Текст книги "Never Back Down 2 (СИ)"

Автор книги: Menestrelia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 53 страниц)

========== Часть 1. (Олух, диктатор, ревнивец, безумец) ==========

Комментарий к Часть 1. (Олух, диктатор, ревнивец, безумец)

All this stories will burn in flame…

– Вот так?

– Эд, не отвлекайся!

– Ну, Марс! Посмотри, так?

– Нет, кисть должна идти плавней.

– Так?

– Ты как будто от мухи отмахиваешься. Эд, следи за зельем!

– Да-да. О, вот так?

– Лучше, но теперь это похоже на умирающего лебедя.

– Сказала гусыня!

– Эд, мать твою, следи за зельем!

*БАХ! *

Выручай-комнату затопил едкий зелёный дым. Я вскочила и побежала открывать окна. Вернее, попыталась. Окна были фальшивыми. Выругавшись, я взмахнула волшебной палочкой.

– Диминуендо! – клубы дыма начали стремительно сжиматься, пока не превратились в крохотное облачко. Струёй тёплого воздуха я развеяла остатки. – Прекрасно, Лафнегл! Зелье в очередной раз взорвалось, завтра Слизнорт устраивает по нему зачёт, зато ты выучил заклинание пальцекусания! Браво! Напомни, почему я согласилась на это безобразие?

– Потому что Лина устроила дополнительную тренировку новичкам, а Арти ей в этом помогает. А других друзей, которые разбираются в зельеварении у меня нет. Ну, и я посулил тебе по плитке шоколада каждую неделю до Рождества, – ответил Эд, счищая с лица зелёную слизь – остатки его зелья.

– Колорум! – Волосы Эда приобрели малиновый оттенок. – Проходи так весь день, и не надо тогда никакого шоколада, – рассмеялась я.

– Ну, блин, спасибо! – проворчал тот, потирая малиновую бровь. – Скажи, почему мы это делаем в Выручай-комнате?

– А где ещё? В туалете Плаксы Миртл? Или прямо в гостиной? Тогда мне пришлось бы гонять тебя метлой по замку, я же староста.

– Я, между прочим, тоже.

– Это меня бы не остановило. Ну, чего расселся? Бери котёл, начинай с самого начала!

– Верни мне мой цвет волос! – взвыл Эд, глянув в зеркало. – Ты с ума сошла?!

– Если бы твоё зелье испоганило мне конспект, я бы сделала тебя лысым. Если не убила бы на месте, конечно. Так что довольствуйся малым и приступай! – я погрозила ему пальцем, усаживаясь в кресле.

Ноги я перекинула через подлокотник, в одну руку взяла шоколад, в другую – конспект по Нумерологии. Эд сидел на полу по-турецки и засыпал в котёл новые ингредиенты. Минут десять я наслаждалась тишиной, пока Лафнегл пыхтел над Умиротворяющим зельем. После, вздохнув, он откинулся спиной на спинку кресла и вздохнул.

– Марс. Как ты?

– Следи за зельем, – буркнула я, не отрываясь от цифр. – Следующее будешь стирать сам.

– Да слежу я. Так как ты?

– Что значит «как»? Как будто не на одном факультете учимся.

– Я так, для поддержания беседы. Тебе-то помощь не нужна?

– С уроками? Да нет, сама справляюсь, – ответила я, откусывая кусок шоколадки.

– А… не с уроками? ..

«О да. Убеди Ремуса, что мне не нужна его чрезмерная опека. Избавь меня от дьявольского контракта или назревающего раздвоения личности. Забери себе львиную долю моих опасений о грядущем безумии. Уйми мою паранойю, которую я заработала после письма со считалочкой-угрозой. Убеди меня, что всё будет хорошо, чтобы я не переживала за жизнь и здоровье друзей»

– Не-а, у меня всё хорошо, – беспечно махнула я рукой.

– Ты так и не рассказала, где провела остаток лета. Ты тогда нас так спешно покинула.

– Я Лине рассказала. Она разве тебе не растрепала?

– Нет.

– Ну… Я вернулась на площадь Гриммо. Приняли меня там не слишком-то приветливо. Вернее, Регулус и отец были рады, а вот мамашу прямо-таки перекосило. Я не стала им рассказывать, что со мной было – не за чем. Потом заперлась в комнате, собрала вещи, вылезла в окно и убежала. Ну, Регу и отцу записку оставила, что ухожу. Во-первых, у меня не было никакого желания оставаться в этом доме. Меня ведь запросто могли бы найти задушенной во сне, при чём мамаша громче всех рыдала бы о моей «внезапной» смерти. Во-вторых, та же мамаша выдала бы меня ищейке с потрохами.

– Знаешь, Сириусу хватило ума доучиться до шестого курса, прежде, чем свалить, – пробурчал Эд, помешивая зелье.

– А у меня был выбор?

– Был. Остаться. Дверь запирать на ночь, днём проводить время с братом или отцом. Ну, или с Джастином. Хотя Джастину из-за тебя прилетело один раз.

– Именно. Нет уж. Если делать что-то, то делать наверняка.

– И куда ты направилась?

– Сперва переночевала у Джаса. Потом «Ночным рыцарем» добралась до дяди Альфарда, пожила у него пару недель. До очередного письма. Пришлось менять курс, отправилась к Уизли.

– И даже к нам не зашла?

– Вы умотали в поход на это время. К слову, я снова одолжила у них палатку, какое-то время куковала в лесу.

– Ты сейчас серьёзно?

– Абсолютно. Ну, чего ты на меня так пялишься? Я отчаялась. К тому же, это было на одну ночь – у меня портал не сработал, так что меня отфутболило на десяток миль в сторону. Добавь лунный камень и помешай. О чём я? Ах да, утром я выбралась из леса и отправилась в гости к Поттерам. Там у них сейчас Сириус живёт. Милые люди, к слову. А уж как красива Годрикова Лощина! Ты не представляешь. Ну, провела у них три дня, да и отправилась к Рему. К слову, это было самое странное знакомство с родителями парня – я вывалилась из их камина в разгар ужина. Провела у них дней пять, а потом отправилась в Лондон, жила в «Дырявом котле». Такие дела.

– Ты же понимаешь, что вечно бегать так не сможешь? – спросил Эд, уменьшая огонь под котлом.

– Понимаю, конечно. Но, знаешь ли, на меня охоту открыли. Причём, я даже не знаю, кто.

– А что если это шутка? Ну, или хотят, чтобы ты собственной тени шарахалась, друзьям доверять больше не могла и вообще чувствовала бы себя уязвимой и все дела?

– Возможно, но второго приключения в духе хижины я не переживу. А жить хочется. Ладно, всё, не нагнетай! Поговорим о чём-то другом.

– А как у вас с Ремусом? Просто я видел, как вы общались… на повышенных тонах.

– Это так ты называешь мои возмущённые вопли? – рассмеялась я. – Ну, да. Было дело.

– Что случилось-то?

«То, что после лета он носится со мной, как с хрупкой куколкой или младенцем! Ещё и ревнует к каждой тумбе!»

– Да так, ерунда, – отмахнулась я. – Не то, что у тебя с Бетти. Тишь да гладь! Вернее, у тебя тишь, а у неё гладь. Гладь-гладь! – Последнее я прочирикала, покачав головой из стороны в сторону. Эд сморщился.

Да, после лета отношения натянуты были не только у меня. Бетти Дарлинг завела отвратительную привычку трендеть. Нет, не болтать, как раньше, а трендеть. Без умолку, постоянно, громко, обо всём на свете. Эд по большей части молчал, не давая себе труда поддерживать диалог. Зачем? Даже если Бетти что-то его спрашивала, он попросту не успевал отвечать. К тому же, у неё появилась премерзейшая привычка поглаживать Эда по голове, словно он был котом. Парня это бесило, но девчонке было как-то фиолетово.

– Не напоминай, – буркнул он.

– О-о-о… Эдди не нравится, когда его гладят? – пропищала я, скорчив рожицу, и пару раз провела ладонью по малиновым волосам парня.

– Не смей. Меня. Так. Называть! – Багровея, прорычал он.

– О-о-о… Эдди злится? Эдди не нравится, что он Эдди? – продолжала пищать я.

Эд вскочил.

– Колорум! – Вскрикнул он, ткнув в меня волшебной палочкой.

– Эй! – Возмущённо воскликнула я, глядя, как волосы приобретают глубокий фиолетовый оттенок. – Ненавижу фиолетовый!

– Мог вообще волосы в перья превратить, – сложил руки на груди парень.

– За зельем следи, олух! Ой, а мне идёт даже! Может, так и оставить?

***

– Харпер! Ещё раз это увижу, к метле приклею! Тебя кто так биту держать учил? Это бита, а не бревно! Не размахивай ею, как умственно отсталый тролль! Лафнегл, ты чего ржёшь? Сам не лучше тролля! У тебя каким концом руки в задницу вставлены?! Если промахиваешься, промахивайся до конца, а не в ловца!

– Заткнись, Лина! – ответил Эд, пролетая мимо.

– Ещё двадцать ударов! Я не посмотрю, что ты мой брат! Эй, Пол! Да не пугайся, отлично всё!

– Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь? – равнодушно спросила я, не отрываясь от книги. – Смотри, они от тебя шарахаются, даже когда ты их хвалишь.

– Нет, – отмахнулась Лина. – Прямее метлу, Харпер, прямее! Я не буду соскребать тебя с трибун, когда ты на полной скорости в них влетишь! Олух! Эд, следи за подопечным!

– Не могу, у меня тридцать ударов по мишеням!

– Оставь до следующей тренировки! Если к матчу со Слизерином у нас останется только один загонщик, то я… Я ТЕБЕ РУКИ ВЫКРУЧУ, КРИС! ЭТО ПО-ТВОЕМУ БРОСОК? ДА МОЙ КОТ ШВЫРЯЕТ ВЕЩИ ЛУЧШЕ! Так вот, о чём я? А, точно. Если я не буду их вот так гонять, они расслабятся. Ишь чего, думают, если Коннор ушёл, то у них начнётся сладкая жизнь? Ха! Я им покажу Кузькину мать!

– Ты в курсе метода кнута и пряника?

– Что, предлагаешь их пряниками кормить после тренировок? Или…

– Никаких «или»! – поспешно говорю я. – Прежде, чем знакомить их с этой матерью подумай, что их и хвалить надо. Своди их в «Три метлы» на досуге, угости сливочным пивом и докажи, что ты не очередной фанатик, как Вуд, а нормальный, здравомыслящий капитан. Слышишь, Линс? Здра-во-мыс-ля-щий! Лина, ты слушаешь…

– Харпер! Я что тебе говорила про приматывание к метле?

– Лина!

– Ась?

– Агась! Умерьте пыл, герр капитан! Увидишь, это будет эффективнее! Вспомни, как Вуд вас тренировал на втором курсе… Хотя нет, не вспоминай.

– Но Марс! Из тебя вышел бы лучших охотник, чем из этих безруких…

– И что, ты предлагаешь мне на метлу сесть? Увольте!

Лину можно понять, ей нужно выдрессировать ловца вместо Хейзел, загонщика на место Вуда и третьего охотника вместо… хм, я снова забыла его имя. Не важно. И при этом подруга метила на первое место в турнирной таблице, а обойти талантливого Сириуса и везучего Джеймса будет новичкам ой как непросто. Вот и играют Лина с Арти в «хорошего и злого полицейских»: Лина отвешивает игрокам словесных люлей, Арти всех подбадривает. После они меняются местами, чтобы не считали Лину зверем, а Арти добрым и снисходительным папочкой. Пожалуй, такой «шаффл» был самым мудрым их решением. Но порой Лина перегибала палку.

– Эд, мать твою за ногу! А ну, сядь обратно на метлу, возьми биту и пробивай свои тридцать ударов! Иначе я сама возьму биту!

– Да на здоровье, я отдохнуть хочу! – зевнул Эд. Лина соскочила с трибун, оседлала метлу и метнулась к брату.

– Ну, всё как обычно? – услышала я тихий голос. На плечо мне легла тёплая рука. Рядом на скамейку сел Ремус.

– Да, Лина зверствует, Эд ей перечит, остальные в это время переводят дух. Клянусь, когда она охрипнет, а это случится скоро, игроки в кои-то веки вздохнут спокойно.

– Она в своём репертуаре, – улыбнулся Рем. – Нужно было её сделать старостой, а Эда капитаном.

– Тогда у нас был бы диктатор среди старост. Не-е-е, пусть лучше безответственный Эд. Хотя из него получился бы хороший капитан – я помню, как он подбодрил команду пару лет назад, когда Лину сняли с матча.

– Ну… Могли бы Лине вовсе не вверять полномочий…

– Это решал Коннор, а не Хутч или Флитвик, – зевнула я. – Пошли-ка отсюда, мётлы на меня навевают тоску.

– Как ты? – спросил Ремус, когда мы вышли со стадиона.

– Прекрасно, как всегда, – ответила я. – Ты меня каждый раз будешь спрашивать?

– Я просто волнуюсь. Это так плохо?

– Да нет. Но волнуешься-то напрасно. На меня никто не нападает, демон, желающий сжечь мой мозг, за мной, вроде, не гоняется, насморка нет, нервный психоз будет ближе к сдаче С. О.В., так что я в порядке.

– Что вы делали с Эдом в Выручай-Комнате вчера?

– Ты за мной следишь? – мигом ощетинилась я.

– Мы просто сами хотели засесть в Выручай-Комнате, поэкспериментировать. Да вот занято было. Так что вы там делали?

– Я его подтягивала по зельеварению, – буркнула я, пряча подрагивающие руки в карманы.

– Слушай, я понимаю, это не моё дело, но… мне не очень нравится, что ты с ним стала так много общаться…

– Рем, не начинай снова, пожалуйста, – взмолилась я. Руки снова сводило, а это не придавало хорошего настроения.

– Да-да, извини. Просто… Ты постоянно влипаешь с ним в истории.

– Скорее, он со мной. По-крайней мере, ему уже дважды прилетало по моей вине.

– Напомнить, как он тебя чуть не утопил? Или едва не убил бладжером? Или…

– У меня хорошая память, Рем. Слушай, я не беззащитный ребёнок, я могу за себя постоять! Давай мы больше не будем поднимать эту тему!

После случая с хижиной Ремуса действительно было трудно узнать. Он обо мне слишком беспокоился. Даже слишком слишком.

– Извини, Марс, – опустил он голову. – Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Со мной всегда что-то случается. Но я всегда справляюсь, – улыбнулась я. Ну, не могу я на него злиться, когда он выглядит так мило и виновато одновременно. – Просто давай мы не будем поднимать тему моего здоровья, семьи, безопасности, если нет необходимости. Хорошо?

– Ладно.

– Эй, не куксись, – я обняла его за шею, встала на носочки и поцеловала. – Нам не впервой влипать в истории, разве нет? Всё будет хорошо, чтобы ни случилось. Помнишь, что ты мне пообещал?

– Хм… Не сдаваться?

– Не сдаваться, – улыбнулась я. – А поднимешь эту тему ещё раз, я подпалю тебе хвост.

– Что-то не верится, – усмехнулся он и снова меня поцеловал.

– Эй, голубки! На ужин опоздаете! Между прочим, это некрасиво!

– Завидуй молча, Джеймс, – отмахнулась я.

День был чудным. С моей помощью Эд получил своё «П» по зельеварению, так что как педагог я была горда собой; до самого вечера мы с Ремом гуляли по замку, болтая на отвлечённые темы, порой уединяясь в пустых закоулках; у меня выдался свободный вечер в гостиной Рейвенкло, так что я могла просто посидеть с Инсендио на коленях и почитать, пока Лина уговаривала меня сходить на выставку новой метлы «Вспышка-100» в «Трёх Мётлах». Казалось бы, что могло бы мне испортить такой милый вечер?

Новое письмо.

Крохотная записка с надписью «Тик-так, тук-тук, Ищейка рядом, время не ждёт».

На меня словно ведро ледяной воды вылили. В Хогвартсе мне письма не приходили от Ищейки. Это было четвёртое. Я боялась, что пятого я не дождусь.

***

(Месяцем ранее…)

Высокий мужчина вышел из лодки. Под мягкими сапогами зашуршал гравий. Сторож дал сигнал открыть ворота. В сопровождении двух тюремщиков мужчина вошёл на территорию магической тюрьмы Азкабан.

Он шагал по узким тёмным коридорам. Отовсюду слышны были стоны, невнятные бормотания безумцев. Тюремщики отгоняли заключённых, пытающихся цепляться за мантию гостя.

Лестница, коридор, лестница, коридор, поворот, поворот. Он фиксировал в памяти каждую деталь. Ноздри травил смрад сырости и гнили. Вопль, стон, нервный смех, хриплый вздох.

Дементоры пристально следили за ним из-под своих капюшонов. Он не был им интересен – в нём давно не было радости. Многие окружающие поговаривали, что и души в нём нет. Зато ему были крайне интересны дементоры. Возле одного из них он остановился, изучая существо. Цепкий пытливый взгляд бледно-зелёных глаз оценивающе «прощупывал» дементора.

– Не бойтесь, господин, это один из тюремщиков, – зачем-то забормотал сопровождавший его человек. – Он не тронет вас.

– Я и не боюсь, – холодно оборонил мужчина и двинулся дальше.

Поворот, поворот, лестница вверх. Здесь воплей безумцев не было – в камере предварительного заключения сойти с ума люди не успевали. Только из дальней камеры был слышен тихий-тихий смех. Возле неё мужчина и остановился.

– Как он?

– Ну… Видны улучшения… – потирая шею, пробормотал сопровождающий.

– В чём они выражаются?

– Он начал говорить другие слова.

Мужчина прислушался. Из темноты камеры был слышан напев:

– Black in white, red on white! Red in fire, wood in fire! Black and red, red-red blood! Blood on white and blood in fire! Who is mad? I’m mad! Who is dead? They are dead! Хо-хо-хо-о! Белое, чёрное, красное, кровь! Ха-ха! Лес горит! Ха-а!

–И так целыми днями, господин, – вздыхает старый провожатый. – Врачи из Мунго руками разводят, да требуют его на лечение. Вот только аврорат не даёт…

– Оставьте нас, – махнул рукой мужчина. Поправив очки, он присел около решётки. – Чёрное, белое, красное, кровь… Что же ты видел? ..

Ответом ему было повторение замысловатой нерифмованной песенки безумца.

– Не бойся, братишка, – тихо продолжает говорить мужчина. – Я уже встал на след. Я отомщу.

– Тринадцать раз пробьют часы мертвеца! Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Горящему лесу не будет конца! Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!

========== Часть 2. (Madness in Me) ==========

Неделю назад вернулись кошмары. Каждый раз, закрывая глаза, я проходила через чёрный страх, алую ярость, серое отчаяние, чтобы, открыв очередную дверь, оказаться в тёмном коридоре со множеством дверей, освещаемом только чадящими факелами. Двери не открывались больше, факелы не гасли, Тьма не пыталась сожрать меня с потрохами, но я всё равно ощущала опасность.

Я шагала по коридору, пытаясь открыть одну дверь за другой. Наконец, одна из них поддавалась, распахивалась настежь. За ней ревело красное пламя, опаляя меня нестерпимым жаром. В глубине бушующего огня был виден багровый силуэт, лишь чёрная усмешка и серые белки глаз выделялись на лице. Она протягивает руки ко мне, я слышу, как она зовёт меня, я чувствую её жажду.

Дверь захлопывается за моей спиной. Я горю. Горю адским пламенем. Но мне не больно. Вместо криков из груди вырывается торжествующий хохот. Я больше не человек, я – энергия, я – пламя. Я хочу слышать крики, мольбу о пощаде, хруст пепла под ногами, хочу видеть кровь. Врагов ли, друзей ли – не важно! Ни что не имеет значения, кроме моей жажды!

Вновь и вновь я возвращаюсь в ночной лес. Снова и снова я слышу крики убиваемых мною людей. Мои руки по локоть в копоти и крови, я рву, рву их голыми руками! Я впиваюсь зубами в их шеи, по подбородку, по губам стекает солёная горячая кровь. Снова и снова они от меня бегут, словно трусливые зайцы. Снова и снова я ловлю их, каждый раз расправляясь с ними по-разному. Нож? Банально! Жечь! Жечь плоть дотла!

И каждый раз, когда каждая из шести жертв испускает дух, тени деревьев растут, сгущаются, меня охватывает тьма, из которой выныривает… из которой выныриваю я сама. В руке я сжимаю канделябр, на кончиках чёрных свечей колышутся три огонька: два голубых, один оранжевый. Она (я?) задувает единственный оранжевый огонёк и… я просыпаюсь.

Заглядывая в прошлое, сегодня могу с уверенностью сказать, что самым худшим было то, что с каждой ночью мне эти сны нравились всё больше и больше. Нет, я не стала чудовищем наяву, я не бегала с вытаращенными глазами по замку в поисках жертвы. Но мне было интересно. По началу я думала, что будет, если я не стану открывать дверь. Но каждый раз, засыпая, я снова и снова распахивала дверь, я отдавалась огню, я убивала… То, что вызывало в начале ужас, в последствии становилось делом азарта, я с интересом наблюдала за своими действиями, я мстила подонкам снова, и снова, и снова, и снова…

«Они заслужили!» – шептал внутренний голос. – «Каждый из них заслужил это за то, что они с тобой сделали».

И снова, засыпая, я распахивала дверь навстречу адскому пламени.

«Это лишь сон», – говорила я себе. – «Всего лишь сон. Наяву я всё та же, в реальности я без повода не обижу и мухи».

Но повод вскоре нашёлся…

***

– Ты хмуришься.

– Я не хмурюсь.

– Хмуришься. Вот, у тебя даже морщинка на лбу появилась.

– Это я так думаю.

– Хмурясь?

– Я не хмурюсь. Джас, ну чего ты завёл одну пластинку?

– Хочу понять, почему ты хму… думаешь. Хм, тогда уж о чём. Да, о чём ты так усердно размышляешь?

– О том, что старостой быть скучно – никаких нарушителей, – отмахиваюсь я.

– Опять поругались?

– Нет. Просто поговорили. Почему все вдруг стали лезть в мои отношения с Ремусом?

– Ну… тебе правду сказать?

– Желательно.

– После Алисы и Френка вы были самой… как бы выразиться… милой парой Хогвартса. А тут вы что ни день, то спорите о чём-то. Вот всем и интересно. Так что, расскажешь?

– Что, дашь пищу для сплетен другим?

– Ни в коем случае! Ты же знаешь, что я могила!

– Просто я пытаюсь втолковать ему, что мне не нужен герой или защитник, что меня не надо оберегать от мнимых опасностей, что я хочу, чтобы всё было, как раньше. До похищения. А Рем… Он немного перегибает, понимаешь? В трудную минуту мне нужна поддержка, а не защита. Я как-то всегда сама справлялась. К тому же, в стенах Хогвартса мне ничего не угрожает. Понимаешь?

– Конечно понимаю, – пожимает плечами друг. – К тому же, я уже пообещал тебя защищать.

– Тем более, – рассмеялась я. – Мне пора перестать жаловаться всем и вся на него. Он старается, волнуется, а я не ценю.

– М-да, неблагодарная, – усмехается Джастин, чуть склонив голову. – Постой, ты слышишь?

Мы проходили по узкому коридору четвёртого этажа. Из-за дверей одного из запертых классов был слышен гнусный гогот. Меня передёрнуло. Я вспомнила о другом похожем смехе, тогда, в хижине… Меня объяла смесь гнева и страха. Руки судорожно сжались. Я помню этот коридор – два года назад мне здесь отрезали косу. Не везёт мне с этим местом. По телу расползалась горячая сладкая злоба, вызванная воспоминаниями и новой вспышкой гнусного смеха.

Сжав в одной руке волшебную палочку, другой я попыталась толкнуть дверь. Заперто, конечно. Губы, дрогнув, расползлись в усмешке. Устроим шоу? Снимем стресс?

– Разберёмся или вызовем подмогу? – спросил Джастин.

– Разберёмся, – ответила я дрогнувшим голосом. – Сезам откройся!

Дверь с грохотом слетела с петель. С палочками на изготовку мы вбежали в классную комнату. На нагромождении парт, почти под самым потолком, на руках стояла Бетти Дарлинг. Лицо девушки было абсолютно отсутствующим, глаза словно застлала пелена безразличия. Парочка стоящих у подножья «горы» слизеринцев то и дело хохотала, глядя на задравшуюся юбку пятикурсницы. В углу класса валялась куча тряпья. Присмотревшись, я поняла, что эта куча – оглушённая Джина.

Грохот отвлёк слизеринцев, оба синхронно обернулись к нам. Один из них был Розье, который пару лет назад с успехом прошёл инициацию в хогвартские Пожиратели, имени второго я не знала. Именно Розье размахивал палочкой, заставляя Бетти выделывать акробатические трюки на опасной высоте. Стоило ему отвлечься, Бетти тут же упала на верхнюю парту, обрушивая всю конструкцию.

– Мобиликорпус! – Я взмахнула палочкой, буквально подхватывая на лету девушку и мягко опуская её на пол. В тот же миг мимо уха просвистела вспышка заклинания. Розье с товарищем решили так просто не сдаваться.

Сумрачную комнату осветил свет мелькающих заклятий.

– Конфундус!

– Экспеллиармус!

– Инкарцеро!

– Ступефай!

– Протего! Левикорпус!

Заклятие попало в цель, я стремительно взмыла вверх тормашками, словно невидимая петля вздёрнула под потолок. Поблагодарив собственное благоразумие за то, что я надела брюки, я пыталась прицелиться вверх ногами.

– Ступефай! – опередил меня Розье. Я почувствовала, как отнимается левая рука. Краем глаза я заметила, что Джастин тем временем с переменным успехом занимался вторым слизеринцем.

От следующей вспышки, летящей мне в голову, я смогла увернуться и, наконец, прицелившись, воскликнула: «Экспеллиармус!». Палочка Розье вылетела из его рук и исчезла в груде поломанной мебели. Сильно качнувшись, я грохнулась на каменный пол, разбила губу, рот наполнился солёной кровью.

Стерев с подбородка алые капли, я сжала палочку покрепче и двинулась на Розье. Парень тут же вооружился палочкой Джины и принялся осыпать меня заклятиями, среди которых всё чаще звучал круциатус. Мне удалось рассечь ему щёку в тот миг, когда откуда-то слева меня пронзила красная вспышка. Тело скрутила невероятная боль. Скрипя зубами, я сложилась пополам, держась за грудь, из которой словно клещами вырывали рёбра. Переборов вопль, я обернулась. Джастин был безоружен, его оппонент утратил к нему интерес и спешил на помощь товарищу. Нечеловечески взревев, Джас кинулся на повернувшегося спиной противника с кулаками.

Я не успела даже толком возгордиться другом – в шею саданула новая вспышка круциатуса. Голова словно взорвалась, я отлетела в сторону, больно врезавшись спиной в столешницу. Ладонью я со всего размаха напоролась на гвоздь, вошедший под кожу на полдюйма. На сей раз я не сдержала крика, но звук собственного голоса придал мне сил, ярости.

Крик сменился тягучим густым смешком. Волна гнева и безумия с головой затопила меня. Оскалившись, я тяжело поднялась на ноги. Мысленно я потянулась к висящему на шее кулону и «зачерпнула» энергии. Воздух задрожал. Кровь струилась по пальцам, ладонь пульсировала болью, которая только раззадоривала меня.

– Круцио, – прохрипела я. Заклинание пролетело мимо, но Розье явно струхнул. – Круцио!

Парень увернулся. На миг заглянув в мои глаза, он побелел, как полотно. Я чувствовала его страх. Не теряя ни секунды, Розье подскочил и бросился бежать, я погналась за ним. В пустом коридоре его настигло одно из моих заклинаний. Слизеринец, словно подброшенный, взлетел в воздух, описав широкую дугу.

Я не помнила себя от объявшего меня азарта, сладкого безумия, я задыхалась от восторга, слыша его крик, чувствуя горячие волны магической энергии. Приблизившись, я заглянула в глаза корчившемуся парню. Мне хотелось сделать ему ещё больнее. За Бетти, за Джину, за Марлин, за Регулуса, за себя, за всех, кого они пытали… отомстить за преступления его старших товарищей. Я хотела вонзить пылающие алым пламенем пальцы в его грудь, чувствовать, как трепещет пока ещё живое сердце… Но мне не хотелось пачкать руки.

– Нравится издеваться над слабыми? – вкрадчиво прошептала я. – Круцио! – Сдерживая крик, Розье изогнулся дугой. – Нравится пытать? Мучить? Круцио! – Я входила во вкус. Его крик был музыкой для моих ушей. – Круцио! Круцио!

Из носа его хлынула кровь. Захлёбываясь ею, он орал, извиваясь и дёргаясь, он плакал, молил о пощаде. Я хотела, чтобы это продолжалось ещё долго, долго, долго…

Внезапно руки скрутила судорога. Вскрикнув, я выронила палочку. Наваждение тут же исчезло. Не было ни гнева, ни ярости… было только отчаяние, страх… Боже… нет…

Я отшатнулась, в ужасе глядя на скулящего Розье. Что я делаю? .. Зачем? Он подонок, но он не заслужил… Боже, боже, боже! Я задыхалась от накатившего на меня ужаса, от осознания того, что я сделала…

«Чем я тогда лучше них? Что я творю, зачем? Нет-нет-нет, так нельзя, нельзя!»

Остатка здравомыслия мне хватило, чтобы направить подрагивающую на кончиках пальцев энергию на отключившегося парня.

«Пусть он всё забудет! Пусть не помнит ничего из того, что только что произошло!»

Хорошо бы и мне забыть…

Но я не успела что-либо сделать ещё – из классной комнаты вышел Джастин. У него была разбита губа, глаз опухал и стремительно синел.

– Я вырубил его, но нужно привести в порядок девочек и позвать кого-нибудь из преподавателей. Марс? Марс, ты меня слышишь? Что случилось?

У меня задрожали колени, вцепившись в стену, я медленно оседала на пол.

«Забыть. Я хочу всё забыть. Я хочу забыть, что я с ним сделала»

– Всё в порядке, – механически ответила я. – Сходи за преподавателями, я приведу девочек в чувство.

– Марс, – обеспокоенное лицо Джастина возникло передо мной. В глазах всё расплывалось, я готова была сама потерять сознание. – Ты ранена? Что произошло?

«Забыть! Хочу забыть!»

Окружающий мир стремительно темнел. Я приложилась затылком к холодной стене и позволила себе закрыть глаза. Как же хорошо…

«Не закрывай глаза!»

Передо мной возникла девочка с канделябром в руке. Впервые из трёх огоньков два были оранжевыми.

«Что будет, когда они все станут оранжевыми?» – подумала я сквозь полудрёму, объявшую сознание.

«Не закрывай глаза!» – властно повторила девочка. Я почувствовала лёгкий толчок, распахнула глаза… И обнаружила, что лежу в собственной кровати, в башне Рейвенкло. На соседней койке дрыхнет Лина, в ногах у неё свернулся Инсендио. Смотрю на часы. Три часа ночи.

Поспешно спускаю ноги с кровати, бросаюсь к подруге, пытаюсь её растолкать.

– Лина! Лина, проснись!

– Марс, отстань!

– Лина, это важно! Скажи, я с Джастином патрулировала коридор на четвёртом этаже? Было нападение слизеринцев на Бетти?! Лина, не спи!

– Что? Нет, конечно, сбрендила? С уходом Макнейра и Эйвери никто ни на кого не нападает. Хотя я не обещаю, потому что прямо сейчас я тебя готова убить, если ты не отстанешь!

Завернувшись в одеяло, подруга отвернулась. Я растерянно хлопала глазами. Как же это…

– Джина, – прошептала я, подкравшись к соседке. – Джин!

– Марс, четвёртый час ночи. В чём дело?

– На тебя когда-нибудь нападали слизеринцы? Розье и… второй, такой белобрысый?

– Что? Нет, конечно. Никто на меня никогда не нападал, – бормотала Джина.

Я опустилась на кровать. В голове было пусто. Как же это… Что же? Не было ничего? Приснилось? Наваждение? Но… всё было таким реальным…

Я посмотрела на свои руки. Левая ладонь… Я напоролась на гвоздь, я помню кровь, помню боль. Но нет, рука цела. Нет ни шрама, ни отметины.

До утра я просидела на кровати, буравя взглядом левую руку. В голове птицей билась мысль: «Что же тогда это было?»

========== Часть 3. (Полёт) ==========

После той ночи я была словно не в себе. Я уже ничему не могла доверять, я боялась снова проснуться посреди ночи в собственной постели и понять, что ничего этого не было. Нет-нет, я рада была понять, что я не причинила вреда Розье, не превратилась в чудовище, но… Чёрт возьми, мне не понятно тогда, что это было! Слишком реалистичный сон? Игра сознания? Перекроенная вселенная? Работа безумца-демиурга? Некто стёр всем память, залечил мою рану и отнёс меня в постельку? Или кто-то играет с моим подсознанием? Или подсознание играет со мной? Выбирайте сами, что вам угодно!

Несколько дней я была погружена в себя, часы утекали сквозь пальцы, не затрагивая моего интереса. Тело и язык были доверены автопилоту, за окружающим миром, в том числе за своими действиями, я наблюдала как бы со стороны, словно из аквариума. Не сказать, что друзья были от такой меня в восторге, но мне необходимо было впасть в эту отрешённость, чтобы не сбрендить окончательно. Мысленно забиться в угол, обнять коленки и перестать думать – вот что мне было необходимо.

Но ребята не были бы собой, если бы не попытались вытащить меня из этой хандры. Радовало то, что опека Рема как-то поутихла при распределении её на каждого члена нашей скромной компании. Или она была настолько в тему, что я перестала принимать её в штыки. Как тогда с розой в больничном крыле…

Кстати, розы тоже были. Одна или две, не помню уже. Как и не помню содержание их записок. Потом ещё Рем притащил за обедом в Большой Зал охапку цветов и торжественно вручил мне. Эд, страдая фигнёй на Истории магии, сложил из бумаги тюльпан и протянул мне в тот миг, когда Бинс проплывал мимо. Лицо Эда в этот миг надо было видеть, в конце-концов, сунуть руку в призрака – не самая лучшая затея. Тут даже я не удержалась от смеха, чего уж там. Позже Джастин доблестно обокрал теплицы, соорудил из нарванных там цветов венок и водрузил мне на голову. Затея опасная, конечно, но с его «П» по Травологии я могла не бояться преждевременного облысения или другой дряни. В общем и целом, цветами меня засыпали все, кому не лень.