Текст книги "Never Back Down 2 (СИ)"

Автор книги: Menestrelia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 53 страниц)

– Честа приготовит тебе постель в спальне, – сказала она. Ремус подавил желание спросить «в чьей». – Можешь остаться и отоспаться, тебе это нужно. И спасибо за прогулку. Я знаю, что как мать я поступила вчера неправильно, но… мне это нужно было.

Ремус только недоумённо кивал, пытаясь сосредоточиться на чём-то кроме того, к чему его мысли возвращались. Масла в огонь подлило то, что Марисса подалась вперёд и легонько клюнула его в щёку, после чего, совершенно спокойно пошла босиком к лестнице на второй этаж, неся в руках раскисшие и размокшие от снега домашние тапки. На ступеньках она словно что-то вспомнила.

– Кстати, это юбка, – сказала она с улыбкой.

– Что? – Переспросил Ремус, вырывая себя из водоворота эмоций.

– Я трансфигурировала юбку, – пожала плечами девушка. – Тебе нужны были брюки, а у меня был тёплый мех, так что я попыталась сообразить хоть что-то. Ты сам спросил, откуда я их взяла.

– А… Да… Спасибо.

Снова улыбнувшись, она взбежала по лестнице вверх и скрылась из поля зрения Люпина.

Комментарий к Часть 87. (Хвостом к хвосту)

В названии – строчка из песни группы Мельница – Кицунэ (ею же и вдохновлялись)

========== Часть 88. (Изнанка) ==========

«Дорогой Сириус,

Надеюсь, ты получил хоть одно из моих писем. Я пыталась пробиться через стражей Азкабана, но те были неумолимы. Хотя тюремщики и пообещали передавать тебе письма, отсутствие ответа наводит на меня сомнения. Да-да, уроды, если вы не отдаёте Блэку мои письма, я вам в кошмарах явлюсь!

Ремус не одобряет того, что я пишу тебе. Как бы он ни хотел думать, что ты невиновен, он слишком доверяет фактам. Не сердись на него, ты же знаешь, что для него разум почти всегда на первом месте.

Как бы то ни было, мы по тебе очень скучаем. Детишки растут не по дням. Хьюго недавно нашёл метлу, похожую на ту, что ты дарил Гарри. Детская, помнишь? Вцепился в неё и не отпускает. Мы с Ремом с ног сбились, пытаясь поймать твоего сына. Бьюсь об заклад, в Хогвартсе будет в Квиддич играть. И у него определённо будет конкурент – Эйприл за метлу готова драться с кузеном на полном серьёзе.

Дети вообще растут боевыми. Не так давно мы были в гостях у Малфоев. Люца, к счастью, дома не было. Прил умудрилась дать Драко по лбу ложкой за то, что тот пытался отнимать у Рича и Хью игрушки с воплем «моё!». После этого дети чуть не подрались. Причём, Ричард и Хьюго, осознав, что их сестре туговато, поспешили к ней на помощь. Разнимали всей гурьбой взрослых. При Нарциссе, конечно, поругала, но дома накормила мороженым за чудесную командную работу.

Порой я диву даюсь всем троим. Эйприл умна не по годам. И постоянно вместе с Хьюго влипает в какие-то истории. Сириус! Им по два года! А они умудряются бедокурить с талантом, который присущ только тебе. Зато Ричард уж очень серьёзен для своего. Конечно, и он иногда принимает участие в шалостях дуэта, но всё же чаще он сидит в окружении книг, игрушек.

Порой он чересчур серьёзен. И меня это пугает. Знаешь, иногда у него такой взгляд… внимательный, пронзительный… Я не хочу думать плохо о сыне, но он порой меня настораживает. Если бы Эйприл не была копией Эда, у меня был бы серьёзный повод задуматься… ты знаешь, о ком.

Хотела бы я написать тебе, что кроме этого всё спокойно. Кларисса не унимается. После того вечера, когда Ремус едва не обратился в моём доме, она нападала ещё трижды. Трижды мне удавалось отбивать её атаки, но я была почти на грани. Все три раза она являлась во сне, но от того не становилось легче. Единственное, чего я не понимаю, так это то, почему она нападает так… точечно? Что мешает Клариссе, демону, наделённому божественной силой, просто щёлкнуть пальцами, чтобы стереть нас в порошок?

Тем не менее, мне нужна помощь. И есть лишь одно существо во всей Вселенной, способное осадить её. Вот только я скорее развоплощусь, чем приду к нему на поклон.

В остальном, всё хорошо. Мы с Ремусом почти каждое полнолуние теперь бегаем по лесу. Знаю, плохо оставлять так детей на ночь, но я осознаю, насколько мне это нужно. Иначе я сойду с ума, ей-богу.

Я очень благодарна ему, Сириус, правда. Если бы не Рем, я бы свихнулась. Снова. Я не могу с собой ничего поделать, вот только мне кажется, что я предаю Эда. Он погиб восемь месяцев назад. За это время я успела примириться с его смертью, да. Но почему мне кажется, что то, что я испытываю что-то к Рему, является чудовищным предательством?

Но, наверное, тебя не стоит заваливать такими проблемами. К письму прилагаю пару газет и рисунки Хьюго. Малыш очень по тебе скучает, братец. И я скучаю, что уж там, по твоей бестолковой лохматой голове.

Кстати, с днём рождения. Боюсь, что подарок прислать не смогу – отнимут. Поэтому просто с днём рождения.

Вечно твоя,

Сестрёнка Марисса»

***

Под ногами кружился космос. Пол был очень странным. Он двигался, оставаясь неподвижным. У меня было ощущение, что я стою на склянке чернил, в которые добавили блёсток и встряхнули. Невероятное ощущение.

Тот же космос разворачивался за высокими окнами. Забранные бордовыми занавесками, они холодно поблескивали светом свечей. Громко тикали часы, разрезая время на секунды. По противоположной стене тянулся бесконечный ряд книжных полок. Напротив меня стоял массивный стол, заваленный какими-то книгами и бумагами. Тихо поскрипывало перо. Хозяин кабинета что-то сосредоточенно вносил в большую обитую красной кожей книгу.

Я стояла не в силах пошевелиться. Привычный иррациональный страх каскадом мурашек скользнул по позвоночнику. Я смотрела на него и не могла отвести взор, чувствуя, как в голове пульсирует паническая мысль о бегстве.

Он поднял голову. В овальных очках в тонкой золотистой оправе сверкнул свет свечей. Тонкая элегантная усмешка озарила его лицо. Я вздрогнула.

– Рад видеть, – мягко произнёс он, окуная перо в чернила. – Признаюсь, в этом месте у меня нечасто бывают гости.

– Где я? – Тихо спросила я.

– Ну… сложно сказать, – задумчиво протянул он. – Пристанище Смерти на изнанке мира, если говорить пафосно. А если попроще, то это мой кабинет.

– У Смерти есть кабинет?

– Где-то же я должен работать, – пожал он плечами. – Тростью махать, да души провожать – далеко не всё. Присядь.

Из воздуха появился стул напротив стола. Я продолжала стоять, не сводя настороженного взгляда с хозяина кабинета. Тот отложил перо, откинулся в кресле и посмотрел на меня. Мы молчали. Я пыталась понять, каким будет его следующий шаг, и рассчитывала, успею ли я добежать до двери, в случае чего. Он ждал каких-то действий от меня.

– К слову, соболезную твоей утрате. Тяжело было потерять за одну ночь двух друзей и мужа. Можно сказать, что мне жаль. Они были интересными игроками.

– Жаль? Тебе? – Ощерилась я.

– Не делай из меня монстра, Марисса. – Он сразу понял ход моих мыслей. – Я их не убивал. Только забрал. Это разные вещи, так что не вини меня. Я лишь выполнял свою работу.

– Как часто я это слышала от тебя при жизни, – зло усмехнулась я. – «Я просто выполняю свою работу». Кажется, только такой, как ты мог стать Мрачным Жнецом. Ведь ты всегда всего лишь выполняешь свою работу.

– И выполняю её чертовски хорошо, – усмехнулся он.

– Что я здесь делаю?

– Ты пришла за помощью, – просто ответил он, потянувшись к серебряному портсигару.

– Мне не нужна помощь.

– Нет, нужна. И ты это знаешь. У тебя есть одна проблема и только я могу помочь тебе… с ней справиться.

– Без тебя обойдусь.

– Ой ли? В мои чертоги, знаешь ли, просто так не заходят. Только во сне и только в крайней нужде. Не будь ты в отчаянии, ты бы никогда не нашла это место и никогда не попросила бы помощи у меня.

– Я не просила.

– Попросишь.

– С чего бы я должна доверять тебе?

– Потому что я – единственное во всей Вселенной существо, которое способно тебе помочь. – Он усмехнулся, выдохнув облачко дыма. – А мне пока не надоело за тобой наблюдать, так что я вполне хочу помочь.

– Почему это? С чего тебе помогать мне?

– Потому что ты всё ещё мне должна, помнишь? – Он изогнул бровь. – Мне будет невыгодно, если ты исчезнешь раньше, чем сможешь расплатиться. К тому же, давая тебе преимущество, я могу забрать в дальнейшем гораздо больше.

– Зачем тебе? – Спросила я, пытаясь подавить дрожь от осознания того, что я всё ещё на его поводке. – Какой прок Смерти от долга смертной женщины? Что можешь ты взять у меня? Ты и так добился всего, чего хотел.

– Во-первых, потому что я люблю иметь должников. Во-вторых, ты всё ещё можешь быть мне полезна. В-третьих, я добился отнюдь не всего.

В памяти всплыли те странные монологи.

– Переделка мира? – Понимающе протянула я. Он кивнул. – Ты обладаешь невероятной силой, что тебе мешает начать хоть сейчас?

– Видишь ли, пока что я обитаю лишь на изнанке мира. А это значит, что в вашем мире я не могу оставаться надолго. Он попросту не для меня. Я могу лишь тенью скользить среди вас и собирать жатву, выполняя мою работу, но это мой предел. Во снах власть больше, да. Но и там я не всемогущ.

– И что ты намерен делать?

– Сейчас – ничего. Выбраться мне поможет только нечто, что пробьёт брешь в ткани мира. Значимое событие, связанное со мной, Смертью. Однако не волнуйся, это потребует времени, а осуществишь это не ты. Ну а мне придётся подождать. Пожалуй, это конёк моей профессии – ждать.

– Ты упомянул изнанку мира. Эд говорил, что Кларисса выбралась туда из Пустоты. Поэтому она…

– Да. К тому же, Пустота так просто не отпускает, малышка ещё наращивает силы.

– Из Пустоты можно выбраться?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос.

«Как повезёт», – сказала мне когда-то давно Наваждение. Однако то, что это было доступно Клариссе, ещё не значит, что доступно мне. Она наделена силой богини, а я лишь смертное существо. Тем не менее, у меня есть шанс… наверное. Если… если что? Что должно произойти, чтобы я могла вернуться? Шанс один на миллион?

– Обычно шанс один на миллион выпадает в девяносто девяти случаях из ста, – задумчиво протянул Смерть, поднимаясь. – Так устроена ваша забавная Вселенная. К тому же, не думаю, что Судьба будет так просто разбрасываться такими любопытными фигурами, как ты.

– Говоришь так, будто ты уже давно изучил нюансы смертной жизни и играешь с Судьбой.

– Я и изучил, – пожал он плечами. – Пришлось. Судьба не очень любит, когда ей поддаются. А вот игры она любит. Но это немного другой вопрос.

Он достал одну из книг, осторожно пролистнул старые страницы и тонкими пальцами вытянул полоску серебристого света. Свет извивался в его пальцах, переливался и словно колыхался на несуществующем сквозняке. Смерть осторожно подул на пучок света, и тот мигом стал истончаться, пока не превратился в полоску белого пергамента.

Неторопливо вернув книгу назад, он двинулся дальше вдоль стеллажей. Взял ещё одну книгу, начал её перелистывать. Я позволила себе отвлечься, перевела взгляд на окна, за которыми всё ещё кружи холодный и далёкий космос.

Горячие ладони сомкнулись на моих плечах. Он появился за моей спиной совершенно бесшумно. Я задрожала. Волна паники ледяным каскадом игл метнулась вверх по позвоночнику и ледяным страхом ударила в голову, вгрызаясь в вырванное кем-то воспоминание. Спиной я чувствовала жар, исходящий от него и от того было ещё страшнее.

Он вытянул руку, демонстрируя мне тот самый свёрток.

– Что это? – Ошарашенно прошептала я.

– Это заклинание. – Ледяное дыхание щекотнуло шею, заставив вновь вздрогнуть. – Поможет тебе оградить детей от любых поползновений со стороны изнанки мира. Притупит все эти спонтанные всплески энергии, так что наша общая знакомая не сможет до них дотянуться.

Я колебалась, понимая, что дело может пахнуть керосином. Это было похоже на Свечу. С чего мне ему верить? Ремус был прав, я не должна…

– Свеча – подарок на свадьбу. Использовать ли её в своих целях или нет – твоё дело, – нетерпеливо произнёс он. – Здесь у тебя не так много альтернатив. Либо ты поверишь мне, либо продолжишь отбивать нападки Клариссы до полного своего развоплощения. И мы оба знаем, что ради детей ты примешь это заклинание. Ради них ты сделаешь и не такое. А мне не выгодно, чтобы вы умирали. Ни ты, ни твои дети.

Я протянула руку и уже готова была взять заклинание, но…

– А плата? – Спросила я, отдёрнув руку. – Чего ты хочешь взамен?

Смешок. Холодный, немного злой, но довольный смешок. Я чувствовала, как он наклонился ещё ближе, почти чувствовала спиной его, но не смела отстраниться.

– Умница, Марисса. Знаешь, что к чему, – прошептал он на самое ухо. – Я хочу одно желание.

Внутренности стянулись в тугой узел. Я инстинктивно сжала пальцами спинку стула изо всех сил желая отшатнуться или сбежать. Но ужас сковал меня, не позволяя даже шевельнуться. Желание. Боги, что он может пожелать?

– Не бойся, – продолжал он тем временем. – Я не пожелаю, чтобы ты кого-то убивала. Ты с этим и сама справляешься. Я не пожелаю твоей смерти, потому что в таком случае глупо было бы помогать тебе. Я не пожелаю с тобой секса, потому что он больше мне не нужен. Но в один прекрасный день я загадаю одно желание. Маленькое незначительное желание. И ты не посмеешь мне отказать.

Я обернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Хотела послать его ко всем чертям, но понимала, что у меня не так много альтернатив. Если я исчезну, а Кларисса останется, то Ричард и Эйприл останутся без защиты. Вздохнув, я сжала заклинание в руке. У меня нет выбора. Бледно-зелёные глаза торжествующе вспыхнули.

– Только есть небольшой нюанс, – щёлкнул он пальцами. – Заклинание немного… нестабильное из-за всплесков сил. Тебе придётся его поддерживать.

– А если я развоплощусь? Кто будет тогда поддерживать его?

– Оно само восстановится, когда магия твоих детей придёт в стабильное состояние. А до тех пор… лучше избегать вспышек совместной энергии. Кто знает, чем это может обернуться

– То есть? Ты предлагаешь разлучить их? – Изогнула я бровь.

– Только в случае твоего исчезновения. И не надолго. После этого заклинание вновь заработает, потому как ничто не будет его… сотрясать.

– И как долго им придётся жить порознь?

– Зависит от тебя, – усмехнулся он. – Быть может, вообще не придётся. Однако, если всё случится раньше срока, то… одиннадцать лет. Недаром именно в этом возрасте в магические школы набирают студентов. Обычно всплески магической силы к этому возрасту сходят на нет.

Я уже готова была вышвырнуть заклинание ему в лицо и уйти, гордо задрав нос. Я готова была врезать ему по этой холодной самодовольной усмешке. Но не могла. Понимала, что не могу. Возможно, когда-нибудь сумею. Когда он придёт в Пустоту, чтобы забрать меня. Но сейчас – нет.

– Спасибо, – опустив голову, сказала я.

– Рад помочь, – с ледяной улыбкой произнёс он. Я отшатнулась и резко направилась к выходу.

– На твоём месте, я бы не затягивал с применением заклинания, – донеслось мне вслед. – Если хочешь, могу даже сказать, когда всё случится.

– Не надо. Я и так знаю, – не оборачиваясь, бросила я.

– А. Вижу. Ты себя предупредила? Похвально.

Уже взявшись за ручку двери, я остановилась. Неизвестно, удастся ли нам ещё раз поговорить, посему я должна задать один вопрос.

– Кьялар? – Окликнула я его.

– Это больше не моё имя, – нетерпеливо отозвался он. – Что?

– Что там находится? По ту сторону?

Я прямо-таки чувствовала, как он улыбается. Элегантно, холодно и немного торжествующе. Но не смела обернуться.

– Не имею ни малейшего понятия. Я – Жнец и провожаю только до ворот. Что за воротами мне не ведомо. Мне нет доступа к царству мёртвых, как иронично это ни звучало бы.

Не говоря ни слова больше, я распахнула дверь и выбежала из сна.

Комментарий к Часть 88. (Изнанка)

Муза: Ей-богу, это совсем не то, о чём мы хотели писать.

Йозефъ: Но оно нужно для дальнейшего развития.

Муза: Но… Ремус же… и… но…

Йозефъ: Потерпи до следующей части.

========== Часть 89. (Эмоции) ==========

Небо окрасилось в нежно-розовый цвет. Узкая полоса багрового света медленно поднялась из шипящих серых волн далёкого горизонта. Сизые облака медленно наливались краснотой. Над беспокойными волнами парили две чайки, что-то клекоча. Ветер шумно вздыхал в застывшем за спиной лесе.

В который раз я приходила в этот сон. Чужой, полный покоя и тишины сон. Полный доброты и тепла. И невероятной невысказанной нежности.

Я водила его и в другие сны. Где мы только не были… Там, где воздух на вкус подобен музыке снегопада, там, где трава пахнет новорожденным Эдемом. Мы не встречали на своём пути ни человека, ни странника, ни трагедий или наслаждения… Но только здесь, на берегу моря, при рассветном приливе я могла окунуться в этот невероятный мир чувственности, любви, добра и наивности.

Должно быть, потому что, в какой-то мере, это был наш мир. Наш каменистый пляж, на котором случилось достаточно значимых событий. Поэтому так хорошо было вернуться сюда. И пытаться забыть о вещах, которые когда-то произошли. Забыть обо всём. О том, кто мы. И о том, кем должны быть наяву.

Мы всегда молчали. Мы позволяли этому миру наполнить нас. Мы просто сидели рядом. И ничего не говорили. Лишь смотрели, как встаёт солнце, как светлеет небосвод, как прозрачный бледный свет раскатывается волнами над тёмным морем. И как же было хорошо… как же спокойно… как же чудно.

Я прислонилась к его плечу. Тихий смешок птицей взмыл в небо. Я подняла голову. Наши взгляды встретились. Тёплый и ласковый взгляд карих глаз пронзал меня насквозь. Я силилась отвести взор. Но ничего не могла поделать – я смотрела в его глаза, как заворожённая.

Ремус. Почему мне так хорошо? И почему от этого так паршиво? Почему мне кажется, что я предаю того, кто давно мёртв? Того, кого я любила и кого никогда не забуду. И того, кого я давно отпустила. Почему, сидя рядом с тобой на берегу, я лишь ищу себе повод, оправдание? И нахожу только причины упрекать себя за то, что я что-то испытываю к тебе.

Я понимаю, что мне слишком совестно делать первый шаг. Но понимаю так же и то, что если этот шаг сделаешь ты, я уже не сумею удержать себя.

Эд. Прости меня. Наверное, пора перестать за тебя цепляться. Одобрил бы ты это? Наверное, нет. Ты всю жизнь ревновал меня к Рему. Возможно даже небеспочвенно. Я любила тебя, правда. Всем сердцем. Но я помню, как сбежала тогда перед свадьбой. Я помню те посиделки в магазинчике Болка, когда тебя не было рядом. Я помню, как Ремус помогал мне и поддерживал меня. И помню, как нам с тобой было невыносимо жить в мире и в быту. Я влюбилась в тебя во время приключения. Ты сам был моим приключением. Но перед лицом тихой семейной жизни мы спасовали, согласись.

Боги, что я несу? Новые и новые оправдания. Нужны ли они? Не знаю. Знаю, что чувства есть. Знаю, что они вряд ли куда-то уходили. Тлели тихим огоньком, пока бушевала страсть по Эду. И знаю, что достаточно лишь малого усилия, чтобы раздуть всё вновь.

Если он сделает первый шаг, я уже не сумею удержать себя.

Я поспешно отвела взор. Солнце почти поднялось над горизонтом. Счёт шёл на минуты, скоро мы проснёмся. Минута, чтобы что-то сказать, чтобы объясниться. Потому что наяву мне не хватит смелости. Но мы молчали. Тишина, плотным одеялом укутывавшая нас всё это время, натянулась дрожащей струной. Мы оба понимали, что необходимо что-то сказать. Но мы молчали.

За пару секунд до того, как солнце оторвало тяжёлое брюхо от кромки воды, а сновидение лёгким потоком выдернуло нас в явь, моей руки коснулись горячие пальцы. Я улыбнулась. За миг до пробуждения я переплела его пальцы со своими.

***

Холодные лучи ноябрьского солнца осветили невзрачную улочку. Тротуар был всё ещё мокрым после давешнего дождя. Влажно поблескивали аккуратно выстриженные лужайки одинаковых домиков. Улица была до омерзения правильной. Такие обычно фотографируют для риэлтерских фирм в магловских газетах. И, как правило, чем больше лоска наведено на дома, тем менее счастливые здесь живут люди. Будешь тут счастлив, когда самая большая забота – следить, чтобы трава не была выше двух дюймов. Уверена, здесь даже на Рождество дома украшаются одинаково.

Мимо меня с фырчаньем проехал автомобиль. Я успела только заметить за рулём толстого краснолицего мужчину с жёсткими усами и копной рыжевато-светлых волос. Водитель неодобрительно покосился на меня. Наверное, его смущает то, что пешеходы могут просто стоять на тротуаре и никуда не идти. Обычно таких людей просто выбить из колеи. Лишь чуточку сдвинуть их картину мира, и они готовы впасть в ярость или в панику. Лишённые воображения маглы до мозга костей. Превосходный образец обитателя этого вылизанного городка.

Я поморщилась. Хаотичный Оттери-Сент-Кэчпоул мне нравился больше. По крайней мере, каждый дом не был похож на предыдущий. Наверное, дело в волшебниках. Или просто мне попались правильные люди. Не то что здесь. Даже дома были отделены друг от друга живыми изгородями бирючины. Клетки для самодовольного среднего класса.

В руке хрустнул пергамент. «Литтл Уингинг. Прайвет-драйв, дом 4». Какая ирония.

«В городе маленьких нытиков есть улица, где все друг от друга отгорожены зарослями бирючины, – мрачно думала я, шагая по тротуару. – И есть в четвёртом доме семья жутких и недалёких снобов, которым по какой-то причине доверили воспитывать нормального ребёнка. Что ж. Из этого вышла бы неплохая сказка».

Я остановилась у подъездной дорожки четвёртого дома. Громоздкое двухэтажное квадратное здание бессмысленным взором вперилось в меня. Сквозь намытое до прозрачного блеска окно первого этажа был виден ребёнок, восседающий на детском стуле. Здоровенный белобрысый карапуз, который истошно орал во всю глотку, пытаясь врезать матери ложкой. Цирк.

Неодобрительно хмыкнув, я подошла к двери и нажала на белую кнопку звонка. Слащавая трель разнеслась по всему дому. Из-за двери послышался чуть визгливый женский голос: «Ди-ди, прошу, будь паинькой, мамочка сейчас вернётся. Это, наверное, миссис Фигг». Вслед за этим раздался грохот и приглушённый звон. Я не сдержала вздоха, закатив глаза. И этим людям Дамблдор доверил воспитывать Гарри? Меня ещё на порог не пустили, а я хочу волком выть.

Дверь распахнулась. Высокая тощая блондинка с длинной шеей и лошадиным вытянутым лицом оторопело уставилась на меня. Часто моргая светло-зелёными глазами, она осмотрела меня, мою мантию, заметила мой суровый взгляд и открыла уже рот, чтобы прогнать меня восвояси.

– Здравствуй, Петунья, – мрачно произнесла я. Блондинка захлопнула рот. – Чаем угостишь?

– Вы кто? – Забыв всё хвалёное британское воспитание, спросила миссис Дурсль.

– Марисса Б… Лафнегл. Мы встречались однажды. Не пытайся вспомнить, это было десять лет назад. Наша встреча была короткой, но очень яркой. Если вкратце, то я училась с твоей сестрой и была её близким другом. – Глаза Петуньи расширились и шустро забегали. Видимо, она опасалась, что кто-то из маглов может увидеть волшебницу, стоящую на пороге дома Дурслей. Такого репутация семьи не выдержала бы. – Спрошу ещё раз: чаем угостишь?

– Заходи, – прошипела Петунья, отстраняясь. Она поспешно захлопнула дверь за моей спиной. – Что вам нужно, мисс…

– Миссис.

– Миссис Лафнегл?

– Что ж, раз гостеприимства в этом доме мне не дождаться, то перейду сразу к делу. – Я обернулась и устремила на неё самый холодный и самый суровый взгляд, на какой была способна. – Я подруга вашей покойной сестры и родная сестра крёстного Гарри Поттера. И я здесь…

– Чтобы забрать мальчика? – Оживилась Петунья. Я скрипнула зубами.

– Как бы мне ни хотелось, я не могу этого сделать, – процедила я. – Я исполняю обязанности моего брата. И пришла убедиться, что с Гарри всё в порядке.

Круто развернувшись, я прошла в гостиную. Дом под стать владельцам. Всё чистенько, всё аккуратненько. Салфеточка к салфеточке. Педантичный порядок одуревших от скуки людей. На каминной полке и в серванте стояли фотографии в рамках. Я подошла поближе. Почти на всех был изображён пухлощёкий поросёнок по какой-то причине обзавёдшийся светлыми волосами и человеческим лицом и конечностями. Должно быть, это их сын. Какой кошмар.

– Почему ваш брат сам не придёт? – Спросила Петунья, пока я разглядывала фотографии. – Быть может, он сам мог бы забрать ребёнка и…

– Не мог бы, – бросила я. – Была бы возможность, мы оба предпочли бы держать Гарри как можно дальше от вас. Увы, альтернатив у нас нет.

Я шевельнула рукой. Кончики пальцев слегка кольнуло. Магия. Она была здесь. Витала, совсем слабая, незаметная. Но в таком доме, который настолько магловский, что по нему можно учебник по Магловедению писать, даже слабые следы ощущались чётко.

– Хорошо, зачем вы…

– Где Гарри? – Спросила я.

– У миссис Фигг. Мы ожидали, что она придёт с ним, но на пороге оказались вы.

– Хорошо, значит я подожду. Хочу познакомиться с ребёнком. Где он спит?

– Простите?

– Я неясно выразилась? Где. Спальня. Гарри. Поттера? – Спросила я, как можно чётче выговаривая слова.

Петунья уже открыла рот, чтобы что-то вякнуть, когда дом сотряс дикий вопль. Подскочив, миссис Дурсль бросилась в кухню, где забытый всеми Дадли надрывался и орал во всю глотку. Я решила продолжить осмотр самостоятельно. Пока Петунья сюсюкала с сыном, я вышла из гостиной. Покалывание магии стало сильнее, когда я достигла лестницы. Под ступеньками была совсем небольшая дверца в чулан. Я протянула руку и открыла её. Моему взору предстала маленькая кровать, стоящая посреди чудовищного хлама. В кровати было маленькое одеяльце, странная крокозябра, которая была похожа на игрушечную обезьяну с оторванной головой, и пара пробок от бутылки для газировки, насажанных на зубочистки и замазанных бурым пластилином.

Как бы я хотела ошибиться в своих подозрениях.

– Что это? – Гудящим голосом спросила я, когда Петунья снова появилась в поле моего зрения.

Бледнея, хозяйка дома метнулась к чулану и с грохотом захлопнула дверь перед моим носом.

– Чулан. Мы его используем для… хранения всяких вещей. Миссис Лафнегл, вы суёте свой нос в совершенно…

– ВЫ ПОСЕЛИЛИ ЕГО В ЧУЛАНЕ?! – Прогремела я, содрогаясь от ярости.

Петунья побелела ещё больше. Тонкие губы почти дрогнули, но тут же подобрались и изобразили гневную гримасу.

– Я повторяю, миссис Лафнегл, вы суёте свой нос не в свои дела! Дамблдор доверил воспитание мальчика нам, так что если вы не намереваетесь его забрать, то я…

– Заткнись, Петунья! – Рявкнула я. – Дамблдор – старый идиот! А вы со своим мужем просто чудовища! Ты, чёрт возьми, мать, как ты можешь не иметь сострадания к ребёнку? Как ты можешь позволять ему спать в чулане и играть пробками от газировки?! Я сказала, заткнись и не смей открывать рот!

– Да как вы смеете? – Взвизгнула Петунья. – Вы врываетесь в мой дом без приглашения, позорите меня своей странной одеждой, смеете на меня орать? Да в каком вы праве?! Я требую, чтобы вы немедленно…

Я выхватила палочку и направила её на женщину. Я не намеревалась колдовать, но припугнуть её было так же необходимо, как порой была необходима хорошая порка для Драко. Петунья вздрогнула и скосила глаза на кончик палочки, открывая и закрывая рот.

– Слушай. Меня. Внимательно, – тихо процедила я. – У меня трое детей, которых я воспитываю практически одна. Только это не позволяет мне побороться за опеку Гарри, так что мои руки связаны. Однако с этого самого дня я стану твоим самым худшим ночным кошмаром, Петунья. Я буду приходить вновь. Появляться случайно, без приглашения, хаотично и в очень-очень скверном настроении. И если я во время своих визитов увижу, что вы, твари, обращаетесь с ребёнком хуже, чем с домовиком, я превращу твоего сына в поросёнка, а на тебя и твоего мужа наведу такую порчу, что ты не сможешь жить нормально. Я превращу твою жизнь в ад. И не пытайся от меня сбежать. Переехать не получится, я найду тебя в самих кошмарах. Выслежу, как ищейка и буду сидеть в твоём мозгу, пока ты не взмолишься о пощаде. Ты. Меня. Поняла?

Петунья судорожно закивала. Не желая оставаться ни минуты боле в этом мерзком доме, я аппарировала прямо оттуда, где стояла.

– Ну что? – Спросил Ремус, когда я появилась на пороге своего дома.

Ответив что-то невнятное, кипя от злости, я поднялась в свою комнату. Меня трясло от злобы. Как? КАК? Как так можно? Немыслимо! В голове не укладывается! Просто… просто… немыслимо! Мерзко, мерзко, мерзко!

Стук в дверь заставил меня подскочить. Меня всё ещё слегка потряхивало, так что я крикнула:

– Уйди, Рем!

– Может, ты хоть расскажешь, что с Гарри? Я, знаешь ли, тоже волнуюсь за него. – Донёсся из-за двери приглушённый голос друга.

– Они… они… они… Агрх! – Без брани обойтись было нельзя, но я не могла позволить себе выругаться. Потому обошлась междометием. – Они поселили его в кладовке, Ремус! В кладовке! Он играет с разорванной игрушкой и пробками из-под газировки! Это… это… я… просто… у меня слов нет, Рем! Просто… немыслимо!

Звенящая тишина повисла за дверью. Я мерила шагами комнату, продолжая кипеть от ярости.

– Самодовольные мерзкие маглы! – Цедила я. – Я знаю, что среди них есть и хорошие, но эти… Ремус! Эти маглы просто монстры! Таких… я даже не знаю, какое слово подобрать, чтобы описать их!

– Быть может, мы можем что-то сделать, – тихо сказал Ремус.

– Что? Я сказала, что буду навещать Гарри в случайные дни и следить за тем, как они его воспитывают! И это потолок моих возможностей. Мы не можем украсть ребёнка! А комитет по опеке ни за что не доверит мне воспитание четвёртого ребёнка! Я с тремя-то едва справляюсь. – В голову закралась спонтанная и немного безумная мысль. – А что если ты попробуешь?

– Добиться опеки над Гарри? Не смеши, Марс. – Голос Ремуса доносился откуда-то снизу. Кажется, он сидел, прислонившись спиной к двери. – Я оборотень. Ещё и холостяк. Мне никогда не доверят опеку. И если у тебя есть мизерный шанс, как у сестры его крёстного, да ещё и далёкой-предалёкой родственницы его отца, то у меня их нет вообще.

Я распахнула дверь. Ремус, не ожидавший этого, ввалился в мою спальню почти кубарем и растянулся на ковре, снизу вверх глядя на меня.

– Но что-то мы должны сделать! – Почти умоляюще воскликнула я.

– Что? – Пожал он плечами, продолжая лежать. – Ты сделала всё правильно. Пригрозила проверками. Если они будут ещё и случайными, то они будут вести себя как шёлковые, опасаясь, что ты явишься рано.

– Этого мало, – сказала я, кусая губы от нервов. – Нужно что-то ещё.

– Что? – Повторил Ремус. – Украсть его? Наложить на Дурслей Империус? Перемешать их воспоминания так, чтобы они любили мальчика? В первом случае нам попадёт по шее, а во втором он будет залюбленным тюфяком.

– О да, я видела их отпрыска, – фыркнула я, продолжая мерить комнату шагами. – Маленький орущий капризный поросёнок!

– Да… беда, – тихо сказал Рем, прикрыв глаза.