Текст книги "Never Back Down 2 (СИ)"

Автор книги: Menestrelia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 53 страниц)

– Что это было? – прошептал Эд.

– Гром, ты же слышал. Интересно, если ударит молния, нас не убьёт? На дереве сидим, в каком-то смысле, – прохрипела я, всё ещё откашливаясь от воды, которую успела наглотаться, пока спала.

– Да нет же! – зло проговорил Эд. – То видение! Костёр, кубок, ребята! Что это?

– Это у тебя спрашивать надо, умник. Твоё же подсознание.

Мы замолкли, пытаясь сообразить, что к чему. Вода всё прибывала и прибывала. Картонный кофейный столик уже разбух и теперь уродливой кляксой дрейфовал в воде. Вид этого мерзкого пятна сильно деморализовал, отвлекал от мысли о том, что же это, чёрт побери, было.

– Знаешь, я до сих пор воды боюсь. Плавать-то так и не научился даже, – признался Эд. Я хмыкнула. Вода уже закрыла половину дивана и теперь активно подбиралась по его сидению к спинке.

– Помнишь, ты меня в озеро как-то столкнул? – спросила я. – Меня ещё тогда Джас вытащил. Жутковато было. Никогда не забуду ту склизкую лапу гриндилоу, которая обвилась вокруг моей ноги. Бррр… К чему это я… Я тогда плавать тоже не умела. Да и сейчас не умею. Но очень боюсь теперь ещё и утонуть…

Телевизор, всё то время смирно молчавший, вновь зарябил. Вода уже поглотила столик, на котором он стоял, и теперь робко лизала нижнюю часть агрегата. На экране возникла я. Двенадцатилетняя, раскрасневшаяся, злая. Я стояла на пирсе, и кричала на Лафнегла. Тот стоял, бледнея и краснея, после чего он выхватил палочку и выстрелил в меня снопом золотистых искр. Я попыталась увернуться, но запуталась ногами в мантии и упала в воду. Настоящая я рассмеялась, до того нелепо это выглядело. Эд же был жутко серьёзным.

– Я тогда в первый раз за тебя так сильно испугался, – проговорил он. – Я тебя чуть не убил ведь.

Картинка мигнула раз, другой, и поменялась. Снова я. Лет четырнадцать, наверное, мне здесь. Или тринадцать. И я снова кричу на Эда. Что-то грубое, обидное. Я даже слегка смутилась. А потом р-раз! Эд со всей силы залепил мне оплеуху. Не прошло и минуты, как мы уже катались по полу, остервенело колотя друг друга кулаками. В конце концов он отпихнул меня к стене так, что я сильно приложилась затылком. Жалкое было зрелище. Лицо бледное, волосы спутаны, из носа кровь сочится.

Лафнегл судорожно сжал кулаки.

– Если бы я мог, я бы надавал этому засранцу тумаков, – зло сказал он. – Себе, в смысле. Я до сих пор сожалею о той драке.

Вода закрыла треть экрана, картинка вовсе исчезла. Однако остался звук:

«За что ты меня так ненавидишь? Ты с первого дня, с первой встречи ты меня оскорбляешь, унижаешь, кричишь на меня… Что я тебе сделала? За что ты меня ненавидишь, Эд?!»

«Ну что ты, ты же сама – звезда! Надменная, самовлюблённая, свысока смотрящая на всех! Холодная, гордая, фальшивая! Пустышка!»

«Гусыня! Глупая напыщенная гусыня!»

« – Ты винишь меня в том, что я вам поход порчу своим присутствием?

– Этого уже не изменить, разве что ты любезно согласишься сгинуть здесь на века»

«…лет через пятнадцать-двадцать меня поглотит Талисман. Но даже в эти двадцать лет мне не суждено видеть какого-либо счастья в виде семьи, ведь после случившегося в хижине я не могу иметь детей»

Я почувствовала, как Эд задрожал.

– Я… я сожалею… обо всём… не могу, не могу иначе, Марс, прости… Я бы всё отдал, чтобы изменить себя, изменить прошлое… Посмотри, каким подонком я был… Мне стыдно, я сожалею, я…

Снова заиграла музыка. Снова Богемская рапсодия.

«Open your eyes, look up to the skies and see,

Iʼm just a poor boy, I need no sympathy…»

О, нет, нет…

Сонливость накатила столь стремительно, что я даже не успела ей воспротивиться. А вода всё прибывала и прибывала…

Комментарий к Часть 43. (Книги наших снов. Четвёртая книга: Вода)

Главу разбиваем на две части потому что… потому что… потому что Йозефъ сказал, что это слишком много…

Мы приносим извинение за столь долгое отсутствие :3

Не забывайте про отзывы) Ваша критика может сделать этот фанфик лучше ;)

========== Глава вторая: Сожаления и миражи (продолжение) ==========

Небо постепенно окрашивалось в молочно-белый цвет. Лучи только-только выглянувшего из-за холма солнца робко светили сквозь лёгкий тюль. Тихонько лепетал ветерок в листве. Одуряюще пахло жасмином и жимолостью. Где-то пела одинокая птичка. Покой и умиротворение нависли над спящим Оттери-Сент-Кэчпоул. Казалось, его не нарушит ничто. Кроме…

– Мама! Папа! Вставайте!

– Твоя очередь, – пробурчал муж, переворачиваясь на другой бок.

– Не-а. Я его вчера укладывала спать, – пробормотала я в подушку. – Так что иди ты.

– Ма-ам! Па-ап!

– До рассвета он твой сын. После – мой.

– Уже рассвело, выкуси, – усмехнулась я, открывая глаза.

Эд приоткрыл один глаз, посмотрел на меня, посмотрел за окно, скорчил недовольную физиономию и снова накрыл глаза. Я пнула его под одеялом.

– Папа! Чарли запихнул моего дракона на шкаф! Па-а-апа! Ну, па-а-апа! – донёсся пронзительный девичий крик.

– Вот, ты нужен дочке. Так что оторви от постели задницу и достань ей дракона, – хихикнула я, накрываясь с головой одеялом.

Что-то бурча, Эд поднялся с кровати, сладко потянулся и вышел из комнаты. Я осталась нежиться в тёплой постельке, всё больше согреваемой солнечными лучами. Однако не прошло и минуты, как кровать содрогнулась. А потом снова. И снова. И снова. Я подскочила, растерянно моргая глазами. На освободившейся половине Эда во всю прыгал Чарли. Заметив, что я проснулась, сын напоследок подпрыгнул и приземлился на кровать задом.

– Чарльз, что мы говорили о том, что нельзя прыгать на кровати? – строго спросила я.

– Я – могучий дарконобоец! Я должен быть сильным! И прыгать выше всех, чтобы достать до дракона!

– Не «дарконобоец», а драконоборец, Солнышко, – улыбнулась я, притягивая к себе это сероволосое чудо. – А теперь скажи, ты поэтому забросил дракончика Лидии на шкаф?

– Да! Потому что я покорил дракона! Ар-р-р! Я – ужас, летящий на крыльях ночи!

Сказав это, сын задрал одеяло, проскользнул под него и прильнул ко мне. Я рассмеялась. Ну, как на него сердиться? Однако какие холодные у него пятки! Словно уже с утра успел побегать по всем сугробам Северного Полюса.

– У-у-у! Драконы летят мстить! – Игриво прорычал Эд, вбегая в спальню. На его спине сидела хохочущая Лидия, одной ручкой держась за воротник пижамы, а другой прижимая к себе фиолетового плюшевого дракона. – Где этот драконоборец? Где этот злой-презлой негодник?

– Он не здесь, он в шкафу! – прокричал Чарли из-под одеяла.

– Чтобы добраться до драконоборца, нужно сперва пройти через меня! – Заявила я, целясь в Эда расчёской. – Ибо я – владычица чертогов драконоборца! А вон там его страж – могучий Тигрокот! – Я указала на лениво развалившегося на подоконнике Инсендио.

– А ничего, что это я – владыка чертогов драконоборца? А, матерь драконов? – усмехнулся Эд.

– Тогда сам собирай свои носки-артефакты по чертогам, – фыркнула я.

– Я тебя не боюсь, Владычица Чертогов! – громко заявила Лидия, спрыгивая со спины Эда. – А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что ты приготовишь нам оладушки! – безапелляционно заявил ребёнок. Мы с Эдом расхохотались. – А те, кто готовит оладушки, не могут быть злодеями!

– О как! А что если в этом кроется решение всех проблем? – засмеялась я. – Вот представь, если бы мы Клариссу научили готовить оладушки?

– Ты что, с ума сошла такие ужасы с утра пораньше рассказывать? – зевнул Эд. – Кларисса готовит? Только если яд. Или челове-е-ечину!

– Эд! – Нахмурилась я. – Ну, не при детях же! Эй, Чарли, будешь оладушки?

Ответа из-под одеяла не последовало. Я осторожно заглянула под него и расплылась в улыбке. Ребёнок спал, как убитый. Эд подошёл посмотреть, чему это я так улыбаюсь.

– Ну, какая прелесть, да? – проворковал он, беря сына на руки. Тот даже не шелохнулся. – Отнесу его в спальню. А ты иди, готовь оладушки.

– Ладно, но не смей заваливаться спать. Лидия, радость моя, ты тоже беги пока к себе. Я позову, когда нужно будет спускаться к завтраку.

– Угу! – Кивнула девочка, тряхнув чёрными кудряшками. После чего она схватила своего дракончика и с громким «вжжж» выбежала из комнаты, разведя руки в стороны.

Позднее за завтраком Эд читал газету, пил кофе. Лидия и Чарли уписывали за обе щёки оладушки. Я следила, чтобы они не давились, и чтобы Эд не полил кофе на новенькую мантию. А то ведь было дело.

– Мы доели! – Заявил Чарли, отставив тарелку.

– А сок?

– Он клюквенный.

– Пей, Чарли, он полезен.

– А можно я выпью сок Чарли? – Спросила Лидия.

– Только оставь его в живых, – машинально проговорил Эд, не отрываясь от газеты. Я пнула его под столом. – Ай! А, вы про обычный сок? Да-да, золотце, пей.

Лидия с довольным видом потянулась к стакану брата. Увидев, что его напиток может перекочевать в чужие руки, мальчик схватил стакан и залпом осушил его. Вот только не рассчитал, что сок будет таким кислым, так что подавился. Фонтан красных брызг хлынул на газету Эда, залив ещё и мантию. Ну вот, как в воду глядела.

– Мама! А Чарли жадничает! – заныла Лидия.

– Ничего я не жадничаю! – откашлявшись, скуксился мальчик.

Пока я вытирала со стола, не знала, что и делать. То ли отругать сына за то, что он жадничает, то ли похвалить за выпитый сок, то ли с назидательным видом сказать: «вот что бывает, когда не пьёшь сок, как нормальные люди». Выручил меня Эд, который был крайне раздосадован порчей мантии. Он прочитал обоим детям лекцию на все три темы, из которых я не могла выбрать одну.

Когда со стола было убрано, а дети оставлены в обществе Тома и Джерри, мы с Эдом поднялись в спальню, чтобы сделать что-то путное с его мантией.

– Безнадёжно, да? – спросил он, переодеваясь в чистую рубашку.

– Да нет, спасти можно. О, нет-нет, не спеши застёгиваться! Ты меня давно этим зрелищем не баловал.

– Всё для тебя, – Он развёл руки в стороны, демонстрируя обнажённый торс.

Я усмехнулась и продолжила искать в записной книжке нужное заклинание. Снизу доносился смех детей, смотрящих мультики. Надо же, несколько лет назад я и подумать не могла, что когда-нибудь буду жить подобной размеренной жизнью. Думала, героически погибну или пойду в Министерство. Или путешествия… да, было бы славно. Однако как же я согласилась на такую размеренную жизнь? Порой ловлю себя на мысли, что мне нечеловечески скучно без приключений. Как я могла осесть дома, с детьми, мужем и хозяйством? Я, человек, у которого вечное шило в заднице?

Я бросила взгляд на левую руку. Аккуратный круглый шрам, перерубающий линию жизни аккурат по середине. Напоминание о том диком периоде жизни, когда я спятила. Было даже весело, хоть и чертовски опасно для жизни и психического здоровья. И не только моего, но и окружающих. Например, я как-то чуть не убила Ремуса в полнолуние… да, вот уж история.

Одно воспоминание потянуло за собой другое. То, как мы встречались с Ремом в школе. Походы в Хогмид, неудачный бал, наши разговоры под звёздами… А ещё зеркало.

Зеркало… Я замерла. Еиналеж. Я видела тогда там себя. И двух детей. Почему я их там видела? Неужели, там отражаются такие простые и осуществимые мечты?

Неосуществимые.

Я помнила слова, сказанные Андромедой. Я не могу иметь детей. И нужно чудо невероятных масштабов. Я отказалась себя исцелять, а посему я никак не могла…

– Чего ты, Марс? – Спросил Эд.

Я бросилась вниз. В гостиной сидели Чарли и Лидия, прямо на полу, смотрели телевизор. Тёмные волосы Чарли всё ещё были спутаны, в то время как Лидия носила серые косички.

Но я готова была поклясться, что утром всё было наоборот! У Лидии были чёрные кудри, у Чарли – серые аккуратные волосы.

Эд скатился следом за мной по лестнице.

– Я опоздаю в министерство, Марс.

– Они не настоящие, – сказала я. – Это наваждения. Твои мечты. Ты сам ещё не знаешь, какими хочешь видеть наших детей, поэтому их облик меняется. Вот только я не могла стать матерью. После того, что произошло в хижине… Ну, ты знаешь эту историю. И в министерство тебе не надо. Скорее всего, мы сейчас тонем в потоке твоего метафоричного сожаления, которое дождём выливается на наши головы. – Я обернулась. Эд с лицом мученика смотрел на меня. – Пора проснуться.

– Не могла подыграть? – жалобно проговорил он. – Совсем чуточку, больше не прошу. Хотя бы день в кругу семьи. Почему я не могу оставаться в мечтах?

– Потому что в реальности вода прибывает.

***

Я проснулась как раз вовремя – вода уже залила добрую половину комнаты. Эд уже бодрствовал, сверлил меня обиженным взглядом.

– Не смотри на меня так, нужно выбираться, – буркнула я.

– Как ты это себе представляешь? – буркнул он. – Ни окон, ни дверей!

– Пока предлагаю забраться повыше. – Я осмотрелась.

Около столика с телевизором возвышался стенной шкаф. Если взобраться на него, можно оказаться над облаками. Как знать, может хоть так мы окажемся в воздушном кармане? Я озвучила предложение. Эд без колебаний принял его, однако продолжал хранить угрюмое молчание.

Опираясь на умолкший телевизор, я кое-как вскарабкалась на шкаф. Эд к тому времени уже во всю восседал там. Голова его скрывалась под слоем облаков, что являло странный образ всадника без головы, оседлавшего мебель.

– Есть идеи? – недовольно пробурчал Эд.

– Давай-ка анализировать, – предложила я. – Когда в телевизоре появились Лина и Джас, ты сказал: «всё должно быть не так», верно? – Эд кивнул. – А после мы уснули и оказались в той реальности, где все живы, да ещё и в квиддич играют. Словно мечта: команда знакомых со школы друзей в полном составе выигрывает Кубок Чемпионата. И ведь мы верили, что так и должно быть, так? В смысле, как будто после сегодняшнего дня прошло ещё шесть лет, как ни в чём ни бывало. И все эти шесть лет мы прожили, ведь у нас остались воспоминания.

– Так. Но всё бы ничего, но ты сказала, что ребята… ну, ты поняла. И тогда мы проснулись.

– Именно! Проснулись! То есть вернулись в реальность. А тут ливень, потоп, все дела, который усиливается с каждым появлением кого-либо на экране телевизора. После этого телевизор показал нам наши… прошлые взаимоотношения, прибавив щепотку о… моём недуге. – Я говорила, старательно огибая болезненные термины. – Тогда мы уснули и видели чудеснейший сон о совместной жизни с детишками. Кстати, я никогда не позволю тебе назвать сына Чарли, а дочь Лидией!

– Как хочешь, – пожал плечами Эд. – Но потом мы снова проснулись. И? Что с того?

– Перед тем, как уснуть, – сказала я, немного подумав, – ты сказал, что сожалеешь.

– И?

– Ты сожалеешь о… друзьях и попадаешь в мечту, где они живы. Ты сожалеешь о том, что был скотиной, и попадаешь в мир, где мы счастливо живём. Ты убегаешь от реальности и сожалений в мир мечты, но возвращаешься в реальность, полную сожалений, когда мечты об реальность разбиваются.

– И что с того-то? Мы всё ещё не можем отсюда выбраться!

– Я думаю над этим!

«Ну же, ну же! Из мечты – в реальность и обратно. Туда-сюда, как через скакалку. Реальность. Какая-то картонная реальность. Стол картонный, диван деревянный. Как будто в кукольном домике. Как будто…»

– Иллюзия! – вскричала я. Эд даже вздрогнул. – Твоя реальность – фальшивка! Кукольный домик, моделька настоящего мира! Ты сам сколотил эту мерзкую фальшивую реальность из картона и дерева, сам наполнил его миражами и сожалением! Реальность – иллюзия, Эд! Мы не прыгали из сна в реальность, мы прыгали из сна в сон! Понимаешь?

– То есть…

– То есть нам надо проснуться!

– По-настоящему?

– Ну… хотя бы в рамках этого сна, как бы парадоксально ни звучало. Нужно выйти из этого кукольного домика, перейти в нормальную реальность, и тогда… тогда мы продолжим путь!

– Ага… а есть идеи, как это сделать?

Я призадумалась. Действительно, а как? Пока я распутывала клубок из сна-реальности, вода достигла шкафа. Мы уже были по пояс в воде. Нужно было торопиться.

Я не успела ничего толком придумать, как Эд, что-то буркнув, сиганул в воду. Я вскрикнула. Однако тот, слегка барахтаясь, неумело грёб к видневшейся на той стороне нарисованной двери. Той самой, что была намалёвана на стене и зачем-то имела ручку. Собственно, что значит «зачем-то»?

– Лафнегл, ты гений! – восхищённо пробормотала я и сама прыгнула в воду.

Ноги не доставали до пола. Конечно, тут было неглубоко, но были случаи, когда люди тонули в искусственных прудах. Стараясь разгребать как можно больше воды, я плыла к Эду, который остервенело дёргал ручку двери.

– Ну же, ну же, тупая ты дверь! Ты – часть моего сна! Подчиняйся! – зло рычал он, стараясь держать голову повыше, чтоб не нахлебаться воды.

Я подплыла к нему и уцепилась за стену, наблюдая за его манипуляциями.

– Ничего не выйдет, – фыркнула я. – Ты не веришь. Ты не можешь выбраться из этого потока сожаления, пока сам не отпустишь его. Тебе нравится в нём барахтаться, хоть ты и не признаёшь это. Сколько прошло со смерти Джаса? Год! Ты до сих пор винишь себя. Сколько прошло с наших склок? Три года! А тебе до сих пор стыдно.

– Да потому что это случилось! Мы не можем этого отменить, не можем забыть это, понимаешь? – рявкнул Эд, повиснув на ручке. – Тебе не понять!

– Очень даже понять! Но я не цепляюсь за прошлое! Знаешь, почему? Потому что ты сам меня этому научил! Тогда, в моём сне! Помнишь, что ты сказал? Научись отпускать! Потому что в противном случае, если кто-то из друзей погибнет, я буду вечно оплакивать их призраки, как тогда я оплакивала призраки наших с Ремом отношений! И это твоя формулировка, Эд Лафнегл! Твои слова!

– Я не ты! Я не могу так просто…

– Хотя бы постарайся! – взмолилась я, уже захлёбываясь. Мне трудно было держаться на воде без опоры под ногами.

Эд замер, держась двумя руками за ручку двери. Несколько секунд он колебался, словно обдумывая сказанное. После чего он отпустил ручку.

– Ненавижу, когда ты права, – сказал он.

Мир начал меркнуть. Вода становилась всё менее ощутимой. Пропали стены, пропала картонная клякса, пропал телевизор. Остались только я и Эд. Я поняла, что лежу на земле вместо того, чтобы дрейфовать, как тот столик. Эд уже стоял на ногах. Только синяя дверь осталась в бесконечном сером пространстве. Эд помог мне подняться, молча, открыл дверь и шагнул за порог.

Комментарий к Глава вторая: Сожаления и миражи (продолжение)

Надеемся на ваши отзывы. Вы можете сделать фик лучше ;)

========== Часть 44. (Болото внутренних монстров) ==========

Стоило мне сделать шаг за порог, как я по колено оказалась в топкой вязкой жиже. Охнув от неожиданности, я постаралась нащупать руками, за что бы схватиться. Единственное, что оказалось – штанина Эда, стоящего в сухом месте. Лафнегл помог мне выбраться, после чего обвёл взглядом пейзаж.

Нас занесло на болото. Буро-зелёная топь тянулась на сотни миль, не было видно ни конца, ни края. Свинцово-серое небо низко нависало над нами. Там и сям среди кочек и раскисших брёвен выглядывала желтоватая поросль, над которой парили тускло-зелёные стайки огоньков. Через болото, извиваясь, проходил узкий деревянный мостик, на котором бок о бок не могли уместиться и два человека. По счастью, по левую руку тянулись деревянные перила, сколоченные скорее для декора, нежели для обеспечения безопасности. Я осторожно коснулась разбухшего дерева, которое должно было удержать меня, в случае, чего от падения. Перила оказались ещё более шаткими, чем выглядели. Да и дорожка сама по себе не внушала оптимизма.

– Ну, хоть по кочкам не нужно будет скакать, да? – Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно более бодро.

Эд, по-прежнему не говоря ни слова, двинулся по тропинке вперёд через болото. Я поспешно семенила за ним, стараясь лишний раз ничего не трогать. Деревянные доски то и дело потрескивали и скрипели под ногами, я опасалась, как бы вновь не оказаться в этой вязкой мерзкой жиже. Эд, в отличие от меня, шёл уверенно и быстро, словно стремился от меня оторваться. Иногда это ему удавалось, тогда он замирал и ждал, когда я подойду чуть ближе.

Молчание угнетало. Я пыталась начать разговор, но всё бестолку. Наконец, я вновь окинула взглядом пейзаж, и задала очередной вопрос, который был скорее риторическим:

– Интересно, что означает это болото?

– У Данте болото – один из кругов Ада. Болото Гнева, – отрывисто сказал Эд, не оборачиваясь.

– А ты откуда знаешь? Неужели Данте читал?

– Конечно. Лина в двенадцать лет прочла «Старшую Эдду», так что я не должен был от неё отставать в этом плане. Она «Божественную Комедию» так и не осилила.

– В этом весь ты. «Я – Эд Лафнегл! Я должен всех обойти и обогнать! Я должен быть лучшим!» – Вырвалось у меня. Я тут же захлопнула рот ладонью, но было поздно.

– Кто бы говорил! «Я – Марисса Блэк! Эй, народ! Любите меня как можно сильнее! Да, все! Как меня можно не любить?! Я же звезда! Я же Блэк! Я ж, мать его, аристократка!»

Эд поспешно заткнулся и обернулся. На лице его застыло виноватое выражение с лёгкой примесью ужаса.

– Извини, Марс, я не хотел, правда. Надо поскорее выбираться отсюда, – сказал он.

– Согласна, – выдохнула я.

Мы зашагали ещё быстрее.

«Ах, какая прелесть. Мне даже не нужно вмешиваться, вы сами друг друга поубиваете», – раздался в моей голове бархатистый голос. – «Хотя я мог бы ускорить процесс, немного подтасовав воспоминания в его голове. Ничего такого, просто всё самое неприятное, что есть в его памяти, вылезет наружу»

– Ты не посмеешь! – сквозь зубы прошипела я.

– О чём ты? – Не понял Эд.

– Ищейка. Говорит, что мы тут с тобой поубиваем друг друга, если не выберемся из этого болота.

– Ну, я-то убивать не буду, я на это не способен. В отличие от некоторых.

– Это что ты имеешь ввиду? – мигом ощерилась я.

– Не прикидывайся дурочкой. Ты давно доказала, что гнев сильнее страха в твоём случае, а значит, что ты способна на всё. Я чувствовал, что ты убила Макнейра в том коридоре. И видел, как ты убила Беллатрикс. И Йоре.

– У меня не было выбора! Без пламени я беспомощна! К тому же, это только сон! Наяву я и мухи не обижу.

– Ну да, конечно. Я помню, как ты дюжину человек обратила в пепел. Просто так. А ещё Кларисса…

– А что Кларисса?

– Она – часть тебя, ты сама говорила. Всё самое худшее. А значит в тебе есть… предрасположенность. И ведь если бы не ты, Кларисса на свет не появилась бы. Значит, твоя доля вины за её убийства тоже есть.

– А, то есть за все грехи Клариссы должна я отвечать? – Вскрикнула я, чувствуя, как закипает злоба. – Может, ты на меня ещё и гибель Джастина повесишь?

– Его смерть и есть на твоей совести! Если бы ты не создала Клариссу, если бы ты не была пешкой в игре Ищейки, его бы не затянуло в Ловушку!

– Да ну? А ничего, что это ты должен был его вытащить? Тебя отправили в Ловушку, чтобы ты спас Джастина, вместо этого ты его обрёк на верную смерть! – Слова слетали с языка сами собой.Всё то, что не было сказано вслух, изливалось безудержным потоком, даря какое-то извращённое удовольствие.

Эд остановился, как вкопанный, так что я налетела на его спину. Как только я отшатнулась, он обернулся. Глаза его пылали гневом.

– В таком случае, ты обрекла на смерть Лину! – прошипел он, сузив глаза. – Если бы ты не сбежала из того вагона, а помогла ей, если бы ты удержала её от падения, если бы ты предупредила нас заранее и не отправила в тот вагон! Сириус говорил мне, что ты видела крушение во сне! И ты не обмолвилась ни словом, зная, что мы могли погибнуть!

Его слова были подобны пощёчинам.

– Я сделала всё возможное, чтобы её спасти! – не своим голосом проговорила я. В груди клокотал гнев, но я изо всех сил старалась не переходить на крик. – В то время как ты куда-то пропал! Ты должен был её прикрывать! Ты должен был оставаться с ней, помочь ей вывести первокурсников и прикрывать ей спину! Где ты был, когда нас теснили к вагону? Где ты был, когда его сбрасывали в ущелье?! Ты виноват не меньше меня, Лафнегл, и ты знаешь это!

Теперь уже Эд отшатнулся от меня так, словно я залепила ему оплеуху. Верхняя губа дрогнула, разъезжаясь в оскале.

– Раз я так виноват, то беги к своему драгоценному Ремусу, жалуйся! – прорычал он, краснея. – Я ж такой плохой, а у него всегда найдётся дюжина жилеток, чтобы ты на них поплакала!

– И побегу! Тебе же проще меня было оттолкнуть, когда ты был мне нужен! Ремус хоть плечо подставил, когда ты повернулся ко мне задницей! А я нуждалась в тебе! Мне необходимо было услышать, что-нибудь утешительное от тебя! Но нет! Ты меня возненавидел! Браво, Лафнегл, брависсимо! Если я такая плохая, то катись к Бетти! Уж с ней всё просто: в голове только ветер и один дохлый таракан!

– А знаешь, я бы и побежал! Она мне хоть сможет родить детей! – рявкнул Эд.

Меня словно со всей силы ударили в живот. Задыхаясь от гнева, возмущения и боли, я не могла вымолвить ни слова, пока Эд продолжал изливать на мою голову всё, что накопилось за несколько лет:

– И смогу в кои-то веки пожить нормальной жизнью! Ты мне этого дать не можешь! У тебя что ни год, всё в тартарары летит! А я хочу нормальной жизни! С женой, с детьми! Зато ты не можешь даже дать мне хотя бы день пожить в том наваждении! Хотя бы день, Марисса! Я верил, что это наша жизнь, я был счастлив! Это не то, что мечты, это было, как наяву! Совсем иное! А ты меня оттуда вышвырнула!

– Ты думаешь, я этого не хочу? – Со слезами на глазах прокричала я. – Ты думаешь, что мне не хочется жить по-человечески?! Что я не хочу семью? Я хочу этого, Лафнегл! Хочу, но не могу! И не только из-за недуга! А ещё и потому что могу исчезнуть в любой день! Да, Эд, исчезнуть! И всё, что от меня останется – чёртов дневник! Я засыпаю каждую ночь и просыпаюсь каждое утро с осознанием этой мысли! Понимая, что каждый день может оказаться последним! И всё, что мне остаётся, это надеяться, что я проживу ещё год, а там будь что будет!

– Ты хотя бы жива здесь и сейчас! И проживёшь ещё хрен знает сколько! Нюни она распустила! «Ах, я бедная-несчастная! Ах, я могу умереть в любой момент!» Да мы все можем! Падающие кирпичи на головы и шальная «Авада Кедавра» обычно не спрашивают наших планов на будущее! И мы живём! Живём и надеемся на лучшее, строим планы и не ноем из-за этого! А сколько людей не могут себе этого позволить, ты подумай! Я УЖЕ потерял всех! Потерял отца, только обретя его, потерял мать и сестру. И всё за один год! У них тоже были мечты и планы, а теперь они все мертвы! Ты живее всех живых и смеешь жаловаться на несправедливость судьбы?

– Да, смею! Потому что ни одному из вас не довелось пережить то, что довелось пережить мне! Вы не боролись с психованным альтер-эго! Вас не похищали и не пытали на протяжении трёх дней! Вас не преследует спятивший наёмник, жаждущий получить власть над мирозданием! Вы не видите кошмаров, где пытают и убивают людей! Да любой из вас мигом свихнулся бы и сбросился с Астрономической башни!

– Напомнить, как я тебя с этой башни вытаскивал? Хотя лучше бы я этого не делал! Столько бед избежали бы! Не было бы Ищейки, не было бы Клариссы, Ловушки и падения этого проклятого вагона! Да, знаешь, ведь точно! Лучше бы я позволил тебе прыгнуть!

– Вот оно как… – прошептала я.

Гнев улетучился, оставив место чему-то чёрному, мерзкому, склизкому и липкому, что расползалось по душе, запуская щупальца в самое сердце. Удушливый воздух болота не давал вздохнуть. Слёзы жгли глаза. Не сдержавшись, я всхлипнула и закрыла глаза руками.

– О, ну давай, поплачь, тебе это лучше всего удаётся! Ты же… ты… о господи. Марс… Марс, прости, я не хотел! Марисса!

– Не трогай меня! – заверещала я, заливаясь слезами. – Вечно ты так! Сначала нож в спину, а потом извинения просишь!

– Марисса…

– Не хочу оставаться здесь ни минутой дольше!

– Марс…

– Хаану…

– Марс, не надо!

– Хаану Слен Облан!

***

Проснувшись, я тут же почувствовала, как меня пронзает боль. От запястья она разливалась по всему телу, отдаваясь глухой пульсацией в голове. До боли закусив губу, чтобы не кричать, я открыла глаза. От руки тянулась тонкая зелёная ниточка, которая, словно паутина, оплетала моё тело. Только тогда до меня дошло, что я наделала.

По-прежнему не двигаясь, я заплакала. Я осознавала, что было сказано, что было сделано, и какие последствия будут следовать. Слева от меня началось шевеление. Эд пришёл в себя. Он приподнялся на локте, бездумно моргая. Взгляд его всё ещё был затуманен сном. После пары секунд он вспомнил, что произошло. Прежде, чем он что-то сказал, я прошипела:

– Убирайся. Уйди из моей комнаты и не смей возвращаться.

– Марс, я…

– ВОН! – В моём голосе появились металлические нотки. – Не желаю тебя видеть, Лафнегл! Убирайся!

Немного поколебавшись, он вздохнул, поднялся с кровати, несколько секунд потоптался рядом. После чего раздались шаги и хлопок двери. Сил держаться больше не было, я перевернулась и заревела в подушку, содрогаясь от стыда и ужаса.

***

Следующим утром мы с Эдом не разговаривали. Нам обоим было стыдно, мы оба сердились друг на друга. Я изо всех сил старалась его избегать, что мне вполне легко давалось при учёте того, что у нас была колоссальная разница в предметах.

Вместо обеда я отправилась в совятню. Я обещала написать Ремусу о том, что получится из нашего эксперимента. Однако я не нашла в себе сил описать произошедшее. Вместо этого я написала просто: «Приходи, как только сможешь, очень прошу».

Как только Байнс скрылся из моего поля зрения, я побрела к замку. По пути свернула к озеру. Февральский лёд сковал огромный водоём белоснежными кандалами. Вспоминая о тоненькой зелёной ниточке, я поймала себя на мысли, что вполне понимаю это состояние.

«С другой стороны, чего ещё я ожидала?» – Думала я. – «Было глупо надеяться, что всё получится. Рем тогда всё верно сказал: Вселенная перевернётся и вывернется наизнанку, чтобы условия Контракта были выполнены. У меня не было ни шанса»

Я стояла на пирсе, глядя на бесконечную белоснежную гладь. До одури хотелось спрыгнуть в сугроб, проторить себе дорогу через снег и уйти куда подальше. Мне всё осточертело. Всё. И все. И я сама.

Я вспомнила, как когда-то давно (кажется, целую жизнь назад) я выкинула с этого пирса маску в озеро. Скованная льдом и погребённая под толщей воды, она до сих пор лежала там, оплетённая водорослями и занесённая илом. Если её не утащили к себе русалки. Я помню, как швырнула её туда. Мне казалось, что так я утопила свою тёмную личину. Оказалось, она всё ещё со мной. Погребённая, оплетённая, но всё ещё со мной. И вот в самый неподходящий момент она всплывает наружу и всё портит.

«Но разве в том, что случилось, есть моя вина? Это было болото гнева, Эд сам так сказал. Это не я. Не мы»

Хуже всего было то, что всё, сказанное мной, было правдой. Гнев заставил нас говорить правду, выложить всё как на духу. Значит ли это, что и Эд говорил то, что думал на самом деле? Хотел ли он, чтобы я умерла, чтобы не дать умереть другим? Да нет, бред какой-то.