Текст книги "Пустой мир 2. Война за престол (СИ)"

Автор книги: thelordofthedark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

Стандартная военная модель, аналог тристанского, предназначенный для массового производства и столь же массового использования, но при этом надежный и вполне оправдывающий затраты, связанные с его созданием и содержанием. Он навевал на Рокфора воспоминания, когда еще был молод и полон сил, стремился к славе, богатству и власти, пока не достиг всего этого и не успокоился, перестав по первой же тревоге бросаться к оружию. Предпочитал теперь больше отдавать приказания и наблюдать за их исполнением со стороны, чем лично вести войска в сражение, наверное, начинал сказываться возраст.

Однако стоило только снова оказаться на линии фронта, как сразу же появилось чувство, что снимал его всего лишь несколько часов назад. Усиленная псевдомускулатура костюма требовала привыкания, неопытный боец одним движением руки мог запросто проломить бетонную стену толщиной с палец, выгнуть металлическую опору или же вырвать посадочную дверцу у небронированного транспортника. Только привычки не забываются.

Пользоваться костюмом барону все так же легко, как и прежде, только вот немного давила защита нижней части торса. Броневые пластины и плотные полимерные листы, изнутри прикрывавшие техническую составляющую костюма, явно не рассчитаны на столь широкую фигуру, какую успел отъесть за мирное время. Жалко только, что не было времени подогнать костюм под его габариты.

Первый артиллерийский снаряд вспахал землю в нескольких метрах от силового щита, оставив глубокую воронку, второй пролетел чуть дальше, но тоже промахнулся. А в следующий миг дефлекторы загудели, справляясь с перегрузкой от прямого попадания плазменного снаряда. Гельские артиллеристы наконец-то пристрелялись и повели огонь на подавление обнаруженной батарее. Со стороны это смотрелось очень красочно, плазменный снаряд буквально распылялся веером в миллионы ярких, как бриллианты на свету, брызг, сталкиваясь с силовым полем и разряжая в него всю свою энергию. А с другой стороны, это красота смертельная. Если хотя бы одна из этих вспышек пробьет щит, то наблюдатель, скорее всего моментально сварится заживо в собственном боевом костюме.

Глядя, как тяжелые артиллерийские снаряды, способные одним прямым попаданием снести половину этого бункера, разрываются всего лишь в паре десятков метров от тебя, перехваченные защитным полем, Рокфор снова начинал свыкаться с уже почти забытым чувством смертельной опасности. Стандартная обработка обнаруженной огневой позиции длится примерно пять минут, либо же до тех пор, пока не поступит подтверждение, что цель уничтожена, так что иногда получается, что скорострельные артсистемы втаптывают в грязь уничтоженную чуть ли не первым выстрелом установку, а иногда и заканчивают обстрел, не сумев нанести существенных повреждений.

Оглянувшись, Рокфор снова приложился к биноклю, наблюдая за передовой, где противник уже занял первую линию окопов и теперь пробирался ко второй. Огонь скорострельных излучателей и несколько счетверенных рельсовых установок прижимал наступавших к земле, лишившихся танковой поддержки. Карийцы готовились к контратаке, а гельские солдаты ожидали подкреплений для закрепления и развития достигнутых успехов.

Первой подошла вторая волна наступления при поддержке новых танков, брошенных в бой. Хорошо укомплектованные и подготовленные именно для штурмов вражеских оборонительных линий «Клинки», средние танки, производившиеся Остезейским союзом, недорогие и эффективные машины универсальной компоновки, способные использовать практически любое вооружение. Основным их минусом являлась слабая защита корпусов и тыла, все основное бронирование находилось на лобовой части, поэтому «Клинки» обычно использовались в массовых порядках, прикрывая друг друга, и чаще всего как средство поддержки пехоты, заодно и защищавшей танки от фланговых атак.

Ведя беглый огонь из рельсовых и импульсных орудий, танки с ходу вышли на позиции для обстрела окопов, почти моментально подавив огневые точки и позволив пехоте снова подняться вперед. Прижатые танковым пушечным и пулеметным огнем, защитники почти не могли высунуться, отвечая только беглым огнем из-за укрытий, и всего через несколько минут в окопах развязалась новая рукопашная схватка. Подорванных и истощенных сил защитников явно не хватало, чтобы удержать позиции.

Рокфор выругался сквозь зубы, глядя как его солдаты умирают, но держат позиции, а он вынужден жертвовать их жизнями ради благоприятной тактической обстановки на фронте. Гарнизонные подкрепления где-то задерживались, пока противник методично громил оборонительные рубежи и линии пехотных фортификаций. Последнее препятствие на пути к тактическому простору перед городскими стенами. Кажется, еще немного, и еще один участок оборонительного рубежа окажется под его контролем, вырванный из общего плана обороны.

И в этот момент ударила авиация, появившаяся словно из неоткуда, даже Рокфор рефлекторно вжал голову в плечи, когда эскадрилья бомбардировщиков пронеслась на низкой высоте над бункером, оставляя за собой громкий гуд турбинных двигателей. Спикировав на танковые цепи гельских сил, бомбардировщики дали залп управляемыми ракетами, моментально накрыв «клинки» чередой попаданий и взрывов. Кластерные боеголовки ракет распадались от столкновений с дефлекторными щитами, выбрасывая целый град небольших зарядов с термической начинкой, прожигавшей танковую броню. Серия взрывов проредила танковые порядки, уничтожив и повредив не меньше трети всех машин, а на выходе из пикирования летчики сбросили еще и серию неуправляемых, но куда более мощных бомб, слишком медленных, чтобы быть перехваченными щитами, а потому беспрепятственно через них проникавших. Снаряды весом в полтонны рвали танковое бронирование на куски, срывая пушки и орудийные башни, вызывая взрывы боеприпасов и двигателей. Почти лишенные воздушной защиты «клинки» были легкой мишенью для пилотов, несмотря на зенитный огонь счетверенных автопушек, установленных на танковых башнях. Уцелевшие «клинки» спешно отступали к своим позициям, под прикрытие зенитной артиллерии, оставив пехоту практически без поддержки, и именно по все еще наступающим стрелковым цепям пришелся второй удар авиации, развернувшейся на новый заход.

Осколочные и напалмовые бомбы обрушились на пехотные порядки гельских сил, без разбора круша простых пехотинцев, тяжелых штурмовиков и легкие шагоходы. Деморализованные таким ударом и не способные ничего противопоставить господствующим в небе бомбардировщикам, гельские ударные отряды начали отход вслед за танками, чем и воспользовались защитники, сразу воспрянувшие духом и перешедшие в контратаку.

Долго удерживать господство в воздухе бомбардировщикам не получилось, поскольку в ответ на панические запросы с земли уже скоро здесь появились гельские перехватчики. Потеряв несколько машин, эскадрилья защитников вынуждена была отступить под защиту зенитных орудий своего аэропорта, все же выполнив свою главную цель и остановив вражеское наступление. Солдаты на земле, используя смятение в рядах противника после авиаудара, сумели выбить нападавших даже с двух окопных рубежей. Контратака захлебнулась только на последнем или первом, если со стороны нападавших, окопе, где гельские солдаты уже успели закрепиться и, переведя дух, встретили карийцев стеной автоматического огня.

– Вот молодцы, – похвалил Рокфор, переведя дух, уже напрягшийся от мыслей о том, что делать, если гельские отряды доберутся до артиллерийских позиций, – Удержались… теперь только дождаться подкреплений и выбить гельцев обратно… Адъютант! Подготовьте мой транспорт! Надоело сидеть в тылу…

Рокфор отправился лично встречать подкрепление, отмахнувшись от уговоров своего адъютанта, настаивавшего, чтобы сюзерен оставался хотя бы в относительной безопасности бункера. В конце концов, он командующий, и если здесь только за тем, чтобы обнаружить свою персону перед врагами, приковав к себе их внимание, то сделает это с таким блеском, что Вассарий, этот наглый выскочка, не только убедится, но и испугается его появлении здесь.

Со стороны перевозчики дроидов больше напоминали тяжелые карьерные грузовики с закрытым корпусом, где внутри ровными рядами, удерживаемые только слабым магнитным полем, ждут своего часа боевые автоматы, деактивированные, но уже снаряженные и подготовленные. По четыреста единиц в каждом транспорте, девять транспортов, идущих колонной с сопровождением двух десятков средних танков. Почти полностью автоматизированная колонна, где лишь танковые офицеры были живыми людьми, пусть и подключенные к нейроинтерфейсам своих машин.

Рокфор не стал долго объяснять с офицерами, сразу приказав следовать дальше к точке назначения, где должна произойти активация дроидов, а это почти что у самой линии передовой, меньше, чем в паре километров от линии окопов.

Тяжелые боевые дроиды были ростом ровно три метра от ступней до верхушки головы, с антропоморфной фигурой, хоть и выглядевшей угловато из-за сочленений внешней брони, напоминающей силовые доспехи, только меньшие по размерам из-за отсутствия системы жизнеобеспечения и нейро интерфейса.

Дроиды до сих пор являлись вторичной военной технологией, несмотря на высокую эффективность в боях и относительно недорогое содержание, но самообучающийся интеллект представлял собой большую опасность. В истории Рейнсвальда были случае, когда дроиды выходили из-под контроля, научившись действовать быстрее и лучше своих людей-офицеров, а любые ограничители, какие только не пытались ставить в их искусственное сознание, все равно рано или поздно учились обходить, потому после каждого использования их оперативную память намеренно обнуляли. Подобное можно сделать с небольшими отрядами или даже с целыми корпусами, но переводить на дроидизацию целые армии, которые могут выйти из-под контроля, до сих пор никто не решался. Использовали подобных бойцов лишь как резервное средство, либо как отряды специального назначения для выполнения конкретных целей, где органикам с сознанием и эмоциями почти нет возможности справиться.

Активация занимала минимально возможное время, дроиды уже были готовы, оставалось лишь нажать кнопку включения и перехода в боевой режим. Хотя включение систем проводилось с общего пульта, все они являлись автономными единицами и не имели единого контрольного центра, так что даже при уничтожении офицеров и потери связи с центром, дроиды продолжали вести бой, исходя только из складывающейся вокруг оперативной обстановки и подчиняясь голосовым командам ведущего офицера.

Рассыпавшись почти идеальной цепью, с равномерными промежутками друг от друга, дроиды сходу атаковали противника, как только получили соответствующий приказ. Уже при переходя в штурмовой режим попали под обстрел автоматическими минометами, но противопехотные осколочные мины, предназначенные для поражения личного состава, не могли серьезно им повредить. Даже если пробивали внешнюю броню, то практически каждая система была продублирована, а основные имели даже две дополнительные мощности, обеспечивая невероятно высокую выживаемость. Солдаты нередко рассказывали слухи, как буквально расстрелянные в клочья дроиды продолжали ползти вперед и сражаться.

С одной стороны, это правда. Даже когда взрывы мин валили бегущих дроидов с ног, они снова поднимались, подбирали свое оружие и мчались вперед, с поврежденной или местами пробитой броней. А с другой стороны, в современной войне использовалось оружие огромных разрушающих мощностей. В вечной борьбе снаряда и брони уверенную победу одерживал снаряд, способный, рано или поздно, с одного или нескольких попаданий, пробить фактически любую броню и любые защитные щиты. Так что и против дроидов можно подобрать эффективное вооружение вроде дробовых модулей или осколочных пушек, с расстояния больше трехсот метров разрывающих бронированные мишени в клочья.

Гельские же пехотинцы встретили наступающие роты дроидов прицельной стрельбой, уничтожив многих, но остальные на ходу открыли ответный огонь, куда более точный из-за более высокой координации движений и компенсационных суставов, полностью гасивших отдачу. Многочисленные попадания буквально выкашивали ряды гельских солдат, скорострельные рельсовые винтовки и импульсные ружья дроидов пробивали пехотные экзоскелеты с первого же, в худшем случае, со второго или третьего попадания.

С расстояния в сто пятьдесят метров полетели гранаты из подствольных модулей, а с пятидесяти уже и ручные, бросаемыми с обеих сторон, но дроиды уже рвались в захваченные гельскими солдатами окопы, где и так от противника мало что осталось, не имея приказа брать пленных и вырезая уцелевших.

Попытка прорыва была предотвращена, а силы противника снова отброшены назад, несмотря на привлеченные резервы и практически полное истощение сил защитников на этом рубеже. Нападающие откатились назад, но вскоре гельская артиллерия снова накрыла укрепления продолжительным обстрелом, заставляя солдат прятаться в бункерах и блиндажах на передовой, приводя в порядок собственное снаряжение и пополняя боеприпасы. Хуже всего в такие моменты приходилось полевым техникам, занятым ремонтом боевых костюмов и тяжелого вооружения, которое еще можно вернуть обратно в строй. В сжатые сроки они пытались устранить повреждения у тех бойцов, что еще могли сражаться, заменяя разбитые части и детали, используя в качестве запчастей элементы костюмов убитых и раненых. С руганью и перебранками, заставляя солдат не снимать костюмы, чтобы не тратить время, производили первичный ремонт, пока снаружи рвались снаряды осадной артиллерии, смешивающие остатки окопов с землей. Полевые укрепления после продолжительных боев все больше напоминали невразумительную кашу с торчавшими отовсюду осколками бетона и композита, продолжавшими использоваться чуть ли не на одной вере солдат в то, что всю эту мешанину развалин еще как-то можно удержать.

Среди солдат почти моментально разлетелась новость, что сам барон сейчас находится на передовой. Рокфор даже и не старался скрывать своего присутствия и, как только закончился обстрел, вышел из блиндажа, отправившись на прогулку по окопам, встретится с солдатами и подбодрить их.

Защитные рубежи напоминали жуткий апокалиптический пейзаж, один вид которых способен выдержать далеко не каждый неподготовленный человек. Перепаханные воронками от артиллерийских разрывов, с разбитыми дотами, щерившимися в пустоту обломками стен и перекрученными кусками металла, оставшимися от противотанковых пушек, сами окопы теперь больше напоминали глубокие канавы. С сырой, чавкающей от крови перемешанной землей, с валявшимися прямо под ногами разбитыми экзоскелетами и деталями боевых костюмов. Если трупы вражеских солдат в легкой броне защитники старались выносить из укреплений, перекидывая через бруствер или сваливая где-нибудь в глубоких воронках, то с тяжелыми штурмовыми экзоскелетами весом в несколько тонн, порой разбитыми на куски, никто не хотел возиться. Металлические разбитые корпуса оставляли лежать и дальше среди обломков и фрагментов тел.

Здесь не было ничего удивительного в том, чтобы, не заметив, наступить на чью-то оторванную у локтя руку, почти погребенную в слое грязи, или же обнаружить, что рядом с тобой, наполовину засыпанное землей, лежит чье-то тело с обугленным лицом, уставившееся на тебя пустыми почерневшими глазницами. Тут же, порой застряв прямо в окопе, стояли разбитые и поврежденные танки, как свои, так и вражеские, подбитые в ходе боев. Сейчас, пока наступило затишье, на их корпусах работали инженеры и техники, пытавшиеся запустить снова хотя бы часть оружейных систем и как-то усилить огневую мощь защитников перед новым наступлением.

– Барон… барон… барон… – уставшие солдаты вставали со своих мест и отдавали честь, прикладывая два пальца ко лбу, как принято на Рейнсвальде, либо просто кивали. На фронте, особенно на передовой, подобные вольности довольно легко списать на усталость бойцов, постоянно смотрящих в лицо смерти и не видевших уже столь жесткой необходимости в соблюдении всех правил уставных отношений. Рокфор их отлично понимал, а потому и не обращал на подобное внимания, отвечая такими же кивками и время от времени похлопывая кого-нибудь по плечу или пожимая руку офицеру. Мелочь, всего лишь секунда его внимания, но солдаты сразу же подтягивались и улыбались, польщенные тем, что барон лично пришел на их позиции, месит с ними одну грязь и делит с ними тяжести жизни.

Сейчас им как никогда нужна подобная поддержка. После всего пережитого, гибели товарищей и все сильнее накатывающего понимания того, что удержать позиции не удастся, их сопротивление все больше напоминает отчаяние обреченного, не желающего сдаваться.

– Все будет хорошо, ребята, – пытался обнадежить солдат, порой обращавшихся к нему с вопросами, когда будут подкрепления или где ударные силы карийской армии для снятия с города осады, – Подкрепления уже близко, надо только еще немного потерпеть. Нам всем тяжело приходится, и я знаю это не хуже вас. Уже сейчас наш флот ускоренным маршем возвращается из Тристана, чтобы помочь в будущем контрнаступлении. Мы ведь выбьем врагов из Карии, не так ли?

– Конечно, выбьем! Только пятки сверкать будут! – одобрительно хмыкают солдаты, польщенные тем, что барон с ними разговаривает с ними как с равными. Всего лишь немного доверия и равенства, и эти люди готовы будут горы рвать голыми руками, лишь бы выполнить отданный приказ человека, не считающего их простым пушечным мясом, отправленным на убой, а действительно понимающего тяжкий труд, что они сами называют «фронтом», – Только когда?

– Скоро, – кивает барон, сам еще не зная точных сроков и того, как изменится ситуация, если задуманный план пройдет как ему положено, – Совсем скоро, недолго врагам быть на нашей земле…

– Тристан нам поможет? Мы же поддержали их, когда напали Гористары, – спрашивали некоторые солдаты, обычно уже опытные ветераны, знавшие чуть больше о положении дел в королевстве. Да и весть о разгроме гористарской армии под Тристанским замков уже давно добралась даже до самых низов общества Рейнсвальда, и многие понимали, что это сражение серьезно изменит ход войны.

– У Тристана сейчас тоже забот хватает, – разводил Рокфор руками, – Если бы не они, то на нас сейчас уже обрушились армии Гористарского бароната, но барон Тристанский вместе с графом Фларским успешно сражаются против них. И они обещали нам всю помощь, на которую только будут способны.

Здесь он немного врал, Эдвард действительно обещал ему поддержку, но на этом этапе пока что в колониях на поверхности. Тристанские войска увязли в боях не только на Гористарском направлении, но и еще в целом ряде колоний и небольших феодов, выступивших на стороне графа Фларского и тоже принявших участие в боевых действиях. Порой им помощь требовалась даже гораздо больше, чем Карийскому баронату, и с этим необходимо считаться.

– А что, наших сил не хватит, чтобы самим разобраться с этими наглецами, решившими, будто могут поставить Карию на колени? – обычно после этого улыбался барон, – Я вижу здесь отличных парней, каким и Бездна не страшна… неужели у них не хватит сил, чтобы навалять парочке возомнивших себя непонятно кем феодалов? – и солдаты после такого сразу начинали улыбаться и шутить, что никто им, собственно, и не нужен. Пусть даже сами демоны из Бездны повылезают, и тех отправят обратно, чтобы неповадно было.

Рокфор сейчас чувствовал себя на своем месте. Там, где и должен быть настоящий феодал, клявшийся защищать собственные земли и подданных от любых врагов, с какой бы стороны и с какими бы армиями не приходили, поскольку важнее таких клятв нет и быть ничего не могло.

***

Полевой штаб Гельского графа буквально кипел от работы, командование многомиллионной армией и одним из мощнейших флотов, когда-либо собранных в Рейнсвальде, отбирало все свободные ресурсы и свободное время. Вассарий и его командующие почти не спали вот уж третьи сутки, руководя наступлением на карийские позиции сразу на нескольких направлениях, используя все растущие силы, приходящие из союзных феодов. Многих удалось уговорить лишь обещаниями раздела Карийского бароната после того, как его сопротивление будет сломлено. Немало феодалов, особенно из небольших баронатов и герцогств, согласились, рассчитывая на богатые карийские колонии и огромные, урбанизированные и хорошо освоенные земли центральной части феода, присылая под командование гельского штаба свои лучшие силы, чтобы вместе наконец-то свалить один из древнейших и сильнейших баронатов королевства.

Конечно, претендент не тешил себя надеждами, что все они выступили только для того, чтобы поддержать его претензии на престол, здесь играли важнейшую роль личные интересы и жажда наживы. Вместе объединиться против врага, которого в одиночку никому из них не одолеть, присоединиться к армии, одерживавшей победы, а потом уже отодрать от побежденного феода свой кусок – вот ради чего все они выступали под его знаменем. Были даже и такие, кто сначала встал в лагерь карийского бароната, но, увидев складывающее положение дел, быстро изменил свой взгляд на ситуацию, придя к гельскому феодалу с заверениями в дружбе и военном союзничестве. Свой кошелек и благополучие, конечно, гораздо дороже, чем любые сказанные слова и обещания.

И, конечно же, Вассарий ни с кем не собирался делить столь дорогой трофей, как Карийский баронат. Его заводы и рудодобывающие предприятия станут той опорой, что обеспечит его достаточными ресурсами не только для того, чтобы вернуть все долги Остезейскому союзу, но и для создание сильнейшей в королевстве армии. Тогда наконец-то рассчитается с Эдвардом, посмевшим прилюдно сомневаться в его чести и правах на престол, открыто оскорбившим его на Совете, чего до сих пор никак не мог простить. А с теми из его союзников, с кем не захочет делиться, разобраться можно множеством различных способов, самым простым из которых было просто бросить их силы на самые опасные участки фронта, дабы истощить в постоянных боях. Лишившись лучших отрядов, вряд ли после окончания войны и его воцарения на престоле королевства, они посмеют спорить.

Основные усилия сейчас сосредоточены на сражениях при подступах к Хорменту, где карийцы методично перемалывали вновь и вновь бросаемые на них силы, понимая его важное стратегическое значение. Только там были далеко не лучшие части союзнических войск, главной целью операции был удар под Диамероном, по Наваринскому ущелью, дабы замкнуть кольцо блокады вокруг одного из крупнейших городов побережья, и его падание станет тогда лишь вопросом времени.

Именно туда сейчас перебрасывались лучшие ударные части, костяк которых составляли гельские штурмовые дивизии. Вассарий хотел там видеть еще остезейские «дредноуты», как называли элитные части Союза, киборгизированные подразделения клонов, многократно превосходящие по своим возможностям аналогичные силы других феодов, но остезейцы ответили твердым отказом в предоставлении этих частей под командование союзных сил. «Дредноуты» были элитными войсками банковских кланов, предназначенные в первую очередь для охраны и неприкосновенности границ их территорий и основных городов, где находились банковские хранилища.

Банкиры явно что-то скрывали. Их сдержанное нежелание участвовать в активных военных действиях все больше раздражало Вассария, не любившего, когда у него за спиной пытаются вести двойную игру. Только сейчас их помощь необходима, лишь банковскими деньгами можно окупить затраты на снабжение всей этой огромной армии, и с остезейцами, прекрасно это понимавшими, приходилось быть предельно вежливыми.

– Командующий! – к нему подошел один из связистов с лычками посыльного, – Мы получили срочное сообщение от центра разведки, – и протянул планшет с расшифрованным сообщением. Вассарий, ругнувшись, что его отвлекают, взял и быстро пробежал глазами сообщение, но от полученных известий губы против воли растянулись в усмешке. У него в руках оказался отчет оперативной разведки за последние двое суток, где сообщалось, что барона Карийского несколько раз замечали на передовой оборонительных рубежей Хормента. Уже дважды проводились попытки по его перехвату снайперскими группами, но каждый раз барона прикрывали солдаты. Для Вассария же появления Рокфора у Хормента значило только одно – если сам появился в городе, значит, считает оборону этого города своей важнейшей задачей, и туда же будут перенаправлены резервы Карийской армии, укрепить и защитить этот город.

– Прикажете всем силам Пятой сводной армии готовиться к наступлению! – скомандовал Вассарий, обратившись к операторам центра связи, – Выполнение поставленного приказа Пять-шестнадцать, Третья и Двенадцатая резервные армии должны будут оказать все возможную поддержку наступающим силам для прорыва и его последующего удержания. Доложить о получении приказа и начале его исполнения.

– Подожди так торопиться, – стоявший рядом герцог Хлейта, внимательно изучавший планы территории Карийского бароната, коснулся его плеча, – может быть, перед нами вырисовывается перспектива гораздо интереснее той, которую мы себе представляли. Своими торопливыми решениями ты только все испортишь… – отложил дата-планшет с трехмерными схемами Хорментских укреплений и посмотрел на своего племенника.

– Торопливыми? – Вассарий чуть было не прикрикнул на своего дядю, но все же успел прикусить губу, – Матиор, мы осуждали этот план не раз и не два. Те тысячи погибших, что сейчас лежат перед укреплениями этого Бездной проклятого города, не согласны, будто принятые решения торопливы.

Он редко когда позволял себе подобные фамильярности, обращаясь к родному дяде по имени, но сейчас командующим являлся именно он, и не в угоду его авторитету будет уважительно относиться к человеку, посмевшему вслух усомниться в уже принятых и одобренных командующим планах.

– Война тем и хороша, что обстановка меняется каждую минуту, – герцог Хлейта бросил на Вассария уничижительный взгляд, но тот спокойно выдержал посыл и даже глаз не отвел, – И мастерство настоящего стратега состоит в том, чтобы использовать те возможности, какие перед ним открываются даже в последнюю минуту. Да, мы готовили операцию по удару по Наваринскому ущелью, но исходили из предположений, что барон Карийский, как и положено старой крысе, будет сидеть в своей дыре, поджав хвост и ожидая, когда к нему придут. Только он все-таки высунул нос из замка и даже решил отправиться на передовую, а этим грех не воспользоваться. Представь, какой удар мы нанесем не только по Карийскому баронату, но и по всем его союзникам, если разобьем войска, находящиеся под личным руководством Рокфора, и его самого если не пленим, то уничтожим в этой ловушке, в которую сам себя загнал. Наших сил вместе с нашими благородными союзниками, – он развел руками, словно пытаясь охватить всех представителей союзных феодов, сейчас находившихся здесь, – вполне достаточно, чтобы поставить на колени карийские силы даже в столь затяжном сражении. Конечно, потери будут большими, но цена эта вполне оправданная за гибель Карийского барона, разве нет?

– Если силы защитников займут Хормент и укрепятся там при поддержке ударной армии Карии, – засомневался один из генералов, – то потери будут насчитывать сотни тысяч…

– Не говоря уже о том, какие потери понесет флот, – добавил один из гельских адмиралов, и его сразу же поддержало еще несколько флотских командиров, – наши орбитальные станции не в состоянии обеспечить все эскадры необходимыми ремонтными мощностями, а карийский флот отказывается вступать в новое сражение, ограничиваясь ударами со своих наземных баз. До тех пор, пока корабли не получать верфи Диамента, нельзя говорить о том, что бы использовать силы флота в полную мощность. Такая операция слишком рискованная и может сказаться на всем остальном ходе войны. Мы настаиваем на проведении первоначального плана. Только после этого можно уже проводить Хорментскую операцию в полную силу! – адмирал твердо стоял на своем, а его аргументы были действительно вескими. Без воздушной поддержки любая атака обречена на поражение, а флоту требовались наземные базы с достаточными мощностями для его поддержания.

– Мы и не будем откладывать операцию на Наваринских рубежах, – усмехнулся Матиор, – Мы просто используем те резервы, что собирались использовать в наступлении на Карийскую столицу. Перебросим Шестую и Вторую армии под Хормент и ударим силами сразу четырех армий, – он задвигал указателями на масштабной голограммной карте Карийского бароната, переставляя имеющиеся у них силы в соответствии со своим предложением, – Рокфору придется стаскивать под город все имеющиеся у него в распоряжении резервы, ослабляя свои позиции на других участках. А мы, наоборот, все равно успеем перебросить наши резервы на тот фронт, где достигнем наибольших успехов. В этом наше главное преимущество, и пока стратегическая инициатива в наших руках, необходимо ее использовать…

– У такого плана есть шансы на успех, – кивнули сразу несколько представителей союзных феодов, – Наши силы гораздо компактнее и нет необходимости растягивать их вдоль всей линии фронта, как поступает Рокфор, стараясь удержать свои территории. Если Карийский барон погибнет, то это значительно ослабит баронат, да и оттолкнет от него многих союзников. Вполне может оказаться, что такого второго шанса у нас никогда и не будет.

– Мы можем рискнуть флотом, – наконец, кивнул Вассарий, разглядывая карту планирования, – Остезейские эскадры практически не вступили в бой, занимаясь больше охраной наших коммуникаций. Мы всегда сможем их использовать в качестве последнего резерва, а наши союзники из Промышленного Треста, – он вежливо улыбнулся представителю Треста на противоположном конце голограммного стола, – Любезно согласились предоставить нам свои флотские резервы, пока ситуация на Хальском полуострове находится в относительно спокойном состоянии. Так что вскоре мы должны получить еще не меньше пяти тысяч тяжелых кораблей…

– Этих сил достаточно, чтобы компенсировать флотские потери в операции, – кивнул гельский адмирал, несколько успокоившийся по тому поводу, что ему может оказаться некем командовать, – И все же, я предложил бы удерживать сверхтяжелые корабли в резерве. Они могут нам пригодиться, в то время как крейсеров и дредноутов будет достаточно, чтобы выиграть воздушное сражение над Хорментом…

– Нет, мы введем в бой линкоры, – отрицательно покачал головой Вассарий, – Ударная армия Карии оснащена по всем законам современной войны, а корабли, даже такие как крейсера, обходятся слишком дорого, чтобы просто так подставлять их под огонь линкоров противника. Если мы ударим одновременно на двух направления, то и первый удар должен быть максимально сильным, поскольку битвы на два фронта обычно ничем хорошим не заканчиваются. Особенно с учетом того, что сейчас наши потери в разы превосходят потери противника из-за наступательного характера действий…