского рейдера и слабая надежда на то, что успеют перебить всех, прежде чем члены обреченной команды решат сами перебить пленников, чтобы не отдавать их. А вот сам «призрак» никак не связан подобными ограничениями, и может стрелять куда ему заблагорассудится.

– Доложить о готовности остальных кораблей эскадры! – командует Эдвард, выпрямившись на капитанской надстройке. Сейчас все равно, что у противника больше сил, чтобы прорваться к ближайшей подходящей точки перехода в прыжок необходимо лишь пробить себе дорогу сквозь корабли противника. И он не станет убегать как трус, не показав, чего стоит на самом деле.

Противник уже выстроился по стандартной схеме абордажного построения,

выдвинув вперед два фрегата, из-за своей скорости больше всего подходящих для перехвата. Они должны отрезать «призраку» путь к отступлению, пока крейсера, вытянувшиеся в дугу, окончательно не замкнут кольцо вокруг единственного корабля, не давая ему возможности куда-либо деться. А потом снимут дефлекторные щиты прицельным огнем и подавят его орудийные системы, позволив фрегатам начать абордаж. После в бой должны вступить отряды штурмовиков, и окончание сражения станет лишь делом техники.

– Все корабли вышли на рассчитанные позиции! – докладывает один из операторов, – Торпедные аппараты готовы, системы наведения активны, маскировочные поля переведены в режим ожидания, ждут только ваших приказов.

– Отлично! – он хлопнул ладонями, – Всем кораблям! Огонь по отмеченным целям! Стрелять на поражение! Я хочу видеть обломки и трупы на месте противника!

Как только был получен приказ, остальные четыре призрака эскадры сбросили маскировочные поля, оказавшись в зоне, достаточной для торпедного залпа фактически в упор, с переведенными на режим максимального напряжения лобовыми дефлекторными щитами. На крейсерах тут же взвыли системы тревоги и предупреждения, когда практически из ниоткуда перед ними выросло еще четыре корабля, но «призраки» именно этим и славились, что всегда появлялись в самый неожиданный момент именно там, где их и не ждут. Несколько неприцельных выстрелов, какие успели произвести бортовые орудия, не смогли ни пробить поднятые щиты, ни даже сбить уже наведенный прицел.

«Призраки» отработали по целям сразу же, как только проявились, открыв беглый огонь из всех носовых орудий и дав залп изо всех торпедных аппаратов. Каждый из них мог выпустить за один выстрел шесть управляемых торпед, в момент преодоления дефлектора тормозящих и переходящих на дозвуковую скорость. В результате такого маневра щиты становились бесполезны, лишь немного нагревали корпус смертельно опасных снарядов, а потом торпеды снова резко ускорялись, силясь прорваться сквозь зенитную оборону прежде, чем подобьют или собьют с курса. Для подобного существовали и собственные дефлекторные щиты на торпедах, но таких надолго не хватало в случае, если зенитные орудия все-таки успевали взять прицел.

У крейсеров уже не было времени на маневрирование, от торпед отделяло всего лишь несколько десятков километров, что в воздушных расстояниях обозначало фактически стрельбу в упор, полагаться могли только на зенитный огонь. Несколько торпед все-таки успели перехватить, но большая часть все же порвалась.

Боеголовки «черное око» предназначались специально для уничтожения тяжелых вражеских кораблей, и даже одно попадание подобной торпеды наносило большие повреждения, особенно если удар приходился в жизненно важные для корабля отсеки. А вот попадание двух или трех подобных торпед фактически обозначало вывод любого корабля из строя. Боеголовка при взрыве высвобождала энергетическую вспышку, сравнимую по эффекту с черной дырой, куда затягивала все вокруг себя. При попадании она буквально вырывала из корабля кусок в несколько сотен квадратных метров в диаметре, оставляя огромную дыру. Перегрузившись стянутой материей, «черное око» переходило в неуправляемую реакцию и взрывалось, нанося еще большие повреждения кораблю-цели. Прежде запрещенное оружие на Рейнсвальде, но с пустующим королевским престолом на эти запреты никто не обращал внимания.

Из шести крейсеров после первого торпедного залпа больше не могли участвовать в сражении четыре. Два корабля буквально разорвало на части от торпедных паданий, уничтожавших сразу десятки секций и оставлявших в корпусе огромные дыры. А два других корабля получили столь тяжелые повреждения, что были вынуждены выйти в дрейф и сбросить реакторную плазму, не допуская критических реакций. Уцелевшие крейсера тут же сдали назад, избегая столкновений с обломками погибших кораблей, и открыли беглый огонь по «призракам» прежде, чем те снова затемнились. Один из тристанских кораблей получил серьезные повреждения, когда импульсное орудие крупного калибра пробило дефлекторный щит и повредило носовую часть корпуса, после чего вынужден был затемниться и выйти из боя.

Остальные «призраки» попытались вести артиллерийскую перестрелку с уцелевшими кораблями противника, но в таких условиях у них все равно не оставалось больших шансов на успех, слишком уж сильно отличалось бронирование и огневая мощь. Крейсера смогли бы их уничтожить даже без поддержки фрегатов, ведя огонь из башенных орудий, против которых тристанским «призракам» нечего было противопоставить. Получив тяжелые повреждения, еще два корабля вынуждены так же затемниться, не сумев повредить своими орудиями крейсера противника, но в этот момент проявился в тылу вражеских кораблей первый «призрак», затемнившийся ранее. Залп еще шести торпед, которых никто не ожидал, разнес в клочья корму одного из крейсеров, вызвав неуправляемую реакцию в двигательном отсеке, закончившуюся в итоге детонацией. Большую часть корпуса крейсера буквально распылило чередой взрывов двигателей реального и прыжкового режимов.

– Всю энергию на лобовой щит! – приказал Эдвард, сейчас взявший прямое командование над кораблем, где находился в момент боя, – курс один-три-пять, крейсерская скорость! Подготовить к бою рельсовые орудия!

– Данный курс пересекается с траекторией полета гористарского фрегата, отмеченного как «цель пять», – добавил капитан, глядя на трехмерную панораму боя, где тут же высветились встречно направленные траектории двух кораблей, и «призрак» пересекал траекторию вражеского фрегата чуть ли не под прямым углом.

– Я знаю! Продолжить движение! Доложить о готовности носовых орудий!

Эдвард даже и не думал отворачивать, разгоняя корабль все быстрее. И здесь же сказывалась выучка офицеров и матросов, полностью доверяющих своему командующему. Они не кричали и не спорили, хотя, казалось, шли на верную смерть, и просто выполняли полученные приказы без лишних возмущений. «Призрак» вышел на траекторию столкновения с кораблем противника, и капитан фрегата, кажется, тоже это понял, сразу же скорректировав курс, чтобы избежать подобного. Тогда же Эдвард тоже выправил траекторию, чтобы снова выйти на столкновение, и с каждой минутой расстояния между ними становилось все меньше и меньше.