Текст книги "Полотно Судьбы (СИ)"
Автор книги: Рэйя_Гравис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 48 страниц)
– Это верный ответ.
– Отлично! – Гарри хлопнул в ладоши. – Теперь моя очередь. Можно?
Она насмешливо изогнула бровь.
– Спрашивай.
– Мне кажется, что около месяца назад случилось что-то плохое, но я не могу вспомнить что. Мне нужно узнать, действительно ли что-то произошло. И если да, то что?
Женщина-львица молчала почти минуту, глядя в небо и будто к чему-то прислушиваясь, потом снова обратила взгляд на Гарри.
– На твой вопрос ответ таков:
Спроси о том, где был у снов.
Иди к тому, кто не забыл,
Как предал ту, кого любил.
Иди к тому, кто ненавидел
Дитя, которое не видел.
Иди к тому, кто без тебя
Не смог бы жизнь начать с нуля.
Но, помни: правда у того,
Кто ближе сердца твоего.
И лжец не тот, кто вечно лжет.
А тот, кто в зеркале живет.
Чтобы не забыть, Гарри повторил эти слова несколько раз, после чего отправился дальше, досадливо думая о том, что женщина-львица права: ответ сфинкса был сложнее загадки. Но обдумать, как следует, полученную информацию Поттер не успел. Добравшись до очередного поворота, он почти нос к носу столкнулся с Седриком, и оба подростка в мрачном молчании уставились друг на друга. Диггори напряженно сжимал в руке волшебную палочку и явно готовился нападать… или отражать нападение.
– Привет, – зачем-то сказал Гарри. – Мы первые, да?
Диггори с подозрением сощурился, но, всё же, помедлив, кивнул.
– Отлично, – Поттер оживился. – У меня к тебе деловое предложение.
– Предложение? – непонимающе переспросил Седрик.
– Ага. Кубок – это портал, который нас перенесет к выходу из лабиринта, так?
– Да.
– Тогда предлагаю тебе взять Кубок и меня прихватить с собой за компанию, как идея?
– А-а-а, – Диггори сконфуженно помолчал. – Прости, я не понял.
– Я вот что думаю. Ты был выбран чемпионом от Хогвартса и если бы меня не вынудили участвовать, то ты бы выиграл, так?
– Ну… наверное, – он выглядел всё более неуверенным.
– Значит, – протянул Гарри, – это будет честно, если Кубок и победу получишь ты.
– Но ты тоже всё это время справлялся не хуже других, – нехотя признал Диггори. – Это не победа, если ты просто отойдешь в сторону и дашь мне выиграть.
«Как мило с твоей стороны это признать, – довольно подумал Поттер. – С благородными и честными людьми договариваться так приятно».
– Я не «просто отойду», – он хмыкнул. – Говорю же, у меня предложение.
– Какое? – Седрик нервно оглянулся, проверяя, не нагнал ли их кто-то из других участников.
– Как насчет того, чтобы объединиться? – пожал плечами Гарри. – В конце концов, мы сражаемся за одну школу. Это победа Хогвартса, а не конкретного человека или факультета, разве нет?
– Думаю, да, – помедлив, кивнул Диггори.
– Ну так вот, – губы Гарри растянулись, почти повторяя загадочную улыбку сфинкса. – Официально ты победишь. Но я хочу пятьсот галлеонов из выигрыша. Это честно.
– Это странно, – поправил Седрик. – И слишком меркантильно. Разве мы только из-за денег участвуем?
– Ну, во-первых, я не знаю, что такое «меркантильно», так что прозвучало это немного обидно, – продолжая улыбаться, сказал Гарри. – А во-вторых, ты, может, и за высокие идеалы на это подписался, но мне как-то плевать на славу, мне и так внимания хватает, спасибо большое. А вот положить на счет в Гринготтсе кругленькую сумму – приятная компенсация за доставленные неудобства, – он задумчиво почесал нос. – И кстати, если тебе хватит высоких идеалов, может, ты мне целиком денежный выигрыш отдашь?
– Зачем тебе вообще эти деньги сдались? – искренне не понимая, спросил Диггори.
– А тебе зачем? – Гарри поднял брови. – Я вот сирота, например.
– У тебя есть крёстный.
– Ой, ну знаешь, как это бывает? Сегодня есть, завтра – нет. Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. Ну, так что? Согласен?
Седрик поморщился.
– Это будет выглядеть так, будто я заплатил тебе за свою победу.
– Ну, мы всегда можем взяться за Кубок вместе и всё поделить пополам: и славу, и деньги, – Гарри пожал плечами. – Я предлагаю выбор, видишь?
– Ты ведешь себя странно.
– Я веду себя рационально, – Поттер вздохнул. – Ну, правда, мне жутко надоел этот Турнир и всё к нему прилагающееся. Давай хоть закончим это всё, как нормальные люди?
– Ты можешь просто дать мне забрать Кубок, – заметил Седрик. – Ты сам сказал, что если бы ты не участвовал, я должен был выиграть.
– Не пойдет.
– Почему?
– Ну, хотя бы, потому что мне тоже несладко пришлось. Должен же я хоть что-то с этого получить. И потом я хочу переместиться к концу лабиринта с тобой.
– Зачем?
– Мне просто жутко лень тащиться обратно пешком. А так – раз! – и мы уже на выходе. Гораздо удобнее же!
С минуту Диггори ошарашенно рассматривал Гарри и, вдруг, не выдержав, рассмеялся.
– Честное слово, – выдавил он, согнувшись пополам, – ты самый странный парень из всех, с кем мне доводилось общаться.
– Ну, так ты согласен? – уточнил Гарри, нетерпеливо перекатываясь с пятки на мысок и поглядывая по сторонам. – А то время идет. Сейчас сюда набегут остальные чемпионы, и придется напрягаться и с ними ещё отношения выяснять.
Седрик отсмеялся и, качая головой, протянул руку:
– Пятьсот галлеонов?
Гарри фыркнул, закатывая глаза:
– Ну ты и жмот! – заявил он, пожимая руку Седрика. – Ладно, пятьсот галлеонов.
Вместе они пошли вперед по коридору, негромко обмениваясь впечатлениями о приключениях в лабиринте и обсуждая, кто какие чары использовал, чтобы добраться до центра. Наконец, впереди забрезжил неяркий свет.
– Ну, вот и всё, – обрадованно сказал Седрик и зашагал быстрее по направлению к невысокой тумбе, где, объятый голубоватым сиянием, стоял вожделенный Кубок.
Гарри ускорил было шаг, когда заметил впереди какое-то шевеление, заставившее его остановиться. Седрик торопливо шел вперед, продолжая что-то говорить, когда Поттер, наконец, разглядел то, что поджидало их впереди: возвышаясь над кромкой изгороди, по дорожке, пересекающейся с той, по которой они шли, что-то огромное стремительно двигалось в их сторону. Еще мгновение, и Диггори столкнется с чудовищем!
– Седрик! – закричал он. – Слева!
Диггори, похоже, и сам почуял неладное и вовремя оглянулся. Он бы успел уклониться от столкновения, но вдруг что-то, извиваясь, словно змея, вырвалось из живой изгороди и, обернувшись вокруг ног юноши, свалило его на землю. Палочка вылетела из его руки. Седрик резко перекатился на бок, пытаясь отцепить от себя опутавшие его силки, когда из-за поворота выступил огромный паук и двинулся к нему.
Чертыхнувшись сквозь зубы, Гарри выхватил волшебную палочку, лихорадочно соображая, чем бы оглушить акромантула. Кодекс заклинателей, конечно, ясно говорил, что атаковать волшебных существ – крайне нежелательно, но в целях защиты или самозащиты это разрешалось. К тому же, договариваться или ещё как-то усмирять гигантского взбешенного паука, не было ни времени, ни желания. Определившись с выбором, он послал в существо пару заклинаний, которые по его подсчетам должны были замедлить и дезориентировать его. Заклинания ударили в огромное покрытое волосками тело, но Гарри с таким же успехом мог бы пнуть Тауэрский мост – ни одно из них пауку не навредило. Зато привлекло внимание к Поттеру. Забыв про Седрика, акромантул устремился к нему.
«Вот и чего я лезу вечно со своей помощью, а?» – в отчаянии подумал он, отправляя в паука одно заклинание за другим и отступая назад.
– Да как тебя вырубить?! – в сердцах завопил он, беспомощно наблюдая, как кошмарная тварь с огромной скоростью приближается к нему.
В последней попытке защититься, он направил поток разрушительной магии в его сторону, но промахнулся, и луч заклинания пролетел мимо, задев лишь длинные лапы. Паук оступился, но, вместо того, чтобы завалиться на бок или хотя бы замедлиться, полетел вперед и на полной скорости врезался в Гарри. Магический щит выставлять было поздно. На какой-то миг Поттер, похолодев, увидел над собой восемь сверкающих черных глаз, щелкнули острые как бритва челюсти, за этим последовал удар, который должен был отбросить его назад, если бы в это же мгновение проворная тварь не схватила его передними лапами, поднимая вверх.
В то же время Седрик, наконец, сумел освободиться из силков и, подняв с земли волшебную палочку, принялся осыпать паука атакующими проклятьями, которые, казалось, только злили тварь ещё больше, не причиняя никакого физического вреда. Гарри отчаянно брыкался, одновременно пытаясь сосредоточиться и призвать свою магию. У него это почти получилось, когда нога коснулась челюсти паука, и ее пронзила острая боль. Злобно выругавшись сквозь зубы, Гарри поднял руку, разворачивая её ладонью вверх, и резко опустил, посылая магический импульс, осыпавший глаза паука градом обжигающих серебристых вспышек. Издав ужасный, похожий на визг звук, паук выпустил Гарри, и тот с высоты трех ярдов спикировал на покалеченную ногу. Не обращая внимания на боль, Поттер перекатился через голову, оказавшись под брюхом акромантула, приподнялся, развёл руки в стороны и, стоя на одном колене, крутанулся вокруг своей оси. С его ладоней сорвались острые как лезвия всполохи магии, отрезая длинные лапы одну за другой. Паук начал крениться вперед, заваливаясь на Гарри, в это же мгновение в существо попало особо сильное заклинание Седрика. Акромантула отбросило почти на ярд, сбив Гарри с ног. То ли оглушенный, то ли мертвый, паук повалился набок, расплющив изгородь, и едва не придавив упавшего на спину Поттера, после чего вокруг вновь наступила тишина.
– Гарри! – Седрик, пытаясь добраться до него, торопливо перебирался через ворох отрубленных лап акромантула, что преградили дорогу. – Ты цел? Он не раздавил тебя?
– Нет, – Гарри, тяжело дыша, перекатился на четвереньки и с трудом поднялся с земли.
Нога у него кровоточила и страшно болела, разорванная мантия была испачкана густой липкой слизью, то ли от челюстей паука, то ли от отрубленных конечностей. Наступить на дрожащую, окровавленную ногу он не смог и, покачнувшись, едва не упал, когда до него, наконец, добрался Диггори и, схватив за руку, помог сохранить равновесие, другой рукой Поттер вцепился в изгородь и оба подростка в молчании уставились на поверженного монстра.
– Круто ты его, – с уважением заметил Поттер, разглядывая дыру в боку акромантула, из которой сочилась всё та же мерзкая слизь.
– Спасибо, – Седрик был бледен и выглядел так, будто его сейчас стошнит. – Ты тоже здорово придумал – отрубить ему лапы.
– Ага, я гений, – Гарри поморщился. – Отрубить все лапы за раз гигантскому пауку, под которым ты стоишь – одна из «умнейших» идей, когда-либо приходивших мне в голову. Если бы твое заклинание его не отшвырнуло в сторону, от меня бы и мокрого места не осталось…наверное…
– Ну, значит, хорошо, что мы тут оказались вдвоём, – Диггори улыбнулся.
Поттер раздраженно дернул плечом.
– Знаешь что? К чёрту. Давай уберемся отсюда, а? Я хочу в лазарет и спать.
– И пятьсот галлеонов, – со смехом добавил Седрик.
– И пятьсот галлеонов, – согласился Гарри.
*
Остальные события пронеслись для Поттера, как одно расплывчатое пятно: рывок аппарации, когда Седрик, крепко сжимая его запястье, коснулся Кубка, не очень мягкое приземление на траву у выхода из лабиринта, гром оваций, куча улыбающихся лиц, крики поздравлений, крепкие объятия крёстного, который, кажется, был одновременно и в восторге, и в ужасе; недовольное лицо Снейпа, который пытался отпихнуть Сириуса, чтобы осмотреть поврежденную ногу Гарри, и взволнованный голос мадам Помфри, которая требовала немедленно отправить Поттера в лазарет. В итоге, прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Гарри, наконец, отконвоировали в Больничное крыло, позволили стащить грязную перепачканную чёрт знает чем мантию и переодеться в тёплую, мягкую пижаму. После этого его уложили в кровать, очистили и перебинтовали покалеченную ногу и позволили отдохнуть в тишине и комфорте. Школьная медсестра, как обычно крайне взвинченная после испытаний, проворчала что-то о кретинах, запихнувших на соревнования для детей ядовитого акромантула, после чего удалилась в свой кабинет, велев пациенту отдыхать и строго глянув на сидевшего возле кровати Сириуса.
– Пять минут, мистер Блэк, – предупредила она.
– Да-да! – он махнул ей рукой и с широкой улыбкой посмотрел на крестника. – Поздравляю с победой, Сохатик.
– С половиной победы, – сонно улыбнулся Гарри. – Всё же Кубок принёс Седрик.
– Вы вместе принесли Кубок, приятель.
– Нет. Это Диггори. Меня он прихватил только потому, что было бы не очень гуманно оставлять истекающего кровью младшекурсника умирать в одиночестве посреди гигантского лабиринта. Я бы не добрался с такой ногой до выхода.
– Он мог просто выпустить сноп искр и тебя забрали бы преподаватели.
Гарри хмыкнул и закатил глаза.
– Ну ты же знаешь этих хаффлпаффцев, они благородные до идиотизма. Лучше расскажи мне, что там ещё интересного было в лабиринте? – меняя тему, попросил он.
– Да особенно ничего, – Блэк пожал плечами. – Крам вас почти нагнал, но застрял со сфинксом, а эта Делакур, или как там её, попалась в силки живой изгороди на десятой минуте испытания, запаниковала и, – Сириус щелкнул пальцами, – выбыла.
– М-м-м, – вяло протянул Поттер. – Скукотища.
– В точку, приятель. Так что ты и Диггори в итоге оказались самыми стойкими. Если бы не паук, вы бы вышли равнозначными победителями, – он вздохнул. – А теперь вся слава досталась ему.
Гарри лукаво улыбнулся.
– Вот как ты теперь заговорил? А куда же делось это твоё: «зачем тебе победа, Гарри? Не трогай Кубок, Гарри»?
– Я такого не говорил, – тут же выпалил Сириус.
– А вот и говорил!
– Не помню.
– Вот только этим утром говорил!
Блэк развел руками и невинно улыбнулся.
– Что поделать? У меня короткая память. И я азартен.
Поттер засмеялся. Наконец-то всё действительно было позади.
Когда крёстный ушел, Гарри позволил себе, наконец, расслабленно выдохнуть и, устроившись поудобнее в кровати, подумать о второй загадке сфинкса, мысленно цитируя её слова:
«На твой вопрос ответ таков:
Спроси о том, где был у снов.
Иди к тому, кто не забыл,
Как предал ту, кого любил.
Иди к тому, кто ненавидел
Дитя, которое не видел.
Иди к тому, кто без тебя
Не смог бы жизнь начать с нуля.
Но, помни: правда у того,
Кто ближе сердца твоего.
И лжец не тот, кто вечно лжет.
А тот, кто в зеркале живет».
«Итак, – подумал он. – Я сказал, что мне кажется, будто около месяца назад случилось что-то плохое, но я не могу вспомнить что. Она ответила, что я должен к кому-то пойти за ответом, – Гарри нахмурился. – Выходит, что-то в самом деле произошло? Иначе, какой был бы смысл идти кому-то и что-то спрашивать. Так? – У Гарри неприятно засосало под ложечкой. – Ну хорошо. В смысле плохо. И кому же мне идти?»
«Иди к тому, кто не забыл,
Как предал ту кого любил.
Иди к тому, кто ненавидел
Дитя, которое не видел.
Иди к тому, кто без тебя
Не смог бы жизнь начать с нуля».
Гарри уставился в потолок.
«Это всё – один человек? Или их трое? И как понять эти слова дальше: «Но, помни: правда у того, кто ближе сердца твоего». То есть получается, что за ответом мне нужно идти к одному человеку, но вся правда целиком известна кому-то другому? И кому?»
«…У того, кто ближе сердца твоего».
«Тоже непонятно. Ближе сердца моего – это как? Это она про Зверя? Про мою магию? Или про что? Что у человека ближе сердца? Душа?»
«И лжец не тот, кто вечно лжет.
А тот, кто в зеркале живет».
«Ну а тут что? В зеркале живет… отражение, так? То есть получается, что я лгу сам себе? Или как? Лжец не тот, кто лжет. Лжет, значит, говорит неправду. Но лжец – не тот, кто лжет, а тот, кто в зеркале. То есть ложь не в словах, а в… отражении? То есть, в зеркале отражаюсь не я, а кто-то другой?»
Гарри мысленно поежился. Вывод получался жутковатый.
«И что же мы в итоге имеем? – вздохнув, подумал он: – Случилось что-то плохое. Об этом мне может рассказать человек, который кого-то предал, который ненавидел какого-то ребенка, и который начал жизнь с нуля, благодаря мне. При условии, что это всё один человек».
Гарри начал перебирать в голове всех своих знакомых, но под описание что-то никто особо не подходил, тогда Гарри продолжил нить своих размышлений.
«Ну ладно. Так вот. Когда я разберусь что это за разносторонняя личность такая и найду его, он расскажет мне, что же такого плохого случилось. Но попутно мне нужно помнить, что всей правды этот человек не знает. А знает её кто-то, кто ближе сердца. То есть…» – Гарри замер. Перед внутренним взором встало бесстрастное лицо его беловолосого двойника. Он бы отлично сошел за отражение, и он явно как-то связан с самим Гарри, раз выглядит как он. Может, он быть «ближе сердца»?
«Получается, правду знает двойник в Белом мире, – подумал Поттер. – И он лжец. Да? То есть он мне уже врет? Или соврет о чем-то в будущем? Или он на самом деле не двойник, а просто выглядит как я, чтобы что-то скрыть?»
Поттер со стоном закатил глаза, глубоко вдохнул, шумно выдохнул, после чего устало провел рукой по лицу. От всех этих мыслей у него разболелась голова. И что сфинкс имела в виду, когда сказала: «Спроси о том, где был у снов»? Разве он где-то был? Почему надо спрашивать у снов? Он вдруг подумал о своих странных сновидениях, содержание которых почти сразу после пробуждения забывал. Это те самые сны? И как же они ему помогут, если он совсем ничего из них не помнит?
«Лучше бы вообще у неё ничего не спрашивал, – досадливо подумал Гарри. – Только запутала ещё больше».
Окончательно измотанный третьим испытанием и всеми этими размышлениями, Гарри прикрыл глаза и позволил себе, наконец, провалиться в сон, где не было ничего, лишь размеренные, неторопливые шаги и насмешливый женский голос эхом отражающийся от царящей вокруг темноты: «Как жаль будет, если ты погибнешь сегодня. Такой потенциал и такие возможности. Абсолютная жестокость и безграничное безразличие к миру за стеной этой твоей персональной цитадели, где есть только ты и твой драгоценный друг. Мир может рухнуть, но до тех пор, пока это не касается тебя лично, ты даже не вздрогнешь. Я восхищена тобой».
Голос стих. Сознание наполнил калейдоскоп бессвязных, неясных картинок и образов: серые каменные стены большого прямоугольного зала, освещенного факелами, и стойкий запах плесени и гнили. Ледяная улыбка красивой темноволосой женщины и сизые витки дыма, поднимающиеся от сигареты. Круг с руническими символами, начерченный на полу, и странные вещи, расставленные по краям этого круга: золотой кубок, кольцо, головное украшение, наподобие венца, грязная, измятая тетрадь в кожаной обложке и почерневший, отчасти оплавленный, медальон. Безумная, неуправляемая ярость в чёрных глазах, и красивое лицо, искаженное гримасой ненависти. Холодное лезвие кинжала, полоснувшее по запястьям и острая боль мгновение спустя. Капли крови, проступившие из тонких, глубоких порезов. Кровь, стекающая по рукам, падая на символы, нарисованные под ногами. Пульсирующая боль, расползающаяся по всему телу. Тошнотворный запах смерти и гнили. Тёмно-синее свечение, объявшее артефакты, разложенные вдоль границы круга. Рунические символы, вспыхнувшие алыми огнями. Кровь, растекающаяся лучами в стороны, соединяясь с мерцающими артефактами, которые приобретали тот же алый оттенок, что и руны. Взметнувшийся к потолку ураганный ветер, что кружил по линии круга, образуя непроницаемую стену, разгорающуюся алыми и синими огнями. Уплотняясь, вихрь выбрасывал в центр круга похожие на солнечные протуберанцы потоки магии, из которой, словно нарисованный резкими мазками черной кисти, в воздухе формировался человеческий силуэт, с ног до головы закутанный во тьму. Скрытая капюшоном голова медленно повернулась, и душу Гарри наполнили страх и отчаяние, когда направленный на него взгляд полыхнул алым огнём ненависти. После этого наступила темнота.
Гарри распахнул глаза, задыхаясь от ужаса. Голова раскалывалась на части, и только несколько мгновений спустя он понял, что это его шрам пульсирует обжигающей болью. Перед глазами плыли красно-чёрные круги. Перекатившись на бок, он попытался встать, раненная нога подкосилась, и, потеряв равновесие, он упал на холодный пол, задев поднос с лекарствами, что стоял на тумбочке. Стеклянные колбы покатились по полу, что-то разбилось совсем рядом, и Гарри нервно отдернул руки, которыми упирался в пол. Его запястья болезненно ныли и были испачканы чем-то липким и тёплым.
«Кровь», – понял он.
Перед внутренним взором вспыхнуло воспоминание, как из глубоких порезов по рукам стекали алые капли крови, падая ему под ноги. Крови было так много, что он, казалось, тонет в ней. К горлу подступила тошнота. Гарри задыхался. Ему было больно и страшно, он почти ничего не видел, не до конца понимал, где находится и никак не мог отделаться от панического ужаса, заглушившего голос разума. Он даже не сразу понял, что кричит и истерически всхлипывает. Открылась дверь, и под потолком вспыхнули волшебные огни, освещая просторную больничную палату, он испуганно зажмурился, закрывая лицо руками и дрожа всем телом. Кто-то звал его, но он не мог разобрать, кому принадлежит голос. В сознании всё спуталось, Гарри не мог понять, где та грань, что разделяет реальность и вымысел и лишь без конца твердил: «хватит, хватит, хватит, пожалуйста, хватит».
Вдруг раздался громкий хлопок, голова Гарри дернулась в сторону, а через мгновение щеку охватил болезненный жар. Поттер недоуменно коснулся лица кончиками пальцев, не понимая, что произошло, и открыл глаза, встречаясь взглядом со своим деканом.
– П-профессор?
Снейп был очень бледен и нехарактерно взволнован.
– Поттер, что с вами случилось? – чересчур резко, даже нервно осведомился он.
Гарри растерянно смотрел на своего учителя, продолжая прижимать ладонь к пылающей щеке. За спиной Снейпа застыла мадам Помфри в торопливо наброшенном поверх длинной ночной сорочки халате. Гарри медленно повернул голову, осматриваясь по сторонам. Он сидел на полу возле своей кровати, в паре метров от него лежали осколки разбитой склянки и перевернутый поднос. Никакой крови не было и в помине. Гарри посмотрел на свои руки. Ни ран, ни порезов. Боль в шраме тоже почти сошла на «нет». Только болезненно пульсировала поврежденная нога, и щеку неприятно жгло от пощечины, которой его декан, похоже, пытался остановить истерику. Гарри снова посмотрел на профессора, потом на медсестру и почувствовал, как краснеет.
– Про-простите, – голос звучал хрипло и слабо. – Мне… мне, кажется, приснился кошмар…
– У вас была паническая атака, – тихо сказала мадам Помфри, – мы почти десять минут не могли вас успокоить.
– Что вам приснилось? – в свою очередь спросил Снейп.
– Кровь, – слепо уставившись в одну точку, прошептал Гарри. – Очень много крови. И мой шрам болел, и этот взгляд…
– Взгляд? – нахмурился Северус.
– У него были ужасные глаза, – глухо пробормотал Гарри. – Ужасные. Он смотрел прямо на меня, а я ничего, ничего не мог сделать.
– Кто на вас смотрел, Поттер?
– Не знаю, я не… не видел лица. Я помню только его глаза. Я никогда не видел таких глаз. В них нет ничего, кроме ненависти. И они красные. Такие же красные, как кровь.
При этих словах лицо Снейпа посерело, он обернулся к напуганной медсестре.
– Нужно успокоительное.
Она кивнула и скрылась за дверью. Снейп тем временем помог Гарри подняться на ноги и вернуться в кровать.
– Вы запомнили ещё что-нибудь?
Гарри покачал головой.
– Когда я проснулся, мне стало страшно. Я не знаю почему. Я подумал, что умираю. Мне показалось, что у меня руки изрезаны.
– Всё в порядке, – стараясь говорить и выглядеть спокойно, заверил его Снейп. – Вы в безопасности. Это был только сон.
– Я не думаю… – начал было говорить Гарри, потом замолчал и продолжил уже куда тише: – Я не думаю, что это был просто сон, профессор. Всё будто происходило наяву… нет, не так. Я точно знаю, что это происходило наяву, – он в отчаянии посмотрел в глаза Снейпа: – Это как воспоминание! Но я не помню, что случилось. Не помню, когда это было. Ничего не помню.
– Просто дышите, Поттер, – мягко произнёс Северус. – Вам нужно успокоиться.
В палату вернулась мадам Помфри с лекарствами, и Снейп, посторонился, пропуская её к кровати. Выпив успокоительную настойку и зелье сна без сновидений, Гарри поудобнее устроился в кровати, и Снейп, поддавшись необъяснимому порыву, осторожно поправил его одеяло, глядя в затуманенные зеленые глаза.
– Отдыхайте, Поттер, – негромко сказал он. – Всё будет хорошо.
Глаза Гарри медленно закрылись.
«Ничего уже не будет хорошо», – успел подумать он, проваливаясь в глубокий сон.
На этот раз ему больше ничего не снилось.
*
Праздничный ужин в честь окончания Турнира, по случаю которого мадам Помфри выпустила Гарри из лазарета уже на следующий день после третьего испытания, проходил с особым размахом. Чемпионам предстояло пройти церемонию награждения, во время которой Гарри с удивлением обнаружил, что разделил первое место с Седриком. Как оказалось, его попытка вступиться за Диггори, когда на того почти набросился гигантский паук, была расценена некоторыми судьями, как проявление «высоких моральных качеств», за что Поттеру досталось больше баллов. В итоге, не смотря на травму и неспособность самостоятельно добраться до Кубка, было решено присвоить Поттеру первое место наравне с Диггори. Таким образом, оба чемпиона от Хогвартса разделили славу победителей. Впрочем, большинство студентов предпочли делать вид, что выиграл только Диггори, и когда из уст Дамблдора прозвучало имя Гарри, как второго победителя, аплодировали ему только слизеринцы, несколько гриффиндорцев и, как ни удивительно, сам Седрик. Фадж, присутствующий на церемонии награждения, вручил денежный приз Седрику и сердечно пожал ему руку, после чего, даже не взглянув на Гарри, прошел мимо. Поттер проводил министра недоуменным взглядом. Не то что бы он ждал похвалы или признания, но такое откровенное пренебрежение показалось немного обидным. И почему, позвольте узнать, Фадж вдруг так себя ведет? Гарри не мог припомнить, чтобы как-то оскорбил министра. Возможно, дело в статьях? Быть может, Фадж тоже теперь считает Гарри сумасшедшим тёмным магом? Это бы многое объяснило. Впрочем, долго размышлять ему об этом не дали – сразу же после официального праздника, слизеринцы закатили собственную вечеринку в общежитии, чествуя Гарри, как единственного победителя, кто бы что там ни говорил.
– Надеюсь, у Диггори хватит совести поделить свой выигрыш с тобой, – проворчал Драко, попивая огневиски.
Гарри пожал плечами. После прошлого конфуза с алкоголем пару месяцев назад, он решил не рисковать и пил исключительно сливочное пиво, что, впрочем, не мешало его сокурсникам планомерно напиваться весь вечер, пока в гостиную не нагрянул с инспекцией Снейп и не разогнал потерявших всякий страх паразитов по спальням.
Уже лежа в своей кровати, Гарри думал о том, что этот курс вышел на удивление длинным и переполненным событиями. Наверное, впервые, он был рад тому, что этот учебный год, наконец, заканчивается. Впереди было два долгих месяца лета, и он мог спокойно отдохнуть от всей этой суеты и бесконечных приключений. Все-таки скучная обыденность тоже иногда была полезной.
«По крайней мере, я пережил это с минимальными потерями», – подумал он, закрывая глаза.
*
Следующим утром, когда обитатели Хогвартса торжественно провожали гостей из Дурмстранга и Шармбатона, Гарри перехватил Снейп и велел явиться к нему в кабинет как можно скорее. Не ожидая каких-либо сюрпризов, Поттер дождался, когда представители других школ благополучно отправятся восвояси, после чего распрощался с Томом, договорившись встретиться на обеде, и отправился в подземелья, где его уже ожидал хмурый декан.
– Садитесь, Поттер, – велел он, наблюдая, как тот подходит к его рабочему столу.
Гарри послушно опустился в предложенное кресло и выжидательно уставился на Снейпа. Тот молчал, разглядывая его так, словно собирался сообщить нечто ужасное. Поттер нервно сглотнул.
– Сэр, слушайте, – торопливо начал он, – если это насчет вчерашней вечеринки, то это была не моя идея. То есть, я как бы знал, что Блэйз,… ну или кто-то ещё, не обязательно же Блэйз, да? Кто угодно мог это сделать, не то что бы я обвинял Блэйза! Блэйз тут вообще не причем! Не знаю, с чего я о нём вообще подумал! Ну, я знал что кто-то, да, кто-то купил огневиски… то есть, как знал? Я думал об этом. Ну, не думал, конечно! Не то что бы я думаю об огневиски… я вообще огневиски не пью. В смысле не то что бы я пил, а теперь перестал… то есть…
– Поттер! – раздраженно оборвал его бессвязную речь декан. – Помолчите, ради Мерлина.
Гарри послушно закрыл рот.
– Меня совершенно не волнует, кто начал вчерашний балаган. Отвечать за нарушение школьного распорядка будут все участники мероприятия в равной степени.
– Но, сэр…
– Довольно, Поттер, – скривился Снейп. – Я позвал вас совершенно не для этого.
– О? – Гарри приободрился. – А для чего?
– Я… – профессор вдруг замолчал и мгновение рассматривал свои пальцы, сцепленные замком на рабочем столе, – я должен рассказать вам нечто важное, Поттер, и от того как вы воспримите эту информацию будет напрямую зависеть ваша безопасность.
Гарри нахмурился, склонив голову к плечу.
– Поттер, – Северус поднял голову, встречаясь с ним взглядом, – некоторое время назад нам стало известно о возрождении Тёмного Лорда.
Гарри смотрел на декана и думал что, должно быть ослышался, или неправильно понял, или…
– В смысле, Волдеморт? – вырвалось у него прежде, чем он успел себя остановить.
Снейп сердито поджал губы.
– Вам известно о каком-то ещё Тёмном Лорде, Поттер? – процедил он.
– Не думаю, – тихо признался Гарри, опустив голову. – Вы уверены?
– Абсолютно, – Снейп вздохнул. – Послушайте, Поттер, очень важно, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. Вы будете находиться у своих родственников и, несмотря на заверения окружающих в полной безопасности этого места, мне мало верится что Он не найдет способ вас отыскать. Блэк заберет вас в августе, но до этого времени вам необходимо быть предельно осторожным. Я бы посоветовал вам по возможности не покидать дома. Знаю, что это будет для вас крайне неприятно, но постарайтесь лишний раз не выходить на улицу. Так же всегда следите, чтобы под рукой у вас была волшебная палочка. Никому не доверяйте и, если вдруг поблизости вы заметите незнакомых волшебников, постарайтесь связаться со мной, Блэком, Люпином или любым другим магом, которому вы можете доверять. Вы понимаете меня, Поттер?
Гарри кивнул, всё ещё не глядя на Снейпа. Он почти не слышал, что говорил ему декан.
«Так вот что произошло, – думал он в каком-то странном состоянии полнейшего эмоционального ступора. – Вот что не давало мне покоя всё это время. Поэтому мой шрам постоянно болит. Поэтому Сириус такой дерганный, а Панси ходит, задрав нос последние несколько недель. Поэтому от Снейпа постоянно исходит это жуткое напряжение, будто он каждое мгновение ждет, что произойдет нечто ужасное. И Каркаров сбежал по той же причине. Об этом говорила сфинкс».
