Текст книги "Зодиак. Битва Знаков (СИ)"

Автор книги: RainbowSloth

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Я продолжаю слушать, всё ещё прикусив руку, чтобы не ворваться с криком и потребовать объяснений. Дело касается моего друга, и сердце отчаянно толкает меня на рискованный поступок, лишённый всякого здравого смысла. Оно бешено колотится, трясёт меня своей паникой, заставляя быстрей принять решение. Однако я сильней вжимаюсь в стену и продолжаю слушать, хотя водоворот мыслей так и не даёт мне сосредоточиться и быстро уловить смысл, заглушая его.

– Сделку можно отменить, – напоминает Высший. – Но в таком случае вы потеряете всё. И влияние, и сына.

Я мысленно молюсь, чтобы они выбрали своего сына, нашли способ спасти его от опасности, которая им прекрасна известна. Но вместо этого Доминик Колланс отчётливо произносит совершенно другое, несмотря на слабые всхлипывания своей жены:

– Заключим новую сделку. Кай до сих пор принадлежит вам, но использовать его вы сможете лишь после того, как он вступит на службу к вам после Битвы.

– И что я получу, согласившись на сделку?

– Я доставлю вам Змееносца.

– Ты уже пытался это сделать.

– На этот раз я вас не подведу.

Высший задумывается на пару секунд, и за это время я успеваю прокрутить их диалог раз двадцать и понять, что мой друг во власти Высшего, но как и почему – это совершенно другие вопросы, ответы на которые так и не приходят в голову. Кай не поклялся бы Знаком Высшему, да ещё и до своего рождения! В этом замешаны его родители, и, возможно, Кай сам не знает о существовании договора.

– Я дал тебе всё, Колланс. Деньги, влияние, власть, даже место в Совете. И попросил взамен лишь Знак твоего сына. Ты подводил меня так часто, что сотни лет не хватит на перечисление твоих провалов. Но я терпел, соблюдая условия договора. А сейчас ты просишь доверить тебе поимку Змееносца, когда ты уже вернулся без него!

– Мой повелитель…

– Замолчи, – Высший редко повышает голос, переходя в ярость, но сейчас его спокойный тон до краёв наполнен злостью. – Я готов заключить с тобой новую сделку, но условия таковы: либо ты остаёшься с тем, что имеешь, либо теряешь всё, в том числе и семью. У тебя одна попытка, Доминик. Провалишься – станешь никем и ничем. А твой сын умрёт во время Битвы. Я лично это устрою.

– Да, повелитель.

Где-то вдалеке, за тысячу километров, а то и больше, слышится тихий и умоляющий шёпот миссис Колланс, которая отчаянно просит своего мужа одуматься и подумать в первую очередь о сыне. Время останавливается, как и, скорей всего, пульс. Я уже ничего не чувствую, будто эмоции резко закрывают свои двери и отказываются выходить. В голове пусто, ни одна мысль не пролетает мимо. Лишь тупая отстранённость от всего. Всё это кажется нереальным, разговор Высшего и мистера Колланса – невозможным, а плач матери Кая – выдуманным.

В реальность меня возвращает выступившая кровь на ладони и металлический привкус. Я опустошённо моргаю и гляжу на оставшиеся следы от зубов на руке, к которой прилипли слюни. Вытерев её об штаны, я слышу приближающиеся шаги к двери и запоздало осознаю, что сейчас меня раскроют. Я бросаюсь за угол, не дыша, и даётся это очень легко, ибо лёгкие отказываются принимать кислород. Миссис и мистер Колланс выходят, и я надеюсь, что они не завернут в ту сторону, где, вжавшись в стенку, стою я.

К счастью, они идут в другую сторону, и я облегчённо выдыхаю. Воздух иглами вонзается в горло, но я заставляю себя сделать вид, что всё более чем нормально, ведь сейчас у меня по плану тренировка с Высшим. Я сглатываю подступивший ком, выпрямляюсь по струнке и стараюсь не теребить кончики волос, ибо сразу себя выдам.

Но уже с порога выдаю то, о чём бы мне следовало молчать.

– Верните Каю его Знак.

Не знаю, правильно ли я поняла ситуацию, однако эта фраза вводит Высшего в секундное замешательство. Я собиралась делать вид, что ничего не знаю о его разговоре с Коллансами, однако, взглянув на владыку Зодиака, поняла, что не могу молчать, хоть и должна. Вероятней всего, Высший ничего мне не скажет, и я серьёзно получу за это. Но кровь бурлит во мне так, что молчать об этом всё равно, что сдерживать плач. А это у меня редко выходит, практически никогда.

– Извини? – вежливо переспрашивает он.

– Верните Каю его Знак. Я слышала абсолютно всё. И знаю, что вы заключили какую-то там сделку с его родителями. И что Знак Кая принадлежит вам! Я не знаю, каким образом это произошло, но верните его!

Высший упирается руками в деревянную поверхность стола, опустив голову.

– Эшли, – цедит он сквозь зубы. – Тебе не кажется, что ты слишком часто лезешь не в своё дело?

За холодной вежливостью прячется режущая ярость, и это ясно как день. Вместо того, чтобы покорно заткнуться, я поднимаю на него глаза и говорю:

– Нет, не кажется. Кай – мой друг. И если сделка касается его, то я лезу в своё дело.

Я сама не ожидала от себя столь резкого ответа, сказанного в лицо Высшему, однако отступать нет смысла. Для пущей уверенности я сжимаю кулаки и нахмуриваю брови, устремив решительный взгляд прямо в сверкающую маску.

– Почему Знак Кая принадлежит вам? И что это за сделка, Нептун бы её побрал? – сейчас, когда напряжение горит во всём теле, я не собираюсь сдерживаться в выражениях.

– Оба его родителя дали на это согласие. Они продали Знак ещё до его рождения.

– Продали? – изумляюсь я. – В каком смысле продали? Вы хотите сказать, что Коллансы продали вам своего ещё не родившегося сына? Но это невозможно!

– Ещё как возможно. К тому же они продали не его самого, а лишь его Знак. До рождения ребёнка его Знак полностью принадлежит родителям, а они могут распоряжаться им, как захотят.

– Но ради чего они это сделали?! Собственный сын в обмен на деньги и влияние?!

– В первую очередь они действительно получили это. На незаконные дела Доминика Колланса все закрывали глаза благодаря лишь этой сделке. Он стал самым опасным сидером в стране Тригона Воды лишь благодаря этому договору. Он построил своё имя лишь благодаря сделке. И плата за всё это ничтожна: Знак его сына.

– Он не имел права! Это Знак Кая, а не его! В конце концов, это его сын! Обменять его на какие-то деньги – вот что ничтожно и отвратительно! Кай не давал на это согласие!

– Это уже неважно.

– Ещё как важно! – я со стуком опускаю ладони на стол. – Это Знак Кая! Только он может распоряжаться им, и никто больше, даже его родители!

– Порой дети нужны лишь для достижения целей.

Я делаю вид, что не слышала этого, и отчаянно произношу:

– Верните Каю его Знак.

Сил, чтобы кричать, уже нет. Но злости по-прежнему полно, и я готова прямо сейчас схватить любой висящий на стене нож и запульнуть его либо в стену, либо в Высшего. В первой случае пострадает стена, а во втором Высший просто остановит нож налету и откажется дальше терпеть мою истерику.

– Допустим, я сделаю это. Но что я получу взамен?

– Что хотите, – тихо, но твёрдо говорю я. – Заберите хоть мой Знак, но верните его.

Слова выскакивают сами, я даже не задумываюсь о них. Они лишь мельком пролетают в голове, сразу вырвавшись наружу.

Я давно уяснила, что слова забрать назад нельзя, а если и можно, то сделать это очень трудно. Они вылетают навечно, безо всякого шанса на возвращение. Их обязательно будет кто-то да помнить. И очень повезёт, если этот кто-то не использует мои же слова против меня. Жаль, что Высший не относится к такому типу. Он использует всё, что только попадётся ему под руку. Будь то слова или те же люди.

– И ты готова заплатить такую цену?

Я знаю, на что иду. И знаю, каким мерзавцем Кай был в последнее время. Но всё то, что он творил, он делал под влиянием Высшего. Его странное поведение, невнятное объяснение всего связано именно с этой проклятой сделкой. Однако сейчас он стал прежним, и пусть чудовищная рана навсегда останется в нашей дружбе, Кай остаётся по сей день дорогим мне человеком. А их у меня мало, и я не могу лишиться одного из них.

– Да. Готова.

– Не находишь это забавным, Эшли? Ты отрицаешь любовь всеми возможными способами. Ты убедила саму себя, что недостойна её, что она не нужна тебе, что это пустая трата времени. Однако кое-что ты упустила. Несмотря на все убеждения, ты даришь эту любовь чуть не каждому. Рискуешь, думая, что так будет лучше. Но на самом деле ты даже не задумываешься об этом. Тобой движет только любовь к людям, не больше. Сейчас ты готова пожертвовать своим Знаком ради другого. И, как я понял, ты не откажешься от своих слов?

Если Высший согласится на сделку, то всё рухнет в один момент. Я буду подвластна ему, а тот сможет управлять мной, как захочет. То есть случится то, чего я боюсь больше всего на свете. И тогда я не смогу помочь Эндрю. Но он справится и сам, он точно поймёт почему я сделала это. И не будет осуждать.

– Если мне не нужна любовь, то это не значит, что её недостойны другие. И я не откажусь от своих слов. Отдайте Каю его Знак в обмен на мой.

Высший сцепляет ладони вместе.

– Мне не нужен твой Знак. И клятва им от тебя мне тоже не нужна. Пока что.

– Но…

Высший поднимает руку, веля мне умолкнуть.

– Если бы мне был нужен твой Знак, я бы обратился к твоей матери ещё до твоего рождения.

Я не спрашиваю, почему он этого не сделал, ибо знаю, что не получу ответа. Всё, что так или иначе связано с моей матерью, Высший тщательно избегает и скрывает от меня. Добиться правды от него я не могу. Пока не могу. А может, и не смогу никогда. Даже если Высший доверится мне, вряд ли он откроет мне правду. Однако я не отступлю, ибо обещала Адене. Но и оставить Кая я тоже не могу.

– Я могу попросить об одной просьбе?

– Смотря что это за просьба.

– Если мистер Колланс провалится, не трогайте его семью. Ни Кая, ни его мать.

Это выглядит как тщетная попытка сохранить жизнь моему другу, однако так оно и есть. За все десять лет, проведённые вместе, Кай стал важной частью моей жизни. И несмотря на все обиды, без него жизнь станет другой, серой и мрачной, точно от неё оторвут приличный кусок, практически половину.

– Я подумаю, но ничего не обещаю.

Конечно, Высший не даст мне обещания, ведь он вряд ли сдержит его. Но сейчас я большее и не получу. Поэтому я вздыхаю и благодарно киваю, но желание кинуть в него нож или же просто забить ногами всё ещё обжигает меня изнутри. Я впиваюсь ногтями в ладонь, чтобы хоть как-то успокоиться. Всю злость я смогу выплеснуть во время тренировки, это уже давно пройденный урок. Да, Высший будет недоволен, что ярость будет управлять движениями, а не я яростью, но меня это ни капли не волнует.

– План занятия изменился. Оно пройдёт в другом месте, – говорит Высший, когда я наконец более-менее успокаиваюсь.

Я киваю, не говоря ни слова. Плевать, где пройдёт занятие и пройдёт ли оно вообще. Я иду следом за Высшим, который уводит меня всё дальше и дальше.

Насколько я знаю, подводная база полностью связана со всем домом и ареной, и способов попасть туда тьма тьмущая. Высший ведёт меня совершенно неизвестным мне путём в не менее неведомое мне место. По дороге я обдумываю, как быстро смогу найти Кая и всё ему рассказать. Теперь, зная истинную причину, я могу его простить. Из памяти это, конечно, не выкинешь, но прощения он заслуживает.

– Вы расскажете Каю? – спрашиваю я по пути.

Высший даже не оборачивается.

– В этом нет необходимости.

– Но он как никто другой имеет право знать! – вновь завожусь я. – Это его Знак и…

– Эшли, – прерывает он меня. – Он узнает лишь тогда, когда решу я. Не раньше.

Ну мы это ещё посмотрим. Хочет этого Высший или нет, но Кай узнает правду. Высший может запереть меня в комнате, запретить видеться со всеми чемпионами. Но всё это не станет препятствием для меня. Я найду способ рассказать всё Каю.

– В тот день, – в горле сухо и паршиво, – когда Кай избил Льва… Им управляли вы, верно?

– Побочный эффект, – отвечает он как ни в чём не бывало. – В первый раз такое бывает. Я его не контролировал.

– То есть это был он сам?!

– И да, и нет. Я уже говорил тебе, что внутри каждого есть и светлая, и тёмная сторона. Обе прячутся в самой глубине, однако тёмная любит проявлять себя чаще. Ей достаточно одного толчка, одного порыва злости, одного события, которое приведёт к ярости. В такие моменты человеком полностью управляют его тайные желания, которые он не признаёт из-за их аморальности.

Не знаю, легче мне от этого или нет. Кай приставал ко мне, будучи вовсе не под влиянием Высшего. Если бы это было наоборот, меня бы вывернуло наизнанку прямо на месте. Но тошнота и без этого подступает к горлу, поэтому я замолкаю, иначе выплюну не только обед с завтраком, но и все органы в придачу.

Высший приводит меня в тёмное, холодное, покрытое непроглядным мраком место. Впереди лишь железная дверь, а в стороне длинная винтовая лестница, ведущая наружу. В нос бьёт запах пота, железа и гнили. Морщась от омерзительной вони, я сжимаю крылья носа, но неприятный запах режет глаза, из-за чего слёзы на них выступают сами собой. Высшего ни капли не беспокоит трупный запах. Может, в его маске есть фильтр, который не помешал бы и мне.

– Более чем уверен, ты уже слышала о Хопеше.

Высший с металлическим лязгом открывает дверь, пропуская меня вперёд. Я же убираю руку от лица и вдыхаю воздух по минимуму. Колени дрожат, руки сложены на груди, чтобы те не свисали, как две верёвки, за которые можно ухватиться и кинуть меня в стену. Уверена, Хопеш практикует и не такое.

То, что я вижу, оказывается настолько ужасным, что я едва не падаю в обморок.

К потолку прикованы звенящие цепи, что туго обмотаны вокруг загорелых рук. Тёмные кудри прилипли к мокрому лицу, рот приоткрыт, ресницы едва колышутся. Кожа свисает красными влажными лоскутами. Сдержать крик у меня получается, а вот желание прикоснуться к нему – нет. Рука тянется сама, но я останавливаю её навесу и убираю к груди, а взгляд отвожу.

Ибо смотреть на Марка Фостера в таком состоянии невозможно.

А ещё на Хопеша. До этого я его ни разу не видела, и очень бы хотелось, чтобы так оно и продолжалось. Его довольная улыбка адресована вовсе не мне, а своему творению. Он с обожанием рассматривает каждую рану, точно видит в них произведение искусства. Его маленькие свинячьи глаза искрятся извращённой любовью. И только после минуты любования своей работой он замечает меня и Высшего.

Хопеш отвешивает низкий поклон, чуть ли не припадая к полу.

Высший обходит меня, не обратив внимания на мой шок. А может, просто проигнорировал. Он кружит вокруг подвешенного Марка, как коршун над трупом несчастного животного. Лев же не подаёт никаких признаков жизни, кроме слабо вздымающейся груди при болезненных вдохах.

– Как вы и просили, господин Высший, – бас Хопеша сочится покорством. – Однако до яда дело ещё не дошло.

То есть до арденс-вивева. Таким же пыткам подвергался Эндрю в этом же месте.

Высший тоже замечает сходство. Может, оно задумывалась изначально.

– Марк, – Высший подходит ко Льву. – Три месяца назад здесь висел твой друг. Неужели вы настолько дружны, что так одинаково глупы? Я ведь предупреждал его, что эти пытки покажутся ему щекоткой. И сдержал обещание. Но с тобой я поступлю иначе. Сначала ты увидишь муки своей возлюбленной, её последний вдох и смерть. Умрёшь сам. А дальше уже нужно решить, что делать с твоей семьёй: занятыми родителями и маленькой сестричкой. Может, они отправятся вслед за тобой, а может, умрут и до тебя.

Марк с глухим рычанием пытается вырваться, но выглядит это жалко.

– За что он здесь? – спрашиваю я не своим голосом.

– Я не люблю, когда идут против меня. И Марк понимал это. Однако попытался это сделать, за что и поплатился.

По спине пробегает неприятный холодок.

– Зачем я здесь?

– Дело в том, что Марк не до конца усвоил урок. Видишь ли, и он, и ты кое-кого поддерживали. Однако ты сделала выводы, верно? Так приведи и Марка к этому.

– Не понимаю…

– Тебе знакома техника крови? – получив слабый кивок, Высший продолжает: – Боль не просто лучший учитель, но и лучший показатель, насколько усвоен урок.

– Вы же не хотите, чтобы я?..

– Именно этого я от тебя и хочу. Ты ведь поняла правду и уяснила её? Так помоги другому, пусть и не из своего Тригона. Докажи те слова, что говорила мне.

Высший движением руки выкручивает цепи, освобождая Марка. Тот мешком падает вниз, почти не издав ни звука. Его руки тут же неестественно выкручиваются, кровь отливает от лица, делая его белым, как мел, и можно запросто решить, что Марк уже труп. Движения Высшего плавные и точные, будто он дирижирует целым концертом. Он решает усилить кровотечение, как наружное, так и внутреннее. Кровь пульсирует алой струёй, запах падали поднимается в воздух.

– Теперь ты, – велит Высший.

Если я заставлю Марка страдать, то поднимусь в глазах Высшего. Возможно, получится выяснить его планы. Он убедится в том, что я полностью на его стороне. А ещё в это поверит Марк, который и так убеждён в моей верности Высшему. И доказать ему обратное я не смогу, да и слушать меня он не станет.

Я опускаюсь рядом с ним, на колени. Высший не останавливает меня, решив, что мне так проще сосредоточится. Пусть думает, что хочет, сейчас я ненавижу его всем сердцем, и мне глубоко плевать, что он думает!

Марк поднимает на меня взгляд. Пустой, точно он ненавидит меня, но не может признавать это или же не хочет. До сих пор верит, что я не оказалась лгуньей, роль которой играю совсем немного дней, но по ощущениям всю жизнь. В ореховых глазах нет абсолютно ничего, даже какого-то блика света. Нет мольбы, крика злобы, простого отвращения и разочарования. Только пустота, прожигающая изнутри.

Кровь нащупать легко лишь потому, что она повсюду. Это почти то же самое, что и вода, только горячей. Если при управлении воды она чувствуется внутри, её течение растекается по телу, то с кровью точно так же. Подушечки пальцев в полной мере ощущают её, мне ясно её течение, которое теперь подвластно только мне. Я могу перенаправить его, ускорить или замедлить, даже остановить.

Крик проносится по ушам, как лезвие бритвы, отрезая все мысли, что выбора у меня нет. Выбор ещё как есть: прекратить и присоединиться к Марку, терпя все пытки, или же продолжить, как велит Высший. Больше меня устраивает первый вариант, однако я всё ещё плавно двигаю руками. Я действую как можно мягче, что не скрывается от Высшего, который вступает в дело, выкручивая Марку руки, ноги, да и всё тело в целом.

Это настолько ужасно, что меня воротит от собственных рук, от вьющихся взмахов. Будь моя воля и не будь здесь Высшего, который может меня остановить, я бы пустила кровь самой себе с огромным удовольствием. Вместо этого я с болью и ненавистью к себе наблюдаю, как скрючивается в агонии Марк.

Глазами говорю ему, что не хочу этого делать и мне крайне жаль, но разве он сможет понять? Взглядом пытаюсь донести, что это ради Эндрю. Но всё это утопает в его неистовом крике.

Однажды у меня получилось перенаправить собственную боль на других, точнее сделать так, чтобы они почувствовали то же, что и я. Вышло это спонтанно и на эмоциях. Однако теперь я пытаюсь перенять чувства Марка, чтобы полностью ощутить всю его боль. Заплатить за то, что я делаю.

Сначала сердце точно останавливается, пропуская несколько ударов подряд. Сердцебиение восстанавливается лишь спустя пару тяжёлых мгновений. Дальше кровь замирает во всех сосудах, но течение возобновляется с некоторой пульсацией и усиленной скоростью. Словно пытается вырваться наружу, прорвав и артерии, и вены, и капилляры. Я вздрагиваю, но тут же беру ситуацию под контроль, продолжая управлять кровью Льва и внутри, и снаружи. Она линиями вытекает из открытых ран, полностью заливая кожу. Кровь тянется изо рта по желанию Высшего, а не по моей воле.

Глядя на кровавое месиво, каким стал Марк, я со шлепком опускаю руки на пол, прямо в багровую лужу крови.

– Хватит, – прошу я, опустив глаза в залитый кровью пол. Точно красная корка льда, в которой застыли мои ладони. Кровь попадает под ногти, и в голову влетает недавнее воспоминание: Марк сражается с Высшим, который безжалостно вырывает его когти, а те градом падают на землю.

Я сжимаю кулаки, и кровь внутри них противно хлюпает. Внутри лишь одно желание: это место должно сгореть дотла.

***

Прошлое полнолуние я успешно пропустила. А в октябре случится прекрасная возможность: два полнолуния в одном месяце, в начале и конце. Высший решает вернуть меня в дом, обосновав это тем, что силы Тригона Воды возрастают в несколько раз во время полнолуния, и, если достаточно впитать в себя лунный свет, то результат не заставит себя ждать.

После всего, что я натерпелась, я только рада такому изменению. Перед Марком я не извинилась, да и вообще я его не видела с того самого дня, как и Ари. Или им запретили даже подходить ко мне, или же Тригон Огня сам меня избегает. От обоих вариантов в душе веет холодным ветром, а пальцы как будто снова опускаются в липкую кровь. Помнится, после так называемого занятия я отмывала руки всю ночь, и то, так и не отмыла. И если выглядят они безупречно чистыми, но по ощущениям кровь доходит до самых плеч вместе со шрамами.

Зато я наконец увидела Кая и с ходу всё ему рассказала. Тот предложил сходить в библиотеку и всё выяснить, и я незамедлительно согласилась.

Уже в библиотеке он мне выдаёт:

– Эндрю всё мне рассказал.

– Что?!

– Я виделся с ним две недели назад. В Метиде. Он, в какой-то степени, даже спас меня. Ну, мы, конечно, сначала немного подрались, но потом…

– Ты виделся с Эндрю?! – ошеломлённо переспрашиваю я.

– Ну да.

– И почему ты мне об этом сразу не сказал, Нептун тебя побери!

Я чуть ли не швыряю в него ближайшую книгу, но вовремя сдерживаюсь. Кай, поняв, в каком я состоянии, осторожно отступает от меня подальше, вскинув руки.

– Я хотел, чтобы нас никто не услышал! Библиотека идеально для этого подходит.

– О да, – язвительно протягиваю я, вспомнив, как какой-то девице настолько не понравился мой выбор книг, что она тут же сообщила об этом Высшему.

Мы садимся за ближайший длинный стол. Я, опустив голову на сложенные руки, требую, чтобы Кай всё рассказал, не упустив при этом ни одной малейшей детали.

– То есть ты был под контролем Высшего, когда встретил Эндрю, пытался его вырубить, но в итоге победил он, потом ты начал задыхаться, после чего снова отключился, а очнулся уже в самом грязном в мире месте, где были Эндрю и Адена, а уже благодаря им ты узнал, что твои родители продали твой Знак, и тем самым всё прояснилось: и странное поведение, и провалы в памяти? О, а ещё ты теперь на стороне Эндрю, – уточняю я, когда Кай заканчивает.

– Именно!

– Мы должны узнать, как это можно исправить.

Кай с грустью усмехается:

– Это возможно, если Высший умрёт. Ну или вернёт мне Знак по собственной воле.

– Всего два варианта. Какой маленький выбор, даже скучно.

– Так сказала Адена.

– Я не спорю, что ей, как нимфе, известно об этом лучше. Однако никто не знает всё в этом мире. К тому же по традиции жанра варианта всегда три. И третий мы найдём.

– Эшли, это бессмысленно, – закатывает он глаза, подходя ко мне. Моя рука ложится на полукруг, и я уверенно произношу:

– Продажа Знака.

Ко мне летит лишь одна книга среднего размера. Выглядит она не старой и даже почти непотрёпанной. Лишь корешок немного отходит. Не обращая на это внимание, я открываю книгу с первой же страницы и быстро перелистываю, бегая глазами по тексту, пытаясь выловить нужную информацию. Я проглядываю содержание, надеясь отыскать нужную главу, но названия настолько запутанные, что я решаю вернуться к первому способу поиска. Я вожу пальцем по строкам, думая, что так будет легче найти.

– Какого Нептуна в главе «Перемещение к началу» и говорится про то, что нам нужно?! – раздражённо шиплю я и сжимаю переплёт треклятой книги.

– Вообще, это вполне логично.

– Да пошли они со своей логикой.

Кай фыркает:

– Когда это ты стала такой злой?

– Месяц в обществе Высшего даёт о себе знать, – хмуро замечаю я и пробегаю глазами по маленькому тексту, который занимает всего лишь одну страницу. – То же самое. Те же два варианта. Да они ни звезды не знают!

Я швыряю книгу на пол и скатываюсь вниз, согнув колени. Кай присаживается рядом. В отличие от меня, выглядит он спокойным, хотя дело касается именно его.

– Я уговорю Высшего вернуть твой Знак, – обещаю я, подперев подбородок коленями. – Не важно, что он попросит. Я сделаю это.

– Эшли, не нужно.

– Почему? Кай, ты буквально марионетка в его руках! И дёрнуть за ниточки он может в любой момент, даже сейчас! Если тебе наплевать, то поздравляю, ты – конченный псих, не думающий о своей жизни! Может, ты и не заметил, то так уж и быть, скажу: мне не всё равно! Я переживаю за тебя, ибо твоя жизнь может оборваться в любую секунду по желанию Высшего и отправиться к Плутону! Или парни все такие тугодумы и вам действительно по барабану, умрёте вы или нет?! – выпаливаю я на одном дыхании.

Кай изумлённо хлопает глазами. Либо он прокручивает мои слова у себя в голове и даже не задумывается о своём ответе, либо он как раз придумывает его, но не находит нужных слов. Я глубоко дышу, обхватив колени руками.

– Эшли, – Кай протяжно вздыхает. – Мне не наплевать.

– Ведёшь себя так, как будто наплевать.

– Эшли, разве мне может быть наплевать на то, что мои родители буквально продали меня? – Кай говорит спокойно, однако его безмятежный тон хуже всякого крика. – Наверное, я должен быть в ярости или хотя бы удивиться. Но, знаешь, это ожидаемо от них. Понимаешь, они ведь любят меня по-своему, что ли, и я знаю об этом. Они никогда не говорили об этом прямо, да и не проявляли тёплого отношения. Их отстранённость, холодность, равнодушие стали привычны для меня. И если бы год назад они рассказали мне об этом, я бы даже не был расстроен. Я бы нашёл этому оправдание, даже был бы рад этому! Но сейчас что-то щёлкнуло. Может, мозг встал на место, – печально усмехается он, выдавливая из себя улыбку.

– Прости. Я не должна была кричать. Мне жаль, что твои родители поступили так.

– Мне тоже. Это вполне в их духе, но всё равно… Обидно как-то.

Возможно, мне сложно его понять. Своих родителей я не знаю, родная мать жалеет о моём рождении, а отец, вероятней всего, даже и не ведает о моём существовании. Предательства со стороны этих людей я не жду, но не потому, что они мои родители. Для меня они чужие люди, которые вряд ли появятся в моей жизни и захотят быть её частью. Они не больше, чем обычные прохожие на улице, чьи лица никогда не остаются в памяти.

У Кая же всё иначе. Он жил с родителями всю жизнь, они любили его, заботились и обеспечивали. Ему даже удалось уговорить отца хотя бы подумать над тем, чтобы удочерить меня. Кай получал от них всё, но тем не менее ожидал подобное предательство.

– Я найду способ вернуть твой Знак, – вновь говорю я. – Это нельзя так оставлять.

– Почему ты так хочешь мне помочь? После всего, что я сделал… Я приставал к тебе против твоей воли, применил к тебе технику крови, избил до потери сознания Марка.

– Это в прошлом, – перебиваю я его. – Тогда это был не совсем ты. По словам Высшего, это связано с тёмной стороной, которая есть в каждом.

– Но ты не простишь меня?

– Не прощу. Кай, пойми, это очень сложно, практически невозможно. Но ты всё равно остаёшься моим другом, даже после всего этого. Может, между нами и не всё так гладко, но я хочу тебе помочь.

– Так просто?

– Важные вещи всегда просты. Это мы любим всё усложнять.

Кай кивает и встаёт на ноги.

– Сейчас у меня занятие с Высшим, – сообщает он, пока я поднимаю книгу.

– Погоди, индивидуальное? – уточняю я.

Кай кивает, и книга выскальзывает у меня из рук, ударившись корешком об пол.

– Она ведь не первая? – интересуюсь я охрипшим голосом, а Кай наконец понимает, в чём дело. – Кай, как можно быть таким идиотом?!

Я поднимаю книгу и кладу её на стойку, чтоб больше ей не пришлось страдать.

– Я же не знал!

– Ты знал две недели! Если эти занятия проходят так, как я думаю, то сейчас ты всё ему выдашь! – я хватаюсь за голову, сжав волосы. – Тогда он поймёт мою ложь и лишит способностей. А я не смогу узнать о его планах. Я вообще не смогу помочь Эндрю!

Кай хочет вставить слово, чтобы хоть на секунду прервать мою скорую истерику, однако я делаю это сама:

– Хотя знаешь… Я смогу выкрутиться.

– Уверена?

– Абсолютно. Что-нибудь придумаю.

Кай слабо верит в мой уверенный тон, однако не возражает. Перед тем как уйти, он проходит по мне изучающим взглядом, который есть у всех Коллансов. Я отвожу глаза, будто меня это не волнует, и стягиваю резинку с запястья, завязывая волосы в хвост.

– Будь осторожна. И разберись с тем, что сейчас происходит с тобой. Если будет нужна помощь, только скажи.

– Я в порядке, – машинально отвечаю я, покончив с волосами.

– А ещё прекрати врать. Дурная привычка.

Я без всяких угрызений совести ставлю на его пути водный хлыст, об который Кай спотыкается. Он отвечает мне лёгкой улыбкой, той самой искренней и знакомой, и уходит. Я же задумываюсь о нашем положении.

Уже пять чемпионов настроены против Высшего, и к этому нужно привлечь остальных. Всего лишь семь подростков. Но даже двенадцати людей не хватит, чтобы противостоять владыке Зодиака. Однажды Высший назвал меня и Эндрю детьми и был абсолютно прав. Двенадцать детей ничего не смогут сделать против Высшего и его армии. Но в сердце всё равно кроется слабое предчувствие, что такой риск не будет напрасным.

И чтобы укрепить эту маленькую надежду, нужно убедить остальных чемпионов.

Я размышляю над тем, как это сделать, чтобы Высший не прознал. Точно не нужно говорить Каю об этом. Хоть он мой друг, но ещё он всё-таки шпион, пусть и не по своей воле. Весь октябрь я буду здесь, в доме, и шанса лучше мне не представится. Но лучше делать это ночью. Обычно, чемпионы ложатся очень поздно, так что возможность у меня есть. Никто не отменял водную проекцию, которой я до сих пор не научилась, но которая может оказаться такой полезной.

Я составляю примерный план до самого вечера, когда уже начинается закат. В любой бы другой период жизни я бы попыталась зарисовать удивительно нежное небо, его розово-лиловые облака и светло-оранжевый свет. Но сейчас этот закат служит лишь напоминанием, что мне пора на осмотр к доктору Фарреллу.

На самом деле об этом позаботился Высший. Он настоял на том, чтобы каждую неделю октября я проходила осмотр сил. Так будет ясней виден мой результат, насколько повысился показатель или же так и остался прежним. Я вовсе не против, доктор Фаррелл очень даже приятный человек. Однако его интерес к сидерам иногда меня пугает.

– Мисс Вентерли! – восклицает он, когда я вхожу в его кабинет. – Надеюсь, у вас всё в порядке. Жалобы какие-нибудь есть?

Разве что на Высшего.

– Всё в порядке, – отвечаю я, садясь на кушетку. – Только голова болит.