Текст книги "Год после чумы (СИ)"
Автор книги: Linda Lotiel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)
Мелюзина возвращается в кабинет, осторожно неся перед собой шар. Неприятно, конечно, что придётся показать французу пару видений в нём, но иначе упрямца мы не убедим. С другой стороны, насколько же легче, когда шар рядом. Новосотворённая Чаша отражается в его глубинах, и рубиновые огни пляшут по стенам и портретам нашей семьи.
Скоро, скоро я смогу написать семейный портрет, где все будут магами! И Фильберт получит своё письмо из Хогвартса! Или послать его в Бобатон, подальше от всех этих безумцев с конфигурациями? Посмотрим, как ляжет карта с этой войной.
– Что ж, Мелюзина, приведи брата, пожалуйста. Время пришло. Мортимер, как наш гость?
– Искренне надеюсь, что готов.
– Шерли?
– Шерли готова, госпожа Роул.
В руках у домовички фиал с противоядием – она его нежно поглаживает и забирается на стол. Если Сен-Клер опять вздумает бунтовать, она тоже сможет помочь. Мелюзина возвращается с Фильбертом. Я обнимаю его, а потом смотрю в глаза.
– Мама тебе обещала, что ты будешь магом, не правда ли?
Фильберт кивает в ответ, не произнося ни слова. Я ощущаю, как он волнуется. Мама-то обещала, думаю я, но пока безумцы не провели обряд с Макгаффинами, я и понятия не имела, как это осуществить, да ещё до одиннадцатилетия Фильберта. Но сын и сам подбросил главную идею – когда он гулял с Мелюзиной в Хогсмиде, то разговорился с какой-то болтливой девчонкой Полли, а та рассказала ему, что у их постояльца есть склянка с огнём дракона. Сын начал расспрашивать нас про этот огонь, и вскоре мне и самой стало интересно. А дальше, при помощи шара, всё быстро сложилось в одну цепочку. И вот он, долгожданный миг.
– Я снимаю с вас Петрификус, любезный господин де Сен-Клер. Тут дети – так что прошу вас, ведите себя прилично. Помните, что и я, и моя супруга держим вас постоянно на прицеле, а ещё нам помогает вот эта милейшая домовичка. У неё в руках, кстати, противоядие, которое может спасти вашу бывшую наставницу, достопочтенного профессора Госхок. И она направится с ним в Гринграсский замок, как только вы выполните то, о чём я вам рассказал. Не правда ли, Шерли?
– Да, господин. Шерли сделает всё именно так. Шерли не терпится спасти любимую супругу её господина, – говорит она. – Покойного, но не забытого господина.
– Яд, прошу заметить, редкий, и безоар от него не спасёт. Только вот это противоядие. Сварить ваши друзья такое же могут, бесспорно, но на это уйдёт время, коего у них, как вы понимаете, нет. Вы, судя по вашему взгляду, не верите нам? Тогда извольте взглянуть своими глазами.
Я нетерпеливо настраиваюсь на работу с шаром – когда же я это делала в последний раз? Сегодня утром? Как давно это было! Я представляю себе палитру и развожу на ней краски. Мысленно разбивая яйцо, я примешиваю его к своим любимым цветам – розовому, зелёному и жемчужно-серому. Шар откликается, радуется мне, тянется к моим мыслям, как младенец к груди, наполненной молоком. Видения в нём наливаются цветом, и я прошу показать Гертруду Госхок. Шар медленно вращается и поднимается в воздух, и образ лежащей на постели женщины появляется в его глубинах, постепенно увеличиваясь. Рядом с ней кто-то есть – кажется, это хогвартский профессор по зельеваренью. Прошу шар показать его лицо – тревога на нём читается отчётливо, а затем требую от шара лицо самой Госхок крупным планом. Мой милый шар справляется отлично: и бледность, и боль, и безумный взгляд – всё вытягивает он из зрелища, а я щедро добавляю штрихи видимой лишь мне кистью. Смотрю на Сен-Клера, и с радостью отмечаю, что от него ничего не ускользнуло. Благодарю шар, но оставляю его парить в воздухе – на тот случай, если у кое-кого внезапно начнёт пропадать желание содействовать в превращении Фильберта Роула в волшебника.
– Нексус Ментиум, – произнесла я, предвкушая то, что должно произойти дальше.
Меаллан О’Донован, вечер
Что же ты наделала с собой, Гертруда? Такой сильной магической интоксикации, как сказал доктор Лохрин, ему давно не приходилось видеть. Плащ с руной мы сняли, палочки убрали подальше. Обе с рунами – эх, Гертруда! Какие ты зелья пила и что ещё творила сегодня? Одно радует: яд в склянке, с которой тебя нашёл Айдан, ты не выпила, несмотря на то, что наложивший Конфундус добивался явно этого. Но, видимо, не учли того, что ты уже успеешь сама себя довести до невменяемого состояния и физически не сможешь выпить яд.
Ни малейшего магического воздействия – даже Специалис Ревелио больше не говорить на неё, строго сказал доктор Лохрин и отправился в палаты зельеваренья, чтобы приготовить немагическую успокоительную настойку. Я проверил в который раз гармонизатор – единственное волшебное средство, которое может и должно ей помочь. Ему бы ещё час постоять. Полчаса хотя бы. Я мерил шагами спальню в Гринграсском замке, куда перенесли Гертруду: перемещение в Хогвартс было бы сейчас опасно для её жизни… Она металась на постели и бредила, а порой стонала, словно от боли. Надеюсь, Айдан с Зореславой и Перенель быстро справятся со своей миссией по спасению Седрика – пока он в опасности, кто знает, как это действует на Гертруду.
Наконец-то доктор Лохрин вернулся с настойкой, и с большим трудом нам удалось напоить им Гертруду.
– Как там зелье-гармонизатор?
– Совсем немного осталось до полной готовности, – ответил я.
– Что ж, она должна сейчас немного успокоиться – хоть на сильный эффект рассчитывать не стоит. И тогда вы сможете напоить её зельем. Справитесь сами?
– Конечно.
– Тогда я отправляюсь обратно в Хогвартс – боюсь, что не только профессору Госхок сегодня понадобится помощь.
– Спасибо вам, доктор.
Когда он ушёл, я наложил на дверь защиту, на всякий случай, и подошёл к постели. Гертруда, показалось мне, стала меньше метаться и стонать, и я приложил ладонь к её лбу. Но он был по-прежнему жарким, а лицо её при этом – смертельно бледным. Я сел рядом с ней на кровать.
– Седрик!
Её голос выдернул меня из задумчивости. Снова бредит? Я взглянул на неё и к своему ужасу увидел, что она смотрит на меня безумным, но пристальным взглядом.
– Седрик, наконец-то ты пришёл, – сказала она, глядя на меня.
Бежать! завопил Конла Проклятый внутри. Немедленно – вызвать кого-то другого, чтобы смотрел за ней, и бежать. Без оглядки.
– Что же ты молчишь? – произнесла Гертруда с болью в голосе.
Если мы ей ответим, она услышит наши реальные слова, или её пойманный в ловушку разум преобразит их в то, что она захочет услышать? спросил Друг Меаллан. Да ответь ей хоть что-то – ей же плохо, ты не видишь? проговорила Сестра.
– Гертруда, – с трудом сказал я вслух. – Я… так переживал за тебя.
По крайней мере, это была правда.
– Я тоже, – ответила она с заметным облегчением. – Как я рада, что ты здесь!
С этими словами она закрыла глаза и застонала, а я подскочил и направился к двери.
– Не уходи, Седрик!
Бежаааать! зашёлся криком Конла, а Мананнан пришпорил коня шторма.
– Не уходи! Ты всё ещё обижен на меня? Твой патронус сказал, что ты хотел извиниться. Не надо! Просто обними меня.
Нет, нет, только не это, только не так! Только не с ней! Я чуть не захлебнулся внутренним штормом, а Друг Меаллан внутри заговорил, цепляясь за последнюю надежду: это не попадает под гейс – не может попадать! Она же принимает меня за другого: я могу уйти, я могу сказать «нет» – ей нужен не я!! Но кольцо гейса неумолимо сжалось вокруг шеи, а на побережье появилась фигура женщины. Я сцепил зубы, увидев вспышку знакомого алого платья с золотом.
– До чего же это прекрасно, ты не находишь? – произнёс ненавистный голос. Мейв улыбалась и подставляла лицо ветру, давая рыжим локонам разлетаться во все стороны и ловить в свои сети пену прибоя. – Штормишь?
– Сколько раз я должна убивать тебя? – произнесла Сестра, направляясь к Мейв.
– Сколько душе твоей угодно! Всё равно я буду тут жить, пока живы гейсы – а с ними что станется?
Мейв хохотала, наслаждаясь происходящим, а Конла стал серьёзным и сказал Сестре:
– Погоди. Пусть хохочет. Гертруда просит лишь обнять её. Это ещё ничего не значит.
– Конечно, – упивалась своим торжеством Мейв. – Ничего не значит! А потом попросит её поцеловать – и это тоже ничего не значит. Да, Меаллан, бояться нечего, право слово. Дружеская беседа, не более…
– Седрик, – позвала Гертруда с мольбой в голосе. – Не бросай меня сейчас.
– Ну что же ты, Меаллан? – говорила Мейв. – Можно подумать, ты не мечтал о ней всё это время? Не желал её? Кого обманул твой «Друг Меаллан»? Может, всех остальных, но не тебя же самого, в самом деле? И при этом ты своими руками подтолкнул её к другому! Так вот твой шанс, наконец! Чего же ты ждёшь? Ты же не можешь отказать женщине, которой нужна твоя любовь. Так вперёд!
Сестра вытянула палочку и навела её на Мейв, но та превратилась в гарпию и взмыла вверх, выпуская длинные когти. Сестра закричала «Сагитта», и похожая на молнию стрела слетела с её палочки и пронзила гарпию. С хохотом, переходящим в крик, она упала в бушующее море.
– Обними её, – сказала Сестра Другу Меаллану со слезами на глазах. – Ей же плохо. Просто обними. Возможно, на этом всё и закончится.
Я подошёл к кровати и наклонился, но Гертруда с неожиданной силой притянула меня к себе, прижимаясь всем телом. Я ещё могу вырваться, не нарушив гейс. Я могу послать кому-то патронуса – пусть меня оттащат силой, оглушат, убьют – что угодно. Что угодно – но не это, не так. Не с ней.
– Седрик, мне так жаль, что у нас не вышла ночь Белтайна. Что на нас нашло, милый?
– Я не знаю, – проговорил я. И это тоже была правда.
– Давай её устроим прямо сейчас! Мне это очень нужно.
Ну всё, слишком поздно.
– Конла, тебе придётся сделать это, – сказал Друг Меаллан.
– Нет, – сказал Конла. – Я не могу. Лучше принять яд, который не выпила она.
– Нарушение гейса означает смерть.
– Значит, так тому и быть.
– Вы не понимаете, что ли? – закричала Сестра. – Гейс или не гейс – это неважно сейчас! Не о себе сейчас надо думать и не о своих страданиях или принципах! Ей это нужно – значит надо это сделать. Возможно, ей от этого станет легче и она быстрее поправится. Что если она совсем не поправится, если её сейчас оттолкнуть? Что если отказ её погубит?
– Я. Не. Могу. – проговорил Конла сдавленным голосом. – Я её слишком люблю для этого. Я не могу – так.
Гертруда обнимала меня, шепча что-то неразборчивое. Её рука коснулась моих волос. Вот, значит, каким кошмаром может обернуться исполнение заветного желания. Если я выживу, то просто разучусь желать. Если я выживу…
– Я сделаю это, – сказал Мананнан мак Лир, и шторм немедленно затих, а Сестра бросилась к нему и обняла его сотканное из морской воды тело с длинной пенной бородой.
– Будь с ней нежен, – прошептала она.
Айдан Макфасти, вечер
Время ускользало из рук. Я отогнал мысли от Кристины во Франции – по крайней мере, вернувшаяся оттуда Зореслава сказала, что она жива, как и Тормод с Мэри. Но всё ещё далеко не закончено: король Давид пал в бою, а судьба Анри и Филиппы – неизвестна. Возможно, нам снова придётся хоронить учеников Хогвартса. Однако, сейчас моя задача – спасти того, кого я могу спасти. Хочется верить, что ещё не поздно.
Оставив Гертруду с доктором Лохрином и Меалланом, я хотел немедленно рвануть в замок Роулов, но, во-первых, я ни разу там не был, а во-вторых, даже Воин сейчас признавал, что отправляться туда в одиночку было бы опрометчиво. Удары сердца отсчитывали ускользающие секунды. Мне нужны помощники и мне нужен способ добраться до Роулов. Порошок Флу? Я вызвал патронуса и отправил его Перенель с просьбой срочно явиться в каминный зал и позвать Зореславу. Через минуту мы все уже были там, а Перенель успела раздобыть ещё и Захарию. Тем лучше!
– Времени нет, так что я кратко: Гертруда сейчас без сознания: у неё сильная магическая интоксикация. Также её пытались отравить, но яд она не выпила. Седрика похитили Роулы, чтобы провести обряд: они хотят забрать его витальность для своего сына-сквиба. Скорее всего, именно сейчас это и происходит.
– Я их убью, – спокойно сказала Перенель. – Всех. Почему мы ещё здесь?
– Кто-то из вас бывал в их замке?
Они покачали головами.
– Тогда попробуем порошок Флу – их замок может быть подключён к сети.
– Они могли и отключиться на время своего ритуала, – сказал Захария. – Надо проверить.
Он подошёл к камину и какое-то время возился там, а Зореслава спросила меня:
– Откуда же ты разведал про Роулов?
– Берна Макмиллан. Оказывается, она давно отслеживала всех, кто пытается использовать идеи Конфигурации в своих собственных интересах. И вот сегодня она отследила Роулов – и передала всё, что узнала, Этьену, а он уже – Гертруде, а когда та не ответила – мне.
Захария вернулся и покачал головой. Значит, нужен кто-то, кто бывал в замке.
– Апполина Нотт! Она с ними в родстве, – сказала Перенель. – Собрание закончилось совсем недавно – она может ещё быть в замке. Она любит задержаться, чтобы поболтать с кем-то.
– Где она может быть?
Перенель перечислила возможные места, и мы тут же отправились туда. Через минуту мы снова были в каминном зале, и к нам присоединилась недоумевающая госпожа Нотт. Перенель кратко ввела её в курс дела, и та широко распахнула глаза.
– Господин де Сен-Клер?? Роулы? Мерлин всемогущий! Так вот почему Элианора…
– Нам нельзя медлить. Вы можете сделать для нас портоключ в кабинет Мортимера Роула? Берна Макмиллан утверждает, что всё происходит именно там.
– Да я б с радостью, но в кабинете я не бывала. Каминный зал, впрочем, помню хорошо – наверняка это рядом.
– Давайте!
Госпожа Нотт сосредоточилась и произнесла «Портус», наведя палочку на ближайший подсвечник. Но когда мы все прикоснулись к нему, ничего не произошло.
– Я клянусь, я… – начала госпожа Нотт, но её прервала Зореслава.
– Да не клянись, верим. Мунитус там – ни аппарировать, ни с портоключом забраться. Наверняка на весь замок наложили – я бы сама так сделала, коли собралась тёмные дела вершить. Сад их помнишь или что у них там вокруг замка?
– Сад есть, да. Сейчас, – проговорила Апполина и было заметно, как она нервничает. Моё сердце тоже болезненно отсчитывало мгновения. – Портус! Я с вами отправлюсь, я готова поклясться, что…
– Спасибо, Апполина. Да, давайте с нами, – сказал я, ясно ощущая, что она действительно хочет помочь. Но на Зореславу всё-таки глянул, и она кивнула в ответ.
На этот раз портоключ сработал. Мы оказались в тёмном саду, наполненном запахом цветущих деревьев. Апполина жестом позвала нас за собой.
– Предлагаю снять с замка Мунитус, – сказала Зореслава, когда мы добрались до ворот. – Уж справимся как-то все вместе. А там Апполина нам сделает портоключ в каминный зал. Так быстрее будет, чем по лестницам носиться.
– Постой, – сказал я. – Они же почувствуют, что Мунитус снят – это всё равно, что предупредить их о нашем приходе.
– Да не учуют. Я со временем поиграюсь: отсрочу чуток их осознание. Но надолго не смогу – минут на пять. Так что уж не зевайте, как в замке окажемся. Специалис Ревелио! Нексус Ментиум!
Золотые ленты протянулись к нам всем из палочки Зореславы, а по ним прилетели очертания замка и границы наложенного на него заклинания. По команде Зореславы мы все навели палочки на невидимый вибрирующий колпак и произнесли «Фините Инкантатем». После этого Апполина сделала новый портоключ, и мы перенеслись в просторную гостиную.
– Ну, тут уж легко их найти: я чую, где тут магия творится.
Я тоже это ощущал довольно явственно, и тревога забилась в груди. Что если не успеем? Как смотреть потом в глаза Гертруде? Да и Кристине тоже – она же просила… Как она там сейчас во Франции? Эти мысли – потом, сказал Воин. Сейчас есть первоочерёдная задача.
Мы уже шли по коридору, и Зореслава кратко выдавала всем поручения.
– Апполина – ты у дверей снаружи останешься. Мало ли кто наведается ещё. Айдан – тебе господин Роул, Перенель – тебе супруга его, а тебе, Захария, – Мелюзина, коли она там будет. А не будет – поможешь по обстоятельствам Айдану или Перенель. Седрик и младший Роул – этих я возьму на себя, и вы, коли справитесь со своими, помогайте мне, да только осторожно, чтобы, не разобравшись, не наломать дров. А вот и двери – тут они все.
– Ты время не сможешь остановить минут на пять, Зореслава? – прошептала ей Перенель.
– Коли могла б, голубка моя, так и разговор был бы иной. Но сегодня во Франции я почти исчерпала свои запасы фокусов. А те крохи, что ещё остались, приберегу пока. Посмотрим сначала, что там за дверью…
Апполина осталась в коридоре, Зореслава и Перенель слажено сняли с двери защиту, и мы ворвались в кабинет Мортимера Роула, выставляя перед собой щиты Протего. Глаз выхватил золотой узор Нексус Ментиум с четырьмя ветвями и рубиновый кубок в его центре. Он сиял и переливался, наполненный до краёв жутковатым светом. Я заметил связанного Седрика, скользнул глазами по остальным и направил палочку на Мортимера Роула.
– Ступефай!
Одновременно с моим криком раздались Ступефай Перенель, Сомниум Захарии, отчаянный крик «Фильберт! Давай!», ещё один Ступефай (кажется, Мелюзины) и Сагитта (это был господин Роул), и вслед за ним Репелло Зореславы. Ещё через мгновение все Роулы повалились на пол, кроме мальчика, который рванулся было из комнаты, но тут Зореслава сказала «Петрификус Тоталус» и «Нексус Ментиум». Гаснущий узор загорелся снова, обвивая Фильберта, Седрика и алую чашу.
– Ну-ка, Седрик, забирай то, что принадлежит тебе, а ты, малыш, помогай ему – чтобы не прослыть вором, – сказала Зореслава. – Да быстрее – эта чаша не признаёт меня за хозяйку, так что долго мне с ней не совладать.
Тут раздался яростный крик – и я увидал эльфа-домовичку с фиалом в руках. Мы с Перенель и Захарией одновременно навели на неё палочки, а она сжала фиал в длинных пальцах, и послышался хруст стекла. Краем глаза я увидел, как пламя из чаши перетекло по золотой ветви к Седрику, как он сбросил с себя путы и исчез, вновь появившись рядом со столом, где схватил две палочки и направил их на эльфа.
– Репаро!!
– Сомниум! – воскликнула Зореслава, и Фильберт сполз на пол, а я обездвижил эльфа, у которого в руках мелькнул снова целый фиал.
В это время я обращаю внимание на ещё один предмет, который не замечал до этого. Хрустальный шар медленно вращается в воздухе чуть выше наших голов. Он начинает светиться одновременно с тем, как на полу постанывает госпожа Роул. Мы наводим на неё палочки – не могла же она так быстро прийти в себя от Ступефая? А в шаре мелькают видения, невольно притягивающие взгляд. Я смотрю на них и постепенно осознаю, кого я вижу, но не могу поверить своим глазам. В ужасе я перевожу взгляд на Седрика, который также смотрит на шар.
– В фиале противоядие, – произносит он странным голосом, не отводя глаз от шара. Затем сгребает со стола вещи в сумку и надевает плащ. – Передайте его… ей.
– Что это ты задумал? – говорит ему Зореслава. – Куда собрался? Постой-ка… Ступефай!
Зореслава посылает заклинание в Седрика, но тот мгновенно выставляет щит.
– Сними, – кричит Зореслава Перенель, но та мешкает – я вижу, что она, как и я, слишком потрясена.
– Фините Инкантатем! Вестигорем! – кричит Зореслава, но Седрик исчезает из кабинета. Зореслава бросает Перенель какой-то предмет и исчезает вслед за Седриком.
Шар медленно гаснет и опускается на пол, где его прижимает к себе вернувшаяся в сознание госпожа Роул. Захария запускает в неё Сомниум, а мы с Перенель смотрим друг на друга, не находя слов. Серебристый единорог появляется передо мной и говорит: «Айдан, нужна твоя помощь. Найди Зореславу – у неё есть портоключ в наш лагерь».
– Ты чувствуешь, где сейчас Зореслава, Перенель?
– Уже нет, – подавленно отвечает та. – Она за пределами Британии.
– А что она тебе бросила? – спрашивает Захария. – Может, это и есть тот портоключ?
Перенель смотрит, наконец, на небольшой завернутый в платок предмет, который держит в руках.
– Специалис Ревелио! – произносит она. А затем добавляет. – Так и есть, это он.
– Вы справитесь тут сами? – спрашиваю я. – Нужно будет передать Роулов Совету. И эльфа. А вот дети…
В кабинет заглядывает Апполина Нотт.
– Я не подслушиваю, но случайно услыхала про детей. Они мои троюродные племянники, как-никак. Я заберу их к себе.
Перенель и Захария уверяют меня, что справятся, и мы смотрим на мерцающую чашу, стоящую на полу. Апполина заходит и оглядывается по сторонам. Перенель бросает ей несколько фраз, объясняя, что произошло. Про видения в шаре она не говорит ни слова.
– С ней что делать? – спрашивает Захария, указывая на чашу.
– Тоже в Совет, – отвечаю я. – Что ж, мне пора.
И я отправляюсь помогать Кристине, стараясь не думать о том, что увидел в хрустальном шаре, и прогоняя все до одной мысли о будущем. Земля во мне забирает себе боль, а Огонь передаёт свой гнев Воину. Тот молча принимает его, готовясь к бою.
Гертруда Госхок, рассвет
Свет едва брезжил, пробиваясь в щель между тяжёлой портьерой и оконной рамой. Несколько раз Гертруда открывала глаза и закрывала их снова, пока не убедилась, что уже не спит и не бредит. Ей знакомы и цвет этих портьер, и их удушающая пыльная тяжесть. Неужели она по-прежнему в Гринграсском замке, в своей старой спальне? Провела тут ночь? Гертруда попыталась вспомнить, что с ней произошло, но мысли распадались на груды перепутанных фрагментов мозаики. Пещеру Морганы она помнила чётко, а дальше, после того, как она проглотила каплю с часом времени, воспоминания начинали дробиться и наслаиваться друг на друга, а порой и вовсе расплываться, как только она пыталась за них ухватиться – словно сон, который стараешься вспомнить и от прилагаемых усилий только быстрее его забываешь.
Седрик! Что с ним, где он? Она прислушалась к своим ощущениям – и не уловила ничего. Полная тишина внутри – там, где обычно бился потрёпанный флаг отголосков ментальной связи. Внутри всё похолодело, но потом Профессор скомандовал не паниковать: просто он слишком далеко, только и всего. За пределами Британии. Вот и не слышно его совсем – так ведь бывало, когда он отправлялся во Францию. Сейчас он наверняка там. Но ведь… разве он не был тут с ней – этой ночью? Разве они не помирились и не… Или это был сон?
Гертруда услыхала чьё-то дыхание и с трудом приподнялась на кровати, чтобы осмотреться. Да, рядом кто-то был – сидел на полу у кровати, уронив голову на постель, и, кажется, спал. Лица Гертруда не могла разглядеть, но, судя по тёмным спутанным волосам, это был Меаллан. На столе неподалёку стояли кувшин с водой и две склянки – одна полная и одна пустая. Лицо Августы Лестранж выплыло из омута памяти. Августа наложила на неё Конфундус! Что же всё-таки произошло? Она ощущала огромную слабость – вряд ли сможет сейчас и палочку удержать в руке. Надо разбудить Меаллана и расспросить его.
– Меаллан, – позвала она, и он поднял голову. Его взгляд напугал её, но не успела она задать и первый вопрос, как в комнату кто-то зашёл.
Айдан замер на пороге, глядя на Меаллана, затем, к огромному удивлению Гертруды, налетел на него и ударил по лицу. Тот упал на пол, а Айдан набросился на него, продолжая наносить удар за ударом. Меаллан совершенно не пытался сопротивляться. Гертруда поискала глазами свои палочки, но не нашла их. Тут в спальне появилась Зореслава. Увидав происходящее, она постояла немного, бездействуя, а потом, словно нехотя, направила на обоих мужчин палочку и сказала «Агваменти». Мощная струя воды окатила их, и Айдан, наконец, остановился, а Меаллан подобрался к стене и сел у неё, закрыв руками окровавленное лицо.
– Легче стало? – спросила Зореслава у Айдана, но тот отвернулся к окну, тяжело дыша. Хоть бы шторы кто-то додумался распахнуть, подумала Гертруда. Хоть бы кто-то уже что-то ей объяснил, закричал внутри голос Молнии.
Зореслава тем временем навела палочку на Меаллана и сказала «Эписке», останавливая кровотечение. И вслед за ним – Экспеллиармус, от чего обе его палочки выскользнули из карманов мантии и покатились по полу. Зореслава призвала их при помощи Акцио и спрятала.
– Я бы и сам их отдал, – глухо сказал Меаллан. – Я вообще не собираюсь сопротивляться или что-либо предпринимать. Делайте, что считаете нужным.
Зореслава долго смотрела на него, не произнося ни слова, а затем обратилась к Айдану.
– Я портоключ сделаю в свою избушку. Там Перенель – передай ей Меаллана из рук в руки. А сам отправляйся-ка к себе, спать. Я поговорю с Гертрудой и разберусь, что дальше делать.
– Его нужно сразу в Совет магов передать, – резко ответил Айдан. – Пусть его судят, как и Роулов.
– Нет, – сказала твёрдо Зореслава. – Его только один человек на всём свете может теперь судить. Вот она уж и решит, какова его судьба дальнейшая. Когда будет в состоянии. Так что отправь его ко мне, а я уж прослежу, чтобы он никуда не делся.
– Я никуда не денусь, как сказал, – произнёс Меаллан. – Гертруда, я…
– Не смей с ней говорить, – закричал Айдан, обрывая его. – Не смей!
Зореслава подошла к Айдану, и они долго смотрели друг другу в глаза. Затем он сдался и сказал.
– Хорошо. Пусть будет по-твоему.
Гертруда заметила, какими уставшими и измученными выглядят они оба. На Меаллана она смотреть не решалась, не представляя себе, в чём его вина, и отказываясь думать об этом. Наконец, Айдан с Меалланом исчезли. Зореслава подошла к ней, села рядом и взяла за руку.
– Прости меня, дорогая. Не догнала я его.
– Кого? – спросила Гертруда. И сразу же поняла. – Седрик? Что с ним?!
– Не знаю. Пыталась остановить, но где там. Прыток слишком. Обучила уж ты его славно, что и говорить.
– Зореслава, я тебя прошу, – чуть ли не простонала Гертруда. – Сначала и по порядку.
– Ох, голова моя дубовая. Такой день выдался, да и ночка ему под стать, что ничего уже не соображаю. Конечно, ты же про Роулов ничего не знаешь.
– Роулы?
– Они самые. Это они Седрика похитили, чтобы его магическую силу перелить своему сынку. Сквиб он у них, как оказалось. Да ты не бледней так, куда ж тебе ещё бледнеть-то? Не удалось им это! Подоспели мы вовремя. Берна Макмиллан навела на Роулов. Так что мы, хоть и в последний момент, но успели. Так что чародей он по-прежнему, Седрик твой.
Гертруда сделала выдох и откинулась на подушку, переводя дыхание. Голова кружилась, и мысли снова путались.
– Но ты сказала, что он сбежал? Почему? Когда? Ведь он же был тут ночью – со мной!
– Не был, милая. С тобой тут был только Меаллан. И уж не знаю, что тут да как, а только шар Элианоры Роул возьми да и покажи нам тебя в объятьях Меаллана. Увидав это, Седрик и пустился в бегство, а я – за ним. Три раза догоняла при помощи отслеживания и магии времени, чтобы не отстать, но он отбивался и уходил снова, всё дальше на восток. Я ему Вестигорем накладывала на волосы первые три раза, а в четвёртый промахнулась – на плащ попала. И не сработало. Руна, видать, там была. Вот он и ушёл.
Мир завертелся перед Гертрудой – ей показалось, что всё вокруг неё горит и рушится. Запах дыма защекотал ноздри. Она ощутила, что Зореслава прижимает её к себе.
– Прости меня. Но кто ж поймает комету за хвост? Но он вернётся – вот увидишь. Перебесится, может, драконов парочку поймает в Китае своём или ещё кого, и вернётся. Непременно. Ты, главное, сил набирайся – вон до чего довела себя!
И так она продолжала говорить и говорить, пока Гертруду трясло и вертело в воронке отчаянья, а мир вокруг неё догорал и превращался в пепел. Когда же она смогла снова говорить, она сказала:
– Пожалуйста, забери меня отсюда в Хогвартс.
– Да рано тебе пока перемещаться-то!
– Зореслава, я тебя прошу. Я с ума тут сойду.
– Ну что ж с тобой поделать? Готовься тогда. Да погоди – ты ела-то когда в последний раз?
– Не помню. Позавчера. Нет, вчера – яблоко.
– Это что ли? – и Зореслава указала на яблоко, лежавшее на столе рядом с сумкой Гертруды. На нём виднелся единственный укус. – Эх, выпороть. Крапивой. На вот, съешь. И не спорь, а не то оставлю тебя тут.
И она протянула Гертруде слегка помятый скон, а затем трансфигурировала из пустой склянки чашу и налила в неё воды из кувшина. Гертруда жевала скон, не ощущая его вкуса – только гарь, только дым и пепел. Но когда на языке оказалась клюква, её вкус вдруг напомнил о Кристине, и она словно услыхала её голос в голове: «Держись! Мы все с тобой». Когда они покидали ненавистную Гертруде спальню, она попыталась оставить в ней и сгоревший дотла мир. Когда я окажусь в Хогвартсе, я буду готова ко всему и переживу всё, что мне выпадет, сказал она себе, стряхивая с души пепел. И эта мысль фениксом поднялась вверх над её внутренним ландшафтом, покрытым сплошной пеленой удушающего дыма.
[1] Джон де Ментейс, шотландский рыцарь, предавший Уильяма Уоллеса.
[2] «Танцуй, Мэри, моя славная дочь, танцуй, если можешь». “Step it out” дословно означает «вышагивай, стучи ногами»
========== Глава двенадцатая ==========
Из сочинения «Магические артефакты в руках магглов» немецкого чародея-историка Корнелия Агриппы (написано в 1520 году)
Не менее примечательна и история Орифламмы, знаменитого штандарта французских королей. Сей магический артефакт, сотворённый с целью обеспечить слаженность действий армии и вселить огонь храбрости в сердца воинов, попал в руки магглов ещё в XI веке, и, как того и следовало ожидать, использовали они его вовсе не так, как задумали создатели. Поднимая Орифламму на копье, они объявляли, что врагу пощады не будет – то есть подавали сигнал бойцам милосердия не проявлять и пленных не брать. Этим они пытались устрашать врага, да только без толку: французская армия с Орифламмой терпела поражение за поражением.
Всё изменилось во время великой битвы под Пуатье в 1348 году, в которой французы, во главе с королём Филиппом VI и его сыном, принцем Иоанном, сошлись в бою с англичанами и шотландцами, коими командовал Эдуард, Чёрный Принц. Французская армия была в несколько раз больше британской, да только царила в ней путаница, и первые атаки увенчались провалом. Неведомо, предпринимала ли что-либо шотландская принцесса-ведьма Кристина, которая присутствовала в британском лагере: о том сохранились противоречивые сведения. Однако известно, что схлестнуться двум армиям в тот день нередко мешали то туман, то ветер.
Впрочем, на стороне британцев были меткие английские и валлийские стрелки, которые не раз уже обеспечивали Англии победу в боях. Горькой была бы участь Франции в этой битве, если бы не двое отчаянных учеников Хогвартса – Анри де Руэль-Марсан и Филиппа де Монфор, которые самовольно вступили в битву, несмотря на то, что французские и британские маги договорились не вмешиваться. Дерзко похитив французского короля Филиппа и его хоругвеносца Жоффруа де Шарни, Анри и Филиппа перевоплотились в них при помощи оборотного зелья и повели за собой французскую армию, выпив зелье, заставляющее яснее мыслить. Находясь под действием этого зелья, Филиппа, принявшая облик Жоффруа, разгадала тайну Орифламмы и запустила действие артефакта. Мощным был удар французов по врагу, и король шотландский Давид II пал под их натиском. Лишь яростный Чёрный Принц смог сдержать этот напор, пленить короля и ранить принца. Филиппа в облике Жоффруа также получила тяжёлое ранение.
