Текст книги "Год после чумы (СИ)"
Автор книги: Linda Lotiel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)
И вдруг ей стало весело. Мало ли, у кого какие любовные истории! У Берны будет своя собственная! И история, и песня в придачу! Имя «Мартин Фитцпатрик» на вкус – как персик, подумалось ни с того, ни с сего. Такой немного мохнатый и чуточку недоспелый, от чего он хрустит, когда его кусаешь, а косточка, когда ощутишь её на языке, – ребристая и смешная. Смешная косточка, передразнил её сэр Зануда, и Берна глотнула ещё вина.
– Ну, она мне своё мнение не навязывала, просто предложила подумать об этом, – защищала тем временем профессора Госхок Айлин. – Говорила, мол, такие размышления помогают нам познать себя.
– Хорошо, наверное, её ученикам было, раз она такая ненавязчивая, – сказала Берна. – Не то, что некоторым.
– Эх, как бы это мне познать себя и выбрать, к кому бы пойти в ученики? – задумчиво протянула Хизер. – Как это у вас всех ловко так вышло определиться да наставника найти?
– Ну, – сказала Берна, – не то, чтобы я сама определилась…
– Да, точно, – хмыкнула Хизер. – Я и забыла. Но я и со стихией пока не могу разобраться.
– Понимаю, – сказала Айлин. – Я и сама сомневалась, пока профессор Яга не помогла. У меня ко всем стихиям одинаковая тяга, и в таких случаях лучше, как она считает, начинать с воды.
– Может, и мне тогда с воды? – задумчиво произнесла Хизер. – Хотя, после того землетрясения на уроке боевой магии, что устроили недавно Эйриан и Мэгги, я чуть было не побежала к дяде за руной земли.
– Да оно ж маленькое было совсем, – отмахнулась Эйриан. – Даже с ног никого толком не сбили. Работать ещё и работать.
– А я уже получила руну воды, кстати, – заявила вдруг Августа и подсветила Лумосом руну воды за левым ухом. Мэгги выпустила изо рта брызги, полетевшие прямо в костёр.
– Ты что? – закричала она. – И молчала? А как же древний закон учеников?
Все рассматривали и хвалили красиво выполненную руну, а Августа рассказывала, что Моргана нанесла её ловкими руками домовика Трембли.
– Кстати, – сказала Айлин, разлив вина по новой и дождавшись, пока все пригубят из своей чаши. – Я давно вам признаться хочу. Я же его выдумала. Нету никакого древнего закона учеников.
Берна подавилась вином, затем как-то неудачно вдохнула и к своему ужасу ощутила, что оно пытается пролиться через нос. Она убежала в кусты, слыша при этом, что Августа и Мэгги тоже «расплескались», а Мэгги потом начала что-то эмоционально говорить Айлин.
– Да, Айлин, – говорила Эйриан, когда Берна вернулась к костру. – Хорошо ты играешь в расплескалку. Прям не знаю, что и сказать после этого. Налей, что ли, всем ещё раз.
И когда все снова пили, Эйриан сказала:
– А мой жених, между прочим, правнук Томаса Лермонта.
И Берна снова унеслась в кусты, слыша, как прокашливается Айлин. Надо скорее придумать что-то, лихорадочно думала она и решила немного пройтись, обдумывая варианты. А то ведь мы всё вино так расплещем, а я не успею никого зацепить. И что там Эйриан сказала про Лермонта?! Шутила она, что ли? Но когда она вернулась, Эйриан уже говорила про грядущую свадьбу.
– …а потом мы отправимся в Уэльс, к родичам по маме. Они ж магглы, так что наших гуляний лучше им не видеть. Хотя сама мама прибудет завтра с отцом и Тедди, в смысле с моим дядей. Она уже такого насмотрелась, будучи замужем за волшебником, что ей море по колено. Оставит братика бабушке и примчится.
– Смелые вы с Эли, всё-таки. Хоть и не остаётесь в Хогвартсе на брачную ночь, – хихикала Хизер. – Когда женятся два ученика, это же просто дым коромыслом. Вам завтра такое устроят… Я бы не решилась ни за что. Мне дядя рассказывал, что в его время в Хогвартсе была одна такая свадьба. Когда невесту умыкнули – а невесту обязательно должны украсть, так что готовься, Эйриан, – так вот, когда невесту умыкнули, жених с товарищами её три дня искал. А когда нашёл, она уже была другому невеста – ведь её не где-нибудь спрятали, а на наших Островах. А там у нас быстро с этим, правда, Мэгги?
Мэгги подавилась вином, но на этот раз несильно, без эффектных брызг.
– Да ну, – сказала Берна. – Ты серьёзно, Хизер?
– Конечно, серьёзно, – ответила та. – Это ж была моя мама. Так она с моим отцом познакомилась.
Берна, наконец, сообразила, что ей сказать. Осталось лишь улучить момент.
– Да уж как-нибудь я постараюсь к Эли вернуться, после всех хогвартских испытаний, – сказала Эйриан. – Даже если меня затянут на ваши любвеобильные острова.
– Не затянут – Клэгг же запретила выходить со свадебными играми за пределы территорий Хогвартса, – напомнила Мэгги.
– Хорошо, что вообще не заставила в замке всё делать! – воскликнула Хизер. – Лето же!
– Да уж, – ответила Айлин. – Во время тюремного режима было несладко.
Берна подняла глаза на звёздное июньское небо над головой и ощутила, как её переполняет радость. А ещё – желание немедленно сделать что-то прекрасное. Подожди, осадил её сэр Зануда. Прежде надо выдать вовремя заготовленную фразу.
– Как там твоя сестрёнка, Хизер? Сколько ей уже? – спросила Айлин.
– Три месяца – она в марте родилась, как и братец Эйриан! И такая смешная, сил нет. Я проведывала их всех недавно. Вот, кстати, Мэгги, тебе Лахланн подарок передал – совсем из головы вылетело!
В этот раз Мэгги расплескала вино эффектнее, а сидящая рядом Эйриан, вытирая с себя брызги, сказала:
– Сознайся, Мэгги, ты это специально делаешь. Тренируешься в чём-то хитроумном или всё-таки эйфория сделала своё дело?
Мэгги замотала головой, вытирая рот рукавом.
– Просто я недооценила эту твою расплескалку. Надо поговорить об этом со своими субличностями на досуге.
– А вот если бы вы с Эли проходили испытания на Островах, то в Эли бы швыряли селёдочным жиром, – сказала Хизер.
Эйриан закашлялась и потом спросила, зачем.
– Чтобы проверить, честный ли он парень, конечно. Если жир стекает по телу ровными струями, значит, он говорит правду, ну а если кривыми…
– Подумать только, – сказала Берна, – в мире, где есть жир селёдки, некоторые до сих пор обходятся какими-то кубками в поисках истины.
И все закашлялись, но уже от смеха, а не удивления. Берна дождалась, когда они все наполнят снова чаши и тогда выдала заготовленное заранее, стараясь звучать крайне убедительно:
– А меня родители заставляют соблазнить Макфейла.
И с удовлетворением считала потом, сколько расплескавшихся реакций она получила. Четыре! Айлин не догнать, но хоть не на последнем месте. Ну и, конечно, ей пришлось долго объяснять, что она имела в виду, рассмешив при этом подруг своей альтернативной подборкой животных для четырёх Домов. А когда они все вновь наполнили чаши, Августа сказала:
– Вы знаете, это, бесспорно, чудеснейшая игра, но у меня возникло предложение. Давайте хоть раз просто выпьем вина, не разливая его и не посылая брызги во все стороны.
Все дружно согласились, что это прекрасная идея, поняли вверх чаши, приветствуя лето, любовь и магию, и начали пить. В это время на их полянку из чащи выскочил кентавр и громогласно произнёс:
– Да запомнится вам эта встреча под звёздами, о юные девы!
И все шестеро, как один, пустили фонтан брызг, а кентавр исчез с поляны, и они услыхали удаляющийся топот копыт и фразу, произнесённую тем же голосом:
– Ну, что я тебе говорил, Ураниус? Все шестеро одним махом.
– Глупости, Эльмер! – произнёс другой голос. – Надо ж было откровение. А ты их просто напугал.
– От моих откровений, они, глядишь, похуже расплескались бы!
– Пожалуй. Надо всем стадом в это сыграть как-нибудь…
Далее разговор кентавров уже не был слышен, и на поляне зависла тишина, наполненная треском сучьев в костре и пением соловьёв.
– А я ведь смутно ощущала, что рядом есть кто-то живой, но не человек, – сказала Мэгги. – Ладно, запомню это ощущение.
– Если накануне свадьбы тебе встречаются кентавры, это к чему вообще? – спросила Эйриан. – Наверняка, это какое-то предзнаменование!
– Это к тому, – твёрдо сказала Берна, – что в замужней жизни незачем кричать о своих секретах на весь лес ночью.
– Так выпьем же и за это тоже, – подвела итог Айлин.
*
Терция, я буду называть тебя просто Терция, весело сообщила Берна своей субличности Воительнице-Горгоне-Терции-Великой-Прорицательнице, спускаясь вместе с Августой в слизеринское подземелье после девичника. Её поочередно охватывали необъяснимый энтузиазм, жажда деятельности и приступы хихиканья. Идущая рядом Августа тоже улыбалась и даже отпускала шутки насчёт завтрашней свадьбы. Терция – всего лишь значит «третья», немного обиженно ответила субличность. Ну, так ты и есть третья, что, по мнению глубокоуважаемого профессора Диггори, крайне благоприятное число для рождённых в Самайн. Не говоря уже о том, что терция – это ещё и музыкальный термин. И звучит она, как…
– Как ты думаешь, кто завтра будет похищать Эйриан? – прервала её размышления Августа.
– Так наверняка же Гриффиндор, – ответила та. – Вроде бы за безобразия отвечает тот курс, с которого жених. А у нас и жених, и невеста с шестого, так что компания Криспин-Дуглас-Эрик, думаю, будут в первых рядах. Может, пойти и предложить им своё чуткое руководство?
Берна и Августа засмеялись, подходя к дверям слизеринской гостиной, но тут Берне пришла в голову мысль. Точнее, её запустила Терция. А что если немного традицию извратить?
– Вот почему, интересно, – сказала она вслух, – именно невесту всегда похищают?
– Ну, принято так. Женщину спасают мужчины, – ответила Августа, поглаживая змею, свернувшуюся у неё на ладони.
– Вот и странно, что так принято! – воскликнула Берна, ощущая прилив вдохновения. – Можно подумать, женщинам никогда не приходится спасать мужчин! Можно подумать, мужчин не похищают! Что было бы с Сен-Клером, если бы не я, например?
– Что-то в этом есть, Берна, – согласилась Августа. – Мужчины как-то чаще вляпываются.
– Скажи мне, Августа, – торжественно произнесла Берна, у которой в голове уже был план, и план этот приводил её в неописуемый восторг. – Любишь ли ты симметрию, как её любит Моргана?
*
Утром Берна чувствовала себя отлично, несмотря на то, что проспала от силы часа три. Не поднимаясь с постели, она притянула к себе созданный ночью при помощи Геминио свиток для связи с Августой и другими посвященными в План, и деловито написала несколько фраз. Она произнесла «Вибро», с удовлетворением представляя себе, как одновременно с её пергаментом завибрировали ещё пять. Правильно, нечего спать! Сегодня нас ждут великие дела. Умывшись и приведя в себя в порядок, она убежала в теплицы профессора Спор, а после них заскочила на завтрак. Эйриан, конечно, за хаффлпаффским столом не было, а за столом Рейвенкло происходил не завтрак, а, скорее, военный совет, с Эли и Этьеном во главе. Они выстраивали какие-то сложные конструкции из посуды и печенья, явно продумывая стратегии на все случаи жизни. Сердце Берны ёкнуло, когда она увидала Мартина – он вернулся! Ещё бы он не вернулся сегодня, сказала леди Берна. Ведь есть же вещи поважнее французской конфигурации! Например, спеть в хогвартском хоре, когда он будет приветствовать молодожёнов. Мартин заметил её взгляд и улыбнулся, и Берна ответила ему тем же, а затем набросилась на еду, ощущая прилив энергии и звериного аппетита.
Переглядывания, перешептывания, перемигивания происходили за всеми столами Домов и между ними. Берна глянула на учительский стол – там тоже гудят, как улей? А там, конечно же, уже появился неизменный Киприан Йодль – кроме танцев и квиддича, он ведь ещё и брачные союзы скрепляет. Мэтр Йодль нынче превзошёл самого себя по роскошности одеяний и буйности шевелюры, отметила леди Берна. А Терция шепнула: профессор О’Донован снова молчалив. Раньше болтал с профессором Госхок постоянно, а нынче они даже не сидят рядом. Вон он, слушает рассеяно профессора Спор: она и сама скоро замуж выходит и наверняка своим коллегам выкладывает подробностей не меньше, чем Берне, когда та заходит в теплицы. И про жениха своего, господина О’Брайана, и в каком доме в Хогсмиде они будут жить, и что там нужно побелить и покрасить, и про лавку будущего супруга, и про его подходы к заготовке трав, и что именно в них нужно будет поменять. Берна глянула на профессора Госхок, которая сидела с краю стола, рядом с профессором Ягой, и молча водила ложкой по тарелке с овсянкой. Какая-то мысль мелькнула в голове Берны, но она тут же отвлеклась на возню за столом Рейвенкло: привидения Храброго сэра Робина и его менестрелей окружили Эли и пели в его честь балладу о чародее с волосатым сердцем. Это они его испытывают, или снова удар наносит тонкое гриффиндорское чувство юмора?
Покончив с едой, Берна с Августой побежали в подземелье, но не слизеринское, а хаффлпаффское. У входа их уже ждала Айлин: завидев слизеринок, она постучала по нужной бочке. Они быстро залезли в отворившийся проход и пробрались в заставленную цветами и растениями в горшках гостиную Хаффлпаффа, а оттуда – сразу в девичью спальню, поздоровавшись на бегу с Хизер и Мэгги, которые сидели на диванах в гостиной вместе с профессором Макфасти. Девушки плели венки, а профессор просто молча глядел себе под ноги. Макфасти выглядит таким напряжённым, словно это он сегодня женится, хмыкнула леди Берна. В спальне вокруг Эйриан порхали, как бабочки над цветком, Кэтрин Уайтхил и Констанция Рэбнотт, расчёсывая её светлые волосы и вплетая в них цветы. Селина Брэгг критически наблюдала за процессом, отпуская комментарии, а завидев Айлин с Августой и Берной, она велела им сделать себе венки из охапок цветов, наваленных просто на пол. На Эйриан было жёлтое платье с чёрными узорами – если студенты Хогвартса женились до окончания школы, они традиционно надевали цвета своих Домов.
– И барсука не забудьте!! – раздался скрипучий голос сверху.
От неожиданности Берна чуть не выронила из рук венок. Пивз возник над их головами, держа в руках пыльное и, судя по всему, слегка поеденное то ли молью, то ли крысами, чучело барсука.
– Без барсука – никак! – орал Пивз. – Традиция! Со времён Хельги Хаффлпафф!
– Что я должна с ним сделать, по-твоему? – поинтересовалась Эйриан.
– Я бы рекомендовал вплести в причёску, – ответил он тоном, который напомнил Берне мадам Амели из лавки в Хогсмиде. – Но на пояс прицепить тоже можно. Просто и элегантно.
Когда же от Пивза и барсука удалось избавиться, и вокруг Эйриан закончили порхать подруги, все водрузили венки на головы и вышли из спальни, представ перед профессором Макфасти. Берна отметила, что на нём парадный тартан – тоже в цветах Дома. Хизер уже была в венке, а Мэгги доплела свой и осмотрела его с сомнением на лице.
– А венок вообще обязательно надевать?
– Если не хочешь венок, то можем вернуть Пивза и предложить тебе барсука, – сказала ей Селина, и Мэгги, хмыкнув, нацепила венок на голову.
– Ну что, все готовы? – спросил профессор Макфасти, которому явно не терпелось покончить со своей частью в сегодняшнем действе. Когда Эйриан кивнула, он взял её под руку. Его роль состояла в том, чтобы торжественно вывести невесту из её Дома и передать родителям, ожидавшим внизу у выхода из замка. Далее уже отец Эйриан должен был довести её до места, где ждал жених. Всем было понятно, что так просто это всё не случится. Ха, всё будет ещё сложнее, подумала Берна в предвкушении.
– Э-э, – сказала Эйриан. – Мы так не пролезем сквозь бочки, профессор. Давайте уж потом… возьмёмся под руки.
Макфасти хлопнул себя рукой по голове и отпустил Эйриан, и все стали по очереди протискиваться по проходу в бочках. Толстый Монах парил над выходом из Хаффлпаффа, счастливо улыбаясь и игнорируя жалобы Пивза на то, что невеста отказалась от барсука (ну хоть ты ей скажи!) Монах, игнорируя полтергейста, начал сыпать благословениями и пожеланиями, и торжественная процессия двинулась в путь. Берна подгадала момент, чтобы стать рядом с Хизер, и они с ней тайком переглянулись. Хизер еле заметно кивнула на немой вопрос Берны, и она мысленно вздохнула с облегчением: главный козырь у нас в кармане. Поскорее бы уж, подумала она. Но всему своё время – момент для симметрии должен вызреть.
Когда они поднялись из подвалов на первый этаж, вокруг начали появляться студенты, махавшие руками и порой вызывавшие из палочек имена «Эйриан» и «Элиезер» при помощи Флаграте. Портреты на стенах не отставали: они приветствовали процессию, размахивали руками и запускали из палочек цветы, звёзды и искры, которые оставались, правда, внутри портретов и исчезали через пару секунд. Берна отметила, что даже портрет Салазара Слизерина изобразил на надменном лице некое подобие улыбки и прошипел что-то неразборчивое – видимо, то ли поздравил, то ли проклял Эйриан на змеином. Парселоречь, поправил сэр Зануда. Вот бы и её разучить, эту змеиную парселоречь, мечтательно сказала Терция.
Группа встречающих во главе с родителями Эйриан уже показалась впереди: празднично облачённый господин Аспинуолл переминался с ноги на ногу, а рядом стояла, улыбаясь во весь рот его жена, светловолосая валлийка, – до чего же Эйриан на неё похожа! подумала Берна. С ними был ещё маг помоложе – видимо, это и есть Тедди, дядя Эйриан. Однако дойти до них процессии не довелось – портрет Цирцеи под радостное хрюканье изображённых на нём поросят распахнулся, открывая тайный проход, и оттуда высыпала ватага во главе с Криспином Оллертоном. Они навели палочки на процессию, и Криспин торжественно произнёс:
– Сопротивление бесполезно. Если вы даже попробуете вытащить палочки, мы вынуждены будем превратить вас в жаб.
– Да я вообще забыл сегодня палочки! В другом тартане остались, – виновато протянул профессор Макфасти, и Берна выпустила вперёд сэра Зануду, чтобы не захохотать.
Криспин и Дуглас выхватили у него Эйриан и утащили её в проход, и портрет эффектно захлопнулся за ними.
– В жаб? – с недовольством произнесла Цирцея. – Никакого чувства стиля!
– А мы что теперь должны делать? – прошептала Мэгги, поправляя съезжающий ей на уши венок.
– Ну как что, – сказал профессор Макфасти. – Заберём родичей Эйриан и отправимся на поляну у Старого Дуба. Надеюсь, гости там уже собираются, а эльфы похлопотали об угощении!
– Ура! – прокричали подружки невесты, а Берна ощутила, как вибрирует в кармане свиток. И в самом деле, ура!
*
Низкие деревянные столики с угощением расположились по краям поляны, и вокруг них толпились учителя Хогвартса (которые, по традиции, не вмешивались в происходящее на студенческой свадьбе, кроме крайних случаев, а лишь наедались и напивались на ней), ученики, родители и другие приглашённые. Гости прибывали, и поляна заполнялась смехом и криками, а потом под всеобщие возгласы одобрения профессор Яга и Перенель вышли из рощи, ведя за собой вереницы фей, подкрашенных в жёлтый и синий цвета и переливающихся в ярких солнечных лучах. Берна подставила лицо солнцу: день был идеальным – солнечным, но не жарким. По небу медленно плыли пушистые белые облака. Но расслабляться было рано: из сообщения, появившегося на свитке, Берна знала, что похищенную невесту разыщут очень быстро.
И вот с южной стороны к поляне прилетела целая стая студентов на мётлах: Берна разглядела похитителей, к которым присоединился почти весь Гриффиндор, а также Эли и его товарищей. Берна отметила, что команда поддержки жениха, как и он сам, были в венках – и она уже знала, что это вовсе не для красоты, а для отслеживания всех окрестностей замка, как Этьен делал год назад во время Майского ритуала. Понятно, что невесту нашли за считанные минуты. Тем временем все новоприбывшие приземлились, а Криспин подлетел к мэтру Йодлю, чей плащ, гиацинтовый в этот раз, снова клубился подобно туманам на границе миров. Затем над поляной прозвенел его усиленный Сонорусом голос.
– Дорогие гости! Прошу вашего внимания! – орал Йодль. – Несмотря на то, что жених быстро разыскал украденную у него невесту, так просто он её назад не получит. Уважаемые похитители желают проверить, достоин ли он нашей дорогой Эйриан, а посему прямо сейчас, на этой поляне, ему придётся пройти сложнейшие испытания! Поприветствуем же наших отважных героев!
Поляна взорвалась возгласами и хлопками, и тонкий слух Берны уловил в общей какофонии звонкий детский голос, перекрикивающий другие своим воодушевлённым «Эли!!». Она пригляделась и увидала мальчика лет пяти-шести, который подпрыгивал и размахивал руками, а рядом с ним стояла девочка постарше, которая что-то шептала малышу на ухо. Так вот они какие, легендарные младшие Макгаффины, прошептала Берна и пробралась сквозь толпу поближе к ним, чтобы рассмотреть. Мальчик показался ей просто неприлично миловидным с его большими светлыми глазами, подчёркнутыми чёрными ресницами, и розовыми губами. Он был похож на Эли, хоть его русые волосы были немного темнее, но при этом выглядел куда ярче и… Берна поискала слово, и Терция услужливо ей его подбросила: напористее. А вот его сестра, наоборот, показалась Берне невзрачной, а её косички с вплетёнными в них цветами – слишком детскими и нелепыми. И, тем не менее, этот ребёнок выдал пророчество, которое нынче у всех на устах. Кроме, пожалуй, мэтра Йодля. Его уста заняты другим.
– Первое испытание – перетягивание каната, – кричал Йодль, у которого в руках появился похожий на огромную змею канат. – Напомню собравшимся правила: на нашем чудесном канате есть три отметины – одна по центру и ещё две на равных расстояниях от неё.
Йодль навёл палочку на один из одуванчиков под своими ногами и увеличил его до трёх футов в высоту, а затем наложил Дуро, превратив цветок в стража центра поляны.
– Главную отметину я располагаю вот тут, по центру, а нашим героям нужно будет тянуть канат на себя до тех пор, пока отметина противников не окажется над одуванчиком. Подвергать магии канат и центр поляны – нельзя! Отпускать полностью канат нельзя – хотя бы одна рука должна быть на нём!
Бедный Этьен, подумала Берна. Колдовать одной палочкой? Как он это переживёт? Она нашла взглядом товарищей жениха: конечно же, они уже сгрудились, обсуждая стратегию. Этьен уже чертил что-то пером на пергаменте, в который слегка озадаченно смотрели Конал и Бэзил. Эли, Бенедикт и Адам, напротив, выглядели вполне уверенно и перебрасывались коротким фразами. Эли отлично смотрелся в синем с бронзой килте и в венке, снисходительно отметила леди Берна, а затем перевела взгляд на уже выстраивающихся возле каната похитителей. Героический Криспин, само собой, Дуглас и Эрик, куда же без них. Коренастая фигура Артура с широко расставленными ногами и сложенными впереди руками излучала уверенность. За ним стояли слегка смущённый Кольберт Тутхил из Хаффлпаффа и возвышающийся над всеми ними Бонифаций Белби. Этого явно из-за роста и веса взяли, хмыкнула Берна. Он ведь один – как Эли, Дуглас и Эрик вместе взятые. Вот только поможет ли это похитителям?
По команде Йодля противники подошли к канату и взялись за него обеими руками. Берна обратила внимание, что Конал, Адам и Бэзил расположились в самом конце, а Эли – перед ними. Что же они задумали? Бенедикт и Этьен, напротив, были в цепочке первыми. У противников первыми ухватилась за канат гриффиндорская тройка, а в самом конце маячил Бонифаций. Йодль выкрикнул «Поехали!», и Берна навострила уши, чтобы не пропустить заклинания, которые сейчас, несомненно, полетят с обеих сторон. И они полетели!
Хиларитусы сорвались с палочек первыми и полетели явно в Этьена – кто бы сомневался! Берна высказалась бы по этому поводу, если бы рядом стояла Мелюзина, но её, конечно, на свадьбе да и вообще в Хогвартсе не было. Берна вздохнула и принялась наблюдать за перетягиванием дальше: чары гриффиндорцев натолкнулись на защиту, выставленную Беном, а Этьен, судя по всему, попал по Криспину Таранталлегрой, поскольку тот выделывал что-то невообразимое ногами, с трудом держась за канат. Центральная отметина поползла в сторону Эли и товарищей. Но тут что-то начало происходить с Бонифацием, в которого целились палочками Артур и Кольберт: теперь он уже не просто возвышался над всеми, а превращался в великана. Энгоргио, догадалась Берна и глянула на отметину: теперь она уже ползла в сторону похитителей, и опасный рубеж приближался довольно быстро. Поляна ревела, и возгласы, подбадривающие жениха с товарищами, слышались со всех сторон. Что они себе думают? заволновалась Берна. Не могли и сами сделать из кого-нибудь тролля – хоть бы из Конала?
Но Конал явно не бездействовал: его рубаха меняла очертания и увеличивалась в размере, становясь похожей на… урики-придурики, на что же это похоже? Рубахи Адама и Бэзила тоже менялись на глазах, хотя и не так быстро, как у Конала. Паруса! осознала Берна и услыхала крик Эли, развернувшегося, насколько мог, в сторону хвоста каната: «Депримо!» Ветер вырвался из его палочки и наполнил три паруса потоками воздуха. Этьен и Бен продолжали перекидываться заклинаниями с гриффиндорцами, и среди всего этого шума слух Берны уловил синхронный Вингардиум Левиоса. Отметина со стороны жениха замерла почти уже у цветка, затем рванула в обратном направлении, и под ликование зрителей товарищи жениха полетели прочь от центра поляны, словно поймали за хвост дракона. Огромный Бонифаций, напрягаясь изо всех сил, тянул канат в свою сторону, а Артур с Кольбертом пытались снять левитацию с гриффиндорцев, но ветер, вызванный Эли, оказался сильнее и дотянул всю цепочку противников до самой середины поляны, где ноги Бонифация смели на своём пути несчастный одуванчик.
Все вокруг восторженно зааплодировали, и команды разошлись, чтобы вернуть себя и свою одежду в прежний вид. Йодль тем временем поручил старостам унести канат и привести поляну в порядок перед следующим испытанием. Берна смотрела, как Мартин убирает палочкой борозды, оставленные ногами Бонифация, пока Йодль опрокидывает в себя кружку с элем, поднесённую Дороти Рассел. Он вообще будет в состоянии поженить Эли и Эйриан, когда придёт время? В смысле, если оно придёт, ухмыльнулась внутри Терция, а Берна непроизвольно погладила рукой сумку, где лежал заветный свиток.
– Второе испытание представит нам ученица из Слизерина, достопочтенная Камилла Паркинсон! – закричал с новыми силами Йодль, и Камилла, ухмыляясь, вышла вперёд с большим чёрным мешком в руках.
– Элиезер Макгаффин, – сказала она, тоже усиливая голос. – Сейчас ты должен будешь доказать, что не зря носишь килт и что в тебе течёт шотландская кровь!
– Ну, не только шотландская, – смущённо проговорил Эли.
– Мы будем проверять шотландскую, – грозно сказала Камилла и выставила вперёд руку с мешком. – Так вот, тут находится тот предмет шотландской гордости, который больше всего не любят студенты Хогвартса. Что это, по-твоему?
– Хаггис! – закричал кто-то из зрителей. – Макгаффин сейчас будет есть хаггис!
Эли задумчиво посмотрел на мешок, и Берна тоже пригляделась, отмечая, что внутри находится какой-то большой предмет странной формы. Неужели это…
– Побудочная волынка? – предположил Эли. – Вообще-то, мне её песни нравятся.
Зрители заревели, когда Камилла вытащила из мешка пузатую волынку, с торчащими из неё трубками, одна из которых явно была сработана из чистого серебра. Камилла подняла её над головой, прямо как Персей – голову Медузы Горгоны, подумалось Берне, но Терция не одобрила эту ассоциацию. Камилла тем временем продолжала.
– Каждый истинный шотландец должен уметь танцевать под звуки волынки. Вот твоё задание, Элиезер. Пока играет волынка, я и мои подруги будем показывать движения, которые кто-то из твоей команды должен немедленно повторить. Тот, кто ошибся, выбывает. Если команда замешкалась дольше, чем на восемь тактов, и никто не начал повторять, один из команды выбывает. Твоя же задача – продержаться до конца мелодии. Всё понятно?
Берна глянула на Эли и прыснула – на его лице ясно читался ужас. Также какая-то суматоха происходила в команде его товарищей – не Этьен ли это пытается позорно сбежать с поля боя? Вот и аукнется ему сейчас та Таранталлегра, которой он зачаровал Криспина! А за Камиллой уже выстраивались Эмеральдина Сэлвин, Илария Кеттриддж, Роберта Флинн, Грайне Долан и Элизабет Грин – все, как одна, с улыбками до ушей и настроенные затанцевать противников до смерти. Давно они готовили движения, интересно? Берна глянула на товарищей жениха: они и правда выходили с такими лицами, как будто им предстоит пасть в этом бою. Последним вышел Этьен, а когда он занял позицию, Камилла прикоснулась палочкой к волынке, и та плавно поднялась в воздух над их головами. Мелодия полилась сначала медленно, а потом всё быстрее, свиваясь в музыкальный узор джиги – Берна стала непроизвольно отбивать ногой ритм. Камилла ступила вперёд, подняв обе руки над головой, и приняла стойку для хайленд-флинга. И началось…
– Ущипни меня, Берна, я сплю и вижу сон, – сказала подошедшая к Берне Мэгги. – Спорим, что Этьен вылетит первым.
– Не успели, – ответила Берна, глядя, как Этьен уходит с поляны после ошибки во флинге. – Тебе придётся наложить на него Обливиатус, чтобы сей позор не мучал его до конца дней.
– Ладно, тогда спорим, что Конал продержится до конца. И Эли, конечно, тоже.
– Ставлю на Бенедикта, – послышался голос Айлин. – Он, между прочим, отлично танцует.
– Сейчас посмотрим, – сказала Берна. – Я ставлю на Адама.
Но Адам вылетел вторым, хотя и не из-за неудачного движения, а потому, что ирландка Грайне Долан выдала такой замысловатый танец, что команда замешкалась, и никто не решился даже попытаться это повторить. Мелодия волынки сотрясала поляну – многие хлопали в такт, и краем глаза Берна увидала, что профессор Тормод пустился в пляс с профессором Дервент. Учителя уже начали пить за здоровье молодых, несомненно.
– Что я говорила! – радостно воскликнула Айлин, когда Бенедикт ловко повторил связку шагов Элизабет, и поляна взорвалась аплодисментами. Мэтр Йодль суетился вокруг только что прибывших музыкантов, и вскоре те взялись за инструменты и начали подыгрывать волынке.
– Отлично! – сказала Мэгги, когда Конал не менее искусно повторил танец Роберты. Теперь вперёд вышли Илария и Эмма и переглянулись.
– Что, они вдвоём будут танцевать? Ничего себе! – сказала Айлин.
Их парный танец, однако, оказался совсем несложным – такое все плясали не раз на балах – но под конец Илария выпустила что-то из руки – золотой снитч? – а Эмма подпрыгнула и ловко поймала его одной рукой. Затем она подошла к растерявшимся противникам и вложила снитч в ладонь Бенедикта. Конал и Бенедикт пришли в себя и пустились в пляс, и под конец Бен разжал ладонь. Снитч метнулся вверх, Конал прыгнул, а Эли и Бен выхватили палочки и подняли его ещё выше при помощи Вингардиум Левиоса, но снитч в этот раз оказался увёртливее, и рука Конала сомкнулась на пустоте
