Текст книги "Never Back Down 2 (СИ)"

Автор книги: Menestrelia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 53 страниц)

– Я не понимаю, почему ты так спокоен? – Взвилась я.

– Потому что нет смысла распаляться и тратить нервы на то, что мы не можем изменить. К тому же, отдать Гарри родственникам – решение Дамблдора. А он редко ошибается. К тому же! – Он повысил голос, пресекая моё возмущение. – Представь, что будет с ним, если он попадёт в среду волшебников? Напоминаю, что Гарри – знаменитость. Слава может вскружить ему голову раньше, чем он научится нормально произносить слово «знаменитость». Посмотри на Драко. Хочешь, чтобы он вырос таким?

– Нет, но…

– Тогда просто будем следовать твоему плану приглядывать за ним, – заключил Ремус.

Я промолчала. С практической точки зрения, он прав со всех сторон. И всё же вот так проигрывать мне не хотелось. Может, натравить комитет на Дурслей? Пусть посмотрят, как ребёнок живёт в их доме. Или отослать Дамблдору колдографию чулана?

Я скосила глаза на Ремуса. Тот продолжал неподвижно лежать на моём ковре, закрыв глаза. Я подошла и легонько ткнула его носком тапка. Люпин приоткрыл один глаз.

– Ты так и будешь лежать?

– Для спины полезно лежать на жёстком, – сказал он с притаившейся в уголках губ усмешкой.

– Могу досок на твою кровать настелить, – фыркнула я.

– Спасибо, обойдусь, – вздохнул Ремус, садясь. Он поднял на меня глаза и похлопал по месту возле себя. – Присядь.

– Зачем?

– Сядь, Марс. Просто хочу с тобой поговорить на одном уровне, а не снизу вверх.

Я не стала спрашивать, почему бы нам не пройти на кухню и не поговорить там, сидя за столом. Вздохнула и села на пол напротив Ремуса. Он испытующе смотрел на меня. Мне стало чуть не по себе. Внимательный взгляд карих глаз меня всё ещё смущал.

– Можешь сесть как я? – Спросил он.

– По-турецки?

– Да, по-турецки. Хорошо. Теперь закрой глаза. Закрой, не задавай лишних вопросов.

Я вздохнула и послушно закрыла глаза. Ладоней коснулись его горячие пальцы. Я чуть вздрогнула, но не посмела отнять руки. Напротив. Его руки, такие знакомые, наполняли меня каким-то странным теплом. Я помнила, как когда-то давно так же держалась за него, погружаясь в чужой сон.

– Теперь постарайся дышать медленно, глубоко и слушать меня, – мягко говорил он. Голос тонкой ленточкой вплетался в моё сознание. – Ты – умница, Марс. Ты делаешь всё, что в твоих силах. Ты воспитываешь двоих собственных детей и племянника. Ты – крёстная Рональда, о чём ты не забываешь ни в один праздник и ни в один визит к Уизли. И ты действительно самая удивительная и самая сильная девушка из всех, что мне доводилось встречать. Поверь мне. Я понимаю твоё стремление заботиться о Гарри. У тебя огромное любящее сердце, в котором нашлось место ещё и маленькому сироте Поттеров. И ты сделаешь всё, чтобы он не жил в тех чудовищных условиях, в которых ты его застала. Я верю в это. И знаю это. Но я очень прошу тебя не лезть из кожи вон и не пытаться прыгнуть выше головы. Ты и так большая молодец, Марс. Правда. Я знаю, что просто так ты не сдашься. И это меня всегда в тебе восхищало. Ты никогда не сдаёшься.

Его голос стих. Злоба ещё на первых предложениях сошла на нет. Я продолжала сжимать его руки, когда открыла глаза. Ремус сидел настолько близко напротив, что наши колени почти соприкасались. Мне не хватало смелости поднять на него взгляд. Я знала, что он смотрит прямо на меня, знала, что ждёт от меня хоть чего-то. А я только и могла, что смотреть на наши переплетённые пальцы.

– Не хочу оставлять всё так, как есть, – по-детски пробурчала я, опустив голову.

Рем рассмеялся и, подавшись вперёд, прижался лбом к моему лбу.

– Ты и не оставишь, я ж тебя знаю, – с улыбкой сказал он. – Я только прошу тебя не переусердствовать. В конце-концов, мы же не хотим, чтобы Дурсли погибли?

Теперь уже рассмеялась я. Сидящий в груди пузырь злобы лопнул, уступив место чему-то светлому и очень-очень тёплому и уютному. Я подняла голову, пытаясь заглянуть Ремусу в глаза. Наши носы соприкоснулись, губы опалило его дыхание…

– Мама! Ричард отнял у меня пластилин! Мама! – Голос Эйприл заставил меня почти что подскочить к потолку.

– Спасибо за сеанс медитации, – быстро проговорила я, вскакивая. Я чувствовала, как краснею. – Очень… кхм… очень помогло. Да. Я… э-э-э… Побегу, да? Прил, кажется, нужна моя помощь и…

– Беги, – продолжал улыбаться Ремус, поднимаясь. – Я тогда пойду заварю нам чай.

– Эм… да. Отлично! Хорошая идея! – Крикнула я уже из коридора. Сердце стучало в груди как сумасшедшее.

Остаток дня прошёл необычайно быстро. В голове творился жутчайший сумбур. Как ни пыталась я привести мысли в порядок, всё равно получалась какая-то околесица. Уже ближе к вечеру мысли сумели сформироваться в одну единую цельную конструкцию. Вернее, картину. Вернее, ощущение. Да, ощущение. То странное, горячее ощущение, объявшее меня в тот миг, когда наши взгляды снова встретились. То жутковатое ощущение, которого я так боялась и которого так жаждала. Пьянящее, короткое и… почему-то постыдное. Но чтобы его повторить, чтобы растянуть этот миг я готова была платить этим чувством стыда. Мне казалось, что оно того стоит.

Вечером, когда дети уже были уложены, а я в комнате пыталась привести новый дневник в божеский вид, ко мне заглянул Ремус.

– Можно? – Робко поинтересовался он, старательно отводя взгляд от пижамы. Я недоумённо посмотрела на себя. Пижама как пижама. Длинная рубашка с лисичками, что такого?

– Конечно, проходи, – пожала я плечами, накидывая халат, чтобы не смущать его. – Всё же решил остаться на ночь?

– Да, завтра всё равно выходной перед полнолунием. Посижу немного с детьми. Кажется, Ричу понравился ксилофон, который прислала Нарцисса.

– Я уверена, что это месть за потасовку с Драко, – вздохнула я.

– Не исключено, – усмехнулся он. – Я… хотел спросить. Ещё днём, да как-то было не до того. То завещание… Ты всё решила окончательно?

– Да, Рем, – сухо ответила я. – Я уже всё вам с Молли сказала.

– Да, я понимаю, конечно, но… Это необходимо? Я имею ввиду, что я сделаю всё, что в моих силах, чтобы позаботиться о Риче в случае чего, но… Не знаю, справлюсь ли один.

– Ты будешь не один, тебе будет помогать Меда, – сказала я, изгибая бровь. – А что не так?

– Просто… завещание это… Ощущение, что уже вот-вот совсем скоро и…

– Время ещё есть, – тихо сказала я. – Даже с избытком. В любом случае, лучше подстраховаться. Я удивляюсь, что до сих пор не сделала этого раньше, на самом-то деле.

– Изменить это нельзя? – С надеждой спросил Ремус. – Ты сама говорила, что…

– Я не знаю, Рем! – С лёгким раздражением буркнула я. – Знала бы, сделала бы всё возможное, чтобы отсрочить неизбежное. И так делаю всё, что в моих силах! Чего ещё ты от меня хочешь в данной ситуации?

– Просто не хочу тебя терять, – почти неслышно сказал он.

Я посмотрела на Ремуса. Тот стоял, опустив взгляд на свои тапки и неловко переминаясь. В свете лампы я видела, как алеют его щёки. Я не сдержала усмешки, которой он, к счастью, не видел. Я подошла к Ремусу и осторожно взяла его за руку. Сердце слегка затрепетало.

– Я тоже не хочу, Рем, – тихо сказала я. – И я клянусь, что если из Пустоты есть выход, то я найду его. Смогла же Кларисса выбраться, в самом деле. Ремус. – Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Я обещаю, что не исчезну, пока есть хоть кто-то, кто во мне ещё нуждается.

Он порывисто притянул меня к себе и обнял. Я замерла, прижимаясь к его груди и слушая, как часто бьётся его сердце. Дыхание на пару мгновений замерло.

– Ты – последнее, что у меня осталось, – тихо-тихо прошелестел он. – Я бы душу отдал, чтобы ты осталась со мн… с нами. С Эйприл, с Ричардом, с Хьюго… со мной… с Честой.

– С Честой, – со смешком повторила я, чуть отстранившись. – Особенно с Честой.

Ремус смущённо улыбнулся. Мы замерли, не решаясь разомкнуть объятья. Я с трепетом ожидала того, что могло быть дальше, но не смела продолжать. Знаю, с моей стороны это несколько эгоистично – дать Ремусу делать первый шаг, чтобы унять совесть, но я не могла просто так себя перебороть. Рем вздохнул и опустил голову, закрыв глаза. Наши лбы снова соприкоснулись, как это было днём.

– Я устал терять дорогих мне людей, – прошептал он. – Не хочу оставаться один.

– Ты и не останешься, – так же тихо сказала я.

Не открывая глаз, Ремус поцеловал меня. Волна горячих ярких эмоций захлестнула меня с головой. Тлеющие угольки вспыхнули жарким пламенем. Почти не отдавая себе отчёта, я ответила на поцелуй. Ремус удивлённо открыл глаза. Я прижалась ближе, обвивая руками его спину. Горячие ладони сжались на моей талии. Почти не отдавая себе отчёта, я захлёбывалась эмоциями, растворялась в этом безумном поцелуе и в том счастье, что расцветало во мне ярким всполохом.

Не помню, кто и кого потянул к постели первым.

Я даже не хотела сдерживать себя.

Комментарий к Часть 89. (Эмоции)

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Если вы видите странные фразы в самом начале, то это строчки из песни Nightwish – Song of Myself.

Господа из команды Мэд, извините. Господа из команды Эмрем, возрадуемся! Мы с Музой так давно этого ждали!

========== Часть 90. (Пустота) ==========

Время утекало как вода сквозь пальцы. Счастливое время, не стану лукавить. Три минувших года действительно были самыми счастливыми в моей жизни. Некого было бояться. Не с кем было бороться. Только жить. Прекрасное время.

Дети. Милые мои дети. Как же я вами гордилась. Как же я вас любила. Я смотрела, как вы растёте, как познаёте мир. Я вырастила вас, отдав всю себя настолько, насколько успела.

Эйприл… мой милый, вечно взъерошенный воробушек. Маленький гений. Я могла часами слушать истории, которые ты мне рассказывала. Как же ты мне напоминаешь Эда. Ты ни на миг не можешь усидеть на месте. Весёлая фантазёрка с любопытным блеском в глазах, изумлённо взирающими на мир.

Ричард… Ричи. Сыночек. Такой серьёзный, но невероятно добрый малыш. Как и сестрёнка, ты очень любишь сказки. Какой восторг в твоих глазах, когда ты слушаешь волшебные истории, которые мы тебе рассказывали. И как ты практически светишься, сочиняя с Эйприл свои сказки. Порой я задаюсь совершенно недопустимыми вопросами и от всей души надеюсь ошибаться. Потому как если опасения подтвердятся, то я вообразить боюсь, какой опасности ты можешь подвергнуться. Но ты сильный, малыш. Я верю в это.

Хьюго… Маленький бедокур, копия моего старшего брата. Я вижу в тебе маленького Сириуса и вспоминаю, насколько он был невыносим. Вспоминаю, как мне порой его не хватает. Порой благодарна небу за то, что ты не стал такой же занозой в ненужном месте, как он. Вспоминаю, что ты сын одной из трёх, кто был чист сердцем. Мой добрый и открытый племянник.

Ремус. Спасибо тебе. Большое спасибо. Ты подарил мне свет тогда, когда я почти погрузилась во тьму. Ты сделал меня счастливой. Да, за эти три года у нас всё было не так гладко, но я всё равно тебе невероятно благодарна. Ты был со мной. И я была счастлива.

Я знала, что моё время на исходе. Я наслаждалась каждым днём, что проводила с вами. Боги, как бы я хотела ошибиться. Как бы я хотела, чтобы всё сложилось совсем иначе. Но в глубине души я всегда знала, что этот день настанет. Что слова, сказанные в синей мгле окажутся пророческими.

Сегодня тридцатое июля восемьдесят пятого года. Если слова, сказанные мною тогда – правда, то эта запись может оказаться последней. Хотела бы я ошибиться. Думаю, если я не исчезну, то сожгу письмо к чёрту.

Я люблю вас, мои дорогие. Прошу вас, позаботьтесь друг о друге.

Марисса.

***

День выдался на удивление погожим. Яркое солнце сияло, ласково припекая. Солнечные лучи игриво метались в сочной ярко-зелёной листве. С гиканьем мимо пронеслись дети, едва не сбив меня с ног. Я поспешно шагнула в сторону, уступая им дорогу. Какие же узкие здесь тротуары.

Кивнув выглянувшей из окошка миссис Фигг, я поспешно зашагала к четвёртому дому. На аккуратно подстриженной лужайке в тени живой изгороди сидел пятилетний малыш. Он задумчиво ковырял землю сломанным синим совочком. Чёрные волосы стояли торчком. Яркие зелёные глаза грустно и немного зашуганно взирали на мир из-за круглых треснувших очков, одна дужка которых была примотана скотчем. Мальчик был худ и бледен, словно Дурсли морили его голодом.

Я вздохнула. Несмотря на мои проверки, Дурсли мало изменили к мальчику своё отношение. Да, они переселили его из чулана под лестницей в небольшую комнатушку на втором этаже. Хотя в глубине души я была уверена, что кровать в кладовке от меня просто прятали, создавая видимость. На мои расспросы Гарри отвечал, глядя как-то испуганно, зажимаясь и всё время косясь на Вернона. Даже если бы я хотела наказать Дурслей на месте, я не могла бы этого сделать. У меня не было доказательств.

Я присела около высокой живой изгороди и окликнула Гарри. Малыш вскинул голову и посмотрел на меня. В зелёных глазах вспыхнули робкие искорки радости, но он тут же обернулся, словно боясь, что Вернон и Петунья окажутся неподалёку. Дурсли сидели дома, спасаясь от жары.

– Привет, герой, – улыбнулась я, когда Гарри подошёл поближе.

– Здравствуй, – осторожно кивнул Гарри, словно опасаясь подвоха. – Ты хочешь поговорить с тётей?

– Нет, дорогой, я пришла к тебе, – рассмеялась я и достала из кармана шоколадную лягушку. – Это тебе. Советую скушать её сейчас, пока Дадли не заметил.

Гарри кивнул, развернул обёртку и откусил кусочек лакомства. Когда я рассказала про вкладыш, глаза мальчика загорелись любопытством. Он осторожно достал из коробки прямоугольный вкладыш.

– Кто там? – Полюбопытствовала я.

– Год…рик. Гри… Гре… Эм…

– Гриффиндор. – Я покачала головой. Первая в его жизни шоколадная лягушка, кто ж ещё мог ему попасться?

– Кто это такой? У него красивый меч.

– Это самый знаменитый волшебник, из всех живших. Когда-нибудь ты узнаешь о нём гораздо больше. Нравится? – Гарри закивал, не сводя взгляда с картинки. Я покопалась в сумке и достала ещё пять коробочек. – Вот. Спрячь это от Дадли, иначе он отнимет. Можешь поделиться с друзьями потом.

– Спасибо, – искренне обрадовался ребёнок. – Только… Дадли обижает всех, кто хочет быть моим другом.

– Ну… уверена, потом у тебя будет ещё очень много друзей, – немного смущённо сказала я. – А пока… ну, я твой друг, правда?

Гарри подумал, покивал, ещё немного подумал и протянул мне одну из коробочек. Я рассмеялась.

– Нет, милый, это для тебя.

– Но ты же сказала, что я могу поделиться с друзьями! – Искренне удивился ребёнок.

– Да, но это подарок, – продолжала улыбаться я. Немного помолчав, я тихо спросила: – Тебе можно доверить тайну?

Гарри покивал, подавшись вперёд. Я подалась чуть ближе, извлекая из кармана палочку.

– На самом деле, я волшебница, – заговорщическим шёпотом сказала я. Глаза мальчишки удивлённо расширились. Он вновь испуганно оглянулся на дом. – Ты меня не боишься?

– Нет, – честно ответил ребёнок. – Просто дядя и тётя не любят это слово.

– Они и меня не очень любят. А ты так и поверил, что я волшебница?

– Ты странно одета, – пожал плечами Гарри. Дала плюс за незаурядную логику. – А ты можешь показать чудеса? Достать кролика из шляпы? Или монетку из-за уха?

– Нет, мой хороший. Я умею кое-что лучше. – Воровато оглянувшись, я направила палочку на очки мальчика. – Окулус Репаро. – Трещина исчезла со стекла, скотч пропал, дужка была полностью цела. – Так-то лучше, правда?

– Ух ты! – Гарри восторженно стянул с носа очки и повертел их в руках. – Как ты это сделала?

– Я же говорю, я волшебница. Когда-нибудь, ты тоже сумеешь творить чудеса.

– Ого! Скоро?

– Ну… придётся потерпеть, – чуть замялась я. – Зато поверь, оно того стоит.

Малыш понурил голову. Я поняла, что пришло время для последнего подарка. Вновь покопавшись в сумке, я достала на свет небольшого плюшевого медведя. Я часто приносила Гарри игрушки, но знала, что, скорее всего, Дадли забирает их себе. Так что над этим ещё и повозилась. Я протянула медвежонка мальчику. Ребёнок, ахнув, прижал медвежонка к себе.

– Спасибо! – Восторженно сказал он. – Только…

– Что такое?

– Дадли отнимет.

– Не отнимет. Он волшебный, – я подмигнула. – Если ты не захочешь, никто-никто во всём белом свете не отнимет его у тебя.

– Правда?

– Правда-правда.

– Спасибо! – Повторил Гарри, а после с чувством добавил: – Это лучший день рождения!

– Не каждый день исполняется пять лет, – усмехнулась я, потрепав его по голове.

Чёлка скользнула в сторону, обнажая тонкий шрам в виде молнии. След от убивающего проклятия. Во рту возник привкус горечи.

– Мне нужно идти, – тихо сказала я.

– Когда ты придёшь опять? – Спросил Гарри.

– Я не знаю, малыш, правда, – грустно сказала я.

– О… А… а ты можешь меня с собой забрать? – С надеждой посмотрел он на меня.

– Я очень этого хочу, Гарри, – тихо ответила я. – Но не смогу. Извини.

– Я привык, – пожал плечами мальчик, опуская глаза. – Просто спросил.

Я хотела сказать что-то ещё, но дверь дома распахнулась. На порог выкатился Вернон Дурсль, голося: «Какого чёрта вы делаете на моей лужайке?!». Узнав меня, «любящий дядя» заткнулся, побледнел и поспешно шмыгнул в дом. Готовить спальню, наверное.

– Видимо, ты спишь сегодня наверху, – хмыкнула я. – Ну, я пойду. Удачи тебе, Гарри Поттер.

– Пока! – Крикнул он мне вслед.

Я напоследок обернулась на него с другой стороны улицы. Весь магический мир знал его, как Мальчика-Который-Выжил. Я знала его, как мальчика, отмеченного Смертью.

***

Дома было тихо. Ремус был в магазине Болка, я читала в гостиной детям книгу. За окном сгущались сумерки. Тихо-тихо звенели возведённые мною щиты. Ричард сидел у меня на коленях, болтая ножками. Эйприл предпочла остаться на полу, собирая из конструктора очередную ведомую только ей игрушку. Хьюго второй день оставался у Андромеды – накануне мальчик начал кашлять, кузина согласилась позаботиться о нём.

Дома было тихо. Мой чуткий слух ловил каждый случайный звук снаружи. Будь то вскрик птицы или шум, доносящийся с дороги. В такие тихие вечера казалось, что звук может доноситься за мили. Включить бы радио, да я побоялась. Я ждала.

Дома было тихо. Так тихо, что звон, донёсшийся снаружи, стал подобен грому. Содрогнулись щиты. Я вскинулась в кресле. Ричард обеспокоенно заёрзал.

– Мамочка? Что случилось? – Спросил он.

Я замерла, прислушиваясь к ощущениям. Показалось? Случайность?

Щиты вновь содрогнулись от удара извне. Я осторожно ссадила Ричарда в кресло и бросилась к окну. По тускло поблескивающему куполу прошла едва заметная трещина. Проклятье.

«Ты же не сбросила меня со счетов? – Услышала я звенящий от ярости голос. – Думала, что оградилась от меня щитами, наложила на отпрысков заклятие, так о бедной Клариссе и позабыть можно?!»

– Экспекто Патронум! Ремус! Она здесь! Я постараюсь её задержать, прошу скорее! – Крикнула я, создавая Патронуса.

Волна дрожи прошла по защитному полю. Трещина росла, ширилась, пока купол не рассыпался. Я поспешно сгребла испуганно озирающихся, но ничего не понимающих детей и бросилась на второй этаж.

– Мамочка, что случилось? – Повторила вопрос брата Эйприл. – Мы от кого-то прячемся?

– Что? Да… да, солнышко, прячемся, – стараясь заглушить громовой бой сердца, пролепетала я.

Она уже в доме. Я чувствовала её злобу, её ширящуюся Силу. Я чувствовала, что она в ярости и не остановится, пока от нас не останется три кучки пепла. Чёрта-с-два я это допущу! Заберу её с собой!

Я с пинка распахнула дверь в детскую. Кларисса уже была на лестнице. Я бросилась к дальней стене. Когда-то давно здесь был крохотный чуланчик. Дядя Альфард, задумав ремонт, заклеил дверцу обоями. Я провела не один вечер, накладывая маскировочные чары на неё. Я знала, что однажды пригодится.

– Забирайтесь, ребята, – дрожащим от страха голосом прошептала я. Дети послушно забрались в кладовку.

– Мама? Кто там внизу? Кто-то страшный? – Спросил Ричард, вцепившись пальчиками в мой рукав.

Я чувствовала, что вот-вот расплачусь. Боги… Как бы я хотела, чтобы ты меня не отпускал. Я порывисто обняла сына и прошептала ему на ухо:

– Да. Кто-то очень-очень страшный. Мамочка с ней справится, не бойся, – тихо сказала я. – Ричард! Что бы ни случилось, что бы вы ни услышали, сидите тихо. Береги сестрёнку. Я люблю тебя, сыночек…

Я поцеловала детей в лобики. Уже спиной я ощущала её присутствие. Волосы шевелились на затылке, на кончиках пальцев покалывала магия. Такая злая. Такая мощная. Улыбнувшись на прощание испуганно замершим детям, я закрыла дверь. Та мигом исчезла.

Только сделав это, я осознала, что волшебная палочка осталась внизу. Я хотела выбежать из детской, когда целый каскад Силы почти оглушил меня. Вскрикнув, я схватилась за стену, чтобы не упасть. Не успела.

Я знала, что могу не успеть, не суметь её остановить. Я знала, что Кларисса попытается вынудить меня отдать все силы, чтобы убить за миг до развоплощения. И знала, что есть вероятность, что одна из нас останется в живых. А посему я должна тянуть время. Пусть Ремус успеет… пусть он сумеет увести детей в безопасное место. Я сделаю всё, чтобы…

Новый удар невесть откуда обрушился на меня. В глазах всё поплыло багровым светом. Словно каждый цвет вокруг начал истекать кровью.

«Капля за каплей я выпью твою силу. Каплю за каплей, пока ты не отдашь их мне полностью. И тогда, когда я перешагну через твой бездыханный труп, я разорву на мелкие кусочки твоих детей. Я выжгу их маленькие чудные глазки. Я заставлю их кричать».

Я вскинула руки, призывая синее пламя. Удар, пришедший в щит, отбросил меня к стене. Сила, наполнившая меня с головой, прояснила разум. Я видела её. Видела, как она стоит напротив. Горит, заходясь языками багрового огня. Я видела ненависть в её чёрных глазах. Гнев и ненависть, какие нельзя описать.

Нет. Нет, я так просто не оставлю. Я костьми лягу, но одолею её. Даже если придётся развоплотиться.

С кончиков пальцев сорвался импульс. Меньше, чем за долю мгновения он пронёсся между нами, но ей удалось увернуться. Слабо. Не то! Не то!

Он махнула рукой. Пол под моими ногами задрожал. Доски взбугрились, заходили ходуном и вспыхнули ярким пламенем. Я успела перепрыгнуть через них, оказавшись почти лицом к лицу с Клариссой. Полыхающей ладонью я схватила её за руку. Пальцы обожгло словно калёным железом. Взвыв от боли, мы обе отшатнулись друг от друга. Я не удержалась на ногах и прислонилась к двери. Та оказалась открыта, так что я почти кубарем влетела в детскую. О нет…

Но было поздно. Она уже перешагнул порог. Назад пути нет.

– Марисса! – Раздался с лестницы голос Ремуса.

Мне нельзя с ней бороться, я слабее её. Нечего разводить эпические битвы, когда на кону жизнь детей!

«Я беру всё…» – Мысленно прошептала я.

Воздух задрожал от излившейся в мир Силы. Невидимый водоворот вытягивал дух, магия обжигала пальцы. Магическое пламя выжгло все мысли, выжгло все чувства. Осталась только боль, только пламя. И только одна единственная… нет… даже не отголосок мысли. Тихое эхо. «Низвергни её, чтобы спасти их».

Кларисса это почувствовала. Она ощущала, что я взяла колоссальное количество энергии. Она нанесла удар, в надежде настичь меня раньше, чем я успею совладать с энергией и отразить его.

Но я успела.

Мир дрогнул. Хрупкая ткань бытия не выдержала такого напора двух Сил и расползлась, обнажая ощерившуюся в жадном оскале Пустоту.

– Марс! Не надо! Марс! – На пороге за спиной Клариссы возник Ремус.

Прости.

Я рванулась к демону. Мёртвой хваткой вцепившись в неё, я бросилась головой вперёд в разверзшуюся Пустоту. Мгновение был слышен только вопль Клариссы. А после – ничто.

Как описать Пустоту? Это было… ничто. Огромное необъятное ничто. Ни тьмы. Ни света. Ни цвета. Ни гравитации. Не уверена, что была хотя бы я сама. Лишь робкая искорка разума, созерцавшая эту немыслимое ничто.

«Это было феерично»

Пространство заколебалось. Возникли три слабых ровно горящих голубых огонька. После – свечи, канделябр, тонкая рука, сжимающая его и, наконец, черноволосая девочка с заштопанными глазами. Она стояла (или парила? Или находилась?) напротив меня. Губы размазывались в усмешке.

«Мы славно провели время, не так ли? Тем не менее… пора, Марисса»

Достаточно лишь моргнуть, чтобы впустить в Пустоту тьму. Достаточно лишь мига, чтобы Смерть явился за мной.

Я смотрела на девочку. Она поняла ход моих мыслей.

«Ты не сумеешь. У тебя почти не осталось сил»

«Поспорим?»

«Даже спорить нет смысла. Достаточно лишь…»

«Мига. Мы знаем это. Но я не собираюсь так просто сдаваться. Достаточно лишь не мигать?»

На лице девочки отразилось недоумение.

«Ты проведёшь здесь вечность, если этого не сделаешь. Тебе не хватит сил даже сдвинуть себя к Изнанке»

«Значит, у меня есть вечность, чтобы попытаться»

Ноги коснулись чего-то твёрдого. Я смогла, наконец, стоять.

«Ты обрекаешь себя на вечный плен»

«Зато я жива»

«Что тебе это даёт?»

«Колоссальное преимущество»

Я усмехнулась. Девочка, усмехнувшись во ответ, погасила огоньки. Впервые погасло синее пламя. Вместе с ним исчезла и она. Осталась лишь я. В невероятной необъятной пустоте. Достаточно лишь не моргать.

«Я Марисса Блэк, из древнего чистокровного магического рода. Я существую. Я жива. И жить буду, пока мальчику, отмеченному самой Смертью, не исполнится пять лет. И существовать я буду, пока в том мире остаётся хоть кто-то, кто нуждается в моей защите»

Впереди была целая вечность.

Я не намеревалась сдаваться.

========== Эпилог. Другая история ==========

Я, Марисса Лафнегл (в девичестве Блэк), находясь в здравом уме и твёрдой памяти, на случай своей смерти, прошу вверить заботу о моих детях и подопечных:

Моего сына, Ричарда Эдриана Лафнегла – крёстному отцу, Ремусу Дж. Люпину.

Мою дочь, Эйприл Элизабет Лафнегл – крёстной матери, Молли Уизли.

Моего племянника, Хьюго Блэка – двоюродной тётке, Андромеде Тонкс.

Я верю, что вышеуказанные люди сумеют позаботиться о детях должным образом, посему запрещаю кому-либо другому пытаться бороться за опеку над ними.

Так же Молли Уизли и Ремус Люпин вправе распоряжаться всем моим имуществом до достижения детьми совершеннолетнего возраста. В том числе: поместье в графстве Дербишир и содержимое сейфов семей Блэк и Лафнегл.

Важным пунктом является то, что Ричард и Эйприл Лафнеглы до достижения ими одиннадцати лет должны жить порознь. Надеюсь, вы сумеете объяснить им это должным образом.

Марисса Лафнегл.

***

За окном завывал ветер. Море шумной громадой разбивалось о скалистые уступы. Ледяной воздух протягивал свои щупальца, сжимая хватку на горле.

Сквозь тихий лепет безумцев и храп заключённых шаги тюремщика отзывались громким стуком. Шаги замерли возле одной из решёток. Только намётанный глаз мог различить сжавшуюся в тени фигуру.

– Блэк, – окликнул заключённого тюремщик. – Письмо.

Тень шевельнулась. К решётке протянулась из тени сероватая грязная рука. Дрожащие пальцы сомкнулись на белом пергаменте. Печать, конечно, была сломана. Тюремщики всегда проверяют почту.

В свете коридорного фонаря чёрным вспыхнули два слова. Рука задрожала. Из глубины камеры донёсся хриплый стон. Тень отшатнулась от решётки, выронив бумажку. Послышался сдавленный всхлип. Тюремщик аккуратно приманил к себе клочок пергамента.

– Нет! – Прошептала тень с мольбой в голосе. – Оставьте! Прошу вас! Оставьте…

Тюремщик лишь плечом повёл. Что могло быть эдакого в двух странных словах? Небрежно пнув письмо обратно в камеру кончиком носка, он поспешил убраться подальше от дементоров, стерегущих коридоры.

Пергамент остался лежать на полу. Чёрные буквы змеились аккуратным почерком. Два слова.

«Она исчезла».

***

Молодой волшебник поправил выпавшую из дневника бумажку. Почти выцветшие от времени чернила всё ещё хранили два слова: «Она исчезла».

Закрыв второй дневник, волшебник вздохнул. Ну… всё. Он всю жизнь искал первую часть, но так и не смог ответить на львиную долю вопросов. И тем не менее, в его душе развернулось странное звенящее чувство. Неописуемое, но невероятно трогательное ощущение. Такая история не могла пройти просто мимо него, не оставив свой отпечаток.

Позволив себе несколько мгновений бездумно следить за скользящим мимо пейзажем, волшебник боковым зрением заметил движение в своём купе. Вздрогнув, он обернулся. На сидении напротив сидела девушка. Та самая, полурыжая, с перрона. Одна из той безумной четвёрки.

Мужчина голову готов был дать на отсечение, что запер и запечатал дверь в купе. Как она сюда проникла?

– Любопытное чтиво, не так ли? – Подала она голос.

Волшебник выхватил палочку.

– Какой холодный приём, – склонив голову набок, произнесла она. Губы растянулись в лукавой усмешке. – Здравствуй, Ричард.

– Как ты сюда попала? – Настороженно произнёс он.

– Просто захотела. Вернее, нет. Я должна была здесь оказаться.

– Кто ты?

– О, у меня несколько имён. Но здесь зовут меня Менестрелия, рада знакомству.

– Я не спросил твоё имя, – процедил Ричард, не сводя с неё немигающего взора. – Я спросил, кто ты.

Улыбка стала ещё шире. В тёмных глазах заплясали лукавые огоньки.

– Я – Автор.

***

Над спящим Вильнюсом витала душистая ночь. Тёмное небо нависло над тихими крышами. Мягко рассеивали тьму жёлтые уличные фонари. И свет, горящий на последнем этаже в одном из домов. Тёмные силуэты то и дело мелькали в окне. Вернее, один силуэт.

Сероволосая шустрая девушка металась по гостиной туда-сюда, неся в руках аккуратные стопки одежды. То и дело очки в тёмной оправе сползали на кончик её носа, так что приходилось вечно их поправлять.

– Почему ты так суетишься? – Спросил Ричард, крутя в руках пустую чашку.

– Потому что они вот-вот придут, – ответила девушка.

– Это-то понятно, я имею ввиду, почему ты выгребаешь из шкафа вещи?

– Потому что так нужно! – Буркнула она, сверкнув серо-голубыми глазами.

Рич вздохнул. Все минувшие три дня сестра дулась на него за то, что он отдал дневник Автору и её команде. Несмотря на то, что вполне предвидела эту встречу задолго, как были куплены билеты на поезд. И всё же, она рассчитывала на то, что Рич откажет. В конце-концов, её тоже мучило любопытство. Единственное, почему она его не закопала на месте – она знала, что Автор и команда придут через три дня. И всё же не могла просто так не пообижаться на брата.

– Эйприл, – окликнул Ричард сестру. – Сядь, пожалуйста.

– Не могу! Они…

Звонок входной двери задребезжал. Одновременно с тем раздался грохот в большом шкафу, откуда Эйприл только что вынула все вещи. Хозяйка квартиры поспешила к дери, тогда как Ричард отправился открывать шкаф. Оттуда буквально вывалились вечно недовольный всем подросток и высокая тощая девица с пёстрыми волосами.

– Говорила тебе, бери левее, – пробурчала Муза, поднимаясь. – Вечно ты в шкаф норовишь нырнуть.

– В Нарнии тебя это не смутило, – фыркнул Йозеф, потягиваясь. – Привет, Ричард.