Текст книги "Полотно Судьбы (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 48 страниц)

– Шуты Уизли, – закатил глаза Теодор. – Эта парочка недоумков выпила какое-то зелье, надеясь обмануть чары директора.

– О, – Гарри, наконец, отвлекся от переглядываний с Дафной и вопросительно поднял брови, – и как?

– Никак, – ехидно ухмыляясь, ответил Нотт. – В больничном крыле сидят, – его глаза искрились от еле сдерживаемого смеха, – бородатые.

Гарри и Блэйз весело переглянулись.

– Я не удивлен, – чопорно заявил Драко. – Какой человек в здравом уме станет тягаться с чарами Дамблдора? Ясно же, что запрет не шутка.

– Ой, и давно ли ты такой правильный, Малфой? – шутливо прокомментировал Гарри. – Хотя, конечно, близнецы перегнули палку. Могли бы и ночью это сделать, чтобы не позориться.

Сидящие рядом слизеринцы задумчиво покивали.

– Кстати, когда я шла сюда, то слышала, что Уоррингтон бросил своё имя в Кубок сегодня на рассвете, – вспомнила Дафна. – Здорово будет, если его выберут, не так ли?

– Кассиус? Ну, не знаю, – Блэйз в задумчивости почесал бровь. – Он какой-то угрюмый слишком для передовицы Пророка.

– А что насчет Причарда? – спросил Малфой. – Он староста в этом году и один из лучших студентов на потоке.

– Он говорил, что бросит своё имя сразу после утреннего дежурства, – припомнил Теодор.

– Из Мариуса вышел бы неплохой чемпион, – кивнул Поттер, накладывая себе омлет. – А Эдриан участвует?

– Ему будет семнадцать только в декабре, – напомнил Блэйз.

– А, точно, жаль, – Гарри почесал затылок, прикидывая, кто бы еще мог принять участие в турнире. – Кстати, Монтегю тоже подошел бы. Он с этого года должен был быть капитаном команды по квиддичу, если бы не турнир.

Малфой и Блэйз переглянулись, Гарри переводил недоуменный взгляд с одного сокурсника на другого.

– Что?

– У его семьи не самая лучшая репутация для турнира, – тихо сказал Блэйз. – Он вряд ли будет участвовать.

– А что не так? – поинтересовался Поттер.

– Его отец в Азкабане, – ответил за притихших слизеринцев Том, невозмутимо поглощая свой завтрак.

– Да? – Гарри с любопытством склонил голову к плечу. – За что?

– За массовые убийства во время войны с Тёмным Лордом, – буднично сообщил его друг.

– Арчер, мы не обсуждаем это, – еле слышно сказал Драко.

– То что вы о чем-то не говорите, не значит, что этого нет, – отрезал Том. – Отец Грэхэма был Пожирателем Смерти и это вряд изменится от того, что вы деликатно обходите эту тему. К тому же это общеизвестный факт, раз я прочитал об этом в одном из старых номеров Пророка о процессах над Пожирателями.

– Для Грэхэма это не самая приятная тема, – напряженно напомнил Малфой.

– Безусловно, – не стал спорить Арчер. – Но он либо принимает свою семью такой, какая она есть, либо отказывается от неё. И судя по тому, что он учится на Слизерине, я бы предположил, что он предпочел первый вариант. А значит, ничего оскорбительного в разговорах об отце Грэхэма нет.

– Да, за исключением, что для него это может быть болезненно.

– О, я тебя умоляю, Забини, с каких пор Слизеринцы заботятся о чьей-то душевной организации? – закатил глаза Том.

– И, тем не менее, мы не обсуждаем проблемы в семьях, – с нажимом повторил Драко. – Это личное и никого не касается.

– Да, за исключением тех случаев, когда речь заходит о родителях Гарри. Его семью вы отчего-то обсуждаете с удовольствием.

Поттер, который наблюдал, как охотница гриффиндорской команды по квиддичу бросает своё имя в кубок, метнул предупреждающий взгляд на Тома, но не успел ничего сказать, потому что в это время прозвучал ответ Драко:

– Да, потому что его родители давным-давно мертвы и это всем прекрасно известно. Вряд ли Поттер плачет в подушку, каждый раз, когда кто-то случайно вспоминает его семью.

– О, да, – холодно сказал Гарри, привлекая к себе внимание, – вы все так любите вспоминать, что мои родители мертвы, нопри этом с присущей вам, слизеринцам, деликатностью, каждый раз всячески уклоняетесь от разговоров о том, кто именно их убил. Конечно, ведь тогда это косвенно затронет ваши семьи, а это личное и никого не касается.

– На что ты намекаешь, Поттер? – прошипел Драко.

– На то, что не только у Монтегю отец был Пожирателем Смерти, – глядя прямо серые в глаза сокурсника отчеканил Гарри и резко поднялся на ноги. – Приятного аппетита.

Том проводил взглядом удаляющегося друга и со вздохом покачал головой.

– Вот ты все-таки идиот, Малфой, – констатировал он.

– Почему я? – ощетинился Драко. – Это Поттер истерику закатил.

– А кому за это стоит сказать «спасибо»? – сердито бросила Дафна, прежде чем Арчер успел что-то сказать. Отодвинув тарелку, девушка встала из-за стола.

– Уже уходишь? – красноречиво усмехаясь спросил Блэйз.

– Пропал аппетит, – Гринграсс в последний раз с упреком взглянула на Тома и Малфоя, после чего покинула Большой Зал.

– Эх, не любит она эти разговоры, – подперев голову рукой вздохнул Забини.

– Кто-то из её родственников тоже в Азкабане? – без особого интереса уточнил Арчер.

– Гринграссы во время войны придерживались нейтралитета, – помедлив, ответил Блэйз. – Но это не помешало каким-то особо ретивым фанатикам запытать до смерти её дядю.

– Пожиратели?

– Авроры, – Малфой поморщился. – После войны Ильриха Гринграсса подозревали в содействии Тёмному Лорду. Считали, что он спонсировал Пожирателей. И на одном из допросов переусердствовали.

– И что, она так скучает по дяде, которого даже не помнит?

– Ильрих был старшим братом её матери и когда он умер, миссис Гринграсс… – Драко взглянул на Блэйза и тот со вздохом закончил за друга:

– Она не слишком хорошо справилась с потерей брата, смешала какие-то зелья, чтобы избавиться от депрессии и теперь… в общем, мама Дафны очень сильно болеет.

– Неизлечимо, – добавил от себя Малфой.

– Понятно, – Арчер задумчиво крутил в руке вилку.

Не то чтобы его сильно тронула эта история, но становилось понятно, почему слизеринцы так не любят вдаваться в подробности о своих родных.

«Где ни копни, наткнёшься на семейную драму, – раздраженно подумал он. – Не школа, а какой-то бесконечный водопад слез».

*

Обмотав вокруг лица шарф и поплотнее запахнув тёплую мантию, Гарри брел по дорожке в сторону запретного леса. Он прокручивал в голове перепалку с Драко и ругал себя за несдержанность. В конце концов, тему его родителей поднял Том, а Малфой, как обычно, принялся нести чушь. Уже можно было привыкнуть.

«И на кой дьявол я вообще про Волдеморта вспомнил? – мысленно ворчал юноша. – Ведь с самого начала было ясно кто я, а кто остальные слизеринцы. Можно было бы и не накалять обстановку».

Он досадливо покачал головой, обозвал себя несдержанным болваном и ступил под сень деревьев. Впереди, совсем недалеко, была полянка, куда подросток иногда любил приходить, чтобы подумать. Гарри почти добрался до нужного места, когда обнаружил, что там уже кто-то есть.

В пол-оборота нему стояла невысокая девушка. Длинные волосы, доходящие уже почти до пояса, были спутаны, и в растрепанных светлых с пепельным оттенком прядях можно было разглядеть маленькие косички с вплетенными в них ленточками. Девушка стояла прямо посреди поляны с закрытыми глазами и, подставив лицо лучам солнца, еле заметно улыбалась. Услышав звук шагов, она подняла веки, обратив на слизеринца безмятежный взгляд серых глаз.

– Доброе утро, Гарри, – её голос был негромким и очень мягким. – Чудесная, погода.

– Ага, – Поттер широко улыбаясь, вышел на поляну и огляделся. – А тут ничего не изменилось с прошлого года.

Она покачала головой, снова подставляя лицо солнцу.

– Изменилось. Прямо рядом с тобой растет новое деревце.

Гарри опустил взгляд, заметив совсем молодой побег.

– И правда, – он уселся на поваленное дерево и зевнул.

– Еще фестралы ушли, – после непродолжительного молчания сказала девушка.

– Почему?

– Не знаю. Забрали жеребят и перебрались на новое пастбище глубже в лес, – Луна сделала глубокий вдох. – Что-то здесь сильно переменится в этом году.

– Наверное это из-за турнира, – предположил Поттер. – Тут же столько народу будет шнырять.

Лавгуд пристально смотрела в небо.

– С юго-востока к нам движется очень горячий ветер, – задумчиво произнесла девушка. – Как странно.

– И что, по-твоему, это значит? – заинтересовался подросток.

Она неопределенно повела плечами.

– Как знать.

Оставив свой пост посреди поляны, Луна села рядом с Гарри и вытащила из кармана пакетик с мятными леденцами.

– Мне нравится твоя магия, кстати, – сказала она, пристально разглядывая Поттера. – Рада, что ты с ней смог найти общий язык.

– Ну… мы привыкаем друг к другу, – пробормотал юноша. – Не так-то это просто.

– Теперь все будет хорошо, – уверено протянула девушка, и, подумав, предложила другу леденец. Тот, не глядя, взял угощение и закинул конфету в рот.

– Как прошли твои каникулы? – помолчав, поинтересовался Гарри.

– Очень интересно. Спасибо, что спросил, – Лавгуд улыбнулась. – Мы с отцом отправлялись в поход, искать морщерогих кизляков. И, представь себе, наткнулись на целое гнездо репейнюшей.

– Кого? – весело переспросил Поттер, выуживая из её пакетика еще один леденец.

– Репейнюши, – терпеливо повторила девушка. – Они маленькие и кажутся пушистыми, но под мехом у них крохотные иголочки и они цепляются к мантиям. А когда прицепятся, начинают переливаться всеми цветами радуги так ярко, что слепит глаза. Папа говорит, что если вовремя от них не освободиться, то можно даже сойти с ума от вспышек света.

– Опасные они, да? – Гарри даже не пытался усомниться в правдивости истории – когда дело касалось Луны, правда слишком сильно граничила с вымыслом и разобраться во всех её рассказах не смог бы никто.

– Они очень милы, – Лавгуд накрутила на палец одну из своих косичек. – И начинают светиться просто потому что радуются.

– Радуются?

– Да, – она мечтательно улыбнулась. – Им весело путешествовать на мантиях волшебников. Они не понимают, что их свет слишком яркий для человеческих глаз, – девушка вдруг очень серьезно на него посмотрела. – Как заклинатель ты должен понимать, что внешний вид обманчив. И за тем, что на первый взгляд представляет угрозу, может крыться нечто совсем иное.

– Например, радость?

– Да.

– Но, даже если они не хотят навредить, их свет все равно может свести с ума, – заметил Гарри. – И как же тогда поступить?

Девушка склонила голову к плечу.

– Очень осторожно, полагаю. И деликатно. Ведь по незнанию или из страха ты можешь обидеть тех, кто ничего против тебя не имеет и обжигает лишь потому, что иначе не может. Не знает как. Тогда причинишь зло именно ты.

Поттер ничего на это не сказал, обратив взгляд на верхушки деревьев, чуть покачивающиеся на ветру. Если подумать, с людьми частенько выходит так же. Они ранят и порой даже не понимают этого. А ты, защищаясь, атакуешь намеренно. Юноша усмехнулся, покачав головой.

– И кого же винить? – пробормотал он.

Луна подобрала с земли желтый листочек и внимательно его разглядывала.

– Неведение и колючки, я думаю, – поразмыслив, решила она.

Поттер рассмеялся. И вот как ей каждый раз удается все так переворачивать с ног на голову? Хотя... если подумать, ему нравилось это постоянство – сидеть вот так вдвоем на поляне, есть конфеты и обсуждать несуществующих животных.

«Выходит, если Малфой – колючка, то моя реакция – неведение? – весело думал Гарри. – Один просто не может отцепиться, а второй из-за этого защищается и атакует».

Конечно, Драко милым пушистиком никогда не был. Он просто был собой. Но и по-другому просто не умел.

«И как же тогда поступить? – передразнивая самого себя, спросил он. – Ах, да! Очень осторожно и деликатно. Нда… – Поттер почесал затылок, – главное в процессе не прикончить этого белобрысого репейнюша, а то порой руки так и чешутся».

*

Целый день в Большом Зале царило взволнованное оживление. К Кубку то и дело подходили семнадцатилетние ученики, желающие внести своё имя в список претендентов на глазах многочисленных зрителей. К вечеру, в холл начали подтягиваться остальные обитатели замка, и за час до праздничного ужина Большой зал был уже почти полон.

Кубок огня переместили на преподавательский стол, и теперь он стоял перед пустым креслом Дамблдора.

Гарри вместе с Арчером прошли к слизеринскому столу, занимая свои места.

– Ну как? Видели уже кто из наших ещё опускал свои имена? – перегнувшись через стол, спросил Поттер, обращаясь к Малфою и Забини.

– Почти все семикурсники, – похвастался Блэйз, догрызая печенье. – Я болею за Причарда.

– Да, он бы хорошо вписался в тройку чемпионов, – согласился Гарри.

За неимением более интересных кандидатур, разговор сокурсников перетек в отвлеченные, будничные темы, и за непринужденной болтовнёй ужин пролетел почти незаметно. Хотя большинство учеников едва замечали угощения в своих тарелках и нетерпеливо ерзали на местах, вытягивали шеи, выжидательно косились в сторону преподавательского стола.

Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Голоса в Зале из оглушительного шума упали до абсолютной тишины в то же мгновение, как Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен на другом конце преподавательского стола сиял улыбкой, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий.

– Кубок огня вот-вот примет решение, – объявил Дамблдор. – Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. – Он указал на дверь позади профессорского стола. – Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и сделал широкий жест рукой. Тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. И не смотря на это, никто не отводил напряженного взгляда от волшебного артефакта. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывал на часы...

– Три, два, один, – отмеряя последние мгновения, прошептал Блэйз.

Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:

– «Чемпион Дурмстранга – Виктор Крам».

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

– Я же говорил! – самодовольно заявил Малфой, пытаясь перекричать шум.

Виктор Крам поднялся с места и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

Постепенно шум в зале стих, внимание опять было приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и в воздух взметнулся еще один клочок пергамента.

– «Чемпион Шармбатона – Флер Делакур!» – прочитал Дамблдор.

Девушка, похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Хаффлпаффа. Как только она удалилась в соседнюю комнату зал опять утих. Напряжение теперь было так велико, что, казалось, его можно было потрогать рукой. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса.

Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусочек пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:

– «Чемпион Хогвартса – Седрик Диггори».

– О, да ради Мерлина, – простонал Забини, подперев голову рукой, – из всех достойных почему он?!

– Смирись, Блэйз, – язвительно улыбнулся Драко, – с тебя пять галлеонов.

Стол Хаффлпаффа в это время взорвался криками и аплодисментами. Все до единого, ученики факультета чемпиона вскочили на ноги, и вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика.

Дамблдор терпеливо дождался, когда смолкнут продолжительные аплодисменты. Гарри, пока, все были заняты, раскрыл на коленях одну из книг по анимагии и толкнул Арчера локтем. Том, заметив, книгу тут же потерял интерес к происходящему в зале и склонил голову к другу, оба слизеринца принялись тихонько перешептываться, обсуждая заклинание, которое планировали использовать для их следующей практики. Они так увлеклись, что уже не слушали, что дальше говорит директор. Не заметили, что он неожиданно прервал речь, а общее настроение резко переменилось. Как и не увидели, что Кубок огня вдруг вновь покраснел, из него посыпались искры, и в воздух взметнулось пламя, выбросив еще один пергамент. Дамблдор протянул руку, схватив его, и поднес к огню, обратив подозрительно долгий взгляд на имя. И лишь когда в Зале стало слишком тихо, оба мальчика перестали перешептываться и подняли головы, в недоумении глядя по сторонам, пока их взгляды, наконец, не остановились на застывшем лице директора Хогвартса. Именно в это мгновение седовласый маг поднял голову и, кашлянув, произнес:

– «Гарри Поттер». (3)

В гробовом молчании, опустившемся на Зал после этого, прозвучал звенящий от шока голос Блэйза:

– И все-таки, похоже, ты должен мне денег, Драко.

Никто даже не обратил на него внимания.

Комментарий к Глава 7. Головокружительные неожиданности Примечания:

(1) Эпизоды встречи гостей и события в Большом Зале частично сперты из оригинала «Гарри Поттер и Кубок Огня» – все права принадлежат госпоже Ро. Не моё, не претендую.

(2) МаджиКо – волшебная настольная игра. Некая помесь Монополии и Героев. Рождена больным воображением автора (я всегда хотела себе такую :D)

(3) В данном эпизоде частично использован текст из оригинального произведения «Гарри Поттер и Кубок Огня» – все права принадлежат госпоже Ро.

====== Глава 8. Жизнь за кнат ======

….. седовласый маг поднял голову и, кашлянув, произнес:

– «Гарри Поттер».

На Большой зал опустилась вязкая напряженная тишина. На этот раз не было слышно ни аплодисментов, ни поздравлений. Никто не произносил ни слова, не перешёптывался. Даже не шевелился. Лишь многочисленные взгляды, удивленные, потрясенные, осуждающие, негодующие, впились в одного-единственного слизеринца, который в это самое мгновение в полном ступоре смотрел на директора Хогвартса. Сознание юноши стало вдруг неповоротливым и медлительным, густым как сироп, сделав его неспособным воспринять ситуацию или хотя бы осознать, что именно сейчас произошло.

«Это сон, – гулким эхом разнеслось в его голове первая более-менее сформулированная мысль, – или чья-то шутка», – продолжал размышлять он. «Да-да, точно! Это розыгрыш. Ведь не может быть, чтобы это они серьезно. Ведь так? Так?»

Словно в поисках подтверждения своим предположениям Гарри скользнул взглядом по лицам сокурсников, но не смог разглядеть ни одного – все они вдруг слились в размытую, бледную пелену. В последней отчаянной попытке найти хоть какую-то поддержку Поттер медленно, почти нехотя, повернул голову к лучшему другу и застыл. Том. Том смотрел на него так, словно видел впервые. Как на чужака. На незнакомца.

Гарри показалось, что его с ног до головы окатили ледяной водой. По телу прокатилась дрожь.

«Не может быть, – он в отчаянии смотрел в глаза Арчера, но видел в них лишь бесконечную, черную бездну, из которой на Гарри взирала безучастная пустота, – это не может происходить на самом деле».

«Это не я бросил в Кубок свое имя, – мысленно кричал он, – ты же знаешь, это не я!»

Но вслух он так и не смог произнести ни слова.

В это мгновение за преподавательским столом царило такое же ошеломленное безмолвие. Послышался грохот отодвигаемого стула, когда со своего места стремительно поднялась МакГонагалл, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился и, выпрямившись, кивнул профессору трансфигурации.

– Гарри Поттер, – повторил он, слизеринец отвернулся от лучшего друга, обратив на главу Хогвартса умоляющий взгляд, всё ещё надеясь, что кто-нибудь прекратит это безумие. Старый волшебник выдержал недолгую паузу, глядя в глаза подростка, и ровным голосом продолжил: – подойдите, пожалуйста, сюда.

«Сейчас они скажут, что это ошибка, – словно заклинание повторял про себя Гарри, поднимаясь с места, – сейчас он покажет мне записку с именем и окажется, что это всё ошибка».

Юноша медленно шел вперед, и ему казалось, что это был самый долгий путь в его жизни. Слишком далеко расположились преподаватели. Слишком пристальными были взгляды, провожающие его, пока он двигался вдоль столов Гриффиндора и Слизерина. Шаги подростка гулом разносились по всему помещению. По мере того, как он приближался к директору, в зале начал нарастать неразборчивый ропот голосов, головы учеников поворачивались вслед слизеринцу, когда он проходил мимо, а затылок и спину прожигали пристальные, недружелюбные взгляды. Минула целая вечность, когда наконец Поттер остановился прямо напротив Дамблдора, взглянув в голубые глаза старика.

– Пройдите в ту дверь, мистер Поттер, – без улыбки произнес директор.

Словно во сне юноша обошел Дамблдора, прошел мимо МакГонагалл, даже не взглянув на неё, и осмелился только бросить осторожный взгляд на своего декана, который ожидал его у двери. Снейп смерил своего ученика холодным взглядом и отвернулся. В груди подростка начинала нарастать паника.

Решительно вздернув подбородок, Гарри толкнул дверь и переступил порог, оказавшись в небольшой комнате. У камина в дальнем конце комнаты стояли три чемпиона. Крам, привалившись плечом к каминной полке, о чем-то сосредоточенно думал. Седрик, заложив руки за спину, глядел на огонь, рядом с ним в кресле сидела Флер Делакур. Все трое обернулись к нему, как только Гарри шагнул в комнату.

– В чем дело? – спросила француженка. – Надо вернуться в зал?

Она видимо подумала, что Гарри за ними послали судьи. Слизеринец болезненно скривился, гадая, что сказать. От необходимости отвечать его спасла вновь распахнувшаяся дверь – в комнату ворвался Людо Бэгмен, накинувшись на Поттера.

– Невероятно! – воскликнул он, схватив руку Гарри. – Необычайное происшествие! Джентльмены... леди, – обратился он к чемпионам, таща Гарри к камину, – позвольте представить вам, как бы удивительно это ни звучало, четвертого чемпиона, участника Турнира!

Виктор Крам расправил плечи, оглядел Гарри с головы до ног и его хмурое лицо сделалось ещё мрачнее. Седрик вопросительно переводил взгляд с Бэгмена на Гарри, как будто ослышался. Поттер открыл рот, собираясь ответить, но его оборвал мелодичный смех Флер:

– Чудесная шутка, мсье Бэгмен!

– Никаких шуток! – старший волшебник сиял улыбкой. – Имя Гарри только что выскочило из Кубка.

Крам свел брови у переносицы. Седрик, казалось, все еще пребывал в вежливом недоумении. За обоих юношей опять ответила Делакур. В ее голосе не осталось ни капли веселья.

– Это ошибка, – уверено заявила она, даже не взглянув на Поттера. – Он не может участвовать. Он слишком маленький.

Поттер снова попытался что-то сказать, но теперь его перебил Бэгмен:

– Да, но случилось чудо, – он улыбнулся слизеринцу. – Вы ведь знаете, возрастное ограничение наложили в этом году в целях безопасности. И раз его имя выскочило из Кубка... думаю, теперь уже ничего нельзя поделать... А Гарри придется приложить все усилия. Ты ведь справишься, мальчик мой, раз решился вызваться?

Поттер подавил волну раздражения, поднимающуюся в глубине души. Ему страшно хотелось сказать что-нибудь очень резкое, но ему снова помешали: дверь позади них отворилась, и в небольшой комнате вдруг стало очень тесно, когда к ним присоединились профессор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снейп.

– Мадам Максим! – негодующе воскликнула Флер. – Они говорят, что этот маленький мальчик тоже примет участие.

Гарри вперил в девчонку раздраженный взгляд. «Маленький мальчик»?!

Мадам Максим выпрямилась во весь свой исполинский рост.

– Дамблдор! Что всё это означает? – властно промолвила она.

– Я тоже хотел бы это знать! – поддержал французов Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, а синие глаза превратились в пару льдинок. – Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы школа-хозяйка Турнира когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? – С его губ слетел ехидный смешок.

– Импоссиблъ! – Мадам Максим опустила руку на плечо Флер. – Нельзя выставить двух чемпионов, это несправедливо.

– Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. – Ледяная улыбка не сходила с лица Каркарова. – Иначе мы привезли бы сюда куда больше претендентов!

От всех этих криков у Гарри начало звенеть в ушах, и он невольно отступил ближе к своему декану. Снейп бросил на него невыразительный взгляд, но ничего не сказал, лишь чуть выступил вперед. Сначала Поттеру показалось, что декан зол на него и хочет держаться подальше, но через мгновение он сообразил, что своим маневром зельевар ненавязчиво отгородил подростка от разозленных волшебников. С губ слизеринца сорвался тихий вздох. По крайней мере, сейчас на его стороне был хотя бы один человек.

Директор Хогвартса тем временем поднял руки вверх, призывая всех к тишине.

– Господа, я прошу вас успокоиться. Думаю, нам здесь необходимо прояснить несколько моментов. Гарри, – старик пристально взглянул в глаза подростка, тот не отвел взгляда, пытаясь уловить выражение его глаз сквозь половинки очков и понять, что последует за всем этим сумасшествием. Увы, ничего оптимистичного для себя Поттер в глазах Дамблдора не разглядел. – Это ты, бросил в Кубок свое имя?

В комнате повисла пауза. Все выжидательно смотрели на подростка, а он, получив, наконец, право голоса, сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями:

– Нет, – твердо сказал он, стараясь не обращать внимания на чей-то ехидный смешок.

Снейп глянул на него через плечо и снова промолчал. Это молчание нервировало слизеринца больше всего. Почему его декан до сих пор ничего не сказал?

– Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в Кубок твое имя? – продолжал расспрашивать директор.

– Нет, – повторил Гарри.

– Он лжет! – воскликнула мадам Максим.

Гарри сжал кулаки. Никто даже не слушал его! Они не верили ему. Даже не смотрели на него. Пара презрительных, обвиняющих взглядов было всё, чем его удостоили за всё это время. И теперь его голословно обвиняют во лжи? Выступить в свою защиту ему не дала МакГонагалл.

– Мистер Поттер не мог бы пересечь запретную линию, – вмешалась она, – даже если бы захотел.

– Значит, Дамблдор ошибся в защитных чарах! – упрямо сказала мадам Максим.

– Полагаю, так и есть, – согласился Дамблдор.

– Альбус, вы же прекрасно знаете, что не ошиблись, – вспыхнула Минерва. – Все это глупости. Гарри сказал, что не подходил к линии. Не обращался ни к кому из старших учеников. Полагаю, этого объяснения достаточно!

– Мистер Крауч, мистер Бэгмен, – В голосе у Каркарова появились льстивые нотки. – Вы – наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшедшее противоречит правилам Турнира?

Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчишеское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похожим на призрака.

– Мы должны строго следовать правилам, – сухо и монотонно произнёс он, словно читая по книге. – А в них написано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире, – мужчина смерил Поттера враждебным взглядом. – Хотя я больше чем уверен, что мальчишка врет.

Снейп вперил в Крауча колючий взгляд и впервые за все это время заговорил:

– И на каких же основаниях вы делаете эти обвинения? – бархатистым голосом произнёс он.

Глава Департамента международного магического сотрудничества окатил зельевара ядовитым взглядом.

– Уже одного того, что он слизеринец, вполне достаточно, – отчеканил он. – Грязные трюки и бесстыжая ложь – неотъемлемые качества этого факультета.

По лицу Снейпа расползлась змеиная улыбка:

– Где же ваша беспристрастность, мистер Крауч? – любезно полюбопытствовал он.

– Не будь я беспристрастен, мальчишку бы уже допрашивали в аврорате, – жестко отрезал Бартемиус, декан Слизерина злобно сузил глаза. – Впрочем, начал бы я с его декана, – он опалил Северуса ненавидящим взглядом, – как с первой кандидатуры, способной устроить весь этот беспредел, подбросив имя своего ученика в Кубок.

– При всём уважении, мистер Крауч, для допроса вам потребуются куда более веские основания, чем личная неприязнь, – с гадкой ухмылкой напомнил Снейп.

– Друзья, прошу вас, давайте не будем впадать в крайности! – встрял между ними Бэгмен, продолжая улыбаться. – Сойдемся на том, что Барти знает правила как свои пять пальцев! – он просиял и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершен.

Комната вновь взорвалась гвалтом голосов. Гарри устало прикрыл глаза. Кажется, ему не дадут возможности вставить хоть слово в этом споре.

– Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня! – Каркаров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. – Зажгите его еще раз. Все школы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамблдор, будет честно!

– Поймите, Каркаров, это невозможно, – возразил Бэгмен. – Кубок огня погас, и его разожгут не раньше следующего Турнира.

– Которого не будет! – взорвался Каркаров. – После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бросить все и уехать.

– Пустая угроза, Каркаров, – прохрипел голос у двери. Все присутствующие обернулись к новому участнику разговора.

В комнату вошел Грюм и, хромая, приблизился к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым искусственной правой ногой.

– Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Как сказал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придется участвовать в Турнире. Что, не согласен?

– Согласен? – переспросил Каркаров. – Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм.

Каркаров держался высокомерно, показывая всем, что слова Грюма не достойны его внимания, но профессора выдали руки, судорожно сжавшиеся в кулаки.

– Вот так? – спокойно продолжал Грюм. – Тогда слушай. Все очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттера, точно зная, что, выпади его имя, ему придется участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится.

– Значит, мсье успешно помог Хогвартсу откусить от одного яблока два раза, – подытожила мадам Максим.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Каркаров. – И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию колдунов...

– Уж кому бы подавать протест, так это Гарри Поттеру, – прохрипел Грюм. – Но, смешно сказать, я еще и слова от него не услышал.

– А ему-то чего протестовать?! – топнула ножкой Флер Делакур. – Пальцем о палец не ударил, и чемпион! Мы много месяцев трудились, чтобы стать чемпионами. Такая честь для всей школы. За тысячу галлеонов многие готовы отдать жизнь!