Текст книги "Зодиак. Битва Знаков (СИ)"
Автор книги: RainbowSloth
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)
– Не нужно! – перехватывает её Эндрю.
Я уже не обращаю должного внимания на его прикосновения. Они стали обычной и привычной вещью в моей жизни.
– Не стоит касаться её, – просит он.
Я вырываю руку.
Отвернувшись от него, я касаюсь головы погибшей девушки. Её кожа холодна, как лёд, и до ужаса слишком гладкая. Но то, что она настоящая – сомнений нет. Когда-то она излучала тепло, была нежной и мягкой. А теперь это лишь часть трупа.
– Мы… Мы можем оказаться здесь.
– Не говори так.
– Не говорить очевидное?!
– Это вовсе не очевидное. Это можно изменить. Нужно изменить.
– Пойдёшь против Высшего? – истеричный смешок вырывается сам. – Ты прямо сейчас видишь на что он способен! Да он оборвёт твою жизнь, если ты и дальше будешь вести себя как идиот, идущий на бесполезный риск!
– Да пойми ты, я не могу с этим смириться! Не могу принять эти бесполезные смерти, что случились за четыреста лет! Их гораздо больше, чем мы видим сейчас, и число увеличивается с каждой минутой! Если я смогу это прекратить, то я продолжу бороться. Даже если это будет стоить мне жизни.
– Ты просто идиот.
Взглядом я окидываю головы ещё раз.
– Пойдём отсюда, – вновь повторяет Эндрю.
На этот раз я полностью с ним согласна. После всего увиденного мне хочется не просто покинуть эту комнату, а вернуться в страну Воды и никогда её не покидать, никогда не слышать о Битве и Высшем. Но, под взглядом тысячи выпученных глаз, я понимаю, что это лишь очередная неосуществимая мечта.
Мы входим в следующую комнату. Заранее я зажмуриваюсь, боясь того, что здесь может находиться. Если это будут обезглавленные тела, то я умру прямо на месте.
– А здесь позитивней будет, – говорит Эндрю, смело вошедший в комнату.
Я открываю глаза. Конечно, это не висящие головы и не обезглавленные тела, но и позитивная обстановка здесь не ощущается. Скорей, она более умиротворенная и не такая жуткая, как в прошлом месте. Но здесь мне не нравится.
Комната такая же огромная, как и соседняя, но вместо голов стены усеяны фотографиями в рамках. Как и предыдущем случае, цвет рамки зависит от Тригона, как, впрочем, и расположение. Теперь я не теряюсь в них и могу точно сказать, что фотографий больше всего у Огня.
– Победители, – говорит Эндрю. – Подумать только! С одной стороны мертвецы, а с другой…
– Счастливчики, – заканчиваю я.
Сами фото ненамного больше ладони, и издалека разглядеть каждое почти нереально. Меня мало интересуют те, кто оказался сильней в кровавой схватке. Всё-таки в конце концов, они все стали убийцами. И если мёртвых я узнавала, то, приблизившись к фотографиям своего Тригона, я не вижу ни одного знакомого лица.
– Мэтт, Джек, Лия, Роза, Крис, Тереза, – перечисляет Эндрю тех, кто раньше учился в академии. – И много других. Все они здесь.
– Уж лучше здесь, чем на виселице, – бурчу я.
Он тут же умолкает и возвращается к другим фото. Такое чувство, что Эндрю ищет определённого человека, чьё участие в Битве ему известно. Если подумать, он знает многих, кто участвовал и победил. Но здесь что-то другое. Он старательно высматривает лица и, не касаясь, водит по фотографиям пальцем. Он останавливается на фото две тысячи восьмого круга. Тот самый год, когда Огонь и одержал свою первую победу среди одиннадцати.
Я подхожу ближе и нагибаюсь, чтобы разглядеть фото. Все три Знака молодые парни. Первый – Овен – загорелый, тощий, с коротко постриженными светлыми волосами, которые будто выгорели на солнце. Второй – Лев – коренастый юноша с квадратным лицом и мелкими глазами. А Стрелец отличается от них всех. В отличие от своих угрюмых товарищей, он широко улыбается фотографу. Его чёрные волосы сверкают в лучах солнца, как и голубые глаза.
– Ты его знаешь? – спрашиваю я.
– Это директор Огненной академии, – отвечает Эндрю. – Николас Бёрк.
– И какой он?
– Он похож на тебя, – говорит Стрелец. – Миролюбивый, всегда поможет. Никогда не оставит в беде. Он против всего этого. Против Битвы, насилия и бесполезного кровопролития. Будь его воля, нас бы здесь не было. Уверен, он бы тебе понравился.
В его зелёных глазах неожиданно пробуждаются ярость и скорбь, которых не было до этого момента.
– Но раз он против Битвы, то почему?..
– Эш, я знаю, никто не возвращается отсюда прежним. Но мистер Бёрк смог. Он жалеет о своём участии. Точнее, жалел.
Его голос предательски содрогается, и похоже, что любое упоминание о директоре наносит удар прямо в сердце.
– Почему прошедшее время? – не понимаю я, но доходит мигом. – О… Прости, я не знала.
Теперь мне становится ясна причина грустных ноток в голосе Эндрю.
– Как давно?
Эндрю глубоко вздыхает.
– Не знаю. Наверное, спустя день после того, как я сюда попал. Может, спустя два дня или неделю.
– Но почему ты так уверен? Он может и жив.
– Нет. Высший дал мне понять, что мистер Бёрк мёртв из-за меня.
Ничего не понимаю. Эндрю встречался с Высшим дважды: в пыточной и сейчас. Про первый разговор Эндрю мне рассказал, хотя мог и умолчать о том, что не касается меня. Зато второй их диалог мне более чем известен. Но и в нём не было даже искусно скрытого намёка. Хотя я могла просто не распознать его, в отличие от Эндрю. Вспоминая недавнюю беседу с владыкой Зодиака, я лишь нахожу указание на возможную опасность, нависшую не только над ним самим, но и над его родителями.
– Почему ты решил, что он мёртв из-за тебя?
Эндрю покусывает губы, обдумывая слова, которые он собирается мне сказать. Его рука летит вверх, прямо к волосам, и я понимаю, как сильно он нервничает.
– Он помог мне, – объясняет Стрелец, тщательно подбирая слова, чтобы не сморозить чего лишнего. – И всегда помогал. А Высшему это не очень понравилось.
Я совсем запуталась. Почему Эндрю скрывает свои эмоции, подавляет их? Зачем он это делает? На все мои вопросы Эндрю точно не ответит. Он лишь отмахнётся и снова прикроется фальшивой улыбкой, которую раскусить настолько легко, что это сможет сделать даже ребёнок.
– Эндрю, – всё-таки решаюсь я. – Что сейчас с тобой происходит?
– О чём ты?
Он выпрямляется, отводя взгляд от фотографии, где запечатлён молодой директор Огненной академии.
– С тобой явно что-то не так.
Эндрю разминает плечи и неожиданно морщится, после чего хватается рукой за плечо. В голове тут же всплывают три жуткие полосы.
– Я не хочу об этом говорить, – наконец произносит он.
Что ж, Эндрю хотя бы признаёт, что с ним творится что-то неладное. А это уже прогресс.
Эндрю – парень, встрявший во что-то серьёзное. Он умеет скрывать свои истинные чувства, но иногда, как сейчас, просто не может их сдержать, и всё накопившиеся резко вываливается на него. Но даже если он не может их остановить, то это не значит, что Стрелец не будет пытаться сделать это. И снова он борется с собственной болью, тем самым терзая себя самого ещё больше.
«Это можно изменить. Нужно изменить».
Из этих слов мне ясна лишь одна, но важная вещь. Эндрю решительно настроен прекратить всю тиранию Высшего и любой ценой свергнуть его.
Высший и впрямь засиделся на троне. Более чем уверена, что поиски двух пропавших сирот так и не начались. Высший ничего с этим не делает, и, сомневаюсь, что сделает хоть что-то.
Исчезновение сидеров началось двадцать два года назад. Глазами ищу нужный год, но все цифры, вырисованные на стенах, перемешиваются в голове. Если почти каждый Тригон раз в год лишается трёх своих представителей, то победители почти всегда меняются. Так, у Воды фотография тысяча девятьсот семидесятого года стоит рядом с фото, сделанным спустя шесть лет.
Нужный год оказывается у Огня, что вполне ожидаемо.
– Что ты хочешь найти? – не понимает Эндрю.
– Двадцать два года назад начали пропадать сидеры. Я хочу знать, причастна ли к этому Битва.
Снимок не очень высоко, но мне приходится встать на носки, чтобы всё разглядеть.
Один парень и две девушки. Первым идёт юноша, он же Овен. Каштановые вихри, загорелая кожа, тёмные глаза. Он, как и мистер Бёрк, широко улыбается, радуясь своей кровавой победе. Парень обнимает за талию участницу своей команды, Льва. Она ниже своего кавалера, волосы у неё длинные и золотистые. В глазах сияет весенняя свежая трава, совсем как у Эндрю. На губах счастливая улыбка.
Третья девушка, Стрелец, отличается от этой улыбчивой парочки. Русые кудри, тёмные глаза, курносый нос, пара веснушек. Чем дольше я её разглядываю, тем больше осознаю, как похожа на неё. Разве что, эта девушка выше ростом, чем я. Но если бы не рост и разный цвет глаз, то я бы запросто решила, что смотрю на себя.
На рамке выцарапано имя этой девушки: «Андреа Вентерли, Стрелец».
Но это невозможно.
– Эш, всё в порядке?
Нет, не в порядке.
– Эндрю, – зову я. – Посмотри на неё, – и указываю на Андреа.
Если это моя мать, то всё встаёт на свои места. Вот почему моих родителей не могли найти. Да потому что они из другого Тригона, Нептун бы их побрал!
– Она похожа на тебя, – отмечает он.
– Она не просто похожа на меня. Мне кажется, это моя мать.
Эндрю переводит взгляд на меня, а затем снова на фото, будто надеяться опровергнуть безумную, но истинную правду. Сомнений у меня никаких нет, я уверена в этом, как ни в чём другом.
– И фамилия у неё точно, как у меня.
– Но ведь это невозможно! – восклицает он. – Хотя… – Эндрю внимательно вглядывается в маленькое лицо моей матери. – Если она выиграла в Битве, то вступила на службу Высшему, а уже тот помог ей отправить тебя в страну Воды, скрыв правду.
Звучит слишком правдоподобно.
– Может как раз из-за моей матери у меня есть способность управлять огнём?
– Наверное. – Эндрю всё ещё смотрит на фото, подмечая различные детали. – Андреа Вентерли, – читает он. – Погоди!
Он перебегает на имена других участников. Краем глаза и мне удаётся их прочесть: «Роберт Арко» и «Сара Уэйн». Эндрю точно током поражает.
– Это… Это мои родители!
========== Глава шестнадцатая. Эндрю ==========
На фотографии запечатлены знакомые мне лица. Я не выдерживаю и делаю шаг назад, переваривая ужасающую правду. Мотаю головой, будто так смогу выбросить это из мыслей и больше никогда к этому не возвращаться, не вспоминать. Но правда от этого не изменится и не исчезнет. Она останется навеки, вонзившись прямо в сердце, и будет напоминать о себе, углубляясь всё дальше и дальше.
Всё время, что я живу на этом прогнившем свете, мои родители мне лгали. Уверяли, что никогда не были преданы Высшему полностью, особенно после моего рождения. Но теперь истина открылась передо мной, как старая книга, которую все так долго искали, а она пылилась на самом видном месте.
Они участвовали в Битве. И победили, убив проигравших.
Я вполне мог догадаться, каким способом они попали на службу Высшему, да ещё и несколько лет занимали высокие должности. Но решил довериться родителям и поверить в сказанное ими. Они вечно говорили, что это благодаря нужным связям, которые у них были. И я так легко заглотил ложь, не вдаваясь в подробности.
Отец познакомился с мамой в школьные годы, они учились на одном курсе. Были лучшими учениками, и именно лучших берут на Битву. Но они вечно говорили, что и ноги их здесь не было, а вот фото говорит об обратной.
– Эндрю? – зовёт меня Эшли.
Я перемещаюсь из мрачных мыслей в не менее мрачную реальность.
– Твои родители знали её? – спрашивает Рыбы, указав на свою мать. Факт, что это действительно так, теперь не вызывает у меня никаких сомнений.
– Возможно.
Лицо Андреа Вентерли кажется мне знакомым не только из-за очевидной схожести с Эшли. Порывшись в куче детских воспоминаний, я нахожу нужное.
Мне тогда было не больше шести лет. В тот день к родителям пришла важная гостья, их старая знакомая ещё со школьных времён. В тот период своей жизни я не особо жаловал гостей, которые часто бывали в доме. Да и родители не требовали моего присутствия. Но в тот раз во мне проснулся непонятный интерес к загадочной гостье.
Я осторожно шёл вниз по лестнице, а затем присел на ступеньке, так, чтобы было видно гостиную, где и разговаривали взрослые.
Женщина оказалась очень красивой, хоть и уставшей. Вьющиеся русые волосы, тёмные глаза, смешной вздёрнутый нос. А ещё мешки под глазами, обвисшие щёки, потухший взгляд. Выглядела она старше моих родителей, хотя они ровесники.
Я мало что помню из их разговора. Если не ошибаюсь, они упоминали Высшего, вспоминали своё общее прошлое. Тогда я практически ничего не понял, но в памяти навсегда осталась просьба мои родителей защитить меня, если они не смогут. Андреа не вдавалась в причины, но и не согласилась.
– Да, они точно знали её, – наконец говорю я. – Но я и представить себе не мог, что они… что они были здесь!
– Они никогда тебе не говорили? – удивляется Эшли.
– Нет. Это была не совсем ложь, но они явно не говорили мне всей правды.
Прям как я. Ведь я всю жизнь скрываю свой истинный Знак Зодиака. Вот и мои родители утаивали от меня своё участие в Битве. Но если вновь окунуться в глубь воспоминаний, то я никогда не спрашивал их об этом. Доверял словам, которые были сказаны единожды: «Мы никогда не участвовали в Битве. Верь нам».
Поверил. И что теперь? Стою и лицезрю истину.
Но зачем было её скрывать? Я не глуп и всё понял бы, если бы родители только рассказали! Гораздо лучше всё услышать из их уст, ведь так проще и легче. Но люди редко поступают правильно. Они привыкли утаивать правду, прикрываясь убеждениями, что так для всех будет лучше. Если в случае моей тайны это действительно так, то о своём участии в кровавой резне мои родители обязаны были мне сказать. Не знаю, что изменило бы это, но сейчас мне могло быть намного легче.
Зачем вообще врать близким людям? Какая разница, что за опасность их ждёт, стоит им узнать правду, если угрозы всё равно не избежать? А может беды и вовсе нет, и это просто жалкий вымысел?
– Эндрю? – Эшли обеспокоенно смотрит на меня. – Ты в порядке?
Я мотаю головой.
– Эшли, скажи, я могу тебе довериться?
От неожиданности она слегка дёргается и опускает глаза. Эшли берёт прядку волос и накручивает её на палец.
– Нельзя доверять другому Знаку.
– Я не об этом! – говорю я. – Забудь о Знаках. Разве они делают нас людьми? Да вне зависимости от этих Тригонов мы все люди и ничем не отличаемся друг от друга. Поэтому, могу ли я довериться тебе как человеку?
– Да, – тихо, но уверенно произносит она.
Одно слово, такое короткое и быстрое, но одновременно с этим оно значит для меня слишком много. В нём я не чувствую ни лжи, ни притворства, ни лицемерия. В нём я уверен, как ни в чём другом. Я уверен в Эшли. Она тот человек, которому я могу всецело доверять, не боясь предательства.
– Тогда я хочу тебе кое-что сказать, – продолжаю я. – Точнее, признаться.
– Эндрю, если ты не хочешь этого делать, то не стоит.
– Нет, я хочу. Я устал скрывать это.
Эшли скрывала свои шрамы, своё ужасное болезненное прошлое. И рассказать обо всём мне ей было нелегко. Как и мне сейчас, но я чувствую, что должен сделать это.
Возможно, я возненавижу себя сразу после того, как скажу это.
Признание даётся трудно, будто из горла лезут не слова, а ком всякой неразберихи. Я снимаю перчатку с правой руки, показывая символ Змееносца. Эшли принимает его, ничего не спрашивая и не говоря. Лучше бы она кричала на меня, велела бы заткнуть мой паршивый рот. Но она выбирает молчание, и чем дольше оно продолжается, чем дольше я говорю, тем мне становится больнее. Я вытаскиваю наружу всё то, что волновало меня раньше. Я рассказываю о своём сне, о своих страхах. Всё это выливаю на Эшли, которую я вообще не должен волновать. И она принимает это.
– Скажи что-нибудь, – прошу я. – Только не молчи, это невыносимо.
Эшли прикусывает губу, не зная, что и сказать. Я мысленно молюсь, чтобы она не отвернулась от меня, не бросила меня здесь.
– Ты прав, – наконец говорит она. – Мы все одинаковые и ничем не отличаемся. Но мы уже привыкли думать, что это не так. И если ты сможешь это изменить, то я на твоей стороне, Эндрю Арко.
– Правда?
– Насчёт такого не лгут. Только пообещай мне одну вещь.
– Какую же, килька?
– Выживи. Просто останься в живых после всего этого, спичка.
– Как скажешь.
Плюс ещё один человек, знающий мой истинный Знак. Пока я не жалею об этом, но не знаю, как всё обернётся. Возможно, всё будет намного хуже, чем я себе представляю. Или мои больные фантазии не воплотятся в реальность, которая окажется лучше. Хочется надеется на второй вариант, но первый не даёт покоя и кажется более вероятным.
– Нам нужно уходить, – напоминает Эшли. – Нас наверняка уже ищут.
Не имею ни малейшего понятия о том, сколько мы здесь проторчали. Но Эшли права: Высший уже мог заметить наше отсутствие. И если бы пропал кто-то один из нас, то не было бы так страшно. А так мы ушли одновременно, вдвоём. Нам попадёт не только за вылазку, но и за её совместность.
Во всяком случае, мы многое узнали. К примеру, в случае поражения, моя голова будет украшать стену проигравших, если не кабинет Высшего. Ещё Эшли выяснила личность своей настоящей матери. Для неё это многое значит, ведь за все свои пятнадцать лет она потеряла всякую надежду на то, что когда-то отыщет родителей.
Я узнал о причастности своих родителей к Битве. Немного удручающая правда, но рано или поздно она бы всё равно вылилась наружу.
Я и Эшли поднимаемся в обеденный зал, где сидят остальные чемпионы. Очень сильно надеюсь, что они до сих пор там, а не ищут нас по всему логову Высшего. Сначала входит Эшли, а чуть погодя, уже захожу и я. Подозрения мы, безусловно, вызываем, но поменьше, чем бы их было, если бы мы вошли вместе. К нашему счастью, все здесь. За исключением одного, который сейчас как раз и беседует с Высшим. Быстро пробежав глазами, я обнаруживаю, что не достаёт только Скорпиона.
Успели. Как раз вовремя, ибо после Кая следую я.
Я сажусь рядом с Марком и Ари и принимаю самый беззаботный вид, будто был здесь всё это время. Но моё отсутствие не скрылось от внимательных глаз Арабеллы.
– Где ты был?
– Да так, – отмахиваюсь я. – Просто гулял.
– Ещё скажи: воздухом дышал! – бурчит Ари. – А если бы подошла твоя очередь, а тебя бы не было?
– Ари, успокойся, – просит Марк. – В случае чего, я бы прикрыл его.
Ари громко фыркает:
– Прикрыл бы?! Львёнок, если ты не заметил, то наш дружок и так на крючке Высшего!
– Ещё как заметил. Просто ты слишком беспокоишься за него.
– То есть я должна закрывать глаза на все его рискованные выходки?!
Поняв, что ещё чуть-чуть и ссоры этой парочки не избежать, я резко встаю между ними, чтобы они не поубивали друг друга. Точнее, это Ари может в любой момент кинуться на Марка, когда тот и сделать ничего не успеет.
– Во-первых, обо мне не стоит сильно переживать, – говорю я перед тем, как Ари выбьет мне все зубы. – Я ценю твою заботу, однако это лишнее. Во-вторых, как прошли ваши разговоры с Высшим?
Ари и Марк одновременно тяжко вздыхают. А я ещё надеялся, что не всё так плохо.
– Он очень много спрашивал о тебе, Эндрю, – Ари серьёзно смотрит мне в глаза. – А ещё произошло что-то странное.
– Что именно? – обеспокоенно спрашивает Марк.
– Не знаю. Я будто впала в какой-то транс. Голова закружилась, в глазах потемнело. Вроде я говорила что-то, но совершенно не помню, что именно.
Я и Марк одновременно переглядываемся друг с другом. Всё это мне не нравится. Странный транс Ари напоминает мне неожиданный обморок Эшли.
– Высший заметил это? – интересуюсь я.
– Наверное. Но не подал виду.
Значит, он понял, что именно означает этот транс, и слышал каждое слово, сказанное Ари. И снова тайна, ответ на которую известен Высшему, но не мне.
– Ну, а у тебя, Марк, как всё прошло?
– Высший действительно интересовался тобой. Твоими успехами, твоей жизнью. А ещё спросил, на что я готов пойти ради победы.
– О, этот вопрос он задаёт всем чемпионом! – вставляет Ари.
– Неудивительно, – бормочу я, вспоминая висящие головы с выпученными глазами.
К горлу подступает мерзкая тошнота, и я пытаюсь отбросить образы умерших из своей головы, что получается не сразу. Они были такими же, как мы, они были обычными подростками со своими жизнями и мечтами, которые в один момент прервались. И такое продолжается вот уже четыреста лет.
Высшему уже давно пора в отставку, причём смена власти должна была произойти несколько столетий назад.
– Ари, ты бы не могла вспомнить, что именно говорила во время транса?
– Я постараюсь, Эндрю. Но вряд ли получится.
В этот момент в зал входит Кай. Выглядит он как напыщенный индюк, то есть как обычно. Но на этот раз походка не такая уверенная, а смоляные волосы немного растрёпаны. Он даже не смотрит на меня, а лишь головой указывает следовать за ним. Марк одобряюще хлопает меня по спине, а Ари кидает взгляд, говорящий вести себя очень осторожно. Как будто на войну провожают, а не на обычный разговор с Высшим.
Скорпион ничего не говорит, да и я не горю желанием начинать разговор, который может перерасти в очередную ссору. Однако я решаюсь кое-что спросить:
– Какой он?
– Советую держать язык за зубами. Иначе тут же окажешься на виселице.
– Что такого он тебе сказал?
– Просто не будь заносчивым идиотом, каким ты всегда бываешь.
– Это ещё надо посмотреть, кто из нас заносчивый идиот.
Мы останавливаемся рядом с широкой дверью. Кай уходит, оставляя меня одного. Всё это мне совершенно не нравится, а моё чутьё редко меня подводит. Прежде чем постучать в дверь, я глубоко выдыхаю, чтобы хоть немного успокоиться. В случае опасности лук я вытащу за секунду. Но за то же время Высший может и убить меня, поэтому времени для хоть малейшей самообороны у меня очень мало.
«Если что-то пойдёт наперекосяк, импровизируй», – эту фразу говорил мне мистер Бёрк, когда я сильно волновался. Вот и сейчас она подходит под ситуацию.
Дверь открывается безо всякого скрипа, совершенно бесшумно. Уж лучше бы был хоть какой-то звук, который едет по ушам своей резкостью, чем полнейшая гробовая тишина.
Признаюсь, я ожидал, что в кабинете будут ещё подвешенные головы. Не чемпионов, а других людей, которые не угодили Высшему. Но ничего такого я не вижу, а кабинет на вид самый обычный. Вот только на стенах висит целая коллекция мечей и ножей, которые меня немного вводят в ступор. У Высшего есть целый арсенал, когда у меня один лук.
– Повелитель, – падать ниц перед ним я не планирую, но отвесить лёгкий поклон стоит хотя бы ради вида.
Высший стоит рядом со своей коллекцией лезвий и крутит в руках короткий нож, точно примечает оружие, подходящее для того, чтобы кинуть в меня. Он только сейчас поднимает голову. Я же в свою очередь смотрю на него, стараясь не отводить глаза в сторону, и даю себе чёткое указание: не показывать ему свой страх.
– Эндрю Арко, выдающийся Стрелец своего поколения, – слова, которые я слышал так часто, теперь кажутся мне приговором. Особенно если они сказаны Высшим.
Жестом он велит мне садиться. Всего для этого есть два места: стул, находящийся рядом со столом Высшего, и диван. Так как диван будет подальше, я выбираю его.
– Ты напоминаешь меня в молодости, Эндрю, – говорит Высший, всё ещё крутя нож в руках. – В тебе та же энергия, что и была во мне когда-то. Однако откуда она в тебе? Почему именно ты?
Почему именно я? Самому бы знать ответ на этот вопрос. Возможно, я должен был погибнуть ещё в ту ночь, когда родился, но мои родители решили иначе.
– Откуда же мне знать? Сидеры все особенные, каждый по-своему. Может, просто моя особенность отличается от остальных? А может её и вовсе нет?
– И вовсе нет? – повторяет Высший с лёгкой усмешкой. – Помнится, твой показатель сил намного превысил нору. Что скажешь насчёт этого?
Я вспоминаю ту самую головную боль, что испытывал, когда измерялись мои силы. Будто тысячи иголок вонзились в голову и медленно входили в неё. Сейчас появляется такое же ощущение, однако иглы впиваются не только в голову, но и во все остальные части тела. Боли меньше, но она только начинается.
– Мне нечего сказать вам, господин Высший. Я не знаю, почему у меня такой показатель. Возможно, это просто ошибка.
Потусторонний голос врывается в моё сознание вместе с головной болью, говоря, что ошибка – это моё появление на свет.
Он знает. Точно знает.
Не знаю, как он это делает, но Высший может входить в сознания других людей. Он может видеть их мысли, читать как раскрытую книги, играть людьми, дёргая за нужные ниточки. Сейчас в роли новой игрушки выступаю я. И мне просто необходимо порвать нити, за которые он меня удерживает. Но если бы это было так просто.
Высший – искусный кукловод, он вертит людьми как хочет. Заставляет их чувствовать гнев, боль, отчаяние. Эти эмоции приносят ему лишь удовольствие, делают его сильнее. Высший наслаждается болью каждой своей куклы, выжимая из неё всё самое светлое. Но и марионетка может восстать, перерезав ниточки.
– Тебе нравится здесь, Эндрю? Тебе нравится на Битве?
Я и сам несколько раз задавал себе этот вопрос, и ответ на него всегда был неоднозначным. Если бы я не попал сюда, то проблем было бы гораздо меньше не только у меня, но и у всех. Я бы не узнал пророчество, которое висит на четвёртом этаже, я бы не получил метку Змееносца, из-за которой теперь ношу перчатки. Я бы не встретился с Высшим. А ещё я бы не познакомился с Эшли.
Тем не менее Битва ужасна. Во второй же день мой друг был жестоко избит, а Ари чуть не потеряла из-за этого контроль. Не буду говорить о бое с Каем, ведь он только развеселил меня. Чуть не погибла Мишель. Да и я многое получил.
– Меня пытали, – говорю я. – Такое никому не понравится.
На моём теле сохранились не только три полосы, оставленные рукой Высшего, но и раны, которые нанесли мне Хопеш и яд. Шрамы не такие заметные, как на плече, но своим видом они напоминают мне о нескончаемых пытках и о мучительной боли.
– Как я понимаю, подобные наказания ждут всех чемпионов. Я просто стал первым.
– Это необходимо, – резко обрывает меня Высший. – Боль – лучший учитель. Через неё люди и получают самые важные уроки. Именно она позволяет…
– Управлять нами, – договариваю я. – Словно игрушками.
Высший запрокидывает голову и громко смеётся. Готов поклясться Знаком, его смех – самая жуткая вещь, которую я когда-либо слышал.
– Рад, что ты понимаешь это. Не каждый способен увидеть истинный смысл в моих действиях.
– Я его тоже не вижу. До сих пор не понимаю суть Битвы, значение смертей, – перед глазами всплывают отрезанные головы, и я сдерживаю рвотные порывы. – Если бы Битвы не было, многое бы изменилось в лучшую сторону.
– Ты уверен, что в лучшую? Война Тригонов лучше, чем мир, который остаётся до сих благодаря мне и Битве?
– Мира никогда и не было. Не притворяйтесь, вам прекрасно это известно. Битва только усиливает этот огонь ненависти. Именно из-за неё эта вражда не прекращается, а лишь становится яростней! А этого грёбаного мира, о котором вы говорите, никогда и не будет, потому что он просто невозможен. Мы живём не в мире, а в постоянном страхе и непрерывной ненависти, – всю эту гневную тираду я выпаливаю на одном дыхании. – И мой ответ на ваш вопрос более чем очевиден. Я высказал свою позицию ещё за столом, однако повторяюсь: нет, мне здесь не нравится, – смелость растёт в моём сердце с каждым сказанным словом. – Но, если бы мне предложили вернуться назад, в прошлое и не участвовать во всём этом, я бы отказался. Не хочу, чтобы кто-то другой оказался на моём месте и пережил бы то, что терпел я.
Высший молчит не меньше тридцати секунд, обдумывая сказанное мной.
– Ты сразу привлёк моё внимание, Эндрю. Но я не понимал, что именно в тебе особенного. Упорство, превосходная сила воли, храбрость, честь – все эти качества мне не интересны, однако у тебя их целый набор. Ты любишь геройствовать – это я тоже увидел в тебе. Ещё ты гордый, упрямый и идёшь на риск, если есть возможность. Но не это делает тебя тем, кем ты есть. И только сейчас я понял, почему ты заинтересовал меня. Ты очень искусный лжец, Эндрю.
– Вы меня с кем-то путаете, – усмехаюсь я. – Я не умею лгать.
– О, нет, – более чем уверен, что за металлической маской прячется зловещая улыбка. – Ты действительно не умеешь лгать окружающим. Но ты постоянно обманываешь самого себя. Прячешь истинные чувства за улыбкой. Ты убедил себя, что не нуждаешься в помощи, когда это не так. Убедил себя, что справишься со всем один. И мы оба знаем, что это чистая ложь.
Я сжимаю кулаки, пытаясь сдержать подступающую злость.
– Ты сам понимаешь, что это правда. И ты согласен со мной.
Неужели я и впрямь это делал? Вспоминая случаи, когда на душе кошки скребли, я понимаю, что это так. Я продолжал улыбаться и говорить, что всё в порядке. Показывал эмоции только тогда, когда прятать их становилось просто невыносимо и невозможно. В других ситуациях я подавлял их, скрывая за тенью лжи.
На миг мне кажется, что в моих руках что-то сверкает, что-то одновременно тёмное и яркое. Словно вспышка тьмы. Не знаю, заметил это Высший или пропустил мимо глаз. Я никогда не узнаю его мысли. Но он может прочесть мои в любой момент. И я даже не пойму, что он копается в моей голове.
Высший продолжает говорить:
– Ты не скрываешь эмоции, боясь показать их другим. Ты страшишься самих чувств. Боишься им поддаться.
– Ложь! – Я не выдерживаю и резко встаю. Под перчатками становится всё горячей и горячей с каждой секундой. Сдерживать огонь ярости, рвущиеся наружу, почти невозможно, но я продолжаю это делать, пытаясь полностью его контролировать.
– Не сдерживай свою силу, – говорит Высший, внимательно наблюдая за мной. – Дай ей свободу, выпусти её здесь и сейчас! Покажи мне свой гнев, покажи на что именно ты способен!
Вот чего он добивается. Высший хочет, чтобы я не только показал себя, но и раскрыл свой Знак. Он желает увидеть силу Змееносца.
Огонь слабеет, а вместе с ним и моя злость. Высшему это совершенно не нравится.
– Почему ты сдался?
– Я не сдался, – тихо, но чётко говорю я. – Я лишь усмирил огонь.
– Снова ложь. Ты не усмирил свои силы, ты их испугался. Ты боишься собственного могущества, Эндрю. Или же… – Высший замолкает, и металлическая маска окидывает меня заинтересованным взглядом. – Ты боишься самого себя, – говорит Высший с необычайным восторгом, будто величайшая тайна раскрылась перед ним.
Как бы мне не хотелось это признавать, но я понимаю, что он прав. Я скрывал свой Знак, страшился, что его раскроют. Этот страх перерос в нечто большее. Теперь я боюсь самого себя. Боюсь, что причиню кому-то вред. Боюсь, что из-за меня мир так и будет гнить в жестокости. Ведь неизвестно, что я принесу миру: спасение или погибель.
Но как бы прав не был Высший, я не позволю манипулировать собой, играя на своих страхах.
– А может это вы боитесь меня?
Три месяца назад я сказал подобную фразу Рохалу, члену Совета. Однако тогда я смело смотрел в глаза противника и открыто насмехался над ним. Теперь я не только не вижу глаз врага, но и смеяться над ним слишком опасно. Тем не менее я позволяю себе лёгкую, но раздражающую других усмешку.
