Текст книги "Песнь Пророка (СИ)"

Автор книги: LunaticQueen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

Гаррет откашлялся, чтобы голос вдруг не подвел, и толкнул дверь.

Первым бросились в глаза догорающие на столе свечи. Желтый воск стек на столешницу, образуя причудливый узор. Пустая кружка из-под эля стояла там же, между массива подсвечников. Давно же маг его дожидался.

Сам виновник торжества, не дотерпев до его прихода, уже мирно сопел лицом в подушку. Разбираясь с координацией, Андерс упал на постель и крутился там достаточно долго прежде, чем уснуть. Целитель был туго завернут в простыню и напоминал гусеничку.

Хоук затворил за собой дверь, не впуская мабари внутрь. Еще раз оказаться облизанным сверху донизу ему не хотелось. Не собакой уж точно.

– Я вижу, ты меня ждал, – тихо сказал Гаррет, присаживаясь рядом с ним на согнутую ногу.

Андерс, проснувшись, недовольно заворчал в простыню, но довольно быстро понял, о чем речь.

– Иди откуда пришел, – буркнул он.

– После того, как я увидел тебя с этого ракурса полчасика я еще никуда не денусь, – хмыкнул Хоук, гладя его по чему-то, что предположительно было бедрами. – Ты только не шевелись. А то мне придется провести ритуал Усмирения твоей задницы…

Обещание мага не обрадовало. Энергично завращавшись, он прокатился по всей кровати. Спрятавшись под одеялом, целитель устроился на подушке и посмотрел на Гаррета с нескрываемым неудовольствием. Он успел раздеться.

Хоук представил, какие позы, избавившись от одежды, принимал маг, чтобы выглядеть как можно более соблазнительным, когда откроется дверь. Честно говоря, он считал, что Андерсу было достаточно распустить волосы.

– Даже не думай, – предупредил целитель, глядя, с каким энтузиазмом тот стаскивает с себя рубашку с обувью и ищет шнуровку на брюках. – Я зол и пьян.

– Ну, тогда все как обычно, – он плюнул на неснимающиеся штаны и нырнул под задравшийся край простыни.

Андерс хотел быть серьезным, но холодные пальцы, щекочущие его живот под покрывалом, не помогали. Пытаясь избежать этого проявления ласки, он соскользнул ниже. Деревянная спинка кровати врезалась в затылок, но эти ощущения были лишь каким-то белым шумом за гранью сознания, мешающим сосредоточиться. Гаррет приподнялся, возникая из-под одеяла, и с укоризной посмотрел на него своими невообразимыми серыми глазами. Хотел бы маг знать, о чем он думает, когда так завораживающе медленно облизывает губы.

Хныкнув от собственного бессилия, от того, что не может и не хочет устоять, целитель обнял его лицо ладонями, притягивая к себе для поцелуя. Все такого же, в солоноватом эле и пряном сарказме. Собственническом и отдающем себя полностью.

Подставив под его губы шею, Андерс откинул голову назад, жмурясь. Как он мог противостоять, когда эти колкие, цепкие поцелуи на горле, жесткие, уверенные пальцы, сжимающие бедра, и глаза в голубом тумане, превращают его в комок нервных окончаний. В карту звездного неба или похотливого кота. Или еще что-нибудь, о существовании чего он мог сейчас вспомнить.

Хоук прикусил кожу на его шее, довольно вслушиваясь в тихий стон целителя. Больше удивленный, чем раздраженный. Цепочка влажных касаний языком загладила вину.

Маг физически ощутил, как все посторонние мысли со свистом улетели в окно, когда голова Гаррета вновь скрылась под одеялом.

Щетина ласково потерлась о внутреннюю сторону его бедра, это было не очень приятно, и он весь покрылся мурашками. Теплые руки по-хозяйски развели его ноги в стороны, а под колени нырнули широкие плечи, мешая окончательно скатиться по подушке вниз.

Андерс смотрел в потолок, пытаясь понять, как рот Хоука, сквернословящий даже во сне, может быть таким неописуемо нежным, неописуемо восхитительным, неописуемо пленительным жаром горла и влажностью слюны.

Перед глазами стояла темнота, лишь дрожащие в отдалении огоньки свечей неутомимо плясали, превращаясь то в блеклые луны, то в кроваво-красные солнца.

Маг еле сдержался, чтобы не задрать простыню и посмотреть на него. На руки, гладящие его бедра так беспокойно, на глаза, зажмуренные в наслаждении – один Создатель знал, как Гаррету это нравилось, – на зубы, оттягивающие нежную кожу игриво и осторожно, язык, зализывающий мимолетную дрожь от укусов, и, конечно, на губы, обхватывающие темным розовым кольцом его член так тесно.

Хоук знал, что ему нравится смотреть, поэтому специально накрылся с головой, как же могло быть иначе. От него невозможно было устать, как невозможно было привыкнуть ко всем его причудам и всем проказам. Для него все становилось игрой, а целитель – финальным призом. Некоторые герои получали девушку. Пусть так. Гаррет Хоук считал себя совершенно особенным героем. В какой-то мере так оно и было.

Его поцелуи спустились ниже, он задышал тяжело и шумно, утыкаясь носом в короткую светлую шерстку. Андерсу всегда казалось странным, какое удовольствие Гаррет находил в запахах, в его запахе. Но подумать об этом сейчас он не успел, сползая по подушке в плен его объятий. Хоук притянул его ближе, целуя везде, где еще не успели побывать его губы.

Глаза мага закрылись. Он раскинул руки в стороны, улыбаясь. Под его ладонями ткань постельного белья взмокла. В висках сладко застучало, а потолок перед глазами побледнел.

Почувствовав, что бедро Андерса стало навязчиво тереться о его щеку, Гаррет остановился. Путаясь в простыне, он выбрался наружу. Не успев отдышаться – под одеялом никогда не хватало воздуха, – Хоук попал под град поцелуев Андерса. Дойдя до того состояния, когда он почти переставал себя сдерживать, целитель наконец обхватил его за шею, тычась губами, куда только мог достать.

Гаррет улыбался, пытаясь ловить его рот и отвечать. Лицо мага пахло теплом и светом, и ясным небом, и легким ветром. И домом, и улицей, и семьей. И всем, что ему было нужно.

Он отстранился, заглядывая в глаза Андерса. В темноте их золотой янтарь растворился, смешиваясь с липким мраком комнаты. Зрачки возбужденно расширились, вытесняя светло-карий остаток радужки.

– Желтоглазый, – прошептал Хоук ему в губы прежде, чем получить новый, короткий до неприличия поцелуй и упасть назад от грубого толчка в грудь.

Сердито хмурясь, маг выпутывался из простыни, обмотавшейся вокруг его правой ноги. Гаррет не мешал и не помогал ему. Оперевшись на локти, он откровенно любовался полной обнаженностью целителя и его попытками освободиться от покрывала. Помимо воли взгляд Хоука срывался с плеч и груди, падая к его члену, влажно блестящему от его собственной слюны.

Это было настолько непристойно, что он больше не мог просто так смотреть и вновь вернулся к своим брюкам, которые так и не успел снять. Но едва он коснулся шнуровки, Андерс внезапно оказался очень близко и очень сверху. Дыхание все в том же пьяном эле прошлось по подбородку, ускользая к ключицам. Он был недоволен, в сузившихся глазах мелькнуло по-детски упрямое “я сам”.

Руки мага легли на его пах, левая нащупала край застежки, пальцы правой методично потянули за шнурок, вытягивая его из петель. Гаррет расслабленно опустился с локтей на спину, наконец ощутив рот именно там, где он был нужен. Глубокий, горячий, тесный. Быстрый, где это необходимо, и нерасторопный, где можно потерпеть.

Несколько минут он мог ни о чем не думать. Запрокинув голову, закрыть глаза широкой ладонью – вуалью, помогающей представить их где-нибудь в другом месте. Прекрасном, идеальном, где они существуют только вдвоем. Где кусать губы, выгибая поясницу, и гладить светлые распущенные волосы, укрывающие живот, единственно правильная вещь. А мыслить трезво и серьезно – тяжелейший грех.

Андерс поднялся и, встряхнув головой, облизал губы. Хоук слабо верил в то, что этот жест получился случайно. Как и не была промыслом Создателя сумка целителя на тумбе. Сместив мага на лопатки, Гаррет стащил его походную аптечку на постель. Андерс молча наблюдал, как он пытается достать что-нибудь подходящее, и супился, видя, что под удачливую руку попадаются только особо ценные зелья. Разубеждать Хоука он не рискнул, слишком разгорячены были оба, и слишком кипела кровь, чтобы ждать или искать более поздние склянки.

Выплюнув пробку, подцепленную зубами, на пол, Гаррет устроился между его ног. Маг зароптал, когда под его бедра была размещена подушка, вытащенная у него из-под головы. Хоук мог взять и свою. Но его недовольство не длилось долго. Ровно до тех пор, пока дно склянки не ударилось звонко о дерево тумбы, а руки Гаррета, вымазанные в остатках зелья, не обхватили его под коленями, подтягивая к себе.

– Будешь торопиться – откушу тебе ухо, – пообещал Андерс, а сам для верности вцепился в простыню.

Хоук большой и сильный, он с легкостью таскает целителя под мышкой и может закрыть небольшой отряд, если расправит плечи. А еще он тяжелый, но в тот момент это было совсем незаметно.

Маг поднял глаза, оторвав взгляд от его напряженного живота, вновь пытаясь запомнить его целиком и полностью, как в первый раз. С несползающей полуулыбкой и приподнятой бровью, будто он сосредоточен на какой-нибудь забавной загадке, а не на нем.

Левой рукой Гаррет уперся в спинку кровати над головой Андерса, повисая нескладным козырьком над его телом. Его плечи неуверенно дрогнули, на лице промелькнуло то самое выражение. То, которое бывает перед тем, как услышишь заветный щелчок сейфа, а желанное не окажется так близко, что на лбу выступит холодный пот.

Целитель с облегчением выдохнул, позволяя взять себя так глубоко, как ему хотелось.

Глаза Хоука, ошеломленно распахнутые, голубые от множества ощущений, в которых он всегда терялся, запнулись о его глаза. Андерс улыбнулся, щурясь, чтобы успокоить и подбодрить его. Он никогда не спрашивал, хорошо ему или больно, он и так все знал.

Обхватив его ногами и отпустив простыню, чтобы занять руки чем-нибудь более интересным, маг кивнул. И Гаррет продолжил.

От пальцев Андерса на своей груди Хоуку захотелось заскулить. Гладкая кожа его рук казалась самым трогательным, самым нужным, что могло его касаться. Как его бедра, отзывающиеся на малейшее движение, икры, прижимающиеся к спине, грудь, покрытая капельками пота, стекшими к грудине.

Освободив вторую руку, Гаррет оперся и на нее. Оказавшись ниже, он был в паре дюймов от приоткрытых губ, ловя влажное дыхание, томно переполненное страстью. Целитель не спешил его целовать, все так же пытаясь улыбаться. Передразнивая его. Нахальный маг.

Если бы эти демоновы чувства, накрывающие его с головой, не лишали последних остатков его разумной части… Хоук не смог ни на чем сосредоточиться, кроме мысли “какой же у него красивый нос”. А потом и глаза, и губы, и мизинцы, и пупок, и мочки ушей, и ноздри его совершенно бесподобны. Что и говорить о ресницах и бровях…

Запах – не трав и не одежды – и тепло – его собственное – поднимались вверх от его тела. Укутывали в себе и баюкали, расслабляя своим непостижимым волшебством.

Целитель послушно выгнулся, когда Гаррет опустился на него, обхватывая под спину. Их губы соединились в поцелуе, но дыхание сразу перехватило – Андерс не рассчитывал, что тот так резко потянет его на себя.

Не упасть на спину Хоуку помогла левая рука, которую он вовремя закинул назад, выставив как опору. Сердце мага билось где-то в горле, когда Гаррет отпустил его.

Он не ложился, продолжая сидеть, смотря снизу-вверх, как будто так и было положено.

Преданно смотрел на целителя, заставляя его ощущать себя хозяином большого мабари. Мабари, внезапно подарившего ему всю инициативу. Сладкое бремя власти и толику контроля, пахнущую мускусом и чистыми волосами.

Сжав коленями его бедра, Андерс вдохнул, поднимаясь. Почти до конца, до той отметки, когда недостаток Хоука в нем был нестерпим. И опустился вновь, крепче обнимая Гаррета за шею.

Они не целовались, просто смотрели друг на друга. Маг наконец забыл о том, что в соседней комнате тоже были люди. То животное, первобытное и стонущее дало себе волю, и целитель замычал, уткнувшись губами в мокрый висок Хоука, где темно-русый локон скрутился в кольцо.

Тот лишь усмехнулся, дотягиваясь до его шеи, чтобы укусить и распробовать страсть, выброшенную в кровь яростно колотящимся сердцем целителя чуть выше его собственного.

Острые ногти, не прощая его дерзости, царапнули лопатку, и Гаррет застонал в ответ, тая от охватившего жара, растекающегося от того места, где были его пальцы. Ему было плевать, что это за магия, он просто не хотел, чтобы это прекращалось. Ток пронзал все его тело, каждую клеточку его существа. Выкачивая из него все и заполняя вновь – сутью, заряженной острым волшебством, искалывающим каждый момент его души. Разрывающим и собирающим воедино. Электрической цепью, разбирающей их по отдельности и соединяющей вместе. Его и Андерса.

Схватив второй рукой целителя за загривок, он заставил его опустить лицо и посмотреть на себя.

– Ты, – Хоук выдохнул, чувствуя, как огненная волна начинает застилать его глаза, а маг – медленно плавиться в кружащем вихре видений. – Демон моего желания.

Ошеломляющее чародейство, запредельное наслаждение, кощунственно цветное на серой палитре окружающего мира, сковало тело, подчиняя все одним движениям – с которыми Андерс скользил по нему. Обнимал его, все теснее и теснее, ногами и руками. Ласкал его, целуя мягкими губами глаза и дрожащие ресницы. Сжимал своим невообразимым нутром, спаляющим на углях его жажды.

Спазм, подступивший секундным теплом, фантомом блажи, принес облегчение и прохладу. Взмокшая челка упала на лоб, перед глазами возникли различимые контуры. Левый локоть ожидаемо ослаб, дав Гаррету рухнуть с небес на скрипуче-пружинящую землю. Маг не оставил его. Все так же прижимая к себе, так же горячо стуча сердцем.

Пальцы зарылись в темные волосы на груди Хоука, голова тяжело легла на плечо.

– Мое, – в ответ шепнул Андерс. – Ты мой. Только мой.

Гаррет не ответил, смотря в потолок. Он позволил целителю сползти с себя и лечь рядом. Дыхание понемногу восстанавливалось.

Он с интересом провел рукой по своему животу. Слизал солоноватую влагу с пальцев, вызывая неуютный смешок у мага, закрывшего глаза сложенным локтем.

Хоук перевернулся на бок. Дотянувшись до подушки Андерса, он подцепил наволочку, неуклюже стаскивая ее.

Целитель вздрогнул, когда Гаррет начал вытирать его между ног, но мешать не стал. Крепко зажмурившись, он лежал, боясь пошевелиться. За опущенными веками живыми красками рисовалась картина, упущенная больше месяца назад. Их родная кровать, родная спинка и родная тряпочка, мягкая и ворсистая. Она скользит по его бедрам – и это так приятно, – а Хоук целует его в бок, наслаждаясь шумом, с которым хайеверский ветер колышет крышу и стучится мелкими ветками в стены.

Отвечая на его мысли, в дверь с той стороны поскребся Дэггет. Тихо скуля, пес возвестил о том, что идея ночевать не рядом с хозяином ему не по душе.

– Не вздумай, – предупредил Андерс и собрался погрозить пальцем в подтверждение своим словам, но Гаррет уже скатился с кровати, идя к двери.

Маг едва успел укутаться в простыню прежде, чем пес, радостный встречей после разлуки, бросился вперед, ставя лапы на постель и лезя мордой к его лицу.

– Хочу жрать, как собака, – сообщил Хоук, притворяя дверь.

Целитель хотел сказать ему, что он самый большой романтик в его жизни, но сил не оставалось даже на разговор. Обычно так и было, он засыпал сразу, а Гаррет шастал полночи в поисках приемлемого бутерброда. Потом он возвращался, источая ароматы кислого вина и мяса, и будил прикорнувшего Андерса, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Ну, и чтобы маг знал, что он рядом. Но это сказать вслух он стеснялся.

Целитель пытался не закрыть глаза, наблюдая за тем, как Хоук одевается, но левый его нагло предавал – веко без предупреждения опускалось, а ресницы легким взмахом отправляли его в страну сна.

– Тебе что-нибудь принести? – разобравшись со штанами, спросил Гаррет из расплывающейся мути, в которую превратилась комната.

Андерс утвердительно кивнул. Просто покачать головой было гораздо труднее. Еще до того, как Хоук вышел из комнаты, он уронил лицо в подушку без наволочки и засопел.

========== Глава 39. Крадущийся маг, затаившийся шпион ==========

После тепла, накопившегося в их с Андерсом комнате, холод коридора был непростительно неуместным. Как будто бы за окнами царил не цветущий май, а промозглый ноябрь, не приносящий Гаррету ничего, кроме чувства безысходности. Тишина тоже действовала удручающе. Ни за дверью Бетани, ни за дверью комнаты дам не происходило ничего интересного. Хоук подумал о том, что все могли слышать их, и испытал легкое разочарование от того, что они не повыскакивали из спален, чтобы проводить его укоряющими, но тем не менее полными зависти взглядами.

Прежде, чем он успел дойти до конца коридора, дверь в комнату Варрика и Хаави приоткрылась. Эльф выскользнул оттуда, пугливо оглядываясь на лестницу. Посмотрев в другую сторону, он заметил Гаррета, и тут же покрылся розовыми пятнами.

– Я… – он опустил голову. – Я тут иду.

Хоук чуть не захохотал, глядя на его виноватое лицо.

Подойдя ближе, он приобнял эльфа за плечо. Хаави настороженно посмотрел на его руку, опасаясь того, что он все же решит задушить его.

– Есть хочешь? – миролюбиво спросил Гаррет, развеяв его подозрения.

– Не особенно, – эльф моргнул и поднял глаза.

Хоук нахмурился. Ему есть хотелось почти всегда, в частности после приятных физических упражнений, будь то убийством дюжины мертвяков, пробежкой в латах мимо драконьего пламени или любовными утехами со всякими магами-отступниками.

– Ладно, тогда пойдешь, посмотришь, как я ем, – пожал плечами Гаррет и потянул Хаави за собой вниз.

– Вам, наверное, не дадут еды, они же все спят, – засомневался эльф, неуклюже шлепая за ним по ступеням.

Зал был погружен в полную темноту, если не считать лунного света, струящегося через полоску открытого окна между карнизом и началом шторы. Его хватало, чтобы разглядеть контуры столов и ни на что не наткнуться.

– Сейчас пройдемся, постучим в первую попавшуюся лавчонку…

– Все равно ночью не продадут.

– Ты откуда такой умный, я не могу понять? – скривился Хоук.

Толкнув входную дверь, он обнаружил, что она вновь заперта. Так же, как и в прошлый раз, когда ему приходилось просить помощника хозяина идти за ключами.

Желудок протестующе булькнул, не одобряя местные порядки.

– Я из Круга, я говорил, – совсем некстати под руку начал Хаави. – Хотите расскажу про себя?

– Не очень, – Гаррет широким шагом добрался до стойки, все-таки налетев на табурет, но вовремя его подхватив.

– Тогда не буду, – пробормотал эльф обиженным голосом, однако идти за ним по пятам не прекратил.

– Да ладно, можешь рассказывать, – согласился он, перегибаясь через стойку.

Пошарив среди чистых тарелок, Хоук довольно крякнул. Его поиски увенчались успехом. Если буханку хлеба, половинку морковки и немного неваррского вина на дне глиняной бутылки можно было считать успехом.

Сжимая добычу под мышкой, он пододвинул одну из лавок ближе к стене. Только тогда Гаррет устроился со всеми удобствами. Облокотившись спиной о прохладную стену, он забросил ноги на стол и разложил находки перед собой. Половину буханки Хоук оставил Андерсу, остальное предоставил в свое единоличное владение.

Сунув морковь в рот, он жестом предложил Хаави хлеб, но тот покачал головой, садясь напротив.

– Вещай давай, – с набитым ртом сказал Гаррет, напоминая, что тот обещал что-то про себя рассказать.

Эльф приосанился. Хоук не видел его глаз в темноте, но на его лице определенно что-то блеснуло.

– Меня забрали в Круг, когда мне было семь, а то и восемь, – издалека начал Хаави. – Мои родители работали у одного господина, а я и еще один эльф помогали со всякими мелочами. Цветы поливали, приборы перед трапезами на стол расставляли, иногда пыль стирали с картин. У этого господина жена такая сварливая была, постоянно на нас кричала из-за всяких мелочей. Вот как-то этот мой товарищ вазу уронил. Она тут же примчалась. Верещала так, что мы чуть было не оглохли. Потом на пол нас кинула и бить палкой начала. Его больше, понятное дело, он сознание потерял, счастливчик… Потом за меня взялась. И тут ее палка о воздух ударилась и отскочила. Ну это я… щит случайно поставил.

– Я вижу, с тех пор ты ничему не научился, – проглотив остатки морковки, заметил Гаррет. – Ты, кстати, его ей не в шею поставил-то?

Хаави оскорбленно опустил голову, в негодовании теребя под столом край своей рубахи.

– Ну, давай дальше, – в знак примирения попросил Хоук, эльф послушался.

– Вот. Мою семью так и выгнали, сказали, что никому не нужны эльфы, которые бьют вазы и колдуют. Мы из города уйти собирались, мама с папой хотели меня спрятать, когда узнали, что я маг. Только вещи сложили, с утра отходить уже… а храмовники ночью пришли, меня забрали.

– И твои родители сами не были магами?

– Нет! Нет, вы что! – Хаави обхватил лицо руками, испугавшись одной только мысли.

– Тогда тебе повезло, – Гаррет поймал его непонимающий взгляд и со вздохом объяснил. – В моей семьей тоже есть маг, Бетани. Мы всегда ее защищали. Отец, Карвер, я. Но и наш отец был магом.

– Да что вы? – глаза эльфа расширились.

– В семьях, где маг появляется случайно, например… как у тебя. Там все по-другому. От них отказываются, выгоняют из дому. Иногда, конечно, и прикрывают…

Хоук посмотрел в потолок. В темноте мелькнули серебристые нити паутины. Это хорошо, когда пауки маленькие.

– Вы их не осуждаете? – вкрадчиво спросил Хаави, наклоняясь ближе.

Чтобы не отвечать Гаррет приложился губами к бутылке, делая большой глоток.

Эльф понял, что эта тема ему не нравится, но судя по азартно стучащим по столешнице пальцам, очень уж был заинтересован.

– Дети есть дети, они нуждаются в заботе, а маги они или нет, это дело второстепенное, – помолчав, сказал Хоук.

– Андерс, господин Андерс считает по-другому, – с последней надеждой заявил Хаави.

– Господин Андерс считает, что синий ремень под светлые брюки это святотатство, но об этом почему-то не так много говорят.

Эльф долго на него смотрел, пытаясь понять, шутит он или нет. В конце концов он вздохнул и сложил руки перед собой, давая понять, что так разговаривать ему больше не хочется.

– У меня есть веские причины не любить магов, – все же сказал Гаррет.

Хаави старательно делал вид, что ему это неинтересно, но его осторожный взгляд все же поднялся до уровня подбородка Хоука. Плохо его зная, он еще надеялся на откровенность.

Тот откашлялся, выбрасывая руку в сторону.

– Они следят за мной. Постоянно окружают, – с наигранным недовольством объявил он.

Гаррет ударил себя в грудь.

– Вот, например, мое сердце. Только для двоих стучит, понимаешь? А они что? Маги и есть, так уж вышло, – он улыбнулся, глядя, с каким непониманием эльф на него пялится. – Даже ты. О, даже ты маг. Ничего такого не имею в виду, но, кажется, я их притягиваю. Кстати, о притяжении…

Хоук с интересом глянул на Хаави, но тот не понимал, о чем он.

– Видел, ты был в комнате не один, – Гаррет таинственно улыбнулся. – Тебя можно поздравить? Наконец стал мужчиной?

– О чем вы? – эльф недоверчиво посмотрел на бутылку из-под вина. – Я не понимаю…

– У вас что-нибудь с Эсме было или нет? – не выдержал Хоук. – Не беспокойся, это только праздное любопытство. Вы же как… вместе и все такое.

Щеки Хаави порозовели.

– Ну… мы там с ней говорили… – задержав дыхание, начал он. – Говорили, говорили. Она говорила, я говорил. Я спрашивал, она отвечала… А потом мы еще говорили и долго говорили… и… ну, если вас это интересует, она потом встала… и… о…

– Обрадуй меня. Скажи, что видел башни ее Круга.

– Что? Я не…

– С виду они вместительные, но никогда не знаешь точно, пока не разглядишь их без всего этого… тумана.

– Мы не говорили о Круге, – запротестовал эльф, не понимая его намеков. – Она… она поцеловала меня. Вот сюда.

Хаави погладил себя по щеке.

– И это было прекраснее всего на свете, – закончил он, вздыхая.

Гаррет разочарованно поджал губы.

…

Кусок хлеба на тарелке остался всего один. Бетани не сводила с него взгляда, раздумывая, будет ли корректно взять его первой, не спросив остальных. Если она спросит, обязательно найдется кто-нибудь, кто тоже на него посягнет. Она это точно знала.

Завтрак проходил в тишине. Кордула пыталась кормить Варрика, но гном лениво отмахивался от нее, давая понять, что вечер, проведенный в ее компании, ничего не менял в их отношениях. Гномка отказывалась понимать его намеки, вновь подсовывая ему под руку недоеденную яичницу.

Хаави весело болтал ногами, поглядывая на Эсмильду с нескрываемой радостью. Все, кроме Хоука, подозревали, что вчера у них что-то было. Но Гаррет не собирался выдавать их секрета.

Андерс подошел последним. Мурча как довольный наглый кот, он обошел стол кругом, показав всем по-новому завязанный хвостик светлых волос, а потом без стеснения сел Хоуку на колени и поцеловал. Совершив обряд, он соскользнул с его бедер на лавку и пододвинул к себе тарелку с едой.

Гаррет прищурился, наслаждаясь всеобщим вниманием, и заулыбался.

Чуть не подавившись, Хоу закашлялся, вдвойне усилив его удовольствие от происходящего.

– Хоуки, ты случайно не знаешь, как жестами передать фразу «останемся друзьями»? – спросил Варрик, как только гномка отбежала за солью. – Я, кажется, все языки мира перепробовал, а эффекта – ноль.

– Пожинай плоды, Варрик, – усмехнулась Эсмильда.

– Я больше сажать люблю. Для плодов я пока слишком молод.

– О, дружище, перестань, – заворчал Хоук. – Я еще не привык к мысли, что ты тоже занимаешься сексом.

– Лучше бы я завязал, – сглотнул гном, косо улыбаясь Кордуле, высыпающей ему в тарелку половину солонки.

Бетани еще раз посмотрела на хлеб. Она уже почти решилась протянуть за ним ладошку, когда к нему устремились руки Гаррета и Натаниэля. Вопреки ее подозрениям, они не отдернулись, едва коснувшись друг друга, а наоборот, уцепились в хлеб и с силой потянули, каждый в свою сторону. Ее брату досталась горбушка, которую он тут же запихнул за щеку, чтобы ее не вздумали отобрать, а жениху – мякиш. Его он отправил в рот не менее ревностно, сделав вид, что именно так едят представители аристократии.

Магесса вздохнула. Джентльменов не осталось вконец.

– Смотрите, сейчас одного из нас попробуют снять, – Хоук кивнул в сторону лысого полноватого мужчины, двигающегося к ним. – Спорим, он запал на эльфенка.

Хаави испуганно оглянулся. Увидев подбирающегося к ним человека, он отвернулся и спрятал голову под сложенными руками.

– Это он, – прошептал эльф.

– Кто он? – спросил Гаррет, но ответа не получил.

Мужчина стащил с головы легкую шляпу и помял ее немного в руках, не решая, к кому подойти. Спустя несколько секунд размышлений он двинулся вперед. К Натаниэлю.

Хоук был оскорблен.

– Вы – господин Хоу? – тихо спросил он, нагнувшись.

– А… что… а в чем дело? – ненадолго замявшись, исправился лучник.

– Вы Клето, – перебил мужчину Гаррет, не простивший игнорирования своей персоны.

Хозяин таверны коротко кивнул ему и вновь посмотрел на Натаниэля, не заметив, как сильно задел Хоука.

– Мне нужно с вами поговорить, с глазу на глаз.

Клето не собирался объяснять все сразу. Но он заметно волновался. Что бы он ни хотел сказать, это было важно.

– Мы тут все… заодно, – Натаниэль кашлянул, окидывая взглядом их компанию. – Мы можем услышать все здесь.

– Мне нужно с вами поговорить наедине, – повторил Клето и в подтверждение своим словам еще раз кивнул.

Хоу посмотрел на Бетани. Магесса едва заметно моргнула, одобряя этот разговор. Пожав плечами, Натаниэль встал и проследовал за Клето в помещение за стойкой, где находилась кухня.

– Ну и что это было? – Гаррет нервно шмыгнул носом, навалившись на стол локтями. – Они не знают, кто я такой?

– Мне больше интересно, откуда они знают Натаниэля, – Бетани с подозрением посмотрела на закрывшуюся дверь. – Они ведь явно не знакомы друг с другом.

– Большое дело, – фыркнул Хоук. – Открой справочник экзотических растений Ферелдена, ориентировка на пупсика на каждой странице.

– Иди подыши свежим воздухом, – фыркнула сестра, облизывая губы.

Дверь на кухню вновь открылась, являя Натаниэля, быстрым шагом идущего к ним. В щель ненадолго выглянул Клето, чтобы убедиться, что Хоу дошел до их стола целым.

В руках Натаниэль вертел какую-то бумагу, бледно-желтую, на вид плотную и похожую на конверт.

– Что он тебе сказал? – бросилась в расспросы Бетани, нахмурив хорошенькие брови в ожидании.

Хоу положил бумагу, в действительности оказавшуюся конвертом, на стол, и скрестил руки на груди.

– Ему сказали передать мне это, – задумчиво проговорил он. – Кто-то знает, что я… что мы здесь.

– А кто сказал?..

– Он не в курсе, – Натаниэль посмотрел на бумагу, как на готовую взорваться бомбу. – Он возвращался со складов. К нему подошли сзади и сунули это в карман. Описали меня, сказали, что я остановился у него в таверне. Старику не угрожали, хоть он и выглядит напуганным. Думаю, ему заплатили.

– Откроем здесь? – спросила любопытная Кордула, наклоняясь к конверту.

Варрик облегченно вздохнул.

– А если там что-то… магическое? – предположил Хоу. – Проклятье очередное.

– Я давно под них что-то не попадал, да, – недовольно заметил Гаррет, присоединяясь к скепсису по поводу письма неизвестно от кого.

Раньше, чем кто-нибудь успел еще что-нибудь добавить, гномка схватила конверт и быстро его вскрыла, смахнув восковую печать без каких-либо обозначений вместе с клочком бумаги.

Она непонимающе уставилась на письмо и надулась. Кордула ожидала увидеть какой-нибудь рисунок или что-нибудь еще, что будет ей понятно.

– Письмо, – озвучила Бетани, вынимая его из рук гномки. – Тут только адрес и подписано: искренне ваш, друг.

– Вдруг это ловушка? – усомнился Варрик. – Хоуку, я помню, тоже какой-то извращенец письма строчил, подписываясь этим “искренне ваш, друг”.

– Даже Хоук уже этого не помнит, – Гаррет почесал подбородок, пытаясь припомнить всех извращенцев в своей жизни.

– Конечно, не помнит, – подхватил гном. – Твоя почта, между прочим, проходила у меня строгую фильтрацию. Все писульки этого маньяка я сохранил у себя, для истории.

– Не хочу знать, для какой именно истории.

– Что мы будем делать? – вернула их к сути Эсмильда. – Пойдем туда? Все или кто-то отдельный? Ты, Натаниэль?

– Не вижу ничего плохого, если мы дернем туда всем сбродом, – Хоук дружелюбно развел руками, оглядывая товарищей. – Если нас поджидает пяток наемников, им не поздоровится.

Бетани вздохнула и сложила письмо, убрав его в карман своих брюк. Ей что-то не нравилось. Она не могла понять что. Либо то, что их опять куда-то заманивали, либо то, что ее брат и жених сожрали весь хлеб.

…

– Ты уверена, что оставлять Варрика и Кордулу наедине с вещами это самая правильная вещь? – Андерс ускорил шаг, догоняя Бетани, ведущую их маленькую процессию по серым закоулкам Мергала.