Текст книги "Полотно Судьбы (СИ)"
Автор книги: Рэйя_Гравис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 48 страниц)
«По твоей милости…»
«Все верно… верно. Я виноват. Только я».
– Честно, когда я делал яд, думал, что от него пострадает какой-нибудь недалекий болван, который будет совать свой нос, куда не следует. Но вот наш огнехвост попался с самые очевидные силки. Удивительно, не так ли?
«Ужасно. Кошмарно. Отвратительно. Страшно. И больно, больно, больно…»
– Барти, конечно, молодец, и играл по правилам, я удивлен, что ты со своим приятелем смогли его вычислить. Я даже поверил на мгновение, что эта идея с Кубком, такая сложная и ненадежная, с кучей переменных, сработает. Впрочем, я не исключал возможности провала и подстраховался, как мог. Расставил силки. Яд был одним из вариантов, но я особенно на него не рассчитывал. Слишком мала была вероятность, что ты сунешься в кабинет Грюма и начнёшь хватать его личные вещи, – он развел руки в стороны. – В итоге ты опять меня удивил.
– Так чего ты хочешь? – тихо спросил Гарри.
«Подожди. Подожди… – унять бы только нервную дрожь, утихомирить бешеное сердцебиение, – ещё чуть-чуть…»
– Хочу предложить обмен, – спокойно ответил Шакал.
– Обмен?
– Именно. Равноценный обмен. Кровь за кровь.
Разливающаяся по телу надежда была похожа на раскалённую лаву. Её невозможно было остановить. Невозможно было остудить. Она сожгла дотла боль и страх. Она заглушила голос разума. Она поглотила сомнения.
– Ты дашь мне противоядие? – он не хотел говорить этого, не должен был произносить вслух, не мог верить в это!
– Дам, – кивнул Шакал, Гарри показалось, что он задыхается, – чудесное свеженькое противоядие с моей собственной кровью.
– Что… что ты хочешь взамен? – прошептал он, хотя хотел закричать.
– Твою кровь. Равноценный обмен, помнишь? Думаю, итог устроит нас всех.
«Да! Да! Да!»
Он почти согласился. Он готов был на что угодно. Но что-то остановило его. Что-то… что это? Откуда взялись сомнения? Им не место было в этом бурлящем, раскаленном потоке надежды. Так почему же?..
– Так просто? – недоверчиво спросил Гарри. – Я должен обменять свою кровь на противоядие? И всё?
Шакал вздохнул.
– Ну, конечно, нет, Гарри. Ничего стоящего в этой жизни просто не дается. Вполне возможно, обмен получится чуть сложнее. Если изменить формулировку, то я предлагаю не кровь за кровь, а жизнь за жизнь.
– Ты хочешь меня убить?
Это ничего не меняло. Совершенно ничего. Он готов был на всё что угодно ради Тома. Тогда что тревожит его?
– Я не хочу твоей смерти, – варна качнул головой. – И, заметь, это чистая правда, здесь в твоём сне, я совсем не могу врать.
– Так что же усложняет твою формулировку?
Что-то было не так. Что?
– Хм, ну, видишь ли, я планирую небольшой ритуальчик, в котором тебе нужно поучаствовать, и, возможно, ты этого не переживешь.
Ритуал. Гарри уже слышал о ритуале. Когда? Когда он слышал о нём? Это было что-то важное. Что-то… страшное.
«Она сказала, что мальчишка нужен для ритуала. Что хозяин вернется…».
– Ты собрался воскресить Волдеморта?
– Ага, – Шакал широко ухмылялся. – Здорово, да?
В голове эхом разносился смех Крауча-младшего.
«…Это не остановить! Не остановить! Она получит то, что хочет. Всегда получает».
«Кровь за кровь».
«Жизнь за жизнь».
«…Возможно, ты этого не переживешь».
«Мой Лорд скоро вернётся, а ты умрешь».
«Десять шагов от кровати до стены».
«Я соглашаюсь не умереть…»
«Двадцать от стены до окна».
«…Я соглашаюсь помочь в воскрешении Тёмного Лорда».
«Один шаг – одна секунда».
«Стрелка часов неспешно и равнодушно отмеряет секунды на циферблате».
«Шестьдесят шагов за минуту».
«Стрелка с тихими щелчками поглощает время».
«Три тысячи шестьсот шагов за час».
«Часы тикают, Гарри Поттер, ты слышишь?»
«Если Шакал возродит Волдеморта, начнется война».
«Десять тысяч восемьсот шагов».
«Секундная стрелка режет мгновения на части».
«Если начнется война, погибнет много людей».
«…Десять тысяч восемьсот секунд до того, когда ничего исправить уже будет нельзя».
«Тонкая, похожая на рапиру секундная стрелка жадно пожирает время».
«Пока я буду виноват лишь в смерти Тома, но если я помогу возродить Волдеморта, то по моей вине погибнет куда больше людей».
«Но Том будет жить».
«Твой дом горит, кого ты спасешь – родного брата или десять незнакомцев?
«Брата».
«Что если спасение брата погубит сотни жизней? – голос Гермионы в его сознании казался почти настоящим, словно она сидела рядом с ним в этой лодке. – А теперь подумай и ответь снова, кого ты спасешь?»
«Брата».
Буря в душе становилась всё тише.
«Тогда всё рухнет. Мира, который ты знаешь, больше не будет», – теперь голос сознания стал походить на его светловолосого двойника из белого мира.
«Мне плевать на мир. Том будет жить. Этого достаточно».
«Даже зная, что на твоих руках кровь всех кто погибнет в этой войне»
«С этим я как-нибудь смирюсь. А вот с мыслью, что оставил родного брата умирать, я жить не смогу».
Решение было до смешного очевидным.
«Кого ты спасешь?»
– Том будет жить?
– Обещаю. Ему точно ничто не будет грозить, если ты согласишься. И советую поторопиться с ответом, взгляни на свою лодку.
Гарри опустил взгляд и только сейчас заметил, что прочные деревянные борта и дно лодки постепенно истончаются и становятся прозрачными, как стекло.
– Очень скоро эта преграда между сном и явью исчезнет, ты провалишься во вторую фазу сновидений и, вполне возможно, забудешь весь этот разговор, что будет весьма обидно, потому что я и так полдня пытался пробраться к тебе в голову и весьма утомился. К тому же друга твоего спасать будет поздновато. Так что думай быстрее, Гарри.
Он уже подумал. Решение было принято задолго до этого мгновения. Задолго до того, как Гарри впервые увидел злосчастную банку с ядом. До того, как осознал, что в том шуточном споре с Гермионой о горящем доме говорил совершенно искренне.
«К черту незнакомцев. Они чужаки. Все чужаки. Лишь одно имеет значение».
– Я хочу, чтобы ты поклялся, что спасешь его.
– Клянусь-клянусь, – Шакал ухмылялся, словно сытый кот.
– Нет, – Гарри покачал головой, – я хочу, чтобы ты поклялся мне как заклинателю.
Улыбка на губах варны на несколько мгновений померкла, а взгляд до этого спокойный и уверенный посерьёзнел и сделался очень холодным.
– А я смотрю, ты взрослеешь, мальчик, – тихо процедил он, тонкие губы вновь искривились, но на этот раз улыбка варны больше походила на оскал. – Что ж ладно, – он протянул вперед руки, развернув их ладонями вверх. – Кровью варн от земли к небу, от неба к звездам от звезд к Великому Потоку отдаю в руки Заклинателя клятву… – он вопросительно поднял бровь, глядя на Гарри.
– Спасти жизнь Томаса Арчера…
– Спасти жизни Томаса Арчера…
– И вернуть его обратно в Хогвартс любой ценой…
– И вернуть его обратно в Хогвартс любой ценой…
– Живым и здоровым…
– Живым и здоровым… – Шакал выжидающе глянул на него, но больше Гарри добавить было нечего, и он просто кивнул, тогда Шакал продолжил говорить: – Если Заклинатель отдаст свою кровь и не станет препятствовать мне в совершении ритуала… кровью варн от земли к небу, от неба к звездам от звезд к Великому Потоку закрепляю в руках, в душе и в магии эту клятву, – варна снова откинулся назад на стеклянный борт лодки. – Доволен?
– Да, – Гарри еще немного помолчал, глядя в сторону.
Возможно, он совершал самую кошмарную ошибку в своей жизни, но разве у него был выход?
– Хорошо. Я согласен, – он сделал глубокий вдох: – Кровью заклинателей от земли к небу, от неба к звездам от звезд к Великому Потоку закрепляю в руках, в душе и в магии эту клятву.
Шакал резко развел руки в стороны. На миг всё вокруг озарилось белым, ослепляющим светом, который померк, оставляя в воздухе лишь угасающие искры магии.
Резко подавшись вперёд, варна коснулся длинным пальцем лба Гарри, и в его голове вдруг замелькали картинки: ворота Хогвартса, мощеная дорожка, Хогсмид, узкая тропика через лес, небольшая прогалина, поваленное дерево у подножья гор.
– Будь там, – велел Шакал, выпрямляясь, – Арчера доставишь туда же, – он поднялся на ноги, лодка несильно качнулась. – И, к слову, Гарри, не пытайся перехитрить меня. Ты уже попался в ловушку, мой дорогой огнехвост, и выхода из нее нет, попробуешь вырваться – твой друг умрет. И ты тоже.
Мгновением позже он растаял в воздухе словно дым.
Лодка пошла трещинами. Ещё чуть-чуть и Гарри провалится в глубокий сон.
Он глубоко вдохнул и оттолкнулся от лодки, прыгая вверх. Мир качнулся и будто опрокинулся. Гарри падал в пучину бирюзового неба, а над его головой, удаляясь, синела бездна океана сновидений. Ещё через секунду он открыл глаза, оказавшись в палате Больничного крыла. Воспоминания о разговоре с варной были такими яркими, словно это происходило на самом деле. Гарри резко сел. Солнце опустилось за горизонт. Часы на школьной башне отсчитывали полночь. Вокруг было темно и тихо. Мадам Помфри ушла спать, а значит в ближайшие несколько часов сюда никто не придет. Поттер стремительно вскочил с кровати, у него было очень мало времени. Нужно торопиться. Он точно знал, куда нужно идти. Дорога, которую показал во сне Шакал, так четко отпечаталась в его памяти, словно он ходил по ней каждый день. Ворота Хогвартса, мощеная дорожка, Хогсмид, узкая тропика через лес, небольшая прогалина, поваленное дерево у подножья гор. Гарри почувствовал, как губы расплываются в улыбке. Наконец-то у этого бесцельного пути в пустоту, по которому он шагал последние несколько часов, появился конечный пункт.
*
Северус не помнил, как уснул. Весь день и весь вечер он провел в лаборатории в окружении книг и котлов, пытаясь найти альтернативу крови варны для противоядия. С самого начала он прекрасно понимал, что вся эта затея не имеет смысла. Для проведения экспериментов нужен был сам яд, а все, что было в распоряжении мастера зелий – это образцы крови Арчера, которые не передавали и половины нужных данных для поиска противоядия. В собственных изысканиях Снейп даже дошел до идеи выделить из отравленной крови мальчика концентрат яда и попытаться извлечь из яда образец крови самой варны, увы, для этого нужно было, как минимум, выкачать всю кровь из тела Арчера и даже в этом случае Северус не мог гарантировать успех. Да и сомнительно, что мальчишка пережил бы такую операцию. Очищающие кровь от токсинов зелья тоже не дали нужного результата. Всё было тщетно.
Но он не в силах был остановиться. Не мог заставить себя сдаться, потому что каждый раз, когда он останавливался, в памяти всплывал взгляд Поттера.
Чёрт.
Снейпу было бы куда проще, если бы этот взгляд был наполнен презрением и ненавистью, но мальчик смотрел на него словно потерянный ребенок: со страхом, растерянностью и надеждой, будто Снейп каким-то чудом сможет решить все проблемы и спасти Арчера. Но Северус не мог. Просто не знал как. И это сводило его с ума. Потому что когда Гарри злился и обвинял его во всём сразу, он мог защищаться или игнорировать его, мог не чувствовать себя так словно предает его. С доверием и надеждой бороться было куда сложнее. И Снейп продолжал работать. Продолжал изучать книги и древние манускрипты. Разжигать огонь в горелках. Доставать из кладовой всё новые и новые ингредиенты. Исписывать бесчисленные пергаменты мелким каллиграфическим почерком, фиксируя собственные изыскания. Делать расчёты. И снова ставить котлы на огонь в очередной попытке совершить чудо для одного единственного зеленоглазого мальчишки, который вот уже несколько часов подряд, словно в бреду, бродил из угла в угол по больничной палате, глядя под ноги и что-то шепча себе под нос так тихо, что нельзя было разобрать ни слова. Интересно, осознавал ли сам Поттер, что его состояние пугает слизеринского декана и школьную медсестру не меньше, чем состояние Томаса Арчера? Мальчишка находился в абсолютном шоке: он не произносил ни слова, не ел, не пил, не останавливался ни на мгновение и, казалось, даже не совсем понимал, что происходит вокруг. Но стоило Северусу появиться в поле зрения Поттера, как в изумрудных глазах вспыхивала жизнь: отчаянная надежда, слепая вера и уязвимость. Снейп не знал, как с этим бороться. И не мог отвернуться от мальчика.
Только поэтому, вернувшись из Больничного крыла, он заперся в своих комнатах и снова занялся изучением книг и всевозможных статей о ядах. Он почти забыл о времени, блуждая из кабинета в спальню, из спальни в лабораторию, а оттуда обратно в кабинет, уткнувшись в книгу и попутно надиктовывая любые свои идеи и мысли прытко пишущему перу, которое плавало за ним по воздуху вместе со свитком пергамента и записывало всё, что он говорил.
Устав от беспрерывного барражирования из помещения в помещение, Северус сел с книгой в кресло и, возможно, сам того не заметив, забылся чутким тревожным сном, который постепенно перенёс его в неясное сновидение. И там он всё так же пытался найти противоядие, но мысли были слишком смутными и непонятными, чтобы хорошенько запомнить или обдумать хотя бы одну из них.
Он проснулся, когда левую руку обожгла боль. Чувство было такое, словно к коже прижали раскалённый металл. Резко распахнув глаза, не до конца понимая, что происходит, Северус сжал пальцами предплечье левой руки и с хриплым стоном согнулся в кресле, не в силах молча терпеть нарастающее с каждой секундой жжение. По мере того, как медлительный после сна разум прояснялся, душу Снейпа сжимал безотчетный, всепоглощающий ужас.
Неужели он забыл, каково это? Неужели за все эти годы отвык от обжигающей боли, что охватывала метку, когда его вызывали? Неужели…
Та часть сознания, которая не была захвачена мучительной агонией, выла и кричала от ужаса, когда к нему начало приходить кошмарное понимание, что это не отклик на призрачное присутствие Волдеморта в мире живых. Что магия, пробудившая метку ото сна куда мощнее и куда страшнее. Что это может означать лишь одно. Он возвращается. В эту самую секунду Тёмный Лорд возвращается к жизни, и метка горит, чувствуя Его магию.
«Дьявол! Дьявол! Дьявол!»
Северус резко поднялся на ноги, с колен на пол упала раскрытая книга. Покачнувшись, он ухватился рукой о каминную полку, опрокинув на пол графин с водой – тот, упав на каменные плиты, разбился вдребезги. Снейп даже не обратил внимания. Ему нужно было попасть к директору. Нужно было срочно предупредить Дамблдора.
Покачиваясь и еле держась на ногах, он почти наощупь выбрался из кабинета и, опираясь о стену, пошел вперед по тёмным коридорам подземелий, сосредоточившись лишь на том, чтобы устоять на ногах. Боль огнем растекалась по всему телу. Перед глазами плыли чёрные круги, он почти не видел, куда идет. У самой лестницы на первый этаж он буквально столкнулся с Эрмелиндой Герхард.
– Профессор Снейп? – она окинула его удивленным взглядом, быстро отмечая болезненную бледность и испарину на его лбу. – Вы здоровы?
– Что вы тут забыли? – процедил Северус сквозь зубы, чувствуя, как к боли и страху примешивается злость.
– Патрулирую коридоры, – спокойно оповестила она, вопросительно склонив голову к плечу, её взгляд на миг задержался на руке Снейпа, которая сжимала его же левое предплечье с такой силой, что пальцы почти побелели. – Что с вами?
– Не вашего ума дело, – огрызнулся Северус, пытаясь пройти мимо, но назойливая северянка преградила ему дорогу.
– И куда, позвольте узнать, вы направляетесь в таком состоянии?
Эрмелинда была спокойна, но в глазах явно читалось предупреждение, что она пропустит его, только если её коллега в данный момент ползёт в сторону Больничного крыла.
Снейп решил бросить на стол свой самый внушительный козырь.
– Меня ожидает директор Дамблдор.
Должного впечатления на неё это заявление не произвело.
– В такой час?
– Вас не касается…
– Вы даже до следующего этажа вряд ли доберетесь, – заметила она. – Очень сомневаюсь, что вам сейчас по силам дойти до башни директора.
– Вам-то что за дело? Идите своей дорогой, – он снова попытался её обойти.
– Если вы забыли, я целитель.
– И что с того?
– Не в моей привычке игнорировать человека, если он не здоров.
– Я здоров.
Эрмелинда иронично взглянула на него.
– Оно и видно, – язвительно прокомментировала она. – Не то что бы мне было очень приятно ваше общество, но позвольте помочь вам и можете идти хоть на все четыре стороны.
– Помочь? – его губы скривились в злой усмешке, Снейпа трясло от боли и ярости. – Что ж, попробуйте помочь с этим, – он резким движением отвернул рукав мантии, обнажая предплечье, где находилась тёмная метка.
Увидев проклятое клеймо, Снейп невольно скривился от отвращения: бледная кожа вокруг метки воспалилась и покраснела, а сам рисунок полностью проступил на руке и казался еще отвратительнее, чем раньше. Северус поднял взгляд на целительницу, ожидая, что её отпугнёт знак Тёмного Лорда, но та лишь внимательно рассматривала метку с поразительным спокойствием и легким любопытством, после чего подняла насмешливый взгляд на него.
– Занятный рисунок, – прокомментировала она. – Не думала, что вы увлекаетесь татуировками, профессор Снейп.
– Вы не напуганы? – вопрос вырвался быстрее, чем он успел справиться с собственным удивлением, боль лишила его способности контролировать собственные эмоции.
– Что конкретно должно напугать меня в этой картинке, профессор? Отсутствие у вас вкуса? – она как будто действительно не понимала.
– Прекратите паясничать! – рявкнул он. – Вам прекрасно известно, что означает эта метка!
– Хм? – она нахмурилась.
«Да не смешите меня, – пораженно подумал Снейп, – в магической Британии нет ни единого мага, кто не узнал бы…»
– Вы вообще с этой планеты?
– Вы бредите? – так и не дождавшись вразумительного объяснения, уточнила она.
– К чёрту, – нетерпеливо зашипел Северус. – У меня совершенно нет времени объяснять вам очевидные вещи, дайте пройти!
Она вздохнула.
– Я так понимаю, это и есть причина вашего плохого самочувствия?
– В своём роде, – он шагнул в сторону.
Эрмелинда взяла его под руку, и Снейп едва её не проклял.
– Не прикасайтесь ко мне, – зашипел он.
– Если вам больно, у меня есть то, что может помочь… – даже не думая отступать, сказала она.
– Обезболивающие зелья не помогут. Уж поверьте, в этом я разбираюсь лучше вас.
– Если сейчас не приглушить боль, может начаться шок, – ни резкие ответы, ни грубость, ни злость, казалось, не могли отпугнуть эту кошмарную женщину, Северус решил зайти с другой стороны.
– Поверьте, если сейчас же не связаться с директором последствия могут быть куда страшнее.
Её брови изогнулись в легком удивлении.
– Профессор Дамблдор знает, как вам помочь?
– Это совершенно не касается моего здоровья, невозможная вы женщина! – гаркнул Северус. – Вы не понимаете, насколько всё серьезно!
– На данный момент я лишь понимаю, насколько серьезно проклятая метка может отразиться на вашем самочувствии, – заметила она. – Остальное меня мало волнует.
– Как вы поняли, что метка проклята?
– Это немного очевидно, знаете ли, – она чуть улыбнулась.
– Вы только что делали вид, будто не знаете, что означает метка.
– Я и не знаю, – ничуть не смутившись, согласилась она. – Но то, что она магического характера догадаться не трудно. Идемте в мой кабинет, – он снова открыл рот, чтобы запротестовать, но она перебила его. – Оттуда мы можем связаться с директором.
– Мне необходимо видеть его лично, – смирившись, Снейп неохотно позволил увлечь себя вверх по лестнице и далее по коридору по направлению к кабинету целительства.
– Значит, попросим его подойти ко мне, – тем временем предложила Эрмелинда.
Потерявшись в своих мыслях, он едва не спросил: «кого?» – но, вовремя сообразив, о чем они разговаривают, лишь мрачно проворчал:
– Этот разговор не для посторонних ушей.
– Вы сейчас все равно ничего вразумительного сказать не сможете, – парировала Эрмелинда. – Видели бы вы себя. Вы вот-вот лишитесь чувств.
Снейп понял, что от неё бесполезно отбиваться. Что ж, пускай поиграет в колдомедика. В конце концов, остановить происходящее он был не в силах и если эта кошмарная, обжигающая боль действительно означает то, что он думает, несколько минут промедления ничего уже не изменят. Северус понял, что его бьет мелкая дрожь и заставил себя успокоиться.
– Чёрт с вами, – процедил он. – Но мне нужно, чтобы вы вызвали Дамблдора, как только мы доберемся…
– Да-да, – нетерпеливо перебила она. – Это я уже поняла.
Усадив ворчливого коллегу в гостевое кресло и придвинув к нему стул, Эрмелинда села напротив.
– Закатайте рукав, – велела она.
– Я уже говорил, никакие зелья и мази не помогут… – начал было спорить Северус, но наткнувшись на опасно сощуренный взгляд целительницы, с раздраженным вздохом выполнил её просьбу.
Герхард осторожно взяла его за запястье, поворачивая руку из стороны в сторону, чтобы получше рассмотреть метку. Северус, стиснув зубы, наблюдал за ней. Ему страшно хотелось отдернуть больную руку и, послав целительницу к Мордреду в пасть, уйти. Но на её лице не было ни праздного любопытства, ни отвращения, лишь профессиональная сосредоточенность медика, и только это заставило Северуса покорно сидеть на месте.
– Помимо жжения испытываете ещё какой-то дискомфорт? – вдруг спросила она, Снейп непонимающе нахмурился, Эрмелинда на него не смотрела, поэтому выражения его лица не видела, но, казалось, и так поняла недоумение профессора: – Головокружение, жар, онемение конечностей, лихорадка, мигрень, озноб, тошнота, затруднённое дыхание?
Снейп с минуту молча смотрел на неё.
– Нет.
– Хорошо, – она, наконец, выпустила его руку из своих пальцев и взглянула ему в глаза, – а теперь правду.
– Да кто вы…
– Жар точно, – она окинула его цепким взглядом, – лихорадка,… очевидно головокружение, вы еле ходите. Тошнота? Мигрень?
– Мигрень, – пробубнил Северус, с ней просто невозможно было спорить.
Эрмелинда кивнула и, поднявшись со стула, подошла к шкафчику в противоположном конце кабинета. Открыв дверцы, она взяла деревянную коробку, где в маленьких баночках лежали странного вида пилюли. Целительница по очереди доставала из коробки разные баночки, проверяла наименования, написанные на этикетках, и вытряхивала на ладонь по две пилюли. Когда в её руке собралась приличная горка, она вернулась к своему столу и налила из графина стакан воды, после чего протянула пилюли Снейпу.
– Что это? – с подозрением спросил он.
– Жаропонижающее, обезболивающее, общетонизирующее…
– Я говорил вам, что зелья…
– Это не зелья, – перебила она, – это лечебные порошки в капсулах. Пейте.
– Один чёрт, – упрямо проворчал Снейп, но все же принял лекарства, запив всё водой. – Довольны?
– Почти, – она помолчала. – У вас бывают аллергические реакции на какие-нибудь препараты или еду?
Снейп обратил на неё нечитаемый взгляд.
– Что?
– Раздражения на коже, – принялась объяснять она, – затруднённое дыхание, отёчности?
– Н-нет, – чувствуя легкую неуверенность, ответил Северус.
«О чем Бога ради толкует эта женщина теперь?»
– Хм, – Эрмелинда какое-то мгновение смотрела на него, потом вернулась к шкафчику и несколько секунд изучала расставленные на полках пузырьки с зельями, потом сняла с полки баночку с какой-то мазью и, вернувшись к Снейпу, села на стул. Надев на руки перчатки из странного гладкого материала, она, зачерпнув немного вязкой зеленоватой субстанции начала наносить мазь на покрасневшую, воспалившуюся кожу и метку. Снейп скептично наблюдал за ней, придумывая какую-нибудь особенно колкую гадость и за этим процессом даже не заметил, как боль начала постепенно отступать, жжение стихало, мазь приятно холодила кожу. Северус удивленно уставился на собственную руку. Эрмелинда как раз закончила и закрутила крышку банки.
– Поставьте локоть на рабочий стол и расслабьте руку, – велела она, снимая перчатки и бросая их в урну, Снейп сделал, как было велено, и вопросительно взглянул на неё:
– Что это за мазь? Какие ингредиенты вы использовали?
Эрмелинда позволила себе чуть усмехнуться.
– А, так вам стало лучше?
– Определенно, – нехотя признал Северус. – Как вам удалось добиться такого эффекта? Что входит в состав?
Герхард убрала лекарства в шкаф, вернула на место стул, на котором сидела до этого, и обернулась к нему.
– Ну, в основном морфин, иногда добавляю лидокаин и новокаин в разных пропорциях, ещё эпинефрин, но совсем чуть-чуть, плюс дополнительные загустители и стабилизаторы, травяные настойки. В силу того, что состав весьма негативно сказывается на организме, пришлось дать вам дополнительные препараты, чтобы не сильно травмировать организм.
– Морфин? – почти по слогам переспросил Северус. – Лидокаин? Во имя Мерлина, это же…
– Маггловские лекарственные средства порой помогают куда лучше зелий, потому что наша магия может быть имунна к посторонним магическим примесям, которые содержат зелья. А вот к маггловским анестетикам иммунитета нет ни у нас, ни у магглов. Это очень удобно в таких случаях, – она помолчала. – Правда есть побочные эффекты, вроде….
– Вы выжили из ума?! – взвился Снейп. – Вы хоть осознаете риск…
– Во-первых, прекратите орать, профессор, – холодно оборвала его Эрмелинда, – во-вторых, сядьте, вам вредно делать резкие движения, а в-третьих, не нужно учить меня тому, что я знаю лучше вас.
Северус медленно сел, открывая и закрывая рот в немом ступоре. Эта кошмарная женщина! Притащить в школу химическую дрянь, от которой,… от которой… он замер, медленно опустив взгляд на свою левую руку. Он её совершенно не чувствовал. Зельевар в ярости посмотрел на целительницу.
– Что вы сотворили со мной?!
– Я как раз начала говорить о побочном эффекте…
– Я не чувствую свою руку!
– Да, это пройдет через, – она взглянула на часы, – сорок минут.
– Это переходит все границы, – едва слышно процедил Северус, прожигая собеседницу ненавидящим взглядом. – Я немедленно поставлю в известность директора о ваших отвратительных экспериментах.
– Вы ведете себя как капризный ребенок, профессор, – невозмутимо заметила Герхард, направляясь к камину, – что, к слову, весьма печально. Я ожидала большего от мастера зелий.
– Вы нарушаете магический баланс, примешивая к зельям маггловскую химию! Вы задумывались о последствиях? Для магов такое лечение может стать фатальным!
– Почитайте на досуге что-нибудь расширяющее мировоззрение, профессор. Оно у вас до обидного узкое, – она бросила в камин горсть летучего пороха, вызывая директора.
– Вам не место в этой школе.
– Вам тоже, – парировала Эрмелинда
– На что вы намекаете? – сощурился он.
– Нельзя допускать до преподавания людей с такой архаичной точкой зрения.
В языках пламени, наконец, появилась голова Дамблдора. Директор немного удивленно взглянул на целительницу.
– Чем могу помочь профессор Герхард? – вежливо осведомился старик.
– Хочу попросить вас спуститься ко мне в кабинет, директор, – Эрмелинда была неизменно спокойна, лишь в глубине светло-голубых глаз Альбус заметил легкое, едва уловимое раздражение.
– Что-то произошло?
– Полагаю, да, – волшебница оглянулась на хмурого Снейпа, который осторожно ощупывал свою потерявшую чувствительность руку, бросая на волшебницу враждебные взгляды. – У меня тут профессор Снейп. Он утверждает, что ему нужно с вами срочно поговорить.
– Я сам к нему поднимусь! – объявил Снейп, снова вскочил и тут же покачнулся.
– Да сядьте вы во имя Норн! – потеряв терпение, зашипела на него Эрмелинда. – Под действием местной анестезии нельзя делать резких движений.
Северус опять сел в кресло.
– Я могу воспользоваться вашим камином? – спросил Дамблдор, который не видел и не слышал Снейпа, но из разговора, кажется, понял, что стоит поторопиться.
– Да, я открою вам доступ, – Эрмелинда отступила в сторону и сняла защиту, открывая камин для входа.
Спустя несколько мгновений звенящей напряженной тишины, пока Снейп буравил Эрмелинду злобным взглядом, в кабинет шагнул Дамблдор. Стряхнув с мантии пепел, директор бросил вопросительный взгляд на профессора целительства, та лишь повела плечом и кивнула в сторону Снейпа.
– Директор, – Северус выпрямил спину, – вы в курсе, что эта женщина использует запрещенные лекарства в стенах вашей школы?
Дамблдор моргнул, потом обернулся к Эрмелинде. В абсолютном молчании она неторопливо села за свой рабочий стол и, поставив локти на стол, сцепила пальцы замком.
– Чаю, директор?
– Благодарю, профессор.
Женщина достала волшебную палочку и парой взмахов призвала чайник, две чашки и мешочек с травяным сбором, после чего сосредоточилась на приготовлении чая, полностью игнорируя происходящее в её кабинете. Сообразив, что она не собирается ничего объяснять, Альбус снова взглянул на Снейпа.
– Северус, боюсь, я не совсем понимаю…
– Наркотики, Альбус, – процедил тот, – она использует маггловские наркотики для изготовления зелий.
– Миссис Герхард?
– Я не использую наркотики, директор, – спокойно отозвалась она, заливая травы кипятком.
– Вы признались мне пять минут назад, что добавляете опий в лекарства, – не спуская с целительницы презрительного взгляда, напомнил Снейп. – Будете теперь отрицать?
– Я говорила про морфин, дремучий вы невежа, – парировала Эрмелинда, закрыв заварной чайник фарфоровой крышкой.
– А морфин, по-вашему, никакого отношения к опию не имеет? – язвительно хмыкнул Северус.
Она опалила его неприязненным взглядом:
– Он оказывает опиоидное действие, но это же не наркотик в чистом виде, во имя Хермода!
– И кто из нас двоих невежда, госпожа «дипломированный целитель»? – с издевкой уточнил Снейп.
– Господа, – осторожно вклинился в перебранку Дамблдор, принимая из рук Эрмелинды чашку с чаем, – благодарю, профессор Герхард. А теперь прошу вас обоих успокоиться.
– Но, директор…
– Северус, я знаю о том, что профессор Герхард экспериментирует, совмещая маггловские и магические ингредиенты для зелий. Я с огромным интересом прочитал её исследования на эту тему и должен признаться, её подход показался мне крайне интригующим, – старик с легкой улыбкой взглянул на целительницу, – хоть и дерзким. Советую и тебе ознакомиться с её работой. Это весьма необычно.
– Но маггловский наркотик, Альбус!
– О, Северус, только не говори, что ты сам, работая над рецептами зелий, ни разу не проводил весьма спорных, с точки зрения этики и здравого смысла, экспериментов с ингредиентами.
– У меня хватало ума ни на ком их не использовать.
– Насколько мне известно, госпожа Герхард так же…
– Она использовала свою мазь на мне, – зашипел декан Слизерина. – Я не чувствую собственную руку! – он махнул здоровой рукой в сторону обездвиженной конечности.
Альбус остановил взгляд на руке Снейпа, которая неподвижно лежала на ручке кресла, потом медленно встретился с ним взглядом. В голубых глазах директора вспыхнула тревога.
– А могу я узнать, зачем профессору Герхард потребовалось использовать сильнодействующий анестетик, Северус? – тихо спросил он.
