Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

Здесь численный перевес Фларского флота стал решающим моментом, даже под огнем зенитной артиллерии. Уступавшие количественно корабли Гористарского графства, несмотря на отчаянное маневрирование, попадали под сосредоточенный огонь противника и один за другим превращались в сплошное металлическое месиво. Только их отчаянное сопротивление давало возможность сухопутным войскам подготовиться к обороне на земле.

Мыс Харкии был столицей одного из крупнейших и древнейших феодов во всем Рейнсвальде, за свою историю уже переживший несколько осад и вторжений. В королевстве до сих пор ходят легенды о том, как три тысячи лет назад на Рейнсвальд вторглись орды орков, под руководством могущественного вождя и его шаманов создавших собственный флот, настолько огромные, что смели передовые заслоны и лавиной хлынули на остров, но на их пути встали непреступные стены Гористарской столицы. Восемь дней непрерывных боев держались защитники города при поддержке остатков флота охранения, почти уничтоженного численным перевесом врага, прежде чем королевские силы смогли разить армию вторжения, уничтожив орков объединенными силами в беспринципном по своей жестокости сражении, длившимся больше двух полных суток. Нелюди были уничтожены от первого до последнего, а количество их уничтоженных кораблей, если верить легендам, было столь велико, что еще несколько лет этот участок пространства считался непроходимым из-за большого количества дрейфующих там обломков. Тогда стены Мыса Харкии выдержали все, что смог выставить против них враг, от обстрелов артиллерией до штурмов, когда лавины орочьих орд накатывали на крепостные стены.

Мыс Харкии был готов к осаде практически любой силы, но граф Фларский тоже не собирался так просто терять свои войска и свои корабли, а потому был готов даже к самому жестокому штурму, но, с другой стороны, он не собирался уничтожать его в ходе сражения. Город, открывший перед ним свои ворота, должен стать символом его могущества и силы, а не пылающим напоминанием о его жестокости. И потому, стоило только серьезно сместить позиции вражеского флота, как сквозь непрерывный зенитный огонь, вместе с эскадрами штурмовиков и бомбардировщиков, вниз устремились сотни автоматизированных транспортов, несущие на себе еще неактивные подразделения боевых роботов и автоматической штурмовой техники, первая расходная волна десанта, обязанная ослабить оборону противника перед своей гибелью.

В большинстве случаев во время осады нападающему приходилось высаживать свои сухопутные силы за пределами крепостных укреплений, иначе потери были бы слишком велики, чтобы десант мог еще действовать эффективно, но сейчас граф мог позволить себе рискнуть. Его флот господствовал в небе, и большая часть вражеских зенитных систем сейчас была занята ожесточенной перестрелкой с кораблями, не способная еще так же эффективно действовать против легких и маневренных транспортов, быстро идущих на посадку.

***

Миррион Гористар наблюдал, как и так небольшой флот, находившийся под его командованием, агонизировал в заранее обреченной на неудачу попытке защитить Мыс Харкии от воздушного наступления противника. Капитаны кораблей сделали все, на что только способны, заставив наступавших кровью платить за каждый пройденный метр, уничтожив немало вражеских кораблей и повредив не меньше. Трехмерная голограмма окружающего пространства над столицей графства была покрыта черными точками, означавшими сбитые корабли, как свои, так и противника. По этим данным не меньше восьмидесяти вражеских кораблей было уничтожено в этом бою охранным флотом и зенитными батареями, но даже такая цена не была для графа Фларского излишней, и теперь он переходил ко второй части операции, пытаясь высадить прямо на головы защитникам мыса первую волну десанта.

Силовые щиты не предназначались для перехвата столь медленно идущих целей, как десантные капсулы или посадочные модули. Энергетическое поле, создаваемое ими, активно срабатывало против ракет и импульсных болванок, поэтому максимум, что могло произойти со столь крупной и медленной целью, как модуль – небольшой нагрев внешней обшивки и, быть может, выход из строя части внешних датчиков. Помешать приземлиться им ничто не могло.

– Передайте отрядам Штасса, что мне нужно развертывание переносных зенитных комплексов вдоль линии стен Шестнадцатого форта и на позициях Двенадцатой и Одиннадцатой батарей, – приказал Миррион, глядя как распределяются быстро опускающиеся точки десантных судов, прорывающихся сквозь сражение. Его кораблей было теперь слишком мало, чтобы эффективно препятствовать подобному, а уцелевшие слишком заняты собственным выживанием. Большую же часть зенитных батарей пришлось переводить на перестрелки с вражескими кораблями, обстреливавших позиции защитников. Силовые щиты уже фактически перегружены, и только работа инженерных команд и сервисных групп, дежуривших непосредственно у генераторов, быстро заменяя предохранители и отдельные детали прежде, чем они выходили из строя, позволяла им еще держаться.

– Да, еще… – наконец, принял решение Миррион, глядя, как сокращается количество точек гористарских кораблей на поле боя, – передавайте всем кораблям флота приказ об отступлении. Уходить курсом, на котором судно имеет наилучший ход. Перегруппировка над Тасскими верфями, – кивнул он, переключив карту на режим отображения всего бароната, раздумывая, как еще ему могут пригодиться те небольшие остатки охранного флота, что смогут выйти из боя. Тасские верфи, предназначенные для сервисного обслуживания торговых кораблей, идущих в столицу, находились в оперативной доступности, но пока Фларские эскадры не проявляли к ним особого интереса, их фланговые части ограничивались тем, что добивали оставленные без прикрытия внешние форты и аванпосты. Там же можно успешно перегруппировать уцелевших и даже произвести некое подобие быстрого ремонта в случае крайней необходимости, после чего снова бросить уцелевшие силы в бой.

Миррион устало вздохнул и снова посмотрел на карту, понимая, что несмотря на все предпринимаемые им действия, сражение он проигрывал, сдавая позиции слишком быстро, чтобы пытаться удержаться до подхода подкреплений. Флот фактически разбит, и теперь противник высаживает десант прямо на крепостные стены, целенаправленно уничтожая зенитные батареи. Неутешительный итог первой фазы воздушного боя, закончившегося меньше, чем за несколько часов, в то время как по рассчитанному им плану удерживать флот нападавших на расстоянии от города необходимо не менее тридцати часов. Может быть, получится отыграть это время, втянув противника в затяжные уличные бои, когда он не сможет использовать даже свое превосходство в воздухе, опасаясь задеть своих же орбитальными залпами. В том, что граф Флара не станет жертвовать понапрасну своими людьми, Миррион был уверен. Это был человек с коммерческой жилкой, спокойно относящийся к человеческим смертям, но гораздо ближе к сердцу принимая свои финансовые потери, так что бессмысленная гибель подготовленных войск и вооружения ему не нужна.

Мыс Харкии разбит на двадцать четыре основных оборонительных района, каждый из которых имел собственные склады боеприпасов и вооружения, штабы командования и связи, бронетанковые подразделение и возможность автономного принятия решений, если связь с центром будет утеряна. Каждый из них фактически представлял самостоятельную крепость, имевшую собственные фортификации, рубежи обороны, укрепленные районы и особенно значимые участки, некоторые из которых защитить принципиально важно для обороны всего города.

Общий же план обороны предусматривал четыре основных рубежа, сходящихся с каждым разом все ближе к центру, к цитадели Гористарского дома и командному штабу. Там же имелся общевойсковой резерв с самыми боеспособными и подготовленными подразделениями, используемый для поддержания участков обороны, где складывалась наиболее неприятная ситуация.

Первым препятствием для десантных капсул стали защитные городские купола из закаленной брони и керамита, способные даже без поддержки силового поля выдержать самые серьезные повреждения. Для его пробивания использовались мощные термальные заряды, отстреливаемые впереди капсулы и буквально прожигающие броневые листы, после чего их десантная капсула пробивала просто собственным весом, используя рулевые двигатели для того, чтобы стабилизировать дальнейший полет.

Вторым препятствием уже являлись сами городские здания, находившиеся внутри и невидимые для радаров. Первая волна десанта шла фактически вслепую, врезаясь в высотные здания или же разбиваясь на разных подуровнях, в итоге отряды оказывались разделенными друг от друга порой на несколько десятков этажей, далее вынужденных действовать самостоятельно и без опоры на общий план действий. Только решения командира группы, исходя из сложившейся ситуации и оперативной обстановки, могли позволить всей группе выжить и приступить к выполнению своих задач.

Группами боевых роботов, идущих в первой волне десанта, обычно командовали клоны, специально обученные для офицерских должностей в подобных отрядах. Имея творческое мышление, но не столь ценные для армии, как настоящие офицеры, они могли быстрее реагировать на изменяющуюся обстановку, нежели роботы, имевшие конкретно заложенную программу. Чаще всего, поскольку десант разбросало гораздо сильнее, чем по первоначальным расчетам, им приходилось занимать круговую оборону, отбиваясь от контратаковавших отрядов защитников, стремившихся уничтожать десантников прежде, чем те успевали закрепиться. Часть десантных групп действительно была уничтожена, так и не сумев ничего толком сделать, некоторые смогли удержать собственные позиции, но бой быстро переходил в позиционную стадию, где обе стороны окапались, беспрерывно обстреливая друг друга, но не способные сдвинуть противника дальше, чем на несколько метров. А некоторые десантные группы, наоборот, смогли не только отбить контратаки защитников, но и самим перейти в наступление, на ходу объединяясь с другими группами, увеличивая как свою численность, так и возможности для дальнейших действий. Главной их целью оставались зенитные батареи на внешних крепостных стенах и фортах. И именно там разгорелись самые жаркие схватки, защитники так же отлично понимали, что от существования этих батарей напрямую зависит то, как долго еще сможет Мыс Харкии продержаться.

Миррион понимал это едва ли не лучше всех остальных, потратив большую часть имевшихся в распоряжении сил для укрепления позиций вокруг батарей, поскольку с момента высадки первой волны десанта город прекратил свое существование как безопасная тыловая зона, превратившись в сплошную линию фронта, очагами вспыхивавшего там, куда приземлялись десантные капсулы. Каждая укрепленная позиция, каждая батарея и каждая казарма превращались в отдельный форт, порой связанный общими каналами и оборонительными рубежами с другими укреплениями. Часто, особенно в первые часы после высадки десанта, когда ситуация еще не стабилизировалась, и в штабах плодился полнейший хаос, поступало слишком много данных и отчетов, нередко переданных второпях, без конкретной оценки и анализа. А потому часто данные не соответствовали друг другу, многие позиции и гарнизонные части оказались изолированными, вынужденные действовать самостоятельно, пока снова не восстанавливалась связь с центром.

План обороны пока работал, первая волна десанта фактически развалилась, не выполнив и половины поставленных целей, зенитная оборона продолжала активно действовать, хотя, конечно, частично потеряла свою эффективность, слишком много орудий все же было уничтожено десантниками, а часть разрушена в результате перестрелки с кораблями противника. Разделенный на отдельные укрепрайоны, гарнизон города реагировал на вторжения даже быстрее, чем при централизованном управлении, оставалось только корректировать их действия между собой, не допуская слишком сильных перекосов в общей ситуации. Миррион удовлетворенно кивнул, сверяясь с поступающими сведениями и изменениями, происходящими на карте города.

Там все же появилось несколько небольших зон, контролируемых десантниками, но это было неизбежно при подобном перевесе сил. И все же, их было даже меньше, чем можно предположить. Вторая волна десанта пойдет как раз в направлении этих зачищенных зон высадки, но затянется на гораздо большее время из-за малого оперативного пространства, и почти все оно находится под обстрелом сил защитников. К границам этих зон высадки сейчас стягивались все еще свободные силы, так что сейчас ни один из двадцати четырех районов не находился в серьезной опасности и вполне мог продержаться, по меньшей мере, еще несколько часов.

Позади уже сложившихся позиций защитники выстраивали новые рубежи, перекрывая потенциально опасные направления и дорожные магистрали, где могли быть направления будущих ударов противника, устраивая баррикады и подтягивая туда свежие бронетанковые подразделения, чтобы удержать противника, когда он попытается прорваться. Ведь во второй волне уже тяжелая пехота прорыва, предназначенная для закрепления десантных зон и их расширения, хорошо вооруженные и бронированные экзоскелеты и штурмовые группы клонов, имеющих противотанковое и тяжелое штурмовое вооружение.

Истощенные предыдущими боями отряды Гористарских войск, сейчас удерживающих позиции вокруг зон высадки, даже с подкреплениями вряд ли смогут долго выдерживать столь массированные удары, тем более что теперь нападающие сосредоточат основные усилия именно там, концентрируя войска и в разы усиливая их пробивную способность. Оставалось только удерживать свои позиции как можно дольше, каждая минута, потерянная нападающими, чуть-чуть приближала возможность победы защитников.

Миррион понимал, что рискнул всем, растратив так много резервов на уничтожение первой волны десанта, рассеяв и разбросав подразделения по всему городу, больше не имея возможности в случае необходимости быстро собрать их снова. И теперь оставалось только надеяться, что войска оправдают его ожидания и не прогнутся под ударами фларских десантников.

***

– Приготовиться! Проверить оружие! Проверить снаряжение! – орал наушник рации, вставленный буквально в ухо, – До высадки тридцать секунд! Боевая готовность! Команда «Стигма», ваша задача поддержать команды «Орус» и «Брокс» при штурме дота четыре-пятнадцать, после чего продолжать наступление до соединения с командами «Осхул» и «Конд», а так же группой первой волны «Ост четыре». После соединения удерживать занимаемые позиции и ожидать новых приказов. Офицер, доложить о получении приказа! – несмотря на то, что это общий канал, им часто пользовались и офицеры, как более мощным и прогруженным для передачи оперативных отчетов, не имеющих секретного значения.

– Приказ получен! – старший по званию отреагировал практически моментально, пока на внутреннем мониторе загорались отметки первичных и вторичных целей после получения приказа, но за затемненным забралом его шлема не было видно ни самого лица, ни выражения на нем, так что оставалось только гадать, что этот человек задумал на следующие тридцать секунд.

– Слушать меня! – не стоило долго ждать, как офицер сам вышел на частоту отряда, раздавая последние ценные указания, у каких, быть может, сегодня был шанс спасти еще чью-то жизнь. Судя по голосу, даже в зоне ведения зенитного огня, где сейчас стремительно опускался навстречу городскому куполу их челнок, офицер был образцом спокойствия за двадцать пять секунд до высадки, – Команда «Стигма»! У каждого из вас есть четкое место в построении и четко обозначенные задачи, если будете следовать им, то, быть может, сегодня все вернемся обратно на базу живыми и здоровыми! За Флар! – до посадки семнадцать секунд.

– За Флар! – хором отозвалась команда, стукнув правым кулаком по нагрудной пластине, но о тишине теперь можно было лишь мечтать, за тонкой стенкой брони посадочного модуля гремели разрывы снарядов и грохот артиллерийской канонады, сливавшиеся в непрерывный гул. Где-то совсем рядом ревело плазменное пламя, вгрызаясь в сам воздух, подобный звук невозможно забыть, если хотя бы раз бывал на подбитом и горящем корабле. Посадочный челнок, кажется, сейчас и проходил мимо такого, потерявшего орбиту и теперь медленно падающего вниз.

Десять секунд. Челнок дернулся, и по внешней обшивке что-то с ужасающим резким звуком проскрипело, от чего у всех внутри даже зубы свело. На попадание не похоже, и автопилот челнока через несколько секунд сообщил, что только что зацепились за рваный край пролома в куполе городе, но особых повреждений нет, сорвало лишь одну из лазерных турелей, на что команда ответила радостными криками. Качка и болванка, конечно, усилились в разы, а сам челнок перешел на рулевые двигатели, прокладывая извилистую траекторию движения к одной из небольших зачищенных зон, что еще удерживали десантники первой волны, истрепанные и понесшие слишком большие потери, но все же выполнившие свою задачу. Улучшать же их результат предстояло уже второй волне. Пять секунд…

– Готовьтесь! – раздалась команда офицера, – Крепче держитесь! Посадка жесткая!

Челнок буквально свалился на неровную поверхность, проскрежетав днищем по каменным и бетонным обломкам. Несмотря на включенные тормозные двигатели, инерция полета была столь велика, что их протащило по развалинам еще метров сорок, прежде чем окончательно остановились.

– На выход! Быстрее! На выход! – офицер чуть ли не криком поднимал их со своих мест, первым срывая удерживающие крепления и пинком вышибая люк челнока и так едва державшийся на петлях после удара о поверхность. Из-за неточных данных челнок ошибся на несколько уровней, приземлившись примерно на полтора километра выше той точки, где должны были высадиться, и данная территория отмечена как вражеская, ближайшая подконтрольная десантникам территория как раз находилась в их первоначальной точке высадки.

Город, расположившийся под защитным куполом, сейчас представлял собой одновременно жуткое и пугающее зрелище. Огромный, растянувшийся и в высоту, и в ширину, с высотными зданиями небоскребов, поднимавшихся порой на несколько сотен этажей, разделенных на несколько уровней. Уже лишенный центральной системы освещения из-за множественных повреждений купола, а потому наполовину погруженный в темноту, где только жилые модули все еще освещены автономными системами, а рядом с ними уже пылали пожары от сбитых челноков и обрушившихся секций. Огонь отражался в поднимавшихся к проломам в куполе столбах черного дыма, где метеорами пролетали новые транспорты, рвавшиеся прямо сквозь зенитный огонь и стремившиеся к земле.

Их челнок приземлился на широкой подвесной магистрали, с дальнего края разрушенной мощным взрывом, где только вывернутые куски арматуры и опорных конструкций торчали в разные стороны. Все видимое пространство усеивали наполовину сожженные остовы гражданской техники, наспех возведенная баррикада, разбитая выстрелами плазменных орудий, если верить еще дымящимся воронкам, на краях которых тлели раскаленные угольки. Свободное пространство усеивали тела гористарских солдат и обгорелые корпуса разбитых боевых дронов первой волны. Кажется, они пытались здесь прорваться, но насколько успешным была эта попытка, судить сложно, никого живого здесь видно не было.

– Чертова разведка! – откровенно возмутился кто-то из солдат, последним вылезая из люка, оглядывая окрестности через модульный прицел своего оружия, – Их бы самих вот так выбросить с такими данными, пусть сами проверят свою эффективность…

– Просто скажи нам, где мы сейчас конкретно! – рявкнул офицер, на секунду сверившись с имевшимися у него данными, – Группа! Боевое построение, рассыпной строй! Открывать огонь по каждому, кто не имеет отметки союзника! Это приказ! Вперед! Ближайшая цель здание напротив! Перебежками и смотреть в оба!

Стоять на открытом месте и возле рухнувшего челнока, когда в любой момент могли подойти отряды защитников, наверняка зафиксировавших посадку еще одного транспорта, опасно, поэтому уходить необходимо как можно быстрее. Здание небоскреба подходило как нельзя лучше для перегруппировки, но не получилось сделать и нескольких шагов, как оттуда началась стрельба. Солдаты гарнизона, уже вышедшие к зоне высадки, стремились прижать десантников обратно к транспорту, на открытое место, но, поторопившись, оказались в тех же условиях, что и высадившийся отряд, среди разбитой гражданской техники. Штурмовой отряд задержался всего лишь на несколько секунд, вынужденный настроить тяжелое вооружение, после чего выдвинул вперед трех «щитов», как называли солдаты тяжело бронированные экзоскелеты с штурмовыми плазменными пушками и высокими, почти в полный рост, щитами из укрепленной брони с собственным силовым полем, способным выдержать даже пару попаданий из танкового вооружения. Такие солдаты отлично пробивали вражеские пехотные линии и штурмовали небольшие укрепления, почти без проблем выдерживая даже массированный огонь стрелкового оружия. Защитники не сообразили, на кого они напали, до тех пор, пока не столкнулись с этой подавляющей мощью. Отряды второй волны состояли, в основном, из штурмовых отрядов, либо же групп огневой поддержки с тяжелым оружием, против которых атаки пехоты практически бесполезны.

Основным оружием вышедших вперед «щитов» являлась тяжелые плазменные пушки, какие можно настроить как на стрельбу по площадям, так и на точечное поражение целей. Закрепившись и установив щиты в неподвижное положение, они дали несколько залпов по площадям, моментально распылив большую часть автомобильных остовов и защитников, оказавшихся в зоне поражения, после чего перешли в режим прицельной стрельбы, порой залпов испарив еще нескольких солдат противника.

Бойцы «Стигмы», прикрываясь «щитами», накрыли противника сплошным огнем, окончательно придавив к земле и не давая даже лишний раз голову поднять. Бронебойные пули и лазерные лучи с легкостью пробивали гражданскую технику насквозь, не позволяя ее использовать как укрытие, и любые попытки подняться даже для отступления прерывали практически моментально.

– Вперед, Бездна вас раздери, – скомандовал офицер, – Некогда здесь болтаться, смять их и отбросить назад!

Прицельный пулеметный и лазерный огонь смешал остатки еще недавно боеспособного отряда, а когда все-таки упал последний, кто решился командовать, отступление фактически превратилось в бегство. Нельзя было давать им добраться до здания и там перегруппироваться, и десантники Фларского графства тоже поднялись в атаку, буквально на плечах бегущих пробиваясь туда, где еще несколько минут кипела яростная рукопашная схватка.

На зачистку нескольких ближайших уровней небоскреба потребовалось примерно полчаса и, к сожалению, новые потери. Команда потеряла в коротких, но жестких перестрелках еще несколько солдат, но все же выполнила приказ.

– Центр! Докладывает команда «Стигма», – когда, наконец, развернули радиостанцию дальнего действия, офицер группы попытался выйти на связь, но первое время не удавалось уловить ничего, кроме белого шума и общих частот, настолько забитых самыми различными переговорами, что без целого штаба связистов хоть что-то там разобрать было невозмжно. Офицер, периодически ругаясь матом на своего связиста в частности и на весь штаб связи в масштабах всей армии, пытался достучаться до вышестоящих командиров для отчета и получения новых указаний.

– Говорит Центр, оперативный штаб, докладывайте! – наконец-то настроившись на закодированный сигнал, они смогли привлечь внимание одного из операторов в штабе, открывшего для них отдельный канал связи. Облегченно вздохнув, связист махнул рукой, что все в норме, можно говорить, не опасаясь прослушки. Для кодировки войска Фларского графства использовали систему кодов и разорванных передач с нерегулярным интервалом, и только специально настроенные средства связи могли адекватно воспринимать такие сигналы, собирая их в единую схему, а затем выстраивая в общее сообщение. Конечно, из-за этого процесс передачи и получения данных занимал несколько больше времени, чем на общих каналах, но обеспечивал безопасность.

– Центр! Докладывает команда «Стигма», – сообщил командир отряда, – Высадка произошла с ошибками, транспорт приведен в негодность, находимся на вражеской территории. Группа понесла потери в результате столкновения с противником. Запрашиваем уточнение маршрута и новых указаний, ориентируйтесь по точке радиосигнала. Подтвердите получение сообщения…

– Команда «Стигма», говорит Центр, подтверждаем получение вашего сообщения. У нас тут полный бардак, каждый второй высадился не в той точке, в какой должен был, поэтому ориентируйтесь по оперативной обстановке. Попытайтесь соединиться с командой «Альфа-Ромео», они ведут бой примерно в двух километрах от вас, и им точно не помешает помощь. Ваш первоначальный план действий отменяется, – ответил связист спустя некоторое время, – Теперь ваша задача, вне зависимости от того, соединитесь ли вы с «Альфа-Ромео» или нет, выйти к позиции пять-шесть на ваших оперативных планах. Уничтожьте все, что там находится, после этого ожидайте новых приказаний. Подтвердите получение.

– Вас понял, Центр, – кивнул офицер, с ненавистью посмотрев на радиостанцию, словно она была виновата в получении подобного приказа, – Начинаем выполнение, ожидайте нашего выхода на связь…

– Удачи, «Стигма», она вам точно понадобиться, – уже больше от себя добавил радист в штабе, прежде чем отключился. Там, конечно, в штабе тоже хватало проблем, слишком много разрозненных частей необходимо было скоординировать в действиях и попытаться хоть как-то направить их для достижения общих целей, но все же солдатам здесь, внизу, в самом центре боя даже такие простые и легкие слова порой необходимы. Гораздо легче воевать, если знаешь, что хоть кому-то в штабе не все равно, что с тобой случиться.

– Ну что, точка пять-шесть, парни! – скомандовал офицер, поднимая своих людей и сверяясь с картами, вложенными в память его боевого костюма перед десантированием. Она действительно находилась недалеко от их нынешнего положения, но еще на корабле офицеры обсуждали, как не повезет тому, кто получит задачу ее захвата. Таким номером разведчики отметили укрепленную позицию батареи противотанковых орудий в центре города, держащим под контролем одну из важнейших городских площадей. Еще во время атаки первой волны эти пушки буквально размолотили в пыль всех, кто пытался ее занять, а теперь им отдают приказ уничтожить эту батарею, хотя было две других группы с аналогичным приказом. Вероятно, они не справились, но офицер глубоко вздохнул и еще раз ударил кулаком в грудь – За Флар!

– За Флар! – хором ответили солдаты, выстаиваясь в боевой порядок и следуя за ним. Нет ничего невозможно, если получен приказ и его необходимо выполнить.

***

– Доложить ситуацию, – в конце дня Миррион уже не без труда воспринимал поступающие доклады и отчеты, но, тем не менее, отказывался уходить со своего места хотя бы на пару часов сна. Меньше, чем за двое стандартных суток Мыс Харкии превратился из богатого торгового и промышленного центра в сплошное поле боя, где отряды защитников продолжали медленно, цепляясь за каждую пядь земли, кровью отстаивая свое право на защиту Родины, но все же сдавали позиции под вражеским натиском. Фларских сил было слишком много, а после потери позиций на внешних уровнях, когда массированная третья волна десанта ударила не по самому городу, а по зенитным батареям, противовоздушная оборона практически замолкла. Ничем больше не сдерживаемый флот противника завис фактически над самым куполом, точечными ударами уничтожая укрепленные позиции защитников, заставляя их сдавать даже рубежи, какие в любых других условиях считались бы неприступными.

Часть вражеских кораблей переключилась на внешние форты города, а значит, вскоре можно ожидать высадки мощных бронетанковых отрядов для удара по внешним городским укреплениям, от которых и так почти ничего не осталось. В такой момент Миррион Гористар считал настоящим кощунством уйти со своего поста, пока его подчиненные льют кровь, чужую и свою, ради того, чтобы выиграть своей смертью еще несколько минут до подхода подкреплений и победы в этой истощающей все силы битве.

– В настоящий момент под нашим полным контролем находится восемь городских укрепленных районов, – положил один из полковников, чей полк нес гарнизонную службу в столице. Такой чести и доверия дослуживались только лучшие из лучших, проявившие себя на службе в баронате, либо в королевской армии. Мундир его украшали медали и ордена, полученные в сражениях за барона, и в нем самом чувствовалась выправка военного человека, прошедшего сквозь огонь и смерть, даже в такой ситуации остававшийся спокойным внешне, как и сам Миррион, – Еще в семи сейчас идут бои. И, к сожалению, мы были вынуждены сдать еще район номер одиннадцать под натиском качественно превосходящих сил противника. По последним результатам, противник сейчас контролирует девять из укрепленных районов города, хотя из нескольких мы получаем еще сигналы наших войск, окруженных и отрезанных противником. Они продолжают сражаться, оттягивая на себя часть вражеских войск.

– Нам нужно продержаться еще, как минимум, сутки, – выдохнул Миррион, покачав головой, – А мы уже отдали врагу половину города, не имея войск, что удерживать его весь. Будь проклят Тарваил со своими безумными планами захвата Тристана! – вырвалось у него, но его советники сделали вид, что ничего не услышали, – Если бы у меня сейчас было больше кораблей! Я и на милю не подпустил бы к столице ни одной вражеской посудины!

Просто так разбрасывать жизнями своих солдат он не собирался, Мирриону хотелось выиграть этой бой и наказать неудавшихся захватчиков за боль и страдание, причиненные городу. А для этого ему важен был каждый солдат.

– Прикажите отрядам отступать с семнадцатого участка, – приказал командующий, просматривая оперативные карты. Там проходили зелеными и красными линиями последние отмеченные позиции своих и вражеских соединений, – мы все равно не сможем его удержать, а повторение шестнадцатого мне больше не надо, – на том участке защитникам лишь чудом героизма и самопожертвования солдат, удалось избежать катастрофы. Бои слишком затянулись, и линия фронта постоянно смещалась, никак не выравниваясь и не переходя в позиционную фазу, как на других участках, превратившись во что-то наподобие слоеного пирога, где порой становилось даже непонятно, с какой стороны друзья, а с какой враги. Когда дальнейшая оборона была признана фактически бессмысленной, из-за слишком больших потерь и уничтожения всех оборонительных рубежей, где пытались задержать наступление противника, был отдан приказ об отступлении, но в таких условиях правильно отвести войска не получилось, отход превратился в бойню. Многие группы попали в окружение, до последнего удерживая свои рубежи и давая отступить товарищам, другие сбились с пути и натолкнулись на фларцев, некоторые оказались уничтожены уже при отступлении. Оборона рухнула за считанные минуты, когда ударные группы фларских штурмовиков при поддержке легкой бронетехники и шагоходов пробили позиции защитников в центре, где уже почти снялись со своих позиций все отряды, но снова вынуждены были принять бой, находясь в походном построении. В итоге, последним пришлось уходить из боя чуть ли не поодиночке, и слишком многие погибли. Из шестнадцатого сектора не удалось вывести и сорока процентов имевшихся там сил на тот момент, когда был отдан приказ отступать.