Текст книги "Полотно Судьбы (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 48 страниц)

Голубые глаза изучали его несколько долгих мгновений, прежде чем с её губ сорвался еле слышный вздох.

– Храни вас Син. Вы напугали меня, – негромко произнесла она. – Как можно так тихо передвигаться?

Её речь была плавной, но какой-то неправильной. Она явно тянула гласные несколько дольше необходимого, в то время, как согласные звучали жестче и с легким придыханием. Северус определённо слышал подобный акцент до этого. Немка? Хотя, пожалуй, больше походит на норвежский. Или датский?

– Не припомню, чтобы я видел вас здесь до этого, – сухо заметил декан Слизерина, бросив гадать, откуда она родом.

– Вы и не видели, – совершенно спокойно согласилась девушка. – Я только что прибыла. Меня должны были встречать, но я задержалась и у ворот никого не встретила.

«Определённо норвежский», – решил зельевар.

– И как же вы попали в замок без сопровождения?

– У меня есть разрешение, – она выудила из своей сумки потрепанного вида пергамент, демонстрируя его профессору.

Северус брезгливо уставился на свиток, после чего окинул девицу подозрительным взглядом.

– Кто вы такая?

– О, простите, – девушка, наконец, улыбнулась, хотя улыбка у неё вышла довольно формальная, – Эрмелинда Вилберг Герхардт. С этого года я буду преподавать целительство в Хогвартсе.

– Вы? – Снейп насмешливо изогнул бровь. – Прошу простить мою недоверчивость, но не слишком ли вы молоды для такой работы?

Она больше не улыбалась.

– Разве к преподаванию в Хогвартсе допускают лишь стариков, сэр? – колко осведомилась она.

Северус проигнорировал завуалированное оскорбление.

– Не знаю, в курсе ли вы, но для работы здесь требуется квалификация.

– Не знаю, в курсе ли ВЫ, – в тон ему отозвалась Эрмелинда, – но она у меня имеется. Я дипломированный целитель.

Декан Слизерина на это лишь криво усмехнулся.

– Что ж, госпожа дипломированный целитель, – издевательски медленно протянул он, – прошу следовать за мной. Будем надеяться, директор Дамблдор сможет прояснить это недоразумение.

– Будем надеяться, – процедила она, нехотя направляясь за ним.

Северус сопроводил юную выскочку до горгульи, скрывающей вход в кабинет Альбуса. Когда каменный страж отскочил в сторону, пропуская профессоров на узкую винтовую лестницу, зельевар отступил в сторону.

– Вверх по ступеням, мисс, – наиграно вежливо разъяснил он, – уверен, вы не заблудитесь.

В ледяном молчании она проследовала мимо него, но у самой лестницы остановилась, взглянув на своего недружелюбного провожатого в пол-оборота:

– Во-первых, не мисс, а миссис, – ровно отчеканила она. – А во-вторых, до ваших пятидесяти мне, конечно, далеко, но и в тридцать, как мне думается, я могу называть себя состоявшимся специалистом.

Северус на её слова никак не отреагировал, но когда девица скрылась из виду, позволил себе на мгновение прикрыть глаза.

«Пятидесяти, – злобно подумал он, – кому здесь пятьдесят?»

Раздраженно отдернув мантию, Снейп стремительно зашагал прочь. Из его головы никак не выходила новая профессорша. Надо же было так по-идиотски себя вести! Он разговаривал с ней, как с проштрафившейся студенткой, а она младше его всего-то на четыре года. Так ошибиться,… Какой позор…

Впрочем, несмотря на высокий рост, она и правда весьма молодо выглядела. Тут кто угодно даст маху. Зельевар мстительно усмехнулся, уже представляя себе, что будут вытворять на уроках старшие курсы, когда решат, что новая учительница только вчера школу закончила.

«Вот и посмотрим, какой вы состоявшийся специалист, миссис Герхардт», – злорадно подумал он, спускаясь в подземелья.

Впрочем, неприязнь профессора к целительнице была вызвана не её обманчиво юной внешностью. Он никак не мог отделаться от мысли, что уже встречал её ранее, а скорее даже видел кого-то крайне на неё похожего. Стоило только вспомнить холодные голубые глаза Эрмелинды Герхардт, как в душе профессора вспыхивала тревога. Уж слишком она напоминала ему Клауса Айскальта, под личиной которого весь прошлый год скрывалось безумное и крайне опасное существо.

Снейп пообещал себе приглядывать за новой профессоршей, потому что будь он проклят, если позволит очередной лживой твари навредить в этом году Гарри Поттеру.

*

Гарри не спалось. Он почти два часа поворачивался с боку на бок, вздыхал, сопел, по десять раз в минуту взбивал подушку и поправлял одеяло, но сон все не шел. Наконец, признав поражение, подросток свесился с кровати, дотянулся до тумбочки и потихоньку выудил оттуда «Летопись Заклинателей». Убедившись, что никого из соседей по комнате он не разбудил, Поттер натянул толстые шерстяные носки, накинул поверх пижамы школьную мантию и на цыпочках пробрался в гостиную, надеясь, что там не будет никого, кто мог бы как-либо прокомментировать его нелепый внешний вид.

Как и ожидалось, общий зал слизеринского общежития пустовал. В камине горел огонь, а под потолком парили бледно-желтые огоньки, слабо освещающие большое стылое помещение. Как правило, днем здесь было довольно светло, но ночью волшебные «светлячки» почти гасли, погружая серебристо-зеленую комнату в мягкий сумрак.

С комфортом расположившись на диване и подложив под спину подушку, Поттер раскрыл книгу и в задумчивости замер, разглядывая один из огоньков под потолком.

«Интересно, получится?» – подумал он и осторожно высвободил свою дремлющую магию. По телу прошла еле ощутимая волна тепла, когда незримые нити, плавно развернувшись за спиной, воспарили к «светлячку» и осторожно потянули его вниз. Огонек остановился над головой Гарри и послушно замер, удерживаемый магией юноши.

«Ха!» – подросток самодовольно хмыкнул и опустил глаза в книгу. Теперь, при более ярком освещении, читать было куда удобнее.

Новый раздел назывался «Обряд Священной Казни». Уже несколько дней Поттер мечтал наконец прочитать о том, что же это такое, но у него все не находилось свободного времени. Теперь же, в ночном безмолвии слизеринской гостиной он мог посвятить все свое внимание чтению.

Священная Казнь оказалась сложнейшим и невероятно опасным ритуалом, который заклинатели, как правило, старались не использовать. Он требовал огромного количества энергии и в случае ошибки мог убить самого мага. Прибегать к Казни допускалось только с согласия Великого Потока, дарующего для этого силы, потому что ни один волшебник, даже самый могущественный, не обладал достаточным количеством магической энергии, чтобы выполнить обряд самостоятельно. Каждый раз, когда заклинатели не могли добиться позволения Великого Потока и пытались обойтись собственными силами, все заканчивалось либо гибелью, либо полной потерей магических способностей.

В тексте не объяснялось, как именно волшебник должен был просить разрешения у Потока, только упоминалось, что каждый заклинатель всегда совершенно точно определял, когда ему позволено применить Казнь, а когда нет.

Что же касалось обстоятельств, в которых маг мог обратиться к Потоку, чтобы провести обряд, то здесь они приводились весьма четко: «Когда безумие и жажда крови настолько захватили разум существа, что спасти его уже невозможно». Довольно немногословно, но в целом понятно.

Особенностью ритуала было то, что исполняющий его приобретал способность нанести удар десятикратно превышающий силы и потенциал самого существа. Укрыться, выставить щит или ещё как-либо защититься от этого было невозможно. Казнь предназначалась для убийства и не оставляла никаких шансов на спасение. Именно поэтому ответственность за подобные меры была огромнейшая, и каждый заклинатель должен был множество раз взвесить все «за» и «против» прежде чем прибегать к ней.

В момент обряда через тело мага проходил невероятно сильный поток энергии, который на несколько мгновений отражал любые атаки волшебного существа и сводил на «нет» все возможные повреждения. Где-то в тексте даже упоминалось, что в ту секунду, когда обряд Казни приводился в действие, физические и магические данные заклинателя были совершенно идентичны тому существу, против которого был направлен ритуал. «Словно сам заклинатель в этот миг становился существом, что должно было пасть от его рук».

Гарри прекратил читать и уставился невидящим взглядом в одну точку. Из головы у него не выходили воспоминания о василиске, что погиб в Тайной Комнате два года назад от сильнейшего магического выброса. Конечно, предположить, что сам того не подозревая, Поттер применил ритуал Казни, было бы слишком самонадеянно, но это хоть как-то объяснило бы, почему он не погиб после укуса Короля Змей. Всевозможные догадки и предположения окончательно захватили разум подростка, его никак не покидал вопрос – можно ли применить Казнь не к существу, а к волшебнику? Например, к одному конкретному невообразимо могущественному тёмному колдуну? При условии, если тот ещё жив, конечно.

Задумавшись, Гарри совершенно не обратил внимания на еле слышные шаги за своей спиной. «Очнулся» он лишь когда перед ним словно из-под земли возникла Дафна Гринграсс. Вздрогнув от неожиданности, слизеринец в полном недоумении уставился на сокурсницу. Первые пару мгновений он совершенно искренне гадал, не могла ли она сюда аппарировать, пока до него наконец не дошло, что это невозможно сразу по нескольким причинам.

Только после этого подросток обратил-таки внимание на то, как она была одета и чуть не рассмеялся. По спине и плечам девушки рассыпались золотистые, взъерошенные волосы, торчащие во все стороны не хуже, чем у самого Гарри. Поверх длинной ночной рубашки была наброшена школьная мантия, а на ногах у сокурсницы красовались темно-зеленые толстые шерстяные носки. Даже в самых безумных своих фантазиях Поттер не мог предположить, что помешанная на своей внешности Дафна может так забавно выглядеть. Почему-то ему казалось, что она даже спать ложится с укладкой и в модных мантиях, а тут…

Наверное, у него было слишком красноречивое выражение лица, потому что слизеринка мгновенно догадалась, о чем он думает, и обижено нахмурилась.

– И не смотри на меня так, – проворчала она, – ты сам-то себя со стороны видел?

– И правда, – подумав, согласился Гарри.

Ещё с минуту оба рассматривали друг друга в абсолютном молчании и, наконец, почти одновременно рассмеялись.

– Я и не думала, что тут кто-то есть, – отсмеявшись, покачала головой девушка. – Что ты тут делаешь в темноте?

– В темноте? – Гарри недоуменно поднял голову и только сейчас заметил, что огонек, который до этого парил возле него, исчез.

Похоже, потерявшись в мыслях, подросток перестал контролировать свою магию и волшебный «светлячок», которого больше ничто не удерживало, вернулся на изначальное место под потолком. Неудивительно, что Дафна заметила сокурсника только когда отступать назад было уже поздно.

– Я… читал, – помедлив, ответил Гарри, вспомнив про книгу в своих руках.

Она кивнула и, помедлив, расположилась в соседнем кресле, поджав под себя ноги и поплотнее закутавшись в мантию. Поттер с интересом её рассматривал:

– Не спится?

– Дурацкий сон приснился, – она устало потерла глаза. – Проснулась, а уснуть уже не смогла. А ты?

– Бессонница.

Дафна смерила юношу насмешливым взглядом.

– У четырнадцатилетних не бывает бессонницы, – сообщила она.

– Сказала девушка, которая блуждает по пустынному общежитию в три часа ночи, – парировал подросток.

– Ну, со мной-то всё ясно, – заспорила она, – я выспалась. А ты почему не спишь?

Гарри пожал плечами:

– Видимо переел сладкого за ужином. Излишек сахара в организме.

– Неправда, – Гринграсс усмехнулась, – ты не ел сладкого.

– А ты все замечаешь?

– Только то, что меня интересует.

– Тебя интересует, кто что ест за ужином? – искренне удивился Поттер.

Девушка закатила глаза.

– Да, конечно, – язвительно фыркнула она, и, проворчав себе под нос что-то вроде: «делать мне больше нечего», завозилась в кресле, устраиваясь поудобнее.

Наконец она снова подняла взгляд на сокурсника:

– Какой-то глупый разговор у нас получается. Он мне надоел. Что ты читаешь?

– М-м, книгу, – Поттер уклонился от прямого ответа, пытаясь обернуть неопределённость в шутливый тон. Дафна, впрочем, даже не улыбнулась.

– И как? Интересно?

– Вполне, спасибо.

Снова наступила тишина. Гарри рассматривал сидящую напротив девушку, а она наблюдала за бликами, что отбрасывали на ковер языки пламени в камине, и бездумно накручивала на палец прядь медово-золотистых волос.

– Гарри?

– Хм?

– Ты ведь рос с магглами? – помедлив, спросила она.

– Эм… ну, да, – от такого неожиданного поворота в разговоре, подросток даже несколько растерялся.

– А какие они?

– М-магглы? – он вопросительно поднял брови, и когда она кивнула, пожал плечами. – Не знаю… обычные.

– В смысле примитивные? – Дафна, наконец, повернула голову к нему, встречаясь с сокурсником взглядом.

Поттер подавил первое подсознательное желание сказать «да», но все же, справедливости ради, ответил:

– Нет, почему же… они разные все.

– Я впервые увидела магглов на Чемпионате, – тихо призналась девушка. – Когда их пытали Пожиратели, – она немного помолчала. – Они похожи на нас… эти магглы.

Не сдержавшись, Гарри иронично хмыкнул:

– А ты думала, у них по три головы, хвост и хобот, что ли? – ехидно осведомился он.

– Нет, конечно! – девушка оскорбленно нахмурилась. – Просто мне казалось, что они должны от нас как-то отличаться.

– Они и отличаются, – не стал спорить юноша.

– Чем?

– У них нет способности колдовать.

– И всё?

– Пожалуй, да. Отсутствие волшебства они компенсируют техническим прогрессом, а вместо мантий носят, э-э-э... другую одежду. А в остальном, такие же, как и мы. Две руки, две ноги, одна голова.

– Очень смешно, – Дафна поморщилась.

– С чего ты вдруг заинтересовалась? – полюбопытствовал Поттер.

Слизеринка неопределенно повела плечами.

– Просто так. А с Томом ты познакомился до того, как узнал, что вы оба волшебники?

– Да, он жил по соседству.

– И вы сразу подружились?

Возможно, ему показалось, но в её последних словах Гарри почудилась нотка недоверия.

– Не совсем, – он улыбнулся своим воспоминаниям. – Сперва, я думал, что он заносчивый засранец.

– И что с тех пор изменилось? – её фиалковые глаза с искренним интересом смотрели на него.

Гарри засмеялся:

– Да в целом, ничего, – признался юноша. – Он до сих пор заносчивый засранец.

– И, тем не менее, ты дорожишь вашей дружбой, – заключила она.

– Тебя это удивляет?

– Немного, пожалуй.

Поттер досадливо скривился, ему уже порядком надоели эти намеки о том, как они непохожи. Заметив выражение его лица, девушка примирительно улыбнулась:

– Пойми правильно, я не говорю, что вы не можете дружить. Просто это удивительно, то, насколько вы разные. Ты такой спокойный, а он буквально искрится яростью.

– А? – Гарри изумленно моргнул.

Вот это, пожалуй, было неожиданно. Так об Арчере ещё не отзывался никто. Самоуверенный, гордый, скрытный, хладнокровный, пугающий, да. Но это... Том, конечно, частенько ворчал и ругался, но никогда не позволял себе выходить за рамки дозволенного. По крайней мере, в присутствии чужаков. Что до самого Гарри, то спокойным его не считала даже Луна Лавгуд. Снейп так вообще без конца твердил, что он гиперэмоциональный и что «для Поттера усидеть на одном месте – сродни смерти».

– С чего ты это взяла? – не выдержал слизеринец.

– Не знаю. Мне так кажется, – она потянулась и поднялась на ноги. – Думаю, я ещё немного отдохну. Спокойной ночи, Гарри.

– Спокойной ночи, – эхом отозвался подросток, провожая девушку взглядом.

Воистину, эти её манеры ведения диалога порой ставили его в тупик.

– О, и... Гарри? – уже у самого выхода из гостиной Дафна обернулась, одарив сокурсника улыбкой анаконды: – Расскажешь кому-нибудь, что видел меня в таком виде, и тебе не жить.

В ответ юноша только широко усмехнулся:

– Как скажешь.

*

Первые дни учёбы были долгими, сонными и тяжелыми, как обычно. Приходилось снова приспосабливаться к ранним подъемам, домашним заданиям и ночным бдениям в Тайной Библиотеке Слизерина, где Гарри и Том решили тренироваться. Львиную долю своего времени в этом году друзья решили посвятить анимагии, и, надо сказать, у обоих уже были некоторые успехи в этой области. Арчер был уверен, что уже к Рождеству у них получится обратиться, и Гарри, несмотря на нестабильность своей магии, вполне разделял эту убежденность.

Домашних заданий пока было немного, и всё же Поттер успел жутко вымотаться. При использовании волшебной палочки почти любое заклинание давалось ему до смешного легко. Чтобы не вызывать лишних подозрений, подростку приходилось постоянно концентрироваться, чтобы не выполнять практические задания с первой попытки и эта сосредоточенность кошмарно утомляла его. Том, конечно, предосторожности друга не понимал.

– Прошло полгода с того выброса, – говорил он. – Твоя магия за это время могла сто раз восстановиться. Они должны это понимать!

– И все же, – упрямо отвечал Гарри, – пусть лучше считают меня посредственным, чем излишне одаренным.

– Твоя страсть к незаметности скоро приведет к тому, что ты будешь казаться тупее Лонгботтома, – заметил Арчер.

– Невилл не тупой, просто стеснительный. И он не очень в себе уверен. А так, учится-то он не плохо, если не считать зелий.

– Хорошо, – Том пожал плечами. – Тупее Гойла.

Это Гарри оспаривать не стал, лишь с улыбкой пожал плечами.

– Ну и пусть.

– Конспиратор, – друг закатил глаза, но было видно, что поднимать эту тему он больше не станет.

*

В конце первой учебной недели четвертым курсам Слизерина и Гриффиндора предстоял урок ЗОТИ под руководством Грюма, который к концу лекции оставил оба факультета в самых смешанных чувствах. Демонстрация Непростительных для всех явилась полнейшей неожиданностью, но впечатление произвела весьма сильное. Большинство представителей львиного факультета, конечно, чуть ли не влюбились в нового профессора, без конца повторяя, что урок был великолепен, а новый учитель, хоть и псих, каких мало, но дело своё знает. Слизеринцы напротив, от Грозного Глаза были не в восторге, но не признать, что предмет он преподавал более чем хорошо, не могли. Всеобщее восхищение, правда, коснулось не всех гриффиндорцев. Невилла Лонгботтома, к примеру, настолько шокировал Круциатус, что он разве что сознание не потерял, а после урока умчался с такой скоростью, словно за ним гнались враги. Гермиону, как оказалось, Грюм тоже не впечатлил.

– Это же непедагогично! – возмущалась она, шагая рядом с Гарри и Томом, которые в гробовом молчании шли в Большой Зал на обед. – Вы видели Невилла? Он был белее полотна! А ты, Гарри! Ты бы видел себя со стороны, когда он применил Авад…, – она запнулась на полуслове, – …то последнее заклинание! Это жестоко даже говорить о таком, а уже демонстрировать при всех…! Я уже не говорю о том, что это незаконно!

– Могла бы и промолчать тогда, раз такая правильная, – мрачно напомнил Том, холодно глянув на неё. – Кто тебя за язык тянул?

Гермиона на миг растерялась.

– Ну… он же спросил, а никто не отвечал, вот я и… я и…. не подумала, – она бросила виноватый взгляд на Поттера: – Гарри, ты ведь не злишься на меня?

– Нет, – подросток равнодушно пожал плечами. – Я не в первый раз наблюдаю это заклинание в действии. Ничего нового я не увидел.

– О, хорошо, – девушка выдохнула, – я боялась, это могло как-то задеть тебя.

– Конечно, это его задело, Грейнджер! – оскалился на неё Том. – Сцену смерти его родителей разыграли на чёртовом пауке, после чего выставили Гарри на всеобщее обозрение, как уродца в цирке, тыча корявым пальцем в шрам на его лбу!

– Очень мило, спасибо большое разъяснение, Том, но ОН бы предпочел это не обсуждать, – перебил Гарри, хмуро глянув на друга.

– Извини.

– Забудь, – он поморщился и сменил тему: – Что случилось с Невиллом? Почему он так отреагировал?

Гермиона вздохнула.

– Я не знаю, но мне кажется дело тут не только в том, что он испугался.

Гарри кивнул. Когда Грюм применил Круциатус, заставив паука дрожать и извиваться в конвульсиях, Лонгботтом смотрел на несчастное существо так, будто под заклятием держат его самого. Ему было не страшно. Ему было больно. Невыносимо, мучительно больно, словно это зрелище пробудило в нём какие-то кошмарные воспоминания. Поттер зло фыркнул, вспоминая лицо Грюма. Тот как раз, похоже, наслаждался, пока держал паука под проклятьем.

– Больной ублюдок, – еле слышно выдохнул он, Том удивленно взглянул на лучшего друга.

– Пожалуй, я впервые слышу подобный эпитет из твоих уст, – заметил он.

– Гарри, он все-таки наш профессор, – нахмурилась Гермиона, – не стоит так говорить, вдруг тебя кто-нибудь услышит.

– Да плевать мне, пусть слушают, – огрызнулся подросток. – Вы его лицо видели? Его аж перекосило от удовольствия. Псих.

– Ну да, многие говорят, что профессор Грюм немного, хм… – Гермиона замолчала, подбирая какое-нибудь нейтральное определение и за неё закончил Арчер:

– Ненормальный, Грейнджер, ненормальный. Называй вещи своими именами.

Она одарила слизеринца сердитым взглядом, но спорить не стала. Том с интересом покосился на друга:

– Похоже, новый профессор тебе не очень нравится, – насмешливо сказал он.

– О, правда? Как ты догадался? – язвительно пропел Поттер, продолжая хмуриться. – Меня от него воротит.

– Почему? – заинтересовалась Гермиона, – он, конечно, странный, но не сказать, что плохой учитель. Просто к нему надо привыкнуть.

– О, я скажу тебе почему, Грейнджер, – усмехнулся Том, ехидно глядя на друга. – Гарри бесится, что Грюм занял место Люпина.

– Но профессор Люпин сам уволился, – недоуменно сказала девушка. – Не то чтобы Грюм был как-то в этом виноват.

– Конечно, нет, – хмыкнул Арчер. – Но какое это имеет значение? У Гарри был любимый профессор, а теперь его место занял стрёмный психопат с волшебным глазом, который, кстати, не менее стрёмный.

– Маггловский мир плохо влияет на твой словарный запас, – мимоходом заметила Гермиона и посмотрела на нехарактерно молчаливого Поттера.

– Гарри, ты и правда не терпишь Грюма из-за этого?

– Отчасти, наверное, – помедлив ответил он даже, не взглянув на подругу. – Но что-то в нём мне не нравится.

– Да? Что же? – заинтересовался Том.

– Без понятия. Просто, хм… от него будто гнилью разит, – подросток поморщился.

Том и Гермиона обменялись недоуменными взглядами.

– По-моему, ничем таким он не пахнет, – осторожно заметила Грейнджер, не уверенная, что правильно поняла слова друга.

– Не в прямом смысле, – закатил глаза Поттер. – Это сложно объяснить. Просто когда он оказывается рядом, хочется зажать нос рукой. Не знаю почему.

Арчер никак слова друга не прокомментировал, лишь в задумчивости чуть свел брови у переносицы. Гарри редко давал такую категоричную оценку людям, предпочитая ко всем относиться с одинаковой доброжелательностью, и коль скоро новый профессор так ему не нравился, этому должна быть какая-то серьезная причина. Хотя и отрицать то, что лучший друг до сих пор мучился чувством вины, убежденный, что Люпин уволился из-за него, было нельзя. С Поттера станется впасть в отрицание, если уж он вбил себе в голову, что лучше Люпина профессора нет в природе, и никто не в праве занимать его место.

Лишь одно здесь не сходилось. Ударяться в слезную драму, Гарри, конечно, умел как никто другой, но вот обвинять других в собственных ошибках было не в его характере. Следовательно, с новым профессором и правда что-то не так, раз улыбчивый Мальчик-Который-Как-Будто-Всех-Обожает так внезапно его невзлюбил.

*

Приятным открытием для расстроенного после ЗОТИ Поттера стал урок целительства. Обидно признавать, но в прошлом году этот предмет был одним из его любимых дисциплин, и слизеринец очень боялся, что новый учитель окажется не так хорош, как Айскальт. В конце концов, опуская одну малоприятную подробность, прошлогодний профессор великолепно преподавал.

Вопреки опасениям подростка, Эрмелинда Герхардт оказалась ничуть не хуже. Она даже внешне чем-то на него была похожа: высокая, с пшенично-русыми волосами, собранными на затылке в замысловатый пучок из переплетенных между собой кос, и светло-голубыми глазами. Правда, на этом сходство с ним и заканчивалось. У неё был ровный, спокойный голос, как и у Айскальта, но говорила она с еле уловимым акцентом, делающим её речь какой-то мягкой и тягучей. Что определенно радовало, Эрмелинда оказалась куда живее «Ледяного Клауса», лицо которого больше напоминало восковую маску, лишенную любых проявлений человеческих эмоций. Она хмурилась, улыбалась, искренне выражала симпатии или недовольства, и вообще казалась весьма милой, если её не раздражать. Но самым приятным было то, что она не была чокнутой варной… Наверное.

Вообще, меньше всего профессор Герхардт походила на сумасшедшую (в отличие от того же Клауса, который на первом же уроке раскромсал ножом собственную руку в качестве демонстрации целительских навыков).

Она великолепно знала свой предмет и так же великолепно вела лекции. Каждый урок начинался с какой-нибудь истории из её личной практики, либо из медицинских записей её коллег. Герхардт раскрывала корень проблемы, после чего разъясняла ученикам методы её решения. Довольно часто к обсуждению привлекались все студенты, которым профессор давала задания определить ход необходимого лечения, либо назвать какие требуются зелья для того или иного случая. На её уроках мало кто скучал, и целительство быстро стало любимым предметом у всех, кто его посещал. Единственной ошибкой, которую допустили многие студенты, стал обманчиво юный возраст нового профессора. Особенно сглупили семикурсники, попытавшиеся в шутку пофлиртовать с ней, в попытке смутить молодую учительницу. В итоге несчастные идиоты были весьма унизительно поставлены на место на глазах у всей аудитории и нарвались на месяц отработок. Никто не знал, что она заставляла их делать, но выползали они из её кабинета почти зелеными и на расспросы отвечать отказывались. Не смотря на то, что половина учеников мечтала узнать, чем же профессор так напугала семикурсников, никто не рискнул выяснять это лично. Дисциплина на уроках была мгновенно восстановлена.

Впрочем, в Хогвартсе все же нашлись смельчаки, решившие спросить женщину напрямую.

– Скажите, профессор, – лениво протянул как-то за завтраком Снейп, искоса глянув на светловолосую волшебницу, что сидела по левую руку от него за преподавательским столом в Большом Зале. – Что вы заставляете делать учеников на отработках, если за первые две недели работы к вам приклеилось такое занимательное прозвище?

Она отвлеклась от чтения газеты, обратив на коллегу вопросительный взгляд льдисто-голубых глаз:

– Прозвище?

– «Беспощадная Эрме», – с ехидной ухмылкой подсказал Северус, припомнив, как называют её между собой мелкие паршивцы.

– Беспощадная? – судя по удивлению на её лице, новое прозвище стало для неё неожиданной новостью. – Не думала, что так себя зарекомендую…

– И все же, утолите моё любопытство, – настаивал зельевар, – этому должна быть какая-то причина.

Она чуть поморщилась, но все же кивнула.

– Возможно, и есть, – согласилась женщина. – По-видимому, у меня весьма специфические отработки.

– Так что же вы заставляете их делать? – уже искренне заинтересовался Снейп.

«Не может же она быть ужаснее меня», – ревниво подумал он, опасаясь за своё право самого страшного профессора, но тут она сказала:

– Вскрытие.

– Что, просите? – декан Слизерина изогнул бровь. – Вы препарируете с ними лягушек?

– Ну зачем же? – она слабо улыбнулась. – Людей.

– ЧТО? – Снейп сощурился. – И где же вы берете образцы для работы, позвольте узнать?

– Нигде, – она совершенно спокойно смотрела на него. – Просто трансфигурирую мертвых подопытных животных.

– Животных? – эхом переспросил Северус, осмысливая новую информацию.

– Ну да, крыс в основном, – она, похоже, не понимала, что так его шокировало.

– Трансфигурируете, в смысле… хм…

– Полностью, – кивнула она. – Приходится накладывать небольшую иллюзию, конечно, чтобы размеры совпадали с человеческим телом, но в целом у студентов создается полное впечатление, что они работают с настоящим покойником.

– Зачем?

– Любой целитель должен понимать, как устроено человеческое тело, – просто сказала она.

– А книжек об этом не написали? – саркастично поинтересовался зельевар.

– Книжки всё не покажут, – по её губам скользнула злорадная усмешка, – пара штрихов и бедных малышей от зрелища наизнанку выворачивает.

Снейп решил не уточнять про штрихи, ему вполне хватило воображения.

– Вы в курсе, что это больше походит на дополнительные занятия, а не на отработку? – сухо поинтересовался он.

– Ничего подобного, – она сделала глоток чая, пряча за чашкой улыбку, – я просто даю им в руки скальпель и предлагаю действовать по своему усмотрению, – она пожала плечами, – как правило, их начинает тошнить до того, как они успевают сделать первый надрез.

– И детей вы тоже заставляете это делать? – Северус подумал, каково будет тринадцатилеткам в такой ситуации и невольно им посочувствовал.

– Нет, что вы, – Эрмелинда иронично глянула на Снейпа, – дети, как правило, не пытаются со мной флиртовать.

– Ах, вот оно что, – зельевар понимающе хмыкнул. – Этого следовало ожидать, – он насмешливо взглянул на женщину возле него. – Ваш супруг не опасается, что вас однажды начнет преследовать какой-нибудь семнадцатилетний недоумок, возомнивший, что его учительница всего на пару лет старше его?

В тот момент, как Северус произнёс последнюю фразу, из глаз волшебницы исчезло всё веселье. Эрмелинда окатила коллегу ледяным взглядом и после секундной паузы поднялась из-за стола, оправив резким движением руки складки на своей тёмно-синей мантии.

– Хорошего дня, – сухо попрощалась она, и, кивнув остальным профессорам, не слышавших их разговора, но обративших на неё внимание, когда она встала, быстро удалилась.

Снейп проводил её заинтересованным взглядом, размышляя, что могло так выбить невозмутимую профессоршу из колеи. К окончанию завтрака, зельевар заключил, что дело либо в его непрекращающихся насмешках относительно её возраста, либо в неуместном намеке на вопиющее нарушение преподавательской этики. Северус мгновенно пожалел о своих словах. В Хогвартсе малейший намек на отношения между профессором и учеником был страшным оскорблением. Вставая из-за стола, декан Слизерина подумал, что, пожалуй, немного перегнул палку. Не то чтобы он собирался извиняться перед госпожой Герхардт, но все же не стоило так откровенно её обижать.

Мало-помалу подходил к концу сентябрь, к порогу Хогвартса шаг за шагом подступал октябрь, а с ним – прибытие в школу иностранных делегаций из других школ и начало Турнира Трёх Волшебников.

Комментарий к Глава 5. Нежданные новости Примечание:

(1) Эпизод в Большом зале чуть больше, чем полностью слизан с книги «Гарри Поттер и Кубок Огня». Что не моё, на то не претендую.