Текст книги "Never Back Down 2 (СИ)"

Автор книги: Menestrelia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 53 страниц)

Графиня в ужасе втягивала носом воздух. Она не сводила полных слёз глаз с девушки, которая вертела в руках опасную бритву, поблескивающую в свете фонаря.

– Потом я подумала… Что если я порублю тебя на маленькие-маленькие кусочки? – тихо говорила девушка. – И каждый кусочек разошлю в отдельном ящике в разные города? О… Твоей безутешной семье придётся нанять лучшего, нет, блестящего детектива, чтобы он потратил свою жизнь, собирая тебя по частям, по кусочкам, разбросанным по всей планете от Москвы до Токио, от Петербурга до Гвадалахары, от Парижа до Сиднея.

Графиня видела, как безумие багряными языками пламени плещется в глазах девушки. Испуганно пискнув, она вжалась в стул. Её спасут… Ей помогут… Её найдут! .. И не столько пугало безумие в глазах говорящей, сколько то возбуждение, с которым она произносила страшные слова, от которого чуть подрагивали её руки и сбивалось дыхание.

Она попыталась кричать, но из-за кляпа в её горле пересохло, так что получился лишь сдавленный писк. Вновь сверкнула опасная бритва, которую девушка демонстративно протирала занавеской. На стоящем рядом столике слабо поблескивал топорик для разделки мяса, молоток, щипцы и нож. Пожалуй, впервые в жизни графиня испытывала такой ужас. Дикий, неподдельный, почти животный ужас, объявший её до кончиков пальцев. Из глаз ручьём струились слёзы, она не хотела умирать. Особенно на этой помойке.

– Ну, что ты распищалась? – поморщилась девушка, стремительным шагом подходя к графине. Резким движением она сорвала со рта жертвы скотч и вынула кляп. – Ну? Учти, можешь кричать, сколько влезет. Тут никто не живёт уже лет десять.

– Зачем ты это делаешь? – хрипло прошептала графиня, напуганная близостью лезвия. – Я же никому никогда не сделала ничего дурного! Прошу, отпусти! Я… Я сделаю что угодно! Заплачу сколько угодно!

– Оу, как это убого, – скривилась девушка. – Ты оцениваешь свою жизнь деньгами. Скука.

– Что ты тогда хочешь? Драгоценности? Информацию?

– Удовлетворение. – Во мраке сверкнула белоснежная хищная усмешка. – Знаешь, почему я это делаю? Потому что ты слишком счастливая, моя маленькая графиня. Умница, красавица, единственная дочь безобразно богатых родителей, наследница древнего рода. Напоминаешь мне одну особу, такую же, как и ты. Вот только ты, в отличие от неё, спала с ним. Маленькой бедной Клариссе завидно даже. Ну, пока он занят, играя с Ловушкой, я играю с тобой.

– Прошу, умоляю! Что угодно! Я сделаю что угодно! Пожалуйста, отпусти меня… – лепетала женщина, чувствуя, как холодное лезвие касается её кожи.

– Отпустить? Но мы даже не начали игру, – надула красивые губы Кларисса. – Вот смотри, чем громче ты будешь кричать, тем меньше вероятность, что я тебя в конце-концов убью. А поверь, через пару минут тебе захочется, чтобы я тебя попросту прирезала.

Пару часов спустя на Харленд-роуд, завывая сиренами, сквозь ливень примчались две пожарные машины. К тому времени дом, стоящий на отшибе, прогорел до самого основания, несмотря на дождь. Для приличия пожарные потушили тлеющее пожарище обрушившегося дома. Списали всё на закоротившую проводку, что было не редкостью в старых домах. Так как в доме никто не жил уже десяток лет, даже полицию вызывать не стали.

И, наверное, про пожар на Харленд-роуд все забыли бы, если бы дети из соседнего квартала не решили побродить по пожарищу. Среди обломков стен и почерневших досок они нашли обгоревший изуродованный труп женщины. Вызванные на место полицейские судорожно крестились при виде тела, патологоанатома в участке пришлось откачивать, хотя мужик матёрый, понюхавший пороху и повидавший всякого за свою достаточно долгую жизнь. Заливая впечатление виски в баре по соседству, он рассказал о случившемся приятелю.

– Клянусь, так даже инквизиция не уродовала, – говорил он, опустошив девятый стакан скотча. – Я даже рассказывать не хочу, это ужас. Кости раздроблены, семи пальцев не хватает, на оставшихся нет ногтей… Кое-где с неё сдирали кожу, видимо, живьём… Тфу, про остальное говорить не хочу. Джек-потрошитель рядом с этим чудовищем – милый зайка.

– Опознать-то жертву удалось? – спрашивал приятель, подливая другу ещё виски. Сам он был трезв, как стёклышко.

– А как же. Чудом, конечно. И то по браслету гранатовому, который чудом уцелел. Оказалось, это та графья дочка, пропавшая неделю назад. Дело замяли, не захотели поднимать шум. Говорят, жену графа дважды из петли вытаскивали, а сам он… Э-э-э! Куда? …

– Поставьте ему ещё бутылку и вызовите такси, когда она кончится, – бросил мужчина бармену, протянув купюру.

Сам он спешно вышел из бара и вызвал такси.

– Лоуэлл марш, пять.

Тихо зарычав, такси двинулось по улицам Лондона.

«Ищейка явно будет не в духе после таких новостей», – мрачно раздумывал мужчина, глядя в окно.

Комментарий к Часть…(Горький миндаль)

В основу легла песня Voltaire – Ex Lover’s Lovers

========== Часть 26. (Шаг третий. Повстанцы) ==========

– У него есть шанс? – спросил Эд отца, когда Джастин чуть отошёл вперёд.

– Конечно есть, я бы лгать не стал, – вздохнул Джереми. – Если твоя подружка вытащит его до того, как он станет Ангелом, то он может спастись. Но всё зависит от него. Ангел мог просто убить Джастина, заключив его сущность в кристалл, но он его отметил. Только за полчаса Чума поглотила его руку. Если Джастин не будет сопротивляться, он превратится в Ангела до того, как мы доберёмся до башни.

– Сопротивляться?

– Чума подавляет волю к жизни, питается отчаянием. Если Джастин продолжит хандрить, то Чума будет поглощать его быстро. А хандрит он изрядно. Что с ним?

– Ну… тут сложная история. Джастин всю жизнь был влюблён в одну девушку…

– Отказала?

– Она не дала ему ни шанса, – подал голос Джастин. – Она всю жизнь видела в нём только друга. Она предпочла парня, которого ненавидела почти всю жизнь, но не дала ни шанса влюблённому в неё придурку.

– Джастин…

– А он её любил. Всю жизнь любил, восхищался, дарил цветы и всё ждал, когда она даст ему только лишь шанс!

– Джастин! – Эда объял жгучий стыд. Он понимал, что в какой-то степени это его вина в том, что Джастин сейчас в таком подавленном состоянии.

– Он жил и дышал ради её улыбки. Особой улыбки, которую она могла подарить только своему рыцарю. И он хотел быть её рыцарем! Но был лишь жилеткой для слёз!

В голосе Джастина с каждым словом звучала неприкрытая ненависть. Эд чувствовал, как в нём горьким ядом вскипает раздражительность и злоба. Хотелось залепить Джастину пощёчину, привести его в чувство. Эд плохо знал парня, они никогда не были близкими друзьями, но он знал, что Джас не мог так говорить.

Ускорив шаг, Эд схватил Джастина за плечо. На миг в его глазах он увидел проблеск багрянца. Лишь на миг, прежде чем ярость сменилась недоумением. Увидев растерянность в его глазах, Эд понял, что вспылил напрасно. Нет… это не он… Это Чума, это всё проклятье Ангела заставляет его говорить это.

Эд вздохнул. Джастин растерянно заморгал, посмотрел на Эда, лицо его побелело. Во взгляде мелькнул стыд.

– Эд… Извини, это не…

– Да брось. Не теряйся, Джас, пожалуйста. Тебе есть ради чего отсюда выбираться, тебе есть, зачем жить. Братик, родители, друзья. Помни об этом.

– Тебе легко говорить, – пробормотал Джастин, рассеянно блуждая взглядом по пустоши. – Ты не слышишь голосов. А я – да. Я слышу, как Ангелы мне нашёптывают что-то. Что-то жуткое, что-то плохое, но такое… соблазнительное. Я сопротивляюсь, как могу, но… Эти голоса. Их никак не выключить. Они как белый шум, но их нельзя не слышать, нельзя не слышать отдельные слова.

– Не пытайся от них избавиться, – сказал Джереми. – Это невозможно. Ты можешь их только заглушить. В этой атмосфере Чума не лечится, но ты можешь пока что ей сопротивляться.

Джастин, понурив голову, кивнул. Троица путников уже подходила к лагерю повстанцев. Чума уже поглотила руки и шею Джастина. Если кто-то из повстанцев это увидит, его могут выгнать обратно в пустошь, если не убить на месте. Эд рассчитывал, что отец сможет урезонить вождя повстанцев, убедить, что Джас неопасен. Но с каждым мигом он понимал, что шансы на это невелеки.

Джереми ушёл вперёд, чтобы встретиться с Филликом, когда Джастин снова подал голос.

– Ты хочешь вытащить его. Твоего отца. Вытащить из Ловушки наружу, в Мир.

– Конечно, – Эд удивлённо посмотрел на приятеля. – Он же мой отец. Лина говорила, что с помощью Ока можно вытащить нескольких человек. Уверен, Марс сможет…

– Ангелы знают всё об Оке. Они уже успели понять. Они шепчут мне, Эд. Шепчут страшные вещи. Они знают, что с Оком можно вытащить только двоих. Не больше. И дело не в «якоре», а в самом Оке. Исида не позволит так просто вытащить троих. Ты вытащишь отца, да? Зачем тебе я?

Эд почувствовал, что его словно окатило ледяной водой. Джастин продолжал говорить, но Эд его не слышал. Выбор… Ему придётся сделать выбор… Нет-нет-нет! Почему всё всегда так сложно? Почему нельзя всё сделать проще, почему нельзя просто взять и сказать: «Смотри, Эд! Это мир, он простой и необязательный. Ты можешь быть придурком и жить счастливо, а мы всё разрулим за тебя! Играй в квиддич, целуй девушку, живи в полной семье и не думай ни о чём!»

И как тут выбрать? У него появился шанс спасти отца! Отца, который провёл здесь больше десяти лет, которого мать, утайкой, по-прежнему ждёт домой, отца, о котором они с Линой мечтали всё детство. Но, если Джастина не спасти, он станет Ангелом. По факту он погибнет, и это будет его, Эда, вина. К тому же, он обещал спасти Джастина. Разве не за тем они выкрали Око из кабинета Дамблдора? Разве не за тем он вообще сюда сиганул? Он обещал спасти Джаса, он сделает всё возможное, но… отец… Он провёл здесь половину жизни, он хочет вновь увидеть мать, Лину, он не видел нормального неба уже тринадцать лет.

Эд готов был взвыть. Не делал этого, пожалуй, только из-за наставлений профессора Вилля. Нельзя предаваться отчаянию, один заражённый уже есть. К тому же, впереди виднелись уже палатки лагеря повстанцев, так что отчаиваться попросту нет времени.

Лагерь был, пожалуй, самым странным местом в этом странном измерении. Небольшие палатки, раскинувшиеся в руинах, среди которых сновали весело переговаривающиеся люди. В таком мире после череды унылых колдунов, что они видели по пути, после той давящей тоски, что почти ощутимо сжимает сердце, витая в воздухе, было до крайности странно видеть весело и бодро переговаривающихся людей. Чёрт, тут даже кому-то хватало духу смеяться!

Помимо всего прочего здесь и там среди руин сновали волки. Огромные волки с узкими зрачками, вытянутой мордой, сильными лапами и длинными, страшными когтями. Эд в ужасе остановился, когда один такой волк пробежал мимо него. Это был оборотень! Чёрт побери, настоящий оборотень! Как Люпин! Только в Ловушке! И рыжий.

Волки не нападали, они скорее вели себя как верные псы, старались держаться ближе к людям, равнодушно подёргивая ушами и хвостами.

Эд проследил взглядом за рыжим оборотнем, который напугал его. Тот, не удостоив материального парня ни взглядом, ни фырканьем, он потрусил к мужчине, жарко спорящим о чём-то с Джереми. Мужчина был невероятно высоким, широкоплечим, крепким и сильным. Эд готов был поставить мешок галлеонов, что эти сильные волосатые руки могут завязать в узел кочергу, а после и развязать её обратно и их обладатель даже не запыхается. И он был рыжим. Настолько рыжим, что Уизли могли бы удавиться от зависти, а Лили казалась бы рядом с ним тёмной брюнеткой. Голос мужчины был подобен раскатистому грому. Раскатистому грому с шотландским акцентом. Даже роскошные рыжие усы как-то по-шотландски вздувались, когда слово брал Джереми, который рядом с эдаким медведем в подтяжках казался щуплым низким юношей.

– Другого шанса не будет, Филлик! – пытался увещевать рыжего шотландского медведя Лафнегл. – Народ ждал этого с момента появления профессора.

– Неужели ты думаешь, Джереми, что один юнец что-то изменит? Да, молодец, красноречивый мальчишка вдохновил кучку унылых идиотов идти сюда. А дальше? Кто мне поручится, что эти олухи не побросают оружие и не сбегут с поля боя? Я не хочу вести своих псов на смерть.

– У нас нет времени. Осталось только полтора часа, если мы не успеем…

– Полтора часа? Полтора часа?! – взревел медведь. – Ты хочешь, чтобы за полтора часа я собрал этот сброд и вывел в бой?! Ты рехнулся!

– У нас есть только полтора часа, чтобы мой сын смог закрыть Ловушку и разорвать связь с Волдемортом. Филлик, у нас нет другого выхода, потому что никто другой не сунется к башне. Потянем время, нам нужно только это.

– Ты хочешь, чтобы стая рисковала шкурами, как приманка?

– Скорее… отвлекающий манёвр.

– Так, – Филлик пригладил роскошные усы. – Ты надышался пылью от своих книжек, Джереми. Или тебе чёрный ветер в мозг ударил? Отвлекающий манёвр? Мои волки рвутся в бой, они хотят разорвать парочку Ангелов, но они должны знать, за что дерутся.

Эд и Джастин уже стояли рядом, внимательно вслушиваясь в разговор. Казалось, Филлик орал на Джереми. Но нет, он так разговаривал. Но Эд каждый раз вздрагивал, когда этот медведь открывал рот. Если бы он решил поорать на стену, та в ужасе раскрошилась бы в мелкую труху. Чёрт, а что если на него наложить заклятие «Сонорус»? Тогда из Эдинбурга он сможет докричаться до Кардиффа, а звуковой волной обрушит все здания.

– А это кто? – Он обратил, наконец, внимание на подошедших парней. – А, ты и есть Эд? Похож на Джереми. А ты?

– Джастин, – тускло отозвался юноша, склонив голову на бок. Он старательно прятал руки и шею, кожа которых уже почернела. Рыжий волк утробно зарычал на Джастина, прижав уши к затылку.

– Заражён? Плохо. Но есть шанс пасть в бою, как человек. Это хорошо! – хохотнул шотландец. – Меня зовут Филлик. Я подобрал и воспитал этого юнца, когда он попал в это адово место, – мужчина хлопнул по плечу Джереми. – Ну что, юнец, это из-за тебя весь сыр-бор? Ты и есть тот славный герой, о котором тут люди веками слагали песни? Не больно похож. Тебе хоть пятнадцать есть?

– Мне семнадцать, – насупился Эд.

– М-да. Семнадцатилетний горящий синим пламенем паренёк. Знаешь, не тянешь ты на героя.

– Я и не претендую, – Эд скрестил руки на груди. – Так уж вышло.

– Хэ, молодец, парень. Правильно рассчитываешь свои силы, мне нравится.

– Кто вы? Разве в этом мире оптимизм может существовать? – тихо спросил Джастин.

– Мы оборотни, парень. Волки не страдают депрессией, у них есть два состояния: голодный-злой и сытый-умиротворённый. Тут нет потребности в пище, так что мы особо не хандрим. В отличие от тебя. Волки за милю чуют твоё уныние.

– Оборотни? То есть, ваши волки это…

– Это мы. У оборотня две сущности, в Ловушку мы попадаем в компании наших вторых «я».

– Думаю, об этом можно рассуждать ещё долго. А время поджимает, – с нажимом напомнил Джереми. – Филлик, послушай, больше людей у тебя не появится. Если мы не попытаемся, ты первый полезешь на стенку!

– Если ты заткнёшься, я подумаю. И нужно ещё обсудить всё со стаей…

– Филлик!

– Ладно! Эй, бездельники! Собирайтесь и собирайте других! Выступаем через полчаса!

– Пять минут.

– Выступаем через десять минут! Лафнегл, ты мне будешь должен.

Поправив подтяжки, Филлик круто развернулся и ушёл вглубь лагеря. Повстанцы уже суетились, собираясь. Джереми попросил Эда не уходить далеко и поспешил за другом.

– Изумительный мужик, да, Джас? – спросил Эд, глядя вслед отцу. Осознав, что говорит с воздухом, он покрутил головой. – Джас?

Парня нигде не было. Эд обошёл весь лагерь, пытаясь найти его. Вокруг воодушевлённо галдели оборотни, собираясь на поле битвы, словно это был поход на шашлыки. Даже новоприбывшие из двух «селений», где побывали Эд, Джереми и Джастин, шевелились несколько активнее. Со всех сторон слышно было пение какой-то единой для всех боевой песни. В какой-то миг Эд даже сам поверил, что всё может получиться.

Джастина Эд нашёл в стороне от селения. Он стоял около руин, глядя на возвышающуюся над пустошью Башню. Грандиозное строение из чёрного, как сама ночь, камня сужалось к верхушке. У подножья мрачным облаком клубилась армия Ангелов. Белоснежный разлом в небе, словно открытая рана, зиял аккурат над вершиной башни, исторгая из своих глубин белесые потоки. Фиолетовое небо закручивалось вокруг разлома. Зрелище захватывало дух.

– Не думай, что их воодушевила твоя речь, – заговорил Джастин. – Они верят, что всё даст им война. А много ли им надо, чтобы выйти на поле битвы? Пара обещаний. Героям – подвиг, о котором будут петь, подонкам – повод насадить кого-то на меч или прострелить кому-то голову, юнцам – славу, о которой они мечтают. И каждому дать надежду. Пустую надежду. Ангелы сильнее вашего войска, вырезать этих шавок им ничего не стоит. И не просто вырезать, нет. Они обратят их. Людей – в Ангелов, волков – в чумных гончих. Самых непреклонных, конечно, убьют. Остатками их сущностей они насытят себя, став ещё сильнее.

Эд почувствовал, как шевелятся на затылке волосы. Джастин стоял к нему спиной, но злая безнадёга в его голосе повергала Лафнегла в ужас.

– А знаешь, я мог бы тебя бросить здесь, – продолжал Джастин. – Я мог бы забрать Око, Ангелы знают как. Они сказали мне. Я выбрался бы в Мир, а тебя бросил бы умирать тут. С отцом, с профессором, со всеми этими оборотнями. Или я мог бы тебя вовсе убить, ведь ты сам вложил меч в мою руку. Я вернулся бы героем.

– Джастин…

– Я был бы героем в её глазах, – с жаром проговорил парень. – Я поведал бы ей печальную историю о том, как Ангелы насадили тебя на пики, как ты, умирая, передал мне Око. Хотя нет, тогда героем будешь ты. Нет-нет, я лучше скажу ей, что ты струсил! Да, струсил! Сбежал с поля битвы, швырнув в меня Оком! Но в это она не поверит. Тогда ты просто погиб. Упал в расселину. Она же не знает, что тут нет расселин. Да. О, как она будет горевать, как будет плакать. Я расскажу, что сделал всё, что мог. Я утешу её. Хе-хе-хе, утешу…

– Джастин! – Эд чувствовал, как в нём закипает злоба.

– Скажи, Эд, какие на вкус её губы? У меня будет шанс узнать это. Знаешь, как это бывает? Она плачет, ей нужен герой, который её успокоит, подставит плечо, так ведь она говорила? Она будет так слаба, так эмоциональна, так сломлена… О, воспользоваться этим так просто…

– Закрой рот… – дрожа от ярости, прошипел Эд.

Джастин обернулся. Губы исказила жуткая кривая усмешка. Кожа на лице пошла чёрными пятнами, расползавшимися от шеи, некогда серо-голубые глаза полыхали, как два раскалённых уголька.

– Хотя я всегда буду для неё лишь жилеткой для слёз. Всегда был, когда она ревела на моём плече, жалуясь на тебя, говоря, как она тебя ненавидит. Но ведь и твоей она не будет, Эд! Это же самое изумительное! Может, с тобой она и пробудет, но через полтора года она выйдет замуж. Да, Эд, замуж, это ведь неизбежно. А с силой контракта, который был заключён, она даже не будет возражать, она будет хотеть своего мужа. А про тебя забудет, словно тебя никогда не было… Не тебя она поцелует у алтаря. И не с тобой она ляжет в постель. Не ты будешь её первым…

– Я сказал, закрой рот! – рявкнул Эд, с силой ударив Джастина в лицо.

Полыхнула синяя вспышка, держась за челюсть, Джастин отшатнулся и упал на землю. Эд подскочил к упавшему парню, занеся кулак для повторного удара. Его била дрожь, тяжёлый воздух болезненно разрывал лёгкие, ярость и злоба клокотала в груди. Джастин вскинул голову, испуганно и растерянно моргая. Багровое пламя исчезло из его глаз, уступив место испугу. Эд словно на стену налетел. С большим трудом вздохнув, он взял себя в руки. Нет… нельзя. Это же Джастин. Хотя его смерть решила бы две проблемы сразу: автоматически исчезла бы нужда выбора между отцом и ним, и Эд мог бы избавить парня от Чумы. Но нет. Нет, он не мог, не мог так поступить. Его нельзя бросать здесь, пока его ещё можно спасти.

Заставив себя сделать очередной вздох, Эд бессильно опустил руку и протянул её Джастину.

– Идём. Нам ещё твою шкуру спасать.

Джастин растерянно посмотрел на него.

– Эд, я… Я не заслужил, я… оставь. Я лучше уйду к Ангелам, меня же в любой миг может переклинить! Спасай лучше отца, я безнадёжен!

– Вот поэтому я и говорю, чтобы ты вставал. Скоро битва. Мы должны ещё выслушать план Филлика и отца прежде, чем войдём в башню. Ты со мной?

– Эд, я…

– Ты со мной? – с нажимом повторил Эд, продолжая протягивать ему руку.

Поколебавшись мгновение, Джастин схватил Эда за руку и поднялся с земли.

– Эд… Слушай. Я хочу попросить тебя кое о чём, – тихо произнёс Джастин, пряча глаза. – Если я… я начну снова, если я сорвусь, то… убей меня, Эд. Иначе я сделаю это первым. Нет, послушай! Я хочу умереть человеком! У меня должен быть шанс делать выбор, кем мне умереть! Пожалуйста. Эд, пообещай.

– Это будет самым странным обещанием, – пробормотал Эд. – Хорошо, Джас. Я обещаю.

***

Звуки битвы разносились над пустошью на многие мили. Звон и выстрелы смешивались с криками и воем волков. Немые Ангелы рассыпались дымом, чтобы ещё два таких же возникли на месте павших собратьев

Филлик, Эд, Джастин и Джереми медленно прокрались ко входу к Башне. Армия повстанцев отвлекла на себя внимание Ангелов, путь был чист. Подозрительно чист, на вкус Эда. И вкус его не обманул. Уже у самых дверей, настолько больших, что голова шла кругом, они услышали пронзительный вой. Обернувшись, они увидели около десятка Ангелов, направляющихся в их сторону.

– Эд, Джас, в башню, живо! – скомандовал отец.

– Но…

– Скоро эти дымные твари поймут, что к чему и попытаются ломиться в Башню за вами! Мы присоединимся к повстанцам и попытаемся удержать Ангелов, в Башне их нет, они боятся Госпожи. Эд, не возражай! Поцелуй за меня маму и сестрёнку! Удачи, сынок!

Эд ощутил сильный толчок в спину и почти вкатился в приоткрытую Филликом дверь Башни. Когда рядом появился Джастин, тяжёлая створка закрылась за ними. И мир погрузился в немую тишину.

Началось…

========== Часть 26. (Шаг четвёртый. Башня) ==========

Эпизод 1. Осада

Ангелы наступали. Чёрным волнующимся морем они опоясывали исполинскую чёрную, как сама ночь, башню, отбивая атаки повстанцев. Полупрозрачные сущности волшебников с кольтами, ружьями, мечами, саблями и дубинами с яростью, достойной великих воинов древности, атаковали своих бывших собратьев, покорившихся чарам Чёрной Чумы. Воздух над серой пепельной пустошью разражался воинственными воплями, воем погибающих Ангелов, рыком волков и выстрелами. То и дело кто-то из повстанцев превращался в Ангела, заражённый раной, нанесённой ржавым старым оружием, то и дело они обращались против своих друзей и союзников.

Фиолетовое небо равнодушно взирало на бойню. На первую и последнюю бойню, свершившуюся в этом мире. Вспышки белых молний озаряли поле боя. Потоки чёрного ветра, не долетая до земли, обращались в прах и осыпались.

В самой гуще сражения, у высоких дверей башни прикрывая вход в обитель Исиды, отстреливались от противника Джереми Лафнегл и Филлик Макгрэт. Спиной к спине друзья по несчастью яростно отбивались от сотканных из мрака тварей. На помощь им уже спешили повстанцы. Волк Филлика остервенело бросался на Ангелов, острыми зубами вгрызаясь в туманную плоть и разгрызая Кристаллы Душ. Другие волки бок о бок со своими вторыми воплощениями бились против Ангелов и Чумных гончих.

Старый кольт Джереми постоянно требовал перезарядки. Филлик уже успел отбросить свой дробовик, которым разнёс в клочки добрую дюжину Ангелов, уже отшвырнул револьвер, который был у него про запас, и теперь, вооружённый палицей, которую отнял у одного из противников, разбрасывал врагов, дробя кристаллы могучими ударами. Краем губ Джереми усмехался. Этот медведь слишком нетерпелив для перезарядки оружия, нужно было сразу выдать ему дубину.

– Хар-р! Ну! Подходите! Испугались, а?! Да я таких как вы в своё время пачками укладывал перед обедом! Ну-ка, отведай шотландской дубины! – вопил в запале Филлик.

Филлик мог легко деморализовать противника одним только криком, а уж от шотландской брани даже у Джереми сводило зубы. Пожалуй, Лафнегл мог бы посмеяться над манерой друга выражаться, да как-то обстоятельства не располагали. К тому же, слишком уж далеко их оттеснили от дверей в башню.

Укрываясь за каменной плитой, Джереми в спешке перезаряжал револьверы. Два барабана, двенадцать патронов, быстрее, быстрее… Филлик прикрывал его, хотя какое-то время оба были в относительной безопасности – волна повстанцев отвлекла на себя львиную долю сил исидова войска. У Джереми адской жгучей болью горело плечо – один из Ангелов успел его ранить прежде, чем тот прострелил ему Кристалл.

– Знаешь, о чём я думаю? – прогремел Филлик, переводя дух.

– Ты ещё и думать умудряешься? – криво усмехнулся Джереми, покосившись на медведеобразного шотландца в серой рубахе, чёрных брюках и подтяжках. Филлик и сам был изрядно потрёпан, чёрные раны, нанесённые Ангелами, испещряли его могучую грудь и руки.

– Вот ты говорил, что за пять тысяч лет сюда затянуло много всего, в том числе и оружие. Вопрос: почему в распоряжении повстанцев нет пушки или… как ты его там обозвал? .. А, танка?

Джереми опешил от такого вопроса. Действительно, а почему?

Внезапно раздался характерный взрыв, протяжный тихий свист и грохот. Башня за спинами друзей содрогнулась. Оба повстанца выглянули из своего укрытия. На холме, откуда прибывали новые и новые маги, рядком выстроились… пять пушек. Одну из них спешно заряжали Фрида и Марта. Над пустошью разносился многократно усиленный голос профессора Жана Вилля, размахивающего арбалетом в одной руке и мегафоном в другой:

– Вперёд-вперёд-вперёд, девочки! Готовь заряд! Пли! – раздался повторных грохот, на сей раз из пяти пушек разом. Снаряды, падая в серый песок, разрывались. Материальные осколки проходили сквозь волшебников, не нанося им вреда, однако около десятка Ангелов рассыпались прахом, когда осколок задевал Кристалл. – В атаку! Allon-sy, господа!

– Ты что-то говорил про пушки? – не сдержал смеха Джереми, когда очередной залп сотряс башню. Филлик прорычал что-то неразборчивое и вновь ринулся в атаку на Ангелов, чьё количество стремительно уменьшалось, несмотря на постоянное пополнение.

Но в какой-то миг битва остановилась. Словно кто-то повернул невидимый рубильник. Оставшееся войско Ангелов, все разом, просто исчезло, рассыпавшись пеплом. По Башне прошла сильная явная глазу дрожь. Белоснежный разлом медленно, но верно срастался, уступая место бесконечной фиолетовой воронке неба.

Глядя вверх, Джереми сидел возле одной из пушек, такой непривычно горячей и материальной, что не верилось. Старший Лафнегл даже забыл порадоваться тому, что повстанцам удалось удержать башню. Он продолжал сжимать заряженный кольт в руках, ожидая подвоха. Но, странное дело, уныние, так давившее на него тринадцать лет, ставшее уже привычным спутником, куда-то исчезло. Он, пожалуй, мог бы расслабиться, если бы не пульсирующая жгучая рана, чёрным ядом расползавшаяся по коже.

– Я потерял семнадцать, – грустно сказал Филлик, присаживаясь рядом. Возле его ноги уселся огромный рыжий волк. – Семнадцать добрых ребят, отличных волков. Это почти четверть стаи. Хех, хороших ребят даже помянуть нельзя. Эй, док! А есть в вашем загашнике виски из того мира? Душу отдам за стакан доброго скотча!

– Прошу прощения, – поправляя пенсне, фыркнул профессор, – но пищи и напитков в моих запасах не имеется!

– Ну и зря, – крякнул шотландец. Его взгляд упал на кольт, который сжимал в руке Джереми. – Брось это. Всё кончилось. Ангелов больше нет. Они рассыпались. Выжившие помогают собирать оставшиеся Кристаллы Душ.

– Нет, не кончилось. Да, что-то случилось, согласен, но ещё ничего не кончилось. – Дулом он указал на рану. – Через полчаса у Исиды может появиться новая армия.

– Вот, приложи это, юноша. – Профессор Вилль протянул Джереми Кристалл. – Это должно вытянуть заразу.

– Вытянуть? – Джереми наблюдал, как светлеет кожа на плече и темнеет Кристалл. – Значит, мы могли спасти Джастина от трансформации? И давно вы в курсе таких свойств, профессор?

– Узнал шесть минут назад. Все раненные уже исцеляются, – ответил профессор и отошёл от мужчин к пострадавшим повстанцам.

Джереми устремил взгляд к Башне. В миг, когда исчезло войско Ангелов, когда содрогнулась Башня, огромные двери исчезли. Как бы Джереми ни хотел помочь сыну, как бы он ни рвался, он не мог теперь попасть в обитель Исиды. На душе его было неспокойно. С одной стороны, отправляя Эда внутрь вместе с обращающимся Джастином, Джереми переживал за сына. Мало ли, что мальчишка мог натворить, поддавшись силам Чумы и чарам Исиды. С другой стороны… что-то же у них получилось, раз Ангелы исчезли.

– Эй, – Филлик пихнул Джереми в плечо, выводя его из задумчивости. – А ведь у тебя был шанс улизнуть. Я держал дверь до последнего, пока ты сыну пинка не отвесил.

– Джастину нужнее, – ответил Лафнегл. – Если они добрались до вершины Башни до того, как его сущность начала меняться, то у него был шанс спастись.

– А если нет, то ты зря упустил свой шанс, – заметил Макгрэт, вычерчивая на сером песке узоры палицей. Семь потемневших Кристаллов Душ лежали у его ног. – Джереми, ты семью не видел тринадцать лет, тебя сын пришёл спасать. Если это не знак, то я не оборотень!

– Ну, на кого бы я тебя оставил, старый ты медведь? – усмехнулся Джереми. – Ты довёл бы профессора до белого каления за сутки. Ещё и войско моё распугал бы.

– Ох, ну, извините, вождь повстанцев! Куда мне до вас, я же всего лишь вожак стайки оборотней! – оскалился Филлик. Усы его при этом комично вздулись.

Повстанцы собирались возле Башни. Каждый приносил к разбитым, но уцелевшим стенам по кристаллу в память о погибших. Над пустошью тихонько разливалась баллада о герое, ставшая гимном этой революции. Множество голосов подхватывали единую для всех песню и возносили её к самому небу.

– Так что же это? – вновь подал голос Филлик. – Всё? Отстраиваем дивный новый мир? Без Чумы и Ангелов? Всё кончено, выходит? Но если всё кончено, то почему мы всё ещё здесь, а не на свободе?

– Не имею понятия, – солгал Джереми, устремляя взгляд к Башне.

Эпизод 2. Прялка

Темно. Внутри Башни царила непроглядная тьма. И тишина. Джастин лишь слышал тяжёлое дыхание Эда рядом с собой. Почти физически парень ощущал, как в его голове жужжит хор невнятных голосов, заглушающий мысли. Это жужжание, этот проклятый белый шум выводил парня из себя. В груди то и дело вскипала раздражительность, граничащая со злобой и даже с яростью.

Темнота поглощала его. Окружающая тьма медленно, но верно, втекала в его душу, сливаясь с разливающейся внутри тьмой. Он словно растворялся в сумраке, плотной завесой обступившей его.