Текст книги "Песнь Пророка (СИ)"

Автор книги: LunaticQueen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц)

Большая ладонь Хоука обхватила мага между ног, а перед глазами стояла лишь его ухмылка. Он гладил, терзал и резко отпускал, заставляя Андерса тянуться к нему и всхлипывать, прижимаясь пахом к его руке. А потом он тихо хмыкал, наблюдая, что его ласки делают с целителем. Как темнеют от пота его виски, зубы в нетерпении грызут нижнюю губу, а глаза подергиваются пленкой влажного желания. Эти демонские издевательства, что он мог устраивать, были безумны. Маг его ненавидел.

Гаррет отступил назад, убирая руки. Склонив голову на бок, он смахнул челку с глаз, проверяя его. Толчком он привалился к стене рядом, отводя взгляд в никуда – к черному небу, где каждая звезда казалась бликом в глазах его мага.

Андерс думал, что это тоже одержимость. Как он зависит от Хоука, от его души, присутствия, манеры есть… демоны Тени – даже от его храпа! И от его тела. Это было неправильно, такого просто не могло быть – но это было. Ему хватало простого кивка или улыбки, чтобы свести с ума. Может быть, он этому у кого-то научился. Это же не магия крови? Он ведь потрошитель, так это называлось. Щелчок пальцами – и кровь внутри закипает. Но это не могло быть магией крови. Это не могло быть магией, иначе бы сам целитель расставлял на него свои сети…

Взгляд весенне-сумрачных глаз упал вниз, привлекая внимание к собственному возбуждению, испытывая его, и маг в очередной раз не мог устоять. Он сдавался, хотя был уверен, что это что угодно, но не проигрыш. Падая перед ним на колени – они так саднили потом, ведь камень едко впивался в кожу через брюки, – как последняя шлюха, он цеплялся за ремень Гаррета обеими руками, выдирая его вместе с пряжками и тканью. Пальцы так дрожали, перед глазами все расплывалось и горело, а иссохшийся рот, наоборот, начинал наполняться слюной.

Без ремня штаны стекли по бедрам, следующими были подштанники: их шнуровка охотно вылетела из петель. Андерс шумно втянул воздух, садясь, чтобы дать отдых коленям и посмотреть на него. И он мог смотреть бесконечно. Как Хоук это называл, когда думал, что находится один в комнате? Секретное оружие Гаррета Хоука? Может быть. Одного мага им он уже сразил.

Целитель запрокинул голову назад, закусывая губу. Ему вновь хотелось увидеть светлые глаза, которое могли бы убедить его в чем угодно. Но они были закрыты – Хоук ждал. А он не любил ждать – тем более в такие моменты. Но Андерс сдержался, не идя на поводу его натуры. Несколько долгих секунд бездействия, и Гаррет посмотрел на него. Всего такого принципиального и бескомпромиссного, сидящего перед ним на коленях в ожидании, когда же он схватит его за волосы и притянет к себе. Маг не хотел портить прическу и начал сам.

Руки Хоука, лишившиеся опоры, уперлись в стену, пытаясь как-нибудь зацепиться за нее. Ногти заскрежетали по шершавому камню, ломаясь.

Гаррет с трудом оторвал одну ладонь, неловко касаясь щеки своего целителя. Лучше всего тот исцелял от одиночества. Его рот. Губы. Язык. Зубы. Пальцы. Все это смешивалось в один разноцветный всплеск, обвиваясь вокруг его члена, вытягивая его из этого мира куда-то еще.

Хоук понял, что стонет, только тогда, когда открыл глаза. Слабость настигала его так быстро, так крепко сковывала его колени, что Гаррет не мог не пытаться взять ее под контроль. Сжать в кулаке, до крови стучащем по рельефу стены. Собрать в одну каплю, бегущую по лбу, обходя густые брови. Стиснуть в зубах до непозволительно громкого скрипа…

Пьяные клочки сознания вихрем вплетались в фонтан его удовольствия. Взбивались в волну наслаждения, накатывающую с каждым разом все выше. Хоук задержал дыхание, чувствуя ее пенные брызги на лице.

Освобождение прошло мимолетно, как и всегда – но восторг, пленяющий его и заставляющий трепетать каждой клеткой, от того, как медленно облизывал губы Андерс, вновь придал ему сил.

Гаррет оттолкнул его и подхватил под плечи, поднимая к себе. Тело целителя безвольно качалось, он опирался на него всем весом, зацепившись одним поцелуем. Несколько секунд он все еще ощущал свой вкус, только потом вновь возник маг – маг и его эль.

Его Андерс, только его. Он жался все теснее и все сильнее умолял что-нибудь сделать и с собой. Не говоря ни слова, шепча лишь одними глазами.

И вновь был удар о стену – уже не такую холодную, подогретую жаром спины Хоука с царапинами от его ногтей, которые завтра никто не заметит. А потом вернулись руки, задирающие рубашку до груди, чтобы он мог покрыть дрожащий живот десятком колючих поцелуев, и так же они дергали штаны вниз, не беспокоясь о застежке, выхватывая шнурки наружу… Андерс мог только трястись и мычать, упиваясь своими чувствами, податливо выгибаясь под руками и ртом Хоука. Его волосы, в которые маг судорожно запускал пальцы, пытаясь хоть за что-то держаться, ускользали.

Все ощущения путались, а мыслей не было и подавно.

И не было Справедливости. Как будто его тело принадлежало только ему и никому больше.

Руки Гаррета вновь обхватили целителя, полностью сдирая две пары штанов, без того слишком долго задержавшиеся на нем. Чтобы маг наконец мог раздвинуть ноги и перебросить бедро ему за плечо.

Волосы на всем теле встали дыбом, когда Хоук умудрился поцеловать его под коленкой.

А потом ничего не оставалось: только упираться в стену, балансируя на оставшейся ноге, пока он демонстрирует чудеса своей глотки и сжимает его крепче, собственнически объяв все, до чего могли дотянуться его руки.

Тяжелое дыхание Андерса сорвалось на хрип, и в конце единственное, что он мог издать – лишь приглушенный свист из пересохших губ.

А на горизонте взрывались звезды.

***

Бетани равнодушно скользнула мимо поворота к заднему ходу их постоялого двора, а потом остановилась, различив что-то светлое на темном фоне. Едва она поняла, что видит, все расплылось перед глазами, а к лицу подкатил жар. Девушка прижалась к стене, пряча лицо в небольших ладонях. Стараясь не выдать себя, она быстро метнулась назад мимо проема в заборе, молясь, чтобы они ее не заметили. Нехотя она обошла постоялый двор кругом и оказалась именно там, где ей быть не следовало.

Магессе всегда казалось, что это именно та вещь, которой лучше заниматься, а не смотреть со стороны. Но, несмотря на это, те несколько секунд, что она видела… вызвали в ней множество, множество странных мыслей. Не всеми из них она могла бы поделиться. Воздух вокруг вдруг оказался заряжен, а все, о чем она могла думать, это Натаниэль. Больше всего на свете она хотела его увидеть… конечно, не только увидеть.

В кабаке внизу магесса нашла только Кордулу, медленно передвигающую кружки по столу, то выстраивая ряд, то неведомые башенки.

– А где все? – задыхая от бега, спросила Бетани.

– Даже этой несчастной храмовнице перепал мужик какой-то, – пожаловалась гномка. – Быстро же она забыла о своей семейке. Как это низко.

– А Натаниэль?

– Кто это? – буркнула Кордула, опускаясь на кружки.

Магесса махнула на нее рукой и, передвигаясь скачками по лестнице, кинулась в их комнату.

Хоу, как она и подозревала, уже спал. Не раздеваясь, он завалился на свою постель, свесив с кровати руку, в которой до сих пор сжимал пустую кружку из-под эля.

Бетани последний раз чувствовала себя такой игривой, когда они прятались в сарае, зарывшись в сено, пока мимо проходил почетный караул. Солома потом набилась во все карманы и поприставала к начесу на внутренней стороне брюк. После того, как они оделись, пришлось еще целый день ходить, потихоньку вытряхивая из одежды сено то тут, то там.

Магесса быстро стащила с себя накидку и бросила посох в угол, где кучей лежали их сумки. Ей даже удалось незаметно забраться на своего лучника. Он не просыпался, пока она не поцеловала его в нос холодными с улицы губами.

– Любимая? – спросонья спросил Натаниэль, пытаясь проморгаться. Его красивейшие голубые глаза смотрели на нее, и она чувствовала, что ничто во всем мире не может быть важнее их.

– Любимый, – так же ответила Бетани, награждая его новым поцелуем, теперь в губы.

– Что с тобой? – смеясь, поинтересовался он. – Я не против, но… что-то случилось?

Ее руки уже ловко расстегивали пуговицы на его рубашке. По очереди те покидали петлицы, обнажая грудь. Она тут же покрылась мурашками от холода, темные волосы на грудине встали торчком.

Казалось, девушка так занята, что не сразу обратила внимание на его вопрос. Лишь полностью раздвинув полы его рубахи, магесса подняла голову.

– Да, случилось.

Она спустилась на его бедра, целуя в шею. Колючая щетина неожиданно приятно уколола губы, а клочок бородки по-детски смешно щекотал нос. Натаниэль вздрогнул и не стал ей мешать. Позволив кружке упасть на пол, он приподнялся выше, удобно устраиваясь на подушке. Губы Бетани трепетной лаской исследовали его горло, доходили до уха и обдавали теплым дыханием.

Магесса опустилась, и ключицы тоже не остались без ее внимания.

– И что же? – выдохнул Хоу, понимая, что трезвеет быстрее, чем хотелось бы. Она вскружила ему голову. Эта женщина. Его женщина. Женщина, которую он никогда и никому не отдаст.

Бетани, будто подслушав его мысли, посмотрела ему прямо в глаза. И улыбнулась. Именно той улыбкой, за которую он ее полюбил.

Влажный след от ее языка на соске обдало холодом, стоило ей спуститься еще ниже. Она поцеловала его в живот на пару дюймов выше пряжки ремня. Было прохладно, неожиданно и невыразимо сладко. И сколь восхитительными были ее тонкие длинные пальцы, гладящие его сквозь ткань брюк!.. Попытки совладать с сорвавшимся дыханием и унять дрожь пали крахом.

Но потом Бетани остановилась. В тот момент, когда Натаниэль было подумал, что она наконец решилась, и зажмурился в ожидании. Его воображение уже рисовало картину ее рук, стаскивающих его штаны до колен, волны черных волос, падающей ему на живот, и горячей мякоти рта, ведущей его прямо на небеса…

Но она остановилась.

– Я так люблю тебя, – лишь прошептала, обессиленно садясь на его колени, – Нэйт.

Хоу не смог и улыбнуться. Обхватив свою невесту за плечи, он подтащил ее к себе ближе – так близко, как только мог. Так тесно, как было нужно, чтобы уложить ее на спину и занять собою все пространство, что она могла видеть. Его глаза смотрели в ее, и она знала, что он думает только о ней.

– Я тоже тебя люблю, – уверил он, пряча улыбку под очередным поцелуем, – Бет.

Чувствуя под спиной тепло подушек, Бетани посчитала, что сбежать из Стражей это совсем не такая плохая идея.

Сапог Хоу, метко брошенный хозяином, врезался в дверь, захлопывая ее. Узкая полоска света исчезла, погружая комнату в темноту.

***

С утра за столом все клевали носом. Одна лишь Кордула выспалась, но это ее не радовало.

Хоук выглядел до неприличия счастливым, оглядывая всех лениво-удовлетворенным взглядом. Андерс рядом делал вид, что все нормально, пытаясь впихнуть в себя как можно больше каши. Он даже не заметил, что сидит рядом с Эсмильдой, и вполне вежливо попросил ее передать соль.

Что касается Натаниэля с Бетани, то они сидели напротив Гаррета, как воробьи на жердочке и сверлили его глазами, опасаясь, что он вдруг решит что-нибудь сказать. Но он ничего не говорил, лишь млея от каких-то своих мыслей.

Последним к завтраку явился Варрик. Из-за нарочито широко расправленного воротника виднелись темно-розовые пятна на шее. Гном чувствовал себя победителем – впрочем, и выглядел так же.

– Что пьем? – поинтересовался он, заглядывая к Хоу. – Так, а тут? – Варрик перегнулся через стол, исследуя содержимое кружки Хоука. – Кажется, здесь дела поинтереснее. Милая, принеси мне того же.

Ава, выглядевшая с самого утра растрепанно, но довольно, засуетилась, не уставая бросать на гнома восхищенные взгляды.

Гаррет закашлялся, уставившись на старого друга.

– А вот не надо удивляться, – Варрик аккуратно сел на лавочку, разворачиваясь таким ракурсом, чтобы не осталось тех, кто не увидел бы засосы. – Обычное дело. Я даже не старался.

Принявшись за принесенную тарелку перловки, гном с интересом стал оглядывать остальных.

– Я вижу, что сегодня радость посетила все дома в нашем дворе, – сказал Варрик и сразу же перебил себя. – А, нет – осталась парочка.

Кордула насупилась и решила не отвечать, но гном не остановился.

– Хотя постойте, – он для вида почесал подбородок. – Дэг вчера бегал за какой-то дворняжкой. Гномочка фиалковоглазая, ты осталась без любви одна!

– Я не такая, чтобы с каждым встречным и поперечным! – взвилась та. – Как эта!

Под изумленными взглядами она ткнула пальцем в Эсмильду, притихшую в углу.

– Стыд и срам, – фыркнула Кордула. – Да чтобы приличная женщина! Нет, вчера, считай, мужа схоронила, а сегодня уже с первым…

– Это не то, чем кажется, – храмовница покраснела, хмурясь. – Это старый знакомый. Мы встретились и говорили!

– Всю ночь!

– Нам было, что обсудить, – резко ответила Эсмильда.

– Храмовничьи дела! – осознав, что Андерс ее не поддерживает именно тогда, когда она решила проникнуться его идеями, гномка понуро опустила голову, но остановиться не могла. – Мелкие закомуристые делишки!

– Да, храмовничьи! – рявкнула та. – Этот человек поставлял лириум тем, кому его не доставало. Я сказала ему, что больше не нуждаюсь в его услугах. Что больше не связана со всем этим!

Хоук вспомнил, что у нее было два своих пузырька, но промолчал.

– Я никого не сдаю, если тут кто-то до сих пор сомневается в моей лояльности. И я не перед кем не обязана оправдываться!

Она закончила фразу таким тоном, что ее больше никто не захотел трогать. Даже Андерс, в обычное время заподозривший бы что-нибудь неладное, молчал, облизывая ложку. То, с каким лицом он это делал, изредка поглядывая на Гаррета, подсказывало, что в мыслях он далеко-далеко отсюда.

– Вещи уже все собрали? – спросил Натаниэль, чтобы разбавить накалившуюся атмосферу.

– Кажется, палатка совсем высохла, – кивнул маг немного погодя, отставив тарелку в сторону. – Я ее сложил, конечно. Не знаю, как нас с таким саквояжем куда-то возьмут.

– Там телега барская, – тут же ответил Варрик. – Я сам видел. А возит на ней этот шустрец какие-то горшочки глиняные, на кожу там уже меняет. Так что места вполне и со свистом. И главное, цены-то божеские, почти бесплатно!

– Варрик, ты умеешь соблазнять, – признал Хоук. Гном только улыбнулся.

Провожали их уже знакомые официантки не без грусти: за вчерашний вечер они получили столько чаевых, сколько не получали за месяц. Ава хлюпала носом и не уставала вытирать лицо грязным платком. Вчерашней девушки – хозяйской дочери, что так удачно поспособствовала вечеру Гаррета с Андерсом, – видно не было, зато три сплетницы – тут как тут. Хоук подмигнул им напоследок, улыбаясь, и они сразу же зашушукались, обсуждая, кому из них посвящался его жест внимания. Маг шутливо толкнул его в спину, пообещав заревновать его еще раз, теперь неожиданно и по-настоящему.

Под дружный разочарованный стон официанток Гаррет развернулся, целуя его в ухо.

– Я так и знала, что у него кто-то есть! – вздохнула первая.

– А ты думала, тебя будет дожидаться? Мечтай вальсом, – хохотнула вторая. – Если они у нас появятся еще разок, я обязательно надену свой лучший фартук.

Отголоски их приглушенной беседы слышались даже тогда, когда за Варриком захлопнулась дверь таверны.

========== Глава 20. И Кормик прекратил дозволенные речи ==========

Очередная выбоина в дороге, куда угодило колесо, не осталась незамеченной: телегу тряхнуло с такой силой, что Хоук, задремав на вещах, чуть не вывалился за борт.

Щурясь, он еще раз оглядел своих спутников, проверяя все ли на местах.

Беспросветно гладко выбритый Варрик раскладывал на бочонке Кордулы карты, пытаясь скоротать время немудреным гаданием. Он постоянно вытаскивал себе червовую даму, но при общем подсчете их в колоде оказалось три штуки. Гном объяснил это тем, что карты достались ему от Изабеллы, а с ее штучками он не знаком. Почему-то никто не вспомнил, что вчера в ривейнском покере Варрик собрал весь банк, предъявив каре именно с этими тремя дамами и еще какой-то мелочью.

Бетани свернулась калачиком между Андерсом и Натаниэлем и, бросив попытки выспаться, смотрела на дорогу.

Поездка нравилась только Дэггету, довольно взвизгивающему каждый раз, когда его подбрасывало от новых выбоин.

Торговцем оказался крепко сложенный, как и все гномы, довольно приятный старик. Хотя его лицо было испещрено морщинами, в седине нет-нет, да и проскакивал темный волос, оставшийся, видимо, с лучших времен. Из-под бороды виднелись узоры татуировок – гном был не самого благородного сословия. Его звали Кормик. А маленькую девочку, сначала скакавшую у него на коленях, а потом совсем осмелевшую и перебравшуюся к их спутникам – Малика. Веснушчатая и говорливая, она постоянно кого-то напоминала Гаррету. Она звала Кормика дедом, но, кажется, не была его родной внучкой.

– Она ваша? – осторожно спросила Эсмильда, сидящая ближе всех к их извозчику.

– Что ты спрашиваешь?Конечно, моя! – миролюбиво ответил гном, хотя краем глаза осмотрел храмовницу с подозрением.

– Она человек, – с нажимом напомнила она, будто он мог забыть.

– Да потише ты, – шикнул на нее Кормик, подстегивая двух захудалых кобыл, тащивших их тележку по дороге столь неосторожно.

– Это большой секрет? – Хоук перелез вперед, оставив сзади места тем, кто еще мог поспать. – Я такой секретник.

– Вы бы еще всем объявили, – буркнул гном, но в его голосе не было возмущения, только горечь. – Ну да, она человек. Она мне не кровная.

– Вы украли ее? – ужаснулась Эсмильда.

– Зачем же сразу думать плохое? – шепотом вскричал он, но зол не был ни капли. – Мне ее подбросили. А что я мог поделать? Так и живет у меня уже лет пять или больше. У меня самого никого не было, а тут хоть кто-то родной появился. Да боюсь я.

– Чего же? – полюбопытствовал Гаррет, искоса наблюдая, как Малика, сидя на руках Бетани, тянет Андерса за волосы, а маг лишь улыбается в ответ.

– Как чего? – спросил Кормик. – Я совсем стар уже. А кроме меня у Мали никого нет. Кому ж ее оставлять?

Хоук украдкой посмотрел на Эсмильду. Храмовница слушала его, затаив дыхание. С каждым словом ее глаза все больше светились надеждой.

– Кому просто так ребенок в довесок нужен? – вздохнул гном. – Так тут и рабством занимаются, и убивают, и борделей понастроили. Пропадет.

– Вам совсем некому оставить девочку? – сглотнув, поинтересовалась Эсмильда.

Кормик пожал плечами, не удостаивая храмовницу ответом. Он посчитал, что и так сказал достаточно.

– А вы все время курсируете от Неварры до Марки или еще где-то задерживаетесь? – бросился в расспрос Гаррет.

– Все время, – кивнул гном. – Мой маленький бизнес. Гномы – мастера на всякие поделки, что бы там ни говорили. У меня закупается весь рынок.

– Мне казалось, что гномы лучше торгуются, – сказал Хоук, бросив взгляд на Варрика.

– И этого не лишены, – улыбнулся Кормик.

Эсмильда, услышав все, что хотела, отсела назад, устраиваясь рядом с Кордулой, перебирающей несколько монет, оставшихся в кошельке, в надежде, что их число каким-нибудь волшебным образом увеличится. Оно не увеличивалось, а звон с каждым разом становился все печальнее. Так как больше никто не знал о замысле храмовницы, выражение ее лица расценили как радость от приближения к пункту назначения.

Хоук был не в курсе того, куда они передвигаются, но и спросить было некого. Варрик был осведомлен не больше, чем он сам, а Кормик никогда на самом деле там не останавливался. Он лишь упомянул о том, что поселок где-то за холмами, которые он каждый раз минует, направляясь к Неварре. Оставалось лишь надеяться на то, что Кусланд и в самом деле не обошел его кругом. Да это и было маловероятно. Путь через горы тоже занимал достаточно времени, а пищи и снаряжения он вряд ли взял на всю дорогу до Тевинтера или куда он там еще хотел попасть. Вода и сон на постоялом дворе – все это Кусланд мог себе позволить, даже очень спеша куда бы то ни было.

Наигравшись с волосами Андерса, Малика перебралась к Кордуле, интересуясь, чем это она постоянно звенит. Эсмильда улыбнулась, опуская взгляд.

– Что говорят карты? – спросил Гаррет Варрика, наконец подобравшись ближе к его махинациям на бочке.

– Я гадаю не бесплатно, – заявил гном, – но для друзей скидки. Что тебя интересует? Любовь, деньги, здоровье?

– Что хочешь. Все равно ты не умеешь гадать по-настоящему, – неосторожно бросил Хоук.

Варрик зажмурился от возмущения и ударил себя ладонью по лбу. Он скорбно закачал головой и завздыхал.

– Как можно сомневаться в величайшем ясновидце всего наземно-подземного мира? Я даже не ожидал подобного оскорбления!

– Будущее нельзя предвидеть, – усмехнулся Андерс, разбираясь с прической. – Даже магия это сделать не в силах.

– Но видения-то случаются, – напомнил Натаниэль. – Как у нас, например.

– Их нельзя вызвать просто так. На какие-то… игральные карты.

– Это вы не можете, а я первый на свете гном-провидец – дайте мне делать свою работу, – перебил их гном, перетасовывая колоду. – Хоук, тяни любую. Нет. Три любых! Я сегодня добрый.

Гаррет послушно протянул руку, вытаскивая из середины три плохо лежащие карты разом. Варрик деловито изъял их, переворачивая рубашками вниз.

– Так-так-так… червовая дама, пиковый валет и девятка пик, – продекламировал он. – Сразу могу сказать: стрит тут не сложишь.

– Наверное, пиковый валет это Андерс, – предположила Бетани, заглядывая в карты. – Хотя больше на Натаниэля похож.

– Еще скажи, что червовая дама это ты, а девять это… столько, сколько…. сейчас, сейчас придумаю.

– Тут все не так, олухи, – Варрик шлепнул Хоука по руке, вновь ухватившей карты. – Червовая дама это, кажется, амур всякий. Девятка – точно болезнь, мне как-то Изабелла ее вытащила, а потом чесалось всю неде… ну это неважно.

– Ладно, кто же тогда этот пиковый валет? – не отставала от него магесса, тыча тонким пальцем в лицо брюнета на карте. – Я могу сказать, что…

– Это предатель, – пошевелив бровями, вспомнил гном.

– А, тогда это не он, – быстро согласилась девушка, отсаживаясь назад.

– И что из всего этого складывается? – хмыкнул Гаррет. – По-моему, какая-то муть. Как это все может быть связано? Да еще и со мной?

– Все крайне просто, – пообещал Варрик. – Андерс, он же червовая дама, предает тебя… ну, изменяет, например, а потом вы оба лежите с болезнью.

– Я не хочу быть дамой! – возмутился маг.

– А то, что ты изменишь мне, тебя не волнует? – притворно негодовал Хоук.

– Это все просто бред, – фыркнул целитель, отворачиваясь от них. – И несуразица.

На его виске вздулась вена, на скулах заходили желваки.

– Но ведь все может быть и по-другому, – успокоила всех Бетани, принимая карты в руки. – Смотрите: дама эта может еще нам повстречаться… ну знаете, какая-нибудь роковая красавица, которая попробует охомутать кого-нибудь из наших мальчиков. Болезнь может быть следствием потасовки – раной, например. Никто же не гарантирует, что у нас все будет гладко. А предатель…

– Или предательница, – прибавила Кордула, наконец сплавив Малику ее деду.

– Почему ты так говоришь? – удивилась девушка.

– Не знаю, – гномка покосилась на Эсмильду, продолжающую улыбаться своим мыслям. – Не вечно же мужики виноваты во всех бедах. Почти во всех случаях, конечно, но бывают и исключения. Та же закомуристая пиратка, вы с ней вроде знакомы? Говорят, она воровала какие-то талмуды и продавала их друзьям человечества.

– О, так и скажи, что приревновала меня к ней, вот и хочешь очернить, – хмыкнул Варрик, пряча карты в колоду. – Изабелла просто чумовая девица!

– Когда я застукала вас за непотребными делами, ты для меня уже был никем и ничем, – вспыхнула гномка. – Как и сейчас, низкорослик.

– Какими еще делами? – искренне удивился гном, но Кордула решила не баловать его ответом, отвернувшись, гордо задрав нос. – Опять я виноват в том, чего не делал. Хоуки, что делать?

– Ну, вступи в кружок защиты гномов, взорви какой-нибудь монастырек, – пустился в советы Гаррет.

– Заткнись, – буркнул Андерс, отворачиваясь от них, как и гномка.

Пока на них не обиделись Бетани и Натаниэль, Хоук с Варриком решили помолчать. Гном перебирал карты, вновь вытаскивая себе червовых дам, второй же устроился поудобнее рядом с сестрой и, накрыв лицо куском попавшейся под руки ткани, задремал.

***

Стоянка случилась только поздним вечером. Кормик пояснил это тем, что он постоянно выбирает одно и то же место, а так как они задержались, пока грузили вещи, то прибыть туда засветло не получилось.

Место было действительно прекрасным. Поросшее изумрудной зеленью прилесье соседствовало с ледяным родником, бьющим прямо из-под земли, прокатываясь по гладким рыжим камням. Они лежали столь красиво, что создавалось впечатление, что их кто-то специально выложил в таком живописном порядке. О растительности в той местности можно было говорить долго и с восторгом. Натаниэль впервые видел настолько зеленые листья и траву. Он все списал на воду, которой отпаиваются корни этих растений – она даже с виду чудесно освежала.

Хоу последние несколько часов чувствовал, что его спина может вот-вот отвалиться. От лежания в одной позе она затекала, а передвигаться особо было некуда. Только Гаррету постоянно не сиделось на месте – он то и дело куда-то ползал, оттаптывая все ноги и руки, на которые наскакивал. Но, как ему показалось, особенно он старался, минуя самого Натаниэля. Столько раз пройтись по пальцам случайно было невозможно.

Кормик объяснил, что обычно они с Маликой и ночевали в тележке, а так как сейчас все там поместиться не смогут, придется им ставить одну из своих палаток. Пока этим занималась Эсмильда с Варриком, Хоу помогал их водителю накрыть телегу покрывалом, мгновенно преобразуя ее во вполне удобное место для ночевки. Ящики с посудой были сдвинуты в один угол, чтобы не помешать остальным.

Бетани с Кордулой готовили ужин, набирая воды в походный котелок и промывая свежие овощи. Хоук утащил Андерса собирать сухие ветки для костра, и их до сих пор никто не видел.

– Просто дивный родник, – заметила магесса, запуская руку в ледяную воду. – На нем точно не лежит никакого заклятия? Волшебный.

– Да он недавно появился, – сказал Кормик, закрепляя полотно по углам телеги. – Лет шестьдесят назад. Раньше, я помню, одна сушь была.

– Так взял и появился? – усомнилась Эсмильда. – Тут такая мягкая земля – как она могла удерживать подземное течение?

– А кто сказал, что оно подземное? – хитро улыбнулся старик, усаживаясь на свой походный мешок. – Даже легенду сложили. Да враки это все.

– А что за легенда? – заинтересовалась Кордула, устраиваясь рядом с ним.

Увидев, как его окружили девушки, Кормик приосанился и, почесав бровь кончиком грязного ногтя, принялся рассказывать.

– Здесь маг какой-то жил. Отступник, кажется, так это называется… Всем помогал, кто его о помощи просил, и лечение творить мог, и удачу как-то приманивал; тем, у кого детей не могло случиться, все проблемы решал. И объявился тут торговец – из Антивы, что ли, – прознал про такое дело и к нему за удачей пришел. Маг как увидел его, так сразу отказываться начал: говорил, мол, у тебя и так удачи много, незачем ее у других отваживать. Но торговец пригрозил ему расправой, вот маг от нечего делать взял да и согласился. Все сделки торговца теперь удачными оказывались, деньги так и сыпались из его рукавов, да ему все мало было – требовал еще. Пришлось колдуну и второй раз выполнять его желание, и стал он главным богачом во все округе. А местность вокруг иссохла, будто вся живительная сила разом куда-то испарилась; люди уезжать стали, старики помирали. Жуткие места тут были. А потом теперь уже главный купец, а не простой торговец, в третий раз пришел к магу, а тот его взял да и просто на порог не пустил. Бороду его в траву превратил, а деньги, что у него с собой были, в грязь.

Гном примолк, оглядывая слушателей. К ним постепенно присоединились и Варрик, старательно мотающий на ус новую сказку, и Натаниэль, делающий вид, что просто привалился к дереву. Маленькая Малика, побарахтавшись под покрывалом, перебралась к ним и с таким же живым интересом слушала легенду, которую, наверняка, слышала уже не раз.

– Или в песок, – задумался гном, перебирая волосы в бороде. – Хотя нет – в грязь. Но и песок там тоже был.

– Что же дальше было? – нетерпеливо спросила Кордула.

– А дальше было вот что, – Кормик кашлянул, продолжая сказ: – Торговец так обозлился, что приказал своим людям убить колдуна за то, что он его так унизил. Да только никто и подступиться к дому его не мог: круг пламенный его окружал, а пропадал лишь тогда, когда нуждающиеся к магу приходили. Совсем уж рассвирепел торговец и выдал его храмовникам, решив, что сам не сможет с ним сладить.

– Они забрали его в Круг? – с трепетом произнесла Бетани, чувствуя, как по коже пробегают мурашки.

– Никуда не забирали, – покачал он головой. – Он сам навстречу им вышел – сдаться хотел. А торговец такого им нашептал, мол, тот каким-то колдунством занимается запретным, кровь у людей забирает, младенцев ест, а животных в жертву приносит Древним Богам… Не успел так им волшебник и сказать ничего – проткнули его копьем на месте. Упал он на землю, да там его и оставили. А сгнил он, говорят, за часы, одно сердце осталось. И кровоточило оно много дней – да не кровью, а чистой водой. Вокруг цветы зацвели, трава загустела, деревья, как на дрожжах поднялись. Потом уже сердце не нашли, только родник остался. Вот так вот мне рассказывали.

– Деда-деда, ты еще не сказал, что с тем торговцем случилось! – строго напомнила ему Малика.

– А, точно, внучка, – гном с любовью погладил ее по голове. – Как только зелень тут в полный цвет вошла, он чахнуть стал. Да так, что окочурился дня за три. Вот теперь все.

– Очень интересная история, – вздохнула Бетани. – Андерс бы сказал, что… а где он, кстати?

– Они еще не вернулись, – сказала Кордула, оглядевшись. – Ну их.

– По-моему, это действительно враки, – подала голос Эсмильда. – Просто кто-то в очередной раз хотел обвинить храмовников во всех бедах мира.

Она впилась в Кормика таким холодным взглядом, что старик невольно съежился.

– Это не сам я придумал, – объяснился гном. – Я-то что? Только истории и знаю, надо же чем-то маленькую развлекать, пока мы в дороге.

Он еще раз погладил внучку, мгновенно расцветшую под его прикосновениями. Малика обняла его за шею.

– Деда, а ты расскажешь еще сказки? – попросила она. – Про рыцаря и мудреца? А про колдунью с ледяным сердцем?

– Если наши попутчики не против, то расскажу, – согласился Кормик. – Немного попозже, передохну хоть. Да и перекусить не помешало бы.

Повздыхав, собравшиеся вокруг него расходились по своим делам. Кто – резать овощи для супа, кто – заканчивать сборку палатки. Малика не стала дожидаться ужина: схватив пару морковок, она убежала к Дэггету, отдыхающему неподалеку.