Текст книги "Полотно Судьбы (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 48 страниц)

– Я же вижу, что ты сам не свой, – сказал Поттер, сидя в кресле напротив диванчика, где, вытянувшись в полный рост, расположился его лучший друг. – И если ты считаешь, что мне нет до этого дела, то ты сильно ошибаешься.

Арчер несколько мгновений молчал, глядя в потолок, потом скосил глаза на Поттера и вздохнул:

– Я бы и сам хотел понять, что со мной, – устало признался он. – Я не болен, не проклят и не отравлен, если тебя это беспокоит.

– Не беспокоит, – качнул головой Гарри и, заметив удивленный взгляд, улыбнулся: – Я несколько раз незаметно накладывал на тебя диагностические чары, и они не выявили признаки болезни или другие симптомы. Честно говоря, я просто уже не знаю, что еще придумать.

Том хмыкнул.

– Та же история.

– Так ты расскажешь мне, что с тобой? – настойчиво напомнил Поттер.

– В том-то и дело! – Арчер снова отвернулся, уставившись в потолок. – Я и сам не знаю.

– Ну, хорошо, – Гарри нахмурился. – Давай я скажу тебе, что знаю я, – поймав выжидательный и одновременно ироничный взгляд, он уверенно продолжил: – Я бы предположил, что твое плохое самочувствие и головные боли это следствие стресса. А стресс – следствие недосыпа.

– Вот так новость! – Том расширил глаза в притворном изумлении. – И как я сам-то не догадался?

Поттер язвительное замечание проигнорировал, продолжив развивать мысль:

– А причиной недосыпа являются кошмары, так? – он пристально смотрел на Арчера и по тому, как изменилось выражение его лица, понял, что попал в точку.

Почти минуту Том ничего не говорил, мрачно разглядывая приятеля, потом прикрыв глаза едва заметно кивнул.

– Что тебе снится? – тихо спросил Гарри, когда продолжения так и не последовало.

– По большей части какая-то чертовщина, – безрадостно хмыкнул Арчер. – Кровь, смерть, горы трупов, – он сделал прерывистый вдох, словно воспоминания о кошмарах продолжали преследовать его и наяву. – Иногда они лежат неподвижно и их пожирают насекомые, но гораздо чаще они говорят и двигаются.

– Они говорят с тобой? – нахмурившись, уточнил Поттер.

– Да.

– Что они тебе говорят?

Том скривился.

– Что это моя вина, – хрипло произнес он. – Что я их убил.

– И все?

– Да.

Гарри немного помолчал, обдумывая новую информацию, потом запустил пальцы в свою взъерошенную шевелюру и покачал головой.

– Бессмыслица какая-то, – пробормотал он. – С чего вдруг тебе все это снится?

– Хотел бы я знать, – пробурчал Том. – От этих кошмаров у меня уже голова раскалывается, – он поморщился. – Меня пугает даже не то, что мне снится, Гарри, а то каким реальным все это выглядит. Звуки, запахи, голоса. Каждый раз мне кажется, что все это происходит на самом деле.

Поттер еще какое-то время помолчал.

– Может, тебе стоит пить зелье сна без сновидений? – предложил он.

– Кошмары снятся не каждую ночь, – ответил Арчер. – Я же не могу предсказать, когда это произойдет. А пить зелье постоянно не получится.

Гарри понимающе кивнул, вспомнив, что если часто принимать это зелье, то оно перестанет действовать.

– Никак не пойму, почему тебе вообще всё это снится, – пробормотал он. – Может, это что-то подростковое?

– Чего? – Арчер в абсолютном ступоре взглянул на лучшего друга.

– Ну, я где-то читал, что у подростков бывают всякие сны, после которых они не могут спать.

По губам Арчера скользнула ехидная усмешка.

– Гарри, если ты имеешь в виду те сны, о которых я думаю, то это что угодно, но не кошмары.

– Э-э-э… да?

– Да. Я, честно говоря, не встречал ни одного подростка, чьи эротические фантазии были бы связаны с сотнями гниющих трупов.

– Эроти… – глаза Поттера расширились от внезапного понимания. – А-а-а…о-о-о…так это такие сны? – он смущенно почесал затылок: – А я не понял.

Несмотря на собственные мрачные мысли, Том рассмеялся: только Гарри удавалось так легко и ненавязчиво превратить серьезный разговор в клоунаду и попутно поднять ему настроение.

– Так и что же нам делать? – посерьезнев, спросил Поттер.

– Не знаю, – Арчер прикрыл глаза и, немного помолчав, сказал: – Только я вот всё думаю,… что если это видения моего будущего?

– Считаешь, что у тебя открылся дар ясновидения? – иронично уточнил Гарри.

– Ясновидение, вещие сны, пророчество, один чёрт, – Том скривился, – ничего хорошего там нет.

– Мне кажется, ты чересчур пессимистично настроен, – Поттер на удивление спокойно пожал плечами. – Что такого может забрести тебе в голову, что ты вдруг начнешь убивать людей налево и направо.

– Хм, наследственность? – язвительно предположил Арчер, бросив на друга колючий взгляд. – У меня весьма богатая на кровавые похождения родня, если ты забыл.

– Ой, да брось, – отмахнулся Поттер. – То, что он твой дедушка еще не значит, что ты внезапно слетишь с катушек и начнешь преданно продолжать его дело.

Том с минуту мрачно рассматривал друга, потом отвел взгляд и еле слышно произнес:

– А если начну?

– Что? – не понял Гарри.

– Что если однажды я стану таким как Он? – все так же тихо сказал Арчер. – Что если я начну поступать, как Он?

Гарри тяжело вздохнул.

– Ну, тогда мне придется отвесить тебе такого пинка, что тебя вынесет в следующую эпоху, – признал он.

– Да, конечно, – Том скривился, – при условии, что ты не попадешь в длинный список моих жертв.

На этот раз Поттер молчал гораздо дольше, обдумывая слова друга и гадая, что же в этих снах было такого, что могло настолько вывести его из равновесия.

– С чего ты решил, что я позволю тебе себя убить?

Том горько усмехнулся, глядя на Поттера.

– Потому что ты скорее предпочтешь пожертвовать собой, чем пойдешь против меня.

– Ты знаешь, а никто и не говорил, что я пойду против тебя, – фыркнул Гарри. – Мы семья, помнишь? Мы поклялись…

– Да-да, конечно! – раздраженно гаркнул Том, вдруг вскакивая на ноги. – Идиотская детская клятва сто лет назад! Она-то и спасет мир, когда у меня крыша поедет! Я вдруг вспомню, как мы что-то там друг другу пообещали, утру скупую слезу и сделаюсь белым и пушистым! Гарри, повзрослей, наконец! Данные в детстве обещания имеют свойство с годами терять смысл!

Поттер, удивленно подняв брови, наблюдал, как негодует его друг. Продолжая спокойно сидеть в кресле, он дал тому возможность выпустить пар; когда же Арчер замолчал, он тихо уточнил:

– Так что выходит, раз ты повзрослел, обещания уже ничего не значат? Или ты теперь так захвачен своим увлекательным будущим и совершенно непонятными мне страхами, что все остальное потеряло смысл? Может, и в дружбе нашей больше нет смысла?

Арчер раздраженно отвернулся и принялся мерять шагами библиотеку.

– Может, и нет, – глухо произнес он. – Дружба, – он презрительно фыркнул. – Какой, к чёрту, в ней смысл? Это глупая слабость, от которой нет проку. Игра в жизнь, в поддержку, в братьев. Что мы с тобой в итоге от этого получили?

– Семью, – пожал плечами Гарри.

– О, да брось! – Том закатил глаза. – Мы получили уязвимое место. Вот и все. Я многое знаю, многое умею и могу, но стоит с тобой чему-нибудь произойти, я с ума схожу и превращаюсь в паникующего идиота! Это же ненормально! Ненормально знать, что на свете существует человек, за которого ты, не задумываясь, отдашь собственную жизнь! От которого зависишь!

– Но ведь гораздо печальнее, если такого человека в твоей жизни нет, – развел руками Поттер. – Чего она тогда будет стоить, эта жизнь?

– Ты всесилен, когда у тебя нет слабостей, – высокомерно бросил Арчер.

– Ты одинок.

– Одиночество это благо.

– Это проклятье, которое рано или поздно сведет тебя с ума. Каково это, жить, никому не доверяя? Зачем тебе мир, если ты в нём один? Когда не с кем разделить свою радость или горе. Когда не с кем даже поговорить.

– Куда хуже каждую секунду бояться потерять кого-то.

– Знать, что ты можешь кого-то потерять, означает, что у тебя кто-то есть. Нельзя ведь потерять того, что ты не имел.

– И значит, ты не станешь оплакивать потерю. Не будешь уязвимым, слабым, жалким.

Гарри склонил голову к плечу.

– Общаясь со мной, ты чувствуешь себя жалким и слабым?

Том резко остановился, прекратив метаться из угла в угол.

– Нет, – тихо признал он.

– Тогда в чем проблема?

– Не знаю, – Том обессиленно рухнул на диван. – Что-то пугает меня, но я не понимаю что. Мне кажется, что оно следует за мной по пятам. Следит за мной. Наблюдает. Ждет.

– Что бы это ни было, мы справимся с этим, – уверенно пообещал Гарри. – Вдвоем.

– Вдвоем, – эхом повторил Том. – Всегда?

– Всегда, – с улыбкой кивнул Гарри.

*

В понедельник вечером, когда друзья устроили тренировочную дуэль в Выручай-комнате, Поттеру вдруг стало плохо. Он не сразу понял, в чем дело, лишь почувствовал головокружение, растерялся и не успел увернуться, попав под сбивающее с ног проклятье Арчера. Пролетев полкомнаты, Гарри с размаху врезался в стену и безвольно рухнул на пол, жутко перепугав друга. Когда пострадавший был спешно уложен на кушетку, Том встревоженно навис над ним, требуя объяснить, в чем дело, но Гарри в ответ лишь болезненно скривился и, слабо уверив друга, что с ним все нормально и что никого звать на помощь не нужно, провалился в беспамятство.

В себя он пришел далеко за полночь. Сонно моргая, Гарри принялся крутить головой, пытаясь сообразить, где он и что происходит, когда обнаружил в нескольких шагах от себя лучшего друга. Тот сидел на полу, по-турецки скрестив ноги, и, склонившись над книгой, что-то сосредоточенно изучал. Услышав шевеление со стороны Поттера, Арчер резко вскинул голову. Гарри невольно вздрогнул, наткнувшись на слабо светящиеся в темноте золотисто-зеленые кошачьи глаза, которые на человеческом лице Тома смотрелись немного пугающе. Заметив реакцию, Том криво усмехнулся.

– Частичная трансформация, – негромко напомнил он. – Ты как будто впервые наблюдаешь.

– Непривычно просто, – Поттер прочистил горло, ужасно хотелось пить и по телу все ещё волнами прокатывалась слабость, но чувствовал он себя уже намного лучше.

Арчер вернул своим глазам нормальный вид, взмахнул рукой, зажигая волшебные огни, и в Выручай-комнате тут же стало значительно светлее.

– Как ты? – он пересел ближе, протягивая Гарри стакан воды.

Тот благодарно его принял и, осушив до дна, блаженно вздохнул.

– Жить буду, – он заметил беспокойство в глазах Тома и вяло улыбнулся: – Не психуй, это последствия моей новой магии.

– Это я как раз понял уже, спасибо за «бесценные» сведения, – едко проворчал Арчер. – Только ты так и не объяснил, в чем они заключаются, эти последствия.

– О, это долгая история, которую я сам до конца еще не понял, – протянул Гарри. – Профессор Герхард называет это… эм, знаешь, давай я тебе сначала лучше расскажу?

Том скрестил руки на груди:

– Я весь – внимание, – процедил он.

– Я на эту тему уже много чего прочитал, и Эрме, в смысле профессор Герхард, много чего рассказала. Но в целом, суть в том, что моё тело все еще привыкает к изменённой магии, – голос Гарри сорвался на хрип, и Том протянул ему ещё один стакан воды. Смочив горло, тот продолжил объяснения: – Вообще, существует куча предположений о том, как работает наша магия, но толком внятного объяснения нет, так как в суть волшебства с такой дотошностью хотят вникать очень немногие. В двадцатом веке маггловские технологии шагнули далеко вперед и некоторые новаторы, вроде Эрмелинды, не брезгающие маггловской наукой, нашли объяснение магии в крови волшебника. Профессор Герхард этой темой почти одержима и придерживается мнения, что некие частицы в нашей крови и есть та магическая энергия, которая в дальнейшем трансформируется в заклинания. Она много чего наговорила мне про отличия между нашим и маггловским ДНК и про хромосомы и про антитела в крови, которые регулируют уровень магии и защищают организм от её токсичного воздействия. Что контролирует все процессы мозг. И что вообще вся суть в нашей крови. Но Слизерин, например, в своих записях говорит исключительно о Магическом Потоке – источнике силы, откуда берет начало волшебство, о том, что помимо физического тела существует магическое и так далее. Чему верить – непонятно. Но в одном мнения отчасти сходятся. Есть магическое ядро, генерирующее энергию, и есть магическая кора, которая не позволяет этой энергии разрушить слабую физическую оболочку. В современных справочниках по целительству пишут, что магическая кора, это такие антитела в крови волшебника. Более старые издания, датируемые началом двадцатого века и раньше, утверждают, что это грань, разделяющая физическое и магическое тело и что если этой грани не станет, нарушится баланс, и магическое тело уничтожит физическое.

– По причине? – задумчиво перебил Том.

– Слишком мощные потоки энергии просто разрушат организм.

– Хм… Ты сам-то, какой теории придерживаешься?

– Да никакой, – пожал плечами Поттер. – Говорю же, сам до конца не понял. Мне кажется, право на жизнь имеют обе теории, в конце концов, не просто же так чистокровные носятся со своим происхождением. Это знаешь, как у Египетских фараонов, которые женились на собственных родственниках, потому что считали себя потомками богов и не желали смешивать свою кровь с простыми смертными, – Гарри задумчиво почесал нос. – Мне вообще кажется, что фараоны были либо волшебниками, либо далекими потомками волшебников, которых собственно богами и мнили.

– Обширные у тебя познания, – Арчер хмыкнул.

– Ну, я много чего прочитал за последний год, – признался Гарри. – Благо источников хоть отбавляй: и у Хельги и у Эрме и в библиотеке Слизерина.

– Так до чего ты в итоге дочитался? – поторопил друга Том.

– Я думаю, генетическая наследственность имеет место быть, – медленно протянул Поттер.

– Подожди-ка, – тут же перебил Арчер. – А что тогда насчет магглорожденных? У них-то в крови откуда магии взяться, если в семье ее нет и не было?

– Тут две версии, – торопливо сказал Гарри, все больше увлекаясь собственным рассказом. – Первая, это давняя наследственность, например, если когда-то в роду были маги или даже сквибы. Иногда, спустя несколько поколений, активизируется магический ген, причем, еще на этапе формирования зародыша, и на свет появляется полноценный волшебник.

– А вторая?

– Вмешательство Потока Магии, – развел руками Поттер. – Не смотри на меня так. Это я в дневниках Слизерина вычитал. Помнишь, я говорил, что Салазар называл магглорожденных приносящими «чистейшую кровь» в магический мир? Я кое-чего сам еще почитал, прикинул и понял, что в этом есть смысл. Это целенаправленное изменение организма ещё в процессе развития эмбриона, заложенное природой для сохранения нашего вида.

Том помолчал с минуту, обдумывая предположение, но контр аргументов не нашел и махнул рукой:

– Продолжай.

– Всё это только вершина айсберга. Мы действительно отличаемся от магглов всеми этими волшебными бонусами, вроде долголетия, способностей к ментальной связи, обостренного зрения, позволяющего увидеть то, что для магглов незримо, и так далее. И антитела в крови у нас есть и то вещество, которое Эрме называет частицами магии, – он немного помолчал. – Но за всем этим кроется нечто гораздо более сложное и необъяснимое. То, что Айскальт,…ну или Шакал, называл Зверем, то, что живет за гранью этого мира и крепко связано с волшебниками незримыми узами. И это не просто частицы в крови, это живое, разумное существо. Подтверждение тому – Светлые Тени, помнишь, я говорил тебе о них? – Том кивнул. – Это те же магические тела, но привязаны они не к человеку, а к конкретному месту, которое наполняют магией. То есть, выходит, что изменения в нас вызывают не ДНК с хромосомами, а именно магические тела. И знаешь, что я думаю? – в глазах Поттера вспыхнул азарт. – Мы и правда, с генетической точки зрения наследуем от родителей предрасположенность к волшебству, но именно магическое тело является источником энергии. То есть, по сути, физическое тело это идеально приспособленный природой проводник для магии. Она проходит через нас и заряжает эти самые частицы, создавая некий резерв в организме. Антитела в свою очередь нейтрализуют вредоносное воздействие, чтобы этот заряд не «поджарил» физическое тело. И вот что выходит: чтобы сотворить какое-нибудь простенькое заклинание, ты посылаешь команду мозгу, мозг дает импульс «резерву», по всему телу вспыхивают магические искорки и бах! Вышел люмос. Сил на это много не требуется, «резерв» быстро пополняется, все довольны. Но ведь есть заклинания, требующие куда больше сил и концентрации. Плетельщики, что создавали заклинания, не зря так назывались. Они сплетали нити магии, составляли волшебные формулы, писали обряды, превращая эту науку в искусство, овладеть которым было сложно, а использовать еще сложнее. Мало просто создать импульс, нужно правильно сплести ветку финального заклинания. Процесс требует немалой концентрации и сильно расходует тот запас энергии, что есть в наличии у физического тела. Вот тогда приходит в движение магическое, с которым нас связывают нити, сотканные из наших чувств и эмоций, из наших страхов и желаний. По этим нитям мы отправляем импульс магическому телу, а оно передает нам энергию. Далее происходит следующее: поток энергии проходит через грань, которая разделяет два наших тела и равномерно распределяет почти неконтролируемый шквал магии в аккуратные речушки, эти речушки, в свою очередь, разбегаются по телу и дают заряд частицам, а частицы, под контролем разума волшебника, формируются в заклинание. Эдакое миленькое взаимодействие в полном согласии с магическим телом, – Гарри вздохнул. – Ну за исключением того, что взамен требовалось в той же пропорции отдавать магическому телу свою жизненную силу.

– Зачем?

– Без понятия, – честно признался Гарри. – Где-то я читал, что такая форма обмена была своеобразным ограничителем, иначе особо ретивые волшебники, бесконтрольно орудуя сумасшедшими по мощности магическими энергиями, разворотили бы к чертям всю планету. В других источниках я читал, что это такой естественный круговорот магии в природе, потому что жизненная сила колдуна, проходя через его магическое тело, трансформируется обратно в магию и пополняет Магический Поток.

– Занятно.

– Не то слово, – фыркнул Поттер. – Сначала для сложных ритуалов требовалось участие нескольких волшебников, чтобы их общая энергия в совокупности дала нужный эффект. Потом, стали использовать посохи или волшебные палочки, в которых было заключено второе ядро с псевдо магической формулой. Сначала она служила как дополнительный резерв, а когда до магов дошло, что вспомогательные инструменты можно применять на постоянной основе и не платить за магию собственной жизненной силой, они слегка их доработали, привязав магическое тело к ядру волшебной палочки и необходимость в плотном взаимодействии с ним просто отпала. Таким образом, колдовать стало гораздо проще: пара правильных взмахов, минимум концентрации, а если совсем концентрироваться неохота, то еще и пара заученных слов, в которых зашифрован код заклинания, и магическая энергия в крови послушно приходит в движение. Импульс при этом требуется минимальный. Конечно, поддельное магическое ядро сильно ограничивало изначальные возможности магов, и делало их зависимыми от волшебных палочек, но и проблем было куда меньше. Из магического тела просто выкачивали все силы, а взамен отдавали ту фальшивку, что наполняла ядро волшебной палочки. И внезапно изящные нити, связывающие нас с магическим телом, превратились в цепи, плотно приковавшие к нам естественный источник магии, а прозрачная грань между телами стала глухой стеной.

– Палочка выбирает волшебника, – пробормотал Том, вспомнив слова Олливандера.

– Угу, – Гарри помрачнел. – Палочка выбирает магическое тело, с которым совпадет состав её ядра. Стоит тебе взять её в руки и взмахнуть, как образуется первая цепь, сковывающая Зверя, – он сердито фыркнул, вспомнив, в каком состоянии был его Зверь, когда Гарри случайно с ним познакомился. – Запертое в клетке нашего подсознания, магическое тело оказалось обездвиженным, лишенным воли и измученным. Мы не слышали его плача, не знали его страданий. Боль, голод и одиночество сделало Зверя диким и озлобленным, исчезла та связь, что позволяла нам в согласии сосуществовать с собственной магией. Мы использовали её, но больше не слышали и не понимали, когда она пыталась говорить. Именно поэтому до одиннадцати лет у детей такая подвижная магия, они, не осознавая этого, живут в согласии с магическим телом, а когда приходит время, их магию связывают и контролируют. С одной стороны, волшебники могут творить со своей магией что угодно, а с другой Министерство может отслеживать, что именно творят волшебники, потому что каждое произнесенное заклинание оседает в памяти магического ядра волшебной палочки. Как дополнительный бонус, яркое магическое тело оказывается упрятанным в маленькую темную коробочку, и вычислить обладателя волшебной силы становится сложновато. Во времена инквизиции это спасло немало жизней. И это всем выгодно.

– Кроме магического тела, – вздохнул Том.

– Да. И вот мы приходим ко мне, – Гарри запустил пальцы в волосы и на миг задумался. – Яд Шакала затронул головной мозг, и количество антител в крови начало падать. Из-за этого заряженные частицы магии активизировались и запустили в организме разрушительные процессы, остановить которые было практически невозможно. Подсознание – хитрая штука. Оно знало, что есть шанс наладить весь процесс, если «разбудить» магическое тело. И дальше начались эти кошмарные магические выбросы, когда проснувшийся Зверь пытался в ярости пробить стену, уничтожить носителя – физическое тело, вырваться на волю и вернуться в Магический Поток. Мне удалось с ним договориться. То, что Эрмелинда, да и я сам, называем «разрушение магической коры» по факту является уничтожением стены и цепей между мной и Зверем. Меня и правда спас юный возраст, и, возможно, наследие Заклинателя, потому что мне удалось разрушить лишь стену, а не тонкую грань, фильтрующую магический поток. Иначе, всё могло закончиться весьма печально.

– То есть по факту, ты не уничтожал эти антитела? – уточнил Том.

– Нет, – Поттер улыбнулся. – Им, конечно, серьёзно досталось, когда я в конце прошлого года разворотил половину Аберфелди, но освобожденный Зверь быстро возобновил все процессы, как только восстановились первые связующие нити. И вот мы сняли оковы, стерли стену, залечили раны и вроде бы даже научились слушать друг друга, но от естественного взаимодействия мы со Зверем отвыкли. Поначалу, магическое тело так чутко воспринимало любую мою мысль, по вновь обретенной связи, что это вылилось в постоянные неосознанные стихийные импульсы, которые буквально преследовали меня повсюду. Пришлось срочно учиться контролю. Благодаря нашим с тобой тренировкам и постоянным попыткам прислушаться к Зверю, я весьма в этом преуспел.

– Хорошо, это я понял, – Арчер уселся поудобнее, привалившись спиной к стоящему позади креслу и вытянув ноги. – Но ты так и не объяснил, что с тобой происходит сейчас.

– А, ну да, – уныло протянул Поттер. – Видишь ли, изголодавшийся Зверь приличными порциями поглощает мою жизненную энергию, чтобы восстановить собственные силы и наладить баланс. Приходится делиться, потому что иначе мирного сосуществования не выйдет. Помимо этого, я пока плохо осознаю, сколько расходую магии и иногда сильно перебарщиваю со своими силами. В итоге бывают такие приступы. И если это случается, я просто на сутки выпадаю из жизни. Плюс в том, что со временем это пройдет.

– А минус? – настороженно уточнил Том.

Гарри неловко поерзал на месте.

– А минус в том, что если я использую слишком много магии, а Зверь заберет слишком много жизненных сил, это может меня убить. Я как раз учусь чувствовать «порог», – поспешил успокоить помрачневшего друга Поттер.

– «Порог»?

– Ну, как бы ту черту, которую переступать не стоит. По факту, получилось, что у меня внезапно оказался разум трехлетнего ребенка, в плане взаимодействия с магией. Но у детей в три года магии не так много, поэтому истощение им не грозит, и колдуют они скорее стихийно, а не осознанно, – юноша досадливо фыркнул. – И даже в три года они на интуитивном уровне чувствуют «порог». У меня же пока с чувствительностью плоховато. Приходится срочно «взрослеть». Профессор Герхард говорит, что прогресс уже есть.

– О, – Том иронично изогнул бровь, – и сколько нам нынче годиков?

– По словам Эрмелинды, лет десять, – нехотя пробормотал Гарри, получив в ответ веселый взгляд друга.

Не желая развивать тему, он торопливо продолжил:

– Летом, как ты помнишь, Хельга переделала мою волшебную палочку, оставив ядро лишь как вспомогательный инструмент. То есть она теперь не заменяет магию, а просто помогает лучше её контролировать при произнесении заклинаний. Зверя это никак не трогает.

– И сколько же тебе ещё терпеть эти приступы? – полюбопытствовал Арчер.

– Зависит от того, как быстро наладится контакт со Зверем, – задумчиво протянул Гарри. – Но я думаю, это продлится не больше года. Главное, пока очень осторожно пользоваться магией и следить за своим состоянием.

– Ты? Следить за своим состоянием? В десять-то лет? – Арчер насмешливо фыркнул. – Вот это как раз почти невыполнимая задача.

Гарри смущенно отвел взгляд, взъерошив свою непокорную шевелюру.

– Я… работаю над этим.

*

Снова полетели дни, и к порогу Хогвартса вплотную подобрались пасхальные каникулы. Хельга пригласила друзей погостить у неё, но оба на этот раз вежливо отказались: Гарри был намерен во что бы то ни стало освоить полеты и вплотную заняться дневниками Слизерина, и в Хогвартсе это делать было сподручнее, а Том, услышав, что к Долоховой собралась Гермиона, проворчал что-то о том, что ему Грейнджер и школе хватает и созерцать её круглые сутки в крохотном магазинчике он желанием не горит.

За пару дней до начала каникул с Поттером связался Сириус, сообщив, что получил для Гарри разрешение на посещение Отдела тайн и готов сопроводить его в Министерство. Превозмогая страстное нежелание связываться с пророчеством, Гарри всё-таки договорился с Блэком на грядущий понедельник и, предупредив Снейпа, что собирается повидаться с крестным, благополучно забыл о предстоящем походе, благо у него была куча тем, которые могли отвлечь его от пророчества.

– Говорю тебе, это что-то значит! – с жаром воскликнул Гарри, когда они с Томом направлялись в пятницу вечером в общую спальню. – Не просто так там во всех дневниках распихана это бессмыслица! Слизерин был со странностями, конечно, но не сумасшедшим. Я думаю, это какой-то шифр с посланием и его нужно расположить в правильном порядке.

– О, Гарри, я тебя умоляю, – Том со стоном закатил глаза, – тебе не кажется, что ты это просто за уши притянул? Почему тебе в этих дневниках так мерещится двойное дно? По мне так ничего таинственного там нет.

– Это потому, что ты критикан и консерватор, – насмешливо фыркнул Поттер, толкнув ладонью дверь спальни. – Все, что тебя не устраивает, автоматически переходит в разряд скучного или бесполезного. Весьма печальное качество для парня, который собрался править миром.

– Это распространенное качество большинства англичан, – иронично бросил Арчер. – Мы сторонники традиционных ценностей.

– Ой, не смеши меня, – хохотнул Поттер, – ты-то? Сторонник традиций?

– А что плохого в традициях? – раздался веселый голос Забини.

Друзья с легким удивлением глянули на соседа по комнате, не ожидая, что в спальне окажется кто-нибудь из сокурсников в это время. Блэйз выглядывал из-за полога своей кровати, и на губах у него играла лукавая ухмылка.

– Наконец-то вы соизволили объявиться, Драко тут уже извелся весь, – объявил он. – Чуть без вас не начали.

– Начали что? – насторожился Арчер.

– Традицию, конечно, – просиял сокурсник, – идите-ка к нам сюда, э-э-э, Гарри, дверь прикрой.

Заинтригованный, Поттер послушно закрыл дверь и вместе с Томом подошел к кровати Забини, заглядывая за полог. Арчер присвистнул.

– Да вы тут разошлись совсем, я смотрю, – весело заметил он, разглядывая разложенные на серебристо-зеленом пледе сладости и сэндвичи.

– То ли еще будет, – Блэйз заговорщицки подмигнул, выуживая из-под подушки бутылку с какой-то темно-золотистой жидкостью.

– Спрячь, идиот, – зашипел на него из дальнего угла кровати Драко, дожевывая бутерброд.

– А смысл? Все равно сейчас открывать будем, – он взглянул на Гарри и Тома, которые так и стояли возле кровати. – Ну, что вы застыли-то? Забирайтесь, не будем же мы тут этой прелестью на всю спальню светить.

– Где ты достал огневиски? – поинтересовался Том, усаживаясь на кровать.

– В Хогсмиде, – пожал плечами Блейз.

– О, и кто же у нас продает в Хогсмиде алкоголь несовершеннолетним? – ехидно полюбопытствовал Арчер.

Забини самодовольно хмыкнул:

– Места знать надо.

Гарри забрался на кровать следом за лучшим другом, и Драко торопливо задернул полог кровати, накладывая на него разного рода защитные чары, чтобы никто их не обнаружил. Когда с мерами предосторожности было покончено, он кивнул приятелю, и тот тут же принялся разливать напиток по бокалам. Поттер взял в руки стакан и с любопытством засунул в него нос, принюхиваясь. Пах огневиски очень даже приятно: лимоном, корицей и карамелью, даже и не скажешь, что алкоголь. Том тоже принюхался и выразительно глянул на Забини:

– А ты уверен, что это не детский огневиски? – саркастично уточнил. – Знаешь, такой, со вкусом леденцов и полным отсутствием спиртного.

– Эх, деревня, – сочувственно вздохнул Драко. – Это же не примитивное маггловское пойло. Попробуй сначала, а потом критикуй.

– Ну что, ребятки, – Блэйз обвел сокурсников сияющим взглядом, – поздравляю всех с началом каникул!

Они подняли бокалы и поднесли к губам. Поскольку пах напиток хорошо, Гарри решил, что на вкус он тоже должен быть сладким, и тут же залпом осушил стакан. Рот наполнился густой приторной жидкостью, словно он глотнул растопленного меда, но уже через несколько мгновений по телу начало разливаться тепло, а горло и язык опалил жар. Гарри, не ожидавший, что эта дрянь окажется острее перцовой настойки, зажмурился, хватая ртом воздух и пытаясь пережить этот вкусовой пожар.

– Ну ты даешь, Поттер, – с уважением протянул Забини, во все глаза таращась на сокурсника. – Никогда не видел, чтобы огневиски залпом пили, суровый ты парень, – он участливо улыбнулся. – Как самочувствие?

– Воды, – задыхаясь, прохрипел «суровый парень», вытирая рукавом мантии выступившие на глазах слезы.

Том молча протянул другу бутылку сливочного пива, и тот тут же приложился к горлышку, жадно глотая прохладный сладкий напиток.

– Фуф, – выдохнул он, обводя сокурсников ошалелым взглядом, – ну и гадость.

– Сам ты гадость, – обиделся Драко, чинно потягивая огневиски маленькими глоточками. – Пить надо просто уметь, Поттер.