Текст книги "Песнь Пророка (СИ)"

Автор книги: LunaticQueen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)

Гаррет представил, как вытягивается его собственная рука сквозь прутья, он хватает Савитра за воротник и затаскивает его голову внутрь. Видение быстро прошло.

– Не знаю, о чем ты.

– Вы не знакомы с ней лично, но вы о ней наслышаны.

…

Для кого-то видеть Мередит без доспеха странно. Или страшно. Она кажется кем-то совсем другим в теплом бархатном костюме, синем как воды Недремлющего моря. Не крепким воином, не бесстрашным рыцарем-командором, а просто усталой женщиной, не раз пожалевшей о том, что взвалила на свои плечи бремя ответственности.

Но Хоук уже не удивляется.

Он приходит не в первый раз. Он не соблюдает дистанцию. Он может это. Город обязан ему жизнью.

На нем пиджак и брюки, и он без оружия. Гаррет доверяет Мередит, она это знает. Нехотя ей приходится признать, что он первый, с кем она говорит, не держась за рукоять меча. Не в буквальном смысле, конечно же.

Мередит бросает на него короткий взгляд и освобождает кресло в углу, в котором он привык сидеть, от кипы бумаг, не уместившихся на столе. Ей нужно много работать.

Хоук не спрашивает разрешения, когда лезет в шкаф. Он вытаскивает пару бокалов и ставит на край столешницы. Теплое вино, что он принес, пахнет алычой. Терпкое, антиванское. Оно ей нравится.

Он устраивается в своем кресле с бокалом. Вино переливается охрой в свете ламп. Гаррет делает вид, что любуется, и не касается его, пока рыцарь-командор не поднимает свой бокал. Мередит тоже умеет делать вид, что доверяет, поэтому безбоязненно пригубляет алычу. Приятный запах, температура добавляет определенный шарм и вязкость, когда оно тает прямо на языке.

– Защитник… Хоук, вы же пришли не просто напоить меня, – замечает она.

– Не похоже, что вы смущены, Мередит.

При ее подчиненных он обращается к ней, как то подразумевает ее положение, но сейчас фамильярничает.

Она не на службе, и он позволяет себе многое.

– Попробую предугадать цель вашего визита, – женщина задумывается. – Пришли поговорить о магах?

Внезапная догадка не нравится ей. В ее глазах мелькает огонек недовольства. Она уверена, что раскрыла его план. Не в первый раз он одними намеками дает ей понять, что не хотел бы видеть наряд храмовников в эльфинаже или где бы то ни было еще. Мередит знает Гаррета, знает, что лучше не трогать его друзей. Хотя они не кажутся особо опасными по сравнению с теми, которых сам Защитник помогает ловить. Он полезен. Поэтому ее это устраивает. И будет устраивать до поры до времени.

– Вы их обожаете так же, как и я.

Глотая вино, женщина захлебывается. Горло сжимается от внезапного порыва смеха. Это и вправду забавно. А она действительно умеет смеяться, просто не все об этом знают.

Хоук улыбается в свой бокал так, словно одержал над чем-то победу. Может быть, над ее сдержанностью.

– Не думаю, что вы можете меня понять, – Мередит берет себя в руки.

Он не отвечает, она догадывается почему.

– Вы, наверное, думаете, Хоук, что не все маги одинаковы, – продолжает она.

– У меня есть на то причины.

Рыцарь-командор удивлена тем, что он не соглашается с ней. Но она тут же чувствует внезапную жажду доказать ему свою правоту. Это согревает ее.

– В моей жизни магия тоже много что отравила, – заговаривает Гаррет раньше, чем она успевает собраться.

– Да, ваша мать, – Мередит не ощущает особой жалости, но ей не приходится навешивать скорбное лицо – он все понимает. – Это все магия. Сумасшедшие маги, одержимые… чего еще нам ждать? И Первый Чародей твердит, что у него все под контролем.

Хоук молчит, и она принимает это как согласие. Она рада, что хоть тут он на ее стороне.

– Вам маги как-то по-особому насолили, Мередит? – спрашивает он внезапно.

Женщина не ждала этого вопроса, но ответ на него знает хорошо. Слишком хорошо.

Она отворачивается и идет к столу. Она все равно чувствует его взгляд у себя на затылке.

– У меня была сестра, – говорит Мередит, но почему-то никак не может вспомнить, как она выглядела.

– Так же любила магов, как и вы? – уточняет он.

– Она и была магом, – рыцарь-командор повествует, как о каком-то редком виде животного. – Амелия, маленькая наивная дурочка, она любила собирать ракушки на побережье и мечтала о зеленых атласных туфельках. Как бы я хотела помнить ее такой…

– Что с ней стало? – Гаррет перестает улыбаться. – Ее забрали в Круг?

– Если бы, – фыркает та. – Я была бы счастлива. Для несмышленой неуклюжей Амелии магия стала смертельным приговором. Она убила ее.

Хоук молчит. Рыцарь-командор оборачивается. Он смотрит на нее с таким же интересом, но ничего не говорит. Неужели ему нечего сказать?

– Ею овладел демон, – с нажимом говорит она. – Она стала одержимой. Грязным куском кожи, натянутым на монстра.

– Не магия убила ее, – пробует переубедить ее Гаррет, но она не дает ему продолжить.

– Амелия расправилась со всей нашей семьей. С отцом и матерью. Мне самой едва удалось спастись. Я была напугана, я думала, что доживаю свои последние часы. Последние минуты, пока она не доберется до меня. И я благодарю Создателя за тех храмовников, что оказались в нужном месте в нужное время.

Женщина замолкает. Она делает глоток вина, в горле пересохло.

– Что вы чувствовали, Хоук, когда… тот сумасшедший убил вашу мать?

Она хочет сочувствия, хоть и не признается в этом. Она хочет услышать от него поддержку, но он всего лишь пожимает плечами.

– Приятного мало, – беззаботно отвечает Гаррет, и ничто не выдает того, что ему есть что сказать.

– А я видела своих родителей, – Мередит подходит к нему ближе, нависая над ним. – Искореженными. Разорванными. Искромсанными. Моей собственной маленькой сестрой.

– Я… – кажется, он смущен тем, что она так близко, поэтому он откидывает голову назад, – сочувствую вам, Мередит. Оно убило вашу семью. Демон.

– Мою семью и еще семьдесят человек, – упрямо уточняет она. – Всех, кого я знала. Всех, кого я любила. А они пытаются убедить нас в том, что маги безопасны! Что они такие же, как мы.

– Я понимаю вас, – Хоук кивает, бросая взгляд на ее руку на спинке своего кресла. – Но…

Он внезапно разъезжается по сиденью и разводит руками. Его улыбка раздражает.

– Это значит, что и у вас, Мередит, рыльце в пушку, – Гаррет облизывает губы. – Маги в роду. Нехорошо.

– Как и у вас.

– Как и у меня

Он так просто соглашается, будто для него это ничего не значит. Не то несмываемое пятно позора, которым для нее была Амелия.

Рыцарь-командор убирает руку с его кресла и отходит назад.

– Поэтому я не завела семью, – без капли горечи говорит она. – Не только долг влиял на мои решения. Мои дети тоже могли бы оказаться… такими. Я не могла себе этого позволить.

Мередит заново наполняет бокалы и останавливается у стола, опираясь на него.

– Я думаю, по этой же причине семьи нет и у вас, Хоук, – безапелляционно заявляет она.

Ему жаль ее расстраивать.

– У меня есть семья.

– Жена, дети, я ведь об этом. Вы живете с… – женщина не знает, как назвать мага, с которым Защитник имеет отношения, поэтому оставляет фразу незавершенной.

– Я просто предпочитаю пенисы прочим, – Гаррет обводит рукой с бокалом женский силуэт в воздухе, – штучкам.

Мередит не верит, что он это говорит серьезно. Но ей это не кажется странным.

– Нет, у меня были женщины, если это интересно, но не думаю, что я так уж сильно старался плодиться, – он машет из стороны в сторону, словно описывая свои любовные приключения. – Вы ведь тоже не монахиня.

– Я бы предпочла не обсуждать это, – она рада, что отвернулась. – Я… я говорила о том, что ваш избранник… маг. Или вам все равно, с кем..?

Женщина все же оборачивается, чтобы посмотреть на него. Он хорош собой, обладает именем и весом в обществе, и мог бы выбрать что-нибудь получше какого-то мага.

– Мне не все равно, – Хоук выпрямляется в кресле. – Но вот это предпочел бы не обсуждать уже я.

– Вы просто выбрали не того человека, – рыцарь-командор ликует – она нашла то, на что можно давить.

– Того, – он хмурится, и она решает больше его не трогать.

– Как знаете.

– Я – знаю.

Они допивают вино молча. Мередит старается не смотреть на Гаррета, но он все время притягивает к себе взгляд. Она представляет, что бы изменилось в его лице, скажи она то или иное. Может быть, о магах. Может быть, о маге. Раньше ей казалось, что Хоук надежен, как скала. Но теперь ей думается, он не так озабочен происходящим в Киркволле, как она. Никто не заботится об этом городе, как она. Никто не знает Киркволл, как она.

Мередит пожимает ему руку на прощанье, глядя ему в глаза. Он их не отводит, и это ей не нравится.

Она понимает, что начала терять его.

…

Лицо Андерса оставалось непроницаемым. Гаррет благодарен Справедливости хотя бы за то, что он этого не видел. Он никогда не хотел, чтобы его целитель знал об особых отношениях с Мередит. О том, что они говорили о них. И о прочем.

Он оперся спиной о клетку. Стена, в которой он только что видел себя, мелькнула остаточными бликами. Ему не хотелось смотреть на Савитра.

– Гаррет, – со стороны донесся шепот Бетани, и Хоук не смог не повернуться.

Девушка продолжала сидеть на полу. Подобрав под себя колени, она гладила свой живот, словно так могла успокоить себя. У нее это слабо получалось, ее тело вновь скручивало в судороге.

– Отпусти их, – Гаррет пнул клетку коленом. – Тебе никто из них не нужен. Только мы двое. Нас и оставь.

– Не раньше, чем вы увидите последнее.

По тому, как задергался Кусланд, Хоук догадался, что это воспоминание не самое приятное в его жизни.

…

Она не позволяет подойти ближе. Короткий жест останавливает его, и он может смотреть на нее только издали.

Эйдан не знает, видел ли он женщину красивее Морриган. Ему приходят в голову разные. Эльфийская фрейлина леди Ландры с ее острым личиком, пылкая официантка в таверне, чьи рыжие волосы пахли хмелем и ромашкой, знойная пиратка и ее смуглая бархатистая кожа, сжигающая своим жаром. Ни одна из них не была похожа на ведьму из Диких земель.

Морриган не была пуста. Колкая красота ее сопровождалась ярким умом и загадочностью, что так влекло его. Она была странной, она была восхитительной. Она была великолепной.

Эйдан не знает, видел ли он женщину красивее Морриган. Он знает лишь, что пришел сюда не за ней.

– Нашел меня ты, зачем – неведомо мне то, – твердо говорит ведьма, не поворачиваясь к нему.

За ней мутная гладь зеркала. Она вращается и блестит огнями в своей глубине. Внутри, возможно, целый мир, но его мир сейчас вокруг нее одной.

– Незваный гость здесь ты, – голос Морриган срывается, она взволнована. – Не лучше ли тебе уйти, пока причин остаться нет?

Кусланд не любит говорить. Он уверен, что она найдет ответ сама. Но когда она поворачивается, кажется, что его собаке она рада и то больше. Норберт обнюхивает ее руки и не верит своему носу. Это тот же запах.

Он возвращается к хозяину и одобрительно машет хвостом, признав старую знакомую.

А сама ведьма прячет глаза, и Эйдан понимает, что важен для нее гораздо больше, чем она хочет показать.

– Ты и сама все знаешь.

Ее полные губы в улыбке, но он смотрит в зеркало за ее спиной. Цветастые завихрения складываются в картины, некоторые из них ему не в силах понять никогда.

Кусланд видит себя со стороны. Как разговаривает с Морриган. О Флемет, об Элувиане, о книге, ни слова о них. Ему даже кажется, что разум отключился ненадолго, давая на ее вопросы автоматические ответы. А он просто смотрит сквозь нее, видит зеркало, в котором пляшут его видения.

– И что теперь намерен делать ты? – спрашивает ведьма. – Уйдешь ни с чем? Еще вопросы будут? Пришел сюда ты не затем. Иль думаешь, что до сих пор мне нужен?

– Я пришел за своим сыном, – говорит Эйдан, хотя ей это и так понятно.

– Я знала, скажешь ты так, не тая, – улыбка Морриган грустна. – Не сделал вид, что интерес другой имел. На твою просьбу лишь отказ могу я дать. Как сильно б не хотел, не сможешь ты его достать. Невинное дитя ответ нести не может. Его судьба отныне… тебя пусть не тревожит.

Она делает несколько шагов вперед. Кусланд думал, что, когда она окажется близко, он испытает что-то вроде трепета. Но этого нет.

– Он мой, – повторяет он. – Моя кровь. Не только ты имеешь на него права.

– Прав на дитя любви той скоротечной никто иметь не смеет, – холодно отвечает та. – Его предназначенье не в твоих, и не в моих руках. Мир нынешний… он вскоре стлеет. Остатки бытия сын наш развеет, будет так.

Морриган отшатывается от него, как будто он собирался схватить ее за руку. Она шагает назад, к зеркалу. Прозрачное стекло утопает в Тени, Эйдан кожей чувствует холод, идущий от него. И чем ближе к нему ведьма, тем явственнее ледяной туман проступает мурашками на его коже.

– Куда ты идешь? – он не может больше стоять на одном месте и ступает вперед.

Она не останавливает его. Она ждет.

– Ты идешь к нему? – Кусланд нетерпеливо заглядывает в зеркало.

– Догадливость, друг мой, доселе ты не растерял, – ехидно подмечает Морриган, разбавляя прохладу. – Место мое подле него теперь. И если б ты не задержал, давно б прошла сквозь эту дверь.

– Могу я пойти с тобой? – не ради нее, и она прекрасно это видит.

Ведьма улыбается. Все так же печально.

– Я хочу увидеть своего сына, – Эйдан знает, что не убедит ее этим, но обманывать ее не может.

– Готов ты для ребенка, чье имя до сих пор секрет, пройти за мною в мир другой, на чуждый людям свет? – она качает головой. – Не в том судьба твоя, дворянский сын. Герой страны своей и победитель Мора, ты таков один. Символ победы для народа, неугасимый огонек. Ты утолил надежды их и веры, а сам ты… далеко не одинок.

Желтые глаза щурятся.

– Сердце твое к нему любовью сыто. Нуждаешься ты в нем, а не во мне. О нас все будет позабыто, минуты страсти мороком покажутся во сне. Останься с ним, там, где ты должен быть. Хоть он болван и знатный дурень, решил ему ты душу посвятить.

– Я хочу увидеть его, – повторяет Кусланд.

Морриган уже не слушает его, отступая назад, в мрачную густоту образов, скрывающих за собой чужой мир. Где-то между Тенью и реальностью. Она сама становится частью тумана и, кажется, вот-вот исчезнет. Все, что он хочет – почувствовать тепло ее кожи. Узнать, что это все-таки она. Не призрак и не очередное видение.

Резкий рывок – и он хватает ее за локоть. Ведьма и вправду настоящая. Она дрожит и, наверное, немного боится, что он сделает что-нибудь неправильное.

Раньше, чем он озвучивает свою последнюю просьбу – узнать хотя бы имя сына, Морриган прижимается к нему. Ее теплое тело – единственное настоящее, что существует в этом мире, об этом догадывается Эйдан, когда она обвивает его шею длинными руками. Он обнимает ее в ответ, и их губы сливаются в поцелуе. В нем нет огненной страсти или шелковой нежности, лишь горечь прощания и солоноватый привкус безысходности.

Ведьма из Диких земель навсегда останется в его памяти этим поцелуем. Долгим, влажным, последним.

Морриган отстраняется от него, не поднимая головы. Кусланд готов к ее слезам, но их нет. Она все для себя решила.

– Отпустишь ты меня? – спрашивает она, и он кивает.

Эйдан отворачивается. Он не хочет видеть, как ее поглощает сумрачная неизвестность зеркала. Элувиана, эльфийской тайны. Ставшей и его тайной.

========== Глава 44. Последнее прости ==========

Гаррет наклонил голову, выбирая между прутьев лучший ракурс Савитра. Мысленно он уже вытаскивал из его глотки язык и обматывал петлей вокруг шеи. Он встретил его так недавно – несколько минут, часов или суток назад, счет времени был потерян в омуте его и чужой памяти, – и уже ненавидел. Маг, пожалуй, знал свое дело. Добивался того, что ему было нужно.

– Теперь вы понимаете, почему я выбрал вас двоих, – со значением произнес Савитр.

– Просвети еще раз, – фыркнул Хоук. – Не легче ли было взять первых попавшихся храмовников? Они бы с большим удовольствием поучаствовали в эксперименте такого элемента, как ты.

– Ваш ум так скуден, вы не можете понять очевидных вещей, – маг отвернулся. – Я бы не стал с вами разговаривать и вовсе, если бы вы не были так ценны.

– Опять мы про какую-то мнимую ценность, – Гаррет оттолкнулся от прутьев, отходя назад. – Давай, давай еще раз. Я просто горю желанием услышать вновь, что же от меня требуется для спасения мира во всем мире.

– Пусть он лучше скажет, как осуществил свой план в действие, – ожил Натаниэль.

Хоук взглянул на него с интересом. Ему показалось, что Хоу стал по-другому на него смотреть после того, как… увидел то, что не должен был.

Он бы не хотел этого. Он был бы рад, если бы аристократ и дальше продолжал видеть в нем исключительного сатрапа. А то еще подумал бы, что он мессия или около того.

– Ты не смог бы провернуть все сам, – продолжил Натаниэль. – Откуда-то узнал о нас все, заманил к себе, одурманил демоновой магией…

– Конечно, некоторые вещи я не мог совершить в одиночестве, – Савитр усмехнулся. – На то мне и помощники.

– Рабы, из которых ты сосешь кровь, как же, – махнул на него Гаррет.

Глаза мага загорелись гневом. Раньше ему удавалось сдерживать себя, но Хоук мог вывести кого угодно при желании, а желания у него было хоть отбавляй.

Савитр прошел широкими шагами до его клетки.

– Я. Не использую. Магию. Крови, – громко сказал он.

– Тю, – Гаррет развел руками.

Маг отвернулся, тяжело дыша. Его побагровевшее лицо начало светлеть. Он закрыл глаза.

– Не буду долго тянуть, одного моего помощника вы уже знаете. Мой самый талантливый ученик. Он пошел за мной до конца.

Савитр постучал посохом по полу. Стук разнесся по всему залу квадратным эхом.

Небольшая дверь между двух колонн приоткрылась, являя – и Хоук не мог поверить – маленького забитого эльфа Хаави.

Он неуклюже ковылял первые несколько футов, бросая испуганные взгляды на людей в клетках. А потом его спина неожиданно выпрямилась, и он преодолел остаток пути горделивой походкой.

– Кто бы мог поверить? – озвучил реакцию большинства Савитр. – Бежавший из Круга несмышленый эльф, совсем дитя, к тому же заикается через слово. И кто бы догадался, что он не так прост?

– Не такой уж ты и хороший учитель, раз твой главный ученик способен только на одно заклинание, – выплюнул Гаррет.

Он чувствовал себя виноватым. Впрочем, особой вины за ним не было. Он никогда не утверждал, что разбирается в характерах, предоставляя это Андерсу. Андерсу, которым завладел демонов Справедливость.

– Я бы заткнулся на твоем месте, Хоук, – бросил сквозь зубы эльф. – Я могу раздробить каждый твой орган еще до того, как ты успеешь вспомнить, когда в последний раз ел красное мясо.

– Да у тебя, ушастик, яйца прорезались, – Гаррет кивнул, не сводя с него глаз. – Отлично же ты их прятал. Это было позавчера. Про мясо.

– Ты мерзкое животное, – Хаави прищурился. – Он был прав насчет тебя. Ты не властен над позывами своего тела и не раз это доказывал. Не будь в твоей крови… сопротивления, ты стал бы лакомым куском для стервятников.

– Я – Хоук, – он ухмыльнулся. – И обращение “господин” от тебя мне нравилось гораздо больше.

– Между мной тем и настоящим нет ничего общего.

– Совсем ничего?

Эсмильда поднялась на ноги. Она больно ударилась головой, ее висок кровил, и она совсем недавно пришла в себя. Однако достаточно давно, чтобы стать свидетельницей всего разговора.

Эльф прошелся к другой клетке.

– Леди-храмовница, прости уж, но романтическая история отлично усыпляет бдительность, а ты подвернулась как раз кстати, – без сожаления заявил он. – Беглый маг и служительница церкви. Очень душещипательно. Всегда было. А тут еще храмовница сама на шею вешается. Грех было упустить такой шанс.

– Ты врал все это время, – она не заметила, как на глазах выступили слезы. – Ты говорил, давал мне надежду, и все это ложь? Жалкая ложь, чтобы втереться в доверие к Хоуку?

– Ммм, – Хаави потер подбородок. – Дай подумать. Да. Думаю, да.

– Кровь Андрасте, – прошипел Натаниэль. – Всегда знал, что ты сволочь. Давно бы задушил, если бы не Андерс.

Он посмотрел на мага, наблюдающего за ними со стороны.

– И не зря, – хмыкнул эльф. – Чтобы пробиться к Справедливости и поведать ему о Песне Пророка, нужно было сначала сблизиться с его оболочкой. Благо, для доверия ему хватало того, что я маг. А уж Справедливость позаботился, и оболочка ничего не узнала. Он достаточно окреп для того, чтобы держать его под контролем.

– Ты сказал, что любил как-то… – выдохнула Эсмильда, борясь с желанием вновь сесть на пол.

– Придумал, – пожал тот плечами. – Как и ты придумала помогать Хоуку. Амулет.

После его слов Справедливость достал из кармана Андерса бронзовый круг.

– Он зачарован как сильнейший оберег. Едва не сорвал пару наших планов. Ты действительно вручила его случайно?

– Продержись он в Тени чуть дольше, амулет бы вытащил его, указав путь, – Савитр взял круг в руки, покручивая его в пальцах. – Работа ведьм. Руны почти незаметны. Встречался с такими раньше, но не придавал значения. Будь он чуть искуснее, мой эльф бы не успел вклиниться в дружную компанию.

– Я же знал, он как-то подозрительно быстро нашелся, – сетовал Хоу. – Мы его еще от храмовников спасали…

– Спасали? – со смехом переспросил Хаави. – От чего? Они летают, демоновы маги летают? Вы дважды попались на один и тот же трюк.

Его голос изменился до неузнаваемости. Наверняка, он сам изображал храмовников, которые якобы ловили его на горе.

Гаррет вспомнил, как удачно эльф подражал лаю Дэггета. Он с тревогой посмотрел на собак, они все еще лежали на полу. Оглушенные, но живые. Животы мабари вздымались от дыхания, это успокаивало.

– Я был там за месяц до вас. Убрать всех жителей, загрузить шкафы полезной информацией, раскидать подсказки для решения задачки… Ловушка строилась долго, но она того стоила. Ты подпустил меня к себе, Хоук. И дал завести себя прямо в западню.

– Песня, – внезапно пришло в голову тому. – Ведь я слышал ее. С амулетом.

– Да, это тоже было просчетом, – нахмурился Савитр. – Услышьте вы ее ранее, вы бы догадались обо всем слишком рано. Но мой друг Справедливость обо всем подсуетился. Его маг забрал оберег, искренне считая, что это его идея. Это великолепный план.

– И все ради того, чтобы спеть демонову Песнь? Чтобы все сошли с ума? Чтобы все одновременно сдохли, освободив тела для духов? Потрясающе. Умнее не придумаешь, – Гаррет взволнованно махнул руками. – Почему вы все так скрупулезно следуете указаниям почти демонов, поселившихся у вас между ушей? Неужели не очевидно, что этот расклад выгоден только им? И почему никому в голову не приходит три сотни золотых, несколько красоток и домик на берегу моря? Что за максималистические стремления?

– Ваши желания ограничены. Вы не видите ничего из того, что я показал вам, – маг стиснул зубы. – Но я не буду с вами спорить. Вы уже достаточно готовы, чтобы восполнить недостающий пробел.

Он посмотрел на дыбу, где по-прежнему висел Кусланд.

Обойдя ее с другой стороны, можно было увидеть точно такие же крепления. Место пустовало, но Хоук догадывался, что так будет недолго.

– А если я откажусь? – он нахмурился. – Не хочу, знаешь ли, участвовать в конце света. В попытке его устроить, ок.

– Посмотри туда внимательно, – Савитр повернулся к Бетани.

Магесса не поднимала головы. Она не была обессилена, скорее, запуталась в чужой памяти. Она крепко обнимала себя за ноги, сидя на полу, и только слушала.

– Мой эльф действительно владеет заклинанием щита лучше других, – заметил маг. – Он может сделать с ним многое. Отрубленная голова это всего лишь часть. Поле, ограждающее вашу сестру от остальных, не так просто. Оно может сжиматься и растягиваться от одной только воли.

– Стоит мне пожелать, и твоя сестра, и ребенок превратятся в кубик мяса, – добавил Хаави, не скрывая удовлетворения в голосе.

– Моя… – сглотнув, начал Гаррет, и тут его осенило. – Ребенок?

Эльф засмеялся, тонко и холодно, перед тем, как взглянуть на Савитра.

– Она несет в себе дитя и боится рассказать ему, – пояснил он магу. – Все из-за его невоздержанности и пыла.

– Ты беременна? – ошарашенно спросил Хоук. – Почему ты…

Бетани молчала, не поднимаясь с пола.

Гаррет испытал двоякое чувство. С одной стороны он был даже рад за нее. Он понял, к чему были все эти странные ее намеки, разговоры на тему детей и прочее. Демон побери, да у него же будут племянники! И он должен узнавать об этом в такой тревожный и неподходящий момент.

С другой стороны, ему хотелось схватить Хоу за его невероятное хозяйство и оторвать, чтобы знал, что до свадьбы портить его сестру безнаказанно нельзя.

Он нашел взглядом Натаниэля, но тот даже не глянул на него. Пользуясь тем, что все внимание приковано к магессе, он пытался взломать замок. Как бы Хоук ни был на него зол, он не мог упустить эту возможность.

– Да я все знал давно, – пожал он плечами, стараясь не выдать себя волнением. – Андерс говорил, двойня там будет. Это семейное. Слышали, что знатоки по этому поводу думают? Если в роду уже есть двойня, то еще одна точно появится. Это как магнит. Только очередность меняется. Может сначала появиться, а может и потом.

Справедливость выглядел изумленным, если это можно было так назвать. Его лицо, ранее не выражавшее никаких эмоций, искривилось. Он посмотрел на Савитра, но не смог сказать, когда именно маг поведал о беременности магессы ее брату.

– Тем более, – Савитр не потерялся. – Сестра и нерожденная двойня. Обмен на вашу жизнь будет честен?

Он усмехнулся, переводя взгляд на вторую клетку.

– А потом можно будет кончать остальных. По очереди. Если вы откажетесь. А я уверен, вы этого не сделаете.

Гаррет остановился. Натаниэль отошел от замка, но его вид не предвещал ничего хорошего. Ему не удалось вскрыть клетку. И вариантов осталось совсем немного.

Он не собирался жертвовать ничьей жизнью в обмен на свою, он это знал. Тем более, когда речь идет о маленькой сестре и ее малыше. О добром друге Варрике и об Андерсе. Они не говорили, что будут трогать его, но Хоук был уверен, над ним они поиздеваются вволю.

– Хоук, – позвал его Кусланд.

Он был близок к тому, чтобы снова потерять сознание, но все еще оставался в себе, слушая всех и каждого.

– Не делай этого, – прошептал он. – Мир стоит того.

Гаррет посмотрел на него. На то, что с ним сделало заточение у сумасшедшего мага. На то, что от него осталось.

Он до последнего не хотел верить, что замысел Савитра осуществим. Это просто не могло быть правдой. Ценой жизни двух людей вознестись к отринувшему своих детей богу? Поверить какому-то там Архитектору, который вдобавок является порождением тьмы?

Хоуку даже пришло в голову, что это все ложь. Замысел твари, чтобы начать Мор. Даже не духов, спящих и видящих, как бы очутиться в мире людей и занять их место. И Песнь Пророка вовсе не вознесет души к Создателю, как увещевал маг, а разбудит нового Древнего Бога. Гаррет вспомнил, как волна скверны слизнула половину Ферелдена прежде, чем вновь уйти в бескрайнее море тьмы. Он бы не хотел вновь видеть свою страну омертвевшей и серой. Впрочем, он бы и так ее не увидел. Ритуал Савитра совсем не обещал сохранить ему жизнь. Но о других речи не шло.

Наверное, Кусланд мог пожертвовать близкими ради цели. Но Хоук нет.

Если мир стоил чего-то, то определенно не его друзей. Его семьи.

– Ты… – выдохнул он. – Отпустишь остальных? Когда я соглашусь, ты их отпустишь?

– Мы все окажемся в светлом мире. Там не будет оков. И некого будет отпускать.

– Мне плевать на светлый мир. Если это не сработает, ты их отпустишь?

Савитр довольно улыбнулся.

– Я знал, – маг кивнул Хаави в сторону его клетки. – Можешь готовить…

– Стоять, – Гаррет предупредительно ткнул пальцем в приближающегося эльфа. – Что станет со мной, когда ты… вот это вот сделаешь…

– Когда твой заряд будет исчерпан? – Савитр на миг задумался. – Ты станешь чем-то вроде Усмиренного. Немного более. Тело продолжит жизнь, но за душу я ручаться бы не стал. Ты не попадешь к Создателю, в этом правда. Но твое тело займет кто-то более достойный.

– Я не хочу так жить, – твердо сказал Хоук. – Пусть меня убьют.

– Это не понадобится, – уверил его маг. – После того, что тут свершится, понятия жизни и смерти уже не будут существовать. Но не вздумайте хитрить. У меня есть путь к отходу, а у вас…

– Справедливость, – Гаррет повернулся к духу.

Сияющие синим глаза на любимом лице причиняли намного больше боли, чем мысль о скорой кончине. Кожа мага разгладилась, исчезли все те морщинки, что он так любил считать и рассматривать. Каждая из них говорила о каком-то периоде из жизни целителя. О половине из них Хоук не имел ни малейшего понятия. Он никогда не спрашивал Андерса о его прошлом, только слушал, если тот рассказывал сам.

Сейчас Гаррет жалел об этом. Он хотел бы узнать его чуть ближе прежде, чем оказаться по ту сторону полосы, разделяющей жизнь и смерть.

Осознание того, что он может скоро умереть, никак не приходило. Хоук укорил себя. Он столько раз оказывался на волосок от гибели, что перестал верить в то, что это когда-нибудь произойдет на самом деле. Тем более так. Унизительно. На дыбе. Рядом с Героем Ферелдена, пока на него смотрят друзья, верившие до этого в его непобедимость. Рассчитывающие на него до самого конца.

– Сделай это. Я хочу, чтобы это был он.

Тело Андерса осталось неподвижным. Вероятно, Справедливость боялся потерять над ним контроль, поэтому не вступал в беседу.

Эсмильда зарыдала, и Натаниэль обнял ее, позволив уткнуться ему в грудь.

Хаави с отвращением посмотрел на них и тут же гордо вздернул нос, отворачиваясь. Посох с металлическим наконечником засиял.

Хоук отошел от двери, наблюдая, как она распахивается. Туннель из стен бледно-розового света, такого же, в каком была заключена Бетани, протянулся от клетки до самой дыбы. От начального пункта его последнего пути до конечного.

Гаррет задумался, а будет ли он испытывать боль, и если да, то какую именно.

– Что я должен сделать? – сглотнул он, стараясь держаться от туннеля света подальше.

– Пройти вперед, – сказал Савитр так, будто это было очевидно. – Потом ваше участие станет лишь обстоятельством.

– Я – всего лишь обстоятельство, – хмыкнул Хоук печально. – Кто бы мог подумать.

Его взгляд упал на собственный меч, находящийся так далеко от света, по которому ему предстояло идти. А смог бы он схватить его, зная, что сестра находится под прессом чужого силового поля, которое вот-вот может сойтись и погубить ее? Наверное, нет.

Ты мышь, Хоук, – сказал он сам себе, делая первый шаг из клетки.

Только кажется, что первый – самый сложный. На деле все было совсем наоборот. С каждым движением Гаррет чувствовал, как натягивается невидимая сеть, не давая ему двигаться вперед. Он бы хотел, чтобы это оказалось совестью, а не какой-нибудь магией.

Оказавшись вне клетки, Хоук остановился. Он сделал вид, что споткнулся, чтобы проверить стену света на прочность. Возникло ощущение, что он ударился плечом о камень. Хаави превращал свое заклинание в нечто невероятное. Пробить его телом было невозможно.